Текст книги "Война за ведьмино наследство"

Автор книги: Маргарита Блинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3
Неурядицы

Домой я не пошла. А смысл? В крови бушевал адреналин, душу окрыляла жажда членовредительства, а руки сами собой складывались в кулаки. И вот как я в таком состоянии вернусь к Рексу и курам?

Нет, энергию следует выплескивать в правильное русло!

Полная запала действовать, я наведалась в магическое общество «Магнус».

– У вас две недели для внесения первой выплаты, а после дом уйдет с торгов, – припечатала сотрудница магического общества, больше похожая на угрюмого падальщика, чем на канцелярскую крысу.

Что ж, за внешне милым фасадом здания не всегда прячутся милые люди.

Выскочив из кабинета, я решительно зашагала по коридору. Скандалить.

Скандалила по уму. То есть официально.

Накатала такое количество жалоб и протестов в различные инстанции, что под конец даже рука разболелась.

После магического общества заскочила в нотариальную контору «Смерть и Ко». Около часа торчала в приемной, пытаясь выцепить главного или его помощницу, Клариссу Стаук. Но проще объяснить котлетам первый закон электродинамики, чем добиться внятного ответа от сероглазой секретарши, читающей под столом модные журналы.

Оголодав и окончательно взбесившись, я решила сменить тактику. Для этого разыграла сценку «Я возмущена, вернусь завтра» и покинула контору, громко хлопнув дверью. Перебежала через оживленную улицу и нырнула в первое попавшееся кафе.

Заняв столик ближе к окну, я нервно кусала пончик в шоколадной глазури, прихлебывала вот уже четвертую чашку кофе за день и пристально следила за парадным входом «Смерть и Ко».

Мои старания были вознаграждены где-то через полчаса бдений, когда у парадной нарисовалась воркующая парочка. И угадайте, кто имел наглость прилюдно выражать эмоции?

Одетый с иголочки красавчик банка, с которым я имела сомнительную честь познакомиться утром, и временная помощница «Смерть и Ко». Парочка обнималась, громко смеясь в ожидании транспорта.

Гады! Небось обсуждаете, на какую «благотворительность» пойдут мои денежки.

Вне себя от негодования, я подскочила с места и побежала к выходу в надежде перехватить сладкую парочку негодяев. Столкнувшись с каким-то представительным мужчиной и едва не сбив горшок с разросшимся фикусом, выскочила на улицу. Увы, но Бенедикт Бирин и Кларисса Стаук уже успели запрыгнуть в подкативший экипаж.

Это была обычная городская карета, но мое воображение сделало из нее мрачный катафалк с лохматым чертиком на козлах и парочкой веселящихся демонов в качестве пассажиров. Грохот колес уже давно стих, а я все еще слышала злодейский хохот.

Злая, с колотящимся от количества выпитого кофе сердцем, я вернулась в кафе и со вздохом опустилась за столик.

Нет, какая все-таки интересная вырисовывается схема!

Нотариальной конторе «Смерть и Ко» требуется аж четыре года, чтобы написать законной наследнице. За это время долг магическому обществу «Магнус» разрастается, из пустячковой суммы становясь неподъемной для девушки из глубинки типа Мтыщ.

Дом продают, часть средств идет на погашение задолженности, остаток – если он будет, конечно, – отдают наследнице.

Условия завещания не выполнены, поэтому Бенедикт Бирин, оговоренный в завещании представитель банка, становится распорядителем наследства, и кто знает, что именно этот жук понимает под словом «благотворительность»!

Ничего-ничего, господа аферисты. Вы еще не знаете, с кем связались.

– Это вам, госпожа. – Официантка поставила на столик тарелочку с роскошным десертом, склонилась и прошептала: – Комплимент от мужчины, с которым вы столкнулись.

– Серьезно?

Я откинула длинные светлые волосы, чуть отклонилась, чтобы взглянуть на пострадавшего. Да, именно пострадавшего, ибо столкновение с торопящейся женщиной по ощущениям сравнимо лишь с удовольствием от удара битой в живот. А я торопилась. И сильно.

