Текст книги "Свалка времени"

Автор книги: Максимилиан Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Посвящается светлой памяти Дарье Антоновой.

Хотелось бы выразить благодарность моей жене Виктории за безграничное терпение и Татьяне Бисс, без советов и подсказок которой эта книга вряд ли увидела бы свет.

Пролог

Над входной дверью резко звякнул колокольчик. Олеся недовольно покачала головой, закрыла компьютерную игру и изобразила на лице дежурную улыбку. Может, хоть с новой сделкой повезет?

Створка грохнула о косяк. Отряхивая снег прямо на пол, в офис вплыла статная молодая женщина. Голубая норковая шубка, массивные золотые сережки, безупречный, несмотря на непогоду, макияж – с такими клиентами обычно много возни. Они капризные и придирчивые. Но и платят по-царски.

Следом, широко шагая, вошел высокий мужчина в потрепанной куртке. Несмотря на холод и непогоду на улице, он не надел перчаток. На безымянном пальце блеснуло тонкое обручальное кольцо.

– Это агентство недвижимости «Парус»? Нам нужна квартира! – заявила холеная дама и села в кресло.

«Можно подумать, на вывеске не написано» – едва не вырвалось у Олеси.

Мужчина так и остался стоять, неуверенно разглядывая репродукции на стенах. Он как будто не знал, куда себя деть.

– Что же вы? Присаживайтесь, пожалуйста. Давайте познакомимся. Я – Олеся Вадимовна Андреева, ваш риэлтор.

Женщина презрительно, как боярыня крепостную, ощупала Олесю взглядом:

– Для вас – Алина Георгиевна! – она словно выплюнула эти слова в лицо. Но про себя Олеся решила называть ее по имени.

Мужчина снял вязаную шапку и расчесал пятерней неухоженные темные волосы с проседью. От удивления Олеся едва не смахнула со стола компьютерную мышку: седина совершенно не вязалась с юным, без единой морщинки, лицом мальчика-подростка.

– Максим Игоревич… Безымянный. Можно просто Максим, – Олесе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова. – Мы хотим двухкомнатную квартиру.

Он бросил на супругу взгляд беспомощных, как у несмышленого ребенка, близко посаженных карих глаз, ища у нее поддержки. Но та осталась мертвой и безучастной восковой фигурой.

– Какой суммой вы располагаете? – официально спросила Олеся.

Максим ответил, рассеянно глядя в окно. Интересно, что он там увидел?

Олеся открыла базу данных и разочарованно вздохнула. Надежда на хороший «интерес» мгновенно испарилась.

– Маловато для двушки. Но что-нибудь можно подобрать. Вы готовы поехать со мной? Есть три варианта.

Неожиданно Максим посмотрел Олесе в глаза. Она качнулась на стуле и едва не упала. Ей показалось, словно из нее вынули душу, встряхнули, скомкали и, как попало, засунули обратно.

– Вам нужно продать сегодня хотя бы одну квартиру? – почти шепотом спросил он. – Это не поможет. Вас все равно уволят. Слишком вы…

– Максим! Хватит уже! – Алина только не заскрежетала зубами. – Как же ты мне надоел! От тебя один позор!

Максим сжался и сложил руки на груди. Его взгляд потух и стал жалобным, точно у него отобрали любимую игрушку.

– Может, мы все-таки посмотрим жилье? – Олеся встала.

– Разумеется, – ответила Алина. – Прямо сейчас.

Олеся надела полупальто и вышла из офиса в пасмурный зимний день. С неба медленно падали крупные хлопья снега.

– Сюда, пожалуйста, – Олеся открыла двери синей малолитражки.

Алина, прямая, как корабельная мачта, села впереди. Максим снял небольшой спортивный рюкзак и пристроился на заднем сидении. Щелкнули ремни безопасности.

– Не надо, не пристегивайтесь. У нас не принято! – Олеся улыбнулась и нажала на кнопку стартера. Мотор мягко заурчал. Автомобиль, ломая колесами лед мелких лужиц, покатил мимо старинных домов.

Две смежных комнаты в общежитии Алина с негодованием отвергла:

– Это настоящие трущобы! Общей кухни мне только не хватало! Можно запросто подцепить заразу!

Она демонстративно хлопнула дверью.

