Текст книги "Урок анатомии (СИ)"

Автор книги: Маргарита Гирфанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   Урок анатомии

   Цепляясь на ощупь за хилые корешки, кое-где торчащие из земли, Надя пыталась выбраться из узкой и довольно глубокой ямы. Подгнившие отростки корней старых кустарников оказывались ненадёжными и рвались, и женщина вновь и вновь срывалась вниз – в мрачную глубину, вместе с комьями сырой почвы, и бесполезно хватаясь за отвесные края земляной стены, ломала ногти и сдирала кожу на руках. В какой-то последний момент ей всё же удавалось удержаться, ухватившись за очередной торчащий корешок и, отдышавшись, она вновь начинала всё сначала. Женщина пыталась кричать, звать на помощь, но перехваченное спазмами ужаса горло не издавало ни звука. В полном мраке и жуткой тишине ночи она чувствовала, как волосы шевелятся на голове, как дрожь пробегает по спине полчищами мурашек, но в ужасе и отчаянии ей казалось, что это вовсе не нервное ощущение, а реальные черви ползают по голове и её телу и, словно пиявки, впиваются в кожу, всё ближе и ближе подбираясь к глазам. «Господи, смилуйся»... – прошептала она, когда почувствовала, что поверхность земли совсем-совсем близко, в нескольких сантиметрах, и до кустарника, ветви которого торчали над самым краем ямы, оставался всего один рывок. Надя, с неимоверным усилием удерживаясь одной рукой за выскальзывающий корень, другой тянулась к спасительной ветке, мысленно прося Господа сжалиться над ней. Слёзы и пот застилали глаза, силы совершенно покидали несчастную. Покидала её и надежда на спасение... Но в последнем отчаянном рывке рука ухватилась наконец за ближайшую хилую ветвь. Острые иглы впились в ладонь, но Надя немедля схватилась другой рукою за более надёжный ствол куста.

   Она лежала на краю ямы, обессиленная, тяжело и с хрипом дыша, не ощущая боли от острых игл, пронзивших ладони и кровоточащих глубоких царапин на внутренних сторонах предплечий. «Я жива... я жива... я жива-а-а!» – шептали потрескавшиеся, почти омертвевшие её губы.

   ... «слава тебе, Господи, ты меня услышал! Я выбралась оттуда... выбралась»!!! О том, каким образом оказалась она в этой страшной могиле, Надя пока не задумывалась. С трудом приподнявшись, она села и огляделась. Женщина ожидала увидеть вокруг себя кресты и памятники усопшим, однако ничего такого поблизости не было и в помине. Какие-то необычные, странной формы горы на фоне багрово-чёрного неба возвышались вокруг. Голубоватая дымка скрывала их подножия. Надя встала, сделала шаг... другой... и пошла, удивляясь тому, как легко ей идти, будто крылья выросли за спиной и несут её без усилия, словно птицу. Она не чувствовала ни боли в руках и теле, ни холода в ногах, вообще не чувствовала ног. Взглянув вниз, она их и не увидела – всю нижнюю половину тела также скрывал голубовато-белёсый туман, довольно плотный, не дающий разглядеть всё то, что находилось внизу. «Где же я?.. Куда я попала?!» – растерянно оглядываясь вокруг себя, шептала женщина. Внезапно ей захотелось вернуться к той яме, из которой она выбралась – непреодолимая сила тянула её к недавнему прибежищу. Приблизившись к краю со всеми предосторожностями, она заглянула в чёрную глубину... и в ужасе отпрянула. Надежда ожидала увидеть всё что угодно – собственный приоткрытый гроб, обитый изнутри белой шёлковой тканью и присыпанный комьями земли, либо просто дно выкопанной ямы... Но то, что явилось её взору, было невероятно и дико – яма оказалась сквозной, очень глубокой, бездонной. Где-то далеко внизу при ярком свете её взору явился город, город с крышами высотных домов, с крестами церквей, с машинами и трамваями, кажущимися крошечными букашками, с людьми, почти не различимыми с такой высоты. Она в растерянности глядела вниз, где как в калейдоскопе менялись картинки, где двигалось не только то, что должно двигаться, но медленно уплывали даже постройки вместе с улицами, вокзалы и порты... Блеснуло зеркальной поверхностью озеро, белое крыло небольшой одинокой яхты отражалось в прозрачной воде.

