Текст книги "Ловушка для высшего (СИ)"

Автор книги: Маргарита Гришаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Он просто прижал меня крепче.

– Я скучаю. Внезапно осознал, насколько же не хватает твоего присутствия рядом. Даже просто осознания, что ты сейчас где-то есть, и я могу в любой момент прийти, и ты не прогонишь. Может поворчишь немного, а потом просто устроишься на диване закутавшись в любимый плед и уставишься в камин. Мне хочется ловить в твоих глазах, отблески радости или не крайний случай пламени, но никак не страха и желания оказаться как можно дальше.

– Мне жаль, что все так получилось, – искренне призналась я, не решившись сказать главного – что тоже скучаю.

– Объясни мне, что не так? – почувствовалось в его голосе недоумение и даже требование.

– Я не могу, – вздохнула в ответ, и отвернувшись от притягивающей меня стихии, обняла его, чтобы уткнуться носом ему в грудь.

– Я понимаю, что ты чего-то испугалась, и очевидно это что-то связанно со мной, – продолжал допытываться он, – Или может это мой отец? Что он тебе наговорил на этом чертовом балу?

Я подняла руку, и накрыла ладонью его губы, прерывая гневную тираду.

– Помолчи. Просто давай постоим и помолчим. Не будем вспоминать, все что было, что будет, почему все получилось так, как получилось. У нас нету прошлого и не может быть будущего. Есть только здесь и сейчас, где мы можем просто побыть рядом. А потом ты исчезнешь, и не будешь мучить себя и меня. И я тоже никогда не появлюсь в твоем поле зрения. Но это будет потом, а сейчас мне тепло, уютно и спокойно в твоих объятиях. И я хочу сохранить в памяти именно эти воспоминания, а не очередной выяснение отношений, – попросила я заглядывая в черные омуты его глаз.

– Но я не могу, потому что я хочу, чтобы это самое будущее, которое ты считаешь не возможным, у нас было. И я знаю, что оно может быть, но не могу понять, почему ты считаешь иначе, – таким же ищущим взглядом смотрел он в мои глаза. Только он искал правды, а я искала уголок спокойствия в бушующем океане. И как оказалось, сейчас мы этого друг другу дать не можем.

Я опустила взгляд и сделала шаг назад, вырываясь из горячих объятий, позволяя холоду снова сковать все мое существо, а ветру вынести из головы бессмысленные надежды. Еще один шаг. Холод пробирается к самому сердцу.

– Ты готова умереть, лишь бы не говорить мне правды? – с горечью в голосе спрашивает он, заставляя меня поднять на него взгляд вновь.

– Это не смерть, это свобода, – произнесла и откинув голову сделала последний шаг навстречу ветру и воде.

Дернувшись, резко открыла глаза вскакивая на постели.

– Ты чего? – повернул ко мне Хран лежащий рядом, сонную морду.

– Приснилось что-то, кажется, – задумчиво пробормотала я, откидываясь назад на подушки.

– Что? – лениво поинтересовался кот, снова сворачиваясь в мохнатый клубок.

– Не помню, – призналась, тоже, сворачиваясь под одеялом, – Помню, что было шумно и ветрено. А еще я кажется упала.

– Спи давай, вставать скоро, – пробурчал он.

И я снова погрузилась в сонную негу.

И в это утро я снова проспала. Кажется это становится привычкой. Причем не очень хорошей. Но это то понять можно, сказалось магическое истощение. А вот почему снова Рина не появилась, чтобы меня разбудить, вот это вопрос. С ней вроде все в порядке, я видела ее вчера мельком в коридоре, но времени поймать ее и поговорить не было. Хотя может я просто накручиваю себя, все таки начало семестра, сложно снова войти в учебный ритм. Правда подруга не единственная, кто вел себя странно. С утра, пока я судорожно носилась по комнате, пытаясь собраться, кошак упорно допытывался, что же мне снилось сегодня. Учитывая, что насколько я помню, мне не снилось ничего, вопрос был действительно странным. Да и в принципе, Хран мне такие вопросы никогда не задавал. Кошак в ответ на мое недоумение заявил, что я его ночью разбудила, и рассказывала, что откуда-то падала во сне. И все равно не понятно, что его так переполошило. Ну приснилось, что падала, и ладно. Так и не разобравшись в странностях близких мне людей, или скорее существ, побежала на занятия.

