Текст книги "Лейтенант. Часть 2. Назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Максим Гаусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Если бы меня допустили, я бы этот момент заметил и порекомендовал бы вытащить их. Человек доверенный до отчаяния вполне может наложить на себя руки. Тем более такой, как он… Может, к него с головой было не в порядке! Ну, хоть поясной ремень забрать додумались. Впрочем, какая разница? Итог-то один. Офицеры не доглядели, а приставленным к двери черпакам дела не было, что он там делает. Пленный сидит? Сидит! Не буянит? Не буянит. Ну и все, остальное их не касается.

А больше возможности выяснить, был ли виноват капитан Улясов, не имелось. Возможно, он вообще не имел никакого отношения к связям с оппозицией. Убийца в лице Мухаметдинова мог бы пролить свет, мол, зачем он его задушил… Да только спрашивать теперь уже было не с кого.

Случайно узнав о случившемся, я только рукой махнул – это ж нужно было постараться, чтоб допустить такое. Как говориться, звёзды сошлись… Тьфу, раздолбаи, мать вашу!

Собственно, так эта история и осталась незавершенной – не знаю, как там руководство погранзаставы решило этот вопрос. Я больше не вникал.

Прошла неделя. Было тихо.

Старший лейтенант Киреев так и не появился, а всю его группу под временным командованием лейтенанта Князева вдруг отозвали куда-то в Ташкент. Без каких-либо объяснений. Просто пришло указание в виде шифровки и все.

Был уже самый конец декабря, застава потихоньку готовилась к новому 1987 году – оставалось меньше недели.

Раздобыть в этих краях настоящую ёлку было из области фантастики, поэтому ее роль сыграл высокий колючий куст темно-зелёного цвета. Его специально подперли рейками, чтоб тот не падал. Для него уже имелся картонный коробок со старыми облезшими игрушками, ещё стеклянными в виде домиков, шишек, сосулек. Я таких много лет не видел. Естественно у некоторых откололись ушки, где-то отсутствовали крепления с петлями. А мишура – дождик представляла собой блестящую путаницу, распутать которую означало основательно истрепать себе нервы и испортить настроение. Имелась даже гирлянда, на которой не работал синий и красный цвет. Ёлка получилась уродливой, но зато она была. У соседей вон, даже кустарника такого не оказалось.

Что касалось новогоднего стола, то ребята из поварского состава начали готовиться заранее. Где-то раздобыли мандаринов, сгущенки, консервированных персиков. Последние это вообще редкий дефицит, банки были иностранного производства, судя по всему, Ирана. Или Сирии. С местными договорились о поставках мяса – пожертвовали нам барашка. Самое то, после дрянной тушёнки. Слухи ходили разные, говорили, что даже огурцы будут… Но это не точно!

Подполковник Круглов перестал меня замечать. В те редкие моменты, когда наши взгляды пересекались, тот всегда отворачивался. Наверняка за то, что я отказался – ему прилетело сверху. Вот и обиделся.

Однако и полковник Черненко тоже пропал с горизонта. Не скажу, что ждал его звонка – ага, будет полковник из Москвы уговаривать прапорщика и тратить на него служебное время… Но хоть как-то же можно было отреагировать на мой отказ?

Под самый новый год пришло два письма – одно от мамы, второе от Лены. Мама сообщала, что отец закончил все свои работы за рубежом, продал имущество и вернулся в Союз, к семье. Я был не в восторге от такого решения, но для мамы так лучше. Я помню из прошлой жизни, что с уходом отца, она так и не решилась на какие-то новые отношения. Ей было тяжело. Наверное хорошо, что в этом времени история пошла иначе и семья частично воссоединилась.

А Лена переехала Астрахань, снова ударилась в геологию. С нетерпением ждала моего возвращения. И прапорщик Лось тоже ждал. Честно говоря, меня все чаще посещала мысль сделать ей предложение… Я вполне серьезно!

