Текст книги "Начало"

Автор книги: Маргарет Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

И леди Вайолет не спросишь, она явно ничего не знает о тайне покойного супруга. Что, если это была тайна прежде всего от нее самой?

Роберт чувствовал себя ужасно, он словно запутался в липкой паутине или метался в темноте по многочисленным коридорам лабиринта, обнаруживая, что за каждым поворотом тупик. Чтобы как можно реже встречаться с матерью и ненароком не выдать своих сомнений и опасений, он с головой ушел в работу. Леди Вайолет не могла нарадоваться – Роберт вдруг оказался прекрасным хозяином, конечно, неопытным и временами даже бестолковым, но он пытался разобраться, вникнуть в вопросы аренды и расчеты, занимался поместьем так, как не делал этого его отец.

В повседневных заботах пролетели две недели до возвращения мистера Симпсона. Пришло время очередной выплаты таинственному Смиту, и Роберт очень надеялся на совет бывалого управляющего.

Но мистер Симпсон ничего не прояснил, кроме, пожалуй, одного. Занимаясь подготовкой новых договоров аренды, Роберт побеседовал с фермерами и с удивлением выяснил, что они платили вовсе не так уж мало, то есть далеко не все деньги поступали прямо на счет его отца, видно, часть их передавалась лично. Управляющий, чуть смутившись, пояснил, что это делалось намеренно, чтобы не показывать все суммы в банке и не отчислять мистеру Смиту слишком много.

– Конечно, не совсем честно, но вы же понимаете…

Мистер Симпсон выглядел расстроенным, видно, был смущен необходимостью обманывать. Но получалось, что обманывал вместе с хозяином? Это разъяснение оставило тяжелый осадок в душе Роберта. Выходило, что вся жизнь покойного лорда Кроули была проникнута тайнами не самого честного порядка. Роберт очень любил отца и не мог представить его совершающим бесчестные поступки по отношению к кому бы то ни было.

Нужно ли говорить, как тяжело было у него на душе. Хорошо, что все списывали мрачный вид молодого графа Грэнтэма на счет печали из-за потери отца.

Когда позвонил мистер Уайльд с вопросом, перечислять ли им положенные суммы, Роберт обещал приехать и все решить на месте.

Они еще раз поговорили с мистером Симпсоном, и тот посоветовал пока выплатить, а потом уже выяснять, кому эти платы производятся. Мало ли что это за тайна?

– Но мы получили так мало, что этих средств едва хватит на жизнь, не то что на ремонт. А я заказал проект новой отделки Даунтона архитектору. Весной нужно ее начинать, иначе мы просто не успеем до осени.

– Милорд, какой ремонт? Это огромные средства, которых нет и без выплат мистеру Смиту. Даже прекрати мы перечисления, пришлось бы несколько лет жить в режиме бережливой экономии, чтобы позволить себе новую отделку дворца.

Роберт нахмурился:

– Я понимаю, но оставлять дворец еще на год в плачевном состоянии нельзя, потом восстановить будет еще сложней. Придется брать в долг.

Мистер Симпсон чуть заерзал, словно не решаясь сказать о чем-то.

– Что-то случилось, о чем я не знаю?

Роберт был готов к любым неприятностям.

– Милорд, есть люди, которые предлагали еще вашему отцу продать часть имения.

– Продать земли Даунтона?! Нет, ни за что!

Роберт уже не думал о том, почему отец выплачивал деньги австралийцу, он понимал, в каком тот был положении и состоянии. «Надеюсь, Роберт все поймет и простит меня…» Да, понял. Простил ли? Об этом речь вообще не шла. Раскрой отец ему свою тайну, возможно, и простил, но какая теперь разница? Требовалось спасать Даунтон, причем самому, без чьей-либо помощи, он не мог никому пожаловаться, даже попросить совет не у кого, все убеждены, что Даунтон процветает.

Архитектор, облазавший дворец от фундамента до крыши и тщательно изучивший его состояние, назвал ужасающую цифру для восстановления. Вернее, цифры были две – для полного и минимального. Ни одна Роберта не устраивала. Тогда прозвучала еще одна:

– Милорд, это то, без чего совсем никак не обойтись… Если не провести эти работы, боюсь, в доме нельзя будет жить, от него останутся только внешние стены… Вы потеряете Даунтон.

