Текст книги "1941. «Последний парад» мехкорпусов Красной Армии"

Автор книги: Максим Коломиец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Боевые действия за Борисов начались утром 1 июля, еще до подхода 1-й моторизованной Пролетарской дивизии. Так, в журнале боевых действий 47-го танкового корпуса немцев говорится:

«1 июля 1941 года. Солнечно, жарко, вечером дождь. Перед фронтом 18-й танковой дивизии противник ночью отошел. Дивизия, двигаясь двумя колоннами, быстро достигает в 7.30 Cмолевичей, в 11.00 Шелино и около полудня юго-западной окраины Ново-Борисова.

Мосты через Березину в Борисове, о которых ранее сообщалось как о разрушенных, находятся, по данным воздушной разведки, в неповрежденном состоянии. Дивизия получает задание захватить их и занять плацдарм на противоположном берегу Березины».

Кстати, в документах Борисовского училища сказано, что мост у совхоза Веселово немцы атаковали уже в 8.00 1 июля. Переправа оборонялась 1-м батальоном и 8-й пулеметной ротой училища, которые после боя отошли на восточный берег Березины, подорвав при этом мост (в документе сказано, что мост подорван не полностью).

Скорее всего, и в первом, и во втором случае это были передовые немецкие части, а не основные силы. Подтверждением этому может служить следующая запись в немецких документах:

«В 16.30 (по московскому времени в 17.30 – в немецких документах 1941 года указывалось берлинское время. – Прим. автора) танки 18-й танковой дивизии западнее Ново-Борисова наткнулись на движущиеся им навстречу танки противника. После ожесточенного боя, в ходе которого было уничтожено 20 вражеских танков, захвачено 8 полевых и 4 зенитных орудия, противник отступает. Авангард входит вечером в Ново-Борисов. По радио еще раз указывается на необходимость захвата мостов через Березину в Борисове. Противник, с которым столкнулась дивизия, был, по данным пленных, переброшен от Смоленска к Ново-Борисову и не ожидал встретить немецкие части, так что столкновение оказалось для него совершенно внезапным».

Как видно в немецких документах есть некоторое противоречие: подошли к окраине Ново-Борисова в полдень, а встретились с советскими частями только в 16.30, причем в том же районе (то есть четыре с половиной часа стояли на месте). Объяснением может служить только то, что в полдень к Борисову вышли передовые части или разведка 18-й танковой дивизии немцев, которые ждали подхода основных сил.

Подбитый под Борисовым танк БТ-7М 1-й Московской Пролетарской моторизованной дивизии. Июль 1941 года. Рядом деревянный крест, установленный местными жителями над могилой экипажа (АСКМ).

С советской стороны в бою участвовал разведбатальон или передовой танковый батальон 12-го танкового полка 1-й моторизованной дивизии. Об этом есть запись и в журнале боевых действий 12-го отдельного дивизиона бронепоездов – два легких бронепоезда из его состава прибыли в Борисов 1 июля. По распоряжению Сусайкова 8 имевшихся у дивизиона бронемашин (2 БА-10 жд и 6 БА-20 жд) забрали и передали сводному полку майора Георгошвили (впоследствии шесть машин были потеряны в боях), а бронепоезда № 47 и 48 в 15.20 выдвинулись «в район станций Жодино – Смолевичи для содействия танковому батальону по разгрому танков противника».

Кстати, бронепоезда вступили в бой почти на два часа раньше, чем танки 1-й моторизованной дивизии (напомним, что по немецким данным столкновение с советскими танками произошло в 16.30 по берлинскому времени, что составляет 17.30 по московскому) – бепо № 47 «не доходя 500 м до станции Жодино», а № 48 – в 6–8 километрах от Борисова. По отчету дивизиона, огнем бронепоездов было подбито несколько танков, разбита танкетка и противотанковая пушка. В ходе боя бронепоезд № 47 получил попадание в котел бронепаровоза и встал, после чего был покинут командой и расстрелян немецкой артиллерией.