Половина частного дома в поселке за рекой не понравилась Максиму:

– Мы с Алей не водим машину. А маршрутки сюда ходят только до семи вечера.

– Откуда вы знаете? – Олеся тронула ледяную, как у покойника, руку Максима. Он отступил и украдкой глянул на жену. Она о чем-то беседовала с хозяйкой дома.

– Успел глянуть расписание автобусов, когда мы проезжали остановку. Последнюю строчку, конечно. Вот и весь секрет. Извините, но и это жилье нам не подходит. К тому же частный дом – вечный ремонт и стройка. Вы говорили, вариантов три?

– Да, есть еще один. Но…

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке, – попыталась через силу солгать Олеся.

– Не надо мне говорить неправду. Я понимаю, это ваша работа. Но все же…

– Там рядом… мясокомбинат, – выпалила она.

Максим сунул руку под шапку и поскреб макушку:

– Не понимаю, если честно. Запахи от него, что ли, мерзкие?

– Мясокомбинат закрыт с начала девяностых. Одни развалины.

– Тогда я не понимаю, в чем проблема.

Олеся чувствовала себя, как муха на белой стене. Ей казалось, словно Максим видит все ее тайные помыслы и желания. Но на самом деле он смотрел куда-то в сторону. Олеся проследила за его взглядом и увидела пожилого мужчину в старом пальто. То и дело поскальзываясь на покрытом коркой льда асфальте, он брел прямо к ним. Даже на расстоянии Олеся уловила резкую вонь табака и спиртного.

– Слышь, парень! – хрипло сказал незнакомец, обращаясь к Максиму. – На опохмел не хватает. Хошь крутую штуку продам? Вещь!

Алкоголик извлек из складок пальто длинный нож в красно-коричневых ножнах. Глаза Максима восторженно сверкнули, на почти неподвижном, как маска, лице, промелькнула едва заметная улыбка.

– Армейский штык-нож! – воскликнул он. – Сколько?

Алкаш назвал сумму.

– Не многовато?

– Да глаза-то разуй! Он и как пилка работает, и проволоку перекусить можно. И это… я в спецназе служил, там абы что не выдавали. Да бери, не макет какой-нибудь, самый настоящий!

Максим взял штык-нож, обнажил матовый, не блестящий клинок и провел по нему рукой. Вложил оружие обратно в ножны и отсчитал деньги:

– По рукам!

– Вижу, настоящий мужик. К автомату патроны нужны, а нож – он всегда готов! Как пионер, ха-ха! – алкоголик скомкал купюры, развернулся и побрел обратно.

– Так! – Олеся вздрогнула от резкого окрика Алины. – Снова ты на какую-то дрянь деньги потратил! Помяни мои слова, я когда-нибудь выброшу твой хлам на помойку!

Максим съежился, сжимая штык-нож в побелевшей руке. Олеся попыталась погасить ссору:

– Давайте поедем. Скоро стемнеет.

– Не лезь, куда не просят! – Алина открыла дверцу малолитражки. – Так, вперед! А со своим я после поговорю!

***

За мостом через железную дорогу Олеся свернула на широкую улицу с натянутыми над ней троллейбусными проводами. В зеркало она видела, как Максим смотрит по сторонам, разглядывая разноцветные фасады частного сектора.

Олеся повела машину в объезд, мимо торговых рядов и супермаркета. Наконец она остановилась во дворе желтого двухэтажного дома.

– Это и есть мясокомбинат? – оживился Максим.

Позади сараев и гаражей, за трехметровым бетонным забором темнело высокое кирпичное здание. В давно выбитых окнах блестели осколки стекол, на чудом уцелевшей крыше проросло молодое деревце.

– Да, – ответила Олеся и постаралась как можно быстрее проводить клиентов на второй этаж.

На лестничной площадке, у открытого окна, курил тощий, как бывший узник концлагерей, мужчина. Его вытянутое, изборожденное морщинами лицо, казалось, хранило на себе печать всех мыслимых пороков.

– А… новые жильцы. Ну, привет, – глухо, как из-за толстой двери, сказал он и выпустил в окно струю сигаретного дыма.

– Здравствуйте, – отозвался Максим.

– Это еще кто? – процедила Алина сквозь зубы.

