Текст книги "Зевс и Пигмалион (СИ)"

Автор книги: Максим Лапекин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Лапекин Максим Викторович
Зевс и Пигмалион

Зевс и Пигмалион

– Не толкайте друг друга, все успеете посмотреть на этот шедевр современной науки, не имеющий аналогов в мире, – произнёс в микрофон ведущий, одетый в блестящий малиновый смокинг, перед многолюдной толпой, собравшейся на главной площади небольшого городка.

Такие афиши могли бы удивить кого угодно даже в Токио, Сингапуре или Лондоне, а уж для провинциального городка, не являющегося даже областным центром, данное событие расценивалось как приземление НЛО посреди города или хотя бы как визит генсека ООН.

– Дорогие жители города Кремлёво, сегодня вам представляется уникальный шанс узреть то, чего ещё никто не наблюдал в мире живьём. Ваш город – уже третий по счёту, из тех, где мы уже побывали с презентацией, но об этом не знают ещё пока даже москвичи и петербуржцы. Надеюсь, вы захватили с собой фотоаппараты? – продолжил тот после небольшой паузы

– Даааа... – во весь голос закричала толпа.

– Может быть, у кого-то есть и голографическая камера? – но в ответ было только мёртвое молчание.

– Ну, ничего, прогресс в виде нашего шедевра уже дошёл в ваших земель, скоро может, кто и приобретёт себе и это новое чудо техники.

– А они и правда такие маленькие или просто роботы? – послышалось из глубины толпы.

– Самые настоящие маленькие да удаленькие, – ответил ведущий, – впрочем, скоро всё увидите сами; И да, хочу вам представить главного инженера и разработчика этого проекта – Камушкина Евгений Петровича, без кого наше чудо было бы невозможным.

В нескольких шагах справа от презентатора стоял молодой человек лет 28-ми в белом халате, в очках и с маленькой щетиной на лице. После того, как его представили, учёный подошёл к микрофону и обратился ко всем пришедшим:

– Спасибо вам за то, что решили посетить это мероприятие. Мне и нашему научному коллективу очень приятно, что есть такие ценители нашего труда, пусть мы и не планировали делать из этого шоу, а хотели делать более серьёзный проект. Тем не менее, думаю, что наше детище заинтересует каждого, пусть и по-своему: любителям науки будет интересно взглянуть на это как на разработку, девочкам-подросткам, например, просто интересно будет наблюдать за этими "милыми", "малюсенькими" человечками. Каждый найдёт что-то своё, в общем.

– Думаю, можно начинать? – спросил ведущий у разработчика проекта.

– Разумеется, – ответил тот.

Занавес поднялся и все увидели большое стеклянное сооружение, напоминающее аквариум без воды, наполненный камнями и папоротниками. Народ ожидал увидеть, наконец, этих диковинных разрекламированных созданий, виновников данного торжества. На благо толпы, к сцене было прикреплено два гигантских монитора, которые транслировали информацию из самого домика этих лилипутов.

Около полминуты не происходило никаких изменений, но вдруг кто-то прокричал:

– Смотрите, что-то шевелится.

Маленькая фигурка не хотела показываться ещё некоторое время, но всё же высунула голову из-за травинки. Каждое новое движение вызывало восторг у зрителей, что сопровождалось громкими "Вау!" и "Ооо!". Через несколько секунд уже можно было созерцать человечка мужского пола одетого в обвязку из трав. Позже к нему присоединилась другая особь, но уже женского пола – они начали переговариваться между собой.

– Они такие милые, – прокомментировала одна девушка из толпы.

Сами же гномики видимо уже поняли, что от них ожидают и начали вдвоём довольно необычный для людей танец. Эти маленькие создания были куда ловчее обычного человека и могли выполнять акробатические трюки, которые не были под силу нашим чемпионам по спортивной гимнастике. Ещё через некоторое время компания артистов увеличилась, и наблюдатели могли уже видеть номера под музыку балетных симфоний.