Что ж, мужчина… разочаровал.

Да-да, вот так взял и с первого взгляда подвел.

Он был молод, но жесткие, небрежные, лишенные мягкой красоты юношества черты лица старили и делали его облик суровым. Широкоплечее, явно тренированное тело, казалось, неуютно ощущало себя в деловом темно-синем костюме.

Но что хуже всего – он оказался блондином.

И это был не плебейский блонд с желтоватым отливом, как на моей непутевой головушке, а настоящий холодный оттенок с серебристыми бликами. И ладно волосы! Это я, может, еще как-то и пережила, но глаза! Синие и яркие, не в пример моим – тускло-голубым.

Короче, я завидовала.

Мужчина не сводил с меня взгляда, тревожа и волнуя наивную дурочку в глубине моей души. К счастью, в этот момент я заметила на столике перед ним кожаную папку, чей уголок испачкали меловые разводы, а рядом – высокий стакан с холодным кофе.

Фу! Ну кто мешает горячие напитки со льдом?

Правильно, извращенцы!

А мне с такими не по пути.

Усмехнувшись, я отсалютовала чашкой слишком красивому блондину, победно пригубила обжигающий кофе, после чего демонстративно отодвинула десерт и придвинула стопку салфеток.

Выкинув из головы все посторонние мысли, карандашом для глаз – просто больше ничего под рукой не оказалось – набросала план действий, а потом поспешно поднялась и, игнорируя настойчивый взгляд незнакомца, двинулась домой.

А дома меня ждали… неприятности.

Неприятности выстроились вдоль забора в самую настоящую очередь и, шумно переговариваясь, поджидали меня. Заприметив в толпе почтальона, который возмущался громче остальных, я малодушно попятилась, намереваясь обойти недовольных и тишком перелезть через забор с другой стороны, но была схвачена цепкой женской ручкой.

– Помогите! Умоляю, помогите! – взмолилась немолодая женщина.

– А-а-а-а! – пропел драматическим тенором кулек с младенцем у нее на руках.

– Что случилось? – волнение передалось и мне.

– Настойку. Срочно настойку! – огорошила женщина, качая не закрывающего рот малютку.

– Какую настойку?

– Что? Еще не варили? – невпопад ответила мамочка, стараясь переорать беснующегося младенца. – Да как же так! Я уже четыре ночи нормально не сплю, а вы до сих пор не сварили!

Я опасливо покосилась на очередь возле собственного забора – еще обернутся, привлеченные шумом.

– Прошу, не кричите, – попыталась утихомирить если не ребенка, то хотя бы мамашу. – Вы, наверное, что-то перепутали. Я ничего не продаю и не варю.

– Госпожа Кэбот, у меня третий спиногрыз, я знаю все ведьминские лавки в городе, – снисходительно глянула собеседница.

– Но я не ведьма!

Малыш шумно втянул в легкие воздух и выдал еще один протестующий вопль, мамашка ругнулась и перекинула карапуза на другую руку.

– Тогда передайте госпоже ведьме, что я приду завтра! – крикнула она и поспешила прочь.

Проводив ее взглядом, я воровато оглянулась на свой домик и нырнула на соседнюю дорожку, которая вилась между домами.

Еще вчера меня поразило отсутствие соседей и подозрительная тишина, окружающая мой новый дом, но незапланированная прогулка по частному сектору поставила все на свои места.

Итак, подстава номер раз – участок, оставленный мне в наследство, с трех сторон примыкал заборами к соседям, а значит, возможность проскользнуть незамеченной через заднюю калитку улетучилась так же быстро, как обманчиво теплое весеннее солнце. Подстава номер два – все три участка были выкуплены, строительная техника стояла на подъездной дорожке, ожидая своего часа. Тут и там мелькали немногочисленные фигуры рабочих.

Ну просто зашибись.

Теперь мое утро будет начинаться не только с воплей почтальона и криков петуха, но и с радостного дребезжания перфораторов.

