Текст книги "Генерал Врангель"

Автор книги: Максим Бугураев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

2 мая, иод прикрытием сильного артиллерийского огня, ночью уложили щиты на дно реки (в несколь-

ко рядов, один сверху другого) во всех местах, где была намечена переправа, и началась переправа кавалерии. Шиты легли на дно и выдержали. Сейчас же переправили пластунов – на крупах кавалерийских лошадей.

Захватили плацдарм. Кавалерия повела дальнюю разведку ... Переправили пулеметные повозки ... Удачно ... Щиты еще прочнее легли на дно реки. Пустили артиллерию... и хотя щиты были покрыты водой, и артиллерия прошла удачно. Вместе со штабом переправился и ген. Врангель. Под огнем противника он лично руководил дальнейшим наступлением. Противник оказывал очень упорное сопротивление. Три дня и три ночи шел упорный бой, наконец, противник начал отходить. (У ген. Деникина в "Очерках^- описания этих боев нет). 6 мая была взята ст. Великокняжеская (по приказу ген. Врангеля, с наступлением темноты, под оркестры музыки, с развернугымы знаменами – войска двинулись в атаку). Было взято всего: 15 тысяч пленных, 55 орудий, 150 пулеметов. На следующий день ген. Врангель поехал в Торговую, но в пяти верстах от станицы встретился с автомобилем ген. Деникина, Романовского и др. «Главнокомандующий был весьма доволен нашим успехом; обнял и расцеловал меня, горячо благодарил. По его словам, он наблюдал атаку моей конницы с набл. пункта 6-ой дивизии. „За всю гражданскую войну я не видел такого сильного огня боль-шевицкой артиллерии“, – сказал ген. Деникин».

Можно сказать, ген. Врангель сделал то, чего другие не могли выполнить, в том числе и ген. Деникин.

Следующий этап... 'Ген. Врангелю овладеть Царицыном^-. Он про сил помочь ему присылкой кубанской пластунской бригады н артиллерии. Ген. Врангель рассчитывал на беспрерывное преследование про тивника.

Ген. Деникин помощь обещал, но Романовский тормозил. Почему? Чем можно объяснить?

22 мая заняли ст. Котельниково и по аппарату юза ген. Романовский, оставляя без ответа просьбы о скорейшей присылке пехоты, – "запрашивал, какие части конницы могли бы быть выдвинуты на добровольческий фронт вместо пластунов, если их пришлют^-. Значит Романовский фактически помощи не оказывал, и это при взятии (предстоящем) Царицына.

Бои за Царицын 1 и 2 июня показали, что город очень сильно укреплен, имеет сильную артиллерию, даже тяжелую дальнобойную, и бро непоезда. Ставка ген. Врангелю помощи не давала. А противник, придавая большое значение Царицыну, беспрерывно усиливал свои войска. 2 июня ген. Врангель доносил: "Без помощи пехоты, артиллерии, технических средств взять Царицын не могу... переход противника в наступление приведет к потере обескровленной армией части'Захваченного пространства. Армию упрекать не могу... некоторые полки дошли по составу до сотни. Убито или ранено пять нач. дивизий, гри командира бригад, одиннадцать командиров полков^-.

4-го красные перешли в наступление ... в результате кровопролитного боя наши войска были оттянуты ген. Врангелем на более удобную позицию. Ген. Врангель ... ’’негодовал на Ставку, сорвавшую весь успех ... не усилив, своевременно, меня пехотой, артиллерией и техническими средствами^-... и напиедд

письмо ген. Деникину, "что невыполнение данного обещания ... лишает меня возможности и на будущее время принимать ответственные решения, не будучи уверенным, что последние не будут сорваны распоряжением свыше ... не считаю возможным нести лежащую на мне перед войсками ответственность н прошу после завершения Царицынской операции освободить меня от должности командующего армией-. С письмом, ознакомленным с его содержанием, был послан полковник А. А. фон Лампе.

При проезде ф. Лампе через штаб армии (Котельниково) ген. Юзефович (нач. штаба армии) хотел задержать его (чтобы не вручать это письмо ген. Деникину), но у того было категорическое приказание письмо передать, и он поехал в Екатеринодар, но согласился до получения телеграммы от ген. Юзефовича письма не вручать. Ген. Юзефович поехал к ген. Врангелю и уговорил его этого письма ген. Деникину не передавать, так как 4-го июня "Главком (после рапорта от 2 нюня) отдал приказание спешно отправить 7-ую пех. дивизию в составе двух лолков н пяти батарей, с тремя бронепоездами, вооруженными тяжелой артиллерией и шестью танками. "Лишь после полученного кровавого урока Ставка спохватилась^-. (135).