Кстати, об этом бое есть запись и в документах 47-го танкового корпуса немцев:

«Во взаимодействии с люфтваффе около полудня (1 июля) у Жодино был уничтожен бронепоезд, а еще один вынудили к отступлению».

Как видим, есть некоторая разница во времени: у немцев «около полудня», в отчете 12-го дивизиона – не ранее 15.20. Если даже принять разницу во времени в один час, то все равно получаем расхождение более чем в два часа. По мнению автора, более достоверными являются сведения дивизиона бронепоездов, так как в этом документе довольно четко все расписано по времени. Таким образом, можно видеть, что и немецкие документы могут содержать неверные сведения.

Но основную тяжесть боев за Борисовские мосты вынесли на себе курсанты и «сборный сброд». Так, в журнале боевых действий танкового училища говорилось:

«1 июля. Противник атакует Ново-Борисов со стороны автомагистрали, но его атаки отбиваются. Над районом КП полка сбиты два бомбардировщика противника, взяты в плен три летчика.

Около 23.00 4-й батальон был выброшен к мосту Ново-Борисов, удачными атаками отбросил противника и удерживал его, а разведгруппами вел бой в городе.

2 июля.

В ночь с 1 на 2 июля противник, пытаясь овладеть переправой через Березину, неоднократно атаковал мосты в Борисов и Ново-Борисов. Деревянный мост в Борисове был сожжен, но танки противника (около 30) прорвались через железобетонный мост в Ново-Борисове и вышли на магистраль Минск – Москва на восточном берегу Березины».

Поле боя восточнее Борисова у шоссе Минск – Москва: подбитые танки БТ-7М из состава 1-й Московской Пролетарской моторизованной дивизии. Июль 1941 года (АСКМ).

В течение всего дня 2 июля курсанты удерживали позиции, несмотря на артиллерийский обстрел и атаки противника. Но к вечеру немецкие части переправились севернее Борисова в черте города и около 22.00 бригадный комиссар Сусайков отдал приказ об отходе на рубеж реки Мужайка.

В течение всего дня на направлении главного удара противника – у бетонного автомобильного моста на шоссе Минск – Москва действовал 4-й батальон училища. Он должен был поддержать контратаку танков 1-й мотодивизии, «которая по неизвестной причине не состоялась». В результате 4-й батальон с боем прорывался через обошедшие его немецкие части, «дважды переходя в штыковую атаку против обошедшего его противника, причем нанес потери противнику, захватив трофеи и пленных».

В том же журнале боевых действий о действиях 1-й Московской Пролетарской дивизии сказано только в одном месте – о том, что 1-й батальон училища, оборонявший переправу у совхоза Веселово, в 23.00 2 июля сдал позиции частям 1-й мотодивизии.

Несмотря на героические действия бойцов Борисовского гарнизона, удержать рубеж на Березине они не смогли. В своей оперсводке, направленной в штаб Западного фронта в 13.00 2 июля, корпусной комиссар Сусайков сообщал следующее:

«1. Мотопехота противника, усиленная артиллерией, бронемашинами, при активной поддержке штурмовой авиации на протяжении дня 1 и 2 июля 1941 г. активными действиями овладела переправами через р. Березина у Борисова и продолжает теснить наши части в восточном направлении.

2. Части гарнизона, прикрываясь отрядами прикрытия, отходят на следующий оборонительный рубеж: Санаторий, Пчельники, Прудзище, Немоница, Стайки, Бол. Ухолоды, создав вокруг гор. Борисов полукольцо.

За время боя 1 и 2.7.41 г. имею большие потери и в людском составе, в танках и, особенно, в артиллерии, из которой орудия противотанковой обороны выведены из строя почти 100 %. Подробные цифры потерь выясняются.

3. Решил: отойти на промежуточный рубеж обороны Санаторий, Пчельники, Прудзище, Немоница, Стайки, Бол. Ухолоды, создав вокруг Борисова полукольцо, с целью прикрыть выход с других направлений из района Борисов на автостраду.