Пока я обходила владения, наступил вечер, и толпа незаметно разошлась по своим делам. Спрашивается, вот чего они все тут толкались и почему разошлись?

Юркнув за калитку, я мельком глянула в сторону курятника и застыла.

Словно культурист на турнике, Рекс, поджав задние лапы и хвост, висел на ветке, для надежности вцепившись в ту зубами. Внизу с видом философа стоял черный петух и гипнотизировал взглядом пушистый зад.

– Мяу! – грустно поприветствовал хозяйку Рекс, выпуская ветку из пасти, за что и поплатился.

Петух взвился вверх, словно черная тень, издал вопль, более приличествующий издыхающему вепрю, чем миниатюрной птице, и клюнул рысь в мохнатую ляжку. Рекс взвыл от боли и попытался лягнуть обидчика лапой, но тот уже отпрянул, воинственно кудахтая. Рысь зашипела в ответ, удобнее перехватывая передними лапами опору.

Ветка не выдержала перегруза и с хрустом надломилась, как и мое убеждение, что все кошки падают на лапы.

Сделав немыслимый пируэт хвостом и лапами, Рекс перекувырнулся и плюхнулся задом аккурат на распушившего перья неприятеля.

– Ко-ко, – придушенно выдавил подмятый рысью петух.

– Рекс, слезай с него немедленно! Слезай, я кому сказала! И не смотри на меня с таким негодованием. Нам этого задиру с гаремом и зимним курятником, может, еще продавать придется, так что держи себя в лапах!

Кот обиженно дернул ушами со смешными кисточками, неторопливо поднял филей и быстрее ветра метнулся под крыльцо, а в следующую минуту я с визгом поскакала вслед за ним, со всех ног улепетывая от разозленного петуха.

Как там его в завещании окрестили? Петух тире хозяин тире хранитель: одна персона?

Что ж, охотно верю. Действительно, та еще персона!

Глава 4
Покупатель

Продирающий до костей холод лез под одежду, как настойчивый любовник. В попытке избавиться от его жутких прикосновений я свернулась и плотнее подоткнула одеяло со всех сторон. Раньше Рекс всегда приходил и согревал своим телом, но этой ночью его нигде не было. Зато были странные шорохи и настойчивый шепот, лезущий в уши.

«Кэбот… Кэбот…»

Я испуганно села на постели и ударила ладонью по магическому кристаллу, стоящему возле кровати, но тот оказался так стар и тускл, что не смог прогнать окружавший мрак.

Внизу послышались тяжелые шаги. Невидимые ноги ступали по лестнице, старые доски скрипели от ужаса – ночной гость приводил в трепет даже старое рассохшееся дерево.

– Рекс? Рекс? Где ты? – заметалась я на кровати, спиной вжимаясь в ледяную стену у изголовья.

Рысь лежала под окном, затянутым тонкой корочкой льда. На вздыбленной шерсти зверя мерцал иней, остекленевшие глаза с тоской смотрели в потолок, гибкое тело задубело от мучительных объятий холода.

– Рекс, – всхлипнула я, дрожа и задыхаясь от ужаса.

По стенам корчились черные тени. Из-под кровати доносились шорохи, шепотки и неприятный смех. Те, что долгое время прятались там среди пыли, набирались наглости, чтобы выползти в густой мрак ночи. Воздух уплотнился, затрудняя дыхание.

Шаги приближались.

«Кэбот… Кэбот…»

Что-то с силой надавило на запертую дверь, и та прогнулась под натиском. Невидимые щупальца тьмы и страха сковали мое тело, заставив смотреть за тем, как медленно и неуклонно проворачивается дверная ручка. Как с противным скрипом несмазанных петель щель ширится, открываясь все больше и больше, впуская в комнату мрак, смрад и ночного гостя.

– Ку-ра-ре-ру! – ехидно заорали под окнами, но такое ощущение, что прямо мне в ухо.

Я вздрогнула, проснулась и резко села. Кот, спавший в ногах, подскочил, запутался в лапах и рухнул с кровати, утащив за собой одеяло.

