Текст книги "Опаловый кулон"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Черный бархат неба был усыпан яркими звездами, а ветерок, дувший со стороны пустыни, был на удивление прохладным.

Оставив Лиз с друзьями, Брод догнал тетку и отвел ее немного в сторону.

– Черт побери, Фи, что там задумал папа? – прорычал он.

– Я никогда не видела, чтобы он вел себя подобным образом, – призналась Фи. – С тех пор, как он ухаживал за твоей матерью.

– А кулон! Как прикажете понимать? Почему она его нацепила?

Фи грациозно приподняла руку и опустила плечи.

– Дорогой мой, я так же расстроена, как и ты.

– Но почему? И почему именно сегодня? Голову даю на отсечение, что все будут судачить об этом.

Вон Райф с Грантом уже навострили уши.

– Еще бы! – с усмешкой согласилась Фи. – Дорогой, мы не можем говорить об этом сейчас. – Ветерок подхватил длинную юбку ее черного шифонового платья, ей пришлось придержать ее. – У нас гости. И у всех длинные уши.

– Им нет до нас никакого дела, – возразил Брод. Почти все ушли вперед. Папа, должно быть, рассказал ей эту историю?

– Не знаю, честно говоря. – Фи озабоченно покачала головой. – Я уверена, что Ребекка такого не ожидала. Это целиком дело рук Стюарта.

– Господи, она похожа на Белую Розу из сказки, а на самом деле это просто маленькая авантюристка.

Фи никогда еще не видела его во власти такой холодной ярости.

– Дорогой, ты ошибаешься, очень ошибаешься.

Ребекка – прекрасная молодая женщина. Мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях.

– Как я могу ошибаться, Фи, когда все предельно ясно! Я отлично помню, как мама надевала этот опал, зачесывая назад свои чудесные волосы. Это не просто нарушение традиции. Я начинаю думать, что отец собирается жениться на твоей мисс Хант.

Фи глубоко вздохнула.

– Боюсь, он действительно подумывает о чем-то подобном, но ему будет очень непросто уговорить Ребекку.

– Да что тебе вообще известно об этой девице? – взорвался Брод. – Некоторых женщин привлекают деньги. Может быть, она приехала сюда без какой-то конкретной цели, а может, и с целью. – Он чувствовал себя не только оскорбленным, но и дважды преданным.

– Дело было не совсем так, как ты думаешь. Фи решилась на откровенность. – Все это подстроил твой отец.

– Что-о? Как это? – Брод был ошеломлен.

– Стюарт увидел Ребекку по телевизору, когда она давала интервью в связи с книгой о Джуди. Ему она так понравилась, что он попросил меня поговорить с ней.

– Ах вот как!

– Дорогой мой мальчик, в то время я и не думала ни о какой биографии. – Фи коснулась рукава его белого смокинга. – Я приехала домой погостить и заодно уладить кое-какие дела. Твой отец пытался уговорить меня продать ему принадлежащие мне акции компании. Как ты знаешь, он имеет право выкупить мою долю.

– Не делай этого, Фи, это чревато массой всяких проблем.

– Я уже говорила тебе, что не собираюсь продавать. Стюарт убедил меня, что мне стоит написать о себе. Я как миленькая проглотила эту наживку, не задумываясь.

– Неужели отец сделает это?

– Ему, должно быть, тоскливо, Брод, слоняться по особняку в одиночестве, – попробовала объяснить Фи.

– За эти годы у него было немало возможностей жениться второй раз. Роз Беннет была приятная женщина.

– И была, и есть. Но она не предмет его желания.

Стюарту нелегко кого-нибудь полюбить, Брод. Мы все это знаем. А ты и Элли особенно.

– Это безрассудное увлечение, Фи, – мрачно проговорил Брод. – Наваждение, если хочешь. А наваждение, говорят, затуманивает разум. Эта женщина лишь немногим старше Элли. Она ему в дочери годится.

– Такое случается, Брод.

Он покачал головой, поскреб свой четко очерченный подбородок.

– Должен сказать тебе, я шокирован.

– Дорогой мой, неужели это тебя так сильно беспокоит? – мягко спросила Фи, беря его за руку и увлекая туда, где сиял огнями Большой зал.

– Вот именно, черт возьми, можешь мне поверить!

