Текст книги "Лабиринты памяти"
Автор книги: Марат Нуртдинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Но весной 1986 года, когда Мишкин призыв перестал хавать масло дедов, случилась катастрофа, а именно Чернобыль….
Их по тревоге подняли ночью, все думали обычная учебная, но погрузка техники ночью та еще процедура, жандарбатники (железнодорожные войска) были борзее стройбатников, промучившись всю ночь, натягивая толстую стальную проволоку на рога тягловых устройств, забивая поленья между катков, они вымотались в усмерть. Под утро теплушка дернувшись пару раз как бегемот перед прыжком, наконец, тронулась.
Им выдали сухпай, у жандарбатников разжились спиртом, и жизнь показалась слаще меда.
Когда прибыли в Зону, вдалеке ядовито-хищно мерцал кратер ядерного вулкана.
Зона была похожа на встревоженный улей.
Ни чего общего с Зоной Тарковского, хотя в сущности то и были сталкерами поневоле.
Они работали отчаянно, иногда спали по 1 часу в сутки. Мишкин командир, был грамотным мужиком и не давал лезть в пекло, впрочем, не все летехи знали матчасть….
Мы пару раз четко видели, как вертолетчики, пролетая над реактором пытаясь забить горло ядерному дракону, сбрасывая мешки со свинцом мимо, так однажды нам на башню прилетел от них подарок.
Жалко было пацанов из химвойск, им досталось по полной, после пары выходов для сбора радиоактивного мусора на крышу реактора, они становились бледными как штукатурка в казарме.
Только ИМРка доказала свою незаменимость при работе возле реактора…
Шла вторая неделя, когда нам прислали «духов», так мы, рано «пристаревшие», звали вновь прибывших.
Мише достался несмышленыш из Баку, туповатый ботан, занимавшийся на гражданке разведением аквариумных рыбок, по имени Володя. Его сразу окрестили «тормоз».
Он не был сторонником дедовщины, хотя и подходило время когда «по сроку службы положено».
И вот как-то, сгребая у реактора мусор, услышал в шлемофоне истеричный крик лейтехи – командира. Оказалось, у Вовки заглохла ИМРка, смотрю в триплекс, слетела гусянка. А рация рядом с реактором барахлит.
Мертвенная тишина возле реактора, бесшумно влазила в наше кроветворение, в самый костный мозг, вносила бардак в процессы митоза, конъюгации, бездумно проводила делецию хромосом.
К несчастью не все служаки понимали, безмолвную равнодушную ярость радиации, многие солдаты бравировали и получали смертельную дозу.
Рев 12 цилиндровых движков ИМР – значил Жизнь, тишина – возвещала Смерть…
Но нас не зря называли «траками», а мы себя гордо называли «БОУПтянами». Миша быстро прикинул: «Уже оттарабанили свои 5 часов, пока дернем дежурную ИМРку, пока то, пока се, «Тормоз» вместе со своим командиром изжарятся, а если покинут Броню и пехом попытаются сбежать, такая же Доза».
Впрочем, все эти варианты просчитывал раньше, в те короткие минуты сна, когда удавалось прикорнуть…
Как на автомате подъехал спереди к уснувшей ИМРке, открыл люк, буквально за пару секунд подцепил 20-ти тонный трос, и юркнул к себе. Угрюмо размышляя над тем, какую дозу хапнул, по вине нерадивого «молодого», о том, сколько занес с собой в машину, пока цеплял трос, и сколько получил мой старлей, у которого ведь ест ребёнок. Отъехал подальше от реактора, там подцепили второй трос, командиры даже не вышли.
Уйдя из-под взора триплекса его ИМРки, Миша боковым хуком справа превратил физиономию «Тормоза» в то, что надо было сделать давно еще его отцу….
Скорбно думая ныне по происшествии многих лет, что быть может, судьба сложилась бы по другому, если бы по инструкции бросил «Тормоза» и сберег свои нервы…..