Представление продолжалось около часа, затем нескольким счастливчикам, которым двумя днями ранее удалось выиграть особые билеты, что позволило пройти на сцену лично через стекло созерцать этих творений рук человеческих. Ведущий же уже объявил о закрытии презентации, народ начал постепенно расходиться, остались только журналисты и желающие сфотографироваться вместе с учёным или ведущим.

Евгений Камушкин выглядел уставшим, но должен был ответить на вопросы окружавших его репортёров:

– Евгений Петрович, скажите, как вам пришла в голову идея о создании такого вот чуда науки?

– Могу сказать, что с детства затягивало к химии и биологии, хотелось узнать, как это всё устроено у нас в организме и у других животных, пришлось много работать, изучая геном и так далее. Плюс ко всему, детские мечты тоже сыграли свою роль. Кто не читал сказок? – спокойно ответил изобретатель.

– Вопрос для научного журнала. Не могли бы вы поделиться секретом создания этих человечков, какими методами вы достигли этого результата? Я понимаю, что есть авторские права и всё прочее, но хоть намекнуть можете? Людям ведь интересно, – раздался вопрос мужчины, пытающегося пробиться сквозь скопление пытливых людей.

– Ну, если я начну выдавать секрет, то чтобы его описать, понадобиться около двух томов, – засмеялся учёный, – Но, могу сказать, что это точно не уменьшительные лучи ли эликсиры, как любят изображать в фантастических книгах или фильмах. Это просто нарушает законы сохранения массы и энергии. Если вдуматься в механизм такой метаморфозы, то тут есть два варианта. Либо вы должны уменьшить размер самих атомов и расстояние между ними, либо уменьшить число молекул или атомов, при сохранении структуры. Причём первый вариант, куда более фантастический: вы просто получите что-то не из нашего измерения.

– Интересно, но как вы всё-таки добились результата?

– Тут всё проще, я уже говорил, что изучал геном, основы генетической инженерии и прочее. Тут работают принципы биотехнологии. Это – совершенно новый вид млекопитающих, маленьких гуманоидов. Я экспериментировал с генетикой человека и маленьких грызунов. Разумеется, от хомяков и тушканчиков там почти следа и не осталось, но физиология весьма отличается от нашей. Как видите, они куда более ловкие и быстрые, чем обычные люди.

– А говорить они умеют?

– Прекрасно понимают русский язык, как видите.

Вопросов было сегодня много. Журналисты расспрашивали изобретателя о его прошлом, детстве, научной карьере, будущих планах и прочих подробностях. Под конец он уже устал и собрался в свой трейлер, в парк, где они с группой остановились. Не снимая с себя одежду, Женя опрокинулся на кровать и начал дремать.

Проснулся уже около трёх часов спустя. На дворе стоял тёплый летний вечер, что позволило сотрудникам собраться на своей огороженной территории и отметить очередную успешную презентацию за столом. Но главного виновника, без кого и не было бы ни поездок, ни посиделок не было в кругу. Но когда тот всё же явился, протирая глаза от созерцания светлой вечерней картины, то его сразу же встретил главный менеджер:

– Женя, где это ты так долго пропадал? Тебя тут уже заждались все. Как видишь, тут в сборе весь наш коллектив. И ещё, с тобой о чём-то хотел побеседовать Савелий Александрович.

– Спасибо, Вадим, работа напряжённая, отдыхать не успеваю.

Руководитель проекта, а прошлом и научный руководитель самого Камушкина, Жабковский Савелий Александрович, сидел один за двухместным столиком на другом конце огороженной площадки. Учёному пришлось добираться до него, прося некоторых коллег уступить дорогу или подвинуть стул.

– Ну, здравствуй, товарищ! – поприветствовал своего ученика академик, -Как тебе наша уже третья по счёту презентация?

– Как сказать, всё идёт как всегда и, к счастью, без неприятных сюрпризов, – ответил тот, присаживаясь напротив, – у нас в планах ещё несколько областных центров, а позже и такие города как Санкт-Петербург и Москва. Вернёмся под конец домой.

