Текст книги "Поцелуй торпеды"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

29

Бизнес-проекты Салаухина были утопическими. А вот сам Кащеев неожиданно натолкнулся на проект вполне реальный и даже частично реализованный. Назывался он «КГБ». Поначалу Кащеева по понятным причинам заинтересовала аббревиатура. А потом он посетил и сами грязевые бои. И тут Кащеев вдруг понял, что это золотое дно. Ведь по роду службы в ФСБ ему пришлось реализовать и курировать проект «Галера». Так что в игорно-развлекательном бизнесе Григорий Васильевич кое-что понимал. Достаточно для того, чтобы даже не пытаться получить лицензию на ту же рулетку – это как в нефтяном бизнесе, чужие здесь не ходят...

А вот на грязевые бои никаких лицензий ввести пока никто не додумался. И зря. Ведь где бои, там и тотализатор. А тотализатор – это та же рулетка. Именно в этом и заключалась перспектива. Золотая... Проблема была только в том, что для реализации проекта нужна была сплоченная команда. Из людей, мягко говоря, не отягощенных моральными принципами и достаточно опытных.

Кащеев, прохаживаясь по набережной, как раз думал, где бы подыскать таких людей, как вдруг увидел Бобра. Это была кличка, уголовная. Карточный шулер Бобров заметно изменился за два десятка лет. Но память у Кащеева была профессиональной. И навыки никуда не подевались.

Вспомнив молодые годы, Кащеев сел Бобру на хвост и следил за уголовником полдня. Так что вечером у него уже был полный расклад: Бобер сменил окраску и привез в Крым небольшую бригаду в составе трех человек. Работали они по мелочи, но артистично и наверняка. С четким распределением функций...

Это была редкостная удача. Но и риск был немалым. Примерно как в русской рулетке: семь к одному. Или даже меньше. Кащеев во времена своей профессиональной деятельности вербовкой занимался активно, так что статистику себе представлял достаточно отчетливо.

В ту ночь Григорий Васильевич так и не уснул. Однако, ни на что так и не решившись, на следующий день он снова отправился на набережную и вскоре отыскал троицу гастролеров. Последив за их работой, он окончательно убедился, что команду Бобер себе подобрал очень даже неплохую. И Кащеев решил сыграть-таки с ним в русскую рулетку. Но по своим правилам...

30

На контакт с Бобром Кащеев пошел только через три дня, как следует подготовившись. Был вечер. Троица гастролеров потягивала вино в одном из самых отдаленных и безлюдных кафе на набережной, отмечая дневной улов.

Туалета в кафе не было, так что посетителям приходилось пользоваться платным, расположенным неподалеку. Именно в туалете Кащеев и пошел на контакт. Встав рядом с Бобром, он негромко сказал:

– Здорово, бродяга! Не узнал?

– Нет!.. – бросил на Кащеева настороженный взгляд Бобер.

– А я тебя сразу срисовал! Короче, есть толковище... Только вашу бригаду пасут...

– Что?!

– Через час около универсама! – быстро оглянувшись, прошептал Кащеев. – Пасет вас опер в синей майке «Адидас». Торчит в кафе напротив чуть наискосок. За вторым от входа столиком...

В туалет вошел новый посетитель. Кащеев умолк, культурно посторонился и быстро вышел, оставив Бобра соображать, что к чему. Бобер вышел из туалета минуты через три.

За это время он успел позвонить своим подельникам и дать инструкции. Те рассчитались и вышли из кафе. Бобер наблюдал за ними из укромного места. Но и Кащеев умел пользоваться телефоном. Он позвонил Салаухину, который как раз и сидел в кафе напротив в синей майке «Адидас»...

В общем, все прошло как по нотам. Салаухин, которого Кащеев, конечно, использовал втемную, худо-бедно роль опера выполнил. Бобер, едва увидев, что за его подельниками действительно следят, дал им по телефону команду разбегаться.

Ровно через час Кащеев пришел к универсаму и долго ждал Бобра. Тот, ясное дело, не пришел. Тогда Кащеев отправился на набережную, где некоторое время беззаботно прогуливался, а потом приземлился в каком-то кафе. Только здесь он наконец увидел, что за ним следят. У самого универсама бригада Бобра, видно, использовала машину. Кащеев понял, что его задумка сработала. И как ни в чем не бывало продолжил культурно отдыхать...

Поздней ночью, когда Кащеев возвращался домой, возле него притормозила машина. Из нее выбрался здоровяк с огромными руками – «торпеда» бригады. Распахнув дверцу, он сказал:

– Садись, земляк, подвезем!