И снова сумма показалась неподъемной. Теперь Роберт точно знал, почему отец пустил себе в сердце пулю. Но у него самого такой возможности не было.

– Мы начнем весной работы, я раздобуду деньги. Готовьте подробные расчеты и ищите подрядчиков.

У управляющего Роберт поинтересовался:

– Вы знаете имена людей, готовых купить часть поместья?

– Да, милорд. Рад слышать, что послушали совет.

Это были дельцы… Роберт мысленно усмехнулся: не о них ли, этаком новом классе, в день гибели графа Грэнтэма говорил Эдвард Коллинз? Решительные, готовые вырвать свое зубами, перевернуть мир, чтобы вытрясти у этого мира последние пенни из карманов. Но у них имелись деньги.

Наблюдая за тем, как троица устраивается в креслах, Роберт размышлял.

Может, стоило обратиться за помощью к Эдварду? Но как отдавать столь значительные суммы? Нет, продавать часть имения придется.

– Мистер Кроули, не будем тянуть время, перейдем сразу к делу, – обратился старший, и его массивные щеки колыхнулись. Он был похож на огромного пса, устало наблюдающего за происходящим из-под полуопущенных век. – Мистер Симпсон сказал, что вы готовы продать часть своих земель.

– Возможно. О каких землях идет речь?

Второй, более подвижный и худой, немедленно разложил на столе план поместья.

– Вот эти. Здесь вересковая пустошь, но нам нужен выход к реке. Здесь нет милого вашему сердцу леса, один вереск и валуны.

Все продумали, Роберту действительно не нужны эти земли, они даже не в аренде – почва бедная.

– Сколько вы предлагаете?

И названная сумма устраивала. Почему отец не согласился, если ему тоже делали такое предложение? Может, давали меньше?

– Меня устраивает.

Большеголовый показал желтые от сигар зубы в улыбке, которую Роберт предпочел бы не видеть:

– Приятно вести дела с разумным человеком. У нас готов договор, можно подписать.

Интересно, что они собираются строить? Поставят какой-нибудь огромнейший особняк, испортив его видом всю округу, иначе зачем им столько земли? Мелькнула мысль, что леди Вайолет не простит сыну появления таких соседей.

Какое счастье, что, уже занеся руку для подписи, все же поинтересовался:

– Что вы намерены там построить, дворец не меньше Версаля?

Теперь увидел не только желтые зубы, но и массивный язык хохочущего нувориша:

– Версаль?! В вашем Йоркшире Версаль?! Для этого есть более подходящие графства.

Не успел Роберт обидеться за родные места, как услышал то, после чего решительно вернул ручку на место:

– Спичечная фабрика там будет.

– Что?!

– Фабрика. Работу дадим вашим арендаторам и бездельникам.

– Но ведь…

– Успокойтесь, – раздался голос до сих пор сидевшего молча третьего участника торгов. – Все рассчитано, ветер никогда не дует в сторону вашего дворца, и по течению фабрика окажется ниже. Вас ничто вредное не заденет.

– А деревню? А реку? Вы же загадите этим производством всю округу!

– Полноте вам. Словно лучшего места на Земле не существует. Вам предлагают хорошие деньги за ненужный клочок земли, который к тому же даст работу многим людям, а вы ломаетесь.

– Извините, господа, я неверно вас понял. Земли Даунтона не продаются. – Роберт спокойно порвал лист с договором и вышел из кабинета.

Следом раздался насмешливый голос главного:

– Денег не найдете! И в следующий раз наше предложение не будет столь щедрым.

Роберт с трудом сдержался, чтобы не хлопнуть дверью.

За ним бросился мистер Симпсон:

– Милорд! Можно было поторговаться, они бы дали больше.

– За что, Симпсон?! За то, что земли Даунтона и река будут бесповоротно загажены? Я никогда не пойду на это, ни за какие деньги.

Теперь он понимал, почему отказался отец.

– Но где вы возьмете деньги на ремонт? Если его не сделать, вы потеряете Даунтон, и не нужны будут все ваши заботы.

