Текст книги "Поездка до Луны(СИ)"

Автор книги: Максим Сенькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Немногим хватает смелости начать новую жизнь, тем более, дважды. Сбившийся с пути Ной бредёт по дороге, где ему суждено по-другому взглянуть на мир и встретиться со странной компанией. Какие тайны они скрывают, и что несёт в душе сам Ной?

Сенькин Максим Валентинович

Сенькин Максим Валентинович

Поездка до Луны

Луна в первой четверти освещала изъеденную впадинами грунтовую дорогу. У Ноя заурчало в животе от запаха эвкалиптов, чьи кроны возвышались с обеих сторон среди моря кустарников. В прибрежном лагере, откуда шёл Ной, всегда витал аромат полевой кухни, где любой листочек мог сгодиться хотя бы на суп.

Ной оглядывался с нарастающей тревогой. Он привык к шуму леса, будь то стрёкот сверчков, уханье сов или жужжание комаров, но не выносил всего этого без размеренной мелодии волн. Океан даже в шторм сохранял в пенящейся стихии гармонию, а теперь остался позади и смолк.

Среди шелеста кустов и хруста веток Ной различил хрюканье. Он замер, пытаясь расслышать что-нибудь кроме колотящегося сердца. За последние недели в лагере Ной часто натыкался на разорванные трупы животных, убитых крупным кабаном. Бешеным, судя по беспричинным следам бойни, и старым (а значит, сильным), судя по линяющей серой шерсти.

Ной выждал минут пять, так ничего не услышав. Он поправил лямки тянущегося до земли походного рюкзака и поковылял дальше. Шатающиеся колесики оказались бесполезны на бесформенной дороге, и вся тяжесть груза легла на плечи и спину. Внутри было всё, что имело значение, и немного еды, чтобы дотянуть до ближайшего островка цивилизации. На небе мириады звезд складывались в созвездия. В этой части Австралии ярче всего горели Южный крест и Центавра. Ной поглядывал на них, отвлекаясь от однообразного ландшафта.

Когда он попал на покрытый белым песком пляж, где провел несколько месяцев, его светло-русые волосы едва доходили до мочек ушей. Теперь, выгоревшие на солнце, почти рыжие, они торчали во все стороны вьющимися клочками, слипшимися от пота. Отпущенная борода скрыла загоревшие щеки.

Сегодня он отправился в путь на закате, и земля крутилась под ногами уже часов шесть, всё дальше уводя прочь от старой жизни. Первые проблески зари готовились взойти над горизонтом.

В нос вдруг ударил металлический запах, голова закружилась. Пока Ной вытягивал сорокакилограммовый рюкзак из очередной ямы, по усам и губам растеклась кровь и капнула на майку. Ной стёр её и вытер пальцы о шорты. С тяжёлым грузом ему не протянуть и километра под солнцем.

От раздавшегося вблизи хрюканья Ной вздрогнул, чуть не потеряв равновесие. Из мрака деревьев вышла туша, по форме и толщине напоминающая винную бочку. У Ноя перехватило дыхание. Пятачок на выпирающей морде сопя вбирал воздух в непрерывном темпе. Шерсть на спине взвивалась вверх, как грива. С расстояния нескольких метров несло резким запахом, напоминающим мочу. Вепрь повернулся к человеку.

На нижних клыках темнела запекшаяся кровь. Ной знал, что кабаны не нападают на людей, если те не представляют угрозы, но легче от этой мысли не стало. Держась за остатки самообладания, Ной перебирал в памяти приёмы самообороны, которым научился в лагере на охоте. Вепрь взревел, напористо задышав. Из пасти брызнула слюна. Животное весом в два центнера изготовилось к убийственному прыжку.

Ему крышка. Ной не успеет стянуть рюкзак, чтобы броситься в сторону. Ноги будто затвердели в цементе, он не мог двигаться, в ушах стучали раскаты. Сейчас он умрёт...

Вепрь истерично завизжал.

Из-за спины Ноя ударил белый свет, прорезавший ночь. Визг кабана заглушил грохот мотора. Обезумевшее животное помчалось в лес мимо Ноя. Он разглядел свалявшиеся комки серой шерсти с застрявшей листвой и грязью, и зверь исчез в кустах.