   «Так где же я?! Неужели в ином мире?.. Выходит, я всё-таки умерла?.. – Радость её мгновенно сменилась горьким отчаянием. – Что же стряслось со мной? Откуда же выбиралась я, с такой надеждой карабкаясь вверх? Из жизни... в небытие?!! В рай или ад?» – Надя вновь огляделась, но никакого подобия рая или ада не увидела. Ни ангелов, ни яркого света в конце туннеля, что обещала всем уходящим в мир иной православная религия, не было и в помине. Она была одна-одинёшенька в этом белёсом тумане, в окружении странных гор, синие силуэты которых поминутно меняли свои очертания, словно живые, и Надежде даже показалось, что они медленно приближаются к ней, всё ближе и ближе. «А может, это и не горы, а обитатели загробного мира?.. А вдруг это преддверие ада, и ангелы смерти подбираются ко мне, чтобы унести в своё жуткое логово?!» – подумалось неожиданно. К отчаянию добавился страх, Надя попыталась закричать, но не услыхала своего голоса – из горла не вырвалось ни звука. Сердце бешено, с перебоями забилось. «Как же оно может биться, если я умерла?! – возникла вдруг логичная мысль. – Нет, я не умерла... Я, наверное, попала на другую планету, а эти странные горы и не горы вовсе, а существа инопланетные?.. Но как? Как я могла туда попасть?! Что же случилось со мной?!!» Однако раздумывать об этом у Нади не было времени – «живые» горы наступали, окружая её. Вот-вот они подберутся к ней, подомнут под себя, ломая кости, и поглотят свою жертву. И Надежда без раздумий решила броситься обратно, в яму, из которой она только что с таким трудом вылезла. Но... яма исчезла, будто её и не было, и только колючий куст, помогший ей выбраться, напоминал о том, что она всё-таки ещё совсем недавно существовала.

   «Горы» придвинулись, и над женщиной вспыхнул настолько яркий свет, что стало больно глазам. Надежда вдруг ощутила что-то твёрдое и холодное под собою, почувствовала свои конечности, услышала голоса, знакомую речь и... поняла окончательно, что она – жива, что она на Земле. Облегчение и радость всецело захлестнули её. Так это был просто сон... страшный, тяжёлый, но всего лишь СОН!!! Ей захотелось немедленно рассказать об этом кому-нибудь, посмеяться вместе и забыть! Забыть навсегда! Сквозь чуть приоткрытые веки она видела перед собою людей в синих халатах и шапочках, их молодые лица всё более обнадёживали, что всё хорошо, и этот ужас, пережитый в странном небытие, ушёл навсегда и не вернётся. Она уже догадалась, что по какой-то причине оказалась в больнице, что возле неё врачи, что они говорят о ней, ждут её пробуждения. Надо только дать им знать, что она уже проснулась. Надя попыталась открыть глаза, спросить, что с нею приключилось, но непонятно почему, язык во рту онемел, и веки ни в какую не желали двигаться. С неё сняли простыню, и у Нади, осознавшей, что лежит она совершенно обнажённая на столе перед группой людей, возникло естественное желание прикрыться хотя бы руками. Но ничего не получилось – руки, словно мёртвые, не смогли даже шевельнуться...

   _ _ _

   – Перед вами тело женщины тридцати лет, умершей неожиданно и при неизвестных обстоятельствах. – Врач-патологоанатом оглядел поверх очков группку студентов-медиков, стоящих полукругом возле стола для препарирования трупов. – Сегодня мы с вами проводим вскрытие для того, чтобы установить причину её смерти. Ну-ка, не прятаться за спины друг дружки – встаньте кружочком возле объекта, места всем хватит! А вы, Петровский, подойдите к трупу ближе! Да не пугайтесь вы! Вы же будущий врач, и пора привыкать к этой мысли!

   – Итак, мужайтесь, Петровский, аутопсию проводить будете вы, а я вам стану всего лишь ассистировать, – с некоторой долей иронии изрёк патологоанатом, и лицо огорчённого студента слегка покраснело.

   – Что ж, приступаем. Мы вас внимательно слушаем!

   – Это женщина... – сказал студент и замолчал. Послышались хихиканья.