– Мистер Симпсон, я понимаю, что вы радеете за поместье и дворец, но есть то, на что я пойти не смогу. Я возьму кредит или просто одолжу денег, чтобы отремонтировать дворец. И мы с вами придумаем, что бы такое доходное, но не вредное для Даунтона и деревни построить на пустоши.

Управляющий энтузиазма не выказал. Конечно, проще продать часть имения кому попало и получить доход сразу, но Роберт не собирался сдаваться.

Денег в долг не дали, видно те, у кого они были, уже знали об отказе Кроули и не слишком блестящем положении Даунтона.

Роберт все же решился поговорить с матерью и даже рассказал ей о мистере Смите.

Нет, леди Вайолет тоже ничего не слышала, хотя давно понимала, что у супруга большие проблемы.

– Твой отец такой скрытный. Но теперь это уже не столь важно. Роберт, ты можешь использовать мои деньги полностью.

Это щедрое предложение позволило хотя бы начать укрепление фундамента дворца.

От использования суммы, отложенной на приданое Эдит, Роберт категорически отказался, что вызвало приступ благодарной слезливости у леди Вайолет:

– Я так надеялась, что ты не обидишь сестру.

Некоторую сумму одолжила Розамунд.

Они переехали в Дауэрхаус, сократили штат прислуги и урезали свои траты во всем. Это выглядело пристойно, ведь семья в трауре.

Но все равно понятно, что Даунтон не восстановить.

Особняк на Чарльз-стрит закрыли, оставив там только слугу для охраны и отопления.

В Даунтоне остались мистер Бишоп, мисс Эрлин, Томас, Арчер, обслуживающая леди Вайолет и леди Эдит, и кучер. А также кухарка мисс Бикет. Уборкой занималась приходящая из деревни горничная, о садовнике речь не шла. Позже снова взяли Эмму – отдельную горничную для леди Эдит.

– Мы живем, как средний класс! – вздыхала леди Вайолет. И сокрушенно уточняла: – Очень средний.

Суммы мистеру Смиту высылались регулярно, потому что попытки мистера Симпсона разыскать таинственного получателя в Канберре не увенчались успехом. Теперь уже Роберт санкционировал получение части средств от арендаторов, минуя банк.

Каждый шиллинг вкладывался в дело, но долго ли проживешь в таком режиме экономии? И стоит ли ремонтировать фундамент и крышу дворца, который нечем будет наполнить? Конечно, чердак Дауэрхауса завален мебелью, часть ее перевезена в Лондон, но все равно понятно, что восстановление – процесс слишком длительный и дорогостоящий.

Леди Вайолет снова мрачно шутила, что может просто не дожить до окончания ремонта, умерев от старости.

Прошло всего несколько месяцев, но сколь разительными были перемены в жизни обитателей Даунтона!

Но это оказались не все проблемы. Роберт как-то справлялся с расходами, к весне дворец уже основательно подновили, появилась надежда к осени въехать хотя бы в его центральную часть. Леди Вайолет гордилась сыном, собой, дочерью, мистером Бишопом, мисс Эрлин и даже Томасом, которого все равно считала бездельником.

Беда грянула неожиданно, как всегда бывает.

– Милорд, телеграмма.

Роберт, корпевший над очередными чертежами и ведомостями расходов в попытке выкроить еще хоть шиллинг, с удовольствием разогнулся.

– Спасибо, Томас.

Хорошо, что в кабинете не было никого, кроме верного слуги, потому что Роберт побледнел и был вынужден опуститься в кресло.

В телеграмме говорилось, что до мистера Смита дошли сведения, что в течение длительного времени сначала лорд Кроули-старший, а теперь и нынешний скрывают часть дохода, чтобы не выплачивать положенные согласно договору суммы. Мистер Смит требовал вернуть недоплаченные деньги, угрожая в противном случае получить оные через суд.

Это означало крах. За пять лет, во время которых отец скрывал часть выручки от аренды, и за последние месяцы набралась немалая сумма. Да что там немалая – просто большая. Отдать ее сейчас значило остаться совсем без ничего.

Томас, видно, сказал леди Вайолет о полученной телеграмме и реакции на нее. Мать зашла в маленький кабинет сама.

– Роберт, неприятные вести?