От напряжения и страха вес рюкзака перестал чувствоваться. Всё произошло так быстро, что мозг успевал лишь реагировать, не осознавая. И сейчас Ной обернулся скорее инстинктивно, чем из желания узнать, что спасло ему жизнь.

Он прикрыл глаза ладонью, щурясь от света.

– Здоро́во, парень, – донесся из-за белой пелены бойкий голос. – Подожди! Сейчас уберу.

Скрип, и луч света сдвинулся.

– Здоро́во, парень!

Отморгавшись, Ной разглядел внедорожный мотоцикл с фарой. За рулём невысокий, улыбающийся всеми зубами юноша. Его кукурузного цвета волосы сплетены в тонкие дреды.

– Вижу, ты впутался в крайне неудачный денек, определенно. – Он понимающе кивнул. – Знаешь, у меня сегодня тоже странный день. Точнее, ночь. Но больше день. Вроде всё идет, как обычно, и тут – бам! – всё с ног на голову. Ну, ты понимаешь, как это бывает, – он вздохнул, – весело.

Ной опешил от этой болтовни. Незнакомец вытащил из-под мышки жёлтый мотоциклетный шлем, поплевал на стекло, вытер о край майки. Взметнувшаяся от копыт кабана пыль еще не улеглась, а юноша вел себя так, будто ничего не заметил.

Ной не понимал, откуда он взялся, ведь со стороны, откуда он приехал, только дорога к Берегу – в лагерь, – и больше ничего. Лес и пустынная водная гладь. А Ной знал, что парень точно не с Берега.

– Вижу, ты не разговорчивый, – продолжал тираду юноша. – Знаешь, тут безлюдно. Честно говоря, я хотел спросить у тебя дорогу. Подскажешь?

Ной подумал, что над ним издеваются, но искренние глаза парня говорили обратное. Сердце замедляло разогнанный адреналином ритм, вернулся дар речи.

– Смотря, куда тебе надо, – сказал Ной. Ответ показался более нелепым, чем вопрос. Словно они переговаривались на заправке, разминая спины после долгой поездки, а не ночью посреди заброшенной дороги.

– Туда, где Луна светит ярче всего, – улыбнулся юноша. Ной решил, что за такую улыбку, должно быть, девушки сами кидаются к нему в постель. – А вообще я проголодался. Есть тут рядом забегаловка?

У Ноя вырвался нервный смешок. Он собирался заявить, что парень не в себе, и тут за мотоциклом зажглись два столпа света.

Юноша обернулся.

– Сейчас познакомишься с моей обузой.

Желтоватые лучи фар выглядели реальными, хотя Ной и отказывался верить, что это происходит на самом деле. По кочкам с грохотом скакала машина. В проступающих очертаниях угадывался Джип, он притормозил рядом с юношей. Под слоем пыли и грязи проступала красная краска, местами облезшая, бампера не было.

– А вот и ты, наконец-то, – через водительское окно просунулись руки и голова. – Подбросить, парень?

Голос принадлежал человеку с белой, как у альбиноса, кожей и чёрными волосами. Он выглядел молодо, хотя Ной рядом с ним почувствовал себя молокососом.

– Ты язык проглотил? Можешь приложиться ладонью к капоту, небольшой ожог тебя взбодрит.

Ной не понял, шутит он или нет. С деревянным на эмоции лицом и опущенными уголками губ контрастировали живые глаза, наполненные любопытством. Разноцветные. Серый стальной оттенок в паре с болотно-жёлтым.

– Ау, парень. До тебя походу доходит, как до Луны. Ты едешь с нами или нет?

Ной подумал, что перед ним разыгрывают спектакль, но это обдумать. Мир покрылся тёмными пятнами, ноги подкосились, и Ной схватил воздух в поисках опоры. Когда он открыл глаза, парень с дредами поддерживал его за плечо. Ной пробормотал:

– Пожалуй, еду.

– Ты серьезно?! – с лица юноши впервые исчезла улыбка. – Сядешь в машину к этому психу? Ты же видел, как он водит. Ему на роду написано гробить своих пассажиров. Думаешь, почему я на байке? Чтобы держаться подальше от этого маньяка.

Он подождал, как отреагирует Ной, но тот снова пошатнулся.

– Эх, – юноша подхватил его, – ладно, шучу. – Он обернулся к машине. – Лохматый, помоги мне его затащить!