Впрочем, когда всю жизнь живешь с пониманием того, что тебя в любой миг может накрыть лейкемия, это здорово тонизирует……
Афган
Меня свежеиспечённого военврача, забросили в Кандагар, мне это показалось многообещающим, можно было получить ордена, звездочки пораньше.
Других социальных лифтов тогда не было.
Конечно, у врача служба не то, что у десантуры или даже у пехоты, боевых практически не бывает.
Мы в основном занимались «сортировкой» раненых, то есть переправляли их в Ташкент.
Но сказать, что служба была мёд – нельзя, и нас периодически щипали снайперы, иногда прилетали мины и реактивные снаряды…
В общем, мы были вышедшими из рассказа Стругацких «Пикник на обочине», только тысячи глаз афганцев смотрели на нас через прорези прицелов….
А ведь пуштуны открыто хвалились тем, что они самые крутые воины в мире, потому что они воевали ещё с Александром Македонским, что даже инглизы их не победили.
Для пушту смысл Жизни был один – Война!
А нам внушали, что раз мы научили воевать вьетнамцев, а они победили Америку, то Советская Армия величайшая в мире….
Так столкнулись Два Супер-Эго…..
Только через полгода, с комполка мы поехали на проверку дозора, контролировавшего трассу.
И вот, в 6-ть утра только рассвело, мы прибываем на точку.
Бог, ты мой!
Как ругался комполка! Такой витиеватой ругани я до этого не слышал.
Весь караул, 6-ть бойцов, включая 2-х сержантов, накурились анаши в усмерть. Полчаса, вялые как тараканы они пытались найти разбросанные по округе автоматы и боеприпасы.
По всему было видно, что немало трассеров они пустили ночью в небо.
Но это не самое страшное, как им повезло, что душманы их не перерезали?!
Так я впервые узнал, что такое афганка.
Где то еще через пару месяцев, когда комполка уехал в Кабул, замполит под вечер, таинственно блестя узкими глазенками, позвал: «Пошли, док, пора прописываться!»
Он притащил меня в отдалении стоявшую палатку, там уже набилось человек 5-ть офицеров.
Все привычно расселись по кругу, скрестив ноги.
Смотрю, капитан достает уже приготовленную папиросину, и, взорвав, передает по кругу. Палатка немедленно заполнилась дымом.
Это было поразительно!
Когда капитан взорвал вторую папиросину, что-то произошло в тусклом дыме марихуаны капитан левитировал! Он поднялся над полом палатки со скрещёнными ногами сантиметров на 15 и как ни в чем не бывало, передал косяк по кругу, замполит, глубоко затянулся и медленно поднялся на такую же высоту, как и капитан.
Это был Транс, как теперь это понимаю, все кто брал 2-й косяк, зависали в воздухе как заправские йоги! В том числе кажется и я!
Наутро, во рту творилось что-то невообразимое.
События развивались стремительно….
Через пару недель к нам привезли московских артистов, с очередной программой. Среди толпы разряженной, и пытавшейся хорохорится богемы, я увидел свою давнюю любовь юности Алперову!
Уже после выступления, когда мы с артистами «откушали» чем Аллах послал, Ирина подсела ко мне, было видно, что она дрожит от страха.
Когда народ начал расходится, она попросила:
–Проводите меня, пожалуйста.
Не очень-то джентльмен, но когда сошедшая с обложки просит, то даже, несмотря на ненавидящие взгляды командира, делать нечего, пошел провожать.
У нее была своя комната, у дверей ее бездонные глаза широко распахнулись и она прошептала: «Ты зайдешь?»
Эта была самая яркая ночь в моей жизни….
Наутро, офицеры ехидно вопрошали: «Ну как, ты стал боджей с Габдуловым?»
Я угрюмо отмалчивался. Боджя по-татарски – сват.
Стало понятно, моя карьера спета, так и оказалось, командир приревновал меня, и через пару месяцев отправил меня на большую Землю.
Только большой мешок афганки, предусмотрительно взятый с собой, скрасил мою гражданскую жизнь.
Впрочем, в те времена все везли с собой из Афгана мешками марихуану, так зарождалась в СССР традиция анашизма.