4. Прошу:

а) Во что бы то ни стало выслать в мое распоряжение хотя бы одну эскадрилью истребителей, ибо основные потери и, главное, паника наносится авиацией противника, которая, пользуясь отсутствием авиации на нашем участке, работает все время на бреющих полетах почти безнаказанно…

б) Убедительно прошу о срочной выброске сколоченного соединения, ибо собранные мною люди тут и сведенные в части мало боеспособны и в бою недостаточно упорны…

Прибывшая мотострелковая дивизия, несмотря на неоднократные мои требования, вчера и сегодня участия в боях не принимала (выделено мной. – М. К.).

в) Прошу об усилении моей группы средствами противотанковой обороны, так как я уже указал, что потери в материальной части артиллерии и особенно орудий противотанковой обороны очень велики. Дальнейшая оборона последующих рубежей моими силами будет малоэффективна, если не получат соответствующего разрешения поднятые мною вопросы».

Подбитый БТ-7М 1-й Московской Пролетарской дивизии. Июль 1941 года. Этот танк виден на заднем плане предыдущего фото (АСКМ).

Прошу обратить внимание на выделенную фразу, касающуюся Московской Пролетарской дивизии. Из нее следует, что 1 июля ее основные соединения не воевали и утром 2 июля тоже. Исключение, скорее всего, составлял разведбатальон и передовой батальон танкового полка, о столкновении с которыми западнее Борисова говорится в приведенном выше немецком документе.

Почему так произошло, сейчас можно только гадать. Из-за плохой разведки, неверной оценки сил противника, несогласованности или непонимания между Крейзером и Сусайковым, части 1-й моторизованной дивизии оказались «распыленными» на более чем 50-километровом фронте. На направлении же главного удара противника оказались лишь разведывательный и танковый батальоны, да два мотострелковых батальона, причем последние, как следует из воспоминаний Крейзера, находились за позициями частей Борисовского гарнизона. Скорее всего, утром 2 июля, сбив курсантов с позиций возле моста и продвинувшись вдоль автострады Минск – Москва на восток, немцы столкнулись с мотопехотой Московской Пролетарской дивизии. Произошло это, как следует из оперсводки Сусайкова, не ранее 13.00, а быть может и позже. Поняв, что на этом участке наносится главный удар противника и, пытаясь ликвидировать прорыв, Крейзер отдает приказ своим частям, занимавшим оборону севернее и южнее Борисова выдвигаться к автостраде. Однако время было упущено – 18-я танковая дивизия немцев заняла плацдарм на восточном берегу Березины и занималась его расширением. А спешно проводимые атаки подходивших (причем видимо в разное время) соединений Московской Пролетарской, не давали результата, а приводили лишь к тяжелым потерям.

Еще один подбитый БТ-7М 1-й Московской Пролетарской дивизии. Июль 1941 года. Этот танк виден на заднем плане предыдущего фото. Обратите внимание на снарядные пробоины – две в лобовом листе корпуса и три в борту башни. Судя по размеру пробоин, машина подбита из 37-мм орудия (АСКМ).

Вот как описывались эти бои в немецких документах:

«18-я танковая дивизия в течение вечера (1 июля), ночи и раннего утра (2 июля) вела бои с артиллерией и многочисленными танками противника и после захвата шоссе, и автомобильного моста заняла небольшой плацдарм в Борисове на другом берегу Березины. К 12.00, после танковой атаки, этот плацдарм расширяется на 6 км восточнее Борисова вдоль дороги на Крупки. В это время получено сообщение о вражеской колонне, движущейся с севера, в районе Бродни, во фланг дивизии. В 16.00 удается, преодолев сопротивление танковых сил противника, расширить плацдарм до Ближней Неманицы».

Упоминаемые в немецком документе колонна и танковые силы противника и есть вводимые в бой с других участков подразделения 1-й моторизованной дивизии. Однако было уже поздно, и ввод в бой сил по частям не мог кардинальным образом переменить ситуацию.

Таким образом, в результате задержки с выдвижением к Березине, неверной оценки направления главного удара противника и неразберихи в штабах, 1-я моторизованная дивизия не смогла удержать переправы в Борисове. Из-за неблагоприятно сложившейся обстановки она вводилась в бой по частям, понеся при этом тяжелые потери.