Ребекка и Бродерик Кинросс большую часть вечера обменивались многозначительными взглядами, но к ней он так и не подошел. Да и о чем бы они могли говорить? Он и не скрывал, что она ему не нравится. Зато его отец оказывал ей чрезмерное внимание и неоднократно просил посидеть с ним во время танцев.

– Я никогда не любил танцевать, – оправдывался Стюарт.

– Тем не менее у вас очень неплохо получается, улыбнулась Ребекка.

Он казался польщенным.

– Благодарю вас, моя дорогая, но я бы предпочел, чтобы вы просто посидели со мной и поговорили. А, привет, Майкл! – Стюарт выразительно взглянул на очень приятного молодого человека с рыжеватыми волосами, который подошел к ним с явным намерением пригласить Ребекку.

– Добрый вечер, сэр. – Майкл коротко поклонился. – Чудесный праздник. – Его быстрые карие глаза остановились на Ребекке. – Как вы, Ребекка? Я буду счастлив, если вы согласитесь потанцевать со мной. – Он с улыбкой смотрел ей в глаза.

– Ребекка немного устала… ее так часто приглашали, – начал Стюарт Кинросс, но Ребекка приветливо улыбнулась молодому человеку и встала.

– Вовсе нет, Стюарт, – весело сказала она, – мне кажется, я просидела почти весь вечер.

Так Стюарту и надо! – думала она, отходя.

Майкл, прозванный Сэнди [3]3
  Рыжий (англ.).


[Закрыть], в восторге от своей удачи, вывел Ребекку на площадку для танцев.

– Высокомерный старик, верно? – фыркнул он.

– Он вовсе не старик, он очень привлекательный мужчина.

– Так они все такие? – усмехнулся Сэнди. – Фи и сейчас сногсшибательная. Элли – просто мечта. Ну, Брод – он и есть Брод. Все так и падают штабелями к его ногам. Думаю, Лиз запустила в него свои коготки.

– У них любовь, да? – В душе Ребекки шевельнулось неприятное чувство.

– Возможно, но по виду Брода ни о чем не догадаешься. К тому же мы его последнее время почти не видим. У него много обязанностей, и он всегда занят. В один прекрасный день его папочка нарвется на неприятности.

– Что вы имеете в виду?

– Мне не хочется объяснять, Ребекка. Мне хочется повеселиться. Но можете поверить мне на слово. А каким образом у вас на шее оказался этот великолепный кусок опала? – Майкл посмотрел сверху вниз на кулон в драгоценной оправе.

– Почему это вас интересует? – Ребекка надеялась, что вопрос был задан достаточно любезным тоном.

– Мисс Ребекка, это вызвало невероятный всеобщий интерес, – медленно проговорил Сэнди.

– Может, он стоит миллион долларов? Я вообще-то не хотела его надевать, – откровенно призналась она, – но Стюарт настоял. Я не привезла с собой почти никаких украшений, и он оказал мне любезность. Я думала, это фамильная драгоценность, а не королевская регалия.

– Мэм, в этой части света это почти так и есть.

Вы знаете его историю?

Она ощутила легкий озноб.

– Нет, боюсь, что не знаю.

– Но это ведь не такой уж большой секрет.

– Обожаю секреты, – пошутила Ребекка, хотя ее все больше охватывала тревога.

– Тогда мы не должны вас разочаровывать, произнес позади нее знакомый голос.

– Черт возьми, Брод, неужели ты собираешься умыкнуть у меня Ребекку? – В голосе Майкла недовольство смешалось с покорностью судьбе.

– Мне правда нужно поговорить с ней, Майкл. А потом ты опять ее получишь.

Сэнди посмотрел Ребекке в глаза.

– Вы обещаете?

– Обещаю, Майкл, – сказала она, ощущая напряжение во всем теле при мысли о том, что Бродерик Кинросс будет держать ее в объятиях.

– Надо же, я и не представлял, что мое имя может звучать так приятно. – Сэнди отошел, подхватив по дороге другую девушку.

– Вы сегодня потрясли всех. – Брод был поражен тем, как естественно и просто было обнимать ее.

Так естественно, что ему тут же захотелось отстраниться. – На вас красивое платье. – Его жгучий взгляд скользнул по ее лицу и шее и остановился на затененной ложбинке между грудями.