Армия
Когда мне довелось побывать в Германии, пришло разочарование в известной чистоте немцев, стоило отойти от трассы в лес метров на 10, ощущение что попадаешь в Россию, те же банки пластиковые, какой-то мусор.
Эстония не такая, ни одного бычка вдоль дорог и в лесах. Свежепобеленные фахверковые дома, наследие Ганзейской империи.
Побывав в Калининграде, стало понятно, что все прибалтийские страны похожи, песчаные равнины поросшие древними соснами….
Ну и конечно сырость, уже через неделю после прибытия в часть нагноились ноги, и только бывалые солдаты научили бороться с грибками с помощью народной медицины, грубо говоря, когда неделю ходишь в портянках, и каждый шаг причиняет невыносимую боль, легко и просто попадаешь в госпиталь.
Территория нашей части произвела неизгладимое впечатление, даже по сравнению с Эстонией здесь царила прямо таки ослепительная чистота, фосфоресцирующие бордюры, отливающие неестественным изумрудным цветом газоны, это была какая-то фантастическая планет из Брэдбери.
Офицеры и прапорщики преимущественно украинцы, надо сказать, что старший прапорщик Моспан, был для нас просто Отцом, было видно, что он по – настоящему переживает за наши непутевые жизни. Нам казалось, что эти 2 года никогда не кончаться, время тянулось безнадежно медленно, и мы нашпигованные тестостероном 18– летние мальчишки устраивали гонки на 40-тонных бронированных тачках по машинодрому, а иногда и по парку.
Эти машины издавали ужасный шум, ни каких приблуд для шумомаскировки не было и в помине. Первый месяц как начались вождения, головная боль просто не покидала меня, грохот в кабине стоял ужасающий.
Но больше всего бесили непрерывные склоки с южанами, самыми борзыми были естественно чеченцы, но в нашем призыве их было мало, а тот, что попал в нашу роту оказался на удивление добродушным, похожий на мулата мастер спорта по дзюдо, 3-е курсник строительного института из Одессы. Мы – уфимцы как-то нашли в парке нычку со сгущёнкой и консервами, с вареным кофе и тушенкой. Голодали мы непрерывно и тут же вскрыли все 6 банок и быстренько захавали. Надо было видеть грустные глаза чеченца, который застукал нас за этой трапезой. Он лишь тоскливо произнес:
–Это же мнэ мамо прислала….
Грузины были просто невыносимы, замполитом роты был Грузин, похожий повадками на Сталина. Страшными были драки между узбеками и грузинами были на лопатах и другом шанцевом инструменте.
Армяне были не намного интеллигентнее, хотя рубиться в шахматы в красном уголке было с ними прикольно.
Таджики и уйгуры, вместе с туркменами изредка матерясь, упоминали зоофилию. Все эти разговорчики о зоофилии навевали грусть.
Словом армия – это вавилонское столпотворение. Мой интернационализм был быстренько развеян. Все сбились по кланам и старались держаться друг друга. Ходили мы в туалет только по двое. Мужеложство было одной из форм устрашения.
Теперь, то я понимаю, что в закрытых социальных группах, процветают низменные чувства, а если бы мои сослуживцы встретились в обычной жизни, вполне возможно это были бы приличные люди.
Впрочем, многих из них нет ни на Фейсбуке, ни где-то еще. Все это низшие социальные слои.
Печальными были наряды на кухню, начистить картошку на 3000 человек – это было то еще удовольствие, но как-то мы попали на ферму, оказалось наша бригада выращивает свиней. Мы были приданы ветеринару и весь день кастрировали бедных поросят. Господи, какая-это была ужасная вонь. Но настоящее веселье началось по осени, мы пошли в караул.
Зомби, по другому состояние в карауле не назовешь. Через день на ремень. Спали мы, практически стоя, по посту я ходил просто, не открывая глаз. Даже мысль о том, что рядом с тобой 8 ядерных боеголовок мощностью больше Хиросимы не приводила в чувство. Мозг тупо выключался. Даже бесконечные белые ночи, не навевали романтику. Черпаки умудрялись спать чуть дольше нас – молодых, опять же за нас счет.
