Текст книги "Железные нервы снайпера"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

73

Лана Заклунная быстро подтянула трусики, одернула юбку и подняла упавшую на пол папку. Равикович вжикнул молнией и, откинувшись на спинку, сквозь прищуренные глаза смотрел на пиарщицу. Теперь он снова чувствовал себя хозяином.

Лана быстро подправила макияж и вернулась к креслу Равиковича. Случившееся никак не отразилось на ее поведении. Подчеркнуто деловым тоном она сказала:

– В папке ваши ответы! Пожалуйста, просмотрите, пока вас будут гримировать... Только сперва надо обязательно переодеться, как мы договаривались!

Равикович поморщился. Он уже давно носил только первоклассные и ужасно дорогие вещи. Обновлялся его гардероб исключительно за рубежом в ходе специальных шопинг-туров. Но сейчас правила игры диктовала Лана. Впрочем, после случившегося это уже не давило на Равиковича, и он кивнул:

– Хорошо... Сергей!

Из-за занавески тут же высунулась голова телохранителя Равиковича. Он сидел в кресле у входа в VIP-зону и наверняка догадался по звукам, что тут только что происходило. Однако Равикович об этом даже не подумал. К телохранителям он относился своеобразно. Для него это были не люди, а, скорее, сторожевые псы. То есть платил им Равикович огромные деньги и даже где-то любил, но при этом мог совершенно спокойно, к примеру, отправить при них естественные надобности или заняться тем же сексом.

– Слушаю! – с готовностью отозвался телохран.

– Антона сюда!

Антон был при Равиковиче камердинером, костюмером, маникюрщиком и стилистом. Парню было двадцать шесть лет, но выглядел он при этом как восемнадцатилетняя девушка. Антон был сиротой, родом из Таганрога. Парень приехал несколько лет назад покорять Москву, где вскоре и стал работать в модных салонах красоты.

В одном из них на него и наткнулся Равикович. Вообще-то к голубым он относился нейтрально, скорее, даже с легкой брезгливостью. Но Антон так трогательно предложил вымыть Равиковичу голову и сделал это с такой заботой, что Михаил стал его постоянным клиентом, а потом и вовсе забрал себе.

Ни о какой сексуальной связи речь, естественно, не шла. Просто Антон был настолько благожелателен, что вокруг него буквально разливалась положительная энергия. Это был дар божий – парень, казалось, был не способен замечать ни грязи, ни «чернухи», и они от него просто отскакивали.

Антона любили все, кроме, пожалуй, начальника службы безопасности Саблевича. Тот голубых буквально не переносил на дух, но при этом никакого компромата на Антона так и не накопал: Антон жил в гражданском браке с молодым, но довольно известным стилистом. Они вместе снимали квартиру и вели хозяйство. Если не брать в расчет однополости, это была просто-таки образцовая семья...

74

– Шеф, что за дела?! – спросил Дубов, едва Логинова вывели в коридор.

– Все нормально, – махнул головой Виктор. – Как вернусь, задам вам работы...

– Не задерживайтесь, полковник! – прикрикнул на Виктора старший из уэсбэшников.

Через несколько минут Логинова уже ввели в кабинет замдиректора ФСБ. Его взгляд из-под очков не сулил ничего хорошего. Впрочем, Логинов выдержал его и молча дождался, пока замдиректора доложили о результатах допроса Виктора.

К этому времени замдиректора уже перестал поглядывать на Логинова, как Ленин на буржуазию, но бдительности, конечно, не утратил и спросил:

– Вы сверили записи?

– Так точно, товарищ генерал! – вскочил на ноги старший из уэсбэшников. – И изъяли! Вот они! Будем смотреть?..

Замдиректора покосился на часы, потом спросил:

– Речь действительно идет об одном и том же человеке?

– Да! Несомненно! Хотя он в выпуске новостей и показан мельком, но на стоп-кадре сходство очевидно!