17 июня Кавказская Добровольческая Армия геи. Врангеля взяла «красный Верден» – гор. Царицын.

Из записной книжки корреспондента :

"Мы едем в корпус ген. Писарева, говорит ген. Врангель. – У него сегодня может быть серьезное дело^-. Подъезжаем к городу, в глаза бросается большое волнение и беспокойство. Видно было, что на берегу Волги совершалось что-то тяжелое и жуткое. Ч чае и чаще начинаем встречать одиночек солдат с винтовками, есть • без винтовок, раненых ... растерянных ... растрепанных ... Все суше и суше, сосредоточеннее делалось лицо ген. Вран геля. Сам он весь как-то вытягивался, как струна. Наконец он не выдержал. приказал остановить автомобиль и сам поднялся во весь рост. Толпа обезумевших людей сейчас же окружила его. "Какой части... какой?^- – загремел новый и мне. незнакомый голос. «Встать на месте! Поставить пулеметы и никого не пускать дальше!» – "Ваше превосходительство! Красные уже входят в Царицын^-. – "Встать на месте ... Женщины ... разойдитесь по домам ... уведите своих детей^-... Из-за угла на полном карьере выскочил конвой Главкома. ’'Ваше превосходительство, – рапортовал начальник конвоя, – мне приказано генералом Шатиловым...^- "Коня! Коня мне! – гремел ген. Врангель. – Покровский, ждите меня у моста! – крикнул он и во главе конвоя скрылся в облаках пыли.

К раннему утру честь армии, честь командующего были спасены генералом Врангелем^-. (Вестник Перво-походннка. № 43, стр. 10).

Донцы к этому времени вышли за пределы своей области, начав наступление в середине мая (на Луганском направлении наступать начали 21 апреля).

20 июня ген. Деникин отдал ’ Московскую директиву^-. Войска белых повели наступление на Москву.

Вернемся немного назад.

В Царицыне ген. Деникин благодарил ген. Врангеля и его войска, принял парад...

Ген. Врангель и ген. Юзефович подали рапорты (отдельно) и предлагали "учитывая отсутствие резервов и большую растяжку фронта, временно закрепиться на участке общего фронта Царицын—Екатери-нослав, обеспечивая оба фланга крупными водными преградами. В районе Харькова сосредоточить сильную, крупную массу конницы в 3—4 корпуса и этой группой действовать по кратчайшим к Москве направлениям, нанося удары в тыл красным армиям^-. "Ген. Деникин выслушал нас и принимая рапорты усмехнулся: "Ну, конечно, первыми хотите попасть в Москву^- ( Воспо минания, 160).

Ставка не могла оценить и предвидеть силу конной массы, что позже использовали большевики. Эти рапорты шли вразрез решениям Ставки и ... вызвали лишь ее недовольство н ... отчуждение начальников. (Об этом в ’’Очерках* ген. Деникин ничего не писал).

Повторим ... 20 июня вышел приказ о наступлении на Москву.

При дальнейших операциях начальники направлений "Харьковского*, "Новочеркасского*. "Пятигорского*... просили (писал ген. Деникин) и не выходили из пределов дисциплины и подчиненности; иначе обстояло дело с «Царицынским*. Почти ежедневно Ставка или я получали телеграммы нервные, резкие, требовательные, временами оскорбительные» (конечно, на основании доклада ген. Романовского, М. Б.). "Некоторые телеграммы имели цель доказать превосходство его стратегических и тактических планов и на меренное невнимание к его армии и вину нашу в задержках помощи и неудачах его операций. Особенное нерасположение, почти чувство ненависти он питал к ген. Романовско

му и не скрывал этого" (V(110). В армии ген. Романовского, кроме генерала Деникина, никто не любил.

В конце июля 4-й дон. казачий кон. корпус ген. Мамантова, 7—8 тыс. шашек с конной артиллерией, прорвал фронт красных, действуя у них в тылу, направляя главный удар на Москву. Но по приказу ген. Деникина (Оч. V-120) корпус от гор. Елец повернул на Дон, где донцы начали отступать. 9 сент. корпус соединился с донскими частями.