С заднего сидения донеслось недовольное бурчание, но Ной не слышал. Копившаяся от слишком долгого дня усталость выбила из-под ног землю. Мышцы расслабились, и Ной провалился в туман.

***

Ноя разбудил дым. Слипшиеся от сна веки не желали раскрываться. Тупая боль в спине и стёртые мозоли на ногах не давали пошевелиться. Еще чуть-чуть, и мышцы вслух начнут молить о пощаде.

– Видишь, Бо, ты его разбудил, – послышался голос человека с гетерохромией глаз.

Сзади донесся лающий смех. Судя по пыхтению мотора, они находились в машине. Ной развалился в обитом кожзамом липком сидении, пахнущем Кока-Колой. Жёлтые фары тускло освещали ровный асфальт с единственной разграничительной полосой. В лобовом стекле открывался вид на звёздное небо, ограниченный лишь далёкими холмами впереди. Луна только поднялась, и ее неполный лик начал путь от одного горизонта к другому. Кругом простиралась пустыня, по которой катились в гонке перекати-поля. Кроме кактусов с поднятыми к небу стеблями да выгоревшей на солнце травы, здесь ничего не росло. Волнообразная дорога растянулась на километры вдаль, неизвестно где берущая начало, неизвестно куда ведущая. Ной решил, что проспал не меньше суток.

– Крепко спишь, парень, – словно прочтя его мысли, сказал разноглазый. Он одной рукой крутил баранку автомобиля, откинувшись в сидении. – Мы хотели положить тебя сзади, там поудобнее, но Бо не захотел делиться местом.

Новые сгустки дыма заполнили салон, глаза защипало. Ной обернулся. Темноту рассек длинный столп огня из выкрученной на всю мощь зажигалки. Мягкий золотой свет осветил просторное пассажирское сидение с кучей разводов и пятен. Пол машины скрылся под грудами фастфудного мусора. В центре хаоса сидел голиафовских размеров человек с такой же гигантской копной каштановых волос, выбивающихся из-под кепки с мультяшным Тасманским дьяволом. Козырек едва не загорелся от пламени, которым он прикуривал косяк марихуаны.

Здоровяк несколько раз глубоко затянулся, на клетчатую рубашку с завёрнутыми рукавами посыпался пепел.

Ной повернулся к разноглазому. Белизна кожи бросилась в глаза еще сильнее, чем прежде, но назвать его больным язык не поворачивался. В отличие от двух других, он был одет в не по погоде чёрные джинсы и майку.

В голове прокручивались события последних дней, выстраиваясь в правильном порядке. У Ноя вырвалось:

– Рюкзак!

– В кузове. Он крытый, не выпадет.

Ной выдохнул и снова напрягся. Его подмывало спросить, не заглядывал ли кто внутрь, но прикусил язык.

– Мы ничего не трогали, – сказал разноглазый.

Ной облизнул губы и кивнул. У него остались вопросы, но торопиться с ними не стоило.

– Я уже понял, что ты не из болтливых. – В интонации не было ни упрёка, ни одобрения, ни желания поддержать беседу. – Если хочешь есть, поищи что-нибудь на полу. Вода в бардачке.

Ной изголодался до безумия. Желудок, как по команде, нетерпеливо заурчал, по громкости не уступая шуму мотора. Бутылка воды опустела, едва Ной к ней приложился. Разноглазый достал из-под сиденья еще одну. Покончив с ней, Ной вытер намокшую бороду и принялся разгребать мусор в поисках еды, не думая, как это выглядит со стороны. Наконец под руку попался нетронутый гамбургер. Поискав еще, он нашел Твикс.

Ему стало лучше, в голове прояснилось. Сзади гигант в кепке докурил дурь, и припал лицом к окну. Можно только догадываться, в какие безумные формы складываются для него звезды.

Приоткрывшееся водительское окно вытянуло дым из салона. Поток воздуха растрепал волосы всем волосы.

– Имя-то у тебя есть? – спросил разноглазый.

– Ной.

– Занятное имя.

Он держал руль и смотрел на приближающиеся холмы. К Ною вернулось ощущение, что он ещё ребёнок, по сравнению с этим человеком. Тот казался не просто старым, а древним, слишком рано повидавшим всю отраду и скорбь жизни, заточившим внутренний стержень, в туманных глазах отражался живой ум. Ною стало интересно, кто перед ним.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– Не окажись вы там, меня бы порвал в клочья кабан.