А тридцатого декабря, в три часа дня на пост позвонили. Это не было чем-то особым – нам постоянно звонили и просили направить их. На том конце оказался полковник Хорев. Судя по взволнованному голосу, что-то случилось.

– Максим, как у тебя там обстановка?

– Да все нормально, товарищ полковник. Что у вас нового?

– Всего и не перечесть. Но я тебе звоню не новостями поделиться, а сообщить, что похоже, доучиться тебе не судьба! Есть дело…

– Как? Что вы имеете в виду?

– Хм… Помнишь наш разговор, накануне твоего отъезда в Краснодар?

– Так точно.

– Время пришло. В скором времени я пришлю за тобой вертушку, полетишь в Асадабад. Собери вещи.

– Что там у вас случилось? – насторожился я. – В трёх словах!

– Ну… – тот на мгновение замолчал. – Один из членов твоей группы не справился с заданием и попал в плен… И духи всё-таки применили химическое оружие…

Глава 9
Поиск решения

Погранзаставу я покинул на следующий день, тридцать первого декабря.

Как и обозначил полковник Хорев, рано утром прилетела вертушка – Ми-8, забрала меня и не теряя времени, сразу же вылетела в сторону Асадабада. Лететь прямиком через Ваханский коридор было небезопасно, к тому же география не позволяла – мешала граница с Пакистаном. Сделали достаточно большой крюк.

В вертолете, кроме экипажа, других пассажиров больше не было. В задней части салона имелся кое-какой груз в транспортировочной сети, видимо нужно было закинуть на базу. Само собой, меня подобрали «по пути», так как высылать отдельный вертолет за одним единственным прапорщиком как-то слишком жирно.

Лететь предстояло не менее двух часов, погода пасмурная, хоть и с прояснениями. Иногда моросил мелкий дождик. Задумчиво глядя в иллюминатор, я несколько раз возвращался к мысли о том, что мне сказал полковник Хорев. Анализировал. Пока что ничего толком не ясно.

Кто из моей группы попался? Почему? Что пошло не так⁈ При каких обстоятельствах?

Я практически ничего не знал о том, кто командовал подразделением «Зет» на этом задании, кого назначили вместо майора Игнатьева? Кто и в каком составе был туда отправлен? Что пошло не так?

Обобщая ту информацию, что ранее мне давал полковник Хорев, затем найденные БОВ, потом немного истории от подполковника Круглова… Вырисовывалась непростая картина. В конце семидесятых годов советский военный объект, в котором разрабатывалось химическое оружие был закрыт. Надобность отпала или финансирование порезали – не суть. Все вроде как вывезли, бункер заблокировали. Тут, конечно, тоже спорный момент, зачем СССР вообще понадобилось создавать подобное, да ещё и в глубине чужой республики. Слишком много проблем, несмотря на имеющиеся плюсы. Понятно, что это было инициировано с разрешения с действующего тогда правительства. Понятно, что все держалось в секрете и возможно создавалось, под видом чего-то другого. Ну, например под видом разработки удобрений для сельского хозяйства… И там и там химия.

Афган не аграрная страна, но и у нее есть плодородные земли, частично пригодные для посевов. Так что, тут можно отследить некоторую связь. Впрочем, суть не в этом. Важно другое, произошла утечка информации или же случайное стечение обстоятельств и моджахеды каким-то образом не только обо всем узнали, но и смогли вскрыть законсервированный объект. А там, в закрытых хранилищах обнаружили образцы химического оружия, которые почему-то не вывезли и не уничтожили. Какого именно оружия я, конечно же, не знал, но наверняка командование уже в курсе, с чем имеет дело и что там раскопали духи. Достаточно просто поднять эвакуированную документацию и отыскать бывших сотрудников. Это сделать не просто, нужно время.

Духи, скорее всего не без помощи западных союзников, поняли, на что наткнулись, однако самостоятельно применить оружие скорее всего не осмелились. Но и тут вмешался Запад и был разработан план. Учитывая слова Хорева, стало ясно, что где-то душманы уже умудрились применить химическое оружие против советских войск.