Кстати, согласно немецким документам, захват моста через Березину в Борисове стоил вермахту немалых потерь. Согласно журналу боевых действий 47-го танкового корпуса, только 52-й стрелковый полк 18-й танковой дивизии, который атаковал непосредственно мост, потерял в течение 1 и 2 июля 1941 года 21 офицера и 550 унтер-офицеров и солдат, и это без учета остальных частей дивизии! Если исходить из соотношения между убитыми и ранеными один к трем, то без малого две сотни погибших за сутки – весьма впечатляюще и очень ощутимо для немцев в начале войны. А 571 человек, выбывший из строя – это фактически целый батальон! И потери эти немцы понесли в боях с курсантами, «сборным сбродом» и разрозненными частями 1-й Пролетарской дивизии. Остается гадать, какие потери были бы у немцев, если бы 1-я моторизованная дивизия успела занять оборону на направлении главного удара. Ну это уже их области фантазии и альтернативной истории.

Танк КВ-1 из состава 1-й моторизованной дивизии, подбитый на шоссе Минск – Москва в районе населенного пункта Лошница. Лето 1941 года. Машина уже сдвинута немцами с дороги, чтобы не мешать движению (РГАКФД).

К вечеру 2 июля 1941 года понесшие большие потери части Борисовского гарнизона и 1-й моторизованной дивизии заняли оборону на рубеже Стайки, Немоница, на восточном рубеже небольшой речушки. Однако надолго задержать здесь противника не удалось -18-я танковая дивизия немцев, перешедшая в наступление в 11.00 3 июля, отбросила советские части к западной окраине Лошницы (примерно 18 километров от Борисова на автостраде Минск – Москва). В 14.40 последовала контратака танкового полка 1-й моторизованной дивизии, но она была отбита с большими потерями для наших частей. При этом штабом 47-го танкового корпуса немцев отмечалось:

«Во время русского контрудара, среди прочих, из 16 атакующих тяжелых 45-тонных танков удалось уничтожить 7, также было разбито или захвачено 16 орудий (…) Всего за последние три дня 18-я танковая дивизия уничтожила более 80 танков и вывела из строя и захватила 44 орудия».

Однако в документах дивизионного уровня информация об этом бое несколько иная. Так, в журнале боевых действий 18-й танковой дивизии за 3 июля есть такая запись: «14.40 ч. (15.40 по московскому. – Прим. автора).

Передовое подразделение – 1-й батальон 18-го танкового полка – ведет бой с 15 вражескими танками. В ходе боя уничтожено 8 вражеских танков, из которых 3 тяжелых (38–42 тонные), для которых, по опыту 3,7-см снаряд безопасен, а 5-см снаряд противотанковой пушки пробивает их броню только с дистанции не менее, чем с 300 м. Оставшиеся 7 танков отходят назад вдоль автострады».

Как видно из документа, тяжелых танков КВ уничтожено уже три, а не семь, как в приведенном выше отчете 47-го корпуса. А если посмотреть на документы полкового звена, то число подбитых КВ еще сократится. Вот что сказано об этом бое в журнале боевых действий 101-го стрелкового полка 18-й танковой дивизии вермахта:

«В 10.30 (11.30 по московскому времени. – Прим. автора) 03.07.1941 г. с западной окраины Ново-Борисова выступил передовой отряд Schrepffer.

В 11.15 у Неманицы авангард атаковал полевые позиции противника. Танки их преодолели, однако следующие за ними стрелки, были задержаны, понеся значительные потери. В рукопашных схватках остатки противника уничтожены…

В лесу авангард столкнулся с танками противника, из которых семь, в том числе два тяжелых, были уничтожены 1-м батальоном 18-го танкового полка.

Бронирование тяжелых танков «красных» было настолько мощным, что снаряды 50-мм и 75-мм танковых орудий ее не пробивали».