На всем фронте шли очень упорные бои, но все же войска белых продвигались вперед. Фронт увеличивался, растягивался. Резервных войск не было. А красные все усиливали и усиливали свои войска. В тылу у белых начались восстания. Махно угрожал занять Ставку (был в 100 верстах от Таганрога). Спешно снимал ген. Деникин с фронта казачьи дивизии для борьбы с Махно и повстанцами.

Кубань давно стремилась к полной независимости от Добрармии и требовала создания своей отдельной армии. Кубанцы избегали идти пополнениями в Добрармию.

Теперь начала сказываться политика Ставки и главного командования.

Ко всему этому обнаружилась полная несостоятельность "Освага*, который, сказать коротко, был на ножах с казаками, особенно с кубанцами. так как его штаб и учреждения находились на территории Кубани. "В конечном результате работа отдела пропаганды (Освага) принесла больше вреда, чем пользы, прежде всего благодаря самому факту всеобщего отрицательного отношения к нему и недоверия ко всему, что носило печать "Освага* (IV-233), – писал ген. Деникин.

В начале октября войска белых

везде начали отходить. В стыке Добрармии и Донской появилась конница Буденного, всегда имея с собой две пехотных дивизии с сильной артиллерией и большим количеством пулеметов.

Положение с Кубанью приняло очень серьезную форму. Рада шла на разрыв.

Все закончилось тем, что была избрана новая Рада, послушная ген. Деникину. Но... позже вся эти борьба вылилась в то, что кубанцы нанесли удар и не оправдали ожидания Ставки. Они во вновь формируемую Кубанскую армию не пошли. Ставка надеялась в течение 2—3 месяцев иметь 30—40 тысяч кубанских бойцов. В конце ноября на место Май-Маевского (был уволен) назначили ген. Врангеля. "Новое назначение вызвало... атмосферу внутреннего разлада. Ген. Врангель прислал рапорт... о пренебрежении нами (Ставкой) основных принципов военного искусства, об удручающей картине наследства от Май-Маевского, о системе "снабжения" войск самостоятельно – местными средствами, приведшими к наживе... о громадных тылах, запрудивших все пути и хаотической эвакуации-массы беженцев" (V-260).

Это из рапорта от 9 декабря. Ген. Деникин умолчал о мерах, которые ген. Врангель предлагал принять немедленно: 1) общий план действий с одним главным операционным направлением. 2) эвакуация тыловых учреждений... разгрузка Таганрога и Ростова, 3) немедленно в тылу под готовить укрепленные полосы и узлы сопротивления, 4) расформировать часть военных и гражданских учреждений, послав людей на фронт, 5) обеспечить семьи чинов армии... чтобы они были спокойны и уверены, что их вывезут в случае эвакуации, 6) принятие мер против произвола отдельных начальников... разгула, пьянства, 7) пополнить части людьми и лошадьми, создав крупные, сильные конные части, ина че они скоро растают, в то время как противник создает их у себя, 8) упорядочить постановку контрразведки, уголовного розыска, 9) милитаризация всех железных дорог... со своевременной оплатой всех служащих.

"В заключение считаю необходимым доложить, что если предложен ные мною мероприятия не будут признаны необходимыми их безотлагательно осуществить, то, учитывая грозное положение на фронте, я не считаю возможным нести на себе ответственность командующего Добровольческой армии" (Вос-пойинания-261).

"...Зная, что Главнокомандующий все еще не учитывает всей тяжести нашего положения и упорно не допускает мысли о возможности дальнейших крупных успехов противника, я боялся, что многие из намечен» ных мною мероприятий запоздают. Для воздействия на ген. Деникина со стороны ближайших его помощников я направил копии своего рапорта одновременно обоим помощникам Главнокомандующего, генералам Романовскому и Лукомско-му

Прошло полвека – о многом теперь пишут свободно и открыто и никого не критикуя можно сказать: как правильно ген. Врангель оценивал военную обстановку... но Ставка не допускала вмешательства в свои дела, хотя и видела правильность и необходимость принятия срочных мер. Благодаря этому белые проиграли гражданскую войну. (Одна из важных причин).