Он молча протянул телеграмму. Некоторое время леди Вайолет покусывала губу, потом решительно произнесла:

– Ты вовсе не должен ничего платить этому мистеру Смиту, кем бы тот ни был! Роберт, если у отца и были какие-то обязательства, то у тебя их нет.

– Я наследник, мама. А наследовать можно все либо ничего.

Леди Вайолет вздохнула:

– Иногда мне кажется, что лучше бы ничего. Роберт, Грэнтэмхаус принадлежит мне, ты об этом помнишь?

– Ты предлагаешь продать особняк в Мейфэре?

– Нет-нет! Я предлагаю оставить Даунтон как есть и переехать в Грэнтэмхаус. Его у тебя отобрать не смогут.

– Но вместе с поместьем я лишусь и титула.

– Кто сказал, что ты лишишься поместья? Пусть себе стоит. Подумай.

Положение становилось очень серьезным, но Роберт понял, что мать права в одном: ничего нельзя было платить, не узнав кому и за что. Он отправился в Лондон, чтобы у мистера Уайльда аннулировать свое поручение.

– Вам следовало сделать это давно. Никто не знает, что это за мистер Смит и почему лорд Кроули так щедро содержал его, но даже если этот таинственный человек появится, вы всегда сможете оправдаться в суде именно неизвестностью.

– В суде?!

Для Грэнтэмов после всех бед не хватало только судебных исков.

– Я надеюсь, что до этого не дойдет. Слышал о ваших успехах в Даунтоне. Не примите мой совет за вторжение в вашу личную жизнь или непозволительную вольность, но мы с вашим отцом много лет доверяли друг другу…

– Я слушаю, мистер Уайльд.

– Женитесь на приданом. Вы молоды, умны, у вас титул…

Роберт от души рассмеялся:

– Если бы вы видели нынешнее состояние Даунтона, едва ли посоветовали такое.

– Это не вечно, вы прекрасно справляетесь.

– Нет, мистер Уайльд, я пока неопытный и бестолковый хозяин. Но я учусь.

– И научитесь!

Кроули возвращались из церкви, преодолевая положенное расстояние пешком.

Снова был март, дул ледяной ветер и хотелось только одного: очутиться в тепле под крышей.

Леди Вайолет снова завела разговор о необходимости наследника.

– Роберт, тебе тридцать, пожалуй, стоит об этом задуматься? Да и Эдит пора.

Неизвестно, куда завела бы их беседа, но тут Эдит замахала руками, показывая на дорогу, ведущую к Даунтону. Впереди в чудовищно нелепом, по мнению Вайолет, сооружении – коляске без лошадей восседала леди Маргарет. Шофер бегал от мотора к своему месту, не в силах справиться с заглохшим авто. Роберт ничем не мог помочь ему, поскольку не разбирался в моторах, да и кто в них разбирался? Оставалось только предложить продолжить путь пешком или ждать, пока из поместья пришлют подмогу.

Леди Маргарет категорически отказалась идти пешком, предпочтя мерзнуть в своем авто, которое, как часто бывало, заглохло в самый неподходящий момент, а потом еще глохло по дороге. Все же машины слишком несовершенны, чтобы полагаться только на силу их двигателей.

Леди Маргарет утром сообщила по телефону, что намерена приехать к обеду, но получилось несколько иначе.

Леди Вайолет, Роберт и Эдит пешком добрались до дворца куда быстрей, чем самоходная коляска леди Маргарет. Возможно, их подгонял холод, но двигаться в таком случае легче, чем, стуча зубами, ждать, когда мотор снова начнет тарахтеть.

Давно Вайолет так не веселилась!

Но ко времени возвращения домой сумела взять себя в руки и уже повелительным тоном приказала, чтобы кучер с лошадью отправились на выручку леди Маргарет с ее авто.

Отдав распоряжение, леди Вайолет прошла к креслу у камина.

В соседнем кресле ближе к огню тут же устроилась Эдит. Протянув руки и закоченевшие ноги к теплу, девушка передернула плечами:

– Какой холод!

К молодой хозяйке подошла ее горничная:

– Леди Эдит, вам подать туфли вместо этих промокших?