– А ты кто?.. – спокойно спросил Кащеев.

– Да садись, говорю! – усмехнулся здоровяк, оценив выдержку Кащеева. – С Бобром потолкуешь заодно!

– А-а! – кивнул Григорий Васильевич. – Так бы сразу и сказал.

В следующий миг он спокойно сел на заднее сиденье. Здоровяк запрыгнул на переднее, и машина тронулась. Бобров, сидевший сзади, протянул руку:

– Ну здорово, бродяга! Спасибо за наколку! Извини, не признал тебя... Мы что, вместе на какой пересылке чалились?

Кащеев покачал головой:

– Нет, Бобер! Я мент, бывший...

Бобров отдернул ладонь – для правильного уголовника пожать руку менту все равно что верующему плюнуть на распятие. Машина дернулась. И пассажир, и водитель синхронно повернули головы, уставившись на Кащеева. Бобров отодвинулся в угол, быстро оглянулся через заднее стекло и недобро спросил:

– И чего тебе надо, мент?..

31

– Мы все надеемся на вас, академик! Да?!

– Да!!! – дружно взвыли присутствующие, точнее, та часть, которая была «подсадной».

Но их стараниями зал уже был разогрет, так что Моне манипулировать присутствующими становилось все легче и легче. После напутствий академика он выдернул из зала маленькую девочку, которая, конечно же, совершенно случайно оказалась музыкально одаренной, и на пару они сбацали какой-то полупсалом-полубалладу.

Публика все более раззадоривалась. Даже соседки-бизнес-леди невольно включились в действо. Логинов же совсем заскучал. Но Моня его терпение испытывал недолго. Выдав еще пару отрепетированных номеров с «подсадными» и доведя часть публики до экстаза, он отер со лба пот и проговорил в микрофон:

– Учитель в монастыре Шаолиня передал мне часть своих сокровенных знаний! Человек – это карма! Именно карма человека определяет его способность к просветлению! Путь объединения всех братьев по вере, на который я встал, труден, и одному мне не справиться! Поэтому я прямо сейчас попробую найти среди вас того, кто способен мне помочь!

Зал наполнила странноватая гипнотическая музыка: как будто кто-то один бросал камешки в битые стекла, другой задумчиво дудел в волынку, а третий лениво водил куском кирпича по струнам виолончели. Свет притушили, и Моня, прикрыв глаза, вроде как на ощупь спустился по ступенькам в зал и начал бродить по нему, выставив перед собой руку.

Публика притихла. Моня же лихорадочно перемещался по проходам с прищуренными глазами, то вдруг замирая, то ускоряясь, чтобы снова неожиданно остановиться и совершить рукой несколько замысловатых пассов.

Счастливцы, возле голов которых он «щупал» воздух, замирали и боялись пошелохнуться. Но Моня, увы, двигался дальше – до тех пор, пока сложным маршрутом вновь не вернулся к сцене и не приблизился к лестнице. Здесь Моня вдруг как будто споткнулся. На миг застыв, он резко развернулся, сделал несколько торопливых шагов и протянул руку к пассии академика.

Та вытянулась в струнку и замерла, широко открыв глаза. Ее грудь высоко вздымалась, пальцы с длинными розовыми ноготками впились в бархат подлокотника, на верхней губе мгновенно проступили бусинки пота.

Моня медленно приблизил руку почти вплотную к роскошным каштановым волосам. Академик нервно сжал свою трость. Было понятно, что его спутница, если понадобится, из трусиков готова выпрыгнуть, чтобы переметнуться к Моне...

32

– Я же сказал: просто поговорить, – пожал плечами Кащеев.

Бобров вздохнул:

– Валяй! Только короче!

– Если короче, то у меня к вашей бригаде деловое предложение!

– Что за предложение?

– Работать на меня...

– Да за кого ты нас принимаешь? Мы на ментов не работаем!

– Я же сказал: я бывший мент. Это во-первых. А во-вторых, вы так долго не продержитесь. Рано или поздно вас спалят, пацаны. А я предлагаю не тырить кошельки по пляжам, а заварить крутой бизнес. Ну нет так нет. Найду себе других компаньонов. Удач! До дома можете не подвозить, я сам дойду...

Красавчик-водитель вопросительно посмотрел в зеркало на Боброва. А тот вдруг задумался. Кащеев произвел на него впечатление. Если не считать, что он оказался бывшим ментом, он все сделал по понятиям. И насчет мента он сам признался. А ведь мог бы и пурги нанести... В общем Бобер понял, что перед ним сидит реальный и тертый мужик. Который за базар отвечает.