– Ясно!.. – побарабанил пальцами по столу замдиректора. – Вы, полковник, останьтесь, а вы свободны!

– Есть, товарищ генерал!

– Прошу прощения, а мой пистолет...

– Верните! – бросил замдиректора.

Один из уэсбэшников поспешно отдал Виктору оружие, после чего троица сотрудников УСБ наконец покинула кабинет. Замдиректора снял очки и потер пальцами переносицу.

– Ну что, получил заряд адреналина, полковник?

– Так точно, товарищ генерал!

– Будешь теперь знать, как олигархами интересоваться... – невесело улыбнулся генерал и потянулся к селектору: —Сделайте мне полстакана чая без сахара... Ты что-то будешь, полковник?

– Нет, спасибо.

– Так, значит, ты думаешь, что этот мужчина из окружения Равиковича?

– Думаю, да. Иначе как бы он оказался в его свите на пресс-конференции?

– Интересно-интересно... Если это действительно так, то... В этом направлении мы по Равиковичу не работали.

– А по какому работали? – спросил Логинов. – Или это... не подлежит разглашению?

– Не подлежит, – кивнул замдиректора. – Но ты теперь все равно в курсе...

Некоторое время замдиректора думал, потом адъютант внес чай в старинном подстаканнике, и только после того, как дверь за ним закрылась, хозяин кабинета наконец сказал:

– Значит, так, полковник. В отношении Равиковича ведется дело оперативной разработки. Специальной группой из сотрудников управлений по борьбе с организованной преступностью и экономической безопасности.

– По факту?..

– По факту незаконной приватизации принадлежащей ему нефтяной компании. Ну то, что практически все нефтяные компании были приватизированы незаконно, теперь известно всем. Но не так давно на Алтае были случайно обнаружены останки нескольких человек...

– И что?

– Судя по всему, это была семья Левитиных. Им когда-то принадлежало семьдесят процентов акций нефтяной компании Равиковича. До этого считалось, что они продали свой пакет Равиковичу, после чего тихо уехали на ПМЖ в Австралию...

– Гм-м... – сказал Логинов. – А что показала экспертиза?

– Ничего, – мрачно сказал замдиректора. – Экспертизу провести не успели.

– Морг сгорел? – догадался Виктор.

– Да. Причем дотла, так, что металл поплавился.

– Напалм использовали?

– Кое-что посовременнее. Что практически не оставило экспертам шансов.

– Ясно, – глухо сказал Логинов. – В общем, предъявить Равиковичу нечего...

– Да. При этом его служба безопасности работает на опережение. Это закрытая информация, но тебе сообщу: мы недавно взяли одного из сотрудников центрального аппарата УЭБ. Через подставных лиц Равикович обещал ему за копию дела оперативной разработки... знаешь сколько?

– Сто тысяч американских «деревянных»?

– Нет. Триста тысяч евро.

Логинов покачал головой. Замдиректора сказал:

– Теперь ты понимаешь, почему за тебя так оперативно взялись?

– Да я сразу догадался, что с этим Равиковичем что-то не то... Но что он людей целыми семьями вырезал... Серьезный товарищ. Хотя в Америке предки нынешних акул капитализма тоже разбоем состояния сколачивали.

– Нам Америка не указ, – сказал замдиректора. – И Равикович за свои дела ответит. Навряд ли, конечно, теперь мы сможем доказать его причастность к убийству семьи Левитиных, но до нарушений закона при приватизации УЭБ с УБОПом рано или поздно докопаются... Что же касается тебя, то давай поступим так. Ты сегодня же сдашь все текущие дела и перейдешь в мое прямое оперативное подчинение. И именно в таком качестве, во избежание утечки информации, лично займешься проверкой возможных связей Равиковича с чеченцами. Ясно, полковник?

– Так точно!

75

– Я уже здесь, Михаил Андреевич! – трогательным голоском доложил Антон.