А учебный процесс действительно пришел в привычный ритм. Я спокойно сидела на лекциях, занималась практиками, а не дергалась, ожидая записки с очередным вызовом или сообщением об убийстве. Наконец я могла полностью сосредоточиться на занятиях, что к лучшему. Наверное. А сосредоточиться стоило, хотя может и не совсем на занятиях. Сегодня у меня первый рабочий день. Страшновато немного. С трупами я работать привыкла, с живыми – нет. Понятно, конечно. что до все возможных операций меня не допустят, но все равно вполне возможно, что работать с живыми пациентами мне придется. А еще пугала вся моя задумка в целом. Внезапно поняла, что все мои же аргументы, которыми я убеждала недавно хранителя, даже для меня теперь звучат не очень правдоподобно. Отступать уже поздно, но мысль, что все это просто мои домыслы, не давала покоя первую половину дня. Вторую же меня мучили страхи, что я окажусь права, и наши убийцы заинтересуются происшествиями в больницы, но они найдут меня быстрее, чем я определю их. В общем, я начала накручивать себя. Пришлось потратить час после занятий на медитацию, чтобы успокоиться. Не стоит увлекаться успокоительным, а то я скоро без него вообще не смогу себя в руках держать. А медитация и магию укрепляет и нервы, хоть и по времени занимает больше, чем выпить один стакан воды. Потом еще пара часов, чтобы успеть сделать хоть зачатки домашней работы и уже пора собираться в больницу. И тут ко мне пристал с вопросами Хран.

– А почему вообще тебя приняли туда? – внезапно задался он вопросом, – Ты без документов, без какого-либо свидетельства об образовании, почему тебя взяли?

– Хран, это больница, – заявила очевидное, но он явно не понял, что я хотела этим сказать.

– Это больница, расположенная в не самом престижном районе города, в которой есть отделение для неизлечимо больных и бесплатная клиника для местных жителей. Они любого кто к ним придет с желанием устроиться в ночную смену с радостью примут. А если этот кто-то обладает целительским даром и даже не задатками, а вполне полноценными знаниями о медицине то просто с руками оторвут. Даже при отсутствии диплома и не желании раскрывать свою личность, – объяснила ему.

– А как ты объяснила ему это самое не желание? – продолжал допытываться он, наблюдая как я собираюсь.

– Правдой, – кот бросил на меня недоверчивый взгляд, – Что в моем учебном заведении запрещено подрабатывать, а стипендии катастрофически на жизнь не хватает, поэтому приходится подрабатывать не официально.

– И ведь не поспоришь, – хмыкнул он, – действительно правда.

Дальнейшее наблюдение за моими сборами проходило в обоюдном молчании, но недолго.

– Я так понимаю, сегодня ты мне сообщишь какое заклинание мне предстоит разучивать? – спросил он, пристально смотря на меня.

– Нет, – решительно отвергла я его предположение.

– Почему? – нахмурился Хран, – Я думал, ты хочешь как можно быстрее вычислить своих недругов. Следовательно нужно как можно быстрее начинать запланированную нами провокацию.

– Все вроде бы так, – со вздохом согласилась я, уже полностью готовая к выходу, устраиваясь на кровати, – Но тут вмешивается этакая не хилая моральная составляющая.

–Так, – занервничал он, – Это какая же?

