Текст книги "Снег"

Автор книги: Максанс Фермин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Нэж попросила Сосэки устроить ей последнее представление. Она собиралась протянуть канат между двумя вершинами гор. Конечно, муж посчитал ее желание сумасшедшим и не захотел, чтобы она подвергала свою жизнь опасности, но как истинному самураю, ему пришлось уступить.

Он привез из Европы два стальных троса. Один маленький и короткий, а второй – необходимого диаметра и длиной пятьсот метров, и отправил двух слуг прикрепить длинный трос к склонам высоких гор в самом сердце Хонсю.

Нэж же вытащила из чехла балансир, надела свои башмачки и многие часы тренировалась в саду, прогуливаясь по тросу между маленькими горами цветов над маленьким океаном, в котором плавали кувшинки.

Сосэки не переставая наблюдал за ней. Его жена была несравненной эквилибристкой. На этом тросе Нэж казалась такой счастливой, такой красивой и легкой, что каждый день он благодарил небо за то, что оно подарило самураю такую женщину.

Ее волосы были светлыми, а взгляд – чистым.

Она ходила по воздуху.

34

Представление было назначено на первые дни лета. Из всех уголков страны пришли люди, чтобы посмотреть на смелость молодой француженки. Говорили, что даже император присутствовал на празднике, стоя рядом с самураем.

Когда Нэж поставила ногу на канат, толпа оживилась. Она была так высоко, а представление было таким опасным, что она казалась белой точкой в пространстве, снежинкой в бескрайнем небе.

С шестом в руках Нэж парила над землей полтора часа, понемногу приближаясь к другому склону горы. Внизу все затаили дыхание. Один неверный шаг, и ее ждала верная смерть.

Но девушка неумолимо двигалась вперед. Шаг за шагом. Вдох за вдохом. Молчание за молчанием.

Она ни разу не оступилась.

35

Но трос оборвался. Без сомнения, плохо прикрепленный, он отвязался от своего камня, унося в пропасть глубиной в тысячу футов и шест, и девушку. Издалека можно было видеть как она исчезает в сердце гор, похожая на птицу, падающую с неба.

Ее тело так и не нашли, наверное, оно попало в расселину. Нэж стала снегом и теперь покоилась в белой постели.

36

Сосэки так и не смог оправиться от смерти жены. Слуги, виновники трагедии, были изгнаны, но не более. Несколько дней спустя стало известно, что они покончили с собой, бросившись со скалы. Самураю было все равно. Он видел только одно – свою печаль. Он знал только одно – он никогда уже не обретет женщину, которую любил. Он больше никогда не увидит Нэж. Он никогда больше не увидит красоты.

Вернувшись в свое безрадостное жилище, он снял военную одежду. Он больше не будет самураем. Он больше не будет офицером императора.

Отныне он посвятит себя воспитанию дочери и искусству. Абсолютному искусству. В лице ребенка, похожего на его ушедшую любовь, он черпал вдохновение. В искусстве он нашел равновесие, нарушенное исчезновением эквилибристки.

Так, благодаря любви к женщине он стал поэтом, музыкантом, каллиграфом, танцором.

И художником.

Ведь живопись была, конечно, самым важным связующим звеном между потерянным лицом и абсолютным искусством, способом снова обрести Нэж. И именно в этом искусстве он стал мастером.

Сосэки купил у торговца множество принадлежностей – деревянный мольберт, кисти, палитру, неимоверное количество красок. Он построил в саду небольшой шалаш и заперся в нем на три замка. Он проводил там долгие годы, рисуя ту странную женщину, которую мог увидеть лишь в мечтах.

Однако Сосэки никогда не бывал доволен своей работой. Какими бы прекрасными не были его картины, они казались ему слишком цветными, непохожими на оригинал. Чтобы в точности нарисовать Снег, картина должна быть девственно чистой и полностью белой.

Как нарисовать белизну? Каждое полотно было по-своему красиво, но совсем не похоже на снег.

Так Сосэки продолжал совершенствовать свое искусство, день за днем, ночь за ночью, не останавливаясь ни на миг.

Потом он начал стареть. Его дочь, уже женщина и уже прекрасная, была отправлена в Токио на обучение. Старый человек остался один на один с холстом. Он испортил глаза, глядя на образ своей ушедшей жены. И однажды, во время непрекращающейся работы, он ослеп.