Он был весь такой аккуратненький и гламурненький, что Лана невольно улыбнулась. Равикович махнул головой в ее сторону: давай, мол, командуй, раз взялась. Заклунная тут же сказала:

– Антоша, Михаилу Андреевичу для съемки надо переодеться в те вещи, которые мы выписали по каталогу!

– Ах, какой ужас, я надеялся, Лана Георгиевна, что вы об этих вещах уже забыли! – сокрушенно махнул челкой Антон.

Несмотря на это, он буквально несколько секунд спустя выудил нужные вещи из горы барахла в огромном чемодане, выглядели свитер и майка так, словно их только что отутюжили.

Антон словно фокусник в течение пятнадцати секунд помог Равиковичу переодеться. При этом ему каким-то чудом удалось еще и совершенно не задеть прическу хозяина.

Верх майки олигарха выглядывал из-под свитера тонкой вязки, но так и было задумано. Антон быстро поправил левое плечо и вздохнул:

– Стиль «кантри» безнадежно устарел...

– Ничего! – сказала Лана. – Зато это как раз то, что нужно... Теперь телевизионный грим, Антоша!

– Одну секунду! – кивнул Антон. – Не двигайтесь, Лана Георгиевна, вам надо нижнюю губку подправить...

76

– Здорово, бойцы! – вошел в комнату своих оперативников Логинов. – Чаем напоите?

Дубов с Аникеевым быстро поднялись и по очереди пожали Логинову руку. Потом Дубов метнулся к двери, выглянул в коридор и, наконец, подпольным голосом спросил:

– Так что случилось, шеф?..

Аникеев уже возился в углу с чайником, но смотрел через плечо на Виктора. Тот, по своему обыкновению, присел не на стул, а на стол Дубова и вытащил сигареты.

– Да все в порядке... Недоразумение. Но связанное с нашим делом.

– В каком смысле?.. – наморщил лоб Дубов.

– Это все, что я могу сказать, – пожал плечами Виктор, глядя на кончик сигареты. – В общем, после чая примешь у меня дела, Степан...

– Вас что, отстранили, шеф?! – вскрикнул Дубов.

– Да нет же! – поморщился Логинов. – Скорее повысили. Просто теперь какое-то время я буду работать в непосредственном подчинении замдиректора.

Лицо Дубова прояснилось.

– Фу ты, блин, а я уже фиг знает что подумал!

– Думать, Степа, нужно в направлении, указанном начальством, – покачал ногой Логинов. – А ты вечно какой-то фигней страдаешь...

– Кто, я страдаю?.. – возмутился Степан.

– А кто ж еще?.. – подал голос из угла Аникеев. – Вы бы слышали, шеф, что он тут нес, когда вас увели! Логинова, говорит, уэсбэшники, как пить дать, взяли за аморалку, чтоб план выполнить... И предлагал эту Сосницкую вывезти в лес и взять с нее расписку, что она отдалась вам добровольно...

77

Пока Антон легкими движениями накладывал телевизионный грим, Равикович листал свои ответы на вопросы Аллы Радостиной. Ее авторская передача называлась «Откровенный разговор». Наверное, это была одна из самых тупых телепередач для самых тупых женщин.

Героем был, само собой, какой-нибудь состоявшийся мужчина. Передача была сплошным панегириком с обязательными перерывами на рекламу тампонов, «которые входят в вас естественно». Пробежав по диагонали очередной абзац, Равикович невольно дернул головой.

– Я сделал вам больно, Михаил Андреевич? – искренне ужаснулся Антон.

– Все в порядке, штукатурь! – бросил Равикович.

«Порнуха» из передачи, конечно, должна была получиться жуткая. Однако, судя по тому, что «Откровенный разговор» уже несколько лет шел по воскресеньям на одном из центральных телеканалов, «пипл это хавал». Ну и черт с ним, пусть хавает...

