Текст книги "Фальсификация"

Автор книги: Максим Кустодиев

6

Помещения для дискуссий скрывались за дверью с кодовым замком, обычные курсисты не имели туда доступа. Первое впечатление – полумрак и диваны, диваны, диваны. Анфилады, одна комната перетекает в другую и повсюду вдоль стен мягкая мебель. На нескольких диванах обжимаются молодые торчки, но не везде, посадочных мест заведомо больше. Сауна не понравилась – маленькая, мрачноватая, дерево, видно, давно не меняли, воняет носками. Тощий Миша сопровождал, что-то уныло комментировал, но свою полезную роль играл, без него заблудиться в этих хоромах ничего не стоит – мозги свернешь, а назад не выберешься. Помимо малолеток попадались и другие участники дискуссии: две увядшие дамы, одетые как на парад, в вечерних платьях, с украшениями, плотный лысый мужчина, который, не стесняясь, занимался рукоблудием, немолодая грустная пара, чем-то напоминающая Диониса, возможно какие-то его захудалые родственники, а вот и он сам, его почти красивое лицо.

Ага, вот вы где! Дионис, похоже, рад встрече. Денис, можно я буду вас так называть, вы ненароком не знаете, где Варвара Бессонова? Я что-то давно ее не видела. Ну, что же, надо будет ее поискать. У нас здесь помещений много, чего только не найдешь. Откроешь, бывает дверь, а там гора трупов – прямо Шекспир!

Публика концентрировалась у бассейна, здесь имелось также подобие бара, Ольга отвлеклась буквально на минутку, попросила у девушки за стойкой вина, а когда повернулась с бокалом в руке, Миша уже стоял у края бассейна совершенно обнаженный, дистрофично худой, с длинным тонким членом.

– Удивлены? – Дионис откуда-то вынырнул, оказался рядом, в голубых глазах сверкает улыбка. Именно так, сверкает.

– Удивлена. Да. С какой скоростью Миша разделся! Потрясающе! Наверное на нем был костюм профессионального стриптизера.

После смерти отца Оли ее мама недолго оставалась одна, возможно, новый муж был наготове. Несколько лет прожили – как? Душа в душу? Нет, так сказать, пожалуй, было бы преувеличением. А как сказать? Прожили в скромном достатке, так будет правильно. Оля подросла, и мать, надо себе представить такое, стала ревновать ее к отчиму. Может, и не беспочвенно, тот взял привычку усаживать девочку к себе на колени, и вообще, но все это носило совершенно невинный характер. Хотя, конечно, неизвестно, чем бы могло закончиться, к восьмому классу Оля превратилась во вполне распустившийся цветок. Но как раз к этому времени мать с отчимом перебрались в Курск – неплохой город, однако, прямо скажем, не Питер. Отчим-то сам из Курска, там у него и свой дом, и друзья, в общем, переехали, а Ольга осталась одна в двухкомнатной квартирке, вначале вроде как на некоторое время, до конца учебного года, а потом, как часто бывает, временное сделалось постоянным. Они созваниваются иногда, но говорить-то не о чем. Мать неискренне (так думает Ольга) зовет приехать. Курск вроде не так далеко, можно бы и приехать. Да только зачем, чтобы что? Пышущий здоровьем отчим, его грибы, рыбалка, старая машина, его друзья, редко трезвые, состарившаяся мать, намертво привязанная к быту… Однако, бывает так тоскливо, что вот взяла бы да и рванула в Курск.

Одиночество. Это проблема. Ольга привыкла к одиночеству, точнее – приспособилась. Не то, чтобы она всегда была одна, это, конечно, не так. Она работает в газете. Хочешь – не хочешь, встречаешься с разными людьми, общаешься, что-то делаешь, куда-то спешишь. На праздники Ольга постоянно оказывается в кампаниях – то сослуживцы, то какие-то случайные люди. Но до чего же скудно ее окружение! Пустыня. Верная, испытанная Лидка укатила со своим финном, а других подруг нет и не предвидится. И с мужчинами не везет.