– Да, Эмма, пожалуйста. Мама, а тебе не нужно переобуться?

Леди Вайолет дождалась, когда Эмма унесет мокрую обувь Эдит, и только тогда ответила:

– Дорогая, леди никогда не потеют и не мокнут! К тому же я переобулась, но не столь демонстративно.

Мать говорила правду, ее собственная горничная без всяких вопросов, устраивая хозяйку перед камином, успела подсунуть теплые сухие туфли и унести мокрые.

Эдит смутилась, мать снова преподнесла урок. Чтобы не выдать себя, девушка попыталась вернуть разговор в прежнее русло:

– Вам не кажется, что говорить о наследнике сейчас не самое подходящее время?

– Почему же? – Глаза леди Вайолет уставились на дочь не мигая. Роберту на мгновение почудилось, что удав смотрит на кролика, только кролик не желал подчиняться гипнотическому взгляду. Роберт мысленно усмехнулся: в доме ничего не изменилось. Сестра стала взрослой девушкой, но строптива, как подросток, а мать по-прежнему старается довлеть над всеми и всем. – Или я должна дождаться прихода леди Маргарет, чтобы вести подобные разговоры при ней?

– Возможно, лучше дождаться, когда леди Маргарет вернется в Лондон, тогда можно будет беседовать не оглядываясь, – попробовал урезонить мать Роберт.

Договорить им не дали, во-первых, послышался звук мотора подъезжающей машины, леди Маргарет все же доехала, испугавшись подмоги в виде лошадиной силы, мотор завелся.

Во-вторых, мистер Бишоп доложил, что стол к обеду накрыт.

Вайолет со вздохом поднялась со своего нагретого места. Если она кого-то и не могла терпеть в этом мире, это двух женщин – свою свекровь и сестру покойного мужа Маргарет Кроули. Но первая уже отбыла в мир иной, оставалась Маргарет.

Три года назад стала вдовой Маргарет, теперь овдовела и Вайолет. Вдовство ничуть не примирило дам, это по-прежнему были две красивые змеи, готовые к мгновенному смертельному броску, хотя человек, не знавший об их отношениях, мог и не догадаться, сколь сильная неприязнь прячется за улыбками и колко-приветливыми речами двух родственниц.

Леди Маргарет тоже держалась с царственным величием, но Вайолет умела уколоть.

– Маргарет, дорогая, полагаю, тебе нужно немедленно принять ванну? Обед подождет.

– Ванну? – удивилась Маргарет. – Зачем?

– О, ты вся пропахла этим… этим… – Пальцы Вайолет запорхали, словно отгоняя от носа неприятный запах. – Кэросином…

Она намеренно произнесла слово, слегка коверкая, так оно звучало эффектней.

– Неужели? – попыталась не поддаться на провокацию леди Кроули.

– О да! Даже волосы пахнут! – театральным шепотом сообщила Вайолет. – Мистер Бишоп, распорядитесь, чтобы леди Маргарет принесли достаточно воды. Мы подождем с обедом.

Убедившись, что Маргарет отправилась принимать ванну, Вайолет картинно вздохнула:

– Обед с неприятностями откладывается на час…

– Почему с неприятностями? – осторожно поинтересовалась Эдит.

Ее мать только пожала плечами:

– А когда присутствие Маргарет было приятным? Не вздумайте вести с ней откровенные разговоры, ваша тетушка последняя, кому можно доверять в этом мире. Наверняка приехала сунуть свой любопытный нос в дела Даунтона и планы Роберта.

Роберт снова вздохнул: в Даунтоне ничего не изменилось, кроме теперь уже вечного отсутствия отца и нехватки денег.

– Мисс Эрлин, миледи приказала срочно приготовить ванну для леди Маргарет. Обед задерживается, – второй фразой дворецкий ответил на немой вопрос кухарки и Томаса, готового нести блюда из кухни в столовую.

– Ванну посреди дня и вместо обеда? – изумилась экономка. – Что за причуды?

– Да, мисс Эрлин, ее милость сочла, что волосы и платье леди Маргарет пропахли керосином из-за авто, на котором та приехала. Поспешите, иначе они никогда не сядут сегодня за стол. Мисс Бикет, у вас найдется достаточно горячей воды?