– Мы все еще не знаем, что это за библиотека и почему она была так хорошо скрыта. Следовательно, мы понятия не имеем, работают ли на самом деле все эти заклинания. Ты же сам говорил, вдруг она скрыта потому, что эти знания опасны, – поделилась я с котом очередными своими переживаниями, – Вдруг все это было спрятано именно потому, что эти заклинания не просто не действуют, а даже ухудшают состояние больного? А мы ведь даже никак проверить этого не можем. Я понятия не имею, как проводятся испытания новых лечащих заклинаний, и спросит даже не у кого. Значит в данном случае у нас только один вариант, проверять только на практике, – я слегка вздрогнула понимая, насколько на самом деле страшную вещь скрывает за собой эта фраза, – Да, они уже не излечимо больны, и их дни сочтены. Но я ведь даже не представляю, вдруг действие заклинания сделает оставшееся время их жизни еще более ужасным и мучительным, чем оно могло бы быть. Как в таком случае можно сделать выбор? Как ? Кого не так жалко? Это же страшно, словно они лабораторные животные, а не люди. И с другой стороны, не проверить эти знания, тоже не возможно, потому что если это действительно работает, то многих можно спасти. В общем, я не знаю, как это решить, – в отчаянии запустила я руки в волосы, – Сегодня просто загляну в отеделние, посмотрю, кто там лежит. Может придумаю, как можно хотя бы их разрешение спросить. Или тогда начинать с совсем безнадежных, которым осталось пара дней, не больше. Боги безмирья, как же это жутко звучит, – скривилась от собственных слов, – Самой противно от таких слов.

– Откажись от всей этой идеи, – предложил внезапно Хран, – Еще не поздно, просто отказаться от всей этой безумной затеи с экспериментами, с попыткой спровоцировать убийц, с твоей безрассудной зачастую самостоятельностью? Ты можешь прямо сейчас пойти к Бриару и просто признаться, что ты – Керридуэн, и тяжкая доля по поимке всех преступников и врагов ляжет на плечи того, кто этим занимается профессионально. Он ведь действительно один из тех немногих, кто может тебя защитить, – мягким убедительным голосом говорил он мне.

– Угу, если только он сам никак не связан с той трагедией, – нахмурилась я.

– Ты же в это не веришь сама, – заметил в ответ хранитель.

– Не особо, – согласилась я, – Что не отменяет возможности, что кто-то из его семьи в этом замешан. Его отец, например, – скривилась я, вспоминая нашу единственную встречу, – Как ты думаешь, кого он выберет собственного родителя или малознакомую пусть и симпатичную девушку? Я почему-то сильно сомневаюсь, что второй вариант. Я бы выбрала семью.

– А я вот не уверен, – покачал головой кот, – И еще больше не уверен, что кто либо из его семьи в этом замешан. Не та порода.

– Ты не можешь этого точно знать. Но даже, если это действительно так, всегда остается еще одна веская причина, чтобы ни с кем не делится моей историей.

– Какая? – практически прошептал хранитель.

– Хран, эти люди, какой бы не была их цель, вырезали в одну ночь целый род, и это убийство до сих пор не раскрыто. Что помешает им убить еще одного человека, если он подберется слишком близко? – тихо выдохнула я, главную причину по которой за все эти годы так и не обзавелась действительно близкими людьми.

– Ты боишься за него?

– Боюсь, – согласилась я, – За себя, конечно, больше. Но все равно. Дамиан слишком упертый. Если он возьмется за это дело, он скорее всего доберется до сути, не взирая на то, будет это для него опасно или нет. Ладно я, это моя семья, это моя жизнь, и если я пострадаю пытаясь добиться ответов на свои вопросы, это не так страшно, как если пострадает ОН, пытаясь решить МОИ проблемы.

– Значит, ты твердо решила избавиться от него в своей жизни? – спросил Хран.

–Да, – уверенно кивнула я, поднимаясь с кровати, – И хватит на сегодня лирических размышлений. Мне пора на работу. А тебя ждет ответственное задание. Полазь в нашей новоприобретенной библиотеке на предмет планов здания больницы. Там достаточно старое здание, может найдутся чертежи.

– А зачем они тебе? – поинтересовался кот.

– Мы с тобой затеяли опасную игру, с еще более опасным противником. Уж по крайней мере стоит досконально изучить территорию, и иметь несколько планов отступления на всякий случай, – заявила я, – Да и в любом случае, было бы еще хорошо придумать способ незаметно проникать в отделение неизлечимо больных, чтобы не привлекать к себе внимание, частым посещением этого отделения.

– Ладно, – вздохнул кошак, – Я попробую, что-нибудь найти. А тебе удачи в первый рабочий день,– пожелал он мне.