– А-а, ты про это, – разноглазый сказал это так, будто подобные ситуации для него обыденность. – Да, тебе повезло.

– И вы подвезли меня. Точнее, подвозите.

– Куда тебе, кстати?

Ной задумался. А правда, куда ему? И куда едут эти парни? Да и где они вообще?

"Туда, где Луна светит ярче всего", так сказал юноша? В этом есть смысл. По крайней мере, других вариантов всё равно нет.

– Никуда, в общем-то. С прошлой жизнью я покончил, а новую пока не начал.

– Как и мы. – Разноглазый повернулся. – Гизмо. Можешь звать меня так.

– Занятное имя.

Оба улыбнулись. Их недолгое путешествие началось.

***

– Слушай, – Ной оперся локтями на бардачок, захрустели суставы, – ты сказал «наконец-то», когда увидел меня. Что ты имел в виду?

То был не самый интересующий Ноя вопрос, но надо же с чего-то начинать. Не прошло и минуты с их знакомства, как он узнал имена остальных спутников Гизмо. Торчка-великана называли Бомбо, а парня с дредами – Сид.

– Нам везёт на попутчиков в самых непредсказуемых местах. Я не сомневался, что на кого-нибудь наткнёмся.

Ной покачал головой.

– Как вы вообще оказались на той дороге? Со стороны, откуда я шел, она упирается в океан. И вообще неизвестно, вела ли она куда-нибудь.

– Наверняка вела. Всё имеет начало и конец.

Мимо пронесся байк Сида, красная точка фары быстро удалялась. Гизмо щёлкнул выключателем на потолке, и в салоне зажёгся свет. Ещё щелчок – потух. Повторив процедуру с разными интервалами несколько раз, он оставил фонарик гореть.

– Азбука Морзе? – догадался Ной. – Гизмо кивнул. – И что ты ему сказал?

– Сосунок.

Сзади надрывающимся смехом зашёлся Бомбо. Он поднял с пола коробку с печеньем и начал уплетать содержимое с такой жадностью, словно это последняя в жизни трапеза.

В голове Ноя всплыли воспоминания о первых неделях на Берегу, когда в любой палатке лежала заначка с марихуаной. От запаха голова шла кругом. Резкий, похожий на ментол, запах соблазнял не хуже женщин. Да если бы на женщину в пылу страсти набрасывались так же, как на еду во время прихода, браки бы рушились гораздо реже.

– Слушай, я не лезу в ваши дела, но...

– Лезь, – перебил Гизмо. – Мы бродяги – вечно в пути. С такой жизнью не выйдет замкнуться в себе. Язык сам развяжется рассказать историю, а уши с удовольствием послушают другую.

– Так вы странствуете?

– А как ещё окажешься в глуши, из которой мы тебя вытащили? Мы находим самые неприметные дороги. Это магия, – на этом слове он сделал паузу, даже Бомбо перестал жевать, и тишину нарушал только шум двигателя, – в каком-то смысле. Скитальцы, что нам попадаются, каждый из них – целый мир. Всё зависит от того, куда свернуть на следующем повороте. Иногда мы выбираем путь, но часто лишь ему следуем.

Ной зачарованно слушал. Пока Ной плёлся по безжизненной дороге в никуда, он обдумывал, как жить дальше. То, что описал Гизмо, это выход, и Ною это нравилось. Слова звучали как-то правильно.

– Но как вы живете? Должны же быть деньги на бензин, еду, – Ной запнулся. Он не задумывался, чем живёт троица. Что, если они преступники?

– Ты побледнел, – сказал Гизмо. – Остынь, мы, конечно, не ангелы, но не настолько ужасны, как ты сейчас представляешь.

– Тогда кто вы?

Гизмо пожал плечами.

– Никто. Честный труд и жизнь в дороге несочетаемы. У нас нет банковского счёта, куда приходят деньги. Но мы нашли способы, по крайней мере, не вредить остальным.

Каждый новый факт об этих чудаках сбивал с толку. Словам Гизмо не получалось не верить, а Ной не сопротивлялся. Он молчал, догадываясь, ему всё расскажут, если сочтут нужным. Так и случилось.