– Благодарю вас, – бросила она непринужденно, хотя с трудом перевела дыхание.

– Красивое платье просто необходимо, если собираешься надеть особую драгоценность.

– Вы танцуете со мной не без причины. – Вызов был брошен.

– Думаю, мы понимаем друг друга.

– Эта причина – кулон?

– Точно. – Брод притянул ее поближе к себе, чтобы не столкнуться с другой танцующей парой.

– Так вы хотите рассказать мне о нем?

– А разве мой отец не рассказал вам? – Он недоверчиво улыбнулся уголком рта.

– Он только пообещал когда-нибудь рассказать мне историю камня. – Ребекка старалась скрыть охватившую ее тревогу.

Ее эфирная внешность обманчива, думал Брод.

Она прекрасно держится под обстрелом.

– Вообще-то это не бог весть какая тайна.

– Вы сделаете мне большое одолжение, если объясните наконец, что все это значит, – сказала Ребекка, начиная раздражаться.

Он некоторое время смотрел на нее оценивающим взглядом.

– Украшающий вас кулон из поколения в поколение преподносился жене хозяина Кимбары. Никто другой его не носил. Ни Фи, ни моя сестра. Последний раз я видел его на шее матери. Вы наверняка уже знаете, что начало богатству Кинроссов и Кэмеронов положило открытие крупного месторождения опалов в тысяча восемьсот шестидесятом году.

– Да, я читала об этом, – подтвердила Ребекка, ощущая, как ее охватывает дурное предчувствие. И намного больше рассказала мне Фи.

– И никто не упоминал о «Кулоне Сесилии»?

Его цинизм был просто невыносим.

– Надо полагать, это он и есть?

– Папа очень умно подметил, что драгоценность идеально сочетается с образом магнолии.

– Я не хотела надевать его, – ответила Ребекка звенящим, словно хрусталь, голосом.

– Но у вас такое тонкое чувство стиля.

– Ваш отец настаивал. Мне не хотелось его обижать.

– А платье вы тоже согласились бы надеть по его выбору?

Музыка на мгновение смолкла. Все гости бурно зааплодировали. Представился удобный момент для бегства, но Брод слегка придерживал ее, сжимая руку повыше локтя.

– Не вижу необходимости терпеть все это, – сказала она через несколько секунд напряженного молчания. В голове у нее шумело, кровь неистово пульсировала.

– И все-таки придется. – Он взглянул поверх ее шелковистых волос на кружащиеся пары. – Как только я закончу разговор, вы вольны вернуться под бочок к папе.

– Я вольна уйти прямо сейчас.

– Попробуйте, – тихо сказал Брод, и в его взгляде читалось предостережение.

– Крутые парни не в моем вкусе. – В ней шла яростная борьба между разумом и чувствами.

– Мне и в голову не приходило быть с вами крутым. – Его прикосновение стало мягче. – Кроме того, ловкие маленькие обманщицы типа Скарлет О'Хара не в моем вкусе.

– Ваши слова лишены смысла.

– Разве? Все до одного видели, что произошло сегодня вечером. Гости разъедутся и разнесут эту новость.

– И что же это за новость? – Ее сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.

– Вы высоко котируетесь в глазах моего отца.

Чтобы не сказать попросту – имеете над ним большую власть.

– А если он поступает так просто по доброте душевной? – сказала Ребекка, прекрасно понимая, что это не так.

Брод засмеялся.

– Душевная доброта не совсем в папином стиле.

Черт, мисс Хант, он вполне мог подарить вам обручальное кольцо с огромным бриллиантом. Я знаю, что в кольце моей матери был безупречный солитер в четыре карата. Оно до сих пор хранится в сейфе.

Ребекка рванулась было прочь, но он поймал ее за руку и увлек с площадки к одному из снопов золотистого тростника, украшавших зал.

– Я буквально потрясена тем, что вы говорите. Она повернулась к нему. Все ее существо на мгновение действительно охватило что-то похожее на страх.

– Почему? Потому что вас разоблачили?

– Я вижу, вы весьма озабочены тем, что ваш отец может снова жениться. – Она не устояла перед искушением уколоть его.

Брод смотрел на нее сверху вниз, сознавая, что хочет впиться губами в этот рот. Раздавить его.