– Рекс, ты как?

Питомец прыгнул обратно на перину и заворчал.

«Это не петух, это крылатый поганец!» – было написано на усатой морде.

С трудом улыбнувшись, я взлохматила загривок Рекса, с тоской глянула на предрассветную темноту и с неохотой поднялась. После таких кошмаров безмятежно уснуть смог бы только разве что глупец или отчаянный смельчак. Я ни тем, ни другим себя не считала.

– Ку-ра-ре-ру! – проревел петух, подтверждая, что все в радиусе ста метров могут забыть про сон.

Нет, петухи так кукарекать не умеют. Это же форменное издевательство, а не крик!

Рекс заворчал громче, а потом пополз в сторону подушки и обреченно спрятал под нее ушастую голову с забавными кисточками. Я же капитулировала перед истошными воплями живого будильника и спустилась вниз.

Наскоро перекусив возле тускло мерцающего кристалла, обошла дом, попутно отмечая фронт работ и делая заметки в списке, что бы продать. Финансовый вопрос стоял так остро, а брешь в бюджете оказалась такой широкой, что я не пощадила даже бабкины запасы алкоголя, любовно спрятанные в подполе.

Милости от новой хозяйки не дождалась ни шкатулка с драгоценностями, ни картина на стене, ни старенькая балалайка. А вот на книги рука не поднялась.

Через полчаса вниз с раздраженным мявом спустился сонный и всклокоченный Рекс.

«Прибью гада!» – горели праведным гневом кошачьи глаза.

Занятая уборкой и своими мыслями, где бы раздобыть деньжат, я проворонила момент, когда рысь незаметно прошмыгнула во двор.

– Ку-ра-ре… кха! – Очередной истошный вопль оборвался придушенным хрипом.

Подхватив швабру с мокрой тряпкой в качестве оружия, я вылетела на улицу с криками:

– Рекс, нельзя! Фу!

А тут уже творилось убийство, как в лучших любовных романах.

Вспомнив, кто в доме хищник, Рекс сцапал наш «будильник» за тонкую птичью шею и сейчас поспешно трусил прочь, рассчитывая скрыться с места преступления до того, как полиция нравов в моем лице отнимет честно убитую тушку. Петух болтался бездушной кучкой перьев и не подавал признаков жизни.

– Фу! Я кому сказала: «фу»?! Брось! Немедленно брось эту гадость!

Ага, мечтайте, госпожа Итара Кэбот.

Рекс рванул от меня с такой поспешностью, словно черт от возможных крестин. Взбешенная тем, что кот портит экзотическую птицу, которую вообще-то планировалось продать по хорошей цене, я со шваброй наголо носилась за ним и возмущенно орала:

– Не смей жрать этот мешок с перьями! Слышишь? Он четыре года невесть чем питался. У него могут быть глисты, блохи и целый букет петушиных заболеваний! А ты ведь не хочешь тащиться к ветеринару, правда? Рекс, не беси меня!

Расчищенной от мусора была только часть дворика перед домом, причем относительно небольшая, поэтому бегали мы по одному и тому же маршруту: вокруг курятника, куда забились испуганные куры, прямая вдоль забора, прыжок через разбухшие от дождей доски, зигзаг между вросшим в землю ведром и развалившейся клумбой, неопознанное плодовое дерево и прямая до курятника.

На очередном вираже я задела ногой ведро. Рекс решил, что «ведро возмездия» летит в него, поэтому испуганно припал к земле, прижав ушки и короткий хвост. Я же воспользовалась моментом и прыгнула.

– Попался голубчик! – возрадовалась я, покрепче хватая кота за красный ошейник и нажимая на челюсть. – А теперь немедленно отдай мне этого экзотического монстра, пока ему не потребовалось искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Судя по безвольному телу, петуху требовалась свежая могилка, а не все вышеперечисленное, но, как говорится, надежда умирает последней.

Рекс с большой неохотой выпустил знатно обслюнявленную добычу на землю, я же подскочила, оттаскивая ворчащего кота подальше, и только теперь заметила у калитки вчерашнюю мамашу с младенцем.