   – Отставить смешки! – возвысил голос преподаватель. – Вы очень наблюдательны, Петровский. Действительно, это женщина. И не стоит смущаться, словно красна девица, и краснеть перед обнажённым телом homo sapiens, мёртвого к тому же. Не так ли? – Среди студентов опять послышались смешки, а щёки Петровского вспыхнули ещё ярче. – Вы, кстати, ознакомились с её медицинской карточкой? Если да, то расскажите нам, какими болезнями она страдала, какие травмы перенесла и тому подобное.

   – Надежда Егоровна С., тридцать лет. В медицинской карте её совсем мало записей. Два года назад обращалась к хирургу по поводу перелома предплечья. Был наложен гипс. Спустя три недели – снят. Рентген показал положительный результат. В феврале этого года обращалась к терапевту по причине ОРЗ. Неделю была на больничном. И... и больше ничего.

   – Хорошо. Какие далее ваши действия?

   – Внешнее освидетельствование трупа. На теле женщины не видно повреждений – нет ран, язв, видимых травм. Кожа бледная, трупных пятен не наблюдается.

   _ _ _

   ..."о ком это он?! Обо мне?!" Надя изо всех сил пыталась открыть глаза, сделать какое-нибудь движение, чтобы они увидели... поняли, что она не умерла! Но ничего не получалось, тело было словно замороженное. «Да что же это такое?! Он сказал: „Вскрытие“... Что значит „вскрытие“?! Как?..» Страшный смысл услышанного слова только сейчас дошёл до сознания и пронзил мозг – так это её они собираются вскрывать?!! Сердце остановилось в ужасе, а после забилось гулко и часто. Вдруг она увидела, как молодой человек склонился над ней. Сквозь ресницы она совсем близко увидела его голубые глаза, и изо всех сил закричала: «Я живая! Живая!! Живая!!!» Но её крики только сотрясали собственный мозг и бились внутри черепной коробки, не издавая в пространство ни малейшего звука.

   _ _ _

   – Вот только на правом виске небольшое пятно... – сдвинув чёлку со лба женщины, произнёс студент. – Словно сгусток крови. А края... похоже, это ранка, края чёрные, будто обугленные.

   – Так-так, Петровский, продолжайте! Какие у вас по этому поводу соображения?

   – Я думаю, это может быть пулей или осколком раскалённого металла... Пока непонятно.

  Петровский повернул голову «трупа» и стал прощупывать кожу затылочной части.

   – Волна волос пушистых... – изрёк он неожиданно, а преподаватель хмыкнул. В группе студентов вновь послышались хихиканья.

   – Вам, Петровский, надо было в литературный поступать, а не в медицинский! Что ещё вы заметили там, кроме пушистых волн?

   – Выходного отверстия нет. – Смущённый Петровский смахнул тыльной стороной ладони капельки пота со лба. – Значит, предположительно – инородное тело, возможно ставшее причиной смерти, может находиться в головном мозге.

   – Логично. Кстати, почему вы не в перчатках? Минус вам, Петровский! Запомните все: первое правило патологоанатома – надеть перчатки и фартук поверх халата! Надевайте, Петровский, перчатки и приступайте к работе! С чего собираетесь начинать?

   _ _ _

   ..."О, Господи!!! Они сейчас будут резать меня!!!" Паника вскипала в мозгу, пытаясь выплеснуться из него. Так поднявшееся в кастрюле молоко готово залить горячую плиту, шипением и гарью заставив рассеянную хозяйку подхватить ёмкость с убегающей жидкостью, спасти, убрать подальше от опасного огня! Паника охватила всю её, изнутри и снаружи, от головы и до кончиков пальцев рук и ног. Собрав остаток сил, Надежда попыталась пошевелить ими... Бесполезно! Рука безвольно покоилась вдоль тела, и, как ни старалась несчастная, ни один палец не дрогнул на ней. Замирая от страха, она слушала позвякивания металлических инструментов и ждала. Так вот он какой, оказывается, ад... Сейчас этот голубоглазый мальчик с нежным, девичьем румянцем разрежет острым скальпелем ей живот, доберётся до грудной клетки и... и поймёт, что она жива. Вернее, поймёт, что она БЫЛА жива только что, но умерла от кровопотери и болевого шока, не издав ни звука. Звяканье медицинских инструментов неожиданно всколыхнуло в памяти кое-что не слишком давнее. Вот так же лежала она, только не на столе, а на гинекологическом кресле. Безвольно согнутые в коленях ноги покоились на полукруглых подставках. Было страшно и больно. Медсестра, по негромкому, краткому требованию врача подавала инструменты, и те так же позвякивали, бросаемые время от времени на металлический поднос. «Так вот она, расплата! Расплата за загубленную ею ещё до рождения жизнь... – с запоздалым сожалением подумала Надежда. Тогда ей и в голову не могло придти, как страдал он, крошечный её младенец, и что он чувствовал, будучи в чреве её таким же беспомощным, как она сейчас?.. Вот оно, вот оно наказание Господне! Она заслужила это, и нет ей никакого прощения!»