Последний эпизод ее совместной жизни с парнем завершился четыре месяца назад. Примерно четыре месяца. Разумеется, Ольга не помнит точную дату, когда этот герой ее романа собрал, наконец, свои пожитки и съехал. (Иначе могло бы показаться, что она до сих пор переживает, зализывает душевные раны, а уж чего нет – так нет!). Роман закончился без всяких вульгарных сцен, просто выдохся, завял. Прожили они вместе почти что год. Совсем немало, особенно, если учесть, что Анатолий (этот зануда именовал себя только так, никаких уменьшительных суффиксов) смертельно надоел ей уже через пару недель. А почему же все тянулось? Да просто не хочется одной.

– Ты, наверно, заметила, что у нас на «Курсах» собираются очень разные люди? – спросил Денис, прерывая монолог, который Ольга не слушала, думая о своем.

Вопрос задан, и следовало как-то реагировать.

– Да.

– Но все эти люди обладают общей особенностью. Догадываешься, какой?

– Нет.

– Наши курсисты – это одинокие люди. Ищущие кого-то, к кому бы прислониться. Мы им помогаем.

Ольга содрогнулась. Неужели Денис читает ее мысли?

– Я не сразу пришел к идее создания «Курсов». Странно было бы говорить о предназначении, о смысле жизни, но какое-то оправдание своему невыразительному существованию надо было бы найти. Так приблизительно я думал. Я тогда жил один, совсем один. Одиночество затягивает…

Ольга твердо знала, что глаза у него голубые, но сейчас, на рассвете, они казались черными. И вот еще, глаза Дениса не блестели, похоже, они вообще не отражали свет. Чертовщина какая-то!

Смятые черные шелковые простыни. Это длилось всю ночь. Его прикосновения – куда бы не дотрагивались его губы, его опытные пальцы – будь то клитор или банальная мочка уха. Неужели это магия?

– Денис, ну а что дальше?

– Дальше? В моем гареме найдется местечко для такой красивой девушки, как ты.

Вспомнилась, конечно, Варя Бессонова, ее дневник. Но кому, скажите, нужна сейчас эта Варя Бессонова?

– Признайся, ты ведь трахал Варю Бессонову?

– Да кто же ее только не трахал!

7

Прошло всего три недели со дня получения оперативного задания, а ситуация с интересующей подполковника Семенцова группой «Курсы» сделалась довольно прозрачной. И все благодаря эффективной работе Бориса Колесникова. Да, именно благодаря ему. Если по истечении такого ничтожного срока и не на все вопросы даны четкие ответы, то уж, надо согласиться, загадок реально поубавилось. А было бы еще быстрее, если бы «Курсы» собирались на свои семинары почаще. Ну и, конечно, просто повезло с Юрием Алексеевичем.

Итак, что известно? Юридического лица у группы «Курсы» нет. Но юрлицо есть у частного пансионата «Сосны». Денис Деев, он же Дионис, идейный руководитель «Курсов», безусловный лидер группы, обладает контрольным пакетом акций компании «Сосны», имеющей на балансе пансионат с тем же названием. На вторых ролях в компании числятся Максим Васильевич Фадеев, директор пансионата, и Анна Семеновна Марченко, главный бухгалтер.

В пансионате на сегодняшний день проживает 49 человек, люди преклонного возраста. Основной источник информации – естественно, Юрий Алексеевич. Борис уже дважды побывал у него в гостях, в пансионате, но слишком часто наведываться туда было бы неосмотрительно. Поэтому установить пока удалось только двенадцать жителей пансионата, все они курсисты, посещают лекции. Известно, что еще четверо содержащихся в «Соснах», на лекции не ходят. Об этих четверых, "темных лошадках", сведений крайне мало, предположительно за них платят родственники, и, по-видимому, от них в «Сосны» не поступало пожертвований в виде недвижимости либо денежных средств. Все остальные, находящиеся в пансионате старики, в обмен на довольно комфортные условия проживания, включая питание и медицинское обслуживание, расплатились своими квартирами, дачами и сбережениями. Причем, в их действиях не просматривается следов принуждения, квартирами и прочим они жертвовали добровольно, и никакого недовольства касательно своего нынешнего пребывания в «Соснах» не проявляют.