– Да ладно, довезем! – сказал Бобер. – Все равно за нами должок вроде как числится за сегодняшнее. Заодно и насчет предложения твоего можем покалякать... Только я все равно тебя не признал. Кто ты?

Это был самый главный вопрос. Для Кащеева он мог стать вопросом жизни и смерти. Но Григорий Васильевич не зря так долго готовился к встрече. И он спокойно сказал:

– Да мы с тобой лично не пересекались, Бобер. Точнее, ты со мной не пересекался...

Бобер непонимающе уставился на Кащеева. Тот же с небрежной улыбкой выдал тщательно подготовленное объяснение:

– Я просто курировал в Белгородском ГОВД уголовный розыск. И мне о твоей с Бананом разработке докладывали. – В этом месте Бобер меланхолично ухмыльнулся и кивнул головой. – А потом, когда ты ушел у белгородских оперов из-под носа, я подписывал документы на всесоюзный розыск... Тобольских моя фамилия, – наконец небрежно «представился» Кащеев.

Бобров прищурил глаза:

– Что-то припоминаю... Майором ты тогда был, да?

– Уже подполковником, – покачал головой Кащеев. – Так им навсегда и остался. Меня вскоре на ОБХСС перекинули. Ну и я кое-кому немного в спиртовом бизнесе начал помогать. Только кто-то в Москву стукнул. Приехала следственная группа...

– Так тебя приняли? Где чалился, с Чурбановым, зятьком брежневским? – быстро спросил Бобров.

– Не успели, – покачал головой Кащеев. – Я в автокатастрофе через день погиб. На «Волге» упал с моста в реку. Тело не нашли...

33

Горов и Аникеев вернулись на снятую квартиру, нагруженные пакетами из универсама. «Начхоз» Горов дал команду насчет загрузки провианта в холодильник, сам же отправился под душ. Из ванной вместе с шумом воды и фырканьем доносилось жизнерадостное блеянье Горова, не страдавшего как излишними музыкальными способностями, так и комплексами по поводу их отсутствия:

– Темная ночь... му-му-му... как покрывало... му-му-му... родною стала... улицы ждут... му-му-му... своих прохожих... му-му-му... так непохожих...

Впрочем, помылся Горов очень быстро. Аникеев только-только сунул пустые пакеты в ящик стола, как дверь ванной распахнулась и Степан в трусах жизнеутверждающей розовой расцветки шагнул к кухне, вытирая полотенцем голову:

– Распихал?

– Распихал!

– Тогда двигай! А потом шефу отзвонимся!

Однако в этот момент телефон Горова отозвался сам. Степан быстро накинул полотенце на плечи и с обеспокоенным лицом ответил:

– Да! Так точно, все в порядке, шеф... Провели разведку боем на берегу. Нет, все в норме. Вода только холодная... Сейчас поужинаем и прошвырнемся по городу для изучения оперативной обстановки... Ясно! Ага... Понял... До связи!

– Ну что? – спросил Аникеев.

– Все нормально! На сегодня особых распоряжений нет, – довольно сказал Степан, снова берясь за полотенце. – Так что двигай в душ, Ленчик, а я стол по-быстрому накрою. А потом можно будет подкатиться к соседским ткачихам насчет совместного променада...

– Степ, меня ткачихи не возбуждают! – взмолился Аникеев.

– Что ж ты тогда в Профессорском уголке каких-нибудь докторш не присмотрел?

– Я тебя прошу: давай просто пройдемся, – прижал руки к груди Аникеев. – Без этих твоих стахановок!

– Ладно! – вдруг легко согласился Горов. – Ткачихи никуда не денутся! Если никого не зацепим в городе, тогда подкатимся к ним! Чего встал? Давай в темпе!

Аникеев в душе тоже долго не задержался. Минут десять-пятнадцать спустя Леня уже помыл посуду и вошел в комнату, где Горов сидел в кресле, щелкая пультом. Каналов было около сорока, но смотреть, как и в России, особо было нечего.

– Ну что, собираемся?

– Собираемся, – кивнул Горов.

– Только, пожалуйста, не надевай свою дурацкую кепку, ладно? А то я буду идти на три шага сзади, чтобы никто не подумал, что я с тобой...

– Пошел ты! Тоже мне аристократ, блин, выискался! Денди лондонский! – незлобно хмыкнул Горов, но кепку надевать не стал.