   _ _ _

   – Итак, какие ваши дальнейшие действия, Петровский? Какими инструментами собираетесь работать? – поинтересовался патологоанатом.

   – Вначале надо надрезать скальпелем мягкие ткани чуть выше волосяного края головы. После этого необходимо снять черепную коробку аутопсийной осциллирующей электропилой. Затем вынуть мозг и исследовать его на предмет находящегося там, возможно, инородного тела... осколка или чего-то другого.

   – Прекрасно! Действуйте. Никонов, подойдите поближе, будете помогать своему коллеге!

  В чём дело, Петровский? Что вы мнётесь? Не находите нужный скальпель? Или у вас какие-то иные проблемы возникли? Поделитесь с нами.

   – Я... я не могу, профессор... – бледнея и заикаясь, едва слышно сказал студент. – Мне кажется, что у неё... что она... ну... не совсем мёртвая.

  «Ну ты даёшь, Мишка!» «Когда кажется, надо креститься!» – послышались возгласы.

   – Та-а-к... – профессор был явно в недоумении. – Вы хотите сказать, что перед нами э-э-э, не мертвец?.. Странно. Но ведь ещё до вас тело было тщательно осмотрено врачами и признано умершим. Вы не доверяете профессионалам? Впрочем, ладно, Петровский, чтобы исключить и ваши сомнения, обследуйте его в очередной раз! При этом комментируйте каждый свой шаг! – в голосе врача уже ощущалось лёгкое раздражение.

   _ _ _

   ...если бы можно было вернуть назад тот день, тот час... Если бы она задумалась тогда, что хочет убить в себе родное дитя. Если бы... если бы... У Серёжки мог быть братик или сестричка. Он частенько спрашивал у мамы, почему у его друзей есть, а у него их нет? И как было бы здорово, если бы она «выродила» кого-нибудь! Как бы у них дома было весело! ...Но что же теперь? Теперь у него не будет и мамы?! Горечь и безмерная жалость к своему малышу притупили даже страх. Господи, прости меня, грешную, спаси, если можешь... ради ребёнка моего спаси!

   Она попыталась вспомнить последние часы (или дни?!), но разум не желал верить в произошедшее, и мысли рвались, цепляясь друг за дружку, не давая сосредоточиться. Но постепенно звенья цепи соединились, и память неожиданно выдала ей картинку того, последнего дня. В ту субботу они с Виктором и Серёжкой приехали на дачу. Накануне их сыну исполнилось шесть лет, и папа, заядлый рыбак, подарил ему удочку. Настоящую удочку! И Серёжка с нетерпением считал дни, предвкушая первую свою, настоящую рыбалку, и всё переживал, как бы на выходные не испортилась погода. Отправиться на рыбную ловлю решили ранним утречком в воскресенье на надувной лодке с мотором. И хоть прогулки по реке на новой лодке втроём уже бывали, но сейчас они собирались отплыть подальше, где, как полагал отец, водятся крупные лещи. Надю с собой брать не намеревались. Да она и сама не очень-то и хотела, будучи равнодушной к увлечению мужа и сына. К тому же, на даче дел накопилось с избытком!