Поиски исчезнувшей Варвары Бессоновой в связи с разработкой группы «Курсы» остаются безрезультатными. Но это дело времени. Просто нужно рыть землю, и все образуется. Пока он, Борис Колесников, в подмастерьях, главная его задача угадать и выполнить волю начальства. А легко ли это сделать? Что, все-таки, нужно Семенцову? Он отчетливо дал понять, что его интересует не пропавшая девочка, а именно секта, «Курсы». Но чего-то товарищ подполковник не договаривает.

В четверг, по уже сложившейся традиции Колесников приехал в «Сосны» к Юрию Алексеевичу. Тот предупредил, что может задержаться у стоматолога, но Борис все равно выехал, даже немного пораньше; в отсутствие Юрия Алексеича есть чем заняться, можно спокойно понаблюдать за обстановкой. Борис прогулялся по территории, раскланиваясь со встречными пансионерами, со многими он уже был знаком, вернулся в корпус, заглянул в буфет на втором этаже. Уютные столики, барная стойка, занавесочки…

Ее невозможно было бы не заметить, даже если бы в буфете толпились посетители, но когда Борис вошел, никого в помещении не было, только она, отвернувшись от входной двери, стояла у стойки, болтала с буфетчицей. Тоненькая, стройная девушка, платиновая блондинка, на шпильках. Волосы длинные, почти до талии, заплетены в косу, ноги длинные, юбка очень короткая. Она повернулась. Ее лицо поражало красотой. Очень белая кожа, большие светлые глаза, губы пухлые, словом, отличный экземпляр.

Что она тут делает? Не из обслуги, работники пансионата носят униформу. На резидента этой богадельни не тянет, не те годы. Приехала навестить родственника? Вероятно. Борис заказал капуччино, буфетчица захлопотала у кофемашины, продолжая что-то рассказывать, незнакомка молчала, позволяя любоваться своим профилем. Надо заговорить с ней. В конце концов, это его работа – знакомиться с людьми, вынюхивать. Наверно, надо представиться и дать ей понять, что он, Борис, не просто симпатичный парень, но и совершенно свободен, во всяком случае, дома его не ждет беременная жена. Девушка первой сделала шаг навстречу.

– У вас отличные ботинки, – сказала она, – блестят!

– Они просто лакированные.

– А!

– Меня зовут Борис.

– А меня – Женя.

Наконец-то улыбнулась, он ей явно понравился. Что теперь, будем ждать, пока он допьет кофе?

– Чем вас угостить? – Борис галантный кавалер, он способен погулять по буфету.

– Спасибо, ничего не надо. Просто проводите меня.

В коридоре она сразу же придвинулась к нему, и Борис автоматически взял ее под руку. Уморительная картинка.

– А я вас знаю, вы навещаете Юрия Алексеевича.

– Вот как, а я-то вас не видел. Вы здесь…

– В качестве персональной сиделки. И лежалки, – добавила она, подумав. – У нас мало времени, мой подопечный скоро вернется.

Смех, в глазах ее смех. Такой завлекательный взгляд. Глаза светлые и длинные, наверно, приклееные ресницы.

– Вероятно, вы его видели, он всегда в темных очках, с палочкой.

– А, слепой старик.

– Да какой он старик, ему еще сорока нет.

Они поднялись на третий этаж. Вот она, девичья светелка.

– Здесь я живу. Очень скучно. Это моя комната. Это окно с видом на сосны. Это встроенный шкаф. Это кресло, журнальный столик, это кровать…

8

– Думаешь, я проститутка? – спросила Женя. В голосе ее звучала насмешка.

– С чего бы это? Разве есть основания?

– Ну, так сразу, взяла и сняла трусы. А, ну да, я ведь не говорила о вознаграждении. Но если ты так все-таки подумал, то, увы, это почти правда. Во всяком случае, в том, что касается моего прошлого.

– Ты была проституткой? – Борис произнес это небрежно, показывая, что сказанное его ничуть не шокирует.

– А где, ты считаешь, Паук меня нашел? В экскорт-агентстве.

– Паук? – переспросил Борис.