Ближе к осени начали гнить руки. Сырость, мелкий в виде измороси дождь не прекращался ни на секунду, а когда подмерзло, стало понятно, почему Екатерина сослала Салавата Юлаева именно в Эстонию.
У нас привыкли ругать Горбачева по поводу и без, хотя у него были светлые идеи.
Одна из этих забытых программ называлась, если не ошибаюсь «Дороги Нечерноземья».
Нас, БОУПтян, инструкторов практического вождения не сильно посвящали в планы Партии, но кажется, идея была святой, наконец, избавиться от бездорожья в Центральной России.
Любая прекрасная идея в нашей стране решается как всегда через одно место.
Словом понагнали в нашу инженерную часть грейдеры и скреперы, но как оказалось демографическая яма к 1987 году, не уменьшилась и не заросла.
Пришли призывники из богатых в демографическом смысле регионов СССР, это оказались выходцы из Средней Азии и Кавказа, чуть приправленные осужденными на небольшие сроки из Красноярского края.
Мы сразу окрестили этот батальон «Дикой дивизией!»
Этим призывникам даже штык-нож на дежурство по роте не выдавали.
Помню, был у них молоденький чернявый лейтенантик, похоже, родом из Туркмении, так он без Стека не ходил, хотя по слухам блестяще владел боевыми искусствами.
Надо ли говорить, что в те времена даже слух о том, что кто-то владеет каратэ, сразу возводил оное лицо в Легенду.
Как мне кажется, эта Горбачевская программа канула в лету просто потому, что солдаты не должны решать проблемы экономики.
Как-то до нас дошли слухи о том, что ранним летним утром кто-то из «Диких» подал клич:
–Кто по команде «Рота подъем», встанет тот ….,
Ну, Вы понимаете – гей.
Мягко говоря.
Все 200 солдат пролежали до 6 часов вечера, бедолаги мучились, но никто даже до туалета не мог сходить, быть опущенным было гораздо страшнее.
Но физиология таки взяла свое, и к ужину им пришлось встать
А офицеры и прапорщики ничего не смогли сделать.
Много было сказано о «дедовщине», но почему наши «старики» были злыми?
Все было просто, рядом с тумбочкой дневального была оружейная комната, отделённая от расположения роты решеткой в потолок.
На ночь, в оружейную комнату, снабжённую сигнализацией, заносили цветной телевизор.
Старики, находили «молодого» с маленькой головой, запускали его через решётку, он включал зомбоящик, втыкал вместо антенны вилку и начиналось Шоу!
По финскому ТиВи транслировали «Эммануэль»!
«Дух» (молодой) в оружейке, просто сходил с ума, старики, вцепившиеся в решетку оружейки, теряли дар речи, нам – на тумбочке не давали взглянуть!
Словом вакханалия!
Но, слава всевышнему! К году 1987 финны окончательно перешли на кабельное и порнушки больше не стало….
Когда мы стали «стариками», финской эротики не стало, но появилась программа «Взгляд», и мы также не спали ночами, вдыхая воздух свободы….
Вся жизнь тюрьма – это простой истине меня научил сослуживец по армейской койке. Парень, которому в первый же день в армии сломали очки, и которые он, посередке обмотав лейкопластырем, носил до дембеля.
Лет через 15-ть после армии Макс прислала мне свое интервью в Чикаго, где он (физик– теоретик), по обмену работал в соседнем кабинете с Нобелевским лауреатом Абрикосовым. Последнего он считал антисоветчиком, и не почитал за честь общаться с ним.
Действительно, школа – это тюрьма, в которую мы попадаем не по своей воле, армия – тем паче, Институт (универ) – не намного лучше, общага –100% тюрьма.
Попав по счастливому стечению обстоятельств в ЧОХ (черная хата) во время учебы в институте, именно так ее окрестил один из моих товарищей, я понял, что квартира, не намного отличается от общаги в смысле экзистенциального мироощущения.