– Города, – начал Гизмо, – в котлах, где одновременно варятся столько судеб, всегда будут места для выплеска эмоций. Бои без правил, например. В них правит наш непревзойдённый Бомбо. – Он посмотрел в зеркало заднего вида на великана. – Даже размеры не отражают истинную силу его кулаков. А когда уже ни у кого не остается сомнений, что он непобедим, появляется Сид. – Бомбо подавился едой от смеха. – Думаю, ты уже догадался, кто тот единственный человек, делающий ставку в пользу Сида. Разумеется, иногда всё идёт не по плану, но мы странствуем достаточно долго, чтобы отточить технику. Часто меняем страны. Иногда материки.

– Неужели этого хватает?

– Нет, конечно, – он достал из кармана пачку игральных карт. – Еще я люблю покер. Почти не мухлюю.

Под невзрачной упаковкой тёрлась поражающая изяществом лакированная колода. Ной разглядывал выполненные вручную рисунки королей, дам и валетов и обомлел.

– Это же настоящее сокровище.

– У меня было много времени. – Гизмо забрал колоду. – Предвещая твой следующий вопрос: нет, я не беспокоюсь, что ты настучишь в полицию. Всё, что случается в дороге, остается на дороге. Раскрытые тайны возвращаются под замок, а об их существовании напоминает только режущая глаз пыль из-под колес. Так устроена Дорога, – последнее слово он произнес так, словно говорил о чём-то живом. – Этого не поймёшь, пока не отдашь себя – на время или навсегда – странствию.

Слова проникали в душу, заставляя кожу покрыться мурашками, а волосы наэлектризоваться. В груди что-то билось, не сердце, что-то торжественное. Ной понял. Ему хотелось понять.

Гизмо вжал педаль газа в пол, и Ной удивился, как эта развалюха развивает такую скорость. Он искал, за что схватиться, и выпрямил ноги, как солдат на марше, вдавливая себя поглубже в пропахшее Кока-Колой сидение.

Джип набирал чудовищную скорость, достойную погонь в стиле Джеймса Бонда. Ной поискал на приборной панели спидометр, и результат не утешил – стрелка мёртвым грузом застыла на нуле. Машина поравнялась с Сидом, и снаружи звёздная ночь незаметно сменилась предрассветными сумерками, окрасив мир мягкой синевой.

Сид помахал Ною. На такой бешеной скорости это выглядело пугающе. Шлем с солнцезащитным забралом скрывал лицо, но Ной был уверен, что и сейчас широкая улыбка не сходит с физиономии юноши.

Джип с мотоциклом вписывались в длинный дугообразный поворот. Они миновали своеобразный проход между холмами, и за ними открылся вид на дальнейший путь. От увиденного у Ноя отвисла челюсть. Дорога вновь извивалась, уклоняясь к югу, а параллельно ей, на востоке, из-за хребтов заснеженных гор солнце уже дарило миру первые лучи. У далёких белых вершин парили худые облака, словно бдящие, чтобы посторонние не пересекали вверенную им границу. По мере того, как солнце пробуждалось от сна, снежные вершины гор охватывало пожаром.

И как он мог не знать, что такая красота находилась всего в дне пути от Берега?

– У-у-у, – послышалось сзади. Бомбо припал к окну и с детским восторгом взирал на открывшийся вид.

С трудом Ной отвёл взгляд, оценивая предстоящий маршрут. На фоне сбрасывающей остатки ночи пустыни виднелся маленький городок. Луна продолжала висеть в небе, словно не желавший уходить гость, но постепенно блекла.

– Только скитальцы видят подобное, – нарушил тишину Гизмо. – Они идут, и путь им освещают звёзды да Луна, а когда самый тёмный час остаётся позади – небо вспыхивает. – Он сбросил скорость, машина направлялась в город. – В его свете мы и находим порой новые пристанища. Некоторые избирают одно из них своим домом. Каждое новое место – новый шанс осесть. Сойти с Дороги.

Бомбо издал протяжный звук. Нечто среднее между вздохом и бурчанием. Он замолк, прекратилось даже привычное ёрзание и шуршание. В глазах Гизмо Ной на секунду увидел что-то, от чего защемило сердце. Печаль долгого бремени.

