Текст книги "Монашеские ордена"

Автор книги: Максим Андреев

Соавторы: Александр Андреев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть II
Первые монашеские ордена. V-XIII века.

Бенедиктинцы и Бенедикт Нурсийский

В 530 году от Рождества Христова в Монте-Кассино, к югу от Рима, Бенедикт из Нурсии основал старейший западноевропейский католический монашеский орден. Великое переселение народов совершенно изменило лицо Европы. Пал Древний Рим, в Италии расселилось множество германских племен. Города были опустошены, произведения культуры и искусства разграблены или уничтожены. Мечи безжалостных победителей и страшные эпидемии унесли множество человеческих жизней. Современники писали, что культура, наконец, была побеждена природой. В Западной Европе осталась одна культурная сила – монашество.

Восточное, сирийское и египетское монашество вело очень строгую, бедную жизнь. Множество отшельников жило в пещерах и даже на куче камней. Восточное монашество не стало массовым явлением, но привлекало к себе пытливые умы европейских юношей.

Будущий реформатор западноевропейского монашества и святой Бенедикт родился в 450 году в Нурсии, в Сполето, в знатной умбрийской семье. Он несколько лет учился в Риме, еще не окончательно разгромленном варварами и вандалами. В пятнадцатилетнем возрасте, не таком юном для раннего сурового средневековья, Бенедикт ушел в пустыню, где в уединенной пещере прожил три года, размышляя. Почитаемый собратьями, в тридцатилетнем возрасте Бенедикт был избран монахами пещерного Виковарского монастыря в настоятели-аббаты. Жесткое, аскетическое управление не понравилось монахам, которые не могли почти сутки проводить в молитвах и трудах. Бенедикт ушел из настоятелей и опять поселился в пещере. В окрестностях Субиаго вокруг него собрались соратники, которых Бенедикт расселил в киновиях, рассчитанных на двенадцать монахов. Бенедикт много размышлял о переустройстве монашеской жизни. Созерцательное аскетическое восточное отшельничество в западных странах с более суровым климатом не казалось Бенедикту идеалом служения Господу. Он создал особый устав для западных монахов, который дошел до нашего времени сквозь полтора суровых европейских тысячелетия:

«Нам нужно основать школу для служения Господу. Создавая ее, мы надеемся не устанавливать ничего жестокого, ничего тяжелого. Если же, все-таки, справедливая причина требовала бы ввести туда что-то несколько более строгое, чтобы обуздать пороки и сохранить милосердие, не позволяйте страху тут же охватывать вас и не убегайте далеко от дороги спасения, которая вначале не может быть узкой.. но, двигаясь по иноческой жизни, по жизни веры, сердце расширяется, и вы бежите по дороге заповедей Божьих с легкостью невыразимой любви. Так, никогда не покидая учителя своего, усердствуя в монастыре в поучении его до самой смерти, мы разделяем страдания Христовы терпением, чтобы заслужить место в Царствии Его. Аминь.

О различных видах монахов

Как известно, существуют четыре вида монахов.

Во-первых, киновиты, братия монастырская, живущая по уставу и под началом аббата.

Затем вторые, анархореты, отшельники, которые не с пылом молодого послушника, а испытанные долгим монастырским пребыванием научились, не утешение многим, сражаться с дьяволом и, уже хорошо наученные и наставленные, выступив из братского строя на единоборство, в добром уповании, одни, без поддержки кого-либо, единолично и собственноручно достойно борются, с Божьей помощью против вожделений плоти и мысли.

Третий род монахов – мерзейшие сорабаиты. Они, как известно, не искушенные никаким уставом, не испытанные ничьим учительством, но, размягченные, подобно свинцу, хранят верность делам века сего, а Бога обманывают своей тонзурой. Вдвоем, втроем или в одиночку, без пастыря, живут они не в Господней овчарне, а в своей собственной. Закон их – веление страстей. Что помыслят и пожелают, то им и свято. Что не по ним, то недозволенно.

Четвертый род монахов – бродяги, которые всю жизнь кормятся в разных местах, оставаясь три или четыре дня. Вечно они шатаются, нигде не оседают, служа страстям своим и поддаваясь соблазну обжорства. Во всем они еще хуже сорабантов. О всей скверной жизни тех и других лучше умолчать, чем говорить.