– А как тебе город, тёплое приветствие?

– Не похож на мой родной посёлок, но ничего так.

Жабковский полез в карман за пачкой сигарет, желая скрасить себе вечер, и достав одну, принялся курить. Жене было некомфортно в такой обстановке, но он уже привык и к не таким выходкам своего руководителя.

– Желаешь ли продолжить работу над проектом? – в голосе Савелия Александровича чувствовались какие-то настороженность и недоверие, но это было в его стиле.

– В дороге думал над усовершенствованиями; что если... – не успел учёный договорить, как его перебил собеседник.

– Меня в последнее время терзают сомнения, Женя, что идём совершенно не туда. Почему бы не усовершенствовать их в сторону маленьких циркачей или актёров?

– Ну, воплотить такую специализацию будет очень сложно, но если поработать над разумом можно будет их научить и этому, и другому.

– Наделяя их слишком обширным умением мыслить, ты подвергаешь риску и себя и всех нас.

– А чего вы боитесь, бунта? Конечно, мне известны истории из фантастики, когда искусственный интеллект думал, что может обойтись без человечества и начинал войну. Н давайте мыслить логически: ведь максимальным сбоем в работе компьютера может быть отказ системы работать или работать корректно. А в нашем случае вероятность внутреннего столкновения куда выше. Предположим, найдётся среди них этакий злой мыслитель, но вряд ли эго послушают остальные – безумцем будут считать, и только, – попытался успокоить своего коллегу Камушкин.

– Женя, Женя..., – выражение лица у начальника стало совсем странным, чем-то напоминающий и убийцу, и адвоката одновременно, – Ты такой оптимист? – добавил он через некоторое время.

– Я вас не понимаю, Савелий Александрович.

– Эх, ну представь, как бы это облегчило съёмки фантастических фильмов. Актёрам нужны дублёры. Кстати, для фильмов ужасов тоже подходят: на фоне обычной живности они выглядят как обречённые жертвы.

– А... В этом плане, – понял намёк Женя, – Но хочется заметить, что в реальности им тоже может быть обеспечен такой ужас: даже тарантул или гадюка покажутся монстрами. Поэтому, прошу следить за безопасностью.

– Насчёт этого не переживай. Тебе комфортно проводить исследования, вдруг чего-то не хватает? Я могу помочь, ты обращайся, – обратился к своему ученику академик.

– Тяжело без своей команды. Одни только Олеся и Кирилл чего стоили.

– Так, ты опять за своё... Олеся, Олеся... Всё никак не можешь её забыть? Она ушла от нас, предала не только наше дело, но и тебя самого. Этакая принцесса от науки. Вот когда я выбирал себе жену...

– Достаточно! – громко вымолвил учёный, – она ушла потому что не нравилась вам лично, я наблюдал за тем, как вы просто не давали ей спокойно работать.

У молодого человека не было больше желания находиться в компании бывшего научного руководителя – он просто молча встал из-за стола и отправился к себе в трейлер. Подобные разговоры между ними заканчивались длинными однообразными поучениями жизни, и ничего нового и полезного Женя из них подчерпнуть не мог. Жабковский же просто покачал головой вслед и тихо про себя сделал замечание о глупости своего ученика.

Маленькие герои же не спешили расслабляться этим вечером. Возможно, они и не осознавали, что просто выступают на публику. Что создатель, что менеджер, что зрители – все казались величественными существами, богами, пришельцами. В одной такой группке из четырёх особей и затеялся разговор.

– Там, за тем барьером, что зовётся стекло... Почему там так часто меняется картина? – задал вопрос один из них, сидя на деревянном бруске и покачивая ножками взад-вперёд, – недавно было вообще очень шумно.

– А мне даже нравится. Сколько себя помню, видела одни коричневые силуэты на сером фоне. А недавно даже яркий жёлтый шар разглядела, когда фон стал голубым-голубым. Правда смотреть долго не смогла, до того жалил мои очи, – послышался ответ от создания женского пола.