– Остановимся там на день, а ночью снова в путь. Если захочешь, мы высадим тебя, и наши пути разойдутся. – Ною показалось, что Гизмо прекрасно знает, что тот никуда не уйдет.

– Посмотрим.

***

Единственный мотель особняком жарился на солнце за дальней окраиной. Гизмо вёл Джип по широким двухполосным улицам, и в заре выходного дня город обезлюдел. Гудящие в тишине фонарные столбы напоминали шахматных ладей, вытянулись в ряд припаркованные у обочин машины, мигали от перебоев неоновые вывески и очень редко окна украшал изнутри свет.

Взгляд Ноя прилип к невысоким, всего двух-трёхэтажным зданиям с узкими переулками. Всё казалось... непривычным для этих мест. Другие дорожные знаки, разметка улиц, иная манера застройки зданий, на табличках с утренним меню возле закусочных даны цены в обычных долларах, а не австралийских. Всё на родном языке, но будто чужое. Ной предположил, что город новый, с постройками западного типа. Ясно представлялось, каким тут всё могло быть во времена американского Дикого Запада, достаточно заменить современные автомобили лошадьми и оставлять на каждом углу и дорогах навозную кучу.

– Приехали, – прервал размышления Гизмо. – Почувствуйте землю под ногами.

Они остановились напротив длинного одноэтажного здания с пристройкой, напоминающей конкуру пса-переростка. На здании сияла красная неоновая вывеска с названием – Мотель 8. В центре пустой парковки справляла нужду дворняга.

Моторы затихли. Все четверо собралась в кучку, разминая затекшие мышцы. Ною показалось непристойностью наблюдать, как Бомбо в развалку протискивался из дверей Джипа.

– Я и Сид снимем комнату. Бомбо, Ной, разгрузите вещи.

Проходя мимо Ноя, Сид подмигнул ему и скорчил за спиной Гизмо суровою гримасу. Ной беззвучно хихикнул и поднял вверх большой палец.

Бомбо снял с кузова тент и принялся разгружать вещи. Пошатываясь, он поднял сорокакилограммовый рюкзак Ноя, как картонную коробку. Ной бережно принял.

Скоро из "конуры" вышел Сид.

– Сходите к командиру. Еле уломали вредного старикашку сдать комнату.

Сид остался ощупывать шины байка, а они вдвоём вошли в пристройку. Ещё с улицы послышались крики, отдающие американским акцентом. Бомбо пригнул голову – дверной проём и потолок оказались низковаты.

– ... и имейте в виду, если на вас поступит хоть одна жалоба, то вы уберётесь отсюда по первому требованию, иначе вас вышибут копы! И я их вызову, не сомневайтесь!

– Разумеется. – Гизмо невозмутимо слушал.

– Не нарывайтесь – у меня в полиции друг. С Ронни Никсоном шутки плохи. Я даю вам ключ только при условии, что этой же ночью от вас не останется даже запаха. У меня очень много клиентов, плотный график. Вы вообще должны быть благодарны, что я позволил вам разместиться! Вы...

Низкорослый человек с огромным морщинистым лбом опешил при виде Бомбо. Судя по полузаправленной рубашке с перепутанными пуговицами, его только что подняли с постели. Под примятыми волосами пряталась лысина. Он окинул вошедших прищуренным взглядом, как человек, следящий за потенциальными ворами.

– Поставьте свои имена под нашими, – сказал Гизмо, кивнув на раскрытый перед хозяином журнал.

– Не "поставьте", а укажите полные инициалы, дату, контактные данные и распишитесь. У меня всё по регламенту. Мне лишние проблемы не нужны, тем более от приезжих.

Бомбо шагнул вперёд, как зомби. Он сгорбатился над стойкой с кассовым аппаратом и маленьким звонком (видимо, такие существовали в каждой гостинице, даже в тех, где были бесполезны), и завозил ручкой по бумаге. В его состоянии письмо давалось с трудом.

В задней части помещения виднелась спальня, занятая голым матрасом. На искомканном одеяле валялся порножурнал. Ронни проследил за взглядом Ноя и хлопнул дверью.

Бомбо стукнул ручкой о стойку. Когда Ной приблизился, перед ним опустилась на стойку морщинистая рука.

– Не юли, приятель.