Картина, скажем так, прям не радостная. Применение химического оружия запрещено во всем мире, однако это не помешало кураторам афганской оппозиции разработать план, чтобы ударить по СССР оттуда, откуда не ждали. Ещё раз убеждаюсь в том, что провал операции «Циклон» по накачке Афганистана оружием и последующая невозможность массового применения ПЗРК «Стингер» стали следующим этапом. Возможно, это уже конвульсии, подтверждающие тот факт, что победа близка.

В оригинальной истории войны в Афганистане из моей прошлой жизни такого не было. Следовательно, это новый виток, который возник в следствии недавних событий. Выходит, вот какое влияние оказало мое вмешательство в ход истории с перехватом «Стингеров» раньше срока… Ну, ничего! Возможно, все не так плохо…

Меня поражало другое – почему советское командование так долго тянуло кота за шарундулы? Была же информация. Майор Игнатьев нашел неопровержимые доказательства ещё в конце июля, сейчас же конец декабря. Чего они блин там ждали?

– Подлетаем! – раздался в наушниках голос командира. – Через десять минут будем на месте!

Я молча кивнул.

В тех районах, где душманы ещё сохраняли контроль над территорией, авиация почти не летала. Таких мест оставалось мало. Карта подконтрольных советским войскам территорий за последние три месяца сильно изменилась. Бандформирований стало намного меньше, сами они тоже стали меньше. Больше предпочитали дислоцироваться на границе с Пакистаном, чувствуя себя там в безопасности. Иногда доставали и оттуда, но чаще ловили их прямо на выходе.

Пожалуй, самая сложная обстановка по-прежнему сохранялась лишь в центральной части республики, юго-восточной и юго-западной. Были и районы, вроде того же Ваханского коридора.

Я гадал, почему Асадабад? Почему именно туда?

Со слов Круглова я сделал вывод, что объект может находится где-то в центральной части ДРА, где преобладает сложная горная местность и моджахедам проще спрятаться или сбежать. Но где центр и где Асадабад? Там же расстояние больше тысячи километров. Хорев чего-то не сказал, вероятно, разведка раскопала что-то ещё.

Ми-8 сделав круг на аэродромом, уверенно пошел на посадку. Ранее мне уже доводилось бывать здесь, как раз тогда, когда удалось доставить шифрдиски от «Заката» – повсюду горы, пусть и не высокие, но все же. В целом, изменений было не так уж и много – тот же аэродром, те же здания, накрытые сетями ангары, огневые точки… Только техники стало больше, увеличилось количество личного состава. Появился палаточный городок.

Помню, что в прошлом, наибольшее число советских войск что одновременно находились в Афгане достигало ста тридцати тысяч человек, кажется, это был восемьдесят пятый или восемьдесят шестой год. Однако в настоящее время СССР увеличил это число чуть ли не вдвое. Двести пятьдесят тысяч, четверть миллиона. Серьезная сила, говорившая о том, что Союз намерен полностью уничтожить оппозицию и дойти до конца. Это должно было положить конец гражданским войнам, которые постоянно сотрясали республику.

Выбравшись из вертолета, я сразу же направился к краю аэродрома, где стояла автомобильная техника. «Шишиги», УРАЛы, УАЗы, бронетранспортеры. Танков не было – толку от них в горах? Это легкие мишени.

На краю полосы, к моему удивлению, меня встретил майор Игнатьев. Вот уже не ожидал его тут увидеть.

– Ну, привет Макс! – произнес он, протягивая руку. – Как долетел?

Выглядел он не очень. Видно было, что не выспался, весь бледный, глаза красные. Стоял, опираясь на трость. Ну да, ногу ему хоть и подлатали, но не так, как хотелось бы. Про бег можно было забыть – хромота была достаточно сильной.