– Ева, да ты смелая. Даже меня напугал тот яркий свет, – восхитился наибольший из них с кругловатым личиком.

– Хозяева многое от нас скрывают. Но мы зависим от них, думаю, что никому не приятно испытывать чувство голода. Эх, согласился когда-то я на одно испытание, очень нехороший опыт подчерпнул, вспоминать больно, – сказал тот, что сидел на деревянном бруске.

– Это тебя Тао надоумил? – спросил рыжий длинноволосый лилипут.

– А есть и другие, кто бы такое мог предложить?

– И да, а где же он сейчас? – поинтересовался круглолицый дитина.

– Где-нибудь спрятался, включил воображение и давай играть со всем, что нас окружает в своей голове, – выдвинула предположение Ева.

– На обряде так и не появился, нам пришлось без него танцевать, а вот за едой явился, пакостник. Но создатель его любит, – возмутился рыжий.

– Для меня главное, чтобы нас любили и не отворачивались. Представить страшно, что будет, если хозяева забудут о нас? – попробовал успокоить всех вожак.

– Но пусть не наглеет хотя бы, – хотел выразить недовольство ещё кое-кто из собравшихся, как вдруг его перебила веснушчатая девушка с серо-синими волосами.

– Мальвина, неужели тебя так затянули его поучения? Ты сама не своя в последнее время, – спросила ещё одна женская фигура, которая в тот момент находилась позади Евы?

– Затянули или нет – неважно! Если бы мы все смогли встать на один уровень с ним.

– Но! – пригрозил тот, что сидел на бруске, – Пока что я тут за главного, а он даже не на втором уровне.

– Эх, как же у вас тут всё...всё... ужасно. И просто, и сложно всё устроено, – Мальвина разозлилась и удалилась с глаз прочь.

На другом конце вольера на камнях сидела пара человечков и что-то обсуждала. Одного из них узнать можно было легко: то был наш первооткрыватель атлетического телосложения сегодняшнего представления, выглядывавший из-за травы.

Другой в этот момент что-то выцарапывал на ветке маленьким заострённым осколком. Символы тяжело различались, но можно было сказать, что это были горизонтальные и вертикальные палочки с точками.

Первый с любопытством наблюдал за работой друга и поинтересовался:

– Тао, ты уверен, что это поможет нам?

– Послушай, Геркулес, я знаю, что делаю. Вот сегодня мы здесь вдвоём

стоим и разговариваем, но в будущем об этом можем забыть даже мы. Пусть это событие – мелочь, но как насчёт чего-то более эпичного? Помнишь то послание из-за стёкол от хозяев, яркие огни в небе, крики издалека? Я хочу запечатлеть это надолго, – пояснил собеседнику товарищ.

– И как же эти знаки нам помогут?

Местный новатор положил камешек на землю и указательным пальцем маленькой ручонки провёл по надписи:

– Например, это означает резкую смену моего настроения от того, что

мы пережили на протяжении последнего времени: все эти резкие смены мира, ощущений и даже картин созерцания. Дальше означает мою печаль, мои наблюдения за Мальвиной, мои...

– За Мальвиной? – удивился Геркулес, перебив приятеля, – Прям можешь всё так описать до точности? – у того оставалось в голове ещё уйма пытливых вопросов по главной теме разговора, но всё же решил переключить тему разговора.

– Ну, она хороша, конечно же, словно загадка; я думаю, что вы можете быть вместе, если конечно Янус будет не против, – продолжил он через несколько секунд.

– Янус... – шёпотом проговорил Тао, – Янус... может быть он даже сам захочет ею завладеть на время, – в последних словах чувствовался небольшой гнев.

– Он вожак и ему решать. Он являет собой сплочение нас всех и связь с хозяевами, ровно, как и Ягуар сейчас. У тебя был шанс стать жрецом, но ты просто добровольно уступил эту роль.