Таким образом, число подбитых КВ под Лошницей сократилось до двух. Именно эти в этих боях части 47-го танкового корпуса немцев впервые столкнулись с тяжелыми танками КВ.

Тот же КВ-1, что и на предыдущем фото – хорошо видно, что по машине велся интенсивный артогонь. Видны следы попадания в башню пяти 50-мм снарядов, не пробивших броню (один из них срикошетировал). Еще одно снарядное попадание видно на правом борту корпуса (РГАКФД).

По документам советской стороны, к утру 3 июля до 1-й моторизованной дивизии наконец-то добралась рота КВ-1, отправленная в ее состав в 3.30 1-го числа. Ничего удивительного в этом нет – танкам требовалось пройти более 150 километров, а механики-водители не имели никакого опыта – в документах говорилось, что «водительский состав не опытен – главным образом бывшие шоферы колесных машин и танков Т-26». В результате, тяжелые машины часто останавливались из-за поломок, недостатка топлива и т. п. Кроме того, шли они из района Заольши через Добромысль и Оршу, а уже затем по автостраде Минск – Москва. Причем к рубежу обороны 1-й моторизованной дивизии в районе Лошницы дошло лишь 9 КВ-1, одна машина сломалась и отстала по дороге. Из прибывших две машины потребовали текущего ремонта, в результате в контратаке, предпринятой 12-м танковым полком, смогли участвовать только 7 КВ. О результате этого боя сообщал заместитель командующего Западным фронтом генерал Еременко:

«…Вследствие того, что танки КВ не были снабжены бронебойными снарядами, их усилия оказались неэффективными, танки противника потерь не несли. Противник же вел огонь только бронебойными снарядами, которые, хотя и броню КВ не пробивали, но рвали гусеницы. Из 7 танков КВ, участвовавших в атаке, 5 штук не вернулись с поля боя (1 был прибуксирован, 1 взорван, 3 остались в районе, занятом противником). Дивизия перешла к обороне по восточному берегу р. Бобр».

Теперь два слова о потерях КВ. Фразу о том, что 5 машин не вернулись с поля боя, не следует читать как «5 безвозвратно потерянных». В документе четко видно, что три танка остались на территории противника и один взорван. Слово «прибуксирован» надо понимать буквально – подбит и эвакуирован с поля боя другим КВ. Кстати, есть немецкие фотографии, на которых как минимум три подбитых КВ-1 в районе Лошницы. А вот проблема с 76-мм бронебойными снарядами во время боевых действий Западного фронта в начале июля 1941 года стояла довольно остро. Во всяком случае, это не единственное донесение, в котором упоминается отсутствие боеприпасов данного типа.

Тем не менее, определенную роль в тех боях танки КВ все же сыграли. Вот что сказано о боевых действиях 18-й танковой дивизии во второй половине дня 3 июля 1941 года:

«В 3-х км западнее Начи 1-й батальон 18-го танкового полка столкнулся с транспортной колонной с боеприпасами, и сжег ее. Однако горящая колонна с боеприпасами задержала дальнейшее продвижение.

Пройдя мимо горящей колонны, 1-й батальон 18-го танкового полка и 1-й батальон 101-го стрелкового полка подавили слабое сопротивление противника, при этом несколько легких танков выведено из строя.

Атака 1-го батальона 18-го танкового полка была остановлена четырьмя тяжелыми танками русских.

Для усиления танко-истребительного дивизиона вперед были подтянуты одна батарея 88-мм зениток и 25-мм орудия ПТО (видимо трофейные французские пушки. – Прим. автора). Вследствие наступившей темноты, наступление продолжать не представляется возможным».

Тот же КВ-1, что и на предыдущих фото. Хорошо видно, что машина была обездвижена попаданием снаряда в ходовую часть – на ленивце левого борта видна значительная вмятина. Видимо после этого танк потерял гусеницу (РГАКФД).

На следующий день, 4 июля, к 11.45, «преодолевая упорное сопротивление противника», 18-я танковая дивизия выходит к населенному пункту Крупки и останавливается из-за взорванных мостов через реку Бобр.