– Сосед напротив. Он сильно выпивал. Потом наркотики… Но сейчас завязал, не хулиганит! Честно! – Олеся достала из сумочки ключи и вошла в квартиру. – Вот, смотрите сами!

Она показала Максиму и Алине две изолированных комнаты – большую и маленькую, раздельный санузел, просторную кухню и кладовку.

– Мечта! – воскликнул Максим – Даже кондиционер на месте! Самая нужная вещь на юге.

– Не Бог весть что, но… хоть не трущобы. Сойдет на первое время, – поморщилась Алина и вдруг сверкнула глазами: – В чем подвох? Почему так дешево?

Олеся сжала зубы: ей показалось, что в стародавние времена эта надменная дама отделала бы ее кнутом.

На помощь пришел Максим:

– Наверное, подвох в этом, – он указал на развалины за окном. – Вид непрезентабельный. Но его видно только из маленькой комнаты. Так что не переживай.

– Я разве тебя спрашивала? – окрысилась Алина. – Не лезь не в свое дело! В конце концов, это ты со своими принципами виноват! Мог бы взять денег на квартиру у моего отца! Он тот еще жмот, но если бы ты хорошо его попросил…

– Нет! – неожиданно твердо ответил Максим. – Я покупаю это жилье сам. Без подачек. Оно – моя собственность!

– Как знаешь, – пожала плечами Алина. – Но, если что, я тебя предупреждала! Без обид!

Несколько дней прошли в сплошной беготне и бумажной волоките. Алина все время мешалась под ногами, совала нос в самые мелкие детали и даже сумела выторговать скидку. Такой способности извлечь выгоду можно только позавидовать. Но за ключами Максим приехал один.

Олеся отвезла его в новую квартиру:

– Продавец получил деньги и подписал бумаги. Спасибо вам, что наличными. С ними проблем меньше. И не забудьте через месяц забрать свидетельство о праве собственности.

– Четыре от квартиры, два от почтового ящика. А это от чего? – задумчиво спросил Максим, разглядывая темный от времени ключ.

Олеся почувствовала, как кровь прилила к лицу. Риэлтор, называется! Забыла такую важную вещь!

– От сарая. Разве я не показывала? Идите со мной, – она пересекла двор и отомкнула калитку.

За невысокой оградкой к забору мясокомбината прижалась добротная каменная постройка. Внутри стояли кровать и деревянный шкаф с инструментами. На бетонном полу валялась длинная металлическая лестница.

– Я вам больше не нужна? – спросила Олеся. – Прошу прощения, но мне пора. У меня еще клиенты.

Она села в машину, захлопнула дверцу и оглянулась. Максим смотрел на нее и улыбался во весь рот. Его глаза радостно сияли.

– У меня есть свой дом! – крикнул он. – Представляешь? Свой дом!

Олеся запустила мотор и включила передачу. Через пятнадцать минут ее затянул водоворот рабочей рутины.

Синяя малолитражка, разбрызгивая колесами талую воду, скрылась за домами. Максим немного постоял, забрался на плоскую крышу сарая и удивленно присвистнул. В нескольких десятках метров от бетонного забора, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные ряды зданий. Высокие и низкие, целые и разрушенные почти до основания… наверное, это бывшие цеха мясокомбината. Интересно, а что за ними?

Кто-то негромко кашлянул. Максим от неожиданности едва не свалился вниз. Обернулся и увидел макушку соседа-наркомана.

– Послушай, – осторожно спросил Максим и ткнул пальцем в развалины. – Что там?

– Смерть.

– Не понимаю. Заброшка, что ли? Что в ней опасного?

– Хочешь, сходи, проверь. Только завещание жене оставь. Зона там. Аномальная. С большой буквы Зона. Мы ее стороной обходим за километр, а ты, лошок, квартиру рядом купил.

Максим слетел вниз и схватил наркомана за ватник:

– Что ж ты мне сразу не сказал?

– Зачем я буду портить человеку бизнес? Олеся – своя, а ты – чужак пришлый. Да не дрейфь. Не полезешь за периметр – цел будешь. Забор ни одна тварь с той стороны не перепрыгнет. Граница это. Стена неприступная.

Максим отпустил наркомана. Тот нехорошо хохотнул, закурил сигарету и побрел к подъезду.