Антон напоследок припудрил Равиковичу нос и сдернул накидку. Через три минуты все было готово к съемке. Оператор с камерой сопел в кресле за проходом, Алла Радостина, скрестив ноги словно профессиональная проститутка на рекламном фото, одарила Равиковича лошадиной улыбкой:

– И вот мы приближаемся с нашим героем на борту самолета к цели нашего путешествия...

Равикович вроде как с искренней симпатией смотрел на ведущую. На самом деле он был в ужасе. На экране Радостина выглядела настоящей теледивой. При ближайшем же рассмотрении это оказалась дебелая баба, шибко смахивающая на испещренную шрамами боевую лошадь. Судя по отметинам, пластических операций Радостина сделала не меньше Майкла Джексона. Впрочем, выглядела она еще куда ни шло, хуже было другое: от Радостиной ощутимо разило женским потом. Равикович чувствовал этот неприятный запах даже через парфюм.

– ...так какие ощущения одолевают вас, Михаил, накануне посещения города своей юности? – автоматически вычленил мозг Равиковича конец пространного вопроса телеведущей.

– Это трудно передать словами, Алла, – вроде как с искренним душевным томлением произнес Равикович. – Там, за иллюминатором, я вижу бескрайние сибирские просторы, и память снова возвращает меня во времена моего детства. Чего греха таить, родился я в обычной рабочей семье, жили мы небогато, в огромном бараке без удобств... Но все равно те годы навсегда останутся самым светлым временем в моей жизни. Мы делились друг с другом последним, искренне дружили и вместе мечтали...

– И ваши мечты, Михаил, благодаря вашей настойчивости и исключительной работоспособности сбылись! Или был еще какой-то секрет?

– Ну не знаю, можно ли это считать секретом... Но я всегда старался поступать по совести. А научила меня этому моя первая учительница Марья Степановна Игонина. За что я ей искренне благодарен...

– Да, это прекрасно, когда в самом начале жизненного пути человека встречается такой учитель!

– Да, мне по-настоящему повезло... Ведь очень часто потом передо мной вставал выбор: поступить по выгоде или по совести. Я никому в этом не признавался, но сейчас, пожалуй, скажу. Я всегда поступал по совести, даже если за это приходилось платить дорогой ценой.

– И это прекрасно! – энергично тряхнула головой Алла, одарив Равиковича удушливой волной своего пота. – Многие ведь задаются вопросом: ну почему мне не везет, почему другим все, а мне ничего? И не понимают, что причина в них самих! А ведь это так просто! Снято?.. – будничным голосом спросила Алла.

– Да, – подал голос оператор.

– Замечательно, Михаил Андреевич! – улыбнулась Радостина, после чего зашуршала бумагами. – Теперь блок воспоминаний о школьных товарищах и учителях. Вам надо время подготовиться?

– Да нет, я готов, Алла, – кивнул Равикович и подумал: «Дезодорант этой кобыле подарить, что ли? Воняет до неприличия...»

78

– Здравствуй еще раз, Сергей Дмитриевич! – сказал Логинов, входя в кабинет заместителя начальника управления экономической безопасности ФСБ.

– Здоров, Логинов! – несколько поспешно поднялся тот из-за стола. Крепко пожав Виктору руку, он кивнул на стул и вздохнул: —Ты извини, полковник, что так получилось, но... сам понимаешь!

– Да ладно, – махнул рукой Логинов. – Как говорил Папанов в «Берегись автомобиля», с взяточниками, допустим, надо бороться.

– В том-то и дело, – развел руками хозяин кабинета. – Чай, кофе или чего-нибудь покрепче?..

– Да нет, я на минуту. Ты обещал сказать, с кем я могу поговорить насчет Равиковича. Точнее, насчет его окружения. Есть у вас такие специалисты?

– Сейчас позвоню Рокитному, – повернулся к телефонам замначальника управления. – Попробуй с ним...

Пять минут спустя Логинов уже беседовал с майором Рокитным. Однако оказалось, что майор больше специализируется на финансовых потоках и схемах. Но именно он дал Логинову телефон журналиста «Коммерсанта».