   Будить на рассвете ребёнка, любящего поспать подольше, ох, как не хотелось! Но, на удивление, сынишка вскочил сразу. «Дождя нет? Ура!» – обрадовался он, выглянув в окно. Солнце ещё только просыпалось; румяное и сонное, оно нехотя выбиралось из пушистых синеватых туч. Завтракать оба отказались, но пакет с бутербродами, да с любимыми Серёжкиными оладушками был наготове, как и термос с горячим чаем. Проводив рыбаков, Надя занялась прополкой сорняков, которые за две недели отсутствия дачников почувствовали себя очень вольготно. По-хозяйски крепко вцепившись в сухую почву, они пытались задушить в своих объятиях эти изнеженные, капризные, требующие постоянного ухода, так ненавистные им «культурные» растения. После полива и окучивания томатов слегка подуставшая Надежда прилегла на кушетку на террасе. Проснулась она от странного ощущения беспокойства... Было как-то по-вечернему сумрачно, хотя часы показывали всего одиннадцать с минутками, и очень душно. Опустившиеся низко тучи словно пытались вытеснить кислород из воздуха, и казалось, что вот-вот начнётся гроза, и хлынет дождь, мощный и шумный. Дождя очень хотелось – воздух, несмотря на отсутствие солнца, был раскалённым, как в сухой парилке. Вот только беспокойство охватило Надю – как бы гроза не захватила мужа с сыном в заливе, далеко от берега. Небо там, в стороне реки, было сине-лиловое, тёмное, но далёкого ворчания грома пока не слышалось, и юркие змейки молний ещё не вспарывали небеса. Однако непонятная тревожность ощущалась в разряженной атмосфере, и это угнетало. Неожиданный странный звук раздался откуда-то справа. Надя повернула голову и... оторопела. К ней приближался небольшой огненный клубок. Летел он медленно, неровно, будто неуверенно и, искрясь, издавал негромкий треск, словно где-то вдалеке на костре горел хворост. Замерев, Надежда заворожено глядела, не отрываясь, на это опасное чудо природы, на сгусток шевелящихся огненных змеек, готовых в любую секунду смертельно «ужалить» и боялась пошевелиться. Ещё с детства она помнила рассказы бабушки о шаровых молниях, о том, какие беды могут они творить. Главное, говорила бабушка, надо застыть на месте и не двигаться, даже постараться не дышать. Тогда молния не прикоснётся к тебе, и ты останешься живой. И Надя замерла, боясь шевельнуть даже веками, и только по звуку определяя, что гуляет это редкое чудо где-то над нею, то опускаясь вниз, то поднимаясь к потолку террасы. Неожиданно Надя почувствовала, как волосы её на макушке стали подниматься, и ужас охватил её – вдруг запутается сейчас в них адский клубок, и разорвётся в голове это изобретение дьявола! Короткие секунды показались женщине вечностью, но наконец, заметив, что молния, покинув террасу, неспешно взмывает в небо, она мысленно перекрестилась. И в этот самый момент...

   – Мама! Мама! Смотри, какую я рыбину поймал! – Серёжка, гордо подняв садок с уловом, бежал к дому, обогнав отца и выскочив неожиданно из кустов сирени. Сверкающий клубок, вдруг изменив траекторию, медленно двинулся навстречу мальчишке.

   – Нет! Нет!!! Остановись, Серёжа! Молчи и не двигайся!!! – отчаянно замахала руками и закричала испуганно Надя. Клубок, словно живой, остановился в пространстве, будто раздумывая, к кому же из них направиться...

   – Что случилось? – это уже встревоженный Виктор вошёл в калитку, и непонимающе уставился на жену. Клубок дёрнулся на звук его голоса.

   – Витя, ни звука! Замрите оба! Здесь шаровая молния! – Ничего не понимающий, но испуганный Серёжка обхватил отца и прижался лицом к его животу. Живой (теперь Надя ни капельки не сомневалась, что он действительно живой) расплавленный шарик, метаясь туда-сюда, всё ещё не мог решить, кого из них троих сделать своей жертвой...