Чем раньше мы понимаем, что, в сущности, одиноки в этом мире, тем легче воспринимать это.
Существует много размышлений о службе в армии.
Это и реализация садо-мазохистических паттернов поведения.
Это и гомосексуализм, латентный и явный.
Это и идеализм, основанный на юношеском романтизме.
Недаром же Наполеон говаривал, что лучшие солдаты – шестнадцатилетние, они не ведают страха.
На мой взгляд, армия – это Инициация, поскольку в нашем, насквозь матриархатном обществе, должно быть место, где мужчина может и должен стать мужчиной.
Я служил в удивительном месте, Национальном природном парке Эстонии, это – чудо! Водяные мельницы, спрятанные в старых усадьбах, виды на Финский залив с горной гряды, сосны на песке, туман по утрам.
Мы это взрывали ревом моторов.
Мы его топтали танками.
Эстонцы нас просто ненавидели.
Конечно, мы бесконечно воевали с задиристыми грузинами, драчливыми азербайджанцами, интеллигентными армянами и прочими кавказцами и жителями Средней Азии в «чапке» (чайной).
Да, было тяжело. Кувалда был основным инструментом, на своих машинах мы ездили по болотам и если падали с машины и то проваливались в грязь по грудь.
Но это было время, когда мы были молоды….
Кто не служил, тот – не мужик!
Так принято рассуждать в определенных слоях общества.
Но, что такое служба?
Это 2 года дурдома.
А как еще можно назвать то, что солдатики красят траву зеленой краской, по линеечке гладят сугробы?
Монастырская жизнь, направленная на создание в условиях монастыря иллюзии рая на Земле, наполнена большим смыслом.
Ведь люди, приходят в монастырь и им кажется, что рай на Земле существует!
А идеальный порядок в армии, это – генеральский рай, вычурная репрезентация искаженной психической реальности.
ВИАР!
Думается сейчас, все стало гораздо лучше, хотя заправлять в БМП ленту со снарядами, командой в 6-ть человек или вставлять 70 кг заряды в пушку танка, какой в этом смысл?
С одной стороны, когда тебе не надо думать, за тебя думают, тебя подымают по команде в 6.00, потом ведут на физзарядку, потом строем с песней на завтрак и т.д. и пр.
В этом порядке есть свой экзистенциальный смысл, этим офицеры избегают тревоги!
Когда ты, наперед знаешь, что ждет тебя завтра и послезавтра, и через 16 лет ты получишь полковничью папаху, все прекрасно!
Лишь бы не было войны!
Что такое Эстония?
Мы твердили себе:
–Кто служил в учебке Тапа, тому не страшно и гестапо!
Песок и вековые сосны, падающие при малейшем касании бамперов АТТ, хотя АТТ (Артиллерийский тягач тяжёлый) весит 20 тонн.
Это удивительно!
Ребята рассказывали, как однажды водитель ЗИЛа попросил вытащить его машину из грязи.
Грязь понятие условное, поскольку вся Эстимаа, так эстонцы называют свою Родину, представляет собой одно большое болото.
Даже в те времена 1 км грунтовой дороги стоил миллионы долларов!
Нам внушалось, что мы своими траками разрушаем, то, что построили эстонцы!
Нынче понятно, что эстонцы строили свои дороги за наши Российские деньги.
Но я отвлекся, и так, БАТ (Большой артиллерийский тягач) поперся выдёргивать ЗИЛ (5 тонн) из грязи, которую представлял из себя наш машинодром, то есть мы стояли на полке машины, на высоте 1 м 30 см, и всю эту высоту составляла густая жижа!
Словом, водитель ЗИЛа решил помочь буксиру и включил 1-ю передачу, наш коллега-БОУПтянин без раздумий, как обычно тронулся со 2-й.
Потом, опытный и немолодой водила ЗИЛа, с пеной у рта рассказывал, что он долго не мог понять, почему он отпускал газ на ЗИЛе, а двигатель все равно ревел.
Словом, мне повезло на стариковщину, попал дежурным по машинодрому, моя АТТшка была в норме, так что почти 3– месяца в санатории!