– Спасибо, – выдохнула я, и накинув на голову капюшон, скрылась в нашем потайном ходу, чтобы заново добытыми тропками, выскользнуть с территории академии.

Я стояла перед дверью в больницу и не могла решиться войти. Все-таки это моя первая работа фактически по профессии. Ну не считая стажировки, но там была существенная разница. Мертвым навредить уже не возможно. Но нужно брать себя в руки. Глубоко вздохнув, я сделала решительный шаг к двери и вошла. Не смотря на достаточно поздний час, в приемном покое было довольно активно. Кто – то носился туда-сюда, горстка пациентов жалась на довольно потрепанных лавочках у стены. В дальнем углу прибился стол, столешница которого была полностью завалена бумагами, а за ним весьма потрепанная женщина средних лет. Стоило мне приблизиться к столу, как она подняла на меня усталый, но все на удивление доброжелательный взгляд и поинтересовалась:

– Чем могу вам помочь?

– Здравствуйте, – немного робко улыбнулась я, – Я Тоди, новенькая. Устроилась сюда помощницей.

Взгляд сразу стал на порядок теплее, и на лице появилась улыбка.

– Ну наконец-то еще хоть какая-то помощь, – облегченно вздохнула она, – Мэтр Гардиас предупреждал, что ты сегодня придешь. Я кстати Мейлина, но знакомится ближе будем чуть попозже. У нас сегодня прямо кошмар какой-то. Все целители заняты на серьезных травмах и операциях.

– Что мне нужно делать? – понимающе улыбнулась я, внутри правда все же нервничая.

– Значит так, сейчас пройди дальше по коридору до самой последней двери. Там 15 шкафчик твой. Найдешь там, форменное платье. передник. косынку на волосы. Переодевайся и приходи, я тебя быстренько введу в курс дел.

Я согласно кивнула и поспешила в указанную сторону. Нужная комната и шкафчик нашлись быстро, поэтому переодевшись, туго завязав волосы и спрятав их под белую ткань, вернулась в приемный покой. И мне тут же вручили в руки стопку бумаг.

– Значит так, стандартные формуляры. Заполняешь имя, возраст, на что жалуется пациент, какое лечение было назначено. По ночам у нас обычно больше всего все возможных травм. Ну ты понимаешь, – закатила она глаза, – Разбитые лица, переломанные руки и т.д. , – и чуть приглушенным голосом продолжила, – Мэтр говорил ты с даром? – бросила она на меня вопросительный взгляд, я кивнула, – Мой тебе совет, если видишь явные последствия драки или пьянства, или пьяной драки, промывай, перевязывай и отправляй, не раскидывайся силами. Если голова у них на плечах, не для того чтобы думать, тогда пусть хоть ощутят все прелести последствий. Тем более, может попасться действительно тяжелый случай, на который все силы понадобятся.

Я кивнула, подумав, что в чем-то она права. Может это и немного жестоко, но я же помощь то окажу. Просто процесс заживления будет идти чуть дольше, но и в этом есть дополнительный плюс. Снова в драку не полезут.

– Ладно, тебе туда, – кивнула женщина в сторону ближайшей двери, – Я к тебе буду по одному присылать пациентов. Удачи.

И я надеюсь, она мне не понадобится.

Я скользнула за дверь, где оказалась небольшая комнатка с кушеткой и шкафчиком с инструментами, зельями и лекарствами. Так началась моя первая ночная смена.

Поток пациентов был действительно весьма однообразен. И что даже не удивительно, началось все с разбитого носа. По грубому, заросшему лицу, определенному запаху и общему виду моего первого 'пациента' стало сразу понятно, что этот перелом для него не первый и очевидно уже не последний, поэтому промыв, кровоточащую царапину и заклеив, отправила его восвояси. Второй мой сегодняшний посетитель, оказался точной копией первого, разве что разбита на этот раз была голова. Проверив, что сотрясения у него нет, повторила процедуру. И так и потянулось. Правда в череду хмурых и не особо трезвых лиц, вкрапывались и нормальные пациенты. Пожилая старушка, с поврежденным запястьем, возвращалась поздно домой с подработки и поскользнулась. Зима опасное время, на нее я не пожалела сил и залечила перелом полностью. Потом пищевое отравление ( пара капель нужного настоя, и лицо молодого парня уже не отдавало такой зеленью), младенец с температурой ( обычная простуда, но молодая мамочка слишком переживала, да и мне било жалко маленького, поэтому тоже вылечила его сразу). Но я была бы не я, если бы и здесь не смогла бы выделиться. В череде обычных житейских проблем и заболеваний, я смогла найти очередную проблему.