– Не будем об этом. Мне кажется, что это меня просто бы замкнуло в узких рамках.

Разговор прервал знакомый голосок позади. Геркулес и особенно Тао не могли не узнать его. Ещё недавно она была предметом разговора, а тут уже могла стать третьим собеседником.

– Я не отвлекаю вас, мальчики? – послышалось вновь обоим.

После того как они обернулись, то увидели перед собой свою знакомую. Мальвина имела хорошие дружеские отношения с обоими, а с Тао была близка как никто другой в их группе крохотных созданий. Она хотя бы понимала часть из того, что он рассказывает, в то время как его приятель-танцор просто подбадривал маленького новатора, а другие даже не желали слушать.

Сам Геркулес был только за, если бы его друзьями стали чем-то большим, чем дружеская пара. Мальвина была самой младшей из всех особой женского пола в группе и была ещё никем не тронутой, к тому же выделялась спокойным и весёлым характером одновременно. Однако, формирование таких отношений было бы диковинкой для того окружения где они обитали: почти каждое решение принималось через вождя.

– Никак нет, – ответил атлет, – хотя мне самому пора, ты уж извини.

После этих слов он спрыгнул с камня, повернулся лицом к товарищу и дал тому знак кивком головой, чтобы тот действовал и в этот раз не оплошал, затем просто развернулся и глядя с улыбкой Мальвине глаза в глаза, прошёл мимо неё.

– Мальвина, ты... ты, – у паренька не было никаких слов от неожиданности.

– Я... Знаешь, не хотел бы ты помириться хотя бы с Янусом сейчас? Твои поступки могут плохо закончиться для тебя же, – предупредила она.

– Они по-прежнему не понимают, что я стараюсь ради того, чтобы им было хорошо?

– Если честно, то уже я сама засомневалась в твоих действиях: ты не выполнил волю хозяев. Мы ведь долго разучивали тот танцевальный ритуал.

– Не пошёл скорее я потому, что сам же обиделся. Меня даже Ягуар позавчера не поддержал в споре.

Девушка покачала головой, но затем поднялась к тому камню, где сидел её друг, наклонилась и провела левой рукой по волосам.

– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, послушай меня. В будущем от тебя могут уйти и Геркулес и..., – Мальвине было больно говорить это, поэтому она сделала небольшую пазу, – даже я, – последняя часть фразы была произнесена с резкостью.

После такого заявления гномиха удалилась прочь, даже не попрощавшись. Тао же был расстроен таким поступком, однако решил сохранить его в своей придуманной клинописной форме.

Близилось уже десять часов вечера. Сверчки уже вовсю стрекотали, придавая живой сумеречной картине своеобразный дух. Все сотрудники разошлись по трейлерам, остались на своих местах лишь охранники и сам господин Жабковский, который со времён разговора с бывшим учеником так и не встал из-за стола и о чём-то мечтал, поглядывая то и дело в сторону шатра с вольером.

Наконец он встал и отправился к своей долгожданной цели. Около входа академик встретил охранника-новичка, с кем ещё не завязал приятельских отношений, но сам начал разговор довольно нагло:

– Как звать тебя? Не надоело ли сидеть на этом стуле?

– Савелий Александрович? Вам что-нибудь нужно? – удивился тот такому повороту событий, – Да, я Жора.

– Посмотри, Жора, какая хорошая погодка, какая полная луна, прогуляйся иди, а я подменю тебя.

– Но у меня приказ, я не должен, как же так! – сторож был в недоумении, хотя был мало знаком с характером местного главаря.

– Я думаю, ты догадываешься о том, кто я и чем распоряжаюсь. Хочешь посетить торжество в Москве – не мешай мне. Поверь, друг, так будет хорошо и тебе и мне.

– Слушаюсь, – согласился охранник ушёл с глаз долой.