О послушании.

Первая ступень смирения – беспрекословное послушание. Сие надлежит всем, для кого ничего нет дороже Христа. Ради святого служения, которое они обещали, или ради страха геенны, или ради славы жизни вечной, они не должны не медлить ни мгновения, если что-либо прикажет старший, как если бы это приказал сам Бог. О них говорит Господь: «слухом ушей повиновался мне». Он же говорит своим ученикам: «слушающий вас, Меня смущает».

Итак, эти, оставив немедленно все свое, отказавшись от собственной воли, освободив руки свои и оставив неоконченным свое занятие, послушной стопой поспешают делами своими за гласом приказующего, и точно в единый миг веление наставника и исполнение ученика – то и другое, окрыляемое страхом Божьим, – совершается быстро и одновременно.

Кого охватит любовь к достижению вечной жизни, те и взыскуют узкого пути, поскольку Господь говорит: «тесен путь, ведущий в жизнь». Так что, живя не по своему хотению и повинуясь не своим стремлением или вожделением, но ходя под чужой волей и властью, живя в киновиях-общежитиях, они хотят, жаждут они иметь над собой аббата. Такие, без сомнения, подражают словам Господа, говорящего: «Я не пришел творить волю Мою, но Того, кто послал Меня». На само послушание это тогда будет угодно Богу и приятно людям, когда повеление исполняется бестрепетно, безропотно, безотлагательно, ревностно и безответно, ибо послушание, оказываемое старшим, Богу воздается. Ведь сказано: «слушающий вас, меня смущает». Повиноваться ученики должны с ячным духом, ибо «доброхотно дающего любит Бог». Когда же ученик повинуется не от души и ропщет хоть не устами, а только в сердце своем, то и исполнив, не угоден он будет Господу, видящему ропот его сердца. Таким исполнением не достигнет ученик милости, но подлежит каре, положенной за ропот, если не исправится и не искупит своей вины.

О молчании.

Будем поступать по словам пророка: «Я сказал, буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать вне языком моим; Буду обуздывать уста мои; я был нем и безгласен и молчал даже о добром».Так свидетельствует пророк. Если же иногда добрых речей не следует говорить ради молчания, то тем более необходимо отказаться от дурных слов ради страха греха.

Поэтому даже добрые, благочестивые и назидательные речи пусть разрешаются и совершенным ученикам, монахам лишь изредка, ради великой важности молчания, ибо сказано: «при многословии не миновать греха», и еще: «смерить и жизнь – во власти языка». Ибо говорить и поучать приличествует наставнику, молчать же и выслушивать подлежит ученику.

О смирении.

Взывает к нам, братия, Святое Писание: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а уничижающий себя возвысится». Говоря это, Писание указует, что всякое самовозвышение – род гордости. Этого надлежит остерегаться, как наставляет пророк, говоря: «Господи, не надменно сердце мое и не возвысились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. Не смирял ли я и не успокаивал души моей, как дитя, отнятого от груди матери?»

Если хотим мы, братия, достичь вершины высшего смирения и быстро дойти до того небесного возношения, до которого восходят через смирение в жизни здешней, мы должны воздвигнуть лестницу, которая явилась во сне Иакову.

Первая ступень смирения – когда человек, всегда имея пред собою страх Божий, никогда не забывает это, всегда помнит все, что заповедовал Господь. Человек должен обуздать свои мысли, волю, желание.

Шестая ступень смирения – если монах остается доволен при всяком утеснении и крайности, и, чтобы ему не приказывали, он должен считать себя недостойным и дурным исполнителем, говоря с пророком: «Был я невежа и не разумел, как скот был я пред Тобой; но я всегда с Тобой».

Седьмая ступень смирения – если не только на словах объявит он себя ниже и хуже всех, но будет верить этому в глубине сердца своего, говоря с пророком: «Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе».

Десятая ступень смирения – если монах говорит мягко и без смеха, смиренно, но значительно, говорит мало и рассудительно, и не громогласен в речи своей, ибо сказано: «Муж благоразумный проявляет себя в немногих словах».