Что же делать? Требовать вернуть деньги? Вряд ли кто-нибудь примет всерьез такие претензии. Адвокаты на смех поднимут. Да и мебель уже заказана. Нет, все бесполезно. И бессмысленно. Сосед сказал, что в Зоне смерть? Что ж, пусть так! Лучше сгинуть навеки, чем выслушивать упреки жены!

Максим вынес на улицу лестницу, забрался на сарай и осторожно ее опустил по ту сторону периметра. Она достала до самой верхушки забора. Тогда Максим подергал верхнюю ступеньку и слез вниз, в Зону. Ничего необычного: все та же грязная земля, лужи и талый снег.

Максим достал из рюкзака штык-нож: хоть какое-то оружие. Добежал до цеха и рванул дверь: полная разруха. Груды мусора на полу. У дальней стены – остатки токарного станка. В углу – отгороженная комната с табличкой «Диспетчерская». Внутри тоже ничего странного: выкрашенный синей краской металлический ящик, стол, койка со старым матрасом и шкаф.

Максим вышел на улицу, обогнул длинную белую постройку и замер, не в силах вымолвить ни слова.

– Ну ничего ж себе… – выдавил он наконец.

Перед ним, насколько хватало глаз, раскинулось бескрайнее поле. Снег почти растаял, и сквозь белое покрывало проступили грязно-желтые пятна жухлой травы. Похожую на зимний камуфляж равнину резала прямая линия асфальтового шоссе. У самого горизонта темнела зубчатая кромка далекого леса. И еще Максиму показалось, словно там, за сплошной стеной деревьев, маячат верхушки многоэтажных домов.

Но этого не может быть! Весь мясокомбинат можно обойти за час, даже минут за сорок! Отсюда должно быть видно забор на другой стороне, а дальше – железнодорожная магистраль, гудки локомотивов и шум поездов. Но кроме заунывного свиста ветра, Максим ничего не слышал.

Он встряхнул головой и ущипнул себя за руку. Наваждение не пропало. Максим шагнул на дорогу, но из кармана раздалась настойчивая трель сотового телефона.

– Алло! Кто это?

– Доставка мебели! – голос на другом конце линии хрипел и булькал. – Вы дома? Мы сейчас подъедем! Будем через пятнадцать минут!

Максим чертыхнулся и бросился в проход между цехами. Лестница по-прежнему стояла у периметра. Максим перелез через забор, добежал до подъезда и налетел на соседа-наркомана.

– Дурак ты, – хмыкнул тот. – Я бы на твоем месте не рискнул. Но, как знаешь – дело хозяйское. Ночью только не лезь – пропадешь ни за что.

Максим вошел в пустую квартиру, бросил рюкзак и куртку на пол и опустился на старый стул. Мебель привезли к вечеру.

Поход первый. Любопытство.

Глава 1

В действительности всё совершенно иначе, чем на самом деле. Антуан де Сент-Экзюпери

Гудок электровоза Максим услышал издалека. Пассажирский поезд зашипел, заскрипел тормозами, сбавляя ход перед станцией и, покачиваясь, свернул на первый путь.

Максим поднял фотоаппарат, проверил настройки и несколько раз нажал на кнопку затвора. Отличные кадры. Правда, небесного цвета локомотив слишком нарядный для невзрачного состава из красно-серых пассажирских вагонов, но ничего страшного.

У платформы остановился серый УАЗ с мигалками.

– Транспортная полиция! На каком основании проводите фотосъемку? – круглолицый сержант выскочил из машины. – Ваши документы?

Максим протянул паспорт.

– Гражданин Безымянный? Вы задержаны!

– За что? – Максим чуть не уронил фотоаппарат.

– В отделении разберемся!

Наверное, лучше было не спорить. Максим покорно забрался на заднее сиденье. Сержант захлопнул дверь. Водитель нажал на газ, и машина рванула с места, как гоночный болид.

По дороге сержант вытряхнул из спортивного рюкзака Максима перцовый баллончик и штык-нож:

– Зачем это тебе?! – рявкнул полицейский.

Максим только развел руками:

– От собак защищаться.

– Ношение холодного оружия! Значит, статья у тебя уже есть!