Звали того Арсением Дворским. Его Логинов выловил на брифинге в Центробанке. После окончания мероприятия Виктор затащил Арсения в кафе и угостил коньяком, предварительно продемонстрировав удостоверение. Журналист опрокинул напиток одним махом, потом пожевал лимон и сказал:

– Своих источников информации я не сдам! Хоть режьте меня, хоть на Колыму ссылайте...

– Я вообще-то не по этим делам, – сказал Логинов. – Еще коньяка?

– Смотря как беседа пойдет, – пожал плечами Дворский.

– Меня просто интересует один человек... – сказал Логинов, на всякий случай оглядываясь по сторонам. После этого он вытащил и сунул собеседнику фото. – Вот этот.

Дворский мазнул по фото взглядом и вернул его Виктору.

– Первый раз видите?.. – спросил Логинов.

– Кто сказал? – хмыкнул журналист. – Фамилии точно не помню, кажется, Тоцкий. Зовут, сейчас... Андреем. Работает на Равиковича. Начинал обычным бухгалтером, но в последнее время резко подвинулся в иерархии наверх. Если не ошибаюсь, сейчас он кем-то вроде финансового советника. Это все, что я о нем знаю.

– Ясно, – сказал Логинов. – Так что, еще коньяку?

– Если это все, то можно.

– Можно, конечно. Только одна просьба. О нашей беседе...

– Никому ни слова! – кивнул Дворский. – Буду молчать как рыба. Мне неприятности с ФСБ ни к чему...

79

– Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени, я с искренней симпатией вспоминаю не только свою первую учительницу Марью Степановну Игонину, но и других учителей. Например, военрука Анатолия Карповича, офицера-пограничника...

– Карпа Анатольевича, Михаил Андреевич! – вдруг подала голос из-за кресла Лана.

– Стоп! – тут же подала команду оператору Алла.

– Военрука зовут Карп Анатольевич Степанчук, майор погранвойск в отставке, – быстро уточнила Лана. – Он всегда говорил...

– Да помню я, помню! – посмотрел на свою шпаргалку Равикович.

В этот момент он увидел вынырнувшего из-за шторы начальника службы безопасности Саблевича. Это был среднего роста, кряжистый мужчина, с короткой стрижкой и непримечательным лицом. Глаза у Саблевича были глубоко посаженные, отчего Равиковичу иногда казалось, что тот смотрит на него через смотровые щели. А иногда – что через прицел...

Сейчас Саблевич смотрел на хозяина так, что тот понял: случилось что-то важное. Равикович едва заметно повел подбородком. Это означало: «Срочно?..» Саблевич чуть махнул головой. Мол, потерпит. Никто этого мгновенного обмена информацией даже не заметил. Антон, воспользовавшись паузой, тенью подкрался сзади и чуть мазнул Равиковича кисточкой по крылу носа и по лбу.

– Вы готовы, Михаил? – осведомилась Алла.

– Да.

– Камера?

– Готова! – буркнул оператор.

– Тогда снимаем со слов: «Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени...» А потом состыкуем.

– Начинать?.. – спросил Равикович.

– Внимание, съемка! – подал команду оператор.

– Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени, я с искренней симпатией вспоминаю не только свою первую учительницу Марью Степановну Игонину, а и других учителей. Например, военрука Карпа Анатольевича, офицера-пограничника, который всегда говорил: «Тяжело в учении, легко в бою!» Это мне очень пригодилось в студенческое время, когда денег не хватало порой даже на элементарный кусок хлеба. Честно говоря, не раз и не два у меня даже мелькала мысль вообще бросить институт...

– Вы ведь совмещали учебу и работу, верно?

– Да. Ночью работал, а днем учился... А все каникулы, когда мои товарищи разъезжались по домам и отдыхали, работал проводником. Приходилось не спать по нескольку суток кряду. Но это была настоящая школа жизни...

– Замечательно, Михаил! – махнула головой Алла.