Двенадцатая ступень смирения – если монах обнаружит смирение перед всеми, смотрящими на него, не только духом, но и телом, то есть в деле Божьем, в храме, в монастыре, в саду, в поле, в пути и где бы то ни было, сидя, идя, стоя, пусть всегда будет с наклоненной головой и устремленными в землю глазами.

Как надо служить Богу.

Говорит пророк: «семикратно в день прославляю тебя». Мы будем совершать долг нашего служения в заутреню, в час первый, третий, шестой, девятый, в первую и вторую вечери. Заутреня – в три часа утра, час первый – пять часов утра, час третий – восемь часов утра, час шестой – одиннадцать часов, час девятый – два часа дня, вечеря – четыре часа пополудни, вторая вечеря – шесть часов пополудни. О ночной же службе тут же пророк говорит: « в полночь вставая словословить Тебя». А поэтому и ночью поднимемся словословить Его.

Должны ли монахи иметь какую-нибудь собственность.

Этот порог нужно особенно с корнем вырывать из монастыря. Чтобы никто не смел что-либо давать, или принимать без благословения аббата, или иметь что-либо в виде собственности вообще никакой вещи, ни книги, ни дощечки для письма, ни грифеля, ни вообще чего-либо.

О количестве еды.

Полагаем достаточным для ежедневной еды, как в шестой, одиннадцатый час, так и в девятый, два часа дня, во все месяцы, по два горячих блюда, ради болезненности многих, чтобы, если кто-нибудь не может есть одно, то питался другим. Два горячих блюда достаточны для все братии. Если же будут яблоки или овощи, то и их прибавить. Хлеба весового четыреста грамм должно хватать на день будет ли одна трапеза или завтрак с обедом. Если случится большая работа, то от аббата зависит прибавить, но избегая, более всего, объедения. От еды же мяса четвероногих пусть все и всегда воздерживаются, кроме совершенно слабых и больных.

О количестве вина.

Полагаем бутылки вина достаточно для каждого на день. Кому же Господь дает силу воздержания, те пусть знают, что будет им особенная мзда на небесах. Если же условия местности, или тяжелый труд, или летний зной потребуют большего, то давать по усмотрению аббата, соблюдая всячески, чтобы не дошло до пьянства. Конечно, пить вино – не монашеское дело, но так как в наши времена убедить в этом монахов нельзя, мы согласились на то, чтобы не пить до пресыщения, а умеренно, ибо вино развращает и разумных.

О ежедневных трудах.

Праздность – враг души, а поэтому в определенное время браться должны быть заняты трудом телесным, в другое же время – душеспасительным чтением. А поэтому считает нужным распределить время так, чтобы от Пасхи до 1 октября, выйдя рано, с часа первого и почти по четвертый, монахи работали, что будет необходимо. С четвертого часа до шестого пусть слушают чтение. После шестого часа, поднявшись от стола, пусть отдохнет на ложах своих при полном молчании. Если же кто захочет читать для себя, пусть читает так, чтобы не беспокоить другого. Вторично пусть работают, что нужно, до вечери. Если же местные условия или бедность потребуют, чтобы они сами занялись собором плодов, да не огорчаются, ибо тогда они воистину монахи, так как живут трудом рук своих, как отцы наши и апостолы.

В дни же Четыредесятницы, с утра и вплоть до третьего часа монахи пусть слушают чтения. Затем вплоть до десятого часа пусть все получат из библиотеки по книге, которую и читают по порядку, целиком. Пусть будут также приставлены один или два старца обходить монастырь в часы, когда братия читает, и смотреть, чтобы кто-либо из братьев не впал в уныние, предаваясь праздности или празднословию, и, не прилежа чтению, не был бы не только бесполезен себе самому, но и вреден другим. И да не ходит брат к брату в указанные часы. В день же воскресный пусть прилежат к чтению все, исключая лишь тех, которые поставлены на разные работы.

О приеме странствующих.

Все странствующие, без разбору, принимаются, точно Христос, ибо сказал Он: « Я был странником, и вы приняли меня». Поэтому, как только доложат о страннике, пусть встретят его и аббат и братия со всяким делам любви, и, прежде всего, пусть помолятся вместе и так воссоединятся в мире. С особым же тщанием принимать нищих и пилигримов, ибо в лице их более всего принимается Христос.