Сержант достал сотовый телефон, набрал номер и несколько минут с кем-то разговаривал. Потом удивленно присвистнул и ухмыльнулся Максиму в лицо:

– Да ты, я смотрю, крупная птица! На тебя пришла ориентировка! – и приказал водителю: – В ОВД!

Машина развернулась так, что Максим повалился на сержанта.

– Осторожнее! – прикрикнул тот через сиденье. – Я тебе дрова, что ли?

Наконец, УАЗ остановился возле украшенного колоннами трехэтажного здания. Водитель открыл дверь и Максим спрыгнул на асфальт, вдохнул запах пыли и весенней листвы, сморщился и громко чихнул. Сержант толкнул его в спину:

– Вперед, пошел! В камере будешь нос прочищать!

– Постойте! А мой рюкзак? Там же фотоаппарат!

– Забудь! Это теперь вещественные доказательства!

На проходной, перед монитором видеокамер, скучал дежурный. Он пожал руку сержанту, лениво потянулся и спросил:

– Что у тебя? У нас тут тоска смертная.

– Зато нам весело мотаться туда-сюда. Оформляйте фотографа.

Дежурный взял паспорт Максима, раскрыл документ и вдруг подскочил, словно ему в штаны насыпали горящих углей:

– Этого к Фирсову, быстро! – крикнул он. – С формальностями потом разберемся. Надеюсь, знаешь, куда?

Сержант едва ли не силой втащил Максима на второй этаж и, не стуча, втолкнул в его кабинет с табличкой «куратор ФСБ».

За лакированным письменным столом сидел грузный человек с невыразительными, будто стертыми чертами лица и тяжелым взглядом широко расставленных глаз. Он встал, подошел к Максиму, обогнул его вокруг, как если бы он оценивал, можно ли ему доверять, и принес стул.

– Я вас не задерживаю, сержант, – неожиданно мягко сказал он.

Хлопнула дверь.

– Так вот ты какой, Максим Безымянный, победитель террористов? – в голосе незнакомца не было ни тени издевки.

– Победитель… кого?

– Не прикидывайся. Задурить головы целому отряду матерых убийц – думал, мое ведомство оставит это без внимания?

– Если вы про ту, давнюю историю, так это чистая самооборона! – отчаянно крикнул Максим. Но собеседник его не слушал. Он сел за стол и соединил кончики пальцев:

–Будем знакомы. Полковник ФСБ Александр Фирсов. Сожалею, что мы тебя напугали. Задержали, доставили в отделение…

– Отобрали рюкзак. Фотоаппарат, нож – вздохнул Максим. – Сержант ваш. Сказал, что вещдок.

Лицо Фирсова потемнело:

– Мне ни о чем не докладывали. Я разберусь.

Полковник нажал кнопку селектора:

– У гражданина Безымянного при себе был рюкзак. Пожалуйста, принесите его в мой кабинет. Немедленно!

Сержанту хватило минуты.

– Холодное оружие, – он выложил на стол штык-нож.

– Это уже не твоя забота. Свободен!

Полицейский испарился.

– Надеюсь, другие наши противоречия мы разрешим так же легко, как и это.

Максим вдруг почувствовал исходящую от полковника сладкую, как патока, ложь и встряхнул головой, пытаясь рассеять наваждение.

Фирсов повернул ноутбук:

– Садитесь же, наконец. И прочтите, пожалуйста.

– Максим Игоревич Безымянный, рост один метр восемьдесят сантиметров, тридцать два года, худощавый… Дрищ, одним словом.

– Да не здесь, – нетерпеливо перебил полковник. Он даже не улыбнулся.

– Так… Редкий неудачник, способен навлекать неприятности на других. Даже в смерти ему не везет – он все еще жив. Ерунда какая-то. Послушайте, это про меня в шутку написано!

– А здесь? – полковник ткнул толстым пальцем в экран.

У Максима полезли на лоб глаза.

– Особые способности: эмпатия… что это?

– Ты чувствуешь настроение других людей. Можешь устанавливать с ними мысленный контакт. Читай дальше!

–…убеждение, дар предвидения. Это бред! У меня ничего такого нет! Вы хотите сказать, что я – экстрасенс? Их не бывает!

– Разумеется, не бывает, – согласился Фирсов. – Слово «экстрасенс» давно дискредитировано шарлатанами. Поэтому и написано «особые способности». Они у тебя есть и сейчас я это докажу.