С Равиковича сняли микрофон, и Антон тут же принялся убирать грим специальными салфетками. Однако хозяин прогнал его:

– Все, иди! Я умоюсь!

– А переодеться, Михаил Андреевич? – ужаснулся Антон от того, что хозяин еще какое-то время будет находиться в ужасном «сельском» прикиде.

– Потом! Я позову!

VIP-салон опустел, в нем остался только Саблевич. Равикович махнул головой:

– Что, Егорыч?

– Мамон только что звонил...

– Что сказал? Решил вопрос с Калиной? – нетерпеливо спросил Равикович.

– Нет... Намекнул, что возникли проблемы. Просит личной встречи.

– Черт! Мне что, делать больше нечего? – раздраженно проговорил Равикович.

С Мамоном, алтайским уголовным авторитетом, он тайно встречался сравнительно недавно, после того, как нашли захоронение семьи Левитиных. После этой встречи у Равиковича остался неприятный осадок. Дело в том, что с Мамоном Равикович познакомился как раз в голодные студенческие годы, о которых только что так трогательно поведал телезрителям, вернее, телезрительницам. Собственно, благодаря этой встрече они были вовсе не такими уж голодными, скорее наоборот.

Равикович, обладая недюжинными умственными способностями, прилично играл в карты. Мамон же возглавлял шайку карточных шулеров. И мальчик-одуванчик с обманчиво-наивной внешностью в определенных обстоятельствах был для него на вес золота. И Мамон сделал Равиковичу предложение, от которого тот не смог отказаться. И именно поэтому Равикович все последующие каникулы работал проводником – так намного удобнее было вычислять и кидать лохов...

Все это, конечно, было в прошлом, но Мамон, можно сказать, дал Равиковичу путевку в жизнь. И это поневоле проявилось при последней встрече. Авторитет вел себя подчеркнуто фамильярно, а Равикович давно привык к тому, что он господин, а все остальные – слуги.

– Правильно! – жестко сказал Саблевич.

– Что правильно?..

– Незачем вам встречаться с этим уголовником!

– А с Калиной тогда как?.. – быстро сказал Равикович.

Калиной звали местного алтайского бандита, который когда-то выполнил «заказ» на семью Левитиных. После того, как захоронение отыскалось, Калина стал для Равиковича крайне нежелательным свидетелем. И именно для того, чтобы решить эту проблему, Равикович и встречался с Мамоном.

Тот пообещал Калину найти, взял деньги за работу, но до сих пор ничем своего бывшего ученика не порадовал. Только несколько раз звонил на специальный телефон и сообщал, что Калина осел где-то в Китае, но его ищут, хотя деньги уже кончаются...

– Что с Калиной, я лучше сам узнаю у Мамона, – прищурился Саблевич.

– Ты думаешь, он темнит?..

– Пока тигр силен, шакалы подгибают хвосты, но, когда тигр слабеет, шакалы начинают думать, что они тоже сильны...

– Но ведь это рискованно! – с сомнением проговорил Равикович. – Мамон ведь еще тот шакал...

– Ничего! Да и времени у нас сейчас нет с ним в долгие игры играть!

– Ты уверен, что все получится?

– Да!

– Хорошо! Действуй!

Саблевич кивнул и тут же вытащил телефон, который использовался исключительно для связи с Мамоном. Сеть как раз была. Саблевич на всякий случай прошел в конец салона и позвонил авторитету. После короткого разговора он сделал еще один звонок на другой номер, потом вернулся и доложил:

– Я сказал Мамону, что вы с ним встретитесь сегодня, через пару часов после приезда в Алапаевск. И чтобы он приехал на встречу сам!

– А если он все-таки прихватит кого-то для страховки?

– Не успеет, – ухмыльнулся Саблевич. – Мои люди возьмут его раньше...

– Будем надеяться! – кивнул Равикович и направился к умывальнику. – Антона пришли, Егорыч...