Рот женщины открылся от изумления, а глаза сравнялись размерами с золотым. Увы, мне не было видно выражение личика младенца, лежащего на руках, но, судя по тишине, тот тоже был в шоке.

– Доброе утро! – поприветствовала я, продолжая оттаскивать упрямого Рекса от обслюнявленного трупика петушка. – А мы тут… зарядкой занимаемся. Свежий воздух так бодрит! Так бодрит!

Мамочка неуверенно кивнула, моргнула и неожиданно ткнула куда-то мне за спину.

– Гмхм… – выдала она нечто неразборчивое.

И чего так удивляться? Подумаешь, петух презрел все законы природы и отказался помирать даже после встречи с клыкастой рысью и забега по двору. Вот слышала бы она его кукареканье, давно бы сообразила, что от подобной сволочи можно ожидать чего угодно.

«Петух тире хозяин тире хранитель» встал на черные лапы, гордо поднял свою глупую башку и, пошатываясь, направился к перепуганному гарему.

– Мя-уф! – презрительно рыкнул ему вслед Рекс, но прозвучало как: «Вот и проваливай».

Я чуть улыбнулась. Что ж, господа, счет 1:1. «Злые рыси» вырвали у «Черных крыльев» одно очко.

– Я, наверное, потом… когда-нибудь… в пятницу зайду. – Мамаша с младенцем попятилась от калитки.

– Подождите! – Я кинулась к ней. – Вам все еще нужна настойка?

– Настойка?

Пока дамочка колебалась, выбирая, что лучше – свалить или остаться, я открыла калитку и загородила будущему информатору дорогу к отступлению.

– Ой, я только недавно в городе и мало что знаю, а вы живете тут давно? Бабку мою, Дунканару, небось помните? Она вам настойки продавала? – посыпала я вопросами, а потом спохватилась, что начала немного не с того, и наклонилась к младенцу. – Ой какой замечательный малыш. Сыночек или дочка?

О детях я имела смутное представление, так как возилась только с младшей сестрой. Сами понимаете, без восторга, скорее в качестве наказания. Вот и думай, кому родители рожали дочь? И если изначально планировали спихнуть Эльзу на меня, то почему не предупредили заранее? Я бы, может, что дельное придумала. Например, подкоп с последующим побегом.

Но сейчас не об этом.

О новорожденных карапузах я знала не так много, но даже этих скудных крох хватало, чтобы понять – младенцы не покрываются нежно-розовой шерсткой при виде незнакомой тети.

– Гмхм… – настал мой черед невнятных мычаний.

Мамочка неожиданно громко, я бы даже сказала, чуток истерично расхохоталась.

– Впервые видите молодого многоликого?

Точнее, впервые слышу о многоликих, но не выставлять же себя тупой деревенщиной в глазах городской жительницы? Посему молчим и удивленно хлопаем глазами, наблюдая за тем, как с лица крохи постепенно исчезает яркий мех.

– Первый год с ними нет никакого сладу, – вздохнула собеседница, перекладывая свою завернутую в одеялко ношу на другую руку. – Трансформации спонтанные, неконтролируемые. Вот вчера утром этот проказник вырастил себе утиный клюв, проголодался – и давай орать. Не понимает же еще, что сосать бутылочку можно только губами, а объяснять без толку.

На лбу младенца проклюнулись черные бараньи рожки.

Брр… Жуть какая!

– Раньше меня баба Дуня всегда выручала. Ее настойка позволяла вернуть если не исходный облик, то хотя бы человеческую форму малышам.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять: баба Дуня – это Дунканара Кэбот, моя троюродная бабка, оставившая все это… все это безобразие!

Отворив калитку, я тем не менее гостеприимно предложила:

– А хотите чаю?

Глава 5
Бегун

Надо отметить, что утро складывалось как нельзя лучше: петух выжил, к чаю спонтанно обнаружились конфеты, а собеседница попалась словоохотливая. Так я узнала, что ее зовут Кайлой, и она не мать младенца, а специалист по раннему развитию многоликих, в простонародье – нянька для магической элиты.