– Горячая вода у меня есть, но мне совсем не нравится перенос обеда! – возмутилась кухарка. – Это скажется на качестве блюд.

– Вы полагаете, что обед перенес я?

– Я ничего не полагаю! Томас, берите большой бак, в нем вода для посуды, она горячая. Да осторожней вы, не разлейте.

– Эмма, помоги мисс Арчер приготовить ванну для миледи. А потом, вероятно, нужно помочь ей высушить волосы и переодеться. Интересно, есть ли у нее запасное траурное платье?

Мисс Сара Арчер удовольствия от необходимости обслуживать помимо леди Вайолет еще и леди Маргарет не выказала, но в этом доме уже который месяц все работали за троих, и никто не ворчал.

В результате обед оказался столь поздним, что больше походил на ужин.

Часть блюд перестояла в ожидании своей очереди, и хотя кухарка была готова кое-что переделать, леди Вайолет категорически отказалась от таких жертв:

– В конце концов, никто не виноват, что Маргарет бежит впереди паровоза, поступала бы как все – не пришлось бы есть остывший суп.

Леди Маргарет объявила, что поедет поездом сразу после завтрака. Причем до станции просила подвезти в карете. Упустить такую возможность уколоть соперницу Вайолет не смогла!

– Ах, Маргарет, дорогая, кажется, и в твою голову стали приходить разумные мысли! Конечно, не стоит рисковать и отправляться в дорогу на этом вонючем монстре!

Леди Маргарет в долгу не осталась:

– Дорогая, ты просто отстала в своем Даунтоне. Самодвижущаяся коляска – последнее веяние моды. Когда-нибудь ты поймешь это и обязательно тоже попробуешь.

– Когда-нибудь обязательно! Но только тогда, когда сооружение облагородят настолько, чтобы оно стало приемлемым для дам, а не только для суфражисток или шоффэров. – Вайолет произнесла слово на французский манер, как его и следовало произносить, поскольку именно так звучало французское «истопник».

Не дожидаясь, когда Маргарет найдет наконец что ответить, она поспешила добавить:

– Не понимаю, зачем тебе нужно уподобляться особам в кожаных… ммм… штанах? – Вайолет понизила голос, якобы адресуя вопрос только Маргарет, дворецкий сделал вид, что его в столовой просто нет, а Роберт и Эдит, что они оглохли.

Вообще-то их мать права, первые самодвижущиеся коляски были столь несовершенны и неудобны, что ездить на них приходилось почти с риском для жизни, и только очень смелые дамы решались на столь отчаянный поступок. Среди таковых едва ли можно найти леди в возрасте, имеющих взрослых женатых сыновей.

– Маргарет, – не унималась Вайолет, – неужели ты и в Лондоне ездишь на этом огнедышащем монстре? – Она картинно округлила глаза. – Нанести кому-то визит, пропахнув дымом, как истопница печей?..

Маргарет лишь пожала плечами. Не признаваться же, что сама с бьющимся сердцем впервые уселась в это чудовище только сегодня утром и приехала вовсе не из Лондона, а из Йорка. Воспользовавшись отсутствием своего друга сердца Арчибальда, которому и принадлежало авто, Маргарет решила заехать в Даунтон, чтобы новинку продемонстрировать, вернее, дать понять Вайолет, насколько та отстала от моды.

Получилось неудачно, Вайолет не упустит возможности уколоть ее из-за излишней тяги к техническим новинкам, так же как тогда, когда Кроули сменили все освещение на газовое, а с подачей газа что-то случилось. Это не было бы катастрофой, не убери слуги по приказу Маргарет все подсвечники на чердак. Пока их нашли, пришлось сидеть у камина, довольствуясь светом его пламени. Вайолет, конечно, успокаивала, мол, ничего страшного, бывало и хуже, но что именно и где бывало, не говорила.

– Роберт, ты не собираешься в Америку?

– Куда?!

Кажется, Роберт с леди Вайолет воскликнули это одновременно. Большую нелепость трудно произнести.

– Ему только Америки и не хватало! – не смогла сдержаться графиня Грэнтэм.

Но леди Маргарет осталась спокойна, не обратив ни малейшего внимания на возглас своей всегдашней соперницы.