– Нормально, Кэп… – ответил я, отвечая на рукопожатие. – Рад тебя видеть! Не думал, что ты ещё в Афганистане, думал, где-то в штабе сидишь, бумажки перебираешь.

– Собственно, так и есть. Я после лечения в госпитале сразу обратно попросился. Сначала мне отказывали, но потом согласились. Раньше вместе с вами по горам лазил, теперь мозгами работаю. С армии не уйду, пока это война не закончится! Ну что, пошли?

Я согласно кивнул. Мы неторопливо двинулись в сторону главного двухэтажного здания, на крыше которого виднелись антенны. Трость Кэпа цокала по бетону.

Личных вещей у меня как всегда, было по минимуму – все умещалось в нижней половине вещевого мешка. Форма и обувь была той же, что я таскал на погранзаставе. Оружия при себе, конечно же не было – сдал на хранение. По хорошему, когда проблема будет решена, я должен был вернуться и закончить обучение.

Пока шли, я заметил оживление вокруг аэродрома. Туда-сюда каталась техника, прилетали и улетали вертолеты, разгружали самолёты. Вокруг пары АН-24 словно муравьи сновали солдаты, таская ящики с оружием и боеприпасами. Было относительно тепло, в пределах плюс десяти. Дождя пока не было, но этот момент весьма обманчивый – сейчас сухо, через полчаса уже льет, как из ведра.

Я заметил, что в больших светлых деревянных ящиках лежат комплекты ОЗК, легко узнаваемые по зеленовато-серому цвету. Противогазы лежали в ящиках россыпью, сотнями, если не тысячами. То же касалось резиновых перчаток и сапог. Несложно догадаться, для чего это здесь.

– Смотрю, в Афган начали завозить средства химзащиты? – спросил я, указав на ящики. – Раньше их тут вообще не было, ввиду ненадобности.

И верно. Десантники, закончив учебку, прилетали и сдавали их, потому что таскать на себе лишний груз в таком климате не имело смысла. А поди ж ты, все меняется. Думали война почти окончена, а духи все равно нагадали!

– С недавних пор, да. Лично мое мнение, это не поможет.

– Почему?

– Представь, все это развести и раздать в короткие сроки! И они уже не эффективны.

Это верно. Организационные мероприятия в армии это всегда долго и с кучей ненужных формальностей. А сами ОЗК по функционалу устарели еще в конце шестидесятых.

– Кэп… Где духи применили боевые отравляющие вещества?

– На двух дальних гарнизонах, в семидесяти километрах отсюда. Временный штаб по этому вопросу организовали именно здесь. Много пострадавших. Не обошлось и без погибших. Пока все локально. Москве доложили, что все под контролем. Но заявление слишком поспешное.

– Известно, что за химию они применили?

– Пока достоверной информации нет. Командование ждёт, пока будет установлена связь с одним из научных руководителей персонала того объекта, где оно разрабатывалось. После закрытия объекта прошло десять лет, сотрудников раскидало кого-куда, да и информация о них растерялась.

Раз кого-то нашли, то возможно, это поможет прояснить обстановку, относительно того, что попало в руки духам.

– То, что тобой было обнаружено в Ваханском коридоре, отличается от того, что применили два дня назад.

– Ты уже тоже в курсе? Уже и анализ провели?

– Тебя туда не просто так отправили. Это долгая история, вряд ли я смогу рассказать все так, как оно обстоит на самом деле. Однако мы не ожидали, что духи вывезут оттуда часть образцов и захотят применить на востоке. И никто не ожидал, что местонахождение этих БОВ найдешь именно ты.

– Действительно, сложная история. Но почему ничего не предпринималось с конца лета? Столько времени было упущено!

– Эх… Наверху ошибочно посчитали, что найденные мной фотографии это хитрая подделка, сфабрикованная американцами, чтобы сбить нас с толку. Чтобы отвлечь нас. О том, чтобы проверить эту информацию, вопроса не стояло. В министерстве сделали упор на то, что война закончится к декабрю и все это не будет иметь никакого значения.