– Доходная, но очень нервная работенка. Трансформации настолько спонтанны, что никогда не знаешь, с чем столкнешься. Вот малыш вроде бы как спит, а вот он уже отрастил крылья и берет низкий старт в сторону форточки! – пожаловалась Кайла, цепко оглядывая кухню.

Младенец, пристроенный на кресле, заинтересовался рысью.

– Смотри, полная трансформация! – умилилась Кайла, глядя на уменьшенную копию зверя.

«И где я так прокололся?» – пришел в ужас подбежавший Рекс.

– Может, все-таки поищем настойку? – Кайла едва не выворачивала шею, пытаясь высмотреть что-то в кухонном шкафчике за моей спиной.

– Давай, – моментально согласилась я и лукаво прищурилась: – А ты помнишь, где Дунканара хранила свое добро?

– Естественно!

Пока кот обнюхивал многоликого карапуза и отрицал отцовство, мы перебирали стратегические запасы моей троюродной бабки. Те обнаружились за потайной дверцей – один из стеллажей с книгами и мелким барахлом оказался фальшпанелью. Потянув за нижний край одной из полок, Кайла открыла дверь в крохотный чулан, все три стены которого состояли исключительно из узких, заваленных снадобьями полок. Чего тут только не было: мази, порошки, сушеные корни, бутыли, бутылочки, подозрительного вида шарики и коробки всех размеров.

Чем бы ни промышляла бабка на досуге, дело у нее было поставлено на поток.

– Беру все! – завопила специалистка по раннему развитию многоликих, едва завидев вожделенные пузырьки с зеленой жижей, и деловито уточнила: – Сколько?

– Отдам по прежней цене плюс пятнадцать процентов за уникальность товара.

– Грабеж! – возмутилась нянька для нестандартных младенцев, но за кошельком полезла. – У меня нет с собой такой большой суммы… возьмешь банковский чек?

Я рассеянно кивнула, продолжая разглядывать шкаф.

За чаем Кайла разболтала, что Дунканару Кэбот знали как одну из трех городских фурий, какой-то местный аналог сильных ведьм. Двух других старушек моя собеседница никогда не встречала, так как те жили где-то на противоположной окраине Холдона, зато к моей бабке бегала частенько.

Баба Дуня активно приторговывала снятием порчи и сглазов, оберегами и другой суеверной чепухой для обывателей (вот и верь после такого в образованность городских), а еще бабка всячески поносила магическое общество «Магнус».

Да-да, то самое общество, которое выставило мне, наследнице нешуточного состояния старушки, умопомрачительный долг. Вот и думай, какие могут быть долги по членскому взносу, если Дунканара плевалась при одном только упоминании «Магнуса».

Подстава? Как есть подстава!

– Кайла, можешь написать адреса тех двух фурий, что остались в городе?

– Могу… А тебе зачем?

– У меня целая каморка непонятных снадобий, – кивнула себе за спину. – Вдруг старушки заинтересуются.

– Сомневаюсь! – неожиданно хохотнула Кайла, вручая мне чек. – Они вместе померли. В один день… Ой, да ты что ж, не знала? Это такая история. Весь город на ушах стоял…

Из комнаты донесся негодующий вопль младенца.

– Началось! – Кайла закатила глаза и бросилась на крик. – Все, Итарочка, мы побежали. Приятно было познакомиться!

Подхватив ребенка, Кайла выскочила из дома. Мы с Рексом вышли на крыльцо и проводили ее взглядом. Кот даже поднял переднюю лапу, не то махнуть на прощание, не то облегченно перекреститься.

– Ку-ра-ре-ру! – прохрипел из курятника петух.

До обеда я трудилась, не опуская поднятой в рабочем экстазе пятой точки. В смысле, до блеска мыла полы, ковырялась на участке, полола сорняки и восстанавливала бортики грядок. Наскоро перекусив, сбегала в ближайшую лавку и закупилась продуктами, а по дороге обратно заметила оживление на трех соседних участках.