Видимо, сказались мои подвиги в карауле, которые были выше описаны.
На машинодроме был только старшина, флегматичный дембель на полгода старше меня, его заслали за какие-то заслуги и молодой поваренок.
Словом тырить тушенку было не зачем, и кормёжка была вполне, единственное не хватало витаминов, но мы ломали лесную малину и заваривали палки в кипятке и тем были довольны.
Должен заметить, что ходовая у АТТ досталась от легендарного танка Т-34, это была полная жесть, при наезде на камень, тебя подбрасывало к потолку и нещадно колбасило по всей кабине, которая была побольше, чем у КАМАЗа.
Ваш покорный слуга как-то подслушал у дедов, что можно перебросить балансиры на торсионах, на пару углов на переднем катке и тем самым машина пойдет мягче.
Дело дороже слов и процесс пошел, каток весит 150 кг, балансир, как мне кажется 100 кг, нужно еще снять всю гусеничную ленту, которая весит порядка тонны.
Осень моей армейской жизни была чудесной, мелкий дождь, обычно изводивший душу, вдруг прекратился.
Многовековой лес национального парка Эстонии, Водяные мельницы, спрятанные в старых усадьбах, виды на Финский залив с гряды, сосны на песке, туман по утрам. Это незабываемо!
Игра престолов! Вот что напомнило мне об Эстонии. Все виды, Дух этой Земли, белые квадраты в черных перекрестьях катетов и гипотенуз, фахверковых домов, идеальная чистота улиц, несопоставимая даже с Германией, Горная гряда по пути на Пала-БТМ, въезжая на которую открывался беспредельный вид на Финский залив, на бесконечную равнину сосен, как это можно описать?
Бессмысленно!
Но я опять отвлекся, перекинув передние катки, обнаружилось, что проходя через булыжник, машина перестала бить мордой, но стала бить кормой!
Слово – пустой звук, сказано сделано!
Я перекинул задние катки!
Оказалось этого мало, пришлось перекинуть вторые спереди, потом, вторые сзади, машина подросла сантиметров на 20-ть.
Когда мой комвзвода, старший прапорщик Кулинич, увидел мою машину, у него челюсть отвисла, такого он еще не видел.
Но ничего не сказал, кошмары начались, когда пришла осенняя распутица, гусянка в грязи слетала при малейшем резком повороте, что такое надевать на машину весом в 20 тонн, в грязи по грудь, не сказать ничего!
Но нас недаром называли уважительно Траки!
Сатисфакция была, когда мне довелось везти своих сослуживцев с машинодрома, и мой АТТ легко и мягко как БАТ-2, покачивался на камнях, уважительное молчание в кузове, было самой большой похвалой, которая была в моей жизни!
Но вернемся к дежурству на машинодроме, память уже многое стерла, однако, та поездка на хутор была неповторимой, потом мне довелось видеть много саун, бань и мест релакса, но это было самое аутентичное.
Водяная мельница, рубленная из старых сосен графская баня, черная ледяная вода медленно, как и века назад переливающаяся через колосья мельницы.
И тишина!
Звенящая, говорящая о палеолите, о том, как ледники наступали и отступали, как иноземцы приходили и уходили, а сосны стояли и своим безмолвием свидетельствовали об относительности бытия.
Чувствовал ли я себя захватчиком?
Возможно, ведь нас не отпускали в увольнительные, поскольку считалось, что эстонцы держат в сараях немецкие «Тигры» и в амбарах хранят шмайссеры, из которых легко и просто расправляются с советскими солдатиками.
Текстильная фирма «Марат» была в большом почете у наших покупателей, но не всем доставались эти шедевры тряпья.
Нам советовали, в магазинах говорить по-башкирски, тогда из-под прилавка чудесным образом появлялись заморские деликатесы и дефициты. Впрочем, в городе так и не пришлось ни разу погулять.
Воспоминания об армии скачут.
На дежурстве как-то старшина подошел и спросил:
–Можешь съездить дернуть лесовоз?