Я горько усмехнулся. Доигрались. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

– Ладно, я тебя понял. Кэп, а что по нашей группе? Что там случилось?

Ответил он не сразу. Размышлял.

– Доберёмся до штаба, все узнаешь.

– Ну не томи, командир! – надавил я. – Говори, как есть.

– Хорошо. Командир группы, капитан Снегирев погиб. Шут попал в плен. Урду получил ранение, но успел выбраться и все сообщить нам. Сейчас он в госпитале, но ничего полезного от него я не добился. И как ты уже понял, у нас нет ни фотографий, ни документов, ни образцов.

– Снегирев? – переспросил я. – Не знаю такого.

– Молодой офицер. Группа под его командованием успела выполнить две операции по нейтрализации караванов.

– Хреновое дело! – помрачнел я. То, что Шут в плену у моджахедов говорит о том, что там все серьезно. Объект захвачен не группкой полудиких вооруженных варваров… Не удивлюсь, если там вновь замешаны иностранные специалисты. Теперь понятна озабоченность полковника Хорева, ясно почему он вызвал меня. – И что командование намерено делать?

– В штабе расскажут. Я и сам ещё не всё знаю.

– А как в целом обстановка? Что по применению той химии?

– Ну… Подробности держатся в секрете. Ничего не афишируется. По слухам, это была просто утечка нитрохлороформа из-за неправильной транспортировки.

– Нитрохлороформ? – переспросил я. – Хлорпикрин, что ли?

– Да. Это фикция. На самом деле неизвестно, что там. Но этого достаточно, чтобы не создавать паники. От пуль защитит бронежилет и шлем, от осколков БТР. А от газа… Наши ОЗК уже не отвечают требованиям. Сам понимаешь, это сильный психологический фактор, особенно с учётом того, что индивидуальных средств защиты катастрофически не хватает. Даже несмотря на это!

Игнатьев махнул рукой на ящики с химзащитой.

Я вздохнул. Армия, она и есть армия. Пока могут – скрывают, а как все окончательно выйдет из-под контроля, так за голову хватаются и тревогу бьют. И то, учитывая сколько было времени, потраченного впустую.

Пока разговаривали, незаметно прошли расстояние до штаба, вошли внутрь. Дежурный на входе козырнул.

Когда мы вошли в большое помещение, внутри уже было несколько человек. Один из них мне был хорошо знаком – Хорев, наш непосредственный начальник. Мозги и планировщик. Ещё здесь было пять офицеров, двое в звании полковника, подполковник, один майор и капитан.

Честно говоря, я ожидал другого уровня – посерьёзнее. Ни одного генерала, хотя вся эта ситуация была крайне серьезной. Но, с другой стороны, стали бы туда приглашать прапорщика?

– Громов, Игнатьев… – громко произнес Хорев. – Заходите! Так, поскольку все, кто мне нужен уже здесь, предлагаю начинать… Времени зря терять не буду. Объект по производству химического оружия находится одновременно, в очень удачном и неудачном месте. Это бункер, хорошо защищённый. Нашим людям удалось туда попасть, но толком они ничего не узнали. Нет никаких доказательств того, чем обладают душманы. Герман Петрович… Вы здесь?

– Да-да? – голос раздался из телефона с внешним динамиком. Голос старческий, с хрипотцой.

– Сегодня вам должны были прислать результаты экспертизы… Вы, как бывший заместитель руководителя проекта, можете нам сообщить, что используют душманы?

– Хм… Это очень сложный вопрос. Результаты крайне неудовлетворительны, по ним ничего не понять. Чепуха какая-то. Мне нужно побывать там лично, тогда я вам все скажу.

– Это невозможно! – произнес Хорев. – Там крайне опасно.