Ухмылка хозяина говорила, что ему нравилось производить впечатление на приезжих этими скопированными из какого-нибудь фильма жестом и фразой. Ной кивнул и опустил взгляд. На последних занятых строчках журнала выведены имена: Габриэль, Бартоломей, Алистер. Пожалуй, троица переусердствовали с выбором псевдонимов. Ной вписал себя фальшивым именем и спустя пару минут ключ был у них.

– Не потеряйте, – буркнул большелобый хозяин.

– Конечно.

– И не создавайте проблем в городе. Здесь всё тихо, и лишнего шума никто не хочет. Тем более, от приезжих.

Они вышли. Сид ждал с закинутой за плечо сумкой.

– Если я спустя годы стану таким же, как этот старикашка – пристрелите меня.

– Почему ты называешь его стариком? – спросил Ной. – Вряд ли ему больше сорока.

– Потому что душа его уже состарилась. Она сочится желчью.

Ной задумался.

– Забудьте. Достаточно, что ключ у нас, – сказал Гизмо и взвалил на себя две сумки. Великан подхватил остальное. Все уставились на Ноя.

– Я вас догоню, – он выдавил улыбку, надеясь, что та выглядит естественно. – Там хрупкие вещи, хочу всё проверить. Не ждите меня.

– Как хочешь. Наша комната в самом конце.

– Я первый в душ! – Сид рванул с места. Бомбо пробурчал что-то неразборчивое и поплёлся следом за Гизмо.

Оставшись один, Ной облегченно выдохнул. Знойный ветер трепал волосы. Город спал, и наблюдать за Ноем могли только далекие горы. И всё-таки не стоит забывать об осторожности. Особенно сейчас, когда рядом новые спутники. Ему не хочется их разочаровывать.

Фантазия уносила всё дальше из пустыни, к живописным морям и городам, новым людям, которые повстречаются на пути. На Дороге. Где его примут таким, какой он есть, и больше не придётся притворяться. Главное продержаться сегодня, а дальше всё получится. Обязательно получится.

Ной оттащил рюкзак в тень Джипа. От предвкушения по телу прошла приятная дрожь. Ной подумал, как давно не стоял на настоящем асфальте. Провёл по нему рукой, к пальцам прилипли крупицы песка. Прохладная земля согревалась в свете нового дня. Убедившись, что за ним никто не следит, он потянул молнию.

От ударившего в нос запаха разложения пришлось отпрянуть, глаза заслезились. Сваленные вместе, как груда камней, лежали человеческие головы. Волосы слиплись от засохшей чёрной крови и переплелись в Гордиев узел. Искривленные гримасами лица были белыми, как Луна. Ной старался выдержать взгляды их мёртвых глаз. Кто-то смотрел с удивлением, другие с ужасом. У одной из мужчин во рту не хватало половины зубов, на губах застыл отчаянный вопль.

Дыхание участилось, лоб покрылся испариной. Ной прикрыл майкой рот и нос, как маской. Он водил руками по холодной плоти тех, кто был всей его жизнью на Берегу. На белом песчаном пляже, куда пришли люди в поисках лучшей жизни. Подушечки пальцев онемели, песок на них стёрся о плоть.

Ной задержал дыхание, трясущимися руками поднял одну из голов, погладил. Грязные пряди некогда безупречных светлых волос скрывали безжизненно-красивое лицо девушки с крошечным шрамом у щеки. На шее остались синяки от удушья. Ной поцеловал её в губы, от запаха гнили мутило. Ему захотелось увидеть её в лучах огненного восхода, как он любил при жизни. Восход ей шёл.

Словно лунатик, Ной покидал укрытие Джипа, но вовремя очнулся, как от пощёчины. Он вернулся в тень, прижимая голову к груди и озираясь. Ни души. От страха хотелось забиться под днище машины. Руки сами, словно не доверяя Ною, положили останки девушки в рюкзак и застегнули молнию. По щекам текли слезы, подсушиваемые ветром.

Ной прислонился спиной к пыльному колесу. По прикидкам в голове выходило, что в запасе осталось чуть меньше суток, прежде чем запах разложения станет слишком явным. Он придумает, как избавиться от рюкзака. Сегодня же.

Ной встал и направился к дальней комнате, так и не заметив прищуренный взгляд, провожающий его из пристройки.

