Текст книги "Интернет-эпистолярная пьеса"
Автор книги: Марат Аваз-Нурзеф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Марат Аваз-Нурзеф
Интернет-эпистолярная пьеса
Действующие лица:
МА – Магистр аллегорий.
МПБ – Московский профессор биологии.
ТДЛ – Ташкентский дервиш-литератор.
АПБП – Американка-профессор болгарского происхождения.
Упоминаемые лица:
ВТ – Влиятельный Товарищ.
ДЗ – Дальний Знакомец.
ЮПФ – Южный Профессор Федерации.
ННП – непосредственный научный руководитель.
ЗЛФ – заведующий лабораторией фотобиохимии.
ПА – предзащитный аспирант.
Мдопип – Московский деляга от поэзии и прозы.
З.М. Кишкина – доцент мехмата МГУ в 1960-70-е годы.
Ю.В. Борисов – доктор физико-математических наук (1973 г.), научный сотрудник Лабораторного корпуса «А» МГУ.
М.Э. Камилов – председатель Ассоциации голубеводов Узбекистана (АГУ).
В.В. Абрамов – заместитель председателя АГУ.
Друзья ТГЛ, о которых он даёт краткую информацию и фотоснимок (на нём есть и он сам, Ташкентский дервиш-литератор):
В.Ю. Завлунов – нью-йоркский бизнесмен и голубевод, родом из Ташкента.
Б.Н. Атаханов – ташкентский бизнесмен и голубевод.
* * *
ТДЛ:
Не скучно. Бывает грустно.
Порой – печально.
Но руку есть кому подать.
Пусть мысленно.
Иль виртуально.
МА:
Бывшим студентам МГУ, которые в сентябре 1965 года были первокурсниками, рубаи.
Ступаем по жизни мы в общем-то долго,
Шли изредка вольно, обычно же – строго,
Родных хоронили, знакомых, друзей,
Нам тоже осталось не так уж и много…
МПБ:
Дорогой Дéрвиш!
Разреши мне внести коррективы в предложенный тобой порядок раздачи твоих книг.
Смысл двойной. Не только не обидеть тех, кто хотел бы получить книгу, но ему не досталось, но и не задеть тех, кто не стал демонстрировать свои успехи, а такие есть.
По нынешним правилам научного этикета, нескромно привлекать внимание к своей персоне.
Поэтому книги раздают у нас как бы между прочим: кладут на стол стопку книг и говорят: «Берите, кто хочет». И всё. Иногда все книжки разбирают быстро, и кому-то не достаётся. Иногда остаются не разобранные.
Если кому-то не достанется, то можно составить список, и им выслать электронные версии.
Моя интуиция подсказывает, что большого количества желающих взять книгу не будет. Просто потому, что теперь, за редким исключением, не любят собирать бумажные книги. Некуда их ставить. Подчас, не церемонясь, говорят: «Не нужна мне макулатура!».
А вот электронные варианты многие захотят получить.
Так что, давай не будем затевать лотерею.
Несколько книг я, безусловно, раздам персонально тем, кого ты назвал.
Твою записку «О себе» распечатаю и вложу в книги.
Кроме того, оглашу её вслух.
Прибавлю от себя несколько комплиментов.
А дальше – свобода волеизъявления.
Надеюсь, ты согласишься.
ТДЛ (мысленно):
Приструнивать, одёргивать и даже отвергать неординарных личностей, жить во имя интересов общества, государства и светлого будущего, требования быть скромным, не высовываться, не привлекать внимания к своей персоне, – эти и прочие в таком же роде правила есть пункты не нового этикета, а прежнего, типично советского (это – в терминах сдержанных, дозволенных, а в стиле порицания – совкового). У меня с детства и доселе – не так! Кто же может знать человека умного так же полно и сказать о нём так же верно, как не он сам!
Письмом:
Добрый вечер, дорогой Профессор!
Согласен с тобой, безусловно!
Я, в общем-то, и сам предвидел то, что ты пишешь.
И мне очень не нравилось, что с придуманной мною лотереей обрекаю вас, организаторов (прежде всего – тебя!), на хлопоты и мороку.
Только, быть может, страничку обо мне просто зачитать ( в неё я позже внесу дополнения), а её распечатку в каком-то количестве экземпляров тоже выложить на кафедру (стол), объявив, что листы в основном предназначаются для тех, кто захочет получить книги в электронном варианте, так как в тексте есть виртуальный адрес автора.
Но опять-таки, дружище, всё остаётся на твоё усмотрение.
О чём я писал и в утренних письмах.
МПБ:
Дорогой Дервиш!
Сегодня на встречу пришло более 70-ти однокурсников.
Я не ожидал, что придёт так много народа, тем более что погода была холодная и дождливая, да и не все записались на пропуск.