А чего это мы засуетились?

Вон технику расчехлили, за лопаты взялись…

Сгрузив сумки на кухне, я схватила поводок и окликнула развалившегося на солнышке кота. Рекс перспективе тащиться куда-то не сильно-то и обрадовался, но я экстренно нуждалась в прикрытии, а что может быть безобиднее, чем девушка, прогуливающаяся с рысью?

За второй линией домов начинался негустой подлесок, который местные использовали как место отдыха, прогулок с собаками, свиданий и шпионажа. Пока недовольный Рекс метил кусты, я пряталась за березой и вовсю щурила глаза.

Чуйка подсказывала, что есть лишь две причины нездоровой активности рабочих. Первая – до сдачи объекта осталась неделя, вторая – к нам едет ревизор.

– Твою ж мать! – рявкнули кусты у меня за спиной.

Я все еще поворачивалась, когда сквозь неприступный с виду кустарник с хрустом пробился высокий мужчина в черном спортивном костюме и тонкой шапочке. Бегун черной тенью промчался мимо, прыгнул, повисая на самодельном турнике, приделанном меж двух берез. Одним сильным толчком поднял тело вверх, оседлал спортивный инвентарь и недовольно нахохлился.

Один в один наш недобитый петух!

Я было подумала, что это местный вид развлечений, когда из кустов выпрыгнул до неприличия довольный Рекс и с видом победителя положил у моих ног нечто черное.

Белка? Крыса?! Еж?

А потом я пригляделась и охнула.

М-да, уж лучше бы полудохлая крыса, чем кусок штанов.

Надежда на то, что это никак не связано с внезапным забегом Бегуна, взирающего на нас с высоты турника, еще оставалась, но я не была столь наивна.

– Рекс, да как тебе не стыдно! – возмутилась я, показательно стукнув зубастого нахала по морде шлейкой.

Кот обиженно рыкнул, подхватил не принятый дамой трофей и ушел на дальний конец поляны – хоронить добро под кустом. Естественно, предварительно пометив. То есть никаких шансов пришить кус обратно.

С турника неслышно спрыгнул пострадавший.

– П-простите, обычно он так себя не ведет. Рекс вообще очень тихий и послушный, – сгорая от стыда, начала я оправдательную речь, а потом присмотрелась к Бегуну и сбилась.

Потому что это был он. Тот самый блондинчик из кафе.

Эх, дайте мне портал в прошлое! Я вернусь на день назад и съем тот злополучный десерт.

Мужчина сменил деловой темно-синий костюм на спортивную форму, которая ему шла намного больше, но остался все так же холоден. Вблизи его жесткие черты лица сделались еще суровее, а пристальный, немигающий взгляд синих глаз подавлял.

– Вы?! – зарычал Бегун, наступая на меня, как слон на моську. – Это вы хозяйка этого монстра? Хотя чему я удивляюсь? Кто еще может гулять с рысью на поводке!

Вот давно уже заметила, чем симпатичнее человек, тем хуже у него характер.

– А вы, собственно, почему на меня кричите? – пошла в атаку уже я.

Мужчина стянул с головы черную шапочку, пятерней растрепал светлые волосы и хрипло выдохнул:

– Ваш кот напал на меня.

– Что вы несете! Это матерый хищник! Уж если бы он напал, то вы бы тут не кричали, а предсмертно булькали кровью.

– Эта зверюга укусила меня за задницу! – взвился собеседник.

Эх, ну помирать, так с музыкой.

– Что за наглое вранье! Рекс не такой, он никогда не интересовался мужскими ягодицами!

Повисла враждебная тишина. Мы сверлили друг друга убийственными взглядами, и только Рекс безмятежно отдыхал на лоне природы.

– Рекс? – с неожиданной насмешкой переспросил Бегун, оглядывая чистокровную упитанную рысь, с восторгом точащую когти о ствол ближайшей березки.