Они зашли втроем. Крупный мужчина, хмурый, мрачный, строго посматривающий на хрупкую скромную женщину, идущую впереди него и обнимающую за плечи, мальчишку лет двенадцати, прижимающего к себе руку и бросающего на меня немного настороженные, затравленные взгляды.

– На что жалуетесь? – постаралась дружелюбно улыбнуться я. Мои предчувствия и личные впечатления, еще не причина быть грубой с пациентами.

– Поскользнулся на льду. Боимся, что руку поломал, – решительно заявил мужчина уверенно смотря мне в глаза.

– Давайте я осмотрю, – я пригласила мальчика присесть на кушетку, и повернувшись спиной к родителям ребенка занялась осмотром. Что ж, рука у парнишки действительно оказалась переломана, но это не все. Пока я аккуратно прощупывала его руку, осторожно пустила волну, полной проверки организма и почувствовав, толкнувшийся обратно импульс с результатом, поняла, что мои худшие опасения подтвердились. Помимо перелома, у него оказались треснуты два ребра. Но это из новоприобретенных. А еще я нашла пару уже сросшихся переломов и уже подзаживающих гематом. Ситуация в моем виденье выглядела весьма однозначно, но спешить с выводами нельзя. И в то же время, оставить все это не замеченным не могла. Решила проверить.

– Вы не могли бы немного подержать его за плечи, чтобы не дернулся случайно, – попросила я женщину, а когда она проходила мимо меня, 'случайно' задела и ее руку, посылая волну магии.

Теперь мои опасении подтвердились однозначно. Оставить все просто так не могу, придется действовать. Изобразив на лице, хмурое и немного растерянное выражение повернулась к отцу семейства.

– Перелом однозначно есть, но он, кажется сложный. Простите, я здесь новенькая и еще не работала с такими тяжелыми травмами. Подождите здесь немного, я сейчас позову опытного целителя, чтобы он сразу залечил все.

– И где вас только таких неумех набирают, – процедил мужчина бросив на меня недовольный взгляд, – Иди зови, да поскорее.

Я, глубоко оскорбленная такой характеристикой своей работы, еле сдерживая слезы на глазах, выскользнула за дверь. И едва закрыв ее за собой, обеспокоенная поспешила к уже знакомой мне женщине.

– Мейлина, у меня одна небольшая проблема, – начала я издалека, не зная как перейти к главное проблеме. но понимая, что затягивать нельзя.

– Что такое? – всполошилась она, – Неужели пациент агрессивный попался? Обычно у нас на врачей и медсестер не кидаются, себе же дороже, кто ж их потом лечить будет.

– Пациент агрессивный, вот только не по отношению ко мне. У меня там явный случай насилия в семье. Причем долгосрочного. Там и ребенок и женщина все в синяках и старых травмах. Мне кажется, нужно стражу позвать, – поделилась я.

– Боги безмирья, – вздохнула она. – Ужас какой, сейчас вызовем.

И она полезла в ящики стола, видимо для того, чтобы найти кристалл связи.

– Я сказала, что пошла за более опытным врачом, но стоит поторопиться – долго этот человек ждать точно не будет.

– Сейчас, – она наконец нашарила в дебрях стола нужный камень и сжав его в руке, дождалась сигнального мерцания, означающего, что стражи вызов приняли, – Подожди здесь, надо будет им подтвердить все повреждения.

И я замерла, осознав, в какую ловушку себя загнала. Если даже мой псевдоним мелькнет в сводках, Бриар меня в покое не оставит. Да и есть вероятность, что меня просто в управление отправят, показания давать. Нет, мне попадаться на глаза стражам, никак нельзя.