Женя внимательно посмотрела на него, как бы оценивая искренность его удивления.

– Ты не знаешь, кто такой Паук?

– Не знаю.

– Это очень странно для сотрудника полиции.

– Ты лазала по карманам, пока я был в душе.

– Сержант. Прошу прощения, старший сержант.

– Ну и что? Зачем же в карманы лезть?

– Потому, что… Потому что ты выронил вот это, – Женя протянула небольшую фотографию. – В буфете, когда платил за кофе. Только не говори, что это твоя сестра.

– Да это просто по работе, эпизод, ее мать обратилась в полицию, девушка пропала…

– Пропала, – задумчиво повторила Женя.

– Она посещала «Курсы», – Борис хладнокровно спрятал фотокарточку в бумажник.

– Это я знаю.

– Ты знаешь Варвару? Ты ее видела? Здесь?

– Я ведь вначале, когда подняла фото, подумала, что это Паук тебя подослал.

– Но теперь ты так не думаешь? – усмехнулся Борис.

– Нет, разумеется. Ты бы не осмелился трахнуть подругу самого Паука, если бы выполнял его поручение.

– Да кто ж он такой, этот твой Паук? Он на самом деле слепой?

– Нет, не слепой. Просто косит под трухлявый старый пень. Он киллер. Его ищет полиция, это само собой. Но хуже другое, на него охотятся. Были покушения. Кому-то он перешел дорогу – конкуренты, заказчики, не знаю. Здесь он прячется. Почти четыре месяца. А я с ним уже два года.

– Не опасно?

– Опасно.

– Что же держит? Любовь и верность?

– Вот уж чего нет, того нет.

– Значит, деньги? Хорошо платит?

– Это само собой. Но нет, не деньги.

– Давай угадаю. Просто нравится такая жизнь, да?

– Если бы нравилось, не мечтала бы улизнуть отсюда.

– Вот как? А что же мешает?

– Мешает? Паук! От него не убежишь, всюду найдет. Пока он не за решеткой. И пока он жив.

– Теперь понятно. Ты рассчитываешь, что я сообщу о Пауке начальству…

– Да. Это ведь твой профессиральный долг. Только на меня не ссылайся.

– Конечно, – кивнул Борис. – И Паука арестуют.

– Да. Или подскажут тем, кто за ним охотится.

– Хорошо. Теперь расскажи мне про Варю.

– Паук регулярно ходит в бассейн, с утра, когда все местные спят. Варя эта, на свою беду, проснулась рано. Заглянула в бассейн, и прежде, чем Коля, охранник Паука, ее выставил, успела налюбоваться на нашего атлета, на его тату во всю спину.

– А как она здесь, в «Соснах», оказалась?

– Дионис ее привез, она и раньше с ним приезжала.

– Ладно. Ну и что дальше?

– Паук, надо думать, страхуется, не хочет, чтобы кто-либо знал, что он здесь скрывается. Так говоришь, значит, Варя пропала…

– Да ну, не вяжется. Ну, увидела она Паука без грима, может, даже, заподозрила, что он не совсем слепой, и что же? Чего ему пугаться, что его узнает какая-то девочка? Он разве медийная личность? Или у него паранойя?

– Я с этой Варей разговорилась. И я ей про Паука рассказала.

– Ты?

– Да.

– Но зачем?

– Понадеялась, что она сообщит в полицию… Но не вышло. Эта дурища растрепала все своему Дионису.

– Дионис знает, кто такой Паук?

– А то! Отлично знает. Разве что без подробностей. И немедленно помчался предупредить Паука.

– Ты так подозреваешь?

– Я их разговор подслушала. Случайно.

– И ты не боишься?..

– Боюсь. Очень боюсь. Но очень хочу вырваться отсюда.

9

 
Споем, друзья,
Этот гимн Душе.
О, Душа, пробудись!
Откуда ты?
Ты с вышины.
Ты чужестранка в этом мире,
Гость на земле человеческой.
У тебя есть дом в вышине,
Твой шатер радости.
Ты овца, блуждающая по пустыне.
Твой отец ищет тебя.
О, Душа, не забывай свою истинную сущность.
Бодрствуйте и молитесь!
Но что значит молиться?
Молитва – это магический призыв.
Означает ли это желать, просить, искать?
Нет.
Обратись в сердце своем
К Отцу твоему, который в тайне,
И Отец твой, видящий тайное,
Воздаст тебе явно.
 