34

– И что дальше?.. – удивленно спросил Бобер.

– Да что?.. – пожал плечами Кащеев. – Похоронили меня через пару месяцев. Но без салюта и оркестра. Начальник ГОВД зажал...

История была подлинной. Подозреваемый в связях с водочной мафией подполковник Тобольских действительно попал в аварию, и найти его не смогли. Так и осталось непонятно: то ли это действительно была автокатастрофа, то ли Тобольских таким образом ушел от следствия, то ли его попросту убрали компаньоны по бизнесу.

– Молоток!.. – покачал головой Бобров.

Кащеев пожал плечами. Он разыграл свою партию как по нотам. И проверки не боялся. Бобров мог по своим каналам наводить справки хоть до конца жизни – уличить Кащеева во лжи было невозможно. Проблема заключалась в другом: Кащеев с Бобровым все-таки пересекались лично. Поэтому существовал риск, что тот Григория Васильевича узнает, несмотря на прошедшие годы и сделанную пластическую операцию...

– Так а что за предложение? – спросил после паузы Бобров.

Кащеев следил за ним очень внимательно, но тот вроде ничего не заподозрил.

– Предложение стоящее. Старый добрый лохотрон! Только в современной шоу-обертке!

На лицах сидящих в машине отразилось любопытство. Кащеев, будучи тонким психологом, попросил разрешения закурить и намеренно долго возился с сигаретами. Зато потом четко и по существу изложил свою идею.

Глаза членов бригады загорелись. Они были профессиональными мошенниками, и замысел оценили по достоинству. Но Бобров, конечно, должен был набить цену и вообще сделать все по понятиям.

– Понятно... – нейтральным тоном произнес он. – Интересно, но, с другой стороны, тут же куча заморочек. В общем надо все как следует обмозговать. Мы с пацанами тему перетрем, а потом с тобой свяжемся. Лады?

– Лады! – кивнул Кащеев.

– А как тебя хоть называть-то? – с улыбкой спросил на прощание Бобер.

– Лучше Григорием...

– Ну, давай, Григорий! – вдруг протянул Бобров руку. – До встречи!

– До встречи! – сказал Кащеев, поняв, что он победил.

35

Глаза Мони были прикрыты. Рука застыла в воздухе, почти прикоснувшись к роскошным волосам пассии академика. Та невольно сглотнула слюну. А Моня вдруг резко повернулся и почти упер ладонь в лоб Виктора.

Соседка-бизнес-леди тихонько охнула и даже вроде как попыталась вскочить. Однако подруга тут же вцепилась в нее мертвой хваткой и удержала.

Моня повел рукой из стороны в сторону, и на его лице вдруг отразилось почти блаженство. Поросячьи глазки широко открылись. Моня с восторгом посмотрел на Виктора и громогласно произнес в микрофон:

– Братья и сестры! Свершилось! Я нашел его! Я нашел соратника, чья способность к просветлению позволит разделить со мной все тяготы пути и достичь цели!

Тут Моня вдруг сложил руки перед собой и вроде как коротко поклонился, одновременно произнеся в микрофон:

– Как зовут тебя, брат?

– Виктор! – сказал Логинов, поднявшись.

– Его зовут Ви-иктор!!! – проорал в микрофон Моня. – А это означает победитель! И это символично, братья и сестры! Вместе мы победим! Да?!

– Да!!! – почти в едином порыве грянул зал.

Моня свободной от микрофона рукой приобнял Логинова и снова крикнул:

– Я нашел его! Я нашел первого соратника! Но я знаю, что завтра, или послезавтра, или послепослезавтра я найду еще одного, потом еще и еще! И вместе с вами, братья и сестры, мы одолеем путь к истинной вере! Да?..

– Да!

– Да?

– Да!

– Да?

– Да!!!

Моня ловко взобрался на сцену и втащил с собой Виктора. Умолкшая было музыка грянула с новой силой. На сцене вновь появились кришнаиты. Распевая: «Рама Хари! Рама Кришна!», они образовали кольцо, которое тотчас же скрылось в клубах дыма.

– Валим! – услышал ничего не видящий Логинов у самого уха. – Только не загреми!

Несколько секунд спустя Моня уже благополучно заволок Логинова за сцену. Гориллообразный секьюрити в обычной «адидасовской» футболке и джинсах сделал было движение в сторону Виктора, но Моня его остановил:

– Это со мной, Шварц! Ключи давай!

Только после небольшой паузы Логинов понял, что последняя фраза адресована ему.