Как видно из приведенных выдержек, в немецких документах имеются разночтения, в частности по числу уничтоженных танков КВ (напомним, что в документах 47-го корпуса немцев сказано о 16 действовавших 3 июля КВ и 7 уничтоженных). Таким образом, хваленая немецкая пунктуальность на деле оказывается не такой уж и пунктуальной. Во всяком случае, верить безоговорочно немецким данным не следует (сейчас у нас, к сожалению, зачастую немецкие сведения многими считаются стопроцентной истиной).

Встреча с КВ в районе Борисова для немецких танкистов 47-го танкового корпуса стала неприятным сюрпризом. Ведь это было первое столкновение 17 и 18-й танковых дивизий вермахта с новыми советскими танками летом 1941 года. В книге Вольфа фон Аакена «Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941–1945» есть весьма красочное описание боя с КВ, написанное по воспоминаниям лейтенанта Дорша, командира Pz.III:

«Начиная с 22 июня 1941 года 24-летний лейтенант видел много советских танков…

Однако колосс, который в первые дни июля 1941 года двигался по шоссе Минск – Москва… дивизии восточнее Борисова, существенно отличался от танков, которыми Красная армия пыталась остановить продвижение вперед группы армий «Центр» на центральном участке фронта.

Советский танк, внезапно показавшийся в 1000 метрах от танка Дорша, был настоящим гигантом. В нем было около 6 метров длины, на своей широкой «спине» он нес плоскую башню и тяжело двигался вперед на непривычно широких гусеницах. Технический монстр, крепость на гусеничном ходу, механический геркулес. Бронетанковое транспортное средство, которое на Восточном фронте до этого никто не видел.

Лейтенант Дорш быстро собрался с мыслями и прокричал:

– Тяжелый вражеский танк! Башня на восемь часов! Бронебойными… Огонь!

5-см снаряд с грохотом и яркой вспышкой вылетел из ствола орудия и полетел в сторону советского танка.

Дорш поднес бинокль к глазам и стал ждать взрыва.

Гигант продолжал двигаться дальше. Дорш снова крикнул:

– Огонь!

Последовал еще один выстрел. Снаряд с воем пролетел вдоль шоссе и взорвался перед носом советского танка. Но гигант неторопливо продолжил свой путь. Судя по всему, обстрел его не обеспокоил. Он даже не снизил скорость.

Танк БТ-7М 1-й моторизованной дивизии, подбитый у автострады Москва – Минск на участке Лошница – Крупки. Июль 1941 года. На заднем плане, у развилки, видна еще одна бетешка (АСКМ).

Справа и слева по шоссе шли еще два танка Pz.III… Они также увидели колосс и взяли его под обстрел. Снаряд за снарядом летели через шоссе. Земля тут и там взметалась вокруг вражеского танка. Порой раздавались глухие металлические звуки ударов. Одно попадание, второе, третье… Однако на монстра это не оказывало ни малейшего влияния.

Наконец, он остановился! Повернулась башня, поднялся ствол, сверкнула вспышка.

Дорш услышал пронзительный вой. Он нагнулся и скрылся в люке. Нельзя терять ни секунды. Меньше чем в двадцати метрах от его танка снаряд ударил в землю. Вверх взметнулся столб земли. Снова раздался страшный грохот. На этот раз снаряд упал за танком Дорша. Лейтенант злобно выругался и заскрежетал зубами. Водитель – обер-ефрейтор Кениг, – манипулируя рычагами управления, вывел Pz.III из зоны обстрела. Другие танки передового отряда кружили по местности, стараясь уклониться от непрерывно падающих снарядов.

На правой стороне шоссе заняло позицию 3,7-см противотанковое орудие. Через несколько секунд раздался голос командира орудия:

– Огонь!

Первый снаряд взорвался, ударившись о башню советского танка, второй – над правой гусеницей в носовой части.

И ничего! Никакого эффекта! Снаряды от него просто отскакивали!

Орудийный расчет действовал в лихорадочной спешке. Снаряд за снарядом вылетали из ствола. Глаза командира орудия были направлены на страшилище. Его голос срывался от напряжения:

– Огонь!