Рапорт этот ген. Врангель, в при-

сутствии Романовского и Шатилова, передал ген. Деникину и Романовскому. Прочитав, Деникин медленно положил его на стол и тихим, упавшим голосом сказал: "Что же делать? А все-таки надо продолжать^-. После разговора, ген. Врангель, выйдя из комнаты, спросил Шатилова: "Какое впечатление ты вынес^-... Ген. Шатилов развел руками – "Ло-моему, они окончательно растеряны^-... Ген. Врангель написал частное письмо, видя, что Главнокомандующему ’необходима нравственная поддержка его ближайших сотрудников",

"...Кто пошел за Вами, с Вами вместе переживает и радости, и горести, то прошу Вас поверить, что и сердцем и мыслями я ныне с Вами и рад всеми силами Вам помочь^-(263).

В этот же день (13 дек.) с ответом на письмо: "...Ваше письмо меня глубоко тронуло... счастье вернется. Многие Ваши пожелания частью были проведены, частью проводятся в жизнь^-... ген. Врангель получил телеграмму, адресованную всем командующим армиями – '’Некоторые начальники позволяют себе предъявлять требования, в недопустимой форме грозя уходом, что подобные обращения недопустимы и Главнокомандующий требует от подчиненных беспрекословного подчинения^-. Это был ответ на поданные мною рапорты^- (Восп. -268).

Войска отходили безудержно. Ген. Врангель (с разрешения Главкома) проехал в Таганрог. Там выяснилось, что при соединении Добр армии (3 600 шт. и 4.700 сабель – из рапорта 9 дек. – М. Б.) с Донской – добровольцы будут сведены в корпус и подчинены ген. Сидорину, командующему Донской армией. Корпусом будет командовать ген. Кутепов. 'Я считал эти решения правильными... и готов был при нять на себя любую задачу... если могу быть полезным, то даже и в тылу; ежели бы Вы признали нужным отправить кого-либо в Англию, то и там^-... – "Ну нет! Конечно вам здесь дело найдется. Мы вас не выпустим^-, – улыбаясь, сказал ген. Деникин. "Желая выяснить "причины недоверия и недоброжелательности^-... ген. Врангель коснулся вопроса "и телеграммы^-, но ген. Деникин встал: "Оставим это, все^-, – сказал, протягивая мне руку. Мы расцеловались. Однако, я ясно почувствовал, что наше объяснение ничего не разъяснило^- (272).

Ген. Деникин писал (V-263): "...B Таганроге ген. Врангель говорил ему... Добрармия дискредитировала себя... Идти второй раз по тем же путям под Добровольческим флагом – нельзя. Нужен какой-то другой флаг. И, не дожидаясь моего вопроса добавил – "Только не монархический^-... Мы условились... Добрармия будет свернута и ген. Врангель поедет на Кубань^-.

"11 дек. на ст. Ясиноватая в штабе Добрармии встретились генералы Сидорин и Врангель... барон, жестоко критикуя стратегию и политику Ставки, поднял вопрос о свержении Главнокомандующего... и предлагал в один из ближайших дней созвать совещание трех командующих армиями (Врангель, Сидорин, Покровский) в Ростове. Этот съезд я запретил^- (V-264).

Надо сказать, что контрразведка следила за каждым шагом ген. Вран геля и... все доносила ген. Романовскому.

При встрече с Сидориным Врангель говорил: "...о невозможности нанесения удара противнику. Армии

у меня, в сущности, нет; есть горел людей... жестоко сетовал на Ставку... выпустившую управление из рук и, видимо, не желавшую отдать себе отчет в грозном положении“ (Восп.-265).

2.0 дек. ген. Врангель оставил Добрармию и выехал на Кубань. С формированием Кубанской армии ничего не вышло. Свой доклад ген. Врангель закончил: ^1,...при создавшейся обстановке на Кубани и ведущейся агитации – я не считаю возможным объединить командование кубанских частей^-.

29 дек. ген Врангель (и Шатилов) были в Новороссийске. 31 дек. ген. Врангеля посетил английский представитель Мак-Киндер. Рапортом ген. Врангель доносил о его посещении, и что им получена депеша английского правительства, требующего объяснения по поводу полученных в Варшаве сведений о якобы произведенном мною перевороте н будто бы я возглавил командование Вооруж. Сил Юга России... Я ответил, что мне известно о распространении этих слухов... с целью, очевидно, подорвать доверие к начальникам в армии и внести разложение в ее ряды... разведкой неприятеля^и (285). Ответа на рапорт не последовало^-. В «Очерках» ген. Деникин об этом ничего не писал.