Именно в этот день, во мраке слепоты, он написал самый белый и самый красивый портрет.

*** III ***

37

– Вот, – сказал Хороси, – так заканчивается эта история. Мой хозяин не смог забыть жену, так же как не мог не восхищаться ею и не рисовать ее. Даже когда ослеп. Именно в полной темноте Сосэки нарисовал белизну и открыл истинную чистоту. Затем он понял, что настоящий свет и настоящие цвета всегда остаются тесно связаны с красотой души. Вдохновленный обликом исчезнувшей жены, он создал абсолютное искусство. Он подчинил себе нюансы света, когда совсем перестал видеть его. Он извлек из небытия квинтэссенцию искусства. Поэтому Сосэки – самый великий художник.

Слуга на секунду умолк и у Юко закружилась голова. Он посмотрел на старика и сказал:

– Я знаю, где эта девушка. Я встретился с ней по дороге сюда. Она мертва, но кажется, что до сих пор живет. Она живет в стеклянном гробу. Она так красива, что я оставался там всю ночь и любовался ею.

Он говорил, а в его глазах была неуверенность, взгляд был затуманен дыханием мечты. История Сосэки оказалась длинной и захватывающей. Ему было сложно вернуться в реальный мир.

Хороси лишь улыбнулся юноше и кивнул головой в знак согласия. Но, конечно, он ничему не поверил.

38

На следующий день, у серебряной реки, Сосэ-ки попросил Юко закрыть глаза и представить себе белизну.

– Белизна – это не цвет. Это отсутствие цвета. Закрой глаза и скажи мне, что ты видишь.

– Учитель, я вижу стеклянный гроб во льдах. В этом гробу я вижу лицо женщины. Она здесь, перед моими глазами. Она хрупка как мечта. Это молодая девушка, она обнажена, у нее светлые волосы и она европейка. Она мертва и покоится под метровой толщей льда в самом сердце провинции Хонсю, в горах. Она была канатоходцем. Ее зовут Нэж. И я знаю где она.

На этих словах лицо Сосэки застыло. Не сводя мертвого взгляда с горизонта, которого не видел, он ответил:

– Кто ты такой, чтобы знать это? Посланник тьмы? Никто не знает где она. Ее поглотила гора. И уже давно.

– Это неправда. Гора сохранила ее и отдала ей свое тело. Медленно, год за годом, армия снега поднимала ее из трещины, в которую она провалилась. Она там, под метровым слоем льда. Она там, в своем стеклянном фобу, нетронутая, такая же красивая какой вы ее знали. Я могу поклясться, что знаю, где она. Я нашел ее случайно, пересекая горы, и был настолько поражен ее красотой, что всю ночь любовался ею. Я поставил крест у ее ледяной могилы. Если вы захотите, я отведу вас к ней.

Учитель понял, что Юко говорит правду, и не смог сдержать слез.

– Я знал, что однажды она пошлет мне кого-нибудь. Но не думал, что этот посланник появится в моей жизни так поздно.

Потом он повернулся к Юко и положил руку на плечо юноши.

– Каждый день после ее смерти я пытался вновь обрести красоту снега, красоту ее лица с помощью живописи, музыки, поэзии. И вот теперь я мог бы увидеть его. Но не могу.

39

На следующий день, после урока, Юко спросил у Сосэки:

– Вы обдумали мое предложение? Когда вы хотите, чтобы я отвел вас к могиле вашей покойной жены?

Сосэки вздохнул и грустным голосом ответил:

– Мальчик мой, я думаю, это путешествие будет бесполезным. Я убежден, что ты не лжешь, но что за радость для слепого старца найти могилу своей покойной жены? Ей хорошо там, где она есть. И пусть ее покой никогда больше не будет потревожен.

Он оставил Юко и растворился в саду цветов.

40

Прошел месяц. Юко больше не осмеливался говорить о девушке во льдах при учителе. Впрочем, казалось, Сосэки игнорирует их секрет.

Каждый день учитель лишь приветствовал Юко и сразу же начинал урок. Потом он пропадал на весь день и не произносил ни слова за обедом.