Наконец, довольно странноватая мечта фантазёра сбылась, и он очутился один на один со своей целью. Камушкина рядом не было и можно было самому "внести свой научный вклад в развитие проекта". Достав из кармана маленькие крепёжные линзы, напоминающие современные видеокамеры для любителей и разместив их на металлических балках, Жабковский вздохнул с облегчением.

Затем он направился и к самому вольеру, осматривая каждый уголок, при этом, не желая будить своих "питомцев". Луна светила ярко – дорожка света шла прямо от входа в шатёр к стеклянным барьерам.

Тао был единственным из гномиков, кто не в это время сегодняшней ночи. Заметив что-то необычное, он подошёл к заграждению и чётко видел силуэт вроде бы и известного, но лично не знакомого гостя. Однако как только этот "бог" двинулся в его сторону, то маленький человечек отскочил назад и притворился спящим.

Но даже когда странный посетитель ушёл, то в голове осталось множество вопросов: "Почему он вдруг явился сегодня, в такую ночь? Может быть это знак? Как изменится наша жизнь за стеклом после этого?"

Прошло около двух с половиной месяцев. Команда, состоящая из генных инженеров и их созданий, успела побывать ещё в дюжине городов России, выбранных жеребьёвкой, включая Санкт-Петербург. Вот уже подошла очередь для презентации в столице.

Женя с каждым представлением всё увереннее толкал речь и стал чаще улыбаться журналистам. Тао нашёл общий язык с остальными маленькими человечками, включая даже самого Януса, но в тайне ещё надеялся усовершенствовать своё "изобретение".

Однако поведение Жабковского вызывало подозрение. В последнее время он пристрастился к алкоголю и стал реже общаться с коллегами, а во время двух последних выступлений в Петрозаводске и Санкт-Петербурге вообще не появлялся на публике. Он оставался важным человеком для всей этой акции и мало кто осмеливался ему перечить, к тому же работе остальных и не мешал.

Презентаций в Москве было две: первая в одном из главных театров города, а вторая – в доме науки. На дворе уже стояла дождливая осень – выступления на открытом воздухе решили не проводить. После последних ответов журналистам, Камушкин со вздохом решил подытожить результаты всех мероприятий за последние три месяца.

Своими соображениями он хотел поделиться со своим учителем, который не выходил день из своего офиса.

Состояние академика нельзя было назвать расслабленным: включенный всю ночь ноутбук показывал записи поведения тех маленьких созданий. Особенно сердце начинало биться сильнее каждый раз, когда в фокус попадал Тао и что-то чертил на земле или песке. Поначалу Жабковский не придавал значения этим безобидным выходкам, затем начал присматривать за этим необычным гномиком всё внимательнее, а после вообще начал делать записи и составлять характеристики.

Во время вчерашнего просмотра, видя вместе разговаривающих Мальвину с приятелем, в голове пронеслись самые страшные догадки и размышления: "Они снова вместе, он ей что-то рассказывает. Какие же они счастливые! И они хотят осознанно сблизиться; вижу, как самец не хочет спешить к самочке, но и не прогоняет. Эх, интересно! Развиваетесь вы быстро ребятки."

Сегодня же учёный прослушивал лишь разговоры прошедшей ночи между человечками – даже официальные выступления и репетиции были неинтересны. Не найдя для себя ничего интересного на этот раз, тот просто выключил ноутбук и прилёг на диван, что располагался на противоположной стороне кабинета. Из-за сильной головной боли не хотелось видеть ни гостей, ни друзей, даже размышлять и переживать было больно.

Тао в этот вечер все хвалили: наконец он показал во время "ритуала" себя во всей красе.

– Ты растёшь в моих глазах! – похвалил его Янус, – Может быть тоже в будущем будешь играть ту роль, какую играю я или Ягуар.

– Благодарю, но меня и нынешнее положение устраивает, – ответил просветитель.

– Это твоё решение. Но думаю, ты сможешь быть и жрецом. Твоя ритуальная речь, которую создатель тебе велел произнести и назвал стихом, произвела на него громадное впечатление, та и не только на него.