Предполагаемое назначение ген. Врангеля помощником к ген. Шиллингу отпало с оставлением им и войсками Одессы. Адмирал Холь-ман рекомендовал ген. Врангеля направить в Крым, но ген. Деникин был доволен действиями ген. Сла-щева.

"Сознавая, что мною воспользоваться не хотят, не желая оставаться связанным службой и тяготясь той сетью лжи, которая беспрестанно плелась вокруг меня, я решил ос

тавить армию. 27 подал прошение я (и ген. Шатилов) об отставке.

На фронте, за Доном, шли упорные бои. Ген. Мамантов уехал на Верховный круг (Кубань, Дон, Терек). На его место был назначен генерал Павлов – не казак.

28 января ген Врангель и ген. Шатилов подали рапорты об уходе со службы. I февр. оба уехали в Крым.

8 февраля вышел приказ ген. Деникина об увольнении генералов Врангеля н Шатилова в отставку.

Ген. Деникин писал: "В 20-х числах февраля адмир. Хольман имел разговор со мной... "Вы предполагаете дать какое-нибудь назначение ген. Врангелю или нет?^- – «Нет!» – «В таком случае, может быть, лучше посоветовать ему уехать?» «Да. Это было бы лучше» (V-338). —Хольман написал письмо ген. Врангелю с просьбой оставить Крым.

Ген. Деникин пишет так: 'Адм. Сеймур, в Севастополе, от имени адмирала Хольмана, передал ему мое требование оставить пределы России".

НАдо сказать откровенно и праь* диво: не имеет значения, как и кем было передано это безусловно недопустимое требование. Но факт налицо – ген. Деникин требовал, чтобы русский прославленный своей боевой службой генерал оставил свою родину – Россию.

Сделаем последние пояснения: 28 февраля ген. Кутепов, командир Добровольческого корпуса, прислал ген. Деникину ультиматум: ..."на долгое сопротивление казачьих частей рассчитывать нельзя. Необходимо сохранить кадры Добровольческих частей ... необходимо принятие следующих мер. с полной гарантией, что меры эти быдут проведены в жизнь в кратчайшее вре-

мя^и. Конечно, этот категорический ультиматум своему когда-то любимому начальнику имел цель – спасти только добровольцев. Ни отрицать это. ни показывать что-нибудь не надо: все ясно ... спасали одних добровольцев. Меры следующие: 1) немедленно начать вывозить за границу раненых и больных офицеров и добровольцев, 2) и их семейства, чтобы разгрузить Новороссийск до прихода корпуса, 3) подготовить 3-4 транспорта под охраной миноносцев и подводных лодок.. 4) поставить в строй всех офицеров ... даже и категорнстов, 5) Ставка грузится последней. 6) теперь же жел. дорогу Тимошевская-Новороссийск со ст. Крымской передать в ведение доброе, корпуса. 7) вся власть – в тылу и на фронте, порядок посадки, все плавучие

%

средства, весь флот ... объединить в руках командира корпуса, предоставив ему диктаторские полномочия ... 8) на случай падения Крыма договориться с союзниками о высадке в указанных ими портах .. 9) докладываю в полном согласии со строевыми начальниками, опирающимися на голос всего офицерства, прошу срочного ответа для внесения в войска успокоения, 10) все вышеизложенное не указывает на упадок духа**... "Вот и конец**. "Те настроения, которые сделали психологически возможным такое обра-щинне добровольцев к своему Главнокомандующему, предопределили ход дальнейших событий; в этот день я решил бесповоротно оставить свой пост**, писал ген. Деникин (V-342),

Только военный человек может понять, какой силы был нанесен удар ген. Деникину своими же добровольцами.

3 марта Верховный Казачий Круг порвал свои отношения с ген. Деникиным.

13 марта 1920 года был последним днем Новороссийской трагедии. Погрузившиеся войска ... уехали в Крым. Казачьи войска, пришедшие в Новороссийск, почти все были брошены на берегу Черного моря.

В книге "Трагедия казачества", часть 4-ая, стр. 429, читаем следующие данные: "На военном совещании, созванном ген. Деникиным 15 марта 1920 г. в гор. Феодосия, из

Новороссийска было перевезено в Крым до 35-ти тысяч "добровольцев* (на фронте на Кубани их было менее десяти тысяч) и около 10-тн тысяч донцов, т. е. приблизительно четвертую часть Донской армии".