– К сожалению, должен вас разочаровать, – сказал он вкрадчиво-ироническим тоном. – Мое наследство для отца недоступно. Но продолжайте, Ребекка. Мне интересно узнать ваши планы.

– Зачем? – проговорила она с холодным презрением, пожав плечами. – Вы уже составили мнение обо мне.

– Ну, во всяком случае, вам удалось сделать то, чего так и не смогли мы с Элли, – сухо заметил он. Отец послушно исполняет ваши желания. – Брод повернул голову. – А вот и он сам. Оставлю-ка я вас на его попечение. Пусть поухаживает за вами, мисс Хант.

Ребекке казалось, что этот вечер никогда не кончится. Внешне она держалась вполне спокойно.

Она не должна была показать, что ей страшно. И оставаться с этим опалом на шее она тоже не могла.

Ребекка решила снять его, как только представится возможность. Она ничуть не удивлялась, что Брод так бурно прореагировал на выходку своего отца.

Но почему Фи не предупредила ее? Она ведь могла бы сказать, например: «Думаю, вам не стоит надевать эту вещь». Но, возможно, кроме мятежного Брода, никто не осмеливался указывать Стюарту, как ему поступать.

Ужин был великолепен. Длинные столы, покрытые розовыми и голубыми накрахмаленными скатертями, буквально ломились от всяческих деликатесов.

Ветчина, индейка, цыплята, копченая лососина, дары моря, доставленные самолетом с берегов залива Карпентария из Северного Квинсленда, бесконечное разнообразие салатов, кушаний из риса и макарон.

Специально нанятые бармены подавали напитки, двое молодых официантов непрерывно обходили гостей, играл оркестр. Парочки бродили между танцующими. Почти непрерывно сверкали вспышки: очень многие гости желали сфотографироваться на память.

Ребекка ела мало, она была слишком расстроена.

Братья Кэмерон попробовали занять ее разговором и, будучи истинными джентльменами, не смущали ее разговорами об опале.

На другом конце зала Бродерик Кинросс стоял в центре небольшой группы. Лиз Кэррол держала его за руку и ослепительно улыбалась, заглядывая ему в лицо. Фи, переходя от одних гостей к другим, заставляла их безудержно смеяться над каким-нибудь анекдотом, которых она знала бесконечное множество.

В конце концов она оказалась возле Ребекки, когда Майкл отошел, чтобы принести минеральной воды.

– Как идут дела? – тепло улыбнувшись, спросила Фи.

Ребекка посмотрела ей в глаза.

– Фи, почему вы не сказали мне, что этот кулон носит только жена главы семьи Кинросс?

– О господи! – пробормотала Фи, падая в кресло. – Я подумала, что Стюарт, возможно, рассказал вам об этом.

– Бросьте, Фи. Неужели я надела бы его, если бы все знала?

– Нет. – Фи печально покачала головой. – Только не такая порядочная девушка, как вы.

– Вы могли хотя бы намекнуть. Я оказалась в совершенно дурацком положении.

– Знаю, вы вправе упрекать меня. Но вы ведь понимаете, Стюарт – абсолютный хозяин в своем доме.

Ему бы не понравилось мое вмешательство. Кроме того, я должна, к стыду своему, признаться, что у меня все-таки было крошечное подозрение, что вы знаете. Вы же очень подружились со Стюартом.

– Да вы что! – Ребекка едва верила своим ушам. Единственное чувство, которое я испытываю к Стюарту, – это уважение к его положению в обществе. Боже мой, Фи, он же вдвое старше меня!

– Я это знаю, моя дорогая, но не забывайте, что я многое повидала в жизни, в том числе и молодых женщин, которых ослепляют деньги.

– Я не отношусь к их числу, – горячо возразила Ребекка.

– Хорошо, хорошо. – Фи примирительным жестом коснулась ее руки. – Но я достаточно разбираюсь в людях, чтобы догадаться о том, что вам пришлось пережить нечто тяжелое. Разбитую любовь, быть может. Чувствительная женщина вроде вас вполне могла после этого начать ценить уверенность в будущем, гарантии безопасности. Понимаете, что я имею в виду?

– Но мне ничего не надо, Фи. Я вполне довольна своей жизнью. – Во всяком случае, так ей хотелось думать.