Однако этим утром у серебристой реки слепой старец сказал ему:

– Юко, ты станешь настоящим поэтом, когда в словах, вылетающих из под твоего пера, сольются воедино живопись, почерк, музыка и танец. И особенно, если ты освоишь искусство канатоходца.

Юко улыбнулся: учитель не забыл.

– Чем же может послужить мне искусство канатоходца?

Сосэки положил руку ему на плечо точно так же как и месяцем раньше.

– Чем оно может послужить тебе? По правде говоря, поэт, настоящий поэт, должен владеть им. Писать, – это двигаться слово за словом по нити

красоты, нити стихотворения, истории, написанной на шелковой бумаге. Писать, – значит двигаться шаг за шагом, страница за страницей по дороге книги. Самое сложное – это не отрываться от поверхности и сохранять равновесие с помощью балансира твоего пера на веревке языка. Это не значит идти только прямо, – на твоем пути будут часто возникать препятствия, похожие на хвосты запятых или точки. Самое сложное для поэта, – постоянно оставаться на канате письма, проживать каждый час своей жизни на вершине мечты, никогда не спускаться, даже на секунду, с веревки своего воображения. Самое сложное для поэта – стать канатоходцем слова.

Юко поблагодарил учителя за такой тонкий и красивый урок.

Сосэки улыбнулся и сказал:

– Завтра мы пойдем искать Нэж.

41

Они вышли на рассвете. Юко шел впереди, а Сосэки следовал за звуком его шагов.

Каждый раз, когда юноша хотел подать ему руку, если дорога становилась опасной, учитель отказывался от помощи.

Вечером они остановились у одного из жителей деревни и спали на циновках, расстеленных прямо на земле. При входе в деревню Сосэки назвал свое имя и профессию, и двери открылись будто сами собой. Казалось, во всей Японии знали этого человека. Юко был поражен. Теперь он понял как ему повезло, что он может следовать урокам такого учителя.

Не каждому в жизни суждено встретить бога.

42

Путешествие было долгим и бесконечно белым.

Белым как сакура в цвету.

Белым как молчание, которое сопровождало двух идущих.

Наконец, утром показались первые вершины гор. Дорога стала медленно подниматься к чистоте неба.

Это были самые трудные часы.

Было видно, что Сосэки уже слаб. Но Юко делал вид, что не замечает этого. К тому же они были уже недалеко от ледяной могилы.

Путешествие близилось к концу.

43

Заметив крест, Юко задрожал от волнения.

– Учитель, – закричал он, – я нашел! Юноша поспешил под камень, туда, где он

нашел могилу Нэж в ночь бури, и закричал от удивления.

В чем дело? – обеспокоенно спросил Сосеки. -Нэж навсегда исчезла в сердце горы? Сошла лавина?

– Нет, – сказал Юко. Как раз наоборот. Такое впечатление, что армия снега услышала наши мольбы и подготовилась к нашему визиту. Нэж здесь. Но ее тело стало еще ближе к нам. Теперь она всего в двух-трех сантиметрах льда от нас. Ее почти можно коснуться.

Она была там. Это прекрасное белокурое создание, хрупкое как мечта. Она была мертва и при этом казалась дивой. Она спала подо льдом. Но скоро она покинет свою могилу.

На самом деле она не была обнажена, как он мог подумать в первый раз, но одежда канатоходца так долго оставалась погребенной подо льдом, что стала почти прозрачной. И ее изящное, почти невесомое тело казалось от этого еще более хрупким. Юко бросился на землю и стал скрести ногтями лед. Наконец появилось лицо Нэж. Он взял руку Сосэки и положил ее на лицо девушки.

– Вы чувствуете ее лицо? Чувствуете ее кожу? Рука старика ласкала радость потерянной любви. Сосэки был слеп. Но ему не нужны были глаза, чтобы узнать знакомые черты.

Лицо девушки так хорошо сохранилось, что ему хватило единственного легкого прикосновения к голубым векам.

– Это она. Это Нэж. Ты не солгал мне.

Он упал на колени и горячо оплакивал вновь обретенную молодость жизни.

Сосэки больше не спустился с горы. Он лег на лед рядом со своей любовью и закрыл глаза.

Юко пытался отговорить его от этого безумия, но учитель ответил безмятежным голосом:

– Оставь меня в покое. Я нашел свое место. Навечно.