Кухня и странноприимный дом чтобы были вместе, дабы приходящие в разное время странники – а их всегда много в монастыре – не беспокоили братию. Монах никаким образом не должен получать писем от родных или от кого-либо из мира, ни писать им, а также не должен принимать или делать приношения и подарки без благословения аббата.

О порядке принятия новых братьев.

Если кто вновь приходит для вступления в монастырь, не делать ему вступление легким, ибо сказал апостол: «испытывайте духов, от Бога ли они». А поэтому, если пришедший настоятельно будет проситься и в течение четырех или пяти дней, терпеливо будет переносить наносимые ему обиды и отказ от принятия и будет настаивать на своей просьбе, то разрешить ему вход. Пусть будет несколько дней в помещении странников, потом же пусть будет в помещении испытуемых, так он и размышлению предастся, и ест, и спит. Так приставляют к нему старца, опытного в просветлении души.

По истечении двух месяцев читается ему этот устав, по порядку, и говорится ему: «вот закон, которого воином ты хочешь быть, если сможешь его соблюсти, вступай, если не можешь, отойди с миром». Если и тут он будет стоять на своем, то снова отводится он в помещение испытуемых, и снова испытуется во всяческом терпении. И по истечении еще шести месяцев опять читается ему устав, чтобы знал он, на что идет. Если и теперь он стоит на своем, то через четыре месяца ему опять читается устав. Потом его можно принимать. Если есть у него имущество, пусть раздаст его сначала бедным и торжественным даром передаст монастырю, ничего себе не оставляя, ибо с этого дня пусть знает, что ничто не принадлежит ему, даже собственное тело.

Монастырь, если возможно, так должен быть устроен, чтобы все необходимое – вода, мельница, рыбный садок, огород и разные ремесла были внутри монастыря, чтобы не было монахам необходимости выходить за стены, что вовсе не служит не пользу их душ. А устав этот пусть часто читается в общем собрании, чтобы никто из братии не мог извиняться незнанием».

Своим уставом Бенедикт Нурсийский предъявил монахам минимум требования, не ослабляя идеала. Монахи должны были заниматься самопознанием и самосовершенствованием. Требования устава были очень умеренны. Бенедикт стремился к осуществимому и достижимому.

Бенедикт считал, что созданием монахов должен заниматься монастырь. Он понимал, что все не могут добиться совершенства, но все должны стремиться к идеалу. Монастырь должен был стать школой служения Богу.

Новый член монастыря при вступлении должен был давать торжественные обеты целомудрия, бедности, повиновения аббату и оседлости. Он был обязан особо почитать старших. Бенедикт сумел соединить идеалы Востока и особенности Запада.

Первый монастырь по бенедиктинскому уставу был основан в 530 году в Монте-Кассино. В этом монастыре Бенедикт Нурсийский жил и правил до конца своей жизни в 543 году. Здесь он в полной мере применил и распространил свой устав монастырской жизни. Этот плод многолетних раздумий святого вскоре сделали общим и почти единственным законом западных монахов. Еще при жизни Бенедикта его ученики перенесли его в Испанию, Францию, Сицилию. Не придерживаясь через чур строгих правил к одежде и еде, устав, наряду с молитвами, богослужениями, чтением духовных сочинений, требовал активного физического труда и обучения юношества.

Уже к середине VI века бенедиктинские монахи сделались самыми многочисленными в Европе. Монастыри были объединены в бенедиктинский орден, который вскоре стал очень почитаемым в Европе. Самые крупные монастыри стали называться аббатствами («аббат» – «abba» – «отец» – «настоятель»).