   – Ну, иди, иди ко мне, дьявольское отродье! – Надя громким голосом старалась привлечь внимание молнии к себе, и когда та двинулась решительно и довольно быстро в её сторону, вытянула руки вперёд, желая поймать её ладошками, и обезвредить, пусть и ценой своей жизни. Удивительно, но она уже не ощущала страха перед этим сгустком молний – только страх за близких людей, за мужа и сынишку овладел всем её существом. Только бы спасти их... От них отвести беду! О себе она в этот момент не думала. Со стороны могло показаться, что женщина не в себе, играет с какой-то мнимой игрушкой. Схватить этот сгусток энергии не удавалось, – оказывающийся близко к ладоням шарик словно острыми иглами пронизывал их, и она громко вскрикивала. Он был словно огромный жужжащий шмель, который, обозлившись, выбирал себе удобное место, чтобы ужалить. В какой-то момент этот сверкающий космический экземпляр оказался прямо перед её лицом, и ей даже показалось, что она увидела его глаза. Но рассмотреть их Наде не удалось – внезапный удар в висок одновременно с яркой вспышкой лишили женщину сознания.

   _ _ _

   – Зрачки на свет не реагируют... – уныло, с виноватым видом докладывал студент. – Пульс не прощупывается... «Да как же не прощупывается?! Да послушайте же сердце – оно бьётся!» – кричала мысленно Надежда, но её мысли никому не были слышны.

   – Дыхание отсутствует...

   – Так что, Петровский, вы, наконец, убедились, что перед вами труп? Я, конечно, понимаю ваше желание оживить эту пострадавшую, но ведь мы не боги... Не так ли, Петровский? Ну, так что, начнём-с, наконец?

   – Но я... я ведь ещё не измерил ей температуру тела, профессор... – совсем сконфуженно произнёс студент.

   – Мишка, может, хватит уже дурака валять? Мы так до вечера тут с тобой проволыним! – возмущались одногруппники. – Режь уже, в конце-то концов!

   – Что ж, ставьте градусник! – хмыкнул патологоанатом, и насмешливо посмотрел на пунцового от смущения студента. – Нет-нет, не в подмышечную впадину! Коль решили проверять, действуйте по всем правилам! Вставляем градусник куда? Вот именно. Действуйте.

  Несколько минут показались тягостными, особенно Надежде. Студент Никонов от нечего делать, включал и выключал пилу, и её негромкое, монотонное жужжание наводило смертный ужас на несчастную женщину.

   – Ну, и что там показывает наш градусник? – поинтересовался профессор, и Надя замерла. «Ну, вот и всё... Сейчас выяснится, что температура её тела равна температуре в секторном зале, и... и не останется никаких причин откладывать вновь её вскрытие». Она опять напрягла все свои силы, пытаясь приподнять веки. Казалось, что ещё чуть-чуть, и ей удастся открыть глаза. Горячий туман вдруг стал застилать их...

   – Температура – тридцать два и два! – возвестил Петровский. – Я же чувствовал, что она не совсем холодная!

   – Не может такого быть! – категорично заявил патологоанатом. – Вы, наверное, не встряхнули, как следует градусник! Поставьте снова! Вы меня слышите, Петровский? – Но Петровский пристально всматривался в лицо умершей.

   – Взгляните, у неё слёзы в глазах! – вскричал он. Все склонились над женщиной. Из внешнего уголка одного из чуть приоткрытых глаз по лицу действительно медленно скатывалась слеза...

   – Немедленно в реанимацию!– приказал профессор. – Странно и непонятно... – бормотал он растерянно. – Но, возможно здесь на фоне электрического удара и сильнейшего шока развилась глубочайшая кома?..

   – Ну-у-у, Петровский... Сукин ты сын! – вполголоса проговорил патологоанатом, когда женщину в темпе повезли к лифту. – Хвалю за упорство и ставлю жирную пятёрку! Не сомневаюсь, что из вас в будущем получится хороший врач. Но, всё-таки вскрытия на следующем занятии вам не избежать! – добавил он, дружески похлопав растерянного, но счастливого студента по плечу.

   Эпилог

   Семья неспешно прогуливалась по лесной тропе. Виктор с Надеждой о чём-то оживлённо беседовали, а впереди них гордо катил коляску старший сынишка. Двойняшки Мишка и Машутка болтали ножками и щурились на солнце.

   – Как время быстро бежит... – улыбнулась Надя. – Завтра им уже год исполнится! Надо крёстных в гости пригласить!

   – Я уже позвонил всем, позвал на шашлыки. Михаил тоже обещал приехать, с девушкой своей познакомить.

   – Дядя Миша Петровский приедет? Урааа! – обрадовался Серёжка. – Он такой классный!!!