И он заснул рядом с нетронутым телом девушки.

Он умер, и белизна мира поглотила его.

Он был счастлив.

Всей глубиной своего сердца.

45

Юко вернулся с горы один.

И пошел на север.

К снегу.

Он больше не возвращался туда. Он двигался по дороге домой будто по веревке, натянутой с юга на север Японии. Как канатоходец.

46

Когда он добрался до дома, отец спросил о путешествии и уроках мастера. Но Юко не ответил. Он закрылся в своей мастерской и не выходил оттуда несколько дней.

Однажды угром, не удержавшись, священник потребовал объяснить это добровольное заточение. Юко ответил:

– Отец, Сосэки больше нет. Теперь оставьте меня, я должен почтить его память.

Он закрылся на два оборота и заплакал.

Но несмотря на дружбу и восхищение, которое он испытывал к этому человеку, Юко оплакивал вовсе не смерть учителя.

Он оплакивал свою любовь, потерянную в снегах.

47

Он мечтал о многих ночах с женщиной, погребенной во льдах.

О Снеге.

Однажды ночью к нему пришла девушка с площади и хотела отдаться ему, но юноша оттолкнул ее с усталым вздохом. Она ушла, рыдая, и больше он ее не видел.

Времена года проносились в песке времени.

В первые дни зимы пошел снег. И вместе с ним на лист шелковой бумаги упали капли чернил первого стихотворения.

С появлением на бумаге первых слов, на сердце у него стало легче. Но все это было лишь обманом. Только поэзия могла облегчить печаль. Когда он прикасался пером к поверхности листа, его сердце становилось холодным как лед.

Это была долгая, ослепительно белая зима.

48

Однако в первые дни весны почерк Юко изменился. Его стихи стали понемногу приобретать новые оттенки.

Он сам удивлялся, открывая для себя другие цвета, кроме снежного.

Уроки учителя Сосэки наконец начали приносить свои плоды. Серебряные и золотые плоды мечты.

Отныне Юко стал настоящим поэтом. Его хок-ку больше не были так безнадежно белы. Каждое из них расцвело всеми цветами радуги. Его слова стали ясными и точными. И цветными.

Но территория его сердца оставалась причудливо белой.

49

Одним апрельским утром, спустя год после смерти Сосэки, молодая девушка пришла к отцу Юко. Священник узнал ее. Это была юная протеже придворного поэта. Девушка, которой его сын ужасно стеснялся и которую так сильно любил. На этот раз она была одна.

Священник принял ее со всеми почестями и предложил чашку обжигающего чая, которую она медленно выпила, любуясь серебристой рекой. Потом он отвел девушку в мастерскую своего сына.

Увидев ее, Юко задрожал, – такой она показалась ему красивой. Хокку которое он аккуратно выписывал на шелковой бумаге, закружилось перед глазами. Перо Юко скользнуло по бумаге, рисуя странный знак Прямую линию, пересеченную запятой. Как изображение канатоходца на веревке красоты.

Юко повернулся к девушке и улыбнулся ей. Не говоря ни слова, она подошла и положила руку ему на плечо. Потом она склонилась над произведением молодого мастера и сказала:

– Без сомнения, это самый красивый портрет моей матери, который я когда-либо видела. Ее звали Весенней Снежинкой.

50

Юноша посмотрел на лежащий перед ним рисунок, потом на нее, и вдруг понял, что она -совершенная мечта в той капле реальности, что все еще витала в воздухе.

– Я ждал вас очень долго, – сказал он.

Она положила голову на его плечо и закрыла глаза.

– Я знала, что ты сможешь ждать.

51

Этой ночью они в первый раз занимались любовью. Он – молодой поэт, а она – дочь учителя и женщины во льдах.

Он целовал ее лицо, грудь, живот.

Утром они наконец сдались сну.

Снаружи шел снег.

52

Есть два вида людей.

Есть такие, которые живут, играют и умирают.

Есть такие, которые не делают ничего, лишь балансируют на гребне жизни.

Есть актеры.

И есть канатоходцы.

53

Юко так и не пошел к императору.

Весенняя Снежинка так и не пошла по канату.

Ни в коем случае история не должна была повториться.

Они поженились в первые дни лета на берегу серебристой реки.

54

И они любили друг друга, Шагая по канату Снега