Делать было нечего, за 2 месяца дикарской жизни, ночной просмотр программы «ВЗГЯД» свел с ума, казалось мир, рушится, наши устои пошли крахом, над нашей частью пролетел злополучный Матиас Руст, севший на Красную площадь.
Уединённая жизнь, вдали от Большой земли, расслабляла, но скука убивала!
Словом по-молодецки завел свою АТТшку, посадил уважительного, немного блатного водилу и поехали.
В километрах 15-ти обнаружился лесовоз, кажется «Белаз», груженный полностью, его задний мост прицепа уперся в пень, а точнее просто на него лег. Причем весь, теперь уже понимаю, грузовик с лесом весил тонн 20-ть, если не большее.
Но ваш покорный слуга был наивен, тем паче мне была обещана бутылка пива, должен заметить, что до этого мне довелось выпить только на свадьбе у брата, куда меня тайно заманили летом, когда я стал Черпаком, но об этом попозже.
Бухнуть в Эстимаа, а их пойло, считалось очень крутым, тем паче, их ликер был эталоном алкоголя, и это было странно, поскольку их курево было отвратительно.
Одним словом цепляю лесовоз, меня тащит, «БЕЛАЗ» стоит как кол.
Ладно, цепляю 40– тонным тросом морду АТТ к толстенной сосне, и снова включаю лебедку. Какой кошмар, прямо на меня начинает, валится многовековая сосна, резко выключаю лебедку, но морда машины помята, ладно радиатор остался цел!
Надо видеть и знать что такое 40– тонный трос, толщиной с мою руку!
Хорошо, прицепляюсь к 3-м соснам, но теперь уже настороже, включаю лебёдку, все, то, же самое!
Все три Сосны в два обхвата начинают падать и опять на морду машины!
Выключаю лебедку и с грустью пожимаю плечами, большего разочарования в жизни не было!
Оказалось моя машина не абсолют!
Потрясенный и растерянный Водила легко отдал бутылку пива, которое не произвело особого вкусового впечатления, хотя пива до этого пробовать не приходилось.
Но вернемся к свадьбе Брата, летом 1987 приезжаю с машинодрома, вызывают в штаб, а это было удивительно и страшно.
Штаб был как дворец Дракона, место тайное и не для неприкасаемых.
Оказалось мама тяжело заболела, и мне было велено срочно отправлять в Башкирию.
Не буду описывать, как меня штормило.
Приезжаю домой, а там!
Свадьба брата! Разумеется, для меня это был Шок, настраивался на уход за мамой, а приехал в бурлеск, вакханалию.
На Бог с ним, самый кошмар был, когда мы выкупили невесту, и с ее родственниками на мотоцикле «ИЖ-Юпитер -5» поехали из Кушнаренково в Буздяк. Где-то посередине между этими центрами Цивилизаций, мои визави решили остановиться, и по древнему обычаю столовались, выбрав чудесный вид с горы на протекающую внизу речку и скучающе осведомились:
–А ты, пацан, чего лысый?
Выглядел Ваш покорный слуга много младше своих лет.
На что Ваш покорный слуга, грустно заметил:
–В армии служу.
Это надо было видеть, мои релаксированные попутчики все как один подобрались как гончие, почуявшие дичь, в пару вопросов решили для себя смысл Бытия и на рефлексах, они все служили, не сговариваясь, поняли, что свадьба свадьбой, но парня в отпуске нужно уважить по полной!
В те времена солдатик в плацкарте вагона становился тотемом для всего вагона, бабульки кормили всякими вкусностями, мужики уваживали водочкой.
Словом мои новые друзья не делали перерывов между водкой и кумысом. А ведь был сухой закон, 1987-й!
Как мы добрались до дома, как вернулся в часть помню смутно, единственное, мама дала в дорогу 30-ть рублей, на которые в магазине «Букинист» в Москве купил «Оперативную хирургию» Литтманна и почтой отправил домой.
Конечно, на два года отстал от однокурсников, эти два года не добавили интеллекта, но они дали нечто другое!