10

Дионис учит, что надо возлюбить ближнего. Понятно, не он один, Иисус Христос говорит то же самое. Возлюби ближнего своего как самого себя. То есть, определенно следует любить себя, без этого никак. Это аксиома. Но Максим Фадеев не любит себя. Куда уж там до ближнего.

Утро. Максим смотрит на свое отражение в зеркале. Оно ему не нравится, и его можно понять. Одутловатое лицо. Вероятно, это результат злоупотребления алкоголем. Вероятно, но не только это. Отечность, глубокие борозды морщин, неопрятная седая бороденка, явно запущенная, брови, правда, девственно черные, но в ушах и в носу торчат седые волосы; зубы – не худшее из того, что имеется в облике, своих, однако, нет, все передние зубы – импланты, держатся из последних сил из-за неправильного, глубокого прикуса, редкие светлые волосы и, само собой, обширная лысина. А вот глаза более-менее, глаза немолодого, неглупого человека. Сейчас взгляд, можно сказать, тухлый, но это потому, что Максу не нравится то, что он видит, а так, вообще, глаза как глаза.

Так, теперь зарядка. Он делает 24 приседания, ни больше, ни меньше, каждый день. Так он поддерживает свою форму. А что, форма еще присутствует, в его-то пятьдесят два года. Не спортивная, об этом-то и речи нет, но все-таки. Не то, что у некоторых близких, можно сказать, самых близких, и даже со всей определенностью можно сказать – не то, что форма верной супруги, Анны Семеновны. А ведь была Анюта красавицей, мужики на нее заглядывались. Куда все подевалось! Впрочем, ее личико в светлых кудряшках еще могло бы понравиться, но туловище… Неужели же у нее всегда была такая жопа! Или же он, Макс, тогда, много лет назад, был, как говорится, ослеплен страстью? Да нет же, Аня была такой куколкой, на коротких, крепких ножках, но тоненькая, изящная, и вот на тебе.

– Максик, что у нас на завтрак? Чем сегодня удивишь?

Это шутка. Ежедневно Максим Фадеев просыпается прежде жены и к моменту ее пробуждения уже готовит завтрак. Он, как обычно, пек блины, великолепные блины, он достиг в этом деле чрезвычайных успехов, практически без перерыва занимаясь блинами в течение многих лет, с той далекой поры, когда оба они, Макс и Аня, были студентами-голодранцами. Ржавая газовая плита в их съемной квартире, паршивая мука и дешевый маргарин. С тех дней, конечно, многое переменилось. Сейчас в распоряжении опытного повара новенькая инфракрасная печь, самые достойные ингредиенты блинного теста, оливковое масло и ассортимент начинок, включая черную икру и прочие деликатесы. С отточенным годами автоматизмом Максим переворачивает блины и складывает их фирменными конвертиками так, чтобы начинка не вываливалась. Ну, и водочка. Прямо с утра, так уж повелось.

Макс с женой занимают удобные апартаменты на третьем этаже пансионата «Сосны». И это правильно, ведь Максим Васильевич Фадеев – директор пансионата, а его супруга, Анна Семеновна – главный бухгалтер. Впрочем, им есть, где жить, люди они не бедные, имеются две неплохие квартиры в городе и шикарный дом в коттеджном поселке; апартаменты – это как бы служебная площадь, иногда просто удобнее ночевать в пансионате. Свободные помещения в «Соснах» есть, но если потребуется освободить апартаменты для какой-либо вип-персоны, это будет сделано незамедлительно. Только вот где найти клиентов, чтобы заселить все номера пансионата? Это одна из проблем, каковыми приходится заниматься директору.