– Я бы сейчас хотел удалиться ненадолго, – и жестом подозвал к себе Геркулеса и Мальвину.

В данный момент этому маленькому дарованию хотелось поделиться мыслями о происходящем. Видят все, но выводы делают лишь единицы. И когда тройка уединилась вдалеке от остальных, Тао начал разговор:

– Я.. я очень боюсь, что не поймут меня, но вы меня можете выслушать.

– Что ты желаешь нам поведать? Ты же знаешь моё отношение к тебе, рассказывай, – заинтересовалась Мальвина.

– Каждую ночь тёмный великий посещает нашу обитель и наблюдает за нами. Когда-то такого не было, может быть близится что-то ужасное. Возможно, это предвещание того, что он когда-то станет нашим новым хозяином.

– Ты слишком увлёкся, дорогой, – прокомментировал Геркулес.

– Ну, может быть. Но это и даёт мне возможность познавать мир лучше. Порой мне кажется, что создатели являются такими же, как и мы, только более могущественными.

– К чему же ты клонишь? – спросила девушка.

– Что существуют создания куда более сильные, чем наши создатели, а мы в будущем тоже можем быть наделены способностью творить. И я думаю, что каждый зависит от каждого, тут есть какие-то циклы, перемены. И я не доверяю этому великому гостю. Тут всё как свет и тень

– Эх, а ведь Янус недавно уже почти тебя принял, – возмутился атлет.

Геркулесу не хотелось вновь слышать о новых рассуждениях своего бывшего приятеля. К тому же, он опасался и за свою репутацию тоже – и он просто молча развернулся и ушёл к остальным. Мальвине хоть и в глубине души хотелось побыть вместе с давним другом, но она осознавала всю опасность подобных действий. Законы этого ограниченного мира были придуманы не ими и были суровыми, но стеклянный барьер не преодолеть; Синеволосая красавица покинула раненного в душу мечтателя.

Тао оставалось только фантазировать в таком одиноком положении. Воображая рядом с собой совершенно другую Мальвину – более смелую и решительную девушку, способную на протест, он даже произнёс вслух: "А ведь мне и не надо подчинённого, хочу создать кого-нибудь равного, но только понимающего".

Когда раздался стук в дверь, Жабковский ещё отходил от последствий бессонной ночи и многочисленных переживаний, но не откликнуться не мог, и заставил своё измученное своим же странным рассудком тело подняться. Открыв дверь, увидел пред собою неожиданного гостя – Женю Камушкина.

– Ты? Чего тебе? – он не собирался грубить ученику, но нервное расстройство давало о себе знать.

– А вы разве не знаете? Сегодня уже последнее выступление было. Нам нужно уже планировать поездку в Велингтон. Поскольку спонсор будет явно не в восторге от нашей пассивности.

– Ты это, присядь, – попытался привести обстановку в более спокойное русло хозяин помещения.

Молодой учёный явно не узнавал поведение своего учителя: тот мог позволить себе грубость, что-то скрывал от коллег, но пьянства и прогулы были непростительными поступками даже для него самого. Когда они присели, академик ещё раз спросил незваного гостя:

– Ты всё ещё хочешь продолжать этот провальный проект?

– Почему провальный? У нас почти всё вышло, осталось только немного доработать модель, и получатся просто идеальные человечки.

– А может не стоит. Большой ли твой вклад в развитие мировой науки? Кто-нибудь оценит это по достоинству в будущем? Какое отношение имеет этот аттракцион к изобретениям или открытиям?

– Вообще-то, моё изобретение... Да, могу и так выразиться... Оно уникально для нашей эпохи. Я думаю, вы читали фантастов или смотрели такое кино конца прошлого столетия. Нам пророчили столько новых вещиц на это время и где всё это? Прогресс замедляется с каждым десятилетием, и, причём во всём мире. Возможно поэтому Мистер Плам меня и заценил, – возмутился Камушкин.

– Если прогресса нет нигде, то ничего страшного в этом нет – мы просто не будем выглядеть отсталыми на чьём-то фоне.