– Какие ключи?

– От тачки своей!

– А-а, да я так!

Моня на миг удивился, но тут же скомандовал:

– Тогда общий свал!

Здоровенный как глыба Шварц ломанулся вперед. За Шварцем двинулся Моня, за ним Логинов, сзади пристроились охранники, что стояли на фейс-контроле.

Прошагав по гулкому темному коридору, Шварц рывком распахнул дверь. В ослепительном свете крымского солнца блеснул стоявший почти вплотную к выходу огромный «Шевроле-Дискавери». Шварц поспешно распахнул его дверцу, с трудом втиснувшись в проем между стеной и автомобилем. Моня, бабским жестом подобрав свои одежды, вскарабкался в салон. Логинов нырнул следом. Шварц захлопнул дверцу и очень быстро оказался на переднем сиденье.

Джип тронулся с места. Впереди него двигался обычный «Тойота-Лендкрузер» черного цвета. Сзади пристроился еще один такой же, куда на ходу попрыгали охранники.

Моня посмотрел на Логинова, потом быстро закрыл звуконепроницаемую стеклянную перегородку, отделявшую заднюю часть салона. Откинувшись на спинку сиденья, он пошевелил пальцами вытянутых ног.

Средний ряд сидений в джипе отсутствовал, так что в салоне было, мягко говоря, просторно. При желании на свободное место, наверное, можно было бы втиснуть небольшой бильярдный стол, но Моня предпочел ему холодильник с баром. Задрав свое сари, он почесал колено, потом сел нормально и открыл дверцу бара.

– «Наполеон» или «Камю»?

– Лучше минералки, – махнул головой Логинов.

Моня посмотрел на него стеклянными глазами:

– За знакомство? Минералки?

– На твое усмотрение, – исправился Логинов.

Взгляд Мони сразу повеселел:

– Ну тогда «Мартеля»! Держи!

Логинов взял тяжелый толстостенный бокал, Моня наполнил посуду почти до краев. На удивленный взгляд Логинова он ответил:

– Я с завтрашнего дня в завязке на неделю... Так что сегодня оттянемся по-взрослому!

– А-а... А чего на неделю?

– Очередной виток к просветлению! – важно объяснил Моня. – Быстрее его не пройти.

Логинов так и не понял, серьезно тот говорит или шутит, и протянул бокал:

– Ясно! Ну давай, Моня! За знакомство!

– Давай, Витек!

Моня резко запрокинул голову, и в салоне раздался звук, с которым вода исчезает в стоке ванны. Бокал опустел в секунду. Логинов из своего сделал небольшой глоток, Моня громко поставил посуду в бар, рыгнул и вновь откинулся на сиденье.

– Ну что, теперь покалякаем о делах наших скорбных, Витек?

– Давай покалякаем.

– А чего ты не пьешь-то?

– Растягиваю удовольствие.

– Да такого удовольствия у нас полный багажник, так что за это не переживай... Так че вам от меня надо-то?

– Тебе ж Плотников объяснил.

– Да ни хрена он мне не объяснил, твой Плотников! Он объяснил, что ты объяснишь!

– Человека надо одного по-тихому вычислить!

– И что?..

– И все! Остальное не твоя забота...

– Ага! Не моя! Вы его грохнете, а стрелки на меня пойдут!

– Не пойдут, – покачал головой Логинов. – Обещаю.

– Да обещать вы все мастаки! Плотников вон мне тоже обещал, что я теперь не при делах, а теперь в горло вцепился... Короче, пацаны, так дело не пойдет!

– В смысле не пойдет? – недобро посмотрел на Моню Логинов.

– В смысле пойдет, но не так! Этого человека я вам выкладываю на блюдечке! Типа под ключ! Но за это вы мне мое личное дело отдаете! С моей распиской и всем остальным! Короче, с концами! Потому что иначе, Витя, мне просто нет никакого резона уродоваться!

– Я понял, Моня. Но надо подумать. Посоветоваться. Высади, я с тобой через Плотникова свяжусь...

Моня покачал головой:

– Если мы не договоримся, мне придется тебя замочить, Витек. Так что ты советуйся, думай и все такое. Я тебя не тороплю. Но пока я не увижу свое дело, ты останешься моим гостем!

Логинов сжал бокал в руке и незаметно покосился на дверь. Моня осклабился:

– Даже не думай! Двери заблокированы! Да и чего тебе дергаться, Вить? Человека я твоего достану, зуб даю! А ты пока у меня будешь как сыр в масле кататься!..