– Ты помнишь миссис и мисс Левинсон, которым я представила тебя на балу летом?

– Да, но к чему этот разговор?

– Сестра миссис Левинсон леди Бельмонт пригласила меня погостить у нее. Кстати, мистер Левинсон закончил отделку их нового особняка в Ньюпорте. Несколько журналов наперебой описывают это грандиозное здание. Вот. – Она сделала знак дворецкому, чтобы тот положил на столик привезенные ею журналы. – Бальная зала на три сотни гостей, почти сотня комнат, комната для завтраков на семьдесят человек… Да, еще великолепная конюшня, своя скаковая дорожка… всего не перечислишь. И это всего лишь летняя резиденция, не считая особняка на Пятой авеню.

Роберт поморщился:

– Ценю строительный порыв мистера Левинсона, но при чем здесь я?

– При том, что приданое Коры два миллиона долларов. Много ли ты знаешь невест с ТАКИМИ деньгами в Англии или вообще в Европе?

– Сколько?! – На названную сумму отреагировала леди Вайолет.

– Ты не ослышалась: два миллиона. Это только деньги, к которым нужно добавить многое другое.

Роберт вздохнул:

– И все же при чем здесь я?

– Миссис Левинсон хочет, чтобы ее внуки имели право на титул по рождению, чтобы внучки именовались леди, потому что их отец лорд. Я доходчиво объясняю?

Леди Вайолет отвернулась с оскорбленным видом:

– Скажи еще проще: миссис Левинсон, эта провинциалка в павлиньих перьях и золоте, хочет купить титул за приданое своей дочери.

И снова леди Маргарет осталась невозмутима.

– Да, ты права. В Америке деньги, у нас титулы, и они будут покупать наши титулы…

– …если мы будем их продавать! – закончила фразу леди Вайолет. – Но этого не случится.

– Я устала и хочу спать, но прежде чем уйду, прошу выслушать и подумать над моими словами. Роберт, у тебя нет иного выхода, кроме женитьбы на приданом. Но большие деньги есть только в Америке и в России. Проще Америка. Америке нужен титул, тебе приданое. Называй это как пожелаешь. В апреле я отправляюсь в Нью-Йорк и буду рада, если ты составишь мне компанию. Объяснять зачем не стоит, это единственная возможность спасти Даунтон. Без него твой титул не будет стоить ни шиллинга, подумай над этим. Я уеду утром, пожалуйста, извести меня о своем решении, даже если оно будет отрицательным.

Глядя вслед удалявшейся леди Маргарет, леди Вайолет буквально скрипела зубами. Маргарет права, но как же больно признавать эту правоту! Не потому, что Маргарет, а потому, что такая правота и впрямь означала торговлю титулом.

– Роберт, ты вовсе не обязан слушать эти дурные советы!

– Знаю, мама. Но леди Маргарет права, в этом весь ужас моего положения.

Жениться на приданом…

Маргарет не первая, кто говорил об этом. Такой же совет дал и мистер Уайльд.

На приданом, причем американском приданом, хотя куда меньшем, женился Эдвард Коллинз, он тоже предлагал приехать в Нью-Йорк и все увидеть своими глазами. Не просто советовал когда-то, неделю назад Эдвард прислал письмо с напоминанием и новым приглашением.

Роберт чувствовал себя просто загнанным в угол. Тяжелые обязательства, необходимость спасения поместья, невозможность быть честным, опасение судебных разбирательств из-за нарушения неведомого ему договора… Может, Эдвард прав и нужно уехать в Америку, чтобы начать все заново? Но он душой прикипел к Даунтону, здесь родился, вырос, не потерял надежду спасти поместье и прожить в нем счастливую жизнь.

Будет ли эта жизнь счастливой, если он женится по расчету, да еще и на какой-нибудь американке? Но большое приданое позволило бы решить все финансовые вопросы, разыскать мистера Смита и выяснить, наконец, в чем же дело, что такого натворил в своей жизни отец, что вынужден был столько лет платить по счетам.

Выбор небольшой – продолжить барахтаться в безденежье, рискуя потерять Даунтон и попасть под суд, или пожертвовать собой ради спасения всего, что его предки создавали и берегли столько лет.