Но советский танк продолжал неторопливо двигаться вперед. Он прошел через кустарник на обочине дороги, смял его и, покачиваясь, приблизился к позиции противотанкового орудия. До него оставалось около тридцати метров. Командир орудия клокотал от ярости. Каждый снаряд попадал в цель и всякий раз отлетал от брони огромного танка. Орудийный расчет уже слышал рев танкового двигателя. До танка оставалось двадцать метров… пятнадцать… десять… семь…

– С дороги!

Люди отскочили от орудия направо, упали и прижались к земле.

Танк ехал прямо на орудие. Он зацепил его левой гусеницей, смял своим весом и превратил в лепешку. Металл с треском сминался и рвался. В итоге от орудия не осталось ничего, кроме искореженной стали. Затем танк резко свернул вправо и проехал несколько метров по полю. Дикие отчаянные крики раздались прямо из-под его гусениц. Танк добрался до орудийного расчета и раздавил его своими гусеницами. Громыхая и раскачиваясь, он вернулся на шоссе, где исчез в облаке пыли».

Танк БТ-7М и бронемашина БА-20 1-й моторизованной дивизии, подбитые у шоссе Москва – Минск на участке Лошница – Крупки. Июль 1941 года. Эти машины находились недалеко от БТ-7М, изображенного на предыдущем фото (ЯМ).

Но оставим пока на совести немецких штабистов 47-го корпуса упоминания о 16 тяжелых 45-тонных танках (как читатель видимо уже догадался, речь идет о КВ) и обратимся к документам советской стороны. Как уже говорилось выше, архивных документов о боевых действиях 1-й моторизованной дивизии в первых числах июля 1941 года сохранилось крайне мало, нет ее оперсводок ни в фонде 20-й армии, ни в фонде Западного фронта. Это было связано с тем, что вышестоящие штабы потеряли связь с дивизией, а командование последней не смогло поддерживать связь с вышестоящим руководством. Так, например, в оперсводке 20-й армии, подписанной в 22. 00 2 июля, говорилось: «1-я мотодивизия в 5.40 1 июля начала выдвигаться на новый рубеж обороны. Оперсводка из дивизии не поступала, связи с ней нет».

Мало отличалась от нее и сводка, составленная в 10.00 3 июля:

«1-я моторизованная дивизия ведет разведку в направлении Борисов, связи с ней нет, послана группа на машинах (2 танка, 3 мотоцикла и 2 легковых машины)».

И лишь утром 4 июля появляются первые достоверные сведения о соединении:

«По докладу командира отдельного разведывательного батальона 1-й моторизованной дивизии капитана Цыганкова 12-й танковый полк перешел к обороне на р. Нача.

175-й мотострелковый полк отходит: 1-й батальон вдоль железной дороги, 2-й батальон и остатки 3-го батальона вдоль леса на север, штаб 1-й мотострелковой дивизии отходит по этому пути. О 6-м мотострелковом полку сведений нет. От штаба 1-й моторизованной дивизии сведений нет».

По директиве штаба Западного фронта 1-я моторизованная дивизия с 4 июля включается в состав подошедшего 44-го стрелкового корпуса, действовавшего в районе автострады Минск – Москва. Видимо только с этого момента командованию удалось наладить связь с соединением Крейзера.

К утру 4 июля части 1-й моторизованной дивизии и Борисовского гарнизона заняли оборону на восточном берегу реки Нача у населенного пункта Крупки. К этому времени в штаб Западного фронта поступили первые сведения о состоянии мотодивизии. Отмечалось, что ее мотострелковый полк, занимавший оборону севернее Борисова (6-й мсп. – Прим. автора), «понес большие потери от авиации противника и его остатки отходят после боя на восток». В районе автострады Минск – Москва оборону занимали остатки 175-го мотострелкового и 12-го танкового полков, «вся артиллерия выбита авиацией, танков БТ осталось 25 штук».