– Но если вам сказал не Стюарт, тогда кто же?

– Ваш племянник, разумеется. И в выражениях он отнюдь не стеснялся. Боже, как же ему нравится роль судьи!

– Пожалуй, трудно его в этом винить, – сказала Фи, сама едва оправившись от потрясения.

– Да я, в общем-то, и не виню, – улыбнулась уголком рта Ребекка. – Просто мне никогда еще не приходилось встречать такого… такого ужасного человека.

– Он вас расстроил. – Зеленые глаза Фи были полны раскаяния. Густо накрашенные ресницы слегка вздрагивали.

– Должна признаться, что это так. Он же действительно убежден, что я охочусь за его отцом.

– Ну, моя дорогая, разве это такая уж редкость?

Оглянитесь вокруг. Половина женщин в этом зале, включая и молодых, не упустили бы шанса стать второй женой Стюарта. Он все еще очень красивый мужчина и чудовищно богат к тому же.

– Но это не для меня. – Ребекка поправила золотую цепочку опалового украшения, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. – В первый же удобный момент я вернусь в дом и уберу кулон под замок.

– Прекрасно, я пойду с вами. Хотя, признаюсь, мне неизвестен код сейфа. Возможно, его знает Брод?..

– Давайте обойдемся без него! – Глаза Ребекки вспыхнули, словно лед под лучами солнца, и Фи не удержалась от смеха.

– От вас двоих при столкновении летят искры. Я ни разу не видела вас в ярости.

– Поймите, Фи, – серьезно ответила Ребекка, здесь, в Кимбаре, мне понравилось. Мне очень приятно работать с вами над нашей книгой, но совсем не нравится эта… ситуация.

– Давайте я поговорю с Бродом, – предложила Фи, встревоженно глядя Ребекке в глаза. – Меньше всего мне хотелось бы расстаться с вами. Мы так хорошо сработались, а ваше присутствие в доме немного смягчает мою тоску по дочери.

– Конечно, вам не хватает Франчески. – Ребекка уже знала, что у Фи был ребенок от брака с английским графом, ее единственная дочь, леди Франческа ди Лайл, примерно того же возраста, что и Ребекка.

– Еще как не хватает, – вздохнула Фи.

– Она все еще живет с отцом?

– Уже нет. У нее своя квартира в Лондоне. Она работает в службе информации. Квартиру ей купил Руперт. Он всегда был чудесным отцом. Фран часто бывает в Ормонд-хаусе. Приглашает туда друзей.

Работа над биографией всколыхнула все эти воспоминания. Сейчас мне горько думать, что меня не было рядом с моей девочкой, когда я была ей нужна. Все ее школьные годы. Я хотела быть с ней, но моя карьера требовала всех сил и всего времени и, по существу, разрушила наш брак. Неудивительно, что Фран обожает отца. Он был ей не только отцом, но и матерью.

– Но сейчас вы все трое помирились, Фи, не так ли? – с сочувствием спросила Ребекка.

– О да, моя дорогая. – Фи опустила свои удивительные длинные ресницы. – Руперт давно уже женился вторично, и на этот раз счастливо. Франческа часто звонит мне. Хорошо бы заманить ее в Австралию хотя бы ненадолго. Мне хочется, чтобы вы с ней познакомились. Стюарт очень привязан к Фран.

Ему нравятся спокойные, мягкие женщины, а я никогда не могла держать себя в узде. Мною всегда двигали страсти.

– Возможно, поэтому вы и стали такой потрясающей актрисой, – сказала Ребекка. – Фи, вам не стоит сопровождать меня. Я прекрасно справлюсь одна.

– Хорошо, моя дорогая. – Фи встала, расправила шифоновую юбку на стройных бедрах. – Вы можете убрать драгоценность в ящик письменного стола в кабинете Стюарта. Заприте ящик, ключ возьмите с собой. Объясните Стюарту, что, узнав историю украшения, вы почувствовали себя в нем неловко.

Неловко – это слабо сказано, подумала Ребекка.

Подняв глаза, она увидела, что Майкл возвращается, неся ей минеральную воду со льдом.

Глава 4

Войдя в Передний зал, Ребекка взглянула на французские часы, которые висели на стене, отделанной деревянными панелями. Двадцать минут первого. Ей потребовалось немало времени, чтобы уйти от гостей незамеченной. Бал в самом разгаре.

Веселье будет продолжаться вплоть до завтрака для тех, кто еще на ногах. Она и сама с удовольствием повеселилась бы, если бы Стюарт не испортил все.

Зачем он это сделал? Хотел дать понять, что положил глаз на привлекательную молодую женщину и считает ее потенциальной женой?

Очень жаль, что он не потрудился спросить ее саму!

В величественном старом доме царила тишина, хотя все главные комнаты и некоторые из спален наверху были ярко освещены. Ребекка нашла кабинет Стюарта, где стоял массивный письменный стол, шкафы с сотнями книг и спортивными призами, а на стенах висели чудесные картины с изображениями лошадей, которых держали под уздцы грумы. Над камином Ребекка увидела большой портрет покойного отца Стюарта и деда Брода, сэра Эндрю Кинросса. Создавалось впечатление, что сэр Эндрю все время смотрит на посетителя, в каком бы месте комнаты тот ни находился.

Ребекка остановилась на минуту перед портретом. У сэра Эндрю была весьма впечатляющая внешность. Крупный, красивый, породистый мужчина, фамильные черты лица. Только ясные зеленые глаза выражают саму доброту, подумала Ребекка. Доброту, спокойствие и мудрость. А вот во взгляде Стюарта читалось лишь сознание собственного могущества и власти. По-видимому, только это имело для него значение.

В синих глазах Брод ерика Кинросса… горит чуть приглушенный огонь.

Она обошла вокруг массивного стола, на мгновение прислонилась к нему и одним плавным движением сняла с шеи обрамленный бриллиантами опал. Зря она струсила и уступила настояниям Стюарта. Гордиться было нечем. Наверное, ее просто ошеломило внезапное перемещение в этот особый мир: ей еще не приходилось видеть вблизи подобное богатство, хотя в свое время она интервьюировала немало знаменитостей, владевших миллионами.

Вздохнув, Ребекка открыла верхний правый ящик стола и осторожно положила туда кулон. Световые блики заиграли на драгоценном украшении.

И тут она до конца осознала, что действительно сделала глупость. В дальнем конце гостиной, словно господствуя над этой большой комнатой, висел портрет темноволосой женщины в изумрудно-зеленом бальном платье с большим декольте. Это был портрет Сесилии Кинросс, первой хозяйки Кимбары, написанный вскоре после того, как она вышла замуж за Эвана Кинросса, который приобрел огромные пастбища после открытия богатого месторождения опалов в Новом Южном Уэльсе. Великолепие платья, зеленые глаза и изумительные волосы женщины – все это отвлекло внимание Ребекки от драгоценности, украшавшей шею Сесилии. На первый взгляд самый крупный камень можно было принять за сапфир.

Ошибку фатальнее этой трудно было себе представить. Лиз Кэррол да и все гости не могли не поразиться, увидев «Кулон Сесилии» на шее Ребекки.

Ребекка повернула ключ в замке и вздрогнула, услышав голос из-за полуоткрытой двери:

– Я вижу, мисс Хант, вы везде успеваете! И что же вам понадобилось в столе моего отца?

Бродерик Кинросс толкнул тяжелую дверь и вошел в кабинет.

– Я не знаю комбинацию сейфа. Может, вы знаете?

Он приподнял одну бровь и направился к столу, осторожно, словно боялся спугнуть девушку.

– Ну, может, и знаю, – ответил Брод. – Уж не хотите ли вы сказать, будто знаете, где находится сейф?

Ребекка пожала плечами.

– Ваш отец однажды показал его мне. Я случайно проходила мимо его кабинета, когда сейф был открыт, и Стюарт позвал меня.

Брод разразился недобрым смехом.

– Неужели вы думаете, что я этому поверю? – – Наверняка не поверите. Вы же считаете меня мошенницей, – произнесла Ребекка безразличным тоном.

– Итак, спрашиваю еще раз. – У него в глазах появился какой-то блеск. – Что вы делаете возле стола моего отца?

– То, что должна была сделать гораздо раньше, ответила она холодно. – Убираю знаменитое украшение.

Взгляд Брода скользнул по ее белой обнаженной шее.

– Не могли подождать до конца вечера?

Ребекка подняла голову: насмешливый блеск в глазах, четкие, твердые черты лица, густые, черные как смоль волосы.

– Трудно представить себе человека высокомернее вас.

– А мой отец?

– Вы даже не слушаете, когда вам пытаются что-то объяснить. Я понятия не имела о том, что это за кулон. Теперь, когда узнала, я не намерена оставлять его на себе. – Если она хотела спастись, было самое время бежать без оглядки – несмотря на его неприязнь к ней, между ними возникало мощное притяжение.

– Поздно, Ребекка, что сделано, то сделано, – тихо сказал он. – И я не поверю вашей выдумке.

– Что вы имеете в виду? – Было такое впечатление, будто они оказались вдвоем на необитаемом острове.

– Интуиция есть не только у женщин. Моя интуиция говорит мне, что вас привлекают богатые мужчины намного старше вас. Может, это имеет какое-то отношение к вашему прошлому, о котором нам известно на удивление немного? Возможно, вы ищете человека, который стал бы для вас воплощением образа отца? Я немного изучал психологию.

Это элементарно. Фрейдистские штучки.

– Вы несете чушь. – Ребекка отвернулась.

– Какая же это чушь, когда все происходит у меня на глазах.

– Я ухожу. – Если он даст ей пройти.

– Не спешите. – Одним плавным движением пантеры он преградил ей дорогу. – Если не возражаете, я бы взял у вас ключ.

Она боялась коснуться его, и Брод сам взял ключ из ее бессильно повисшей руки.

– Благодарю вас. – Он вставил ключ в замок, повернул, выдвинул ящик и увидел в нем знаменитую драгоценность. – Заметьте, я не обвинял вас в том, что вы украли его, Ребекка.

– Меня мало волнует, обвинили бы вы меня или нет, – презрительным тоном ответила она.

– Тогда почему вы дрожите? – Брод слегка улыбнулся, внезапно ощутив желание провести рукой по ее гладкой шее сверху вниз, до самых нежных выпуклостей груди. Она была так миниатюрна, что ее хотелось взять на руки.

– Я горжусь своим хорошим поведением, – сказала она ему. – Что мне действительно хочется, так это стереть с вашего лица эту ухмылку.

– Неужели? – Он откровенно насмешничал. – За чем же дело стало?

Он так действовал на нее, что она чуть было не закричала: «Не подходите ко мне», но заставила себя довольно спокойно сказать:

– Мне кажется, вам следует извиниться передо мной.

– Вы шутите, Ребекка, – ответил Брод. – Давайте-ка положим это в сейф. Покажите, где он находится.

Она не смогла сдержаться и съехидничала:

– А вы уверены, что ваш отец сообщил вам код?

Он повернулся к ней, подтянутый и сильный.

– Скажите мне, где сейф, и увидите.

– Вон там. За картиной «Охота».

– Бог мой! – Брод на секунду закрыл глаза. – У папы, должно быть, крыша поехала. Подойдите сюда, Ребекка, встаньте у окна.

Она подчинилась, слегка насмешливо спросив:

– Может, завязать глаза?

– Нет необходимости, – мягко ответил он. – Просто смотрите в окно.

Ребекка усмехнулась.

– Вы слишком далеко заходите, разговаривая со мной таким образом.

– Я так не считаю. И у меня для этого веские причины. Знаете, я сегодня весь день думал о вас.

Эти слова так поразили ее, что она невольно обернулась, как раз в тот момент, когда он закрывал дверцу сейфа.

– Я полагал, что мой отец уже не в том возрасте, чтобы влюбляться.

Ребекка иронически улыбнулась.

– Неужели? Вы заблуждаетесь. Люди влюбляются в любом возрасте. В совсем юном, в сорок лет, в семьдесят, в восемьдесят. Так уж устроено, что любовь значит очень много.

– Удивительно, но я с вами согласен. – Брод сделал несколько осторожных шагов к ней. – А кого любите вы, Ребекка?

– Это вас не касается, – коротко ответила она, но голос у нее дрогнул. Смятенный ум говорил ей, что они оба готовы совершить величайшую глупость.

Тяжелая люстра из бронзы и стекла освещала его красивое лицо. Глаза Брода горели неистовым синим огнем возбуждения. Он был прекрасен и могуч, ей следовало бояться его – он мог причинить ей боль.

– Можно с ума сойти, верно? – Он словно откликнулся на ее чувства.

Внезапно он начал целовать ее, уступая желанию вопреки всем доводам рассудка. Она победила его. Эта жемчужная кожа, это стройное тело, казалось, созданное для любви, этот ее аромат… Он думал, что сможет справиться. Черт возьми, он пошел за ней, обуреваемый подозрениями, а теперь обнимает ее, возбужденный ее слабым вскриком, который он тут же прервал своим поцелуем.

Какие полные и нежные у нее губы. Как бархат.

Они открылись навстречу ему, словно и ее, подобно древесному листу, подхватил и понес ураганный ветер. Никогда еще тело женщины не казалось ему таким идеальным. Такое миниатюрное, но так изящно вылепленное, такое податливое. Брод покрывал ее губы, все лицо жадными, страстными поцелуями. Потрясенный, он осознал, что готов влюбиться в эту женщину. Женщину, которую совсем не знает. Женщину, которой не доверяет.

Возможно, именно это ей и нужно? Отец и сын.

Какая же в ней сила! Какая прелесть! Какая тайна!

Брод вдруг почувствовал досаду. Он всегда старался поступать правильно, а сейчас видел, что она может упасть, если он отпустит ее.

– Ребекка, – предостерегающим тоном произнес он, чувствуя, как нарастает в нем гнев оттого, что он не может совладать с собой.

– Чего вы хотите от меня? Скажите! – еле слышно попросила она, готовая заплакать, чувствуя собственное поражение: столько лет строить свою защиту и так позорно сдаться!

Брод пристально смотрел ей в лицо. В ее огромных глазах блестели слезы.

– Мне не следовало этого делать, – мрачно сказал он, думая, что мог бы сообразить это и раньше. – Я словно с ума сошел.

Может, она и притворялась. Он взял ее за талию, поднял и посадил на стол.

– В старые времена женщин, подобных вам, сжигали на костре, – произнес Брод с издевкой.

– А лично вам это доставило бы удовольствие? парировала она, и ее щеки чуть порозовели.

– Ребекка, я бы кинулся вам на помощь, – насмешливо ответил он. – В этом нет никакого сомнения.

И скорее всего, поплатился бы за это жизнью.

Куда же подевался весь остальной мир? – думал Брод, пытаясь справиться с обуревавшими его чувствами. Но у него ничего не получалось. Они словно были заключены в какую-то фантастическую капсулу.

– Мне надо возвращаться. – Она повторила это дважды, словно заклинание.

– Разумеется. – В его голосе послышалась жесткая нотка. – Иначе мой отец кинется вас разыскивать. Если он обнаружит нас вместе, то может даже подумать, что я пытаюсь увести вас у него.

– Это лишь ваши собственные измышления.

– Беда в том, что это вовсе не измышления. У вас в руках реальная власть, Ребекка. – Брод протянул руку, играя прядью ее длинных шелковистых волос. Вы очаровываете даже меня. Но я не могу поверить в вашу невиновность, видя, как вы вертите отцом. Тем более, что прекрасно его знаю. – Внезапно, повинуясь какому-то непреодолимому порыву, он подхватил ее и поставил на пол. – Нам лучше вернуться, но вы выходите первой. Я после вас. Возможно, вы еще не знаете, но папа подготовил для вас чертовски дорогой фейерверк.

– Все это он сделал по собственному усмотрению, не спросив меня. – Ей вдруг стало невыносимо находиться в одной комнате с ним. С этим мужчиной, который сломал ее.

Она чувствовала, что боится его. Боится того искушения, которое таят его руки и губы, его горящие глаза. Она никогда не была так доступна для мужчины. Благоразумно будет спастись бегством.

Одной рукой Ребекка откинула назад свои растрепавшиеся волосы, другой показала ему, чтобы он оставался там, где стоит.

– Я здесь чужая, – произнесла она, предчувствуя конец работы над книгой о Фи, конец своего пребывания в Кимбаре. Конец всему.

– Я тоже не понимаю, какой вам смысл оставаться здесь. – В его белозубой улыбке была ирония. Но вот что я вам могу сказать, и это по-настоящему меня пугает: не думаю, что кто-нибудь из нас согласится вас отпустить.