36

На контакт с Кащеевым Бобер вышел только три дня спустя. Все было как в прошлый раз: поздней ночью, когда Кащеев возвращался домой, возле него притормозила машина.

– Садись, земляк, подвезем!

Кащеев кивнул и вроде как спокойно полез на заднее сиденье. На самом деле он был, что называется, «на измене», и даже готов был к тому, что в машине на него мигом нацепят браслеты, к голове приставят ствол и суровый голос скажет в ухо:

– Не дергайся, гад! ФСБ! Добегался?.. На военный аэродром!

Но пронесло.

– Здорово, Григорий! – встретил Кащеева протянутой рукой Бобров.

– Здорово! – по-деловому кивнул Григорий Васильевич.

Машина тронулась с места. Бобров протянул Кащееву пачку с сигаретами, потом закурил сам и сообщил:

– В общем мы твое предложение перетерли, а заодно о тебе справки кое-какие навели... – Кащеев спокойно кивнул, как будто это его ничуть не беспокоило. – Короче, тема перспективная. И мы согласны! Но, чтобы все это по уму заварить, нужен стартовый капитал и какой-нибудь лох подставной! Ты об этом думал?

Кащеев неспешно затянулся, выпустил через ноздри дым и кивнул:

– Думал...

– И что?

– Ты усложняешь.

– В смысле?

– В смысле, если по отдельности, то возникнут лишние заморочки. Тут нужно как с шампунем: два в одном!

Бобров потер щеку и сказал:

– В смысле лох со стартовым капиталом?

– Да.

– И где ты такого найдешь?

– Да ты его уже видел! – усмехнулся Григорий Васильевич. – Типа в синей майке «Адидас» на набережной помнишь?..

– Так он никакой не опер? – догадался Бобер. – Ну ты даешь, Григорий!

– Кое-что могем, – скромно сказал Кащеев.

Убедить Салаухина заложить свою квартиру под банковский кредит было делом техники. Так что несколько дней спустя Салаухин уже зарегистрировал «Федерацию селевых боев», став ее генеральным директором. Кащеева он назначил коммерческим. Бригаду Боброва оформили на договорных основаниях. Ботать по фене своим помощникам Кащеев строго-настрого запретил, введя за каждое блатное слово штраф. Называть его теперь следовало исключительно «Григорием Васильевичем»...

Потом «ФСБ» обзавелась небольшим офисом, и работа закипела. Благодаря навыкам, приобретенным при курировании проекта «Галера», Кащеев в минимальные сроки превратил «ФСБ» в успешное предприятие. Первые же гастроли по ночным клубам побережья Крыма принесли солидные барыши. Единственная проблема заключалась... в генеральном директоре Салаухине.

Не ударив пальцем о палец, тот в одночасье превратился в фактического владельца доходного бизнеса. И у Салаухина, что называется, снесло крышу. Сперва он заявил, что больше не может ездить на работу на «Мицубиси-Паджеро», поскольку в нем его укачивает, и потребовал «Хаммер». Потом вдруг решил приобрести роскошные апартаменты в Ялте. Ну и так далее... Увещевания Кащеева насчет того, что деньги нужно вкладывать в развитие бизнеса, кое-как действовали. Но наличку «на мелкие расходы» из кассы Салаухин выгребал как пылесос.

Надо было с ним что-то решать, и тут генеральный директор «ФСБ» вдруг разродился новой идеей: потребовал купить себе яхту. Оказалось, что это ничтожество в юности занималось парусным спортом и даже умудрилось получить звание мастера спорта. Эту идею Кащеев, хорошенько обдумав, поддержал и даже развил – в сторону кругосветного путешествия. Единственное, яхту решили не покупать, а взяли в длительную аренду...

И вот все было позади. Скутер несся к берегу, Салаухин, в связи с отъездом подписавший хитрую доверенность на Кащеева, наконец угомонился на морском дне. Искать его могли начать только владельцы яхты и только в случае прекращения арендных платежей. Но и тут была одна тонкость – поиски должны были пойти по линии Министерства иностранных дел. А от этого Кащееву было ни жарко ни холодно.

Так что, несмотря на неудобства ночного путешествия на скутере, Григорий Васильевич находился в самом отличном расположении духа. Последнее серьезное препятствие было позади. Теперь оставалось окончательно раскрутить «ФСБ» в ходе серии турниров с «КГБ», после чего перейти к главному – организации тотализатора с прямой трансляцией в Интернете и прочими маленькими удобствами для больших лохов...