Мы собрались в аудитории М-1.
Вначале я рассказал о том, как удалось коллективно написать и издать книгу воспоминаний однокурсников, а потом представил и твои две книги. Пересказал близко к тексту твоё «О себе». От себя добавил, что считаю тебя выдающимся писателем. Предложил взять книги тем, кого заинтересовал мой рассказ о тебе. В итоге все экземпляры твоей последней книги разошлись, но взяли их не те, на кого ты рассчитывал.
Список пришлю в следующий раз. К сожалению, памятку «О себе», которую ты так тщательно написал, осталась почти нетронутой. Хорошо, что я её огласил вслух.
Экземпляров книги воспоминаний про Чашниково, к сожалению, не хватило. Придётся ещё дозаказывать.
Тебе коллективный привет от однокурсников и пожелание доброго здоровья и благополучия.
ТДЛ:
Благодарю, дружище!
Тебе и всем нашим однокурсникам (1965) здоровья, спокойствия и всех благ!
МПБ:
Спасибо, Дервиш, за проникновенные пожелания!
Надеюсь, осенью организовать полноформатную встречу с видеозаписью или трансляцией онлайн.
Тогда и ты почувствуешь себя среди всех однокурсников.
К этой встрече надеюсь выпустить второй том «Воспоминаний».
Вскоре вышлю письмо всем об их завершении, но к тебе оно будет адресовано особенно.
Кто взял твою книгу – в прилагаемом файле.
Все просили передать тебе самые тёплые пожелания.
Экземпляров книги не осталось.
Даже мне не досталось.
Пришли, пожалуйста, в электронном формате.
И напиши, сколько стоит один бумажный экземпляр: некоторые готовы были приобрести. Если их желание не мимолётное, то, возможно, и переведут деньги. Но каким образом?
ТДЛ:
Дорогой Профессор!
Конечно, любопытно окинуть взором людей, взявших книги.
Среди них особенно интересно встретить тех, чьи фамилии и образы второй половины 1960-х годов навсегда остались в моей памяти. Это – ребята, парни. Может, и девчат я вспомнил бы, если непосредственно был бы на встрече. Увы!..
Приятно, что книга попала и Влиятельному Товарищу (ВТ). Три причины, которые к нему привязали меня в 2010 году: 1. отозвался на беду по моей дочери с её опухолью в голове, предпринял шаги по помощи и готов был реально посодействовать в необходимом; 2. его объяснения на сайте своего факультета о курсе языка и литературы для будущих медиков, его верные утверждения о необходимости для них этих предметов; 3. его мгновенное понимание из моего письма уровня владения мной русским языком и высокая оценка 2-3 моих стихотворений.
Вот потому я хотел, чтобы мои книги «Возвращение» и «Шедевры» попали к нему не в состолахватайстве, а из твоих рук. Ибо его высокое научное и служебное положение могло привести к тому, что для него могло и не хватить.
Да, наша жизнь – это цепочка могло-могло-могло, которая нередко, увы, такой и остаётся, не превращается в стало…
Но я и повторял раз от разу: «Всё, дружище, на твоё усмотрение». Каковым оно было, твоё усмотрение, не могу знать. И не важно, каким образом книга попала к ВТ. Главное – она у него!
В порядке моей благодарности я хотел, чтобы книга была у тебя и ДЗ (Дальнего Знакомца), взявшего – из уважения к тебе, конечно! – на себя труд, время и расходы по принятию от курьера пачки моих книг.
Два экземпляра я несколько раз просил тебя оставить для ЮПФ (Южного Профессора Федерации), который из-за закрытого аэропорта своего города не смог вылететь в Москву на встречу однокурсников. Он уже несколько лет переводит на счёт Российского союза писателей мои членские взносы за год (принимается только с территории РФ).
Что же касается издательско-производственной стоимости для меня одного экземпляра «Шедевров», то она высокая: 15 долларов.
Ты, конечно, держал эту книгу в руках. Посмотрел её обложки: твёрдый переплёт. Может, и внутрь заглянул: бумага белая, цветных иллюстраций много, все они не во вкладке, а в тексте. Всё это, ты, конечно, прекрасно знаешь, удорожает издательскую стоимость.
Думаю, печать книги воспоминаний наших однокурсников «Чашниково» ты организовал в издательстве МГУ. Может, и обложка мягкая. Может, и иллюстрации чёрно-белые. Потому и 1000 рублей…
Наверно, литератором (прозаиком, поэтом, критиком) надо родиться. И у них, врождённых литераторов, интуиция бывает, как правило, выше средней. Моя интуиция подсказывает, почему тебе не достался экземпляр «Шедевров». И ещё моя интуиция предполагает, что экземпляры «Возвращения» не были выложены на кафедру (стол). Или же не все были выложены. И я тебя, дружище, прошу один-два экземпляра «Возвращения» передать лично ВТ (со вложением распечатки моего страничного текста «О себе»).