***

– Хьюстон, приём. Вижу на радарах астероид в форме гамбургера. Он несётся прямо на нас! Кажется, из него сочится соус. Хьюстон, что нам делать? Хьюстон, ответьте! А-а-а!!!

Ной вскочил с кровати, одеяло свернулось на нём смирительной рубашкой. В комнате работало всё, что можно включить. Глаза резал свет ламп, чьи абажуры раскиданы на полу, стены превратились в театр теней, где главная роль отводилась носящемуся, как торнадо, Сиду. Панический крик сменился хохотом, и он плюхнулся на кровать Ноя. Тот наконец справился с одеялом, отмахиваясь от протянутого гамбургера.

– Я немного повеселился. Проще дойти пешком до Луны, чем разбудить тебя. На вот, кусни. Тут несколько слоев забегалочного мяса и острого соуса, чтобы скрыть дерьмовый вкус. Получилось неплохо!

В творившемся безумии Ной не мог сосредоточиться. Из древнего радио лилась музыка. Мир утонул в завораживающем женском голосе, поющем о богах и монстрах. Шатаясь, словно контуженный, он вырубил все источники света и шума. Музыка оборвалась. Вместо тишины в комнате повисло шипение телевизора, на который Ной в суматохе не обратил внимания.

На маленьком экране с помехами шёл прогноз погоды. На географической карте несколько туч сливались в одну. Ной надавил на кнопку выключения и застыл. Взгляд приковался к экрану. Сквозь белую рябь ему показалось, что он видит очертания Северной Америки. Тихий океан омывал западное побережье. Какой смысл показывать прогноз погоды другой части света?

– Как хочешь. – Сид взметнулся с кровати так резво, что едва не сшиб Ноя. В один момент выключился телевизор и скрылся во рту остаток гамбургера. Капля соуса раскрасила белую простыню. – Антенну здесь не настраивали лет десять – а радиосигнал вообще не ловит. Чтобы поймать чистую волну, мне пришлось возиться минут пять. И даже за это время ты не шелохнулся. Да я даже в колыбельке так крепко не спал.

Ной осознал, что за окном стемнело, и через окно в комнату пробивается лишь свет фонаря.

– Сколько я спал? Когда я ложился, солнце ещё не добралось и до зенита.

– Ага, ты весь день продрых.

Сид зажёг лампу, абажур вернулся на место. Комнату окутал мягкий зеленоватый свет. Рюкзак Ноя по-прежнему стоял в углу ванной, где в крошечном помещении умещались туалет и душ. Он пошёл туда.

– А где остальные? – спросил Ной. Проходя мимо раковины, он украдкой проверил, не тронут ли рюкзак.

– Осматриваются в городе, изучают людские души, всё как обычно. Я побыл с ними какое-то время, а потом вернулся. Это не городок, а обитель скуки. Тут даже МакДоналдса нет.

– Когда они вернутся? – Ной ополоснул лицо и уставился на нервное отражение в зеркале.

– Надеюсь, никогда! Наверняка где-нибудь заблудились.

Ной справил нужду и услышал, как его план сливается в бочок унитаза. Он вернулся в комнату, Сид улыбался.

– То есть?

– Не кипишуй, скоро и мы потеряемся. Устроим вечерний променад по городу, не торчать же весь вечер здесь. Пусть ноги сами приведут нас к ним. – Сид кувыркнулся через кровать, и свесился головой к полу. – Но сперва ужин! Я тут кое-что припрятал, пальчики оближешь.

Из тумбочки прикроватного столика показались на свет бутылка текилы и два лимона.

– Что? Нет! Нас же могут выгнать отсюда в любую минуту. Тут грохот стоял такой, что кости тряслись. Если хозяин вызовет копов...

– Брось, никто не пожалуется.

– В мотеле куча народу...

– Все комнаты пусты, пойди убедись. Просто у старикашки язык чесался показать, какой он крутой. – Сид открутил пробку. – Расслабься, парень. Отдохнём немного и пойдем искать командира с Бомбо. Идёт?

Ной провёл рукой по непривычно гладкому подбородку. Утром, когда их комната больше напоминала цыганский табор, он впервые за много месяцев принял горячий душ и побрился.

Всё планировалось не так. Почему всегда всё идёт не так?

В обоих стаканах заплескалась прозрачная жидкость.