Отец не смог справиться и выбрал пулю, Роберт же не имеет на это права.

А на что имеет?

На жертву. Он много раз говорил, что готов пожертвовать для Даунтона жизнью. Жизнь не требуется, нужно всего лишь выгодно жениться.

Но жениться по расчету именно сейчас означает переступить через себя, растоптать все свои принципы. Сможет ли он уважать себя после этого, сможет ли уважать жену и воспользоваться принесенными ею деньгами? Может, лучше послушать мать и переехать в Грэнтэмхаус, оставив Даунтон в покое? Не всем везет быть богатыми и титулованными, не все имеют поместья. Не все поймут такое решение, главное, чтобы поняли близкие люди, понял Даунтон…

Проведя бессонную ночь, Роберт вышел в гостиную, когда леди Маргарет еще не спустилась, чтобы ехать в Йорк.

Кора вышла к завтраку, наспех переодевшись после прогулки верхом. Настроение было под стать погоде – радостное и взволнованное. Чувство, о котором она твердила Генри во время прогулки, только крепло: вот-вот произойдет что-то хорошее.

Очень хорошее.

Обязательно.

Вот-вот.

– Кора, ты прекрасно выглядишь. Ежедневные прогулки верхом явно на пользу.

Девушка не успела поблагодарить тетю за комплимент (хотя это не был комплимент, она действительно выглядела и чувствовала себя прекрасно). Ава отреагировала быстрей:

– Она просто влюбилась в Генри и ждет его предложения.

Противная девчонка в лицах изобразила любовное томление и поцелуй руки.

Не желая портить настроение пререканиями с младшей сестрой, Кора лишь покосилась на нее, не удостоив ответом. Та не успокоилась.

– И зачем столько времени проводить в Париже, даже представляться королеве, чтобы в результате выйти замуж за Генри, который взял бы ее и без нарядов от Ворта?

Миссис Левинсон наконец отреагировала на выпады младшей дочери против старшей:

– Ава, прекрати! Ты ведешь себя как уличная торговка.

Едва ли Ава послушала бы мать, но тут в беседу снова вступила Ава-старшая – леди Бельмонт.

– Кора, ты действительно увлечена мистером Невиллом и ждешь его предложения? – Глаза тетушки смотрели на племянницу слишком пытливо, чтобы за этим ничего не последовало.

Но Кора не обратила внимания на выражение лица Авы Бельмонт, ей так не хотелось растерять счастливое ожидание чуда, что сама мысль о предложении Генри (какое же это чудо, если он столько раз порывался такое предложение сделать?) казалась принижающей. Нет, давно знакомый, привычный, «домашний» Генри – это не чудо, и его влюбленность тоже. Разве стоит считать чем-то из ряда вон выходящим привычное?

– Генри? Он готов сделать предложение хоть завтра, и вчера был готов, и позавчера… Если бы я позволила, сделал.

– Так позволь, хватит ломаться! – снова вмешалась Ава-младшая.

– Ты сейчас пойдешь завтракать в свою комнату! – не поворачивая к ней головы, произнесла тетушка. Не обращая внимания на обомлевшую младшую племянницу, леди Бельмонт снова обратилась к старшей: – Кора, до твоего прихода я рассказывала Марте о письме, которое получила сегодня от твоей лондонской наставницы леди Маргарет Кроули.

Помимо воли Коры ее сердце забилось, как после трех сетов тенниса.

– О, надеюсь, у них все в порядке? Когда мы уезжали, умер брат леди Маргарет. Мне жаль их семью.

– Да, думаю, Кроули пришли в себя. Леди Маргарет сообщила, что в самое ближайшее время прибудет в Нью-Йорк. Ты помнишь ее племянника Роберта Кроули теперь уже графа Грэнтэма?

По тону тетушки Кора поняла, что мать что-то рассказала ей, но девушка сумела взять себя в руки и спокойно поднять глаза на леди Бельмонт:

– Да, помню. К сожалению, нам не удалось пообщаться, на следующий день после нашего знакомства семью Кроули постигло несчастье…

Ава-старшая положила в рот кусочек бисквита и не удержалась, чтобы в очередной раз не похвалить кухарку: