Текст книги "Главное чудо света"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Они прекрасная пара. А вы с Сарой вместе учились в школе? Впрочем, что я говорю? Вы явно моложе…

– Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. – Лаура сама удивилась, как нравоучительно прозвучали ее слова, и смутилась.

– Неужели? И на сколько же вы себя ощущаете, мисс Грэхем?

– Это допрос с пристрастием? – Лаура улыбнулась, вглядываясь в темные омуты его глаз. – Уж не из ЦРУ ли вы? – Она шутила лишь отчасти – что-то во внешности Эвана подсказывало ей, что она недалека от истины. Он весь был как сжатая пружина, готовая разжаться при малейшей опасности.

– Откуда такое предположение? – В его голосе была насмешка, хотя ее проницательность удивила его.

– Это означает, что я не ошиблась?

– Сильно ошиблись. Я всего лишь скромный плотник.

– Вы считаете, что слово «скромный» вам подходит? – Господи, что она говорит? Это совсем на нее не похоже.

– Вот вы мне и скажите.

– Мне кажется, что вы – человек, привыкший к сражениям. – Увидев, как потемнело его лицо, Лаура поспешно добавила:

– Извините, кажется, я рассердила вас.

– Отнюдь. Но позвольте и мне поинтересоваться. Что привело вас на этот край света?

– Не волнуйтесь, мистер Томпсон, что бы ни привело меня сюда, я не побеспокою вас и не нарушу вашего уединения.

– Простите. Я не сомневаюсь, что мы станем хорошими соседями. Если вы, конечно, решите поселиться здесь. Будем приветливо кивать друг другу через забор. И тем не менее я уверен, что вы привыкли к совсем другой жизни.

– Так же, как и вы. Кстати, я как раз прикидывала, какая мебель мне потребуется.

– На главной улице есть мебельный магазинчик там и новая, и подержанная мебель, – с удивлением услышал Эван собственные слова. – Кроме того, вам потребуются дрова для камина. Ночи здесь бывают очень холодными. И все же, что привело вас сюда? Разве нет людей, которые будут скучать по вас?

– У каждого из нас своя история. – Лаура понимала, что Эвана не обмануть.

– Боже мой, я веду себя как ваш психотерапевт, да? Или, может быть, нет никакой истории и вы просто избалованная богатая девочка, решившая своим побегом привлечь к себе внимание близких?

Лаура побледнела, но постаралась все обернуть в шутку.

– А если так, то мне нечего рассчитывать на вашу помощь?

– Решим, когда придет время, – ответил Эван после паузы. – Но в любом случае, мисс Грэхем, меня вам бояться не стоит. Я не знаю, кто вы и что с вами случилось, но чувствую вашу настороженность, даже страх.

– Господи, о чем мы говорим? Вы не знаете меня, я – вас… Похоже, вы все-таки психотерапевт.

Или известный писатель? Журналист?

– Итак, мы снова вернулись к началу. – Эван был в замешательстве. – Откуда такая проницательность у столь молодой женщины? Сколько вам лет? Двадцать один? Два? – Его взгляд скользнул по ее хрупкой фигуре.

– А как насчет двадцати трех?

– Малышка, – проворчал он. С высоты его лет и жизненного опыта именно такой она ему и казалась.

– Ошибаетесь. – Она сжала руки так, что побелели хрупкие косточки. И Эван понял, что, как бы молода она ни была, перенести ей пришлось немало.

– Вам пришлось пережить трагедию?

– Трагедии случаются в жизни многих людей. В вашей жизни ведь тоже была трагедия? – спросила она после паузы.

– Мисс Грэхем! – с насмешливым предостережением остановил он ее. – Как вы не хотите рассказать мне свою историю, так и я сохраню в тайне свою.

– Вы репортер, да? Мне кажется, я знаю вас. Лаура все никак не могла успокоиться – слишком необычным, слишком значительным был этот мужчина – Вы ошибаетесь, – быстро ответил он. – Но в любом случае мы с вами не противники, а добрые соседи, так?

– Хочу надеяться, мистер Томпсон. Мне почему-то кажется, что для собственной безопасности мне лучше быть на вашей стороне.

– Вы поражаете меня, – шутливо простонал Эван.

– А вы меня, – парировала Лаура. – Поначалу вы показались мне враждебным…

– Так и быть, признаю. В первый момент вы мне кое-кого напомнили.

– Какого-то человека из вашего прошлого? Улыбка Лауры померкла.

– Именно. – Взгляд его темных глаз будто затуманился. – Но это было лишь первое и ложное впечатление.

– И слава богу! В первый момент я испугалась, но потом вы улыбнулись, и все прошло.

– Улыбнулся?

– Да, – просто ответила она.

Эван смотрел на нее и думал о том, что такие женщины всегда заставляют мужчину чувствовать себя защитником, а Лаура размышляла о том, что Колину при всем его высокомерии и самоуверенности никогда не выглядеть так уверенно и властно, как выглядит Эван Томпсон.

– Знаете, мне нужно передохнуть и как-нибудь убить пару часов. Не хотите съездить посмотреть мебель?

– То есть вы приняли окончательное решение и даете добро на мое водворение в коттедж? – с улыбкой спросила она. Глаза ее сияли.

– Более того, я беру вас под свое крыло. Почему-то вы кажетесь мне очень уязвимой. – Увидев, что Лаура собирается возразить, он поднял руку. Я не доктор, не психотерапевт, но я видел людей в горе.

– Тогда вы видели очень много, – тихо заметила Лаура.

– А как насчет ленча? – Эй, Эван Томпсон, ты ли это? – Сначала мы поедим, а потом посмотрим мебель, идет?

– Вы очень добры. – Лаура не лукавила – она действительно видела доброту под суровой и сдержанной внешностью.

– Дело не в доброте, – хрипло возразил он, – а в том, что я голоден.

– Даже если так, я принимаю ваше предложение. И почему бы вам не звать меня Лаура? – Она улыбнулась ему и тут же подумала, что бы с ней было, стань Колин свидетелем этой сцены. А ведь это была просто улыбка, не кокетливая, не призывная. Обычная.

Но Эван так не думал. Улыбка Лауры показалась ему пленительной.

– Тогда ты должна звать меня Эван. – Он протянул руку, и после секундного замешательства Лаура протянула свою. Ее маленькая ладошка мгновенно утонула в его большой теплой ладони. – Не боишься, что я сломаю твои пальчики? – Он поднес ее руку к лицу. – Рука у тебя маленькая, но сильная.

Ты хорошая пианистка?

Прикосновение его руки имело эффект прикосновения к оголенному электрическому проводу. Никогда раньше она не чувствовала ничего подобного.

– Говорят.

– Закончила консерваторию?

– Что? – Она потеряла нить разговора, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Эван выпустил ее руку.

– Я спросил, училась ли ты в консерватории?

– Да, я закончила консерваторию и поступила в докторантуру, чтобы получить степень доктора музыки.

– И что случилось?

– Случилась жизнь.

– Несчастливая любовь?

– Исключительно несчастливая. Но это все, что тебе сегодня удалось выудить из меня, понял?

Эван не поддержал шутку и ответил очень серьезно:

– В жизни случаются вещи много хуже.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В городе был базарный день. На многочисленных прилавках разложен товар: фрукты и овощи, соления, домашняя выпечка, различные поделки. Два городских кафе были переполнены.

– Давай купим пару сэндвичей и устроим пикник в парке? – предложил Эван, глядя на Лауру сверху вниз. Она стояла рядом и едва доставала ему до плеча. Скорее, до сердца.

– Почему бы и нет? – Она улыбнулась ему так, как будто каждое мгновение этого дня доставляло ей удовольствие. – Кумера-Кроссинг – потрясающее место. Я не ожидала, что здесь окажется так красиво и спокойно. Чистый воздух. Теплый ароматный ветерок, несмотря на то что мы почти в пустыне. Я чувствую, как оттаивает мое сердце.

– А оно заледеневшее? – спросил Эван, склоняя свою темноволосую голову еще ближе к ее лицу.

– Скажем, здесь я смогла немного расслабиться и почувствовать себя спокойнее. Посмотри, как разрослась баугиния в парке! Мы без труда найдем тенистое место для пикника.

– А как насчет сплетен? – Эван не сомневался, что от городских кумушек не укрылось их совместное появление.

– Но мы же не делаем ничего предосудительного. Впрочем, если тебе это неприятно… – Она с улыбкой ответила на приветствие каких-то людей.

Ей очень нравилась манера горожан со всеми здороваться. – Некоторым людям бывает очень трудно угодить.

– Как, например, твоему бойфренду? – Эван не успел прикусить язык.

– Мы же договорились не затрагивать больше эту тему.

– Прости. Ты постой пока здесь, погрейся на солнышке, а я раздобуду кофе и сэндвичи. Черный или с молоком?

– Каппуччино, если у них есть.

– У них есть не только каппуччино, но и латте, и по-венски, по-ирландски, крепкий…

– Все-все! Я поняла намек. – Лаура улыбнулась.

Ей было очень легко и хорошо с этим большим, сильным и суровым мужчиной.

– Я скоро.

Лаура заметила, что не только она следила за тем, как он широкими шагами направляется в сторону кафе. Приклеившись носом к окну универмага за ним внимательно наблюдала главная городская сплетница Руби Холл.

Эван тоже ее заметил и помахал рукой в насмешливом приветствии. Когда-то универмаг принадлежал матери Сары Демпси – Мюриэль, и будучи подростком, Сара много времени проводила в нем, помогая матери. Но потом она уехала учиться и Мюриэль стала помогать Руби, а где, как не в главном магазине городка, можно узнать все последние новости? Малейший слух Руби немедленно превращала в самую горячую сплетню, компенсируя отсутствие подробностей бурной фантазией.

Эван, как и большинство жителей, был на похоронах Мюриэль Демпси. Вскоре после этого старый городской врач Джо Рэнделл, зная, что неизлечимо болен и дни его сочтены, передал клинику Саре.

Теперь Сара помолвлена с Кайлом, наследником империи Маккуин, мужчиной, о котором мечтает каждая женщина. И если его новая соседка имеет в друзьях Сару Демпси, это о многом говорит.

Они устроились на грубых деревянных стульях на берегу речушки, прозрачная зеленая вода которой позволяла увидеть гальку на дне.

– Вода точно такого же цвета, как твои глаза, заметил Эван. – Искрящегося зеленого.

Какой у него голос! Глубокий, бархатистый, чувственный, чуть насмешливый. Лауре даже послышался какой-то едва уловимый акцент.

– Как же здесь хорошо! – Ей действительно было хорошо, чему способствовала праздничная атмосфера базарного дня, а главное – присутствие этого мужчины. – И сэндвичи очень вкусные: свежий хлеб, толстый ломоть ветчины, листья салата, горчица. Просто потрясающе!

– Ты забыла о каппуччино. Впрочем, уверен, что делаю его лучше. – Он положил рядом с Лаурой два маленьких пирожных. – Это к кофе.

– По одному на брата?

– Нет, оба тебе. Ты слишком худенькая.

– Немудрено… – Лаура едва успела спохватиться. Похоже, она слишком расслабилась под теплыми лучами солнца рядом с журчащей речушкой под стрекот сорок и веселый гомон детей.

– Несладко пришлось, да? – Эван понимал все без слов.

– Очень.

– А чем ты намерена заниматься, пока будешь жить здесь?

– Честно говоря, так далеко я не заглядывала.

Для меня достаточно, что я здесь. Мне нужно было немного пространства, чтобы дышать, ничего более.

– Понимаю. Чем же твой бойфренд так напугал тебя, Лаура?

– О боги!.. Так говорил мой папа. – Она замолчала. – Он погиб в автокатастрофе, когда мне было семнадцать. Я очень любила его.

Эван кивнул. Ему было хорошо знакомо это чувство потери.

– Я тоже очень скучаю по отцу. Мы были очень близки.

– Он умер?

Эван кивнул. Он не мог рассказать ей, что его убили террористы, которым поспособствовала любовница Эвана.

– Ты был единственным ребенком? – Лаура попыталась представить Эвана маленьким мальчиком. Тщетно. Он был таким большим, таким внушительным, таким уверенным в себе.

– Да. Похоже, как и ты. Продолжаешь любопытствовать? Что ж, мне не привыкать.

Лаура вспыхнула.

– Ты имеешь в виду других женщин из городка? Лаура слышала всякие разговоры, и не могла осуждать их за естественное женское любопытство.

– Женщины всегда интересуются мужчинами. И это естественно – каждый ищет себе пару.

– Но не ты.

Он помолчал с минуту.

– Почему же? Мне тоже нужен кто-то рядом. Но сначала я должен привести в порядок собственную жизнь.

– С тобой случилось что-то ужасное, да?

– Я не хочу об этом говорить, Лаура.

– Что ж, я и так узнала много и… ничего.

– То же самое могу сказать и я. Хотя вы такая проницательная леди, что я не удивлюсь, если вы читаете мои мысли, – пошутил он, желая разрядить обстановку.

– Пока нет, но буду стараться. Ты любишь музыку? По-настоящему? Или только притворяешься?

Нет, ты бы не стал притворяться.

– Мне бы и в голову не пришло притворяться в таких вещах.

– А в каких пришло бы?

– Лаура, у нас у обоих есть секреты. Не сомневаюсь, и ночные кошмары тоже.

Лаура прикрыла глаза и прижала руку к груди.

– Что с тобой?

– Просто ты сказал о кошмарах… Я совсем не храбрый человек, и мне страшно. Иногда я с трудом могу совладать со своей паникой.

– Со мной тоже бывает такое. А значит, нам обоим пойдут на пользу здешние просторы. Что же касается музыки, то Харриет Кромптон…

– Я знаю Харриет, нас Сара познакомила. Мне она показалась очень интересной личностью.

– Так и есть. – В глазах Эвана заискрилось удовольствие. – Милейшая Харриет буквально заставила меня присоединиться к их оркестру. Теперь я играю на виолончели в струнном квартете.

– И ты согласился?

– Что вас так удивляет, мисс?

– Виолончель. С моей точки зрения, ты больше похож на Бетховена, – поддразнила она. – Правда, правда. И это замечательно, что ты играешь в оркестре. Но виолончель?.. Мне кажется, в прошлой жизни ты был кем-то вроде десантника.

Эван изобразил сардоническую усмешку.

– Не могу поверить, сколько фантазий бродит в этой очаровательной головке. Я же сказал, что я простой плотник. Хочешь, сделаю что-нибудь и для тебя? Стул? Стол? Шкатулку? Ты привезла с собой бриллианты, изумруды и жемчуг? Могу поспорить, у тебя их немало.

– Откуда такая уверенность? – Голос Лауры дрогнул.

– Что бы с тобой ни приключилось, Лаура, ты не из бедных.

Лаура опустила голову, и густая завеса из темных волос скрыла ее лицо.

– Как странно, что мы так свободно разговариваем обо всем. Ведь мы встретились всего час назад.

– И тебя это беспокоит? Не волнуйся, люди вообще часто обращаются ко мне со своими проблемами.

– Я ничего не стану тебе рассказывать.

– Даже первую главу? Но и без твоих рассказов я понял, что ты не умеешь выбирать мужчин. Почему тебе пришлось сбежать?

– Будь человеком, Эван. Оставь эту тему, взмолилась Лаура.

– Ладно. Но мы еще вернемся к этому разговору. Ты не на диете?

– Бога ради! Нет, конечно. Ты же видишь, я ем сэндвич.

– Тогда съешь и пирожные. Между прочим, они стоят денег, а я не намерен выбрасывать их на ветер.

– Ну, разве что только поэтому. – Лаура взяла одно из маленьких пирожных явно домашней выпечки. – Похоже, ты окончательно определился с ролью. – Она бросила на Эвана лукавый взгляд.

– Большого Брата? – так же лукаво спросил Эван. – Что ж, это вполне оправданно. Рядом с тобой я чувствую себя старцем. – Это было действительно так – со своей невинностью и свежестью Лаура была само воплощение Весны.

– В свои тридцать семь? Тридцать восемь?

– Я перестал быть молодым очень давно, – чуть резковато ответил Эван. – Если ты закончила есть, пойдем посмотрим мебель. Кстати, как ты собираешься платить?

– Наличными, – быстро ответила Лаура. Она не хотела пользоваться кредитной карточкой, иначе Колин сразу найдет ее.

– Потому что имя на карточке и имя, названное мне, не совпадают?

– Просто мне так удобнее.

– Лаура, банки не имеют права давать информацию о своих клиентах третьим лицам. Чего ты боишься?

– Если этим третьим лицам очень надо, они найдут способ получить информацию.

Эван обескураженно покачал головой.

– Уверена, что не хочешь рассказать мне об этом по пути домой?

– Нет, Большой Брат. Но ты не должен беспокоиться обо мне.

– Напротив. Похоже, еще как должен. – Он выбросил в урну мусор. – Хотя бы потому, что ты теперь моя ближайшая соседка.

Лаура никогда не думала, что выбирать мебель это так весело. Они двигались по проходу, разделявшему магазин на две части – в одной продавалась новая мебель, в другой – подержанная, – и решали, куда направиться сначала.

– Присматриваете мебель, маленькая леди? Продавец, долговязый мужчина средних лет, не отставал от них ни на шаг.

– Можно сказать и так, – с улыбкой ответила Лаура.

– Маленькая леди решила снять коттедж Лоусонов, – вмешался Эван. – И не волнуйся, Зак, я все ей здесь покажу. Мы побродим, посмотрим, а потом скажем тебе, что нам понравилось.

– Конечно, Эван. – Долговязый расплылся в улыбке. – Слушай, тут у меня многие интересовались резными креслами, которые ты сделал. Они пользуются спросом. Ты талантливый парень плотничаешь, на виолончели играешь. Моя жена считает, что это очень романтично, и я даже подумываю, не взять ли мне снова в руки мою гавайскую гитару. Сыграю ей пару раз вечерком, и глядишь… Одним словом, я готов продавать все, что ты сделаешь. Цену назначишь сам.

– Я подумаю над этим, Зак. Спасибо за добрые слова и за предложение.

– Мы же вроде как партнеры, да? Ты делаешь, я продаю. Да, людям еще очень понравились твои сундуки. Последний я продал Тэссе Мэтьюс – она сказала, что для приданого.

– Прекрасно! Если бы я знал, что для приданого, просто подарил бы ей.

– Люди не ценят того, что досталось бесплатно, поучительно произнес Зак.

– Ты – отличный парень, Зак. – Эван хлопнул продавца по плечу, повернулся к Лауре и повел ее в отдел подержанной мебели.

– Ты хорошо с ним ладишь, да?

– А почему нет? Я вообще легко нахожу общий язык с людьми. – Эван подумал о суровых людях, сжимавших в руках оружие, в то время как он брал у них интервью под свист пуль. Были среди них и истинные патриоты, и отъявленные психи.

– И все же у тебя репутация «одиночки»…

– Да неужели?

Лаура кивнула, стараясь сохранить серьезный вид.

– Трудно приходится, когда все городские девушки на выданье идут на тебя крестовым походом?

– Лаура, кто тебе сказал такую ерунду? – Эван расхохотался.

– У меня, между прочим, есть глаза. А сказала мне Харриет.

– Ox уж эта Харриет! По-моему, она относится к людям как строгая, но очень добрая тетушка, – с усмешкой заметил Эван. – Значит, Харриет сказала тебе, что все городские девушки жаждут моего общества?

– А что тебя удивляет? Мне, например, твое общество очень нравится, – выпалила Лаура, не подумав. Впрочем, она сказала правду. – Ты очень добрый и заботливый.

– Дьявол! Звучит так, как будто я твой дедушка, шутливо вспылил Эван, но потом посерьезнел. – Мне кажется, что в мужчине доброту ты ценишь превыше всего.

– Любая женщина мечтает, чтобы близкий ей мужчина был добр к ней и ее детям, – также серьезно ответила Лаура.

– А твой приятель не был добрым? Ты поэтому сбежала?

– Можно и так сказать. – Боль и сожаление на миг вернулись к ней.

– Но ты скучаешь по нему?

– Позвольте, мистер Томпсон, и мне задать вам несколько вопросов. Вы женаты?

– Нет. И никогда не был.

– Как так получилось?

– Много лет я вел такую жизнь, что не знал, где проснусь наутро.

– Что это значит? – Впрочем, Лаура не удивилась – нечто подобное она почувствовала с самого начала.

– Мне пришлось много путешествовать.

– В качестве плотника? – поддразнила она его. Тебе не хватает этого?

– Чего этого? – Он наклонился, разглядывая маленький кофейный столик. – Несколько царапин, но все можно исправить.

– Того, чем ты занимался. Эван, я не настолько глупа, чтобы не понять: ты вел совсем другую жизнь.

– Ты снова фантазируешь.

– Но ведь ты же не собираешься навсегда поселиться в Кумера-Кроссинг? – Лаура и сама не понимала, почему этот разговор так важен для нее.

– Так же, как и ты. Я вообще удивляюсь, каким ветром тебя сюда занесло.

– Каким бы ни занесло, я уже полюбила эти места, – ответила Лаура. Ее лицо приняло мечтательное выражение. – Свобода, простор, покой. Мне порой кажется, что я готова пешком обойти всю пустыню, – пошутила она. – Впрочем, я вполне могу взять парочку верблюдов и отправиться в путешествие, как та женщина… Ну, она еще написала книжку о своих приключениях…

– Робин Дэвидсон. А книга называется «Пути».

Она о ее 1700-мильном путешествии через всю Австралию. Робин получила за нее литературную премию.

– Ты очень образован, Эван. – Она смотрела на столик, но думала совсем о другом.

– Да.

– Ты писатель? Известный автор?

Его взгляд дал ей понять, что она заступила за черту дозволенного.

– Лаура, давай расставим точки над «i». Я – простой плотник.

Она испугалась, что он разозлился.

– Извини. Я не должна была так настойчиво любопытствовать.

– Эй! – Ему очень не понравилось, что вместе с веселым выражением с ее лица сошли и все краски. – Я тоже прошу прощения за излишнюю резкость. Кто тебя так глубоко обидел, Лаура? Так сильно напугал? Прости, что теперь я проявляю любопытство, но если я не спрошу, то никогда не узнаю.

Ее глаза подернулись дымкой.

– Зачем тебе знать?

– В твоем облике есть что-то очень трогательное, подкупающее, – искренне ответил он. – Я просто хочу тебя защитить, поэтому должен знать, с чем могу столкнуться. С твоим дружком, который, ты уверена, будет тебя искать?

– Все в порядке, Эван. Меня не нужно ни от чего защищать. – Но он видел, как она напряглась.

– Конечно, конечно. Именно от чувства полной безопасности ты так дрожишь. Я в любом случае намерен приглядывать за тобой. Не волнуйся, платы я не потребую, разве что однажды пригласишь меня на обед. Ты умеешь готовить?

Лаура печально улыбнулась и покачала головой.

– Когда-то не сомневалась, что умею. Теперь я уже ни в чем не уверена.

– Да, твоя самооценка явно нуждается в немедленном пересмотре.

– Почему ты так решил?

– Потому что вряд ли бы это было более очевидно, даже если бы об этом напечатали в передовице центральной газеты.

– Ты репортер? Корреспондент?

Эван напрягся, но старался сохранить невозмутимость.

– Продолжаете ваше дознание, мисс Грэхем?

– Все-все, Эван, больше не буду. Просто я точно знаю, что сегодня мы увиделись с тобою впервые, но отчего-то твое лицо кажется мне знакомым. Ты когда-нибудь носил бороду?

– Нравится? – Он провел ладонью по поверхности столика из красного кедра, затем выкатил бордовое кожаное кресло на колесиках.

– Скажи мне правду, Эван.

– Лаура, каждый мужчина хоть раз в жизни отпускает усы и бороду. С моей попытки прошли годы и годы.

– И все-таки я почему-то вижу тебя с бородой…

Кажется, это была обложка какой-то книги…

По его взгляду Лаура поняла, что не ошиблась, хотя Эван насмешливо ответил:

– Не «горячо» и даже не «тепло», Лаура. Ты ошиблась. – Она не ошиблась. На обложке его книги об Антарктике была его фотография с бородой. – Итак, мы обошли весь магазин. Что тебе понравилось?

– Кресло. Столик из кедра.

– Хороший выбор – они подходят друг другу по цвету. Что еще?

– Спальный гарнитур…

– Вы со своим дружком вместе покупали мебель? – вдруг спросил он.

Лаура опешила.

– Почему ты упорно называешь его «дружком»?

А вдруг это мой муж? – Она пристально смотрела в лицо Эвана блестящими от возбуждения глазами.

– Не думаю. Ведь ты бы мне сказала, будь ты замужем, да? – Он ответил ей не менее пристальным взглядом. – Я еще не встречал женщины, которая выглядела бы так невинно, так неискушенно…

– А вдруг я притворяюсь?

Повисла пауза, как будто Эван обдумывал ее вопрос.

– Не думаю. Ты мне кажешься молодой женщиной, которую с детства любили и лелеяли, а потом она оказалась в ситуации, к которой совершенно не была готова, и не смогла справиться с ней. Ты очень хочешь снова обрести себя и твердо встать на ноги. Это твой дружок, кто так подавлял тебя?

– Можно сказать, что да. – Голос Лауры дрогнул.

– Тогда понятно, почему ты была несчастлива с ним. И почему тебе комфортно со мной. Ведь это так?

Лаура покраснела до корней волос.

– Да.

– Ты подспудно тянешься к мужчинам постарше. Вероятно из-за того, что ты очень любила своего отца.

– Да, да и да. Как мне может быть не комфортно в твоем обществе, если ты добрый, надежный, умный, с чувством юмора. Очень привлекательный. Продолжать? Но не думай, что я намерена злоупотреблять твоим расположением, просто хочу надеяться, что мы станем друзьями.

– Мы уже друзья. Вернее, я – Большой Брат, а ты – Лаура, соседская девчонка. А если серьезно, то оба мы вынуждены что-то скрывать, жить с оглядкой… Как насчет стульев? У меня дома есть парочка, которая очень подойдет к твоим приобретениям.

– Ты сам их сделал? – Она подняла к нему лицо, на котором отражалось неподдельное восхищение.

– Сам.

– Тогда я польщена вдвойне. Я же слышала, что говорил Зак о вещах, сделанных тобой.

– Считай это подарком на новоселье, – любезно произнес он.

– Но, Эван…

– Платить будешь все-таки наличными? Тебе хватит? – пресек он дальнейшую дискуссию.

– Надеюсь, что да.

– Кофейный столик я приведу в порядок, и на нем не будет ни одной трещинки. А как насчет вешалки в прихожую? Поскольку зимняя одежда в этих краях не нужна, будешь вешать на нее свои шляпы. Вот они тебе точно понадобятся, чтобы защитить твою нежную кожу. Еще может понадобиться плащ, хотя я и не помню, когда здесь в последний раз шел дождь. Итак, когда бы ты хотела получить мебель?

– Если можно, то прямо завтра.

– Я уверен, что можно. А я помогу разгрузить и расставить.

– Буду очень признательна.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, затем Эван нежно провел пальцем по ее щеке. Он давно хотел сделать это и не справился с собой. На ощупь ее кожа оказалась нежной, как лепесток магнолии.

– Что ж, пойдем отсюда. – Он с трудом, но вернулся к роли Большого Брата. – Нам нужно зайти еще в универмаг и купить всякие там кастрюльки-сковородки. Хотя мне кажется, что ты вообще не ешь.

– Ем. Не думай, пожалуйста, что у меня какие-то проблемы с аппетитом.

– Да ты весишь как перышко! Но за этим я тоже прослежу.

За ужином она рассказала Саре о том, как прошел ее день. Лаура приготовила цыпленка с орехами кешью и имбирем и отварила к нему китайскую лапшу.

– М-м-м… великолепно! Мне будет не хватать тебя, Лаура, когда ты переедешь в коттедж Лоусонов. – Сара посмотрела на нее с улыбкой. – Это так приятно, когда по возвращении с работы тебя дожидается вкусный ужин. Ты – великолепный кулинар. Харриет намеревается открыть ресторан, так почему бы вам не объединить ваши таланты?

– Она собирается открыть ресторан в Кумера-Кроссинг?

– Кайл уверен, что эта идея будет иметь успех.

У нас есть два кафе, но они продают только легкие закуски и сэндвичи. А Харриет не просто хороший повар, у нее еще есть и фантазия. Она привозила рецепты отовсюду, где бывала, – из Таиланда, Индии…

– Какая же она молодец! Закончила одну карьеру, начала другую.

– А чем ты намерена заниматься, пока будешь жить здесь?

– Эван спросил меня о том же.

– И что ты ему ответила?

– Что так далеко я не заглядывала. Сара, я не сказала ему, что замужем, не смогла. Я поступила не правильно? Знаешь, он такой проницательный сразу понял, что я от кого-то сбежала. Но он считает, что Колин – всего лишь «дружок».

– Это потому что у тебя такой вид…

– Слишком невинный? – уныло спросила Лаура. Вот и Эван так говорит…

– Да, глядя на тебя, никто даже предположить не может, через какой ад тебе пришлось пройти.

Немудрено, что Эван ошибся. Как вы поладили?

– Я ожидала совсем другого, исходя из ваших рассказов. Он представлялся мне отчужденным, неприветливым.

– А как ему быть другим при повышенном внимании здешних барышень? Они все просто заворожены им. Жаль, что он редко улыбается, потому что…

– ..когда он улыбается, это как будто солнце выходит из-за туч. У него замечательная улыбка. Но мне кажется, Эван Томпсон – его ненастоящее имя.

Сара склонила голову набок.

– Ходят разные слухи, но, конечно же, он не плотник, хотя его изделия мне очень нравятся.

– Он обещал подарить мне два стула, сделанные им.

– Это может стать началом коллекции, – поддразнила Сара. – Знаешь, мне кажется, общение с Эваном пошло тебе на пользу – ты выглядишь более расслабленной.

– Я и чувствую себя так.

– Вот и отлично. Когда почувствуешь себя достаточно сильной, ты сможешь заняться разводом.

Хотя это будет и нелегко.

– Год, который я прожила с Колином, породил во мне много страхов и сомнений.

Сара взяла Лауру за руку.

– Теперь у тебя есть друзья, которые всегда придут на помощь. Есть Эван. И мужчине типа Колина вряд ли достанет отваги стать на пути такого человека. Но ты должна выбрать момент и рассказать Эвану правду.

– Да. Тем более я уверена, что Колин уже разыскивает меня. Наверняка он сперва решит, что я скрываюсь где-нибудь в Новой Зеландии, будет допытываться у матери…

– Ты ей сказала, где ты?

– Нет. Я решила, что для мамы будет безопаснее не знать. Прежде чем уехать, я написала ей длинное письмо, в котором постаралась объяснить, что очень несчастлива, хотя и не стала описывать все злодеяния Колина. Это так унизительно, так стыдно…

– Лаура, ты не совершила ничего плохого. – Сара пыталась убедить ее в этом уже далеко не в первый раз.

– Я должна была сбежать намного раньше, а я целый год терпела унижения и побои, жила в постоянном страхе, чувствуя, как деградирую. Я должна была быть сильнее. Вот ты такая уверенная, такая целеустремленная…

– Ты ошибаешься, Лаура. Не такая уж я непобедимая и несгибаемая, как ты думаешь. В свое время я наделала немало ошибок, много лет в моей душе царил ад. Я оправдывала свою нерешительность тем, что, мол, это может причинить боль другим людям…

Лаура смотрела на Сару и видела перед собой красивую белокурую женщину с черными глазами, в облике которой ничего не говорило о слабости или неуверенности. Она производила впечатление сильной, уверенной в себе личности.

– Ты бы никогда не позволила мужчине унижать себя сексуально или эмоционально. У тебя есть внутренняя уверенность, которой мне так недостает.

– Просто ты еще очень молода, Лаура. Этим и воспользовался Колин. Будь ты хотя бы на несколько лет постарше, ему вряд ли удалось бы тебя одурачить. Но обстоятельства сыграли ему на руку. В момент вашей встречи ты была одинока, потеряна, нуждалась в поддержке – твой любимый отец погиб, мама вышла замуж и уехала. Колин причинил тебе много зла. Каким же жестоким негодяем он оказался! Сколько раз мы встречались на различных мероприятиях, а я и представить себе не могла, что скрывается за фасадом вашего такого благополучного с виду брака. – Сара покачала головой.

– Он даже мою мать смог обмануть. Думаю, она сейчас теряется в догадках, что могло толкнуть меня на такой отчаянный шаг. Колин наговорил ей столько лжи. Он может быть таким убедительным, да ты и сама знаешь… Он сказал матери, что я никак не могу освоиться в роли жены и хозяйки дома такого известного и преуспевающего врача, как он.

Человека, который каждый день спасает жизни людей. Знаешь, он не только говорит, но и думает о себе с таким пафосом. Мне же он неустанно выказывал свое презрение, говорил, что меня растили как тепличный цветок, называл маленькой папочкиной дочкой. Я действительно очень любила своих родителей…

– Лаура, это так понятно. Ты выросла в счастливой семье, где царили любовь и забота друг о друге, и, конечно же, не была готова к встрече с таким психически неуравновешенным и жестоким человеком, как Колин. Но поверь, я тоже знаю немало о беззащитности и унижении. Когда-нибудь я расскажу тебе о своей жизни. Кстати, а почему ты не ешь?