– Вперед! – несмотря на всю серьезность, разговор начал забавлять Максима.

Фирсов откинулся на спинку кресла:

– Конечно, все выглядит совсем не так, как нам показывают по телевизору. Все гораздо тоньше и страшнее. Ты думаешь, что честно сдавал экзамены, когда учился в университете?

– В общем, да.

– Смотри сам. У меня есть показания профессора Шершукова. Ты взял у него учебник за три дня до экзамена и сдал предмет на «отлично». Думаешь, я поверю, что ты вызубрил толстенный том за три вечера? Ты просто знал, что надо учить! Знал, какой билет тебе достанется!

– Это просто удача! У меня хватило времени примерно на четверть вопросов.

– Случайно угадал три вопроса и стратиграфическую шкалу? – усмехнулся Фирсов. – И еще четыре раза отвечал без подготовки на других экзаменах? Счастливое совпадение? Не думаю. Кроме того, есть примеры, когда ты вправлял мозги своим учителям. Например, свидетельство доцента Боровкова: он поставил тебе четверку по курсовому проекту!

– Наверное, я хорошо его написал?

– Я сам видел эту работу. Там двойки много! Но это не самое страшное. Ты убил двух преподавателей.

– Я убил?! – в ужасе вскричал Максим.

– Один умер от сердечного приступа, второй – от инсульта. И оба этих случая произошли перед экзаменами. И оба убитых любили… гм… подношения и считали студентов тупыми лентяями.

Несчастный Максим закрыл лицо руками:

– Посадите меня в тюрьму…

На этот раз Фирсов от души расхохотался:

– По какой статье? Незаконное использование магии? Ты всего лишь попробовал, провел важный опыт. Основной и контрольный. И когда сработало, ты испугался и стал все отрицать. Впрочем, своими способностями ты все равно пользуешься. Неосознанно. Пойми: нельзя убежать от себя.

Максим почувствовал себя так, словно Фирсов сбросил на него с моста железнодорожную платформу.

– Что вы от меня хотите? – прошептал он.

– Мне надо, чтобы ты пошел в Зону. Только у тебя есть вероятность вернуться оттуда живым.

– А если я откажусь?

– Я не могу тебя заставить. Но и ты пойми: мне очень повезло, что ты здесь. Раньше Зоной никто не занимался – в том беспорядке, что царил в стране, до нее просто не было никому дела. Да и мы считали аномалии городской легендой. А потом государство захотело продать территорию мясокомбината. Ты слышал, что там пропала целая госкомиссия?

Максим развел руками:

– Нет.

– Мы снарядили две экспедиции. Ни известия, ни следа.

– И вы хотите узнать, что с ними?

Максима словно укололи в сердце иглой, такая волна боли пронеслась по комнате. Но лицо полковника осталось совершенно невозмутимым.

– Не только, – Фирсов положил на стол фотографию бородатого мужчины в камуфляже. – С последней экспедицией в Зону ушел мой единственный сын. Найди его. Живого или мертвого.

– Как же вы его отпустили? – вырвалось у Максима.

– Он меня не спрашивал. Я узнал обо всем слишком поздно. Да, опасность серьезная. Но и вознаграждение будет самое высокое. Деньги, почести и признание, даже государственные награды. Все, что пожелаешь.

Максим взял со стола штык-нож и сказал:

– Согласен!

– Вот так просто?

– Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Нельзя просто так убить человека и уйти. Это страшнее смерти.

Фирсов спросил уже деловым тоном:

– Когда ты будешь готов?

– Прямо сейчас! Зачем тянуть время?

– Что еще ты хочешь взять с собой?

– Револьвер!

– Что?

– Ну, револьвер, – повторил Максим. – Нужен же мне ствол. И патронов побольше.

Оружие нашли только через час, на складе вневедомственной охраны. Максим сам зарядил новенький, с хранения, наган и нежно, словно лаская, прошелся кончиками пальцев по гладкой вороненой стали.

Фирсов принес армейский десантный ранец и костюм «Горка». Максим переоделся и ловко упаковал свои пожитки.

– Зачем тебе камера? – полковник схватил Максима за плечо. – Лишний вес.