После завтрака Фадеев по-хозяйски обходит свои владения. Два года назад был оформлен договор аренды, а затем и выкуплено здание пансионата. Теперь все тут цветет и пахнет. И все ведь его, Максима Фадеева, руками, его заботами. Увы, сделано еще не все, что задумано. Банально не хватает средств. Дионисий от этих проблем отбрыкивается, это, мол, не его заботы. Как содержать обслугу – кастелянши, повара, официантки, охранники, садовники, водители, медсестры, уборщицы – всем надо платить. А ремонт? А налоги? А питание пансионеров, медобслуживание? А аренда городского центра? Денис Деев создает свое учение, он великий человек, спору нет. Но что можно сделать без денег? Вот ведь как удачно тогда сложилось – умер один старенький пансионер, вообще-то, не такой уж и старенький, крепкий такой был старикан, и его единственный наследник, погоревав сколько положено, отписал «Соснам» щедрое вознаграждение. Вот и денежки появились, получилось выкупить пансионат. Денис обрадовался, деньги словно с неба свалились, да разве он, великий человек, понимает, чего все это стоило, как все устроилось? Может, и понимает.

11

Вначале две минуты тишины. Сразу после вступительной речи Диониса, на сей раз совсем краткой, две минуты – тишина; многие сидят, закрыв глаза, медитируют. Затем музыка, негромкая, что-то, возможно, из Генделя, в комнате оживление, кашляют, сморкаются, переговариваются шепотом. Народу много, те, кто приходят от случая к случаю, также постоянные слушатели «Курсов», обладающие статусом курсиста, городские и обитатели пансионата «Сосны» – все здесь. Юрий Алексеевич поднимается на подиум, с улыбкой оглядывает собравшихся, он доволен, на его лекциях всегда аншлаг, впрочем, он готов выступать и перед одним единственным слушателем.

– Друзья, – начинает Юрий Алексеевич, – сегодня мы поговорим о розенкрейцерах. И не только. Тайное общество людей, обладающих сверхчеловеческими, если не сверхъестественными, силами. Говорят, они способны были предсказывать будущее, проникать в глубочайшие тайны природы, превращать железо и другие металлы в золото, изготавливать эликсир жизни, знали секреты философского камня, делающего его обладателя всемогущим и бессмертным. Современному человеку, разумеется, трудно в такое поверить. Но несомненно одно – розенкрейцеры возникли задолго до масонов, о которых я рассказывал на предыдущих своих лекциях. (В России розенкрейцеры объявились именно благодаря масонам во второй половине XVIII века, но уже в 1786 году правительство запретило их деятельность). Если масоны известны с XVI века, то розенкрейцеры ведут свою историю со времен Древнего Египта, 1489 год до новой эры. Важную роль в развитии тайного ордена розенкрейцеров сыграл Эхнатон. Всем известно, что он отменил в Египте многобожие, ввел поклонение единому богу Атону. Однако культ Атона не был культом Солнца, как многие считают, бог Эхнатона был Невидимым Светом, а Солнце – только его символом. Именно Эхнатон придумал знак розенкрейцеров – сочетание золотого анха (египетский крест) и розового лотоса (который в последствии был заменен красной розой). Конечно, искать исторические документы по розенкрейцерам бессмысленно, большая часть информации в древности передавалась изустно. Кроме того, не будем забывать, что речь идет о тайном обществе.

Такие общества, существуя в предельно агрессивных условиях, – в государствах, власти которых считали эти общества еретическими, опасными и т. п. – старались не оставлять документов и прочих вещей, которые могли бы послужить уликами. Строго говоря, если об обществе известно кому-либо помимо его членов, оно уже по определению не может считаться тайным. Розенкрейцеров правильнее называть закрытым обществом, куда не просто попасть посторонним. И уж тем более, пройти все степени посвящения…

– А вы оказывается все записываете?

Он заметил ее диктофон. Ольга давно, еще в первое посещение «Курсов», обратила внимание на этого молодого человека – аккуратный, спортивный, широкая улыбка, от которой собираются такие мелкие морщинки вокруг глаз. Сейчас она отвлеклась, задумалась о своем, девичьем (но неважно, действительно все записывается), и даже не почувствовала, как этот, с улыбкой, подкрался и тихо уселся рядом. Только не надо, что случайно, конечно же, она, Ольга достойна того, чтобы на нее обратили внимание. И эта его улыбка, понимающая улыбка ценителя женской красоты.