– Тогда все, что я могу сказать, что вещество крайне токсичное. Легко испаряется. Оно нервно-паралитического действия, быстро парализует нервную систему человека. При воздействии на организм, оно губительно действует на органы дыхания. Не каждый противогаз защитит. Две-три минуты и летальный исход. И то, со временем, за десять лет, могли появиться новые эффекты.

– Черт возьми… – выругался Хорев, постучав пальцами по столу. – По имеющейся в нашем распоряжении информации, объект строился таким образом, чтобы о нем не знали посторонние. Он скрыт от чужих глаз. Там сложная местность, которую легко оборонять. Прочные двери, которые танковый выстрел выдержат. А на его подступах скопились значительные силы противника. Выковырять их оттуда будет очень сложно. Операцию с привлечением большого количества личного состава я не одобряю. Потери могут быть огромными, а результат нулевой.

– Да разбомбить там все к чертям! – хмыкнул один из полковников, глядя на карту. – Фугасными авиабомбами. У нас их много. Все завалит обломками.

– Это не поможет! – вдруг произнес Герман Петрович. – Там скалы. Бомбы взорвутся сверху. Доступ к бункеру все равно останется, а значит сохранится и угроза распространения образцов с БОВ.

– Нужно действовать деликатно. Объект можно уничтожить только изнутри. Но после того, как мы прокололись, попасть туда стало ещё сложнее. Духи знают об этом, ими кто-то руководит.

В кабинете повисла тишина. Шел сложный мыслительный процесс.

– Ну, ещё предложения есть, товарищи офицеры? – спросил Хорев, осмотрев присутствующих.

– Почему нельзя отправить три или четыре опытных группы спецназа, чтобы зачистить там все? – спросил майор. – Например, ночью. Быстро, решительно. Без потери времени.

– Можно, но в короткие сроки подготовить такую операцию мы не сможем. Нет людей, не будет связи. Они просто не смогут работать. Зато риск того, что все пойдет наперекосяк, весьма велик.

Снова пауза, снова напряжённая тишина. Офицеры думали.

– Есть предложение, товарищ полковник… – осторожно вмешался я, чем обратил на себя его внимание. – Нужно решить проблему раз и на всегда. И на то есть масса причин. Во-первых, сама угроза. Во-вторых, мы не знаем, сколько и какие там имеются запасы. Там наши пленные. Возможно, там могут быть иностранные специалисты. Герман Петрович, что скажете?

– Не знаю… – голос у него подрагивал от волнения. – Достаточно. Полагаю, душманы также могут попытаться воспользоваться тем, что там осталось и создать ещё что-нибудь совсем ужасное.

– А что там могло остаться? – уточнил я.

– Видите ли, при эвакуации мы подробным рапортом доложили, что вывезли все. Но на самом деле, это не так. Тогда не было времени, не было ресурсов. Печи для сжигания не функционировали. Все решения принимались второпях, прямо на ходу. Одно из хранилищ случайно пострадало, произошла утечка. Мы с коллегами не придумали ничего лучше… Решили, что ничего страшного не случится, если мы оставим часть материалов там!

– Ясно! – нахмурился Хорев. – Ну, сейчас-то вы по-другому думаете?

– Безусловно. Это было глупое решение. Но откуда же мы знали?

– Когда делали ядерную бомбу, тоже не знали… Я вам так скажу, все самые страшные и жуткие вещи на Земле происходили из самых лучших побуждений! Громов, что ты хотел предложить?

За пятнадцать минут было выдвинуто ещё несколько предложений, но ни одно не устроило самого Хорева. Везде результат приближался к нулевому. Все это время я был чуть в стороне и только слушал и изучал карту местности. Ни во что не вмешивался. Честно говоря, я с отдаленно подобными ситуациями уже сталкивался. Но делится мнением пока не торопился, поскольку многого не знал сам.

– Товарищ полковник, у меня есть идея, как проникнуть на объект и разом решить сразу несколько задач! – заявил я, поднявшись во весь рост. – И, пожалуй, это единственный выход!