– Лучше остаться дома, чем куда-то идти без фотоаппарата. Надеюсь, вы не против зажигалки и фонаря?

– Нет, – буркнул Фирсов. – Возьми на всякий случай консервов и воды. Ты не хочешь ничего написать жене? Сам понимаешь, ты идешь не в туристический поход. Мы ее, конечно, предупредим. Скажем, что ты привлечен, как специалист к расследованию важного дела.

– Думаю, официальных соболезнований хватит, – поморщился Максим. – Мне такси вызвать? Или лучше на троллейбусе?

– Не паясничай. Я сам тебя отвезу.

Полковник вывел Максима через проходную. Лицо дежурного вытянулось от изумления. Он едва не изгрыз карандаш, но так и не произнес ни слова.

***

Металлические ворота заскрипели, лязгнули и закрылись. Сюда еще доносились людские голоса, веселый гомон ребятишек и шум машин. Но скоро городская суета останется позади, за высоким бетонным забором. В другой вселенной.

Впереди же простиралась неизведанная Зона. Максим оглядел массивные громады цехов и, зачем-то ступая на цыпочках, прокрался в трехэтажное здание у периметра.

Внутри не оказалось ничего интересного: старые столы советских времен, перевернутые стулья, да какие-то бумаги. В углу валялся разбитый арифмометр. Груды старых бумаг на полу покрывал толстый слой пыли.

Максим поднялся на последний этаж, подошел к окну и долго смотрел на прохожих сквозь щели в ржавых стальных листах. «Какое мне дело до всех до вас?» – наконец усмехнулся он, сбежал по лестнице и выскочил на улицу, к заводским железнодорожным путям.

Прямо за стрелкой уткнулся носом в тупик маленький заводской тепловоз. Максим забрался в кабину. Все на удивление цело: приборы и переключатели на месте, потертые тормозные краны поблескивали металлом. На пульте валялась старая ушанка, на моторной переборке удивительно ровно висела репродукция картины «Ленин читает «Правду».

Заверещал сотовый телефон. Максим подскочил, ударился о ручной тормоз, чертыхнулся и достал из кармана трубку:

– Я тут чуть потолок головой не проломил! Нельзя же так!

– Ты еще не передумал? – прохрипел голос Фирсова. Максим, скорее, угадывал его слова.

– Вы сами знаете ответ.

– Как знаешь. Скоро пропадет связь, и ты останешься один…– в трубке щелкнуло и на экране вспыхнула надпись «нет сети».

«Можно подумать, вокруг меня толпа народа» – злобно подумал Максим, спустился из кабины тепловоза на землю и заглянул в цех. Сюда лучше не соваться: сквозь дыры в крыше просвечивает яркое небо. Того и гляди, на голову свалится балка.

Максим прошел вдоль путей, обогнул два вагона-рефрижератора, и увидел высокое оштукатуренное здание с вывеской «Мясокомбинат».

В Зоне стояла почти полная тишина: только ветер шумел верхушками тополей, да где-то далеко угукала птица. Максим открыл ворота и схватился за стену, чтобы не упасть: ему показалось, будто над самым ухом замычала корова. Отчаянный, полный боли стон еще живого существа продолжался всего несколько секунд. Потом оглушительно щелкнул электрический разряд, и кто-то, наверное, рабочий, хрипло сказал: «Готова. Режьте».

Максим вытер со лба холодный пот и осветил фонариком выложенный белым кафелем барьер. Ни одной живой души.

Раздались возбужденные детские голоса. Через минуту ребячий гомон смолк и тот же рабочий произнес: «А здесь происходит процесс освобождения от жизни! Cмотрите…»

Когда-то в этом месте была бойня: мощными разрядами электрического тока несчастных животных превращали в сырье для элитной говядины и свинины – продукции мясокомбината. Страшное понимание этого стало так же очевидно, как и мертвая тишина, стоявшая в здании на самом деле. Звуки ввинчивались прямо в мозг, Максим слышал их не ушами.

Ему стало жаль несчастных животных. Он попытался оправдаться перед самим собой: «Увы, пока еще человек не научился питаться водой и песочком. Нам приходится следовать древнему правилу – убивая, пожирать, и, пожирая, убивать. Мы ничем не отличаемся от хищников, разве только джунгли у нас каменные».