Файл «Шедевров» в формате pdf отправлю 7 июня, когда начнётся новый месячный срок моего кабельного эконом-интернета: всего 2 доллара и 3000 мгб. Если досрочно растранжирю свой трафик – бывает! – тогда заботы, хлопоты, головная боль, дополнительные расходы.
С началом текущего года Узтелеком все тарифные планы заменил набором безлимитных. Это – 10 долларов и больше. Но мне такой трафик – вреден во всех отношениях. Поэтому отвоевал себе свой прежний план. Он теперь – скрытно-архивный…
Обнимаю.
Всегда твой Дервиш.
P.S. Ты помнишь наши взаимно приязненные отношения? Ты знал, что я тебя особо выделяю среди наших (биофизиков, а с другими я, в общем-то, почти не общался)? Помнишь, что в 1967-м перед отъездом на звенигородскую практику я несколько дней гостил у тебя на даче?
P.PS. Пришла ещё одна мысль. Ты готовишь второй том «Воспоминаний однокурсников». Если приемлешь и такое, то я данное письмо могу превратить – почти буквально! – в свою заметку для т.2. Может, добавлю про моё пребывание на твоей даче.
МПБ:
Дорогой Дервиш!
Твоя книга «Возвращение» также была на раздаче.
Большинство брали обе книги.
Пачка со второй книгой была распечатана у всех на виду. Так что брать из неё часть книг и положить себе в портфель я не мог.
Как видишь, ВТ сам взял книгу, а не принял её из рук дарящего.
Важно понимать, что директора институтов настолько завалены дарственными книгами, которые поступают к ним ежедневно и не по одной, что у них автоматически вырабатывается некий защитный иммунитет к подобным дарениям. Намного важнее и приятнее, что он сам взял книгу со стола.
Особую роль ЮПФ я узнал только сейчас из твоего письма. Если бы раньше понимал его заслуги, то непременно оставил бы два экземпляра и не отдал бы другим.
Относительно второго тома воспоминаний. Надо написать отдельный очерк о себе, начиная с детства, юности, затем учёбы в МГУ и завершить последующими событиями, которые сформировали тебя таким, каков ты есть. Смысл очерка – показать, как юноша становился сильнее и разумнее, и какую роль в этом сыграл МГУ. Твоё письмо, даже в расширенном виде, как ты понимаешь, не подходит по сути.
Не один ты, но многие из нас попали на биофак по воле случая.
И не один ты отошёл от предначертанной руководителями высшего образования научной стези.
Как пришёл на биофак? И почему стал работать в других областях? – вот вопросы, которые интересуют читателя более всего.
Ты стал рабочим, журналистом, поэтом. Другие превратились в редакторов, строителей, банкиров, цветоводов, политологов, священников.
Как это произошло? Потому что изначально узкая научная проблематика в сочетании с монастырским трудом не привлекала?
Или же соблазны других сфер деятельности оказались главнее?
А может быть, талант человека не сразу прорезался, и оказалось, что он не туда пошёл учиться?
Для многих ответ ещё проще – надо было содержать семью.
Откровенный самоанализ – это великое достижение, которое проще даётся с возрастом.
Это наша обязанность, достигших 75 лет.
Пиши. Срок – к 1 июля.
ТДЛ (о себе):
(К первоначальному варианту уже после встречи однокурсников время от времени делались дополнения в течение нескольких дней)
Родился 5 октября 1947 года в городе Карши: Кашкадарьинская область, административный центр, Узбекистан. Там же в 1965-м окончил школу и поступил на биофак МГУ. Диплом от 1971 года, «биофизика».
1971-1973 гг. – стажировка в Институте химии АН СССР. Две публикации того периода по фотосинтезу: в «Трудах 2-го фотобиологического конгресса» (Бохум, ФРГ, 1972 г.) и в журнале «Биохимия» (1973).
1973-1974 – МНС лаборатории физиологии Института ботаники АН УзССР в Ташкенте.
В сентябре 1974-го был вызов в аспирантуру к доктору физико– математических наук Юрию Борисову (Лабораторный корпус «А» МГУ), и я под предлогом отъезда в Москву уволился и уехал в Карши. Ушёл из науки. Поменял два десятка профессий: учитель физики, снабженец, зоотехник, все остальные профессии – простонародные.
Писать в газету стал в эпоху М.С. Горбачёва, работая на буровой глубокого бурения на юго-западе Узбекистана. Только при нём, Михаиле Сергеевиче, вход в прессу был открыт личностям, жившим до него во внутренней эмиграции
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