Я выдержала грозный взгляд собеседника и с достоинством ответила:

– Да, все абсолютно верно. Мой сторожевой пес – Рекс.

При этих словах восьмидесятикилограммовый котик гордо выпятил грудь, демонстрируя прикрепленный к широкому красному ошейнику металлический жетон в форме косточки, где были выгравированы кличка и координаты хозяина.

Я искренне сомневалась, что здоровенная рысь, мнящая себя псом, способна потеряться на пяти улочках поселка городского типа с гордым названием Мтыщи, но это же Рекс. Временами его кусала какая-то особо наглая блоха, и котик становился просто неуправляемым.

Он попросту отказался уходить из лавки без атрибута собачьей преданности, сперва до чертиков перепугав кассира, а после насмешив упомянутого до колик. И я его даже не виню, впрочем, как и трех покупателей и около десятка прохожих. Там вообще сложно было сдержаться, наблюдая за тем, как миниатюрная девушка предпринимает тщетные попытки оттащить за шкирку вцепившегося когтями в прилавок и орущего дурниной кота.

К слову, больше мы в той лавке не показывались.

– Почему вы, как все нормальные женщины, не завели собаку? Маленькую, громкую и не такую опасную?

Сказать, что сук мне и в жизни хватает? Или сознаться, что Рекс завелся сам собой, без разрешения?

– Ах, простите, что не оправдала ваши стереотипы! – взвилась я, поставив руки в бока.

– Считаешь себя самой умной?

– А что, у вас проблемы в общении с умными людьми? Так читайте больше книжек!

Собеседник притих, буравя меня полными ярости глазками, и опустился до угрозы:

– Запомните, госпожа Кэбот, я очень злопамятный человек и, в отличие от многих, горжусь этим. А еще… – он наклонился, – я всегда добиваюсь желаемого. Всегда.

Его шепот пах дорогими сигарами и надвигающейся бурей, но я была слишком смелой и слишком безрассудной, чтобы бояться.

– Вы бы дырку сперва на штанах прикрыли, а уже потом угрозами сыпали… А то, право слово, несолидно.

Бегун усмехнулся. Вышло жутко.

Не говоря ни слова более, он развернулся и решительно зашагал прочь, сверкая голой задницей сквозь дыру на штанинах. Рекс виновато потерся о ногу и сел.

А я провожала взглядом высокий силуэт.

Интересно, насколько безумно прозвучит признание «такой идеальный зад я бы тоже с удовольствием куснула»?

Городские фурии

«Данная городская легенда уходит корнями к истории о тех богинях мести.

Говорят, когда в этом мире впервые произошло преступление, из павших на землю капель крови родились три девушки, три духовные сестрицы. Вселенская гармония потребовала от них баланса, поэтому фурии нашли обидчика и воздали ему по заслугам, отомстив за причиненное зло.

Кто ж знал, что этим дело не ограничится?!

Человечество росло и множилось. Росло и число преступлений.

Фурий тоже становилось больше. Сперва они тройками путешествовали по миру, переходя от города к городу, а потом плюнули на это дело, организовали дополнительный набор и осели по самым крупным городам.

Заваленные работой фурии распределили обязанности. Одна из сестер мстила за убийства, вторая – за учиненные несправедливости, третья… Ну, скажем, что третья возвращала возгордившихся засранцев с небес на грешную землю, дабы неповадно было нос задирать.

Имена сестриц были: Тизивона, Алектро и Мегера. Причем последнее очень быстро вошло в разговорный обиход в контексте: «Ах ты, мегера!» или «Ой, не будем про эту мегеру».

Фуриям позволено вершить самосуд и наказывать, вот почему все последние пять сотен лет в магических сообществах периодически вспыхивают научные диспуты на тему «Справедливость или злоупотребление».

Невзирая на многочисленные приглашения на кремовой бумаге с золотыми буквами, ни одна из городских фурий на диспутах так и не появилась.

Им просто некогда болтать».

Пометки Теодора ван Дереха Первого, верного фамильяра Дунканары Кэбот, сделанные на полях серии романов «Вампир и институтка».