– Я не могу, – пробормотала я, нахмурившись, – Меня кое-кто в страже может признать, и тогда у меня в академии могут быть проблемы.

– Ой, точно, – спохватилась женщина, – Ты же у нас нелегалка. Ладно, ты формуляр заполнила?

Я протянула ей исписанный лист.

– Значит так, у нас как раз освободился один лекарь, я сейчас его позову и введу в курс дела, а ты иди тогда пока на второй этаж, в соседнее отделение, спроси там медсестру Ривен, там тоже рук не хватает, – проинструктировала меня Мейлина.

Я согласно покивала, отдала ей все бумаги, и поспешила наверх. Удивительное дело, после привычной уже подставы, неожиданная удача, ведь именно на этом этаже было то отделение, куда я стремилась. Отделение неизлечимых больных.

Второй этаж был... тихим. То есть совсем. Пожалуй единственное место в больнице, где было настолько тихо. Причем что-то не подсказывало, что не только ночью. Нужного мне человека я нашла практически сразу за дверью в полутемный достаточно длинный коридор. Слабо освещенный небольшим светильником стол, за которым сидела пожилая женщина и делала какие-то записи в карточках.

– Здравствуйте. – тихо поздоровалась я, – Меня с первого этажа прислали. Я новенькая, сказали вам тут помощь нужна.

– Ох, милая, – так же тихо вздохнула старушка, – Что ж это тебя в первый день и сразу к нам, к безнадежным, – она немного неодобрительно покачала головой, – Я Ривен, а тебя то как звать?

– Тоди, – представилась я, слегка улыбнувшись.

– Ты то хоть сама знаешь, кто у нас тут лежит? – спросила она поднимаясь из-за стола.

– Знаю, неизлечимые, – выдохнула я.

– Да, они, несчастные. Помочь особо мы им уже ничем не можем, только разве что облегчить муки или как-то отсрочить конец. Странно поэтому, что тебя сразу к нам, с даром небось? – бросила она на меня взгляд, я согласно кивнула, – Ну тогда понятно, свободных людей с даром на наше отделение всегда не хватает, поэтому видимо тебя к нам сразу и отправили.

– Неужели все так плохо? – немного нахмурилась я, – Разве здесь все со смертельными заболеваниями?

Было бы странно, если это действительно так. Неизлечимых болезней действительно много. Но далеко не все из них смертельны. А некоторые можно и ненадолго купировать. Не вылечить к сожалению, но дать пациенту возможность практически нормальной жизни вполне.

– Да нет, конечно,– покачала медсестра головой, – Есть несколько не совсем безнадежных, но знаешь... – подняла она на меня печальный взгляд, – иногда кажется, что лучше бы и у их мук был какой-то предел.

Я сглотнула и отвела взгляд. Вот такая простая истина, Кася. Ты пришла сюда совсем ненадолго, поиграться во взрослые игры со своими врагами. А эти люди в течении долгого времени борются здесь. И даже не всегда, за возможность выжить.

Дальше разговор у нас не завязался. В принципе от меня ничего сложного не требовалось. Обойти все палаты, проверить состояние пациентов. Если кому нужно, наложить обезболивающее заклятие или успокоительное, или сонное. Убедиться что никому не стало хуже и что никто не умер. Не мне конечно об этом говорить, но эта фраза заявленная таким обыденным голосом в списке моих обязанностей заставила еще раз ужаснуться все этой реальности. Все таки с трупами работать было легче. Там ты уже однозначно осознаешь, что помочь уже ничем не в силах. А здесь, это так страшно, когда человек еще живой в сознании, и ты целитель с даром способным спасать человеческие жизни, осознаешь, что фактически он уже мертв, и ты тут сделать ничего не можешь. В моем случае в ночной смене обнаружился один существенный плюс – в это время большинство пациентов спит.