Бенедиктинцы много работали на земле, вырубали вековечные леса, пахали, сеяли, высаживали сады, разрабатывали особые лечебные сорта вина, один из которых был назван бенедиктином и пользовался большой известностью в Европе. Они оказали самое благотворное влияние на обращение в христианство народов Европы, потрясенных великим нашествием гуннов и других племен. Уже в 538 году бенедиктинцы начали занятия науками, спасали чудом сохранившиеся драгоценные древние рукописи. В бенедиктинских школах в Сен-Галлене, Фульде, Рейхенау, Гиршау, Корвес, Герсвельде они сохраняли сокровища классической древности. Устав святого Бенедикта учил монахов доброте, терпению, смирению и послушанию. Все бенедиктинцы, по традиции одевавшиеся в черное, занимались земледелием, скотоводством, огородничеством, садоводством, заготовкой дров, помолом зерна. В каждом монастыре обязательно были устроены библиотеки и скриптории, мастерские по переписыванию книг. Бенедиктинские монастыри стали культурными и научными центрами, задававшими тон в архитектуре и книжном деле, в развитии земледельческой культуры и техники. Большую роль бенедиктинцы играли в развитии католического богословия, организации и усиления церкви и римских пап. Бенедиктинские монастыри оказали неоценимые услуги в области науки и образования. Почти восемьсот лет только бенедиктинцы работали в Европе в области культуры и науки. Без из деятельности варварство одержало бы полную победу в развитии человечества. Некоторые монастыри в Италии, Германии, Англии, Франции и Бельгии стали настоящими университетами, рассадниками умственных знаний. Монастырские школы создавали слой образованных монахов, учителей, направляющихся потом по всей Европе. Ученость монахов распространялась и на светское общество. Множество монахов усердно и благоговейно переписывали ценные рукописи. Переписыванием книг образованные монахи оказали человечеству неоценимую услугу. Не изготовь они столько книг по всем отраслям знаний, все труды гениев человечества не дошли бы до позднейших поколений. Просвещенные аббаты по все Европе разыскивали ценные манускрипты, покупали их за большие деньги для монастырских библиотек и покупали их за большие деньги для монастырских библиотек и поручали своим монахам переписывать их. Монастырские скриптории и архивы постоянно росли.

В бенедиктинских школах учить начинали с семи лет. Сначала проходили элементарный курс, в который в течение Средневековья входили чтение псалтыри, письмо, церковное пение, счет и элементарный курс грамматики. Затем преподавали унаследованные средневековой школой от императорского Рима septem artes liberals – семь свободных искусств. Они состояли из грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, астрономии и музыки.

Каждый бенедиктинский монастырь управлялся аббатом, избираемым из монахов и утвержденным епископом. После избрания вся братия монастыря должна была оказывать ему полное и искреннее послушание. Аббат должен был пользоваться своей властью справедливо и осторожно: «Его обязанности – это обязанности отца семейства и доброго пастыря. Несущий тяжелое бремя воспитателя души, он должен отдавать себе в этом самый строгий отчет перед Богом, и почти каждая страница устава предписывает никогда не терять из виду эту страшную ответственность». Младшие монахи оказывали почтение старшим, пресвитеры полностью подчинялись настоятелям. По важнейшим делам советовалась вся братия. Аббат монастыря избирался пожизненно. Он сам назначал в помощь себе наиболее уважаемых братьев, но руководствовался только бенедиктинским уставом, который говорил: «заместитель Бога в монастыре, снисходительный отец и строгий пастырь, аббат управляет всем: и хозяйственной, и духовной жизнью монастыря. Он – единственный представитель монастыря в миру».

В VIII – IX веках бенедиктинские монастыри пережили временный упадок. При создании империи Карла Великого аббатства стали раздаваться как хорошие доходные места светским лицам. Было установлено правило принимать в орден только дворян. В X – XII веках Бенедиктинский орден достиг наибольшего влияния в католической церкви. Позднее влияние бенедиктинцев уменьшилось в результате соперничества с другими орденами. Константинский и Тридентский церковные соборы XV века отменили ограничение приема в Бенедиктинский орден одних дворян и постановили соединить отдельные монастыри в конгрегации. Были созданы конгрегации Монте-Кассино в Италии, Бурсфельдская в Германии, Вальядолидская в Испании. Ученой славе бенедиктинцев способствовала конгрегация французских монастырей святого Мавра, возникшая в Париже в 1618 году. Мавринцы оказали большие услуги исторической науке. В XVII веке небольшие женские конгрегации бенедиктинок возникли во Франции.

В XV веке у бенедиктинцев было около пятнадцати тысяч монастырей. После эпохи реформации их осталось пять тысяч. К началу XIX века их насчитывалось несколько сотен. Большую роль в культурной жизни Европы играло австрийское аббатство Мельк, в которое входили монастыри Кремсмюнстерский, Мариацелльский, Шоттенский.