Бронеавтомобиль БА-20 жд (с приспособлением для движения по рельсам), подбитый у шоссе Москва – Минск. На заднем плане виден БТ-7М, изображенный на предыдущем фото (АСКМ).

Во второй половине дня 4 июля части 1-й моторизованной дивизии и Борисовского гарнизона отошли и заняли оборону по восточному берегу реки Бобр (7 километров восточнее Крупки по автостраде Москва – Минск), между станцией Бобр и одноименным населенным пунктом. При этом были взорваны все мосты через водные преграды, в результате чего до вечера следующего дня немцы занимались поиском бродов и наведением переправ.

Таким образом, в ходе боев с 1 по 5 июля включительно, части Борисовского гарнизона и 1-й моторизованной дивизии с боями отошли от Березины примерно на 45 километров вдоль автострады Минск – Москва. Легко подсчитать, что темп немецкого наступления на этом участке составлял около 8 километров в сутки, что было значительно ниже предыдущих дней. Однако, это далось дорогой ценой. Так, в направленном в штаб 44-го стрелкового корпуса в 9.00 5 июля докладе о боевых действиях 1-й моторизованной дивизии говорилось следующее:

«Оперсводка 1 МД на 9.00 5 июля 1941 года.

1… Авиация противника господствует в воздухе и беспрерывно воздействует на наши части. Бомбардировочная авиация группами по 2–5 самолетов бомбит передний край и районы сосредоточения дивизии, пикирующие бомбардировщики и штурмовая авиация препятствуют движению мотоколонн, патрулируя в воздухе, обстреливая колонны и отдельные машины пулеметным огнем.

Броню тяжелых танков противника наши 45-мм орудия не пробивают, а танки КВ и дивизионная артиллерия не имели бронебойных снарядов.

2. 1-я моторизованная дивизия с 29 июня (напомним, что 29 июня под Борисовом вступили в бой подразделениями разведбата дивизии. – Прим. автора) ведет подвижные оборонительные бои по рубежам:

а). р. Березина;

б). Немоница, Замошье, Стайки;

в). р. Неча;

г). р. Бобр.

Дивизия понесла значительные потери в личном составе, вооружении и транспорте, и к 16.00 4 июля вынуждена отойти на рубеж р. Бобр.

Личный состав морально подавлен действиями авиации противника, а главным образом – отсутствием поддержки нашей авиации.

3. 6-й мотострелковый полк перешел к обороне на фронте р. Бобр, железная дорога, имея передний край по восточному берегу р. Бобр. К 6.00 4 июля отразил две атаки противника в направлении автострады.

4. В течение ночи с 4 на 5 июля 175-й мотострелковый полк собрал в лесах около 400 бойцов и младших командиров, ранее считавшихся пропавшими без вести при отходе с р. Березина и с 8.00 5 июля подготовил оборонительный рубеж по р. Тростянка. Сбор на дорогах и в лесах личного состава полка продолжается.

5.13-й артиллерийский полк – штаб полка и строевые подразделения в лесу 1 километр западнее Тростинец. Дивизионы:

1-й – на огневых позициях, поддерживает бой 6-го мотострелкового полка;

2-й – частично уничтожен, оставшиеся орудия поддерживают бой 6-го мотострелкового полка;

3-й – уничтожен полностью.

6. 12-й танковый полк – оставшиеся в строю 6 танков БТ-7 установил на огневых позициях вдоль автострады с задачей – стрельбой с места поддерживать пехоту. Около 15 танков собрано на СПАМе для восстановления, 18 ремонтируются на СПАМе и к исходу дня могут вступить в бой.

7. 300-й отдельный зенитный дивизион – на лицо 2 орудия, положение остальных уточняется.

8. 123-й противотанковый дивизион – во время боев с 29 июня имеет потерь 10 орудий и 14 машин. Оставшиеся, 8 орудий приданы командиру 6-го мотострелкового полка.

9. С соседом справа и слева – связи нет.

10. Состояние полевых дорог – дороги лесные, как правило, с грязью, имеют большие выбоины, для автотранспорта проезжи без ремонта с уменьшением скорости движения до 5-10 км/ч.