Платы были небольшими, очень аккуратными. Обычно в палатах лежало человека по три, но встречались и одинокие. Первые три палаты, встретили меня полной тишиной и спокойствием. Все спали, состояние у всех стабильное, ухудшений вроде не было. В четвертой палате тяжело хрипящая женщина не могла уснуть от боли. Убрала боль и погрузила ее в глубокий сон. Карточка сообщила мне, что у нее тяжелое поражение легких. Скоро дыхательная система совсем откажет, и она просто задохнется. Возможно даже во сне, так и не проснувшись. Об этом нельзя задумываться, иначе работать не сможешь вообще. Вот такая страшная правда жизни, чем меньше мы привязываемся и жалеем пациентов, тем проще работать.

Следующая палата была одной из немногих одиночных и вот она была действительно необычна. Стоило мне открыть дверь, как я наткнулась на плотную черную занавеску, перекрывающую вход. внутренняя отделка комнаты тоже заметно отличалась от предыдущих. Это буквально бросалось в глаза. Окно было заколочено. Весь большой оконный проем был закрыт деревянное фанерой, накрепко приколочено к оконной раме. Небольшую комнату слабо освещал свет ночника на тумбочке у кровати, в которой свернувшись клубком спала девочка лет двенадцати. Осторожно положив ей руку на голову, пустила слабую волну магии, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке (насколько это возможно). И теперь помимо весьма необычного оформления комнаты меня удивило кое-что еще. Она была здорова. То есть по моим ощущениям никаких отклонений в работе ее организма не было. Но тогда бы она здесь лежала.

Заглянула в карту, чтобы развеять свои сомнения. И как оказалось, лежала она здесь не зря. С одной стороны, девочку можно было поздравить, она не умирает от жуткого неизлечимого заболевания и не мучается какими-либо болями. Все гораздо оптимистичнее, у девчушки всего лишь абсолютная непереносимость солнечного света. И это приговор. Ведь с другой стороны, жить нормально она не сможет никогда. Ее ждет участь домашней затворницы и скорее всего абсолютно одинокого существа, ведь выйти на улицу она может только глубокой ночью. Печально, за что боги награждают таких невинных существ подобными проклятьями. Тихонько выскользнув за дверь, пошла осматривать остальных.

Последняя палата на сегодня. Время уже подбирается к концу моей смены. Честно говоря. я даже не заметила как быстро пролетело время. Усталости пока тоже сильно не ощущалось. по крайней мере не сильнее, чем с утра, и лично я все еще отношу это к последствиям нашего с Храном эксперимента. Кстати стоило заметить, что магия у меня восстанавливалась на удивление быстро. то есть мои сегодняшние лечения до самой грани меня не довели это точно, хотя резерв конечно далек от полного, восстановиться полностью не успел. И учитывая, что завтра мне снова в ночь на работу, уже вряд ли успеет. С этим нужно что-то придумать, возможно придется воспользоваться способом магистра и заняться закаливанием, путем купания в озере. Как бы эта мысль мне не нравилась, а решать проблему с быстрым восполнением магии придется. Но сейчас стоит выкинуть лишние заботы из головы.

С тихим скрипом открывается дверь в последнюю палату. В слабом свете падающим из окон, заметно, что занята только последняя кровать, ближайшая к окну. Стоило мне сделать пару шагов, как лежащий на ней человек развернулся ко мне.

– Кто здесь? Это ты Ривен? – слабым хриплым голосом спросил пожилой мужчина.

– Извините, я вас разбудила, – уже не скрываясь прошла к кровати, – Я новенькая, вот пришла обход делать. Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась у пожилого мужчины, так и не открывшего глаза, но повернувшего ко мне голову, словно ориентируясь на голос.

– Не очень хорошо, но полагаю так оно и должно быть, – прохрипел он сквозь зубы, а я наконец получив отклик собственной магии, закончившей проверять мужчину, чуть не затряслась от осознания, сколько же боли он испытывает, – Одно меня радует, мне не долго осталось.

И я понимала, что это скорее всего правда. Влив весь оставшийся у меня резерв в заклинание обезболивания постаралась облегчить его мучения.

– Что у вас? – тихо спросила я, почему-то не решившись на этот раз просто прочитать карточку.