Женя не мог оторвать удивлённый взгляд от профессора в течение секунд десяти. Но после всё же решился спросить прямо:

– Вы себя сейчас нормально чувствуете. Это же наш шанс заявить о себе миру, что тут в России...

– Та ничего заявлять не нужно! – громко перебил собеседника Жабковский, – Не забывай, что права на эту всю авантюру принадлежат мне, и я могу отменить её по собственному желанию.

– Просто взять и так и убрать? Но как же? Они ведь живые существа, хоть и маленькие, но наделённые разумом и свободой воли. Наоборот, нужно позаботиться о том, чтобы с ними всё было в порядке.

– Ты решил поиграть в Бога? – На этот раз академик встал во весь рост и гневно посмотрел на коллегу, – та иди почитай Библию, узнаешь там, что грех, а что не грех! Ты уволен, всё!

Хотел Камушкин возразить или спросить, давно ли его авторитет стал таким религиозным, но понял, что это бесполезно. На душе было больно, и хотелось просто удалиться прочь и обдумать всё в одиночном месте. И через несколько мгновений так и сделал: ушёл и не попрощался.

Академик сначала чувствовал себя бодро как никогда, после такой моральной победы то. Но после того, как почувствовал боль в груди, сел на диван, встряхнул головой и глубоко вздохнул, пытаясь привести в норму своё самочувствие.

На следующие утро, когда уже все недуги прошли, а сам Савелий Александрович хорошо выспался, он отправился как раз к дому науки. Первым делом нужно было предупредить персонал о том, что сам создатель этих "зверушек" уже вряд ли появится, а если и придёт, то его нужно было просто не пускать.

Сотрудники сами долго не позволяли начальнику входить в комнату с вольером, объясняя технику безопасности и прочее, а некоторые интересовались судьбой Жени. Но к концу обеденного перерыва, Жабковский добился разрешения посетить "зверинец".

Однако на том конце пути его уже ждали: воспитательница успела всех гномиков собрать в одном месте и предупредила о прибытии нового хозяина. Он же сделал лицо подружелюбнее и поприветствовал своих "питомцев":

– Добрый день, жители этого сказочного острова, не хотите ли поприветствовать своего нового хозяина?

У каждого из этих маленьких созданий в голове вертелись собственные мысли. В основной своей массе бытовало удивление, да и только. Геркулес забыл о вчерашнем разговоре, Тао переживал за сбывшиеся опасения, а Мальвина опасалась за судьбу своего любимого.

Неужели все эти циклы, ночные походы дали такой вот результат? Не мог принять эту ситуацию наиболее странный, но и наиболее одарённый из них. В маленькой головке билось желание выразить свой гнев, высказав новому повелителю всё, что накопилось за последнее время.

Неподалёку лежал камешек, и сам же бунтовщик незаметно даже для себя, быстро схватил его и пульнул в сторону новоиспечённого бога. Но что мог сделать лилипут против Гулливера – даже стекло не поцарапалось.

Но это была взаимная слежка, о чём сам Тао и не подозревал. Жабковский давно приметил этого стоящего в особом положении гномика, и даже не удивился такому вот поступку, но разозлился.

Не желая показывать свой гнев, он стоял как вкопанный. Вспомнив уроки театрального кружка ещё в студенческие годы, решил сыграть на публику:

– Чего же вы стоите все? Разве вы можете позволить себе

такую дерзость, я требую наказать обидчика. Обещаю вам за успешно выполненное наказание манну небесную.

В шоке были все. Но Ягуар, как наиболее расчётливо мыслящий из всех, первым взял на себя смелось заговорить:

– Послушайте, мудрейший, если нашему прошлому хозяину суждено было уйти, то мы готовы принять вас как нашего нового покровителя, но мы сами не ожидали, что этот глупец так поступит. Святотатство будет наказано, уверяем вас, – воспитательница была филологом по образованию и обучила некоторых их них речи по специализации.