– Меня зовут Борис.

Он, естественно, произнес это шепотом, вежливый молодой человек. Оля приложила палец к губам: нехорошо, мол, мешать лектору. Длинный такой палец, ноготь с розовым лаком словно указывает на губы, а губы у нее замечательные – мягкие, хорошо нарисованные. Наверное, целую минуту они просидели молча, потом она, как бы сдавшись, прошептала:

– Ольга.

– Инициация в представлении розенкрейцеров, а позднее и масонов, – продолжал Юрий Алексеевич, – всегда включает в себя иллюзию смерти, которая возрождает постуланта (кандидата в розенкрейцеры) к духовной жизни. Однако вернемся к официальной истории тайного ордена. К моменту смерти Тутмоса Ш-го в 1447 году до н. э. тайное общество включало в себя 39 человек; они регулярно собирались в одном из храмов города Карнака. Отметим, что до Эхнатона тайный орден назывался Великим Белым Братством (белым – в смысле света, а не цвета). Египет под влиянием Греции стремительно эллинизировался, и розенкрейцеры в условиях веротерпимости открыто проводили свои службы в роскошном храме, известном в Гелиополисе как «Храм Солнца». (Напомню, что Солнце следует воспринимать в том смысле, в каком его понимал Эхнатон – как символ некоего Духовного Света, которым Единый Бог оживляет материальный мир). Впрочем, «открыто проводили службы» – не вполне точное выражение. Понятно, церемонии были закрыты для непосвященных, но разница между положением розенкрейцеров в Гелиополисе и средневековых розенкрейцеров примерно такова, как разница между масонами Филадельфии, чей великолепный храм стоит в двух шагах от городского муниципалитета, и московскими масонами, работающими практически в условиях подполья. Доктрина розенкрейцеров отличалась как от верований египетских жрецов (хотя во времена Древнего Египта розенкрейцеры копировали формы жреческого служения), так и от христианства. Однако, когда в Восточном Средиземноморье стало превалировать христианство, Великое Белое Братство приняло название Ордена Розы и Креста. Первый орден с таким названием был учрежден в Византии в 430 году…

Борис, похоже, с трудом дождался перерыва и с воодушевлением стал перечислять многочисленные достоинства Ольги, которые он обнаружил; оказывается, он давно уже за нею наблюдает. Говорил бойко, не сбиваясь, как будто репетировал. Возможно, и репетировал. Боже, вы серьезно? Оля широко распахивала честные глаза, приоткрывала губы, она изображала какую-то телегероиню, неважно какую, какой-то обобщенный образ. Хочется думать, что это искренне, ну не знаю… Она немного кокетничала. Борис реагировал совершенно предсказуемо, Оля не чувствовала флюидов любви, именно такую лапшу и вешают на уши энергичные, уверенные в себе парни. Ну, хорошо, она не против, чтобы Борис отвез ее домой, у него здесь машина. А может, она даже пригласит его зайти, почему бы и нет. Можно было бы уйти прямо сейчас, но неудобно, никто ведь не уходит.

Гермес Трисмегист, трижды величайший, автор герметических сочинений, умерший в 1257 году до н. э. Гностический путь как понимаемый розенкрейцерами единственный путь истинного спасения. Истина – это не слово, а сила, ее невозможно познать, ее надо ощутить. К истине можно прийти только через внутренний процесс трансфигурации, суть которой – новая жизненная позиция по зову внутренней божественной искры. Искра эта анатомически расположена прямо в сердце.

Глупо как-то. Познакомился с красивой девушкой, и понравился ей, Борис в этом уверен, он нравится девушкам. И что теперь? Сидеть с нею рядом, молча, и сосредоточенно слушать всю эту хрень?