– Кермирская лихорадка, – последовал тихий ответ, а я вздрогнула от подобной неожиданности, – Последняя стадия. Сегодня с утра отказало зрение, так что теперь уже действительно осталось совсем недолго. Скоро я, наконец смогу отдохнуть, – тяжело вздохнул мужчина.

А я сидела, и понимала, что, кажется, несмотря на то, что я сегодня говорила Храну, мы нашли нашего первого испытуемого. Наверное, это даже можно назвать знаком, что первый человек, который можно сказать подходит под критерии выбора, болен именно лихорадкой, на способы лечения которой мы наткнулись первыми. И как бы ужасно это не звучало, то что он уже ничего не видит, для нас тоже своего рода удача. А значит, завтра у Храна будет очень напряженный день, потому что ему придется разучивать плетение для лечения лихорадки. Откладывать тут нельзя, даже на день. Надежда на то, что он продержится до завтрашней ночи и так слаба, так что или завтра, или уже никогда.

– Хотите, я наложу на вас сонное заклинание, чтобы вы спокойно проспали еще несколько часов? – мягко предложила я, чувствуя, что на это жалких остатков силы мне должно хватить. Для меня не сложно, а вот для него спокойный сон, это уже радость.

– Если можно, я был бы очень благодарен, – тихо донеслось мне в ответ, и я отпустила уже готовое заклинание, позволяя ему погрузится в глубокий безболезненный сон. И еще несколько минут просто тихо стояла в палате наблюдая как за окном медленно на самом горизонте начинает заниматься рассвет. Пока лишь только тонная слегка просветлевшая полоска, но для меня это уже много. Мне пора убегать. Еще нужно вернуться в академию, и хорошо бы поспать хотя бы часа три. И честно говоря, сегодня я была бы счастлива как никогда, если подруга не придет меня будить. Без завтрака я до обеда вполне протяну. Без сна, до окончания занятий – вряд ли. Выходя последний раз оглянулась на одинокую фигуру на кровати. Если повезет, сегодня ночью мы спасем еще одну жизнь. А если нет, то на моих руках окажется еще один труп. О последней возможности думать не хотелось, поэтому я поспешила покинуть палату, а потом и здание больницы.

Можно сказать, что мне все-таки повезло. Рина действительно снова ко мне не пришла. Но размышлять об этом у меня теперь точно не было времени. Как я и планировала три часа законного сна мне удалось себе урвать. Потом правда пришлось судорожно скакать по комнате пытаясь собраться во время. Вот уж когда в очередной раз обрадовалась, что отстригла так лелеемую мною до этого косу. Сейчас бы пришлось мучить с расческой пытаясь разодрать кошмар на голове, а так провела два раза, да собрала в хвост и можно бежать на занятия. С Храном нормально поговорить тоже не удалось. Все что я успела ему объяснить, так это то, что к вечеру ему нужно разобраться с плетением для кермирской лихорадки, и я тут же убежала на занятия, успокоив себя, что у нас еще будет время после занятий, чтобы все обсудить. Можно было бы конечно и в обед сбегать с ним поговорить, но я так совсем без еды загнусь, а мне все-таки нужно силы восстанавливать – ночью еще людей лечить. Так что все занятия, которые кстати говоря прошли в привычной спокойной и равномерное манере, я старательно держала себя в сознании стараясь сдержать острое желание прикрыть глаза на минутку просто чтобы передохнуть. Я себя знаю, прикрою на минуту, очнусь через полчаса уснувшей на столе. Были у меня пару таких промахов, в самом начале моей учебы и наших с Храном похождений. Иногда они повторялись, в основном в первые две недели после каникул. Жизнь в приюте полностью сбивала мой график, позволяя отсыпаться, если что по утрам, и теперь вернуться в строгий режим утреннего и дневного бодрствования было ой как тяжело. Правда я успокаивала себя мыслью, что вполне могу позволить себе еще пару часов сна после занятий. Именно эта мысль и держала на плаву мое сознание, весь учебный день. Эта и еще что преподаватели моего сна на занятиях уж точно не одобрят, и далеко не все из них настолько ко мне благосклонны, чтобы простить подобный промах. А ведь если не простят, могут и отработку назначить, в мой плотный график это никак не вписывается, поэтому терпим и держимся.