Здесь быстро приходит понимание скоротечности бытия, когда 40 тонный трос, натянутый как струна в 40 градусный мороз рвется как волосок, и перерубает ноги случайно оказавшегося на его пути твоего старика, все это воспринимается как параллельная вселенная.
Когда МДК-2 двигается с места, а пытавшийся поднять чехол на выезде из бокса, сын члена политбюро комсомола ЭССР, оказывается в мясорубке и его ноги медленно фарширует землекопалка.
9-я рота, полная чушь, в смысле описания нравов.
В 1987 году, если обнаруживалось на утреннем осмотре что у тебя синяк, в силу борьбы с дедовщиной или ты отправлялся в штрафбат, или ты вынужден был сдать того, что тебя ударил, и он оправлялся в штрафбат, но ты становился стукачом.
Напоминаю, Штрафбат, был в стократ хуже тюрьмы!
В чем правда фильма, в том, что 18-ть лет, кажется что все, жизнь закончилась, когда попадаешь в армию!
Может это и есть правда?
Отказаться от Афгана было невозможно, это считалось западло!
Умереть за Родину было почетно!
Но в чем, правда?
Помню, когда служба в Эстонии стала адом, написал заявление на перевод Афган, на что комроты добротный украинец, под 190 см росту, честь ему и хвала, не стал опускать, но пред всей ротой сказал:
–Вы сгинете здесь, и это будет Ваша слава.
Когда вспоминаешь, понимаешь, что наше сборище было инопланетной перевалочной станцией, потому что все эти Нации были настолько разными, что мы друг друга просто не понимали.
Мы не верили, что может быть другая жизнь, что может быть по– другому, что это «может» когда-то закончиться!
Это была параллельная реальность.
Другой мы не видели, и не верили.
В то время, в армии, женщина была Инопланетным существом.
Ее в принципе быть не могло.
Но умереть за Родину считалось честью, не берусь судить, но пацанов жалко.
Уходя в нее, я был наивным юнцом, полагавшим, что отдаю долг Родине, что защита Родины – святое дело.
Уже через пару дней стало понятно, что та армия, в которой пришлось служить, никого отношения к защите не имеет.
После учебки мне достался тягач 1949 года, несложно посчитать, что АТТшке было 38 лет. Ни о какой боеготовности речи не шло. Тягач безнадежно коптил, при перегоне на трассу он превращался в дракона, из выхлопных коллекторов при перегазовке вылетали снопы искр, а иногда просто огня, который тут же поджигал чахлую пшеницу, заботливо выращиваемую эстонцами.
Это был 1987-й год, зима была ужасная, сырость стопроцентная.
Морозы были настолько сильные, что масло для двигателя замерзало в бочке и добывалось следующим способом.
Сначала 200 литровая бочка обливалась солярой и поджигалась, когда масло немного разжижалось, оно переливалось в ведро и тут же замерзало.
Ведро и воронка подогревались на открытом огне, и только после этого масло заливалось в двигатель.
Основной масляный бак в моей машине (АТТ) составлял 60 литров, запасной – 40.
Перед вождением, а я обучал курсантов вождению на этой допотопной технике, в кузов мы с сослуживцами закидывали 200– литровую бочку масла.
Так вот, за 6 часов вождения, эта бочка уходила легко и просто.
Пока масло заливалось на 40 градусном морозе, рукавицы насквозь пропитывались маслом и солярой и от холода не спасали.
И так каждый день, согреться не удавалось в принципе, хотя и спали мы в ватниках.
Отдельная эпопея – заводка машины. Вечером 4 аккумулятора каждый по 50 кг снимались и относились (а точнее волоклись в каптерку), утром та же история.
Это только небольшая доза невзгод перепавших мне и моим сослуживцам.
Казалось, что попал в АД и никогда не вернешься, только во снах я плавал в счастье, но это был только миг, который прерывался ужасом команды: «Рота подъем!»
Где-то через месяц этого кошмара, понял, что умираю.
И залег в госпиталь, с пневмонией, пока морозы не прошли.
Так впервые пришло понимание, что такое психосоматоз и как он развивается.