Существует, оказывается, Духовная Школа розенкрейцеров. А в ней, как и во всякой школе, должны быть (и есть) ученики. Ключ к гностическому ученичеству – всеохватывающая любовь. Но живя в греховном мире, ученик должен осознать, что нельзя испытывать ни любви, ни ненависти как ко всему человечеству, так и к любому отдельному человеку. Следует исполниться бесконечной любви к Богу. Поэтому ученики Школы не привязаны к этому миру и к результатам своей деятельности в нем. Розенкрейцеры устремлены за пределы этого мира. Все религии, партии, наука и искусство имеют своей целью отдалить человека от его истинной жизни, сбить с Пути, держать человека в состоянии обмана. Лишь освободившись от этого влияния, человек способен обрести истинное спасение. Ученичество в Духовной Школе имеет семь ступеней. Первая – подготовительное ученичество – напоминает суровые заповеди мормонов, только еще круче. В течение одного года кандидат в ученики должен соблюдать следующие требования: не курить, не употреблять алкоголь, конечно же, не принимать наркотики; полностью перейти на вегетарианское питание, исключить из продуктов питания и лекарств все синтетические вещества, не носить меховую и кожаную одежду; обязательно посещать храмовые богослужения и конференции, финансово поддерживать Школу и, естественно, не смотреть телевизор.

Интересное кино! Может быть, это именно то, что нужно Семенцову? А что? «Курсы» как ячейка розенкрейцеровской организации. Отрицающей влияние партий, науки и культуры, антисоциальной, антигосударственной организации. И вот еще мотивчик: США, как утверждает лектор, были созданы розенкрейцерами, а какие у нас сегодня отношения со штатниками, а?

Юрий Алексеевич между тем закончил выступление, и на подиум взобралась моложавая тетка с аккуратным кукольным лицом, обрамленным пепельными кудряшками, и с крепкой оттопыренной задницей, с которой вполне можно было бы занять призовое место на конкурсе в Доминикане.

– Друзья, – заговорила тетка приятным мягким голосом, – Сократ утверждал, что человек живет не на земле, а в земле. Человек живет в толще земли подобно тому, как морские животные населяют моря. Настоящая же поверхность земли находится в совершенно иной сфере, где-то высоко в небесном эфире. Человек живет здесь, внизу, словно медленно перемещаясь по дну океана, стесненный сопротивлением материи. Он не в состоянии даже отчетливо видеть. Согласно Сократу, человек с этих глубин не может видеть, как на самом деле выглядит жизнь, настоящее небо. Океанская вода слишком затуманивает его взор. Лишь вернувшись на вершину, к реальности, может он увидеть славный лик творения в его сияющем великолепии.

Выступающая сделала паузу. Вероятно для того, чтобы слушатели призадумались над словами древнего мудреца. «Неужели Сократ в самом деле такое говорил?» – подумал Борис Колесников.

– А вот аллегория Платона «Пещера», – снова заговорила тетка. – Человек живет, словно в пещере, обращенный спиной ко входу, откуда проникает дневной свет. С детства сидит он в оковах на одном и том же месте и не может ни сдвинуться с него, ни повернуться. Он видит только заднюю темную стену пещеры перед собой. Узник может увидеть лишь тени вещей на стене пещеры и принимает эти искаженные образы за действительность. Если бы человек освободился от своих цепей – своих ощущений – и повернулся к свету, он смог бы сам увидеть эти предметы. Однако после стольких лет, проведенных в темноте, ему нужно было бы сначала привыкнуть к яркому свету. Но если бы он вернулся к своим братьям-узникам, чтобы рассказать о своих открытиях, они ему не поверили бы.

Еще одна многозначительная пауза.

– А теперь, друзья, в завершение нашего сегодняшнего собрания споем дружно подходящий случаю гимн. Затем, как обычно, фуршет.

Борис наклонился к Ольге:

– Сейчас будет караоке.

– Конечно, я знаю.

Зазвучала музыка, присутствующие стали подниматься на ноги, отодвигая стулья. Возникла небольшая неловкость – один из посетителей в силу преклонного возраста никак не мог оторваться от сидения, сразу несколько добровольцев бросились ему на помощь. Наконец, на большом экране стали появляться слова гимна: «Моя тоска о том, чтобы, оставив это тело, стать, словно распускающаяся роза, что сорвана в лучах рассвета рукою человека, постигшего, в чем суть его труда…».