Словно в ответ на мысли, на Максима обрушилась ужасающая какофония: предсмертное мычание коров, рвущий душу визг свиней, топот и возгласы невидимых людей. Сердце сжалось и провалилось куда-то в пятки, спину прошиб ледяной пот.

Максим захлопнул ворота и, что было сил, побежал прочь от этой фабрики смерти. Он мчался, не разбирая дороги, придерживая кобуру с револьвером, и остановился, только когда чуть не свалился в глубокий овраг. На дне, неестественно вывернув шею, лежал труп человека в армейском камуфляже.

Максим спустился вниз и с досады хватил себя кулаком по ноге: похоже, кто-то опередил его. У покойника не было ни оружия, ни рюкзака.

За бойней начиналась разбитая грунтовка. Максим пересек лесопосадку, заросшее желтыми одуванчиками поле и понял: еще чуть-чуть, и он упадет прямо на том месте, где стоит. До этого особенной усталости не чувствовалось: организм подстегивали страх и любопытство. Но сейчас ноги невыносимо гудели, а шершавый комок языка превратился в горький лист полыни.

Проселок закончился у квадратного бетонного здания.

Максим приоткрыл дверь, заглянул внутрь и присвистнул, увидев накрытые темно-синей тканью станки. Казалось, рабочие только что закончили смену и ушли по домам. Навсегда.

«Зачем на мясокомбинате цех металлообработки?» – сквозь невыносимую жажду шевельнулась и тут же угасла единственная здравая мысль. Максим открыл дверь с надписью «Начальник цеха»: внутри маленькой каморки стояли кожаный диван, массивный деревянный стол, стулья, сейф и два шкафа.

Посветив фонариком, Максим пожал плечами, вошел в кабинет начальника и без сил рухнул на кожаный диван. Лишь через несколько минут он смог глотнуть воды из бутылки.

Максим вдруг понял, что совершенно не представляет, где находится, и куда идти. Можно было попытаться пойти назад, но всем своим нутром Максим чувствовал, что именно этого делать нельзя, позади его ждет неминуемая гибель… от чего? Попытка напрячь «особые способности», не дала результата: странные внутренние ощущения работали только, когда хотели этого сами, не подчиняясь желаниям и воле человека.

Дневной свет, с трудом пробивавшийся сквозь маленькое окошко под потолком, постепенно угас. Наступил теплый весенний вечер.

Максим обыскал каморку начальника и нашел почти новую подушку и одеяло. Сойдет для ночлега.

«Это что здесь… Все с восемьдесят пятого года осталось?» – удивился Максим. «Начальник здесь спал, что ли? И подушка у него, и одеяло. Неплохо устроился, комфорт мужик любил, наверное».

Луч фонаря скользнул по входной двери и высветил старый плакат: обрамленный гвардейской лентой орден Славы и полустертые буквы: «сорок л… Побе…» Внизу кто-то приписал: «нас осталось семеро».

Ощущение чьего-то присутствия не давало Максиму покоя, он зажег фонарик и, осторожно открыв дверь, вышел в цех. В тишине слышалось негромкое пощелкивание, будто кто-то быстро-быстро стучал зубами.

Максим инстинктивно направил луч фонаря на звук и на секунду высветил похожее на высокого человека белесое существо. Оно треснуло и мгновенно рассыпалось на части.

Совсем рядом снова защелкало. Дрожащими руками Максим достал фотоаппарат, включил вспышку, едва дождался зарядки и с силой вдавил кнопку спуска затвора.

Мгновенный ослепительный свет выхватил из темноты несколько белесых силуэтов, тут же развалившихся с уже знакомым треском. Максим влетел в кабинет, захлопнул за собой дверь и задвинул массивную щеколду. Полная тишина. Даже если за дверью что-то и было, стальная дверь не пропускала ни звука.

Рухнув на диван, Максим просмотрел снимки. Несмотря на то, что камера не сфокусировалась, в расплывчатых призраках за громадами станков угадывались человеческие скелеты: черепа с темными провалами ртов, светлые линии ребер и тянущиеся к объективу костлявые руки. Интересно, что делают скелеты с теми, кто им попадется?

От усталости с трудом слушались даже пальцы ног. Максим вытянулся на диване, выключил фонарь и провалился в тяжелый сон без сновидений.