Текст книги "Целостная личность (СИ)"

Автор книги: Макс Корбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

С агентом мы не договорили. Кстати, звали его Сэм Хендриксон, что меня сильно удивило. Я даже переспросил, а чего не Джон Смит. На что агент пожал плечами и спросил кто это. Я и сам толком не понимал, но в том, что секретного агента должны были звать так, был уверен твердо. По графику, я должен был выйти из комнаты, а дальше он накидал мне небольшой план действий.

Эрика ждала меня в маленькой каморке с пультом управления голограммами. Девушке явно было не по себе – руки выдавали. Не зная, куда их деть, красавица мяла край блузки. Когда я открыл дверь, она бросила на меня настороженный взгляд и взволнованно замерла. Действительно красавица. Больше она не напоминала Котенка. И как долго я еще буду сравнивать с ней других женщин?! Даже злость берет.

Эрика ждала. Чего? Ей ведь наверняка рассказали, что на мне куча жучков, посвятили в план, попросили подыграть... Она не знала, как отнесусь ко всему я, ведь просил немножко о другом. Что ж... Я не сдержал ехидную улыбочку, сделал ей навстречу пару решительных шагов. Наверно выглядело грозно, потому как Эрика отшатнулась и уперлась спиной в стену, а я схватил ее за талию, рывком прижал к себе и впился в горячие губы. Девушка была ошарашена настолько, что даже сопротивляться стала не сразу. Как только пришла в себя и попробовала отстраниться, я ее отпустил, после чего прошептал на ушко, – Ты просто подарок судьбы. – Она заглянула мне в глаза, оценила улыбку и оттаяла.

– Нахал, – улыбнулась она.

– Да я сама галантность! Леди, – я открыл дверь и подал девушке руку. Из комнаты мы выходили, держась за ручки как влюбленные подростки.

Выходной определенно удался. Мы побывали на озере, отобедали в ресторане на его берегу, сходили в музей и долго насмехались над абстрактными скульптурами из железного лома и цветной ляповицей картин, в которых гениальные личности чертовски хорошо спрятали высокий смысл. Отдохнули в местном дендрарии и поужинали в маленькой закусочной на открытом воздухе. Вообще, Ардарик начинал мне нравиться. Здесь повсюду была зелень и цветы, чистый воздух и красивые виды. Немножко огорчало отсутствие настоящих деревьев, но и лещина здесь порой достигала пяти-шести метров в высоту.

После короткой прогулки под звездами, мы 'случайно' оказались в квартале красных фонарей. От видов на огромных витринах Эрика покраснела и ускорила шаг, хотя сомневаюсь, чтобы она увидела там что-то новое. Рекламодатели и владельцы заведений держали себя в рамках далеко от той точки, где сексуальное переходит в порнографию. Пришлось придержать девушку во избежание лишних подозрений, со стороны слежки, да и если честно, ее реакция была мне приятной. Возле любовного отеля 'Логово Купидона' она остановилась сама.

Чем хороши эти отели – они пекутся о своей репутации, поэтому экранированы от любых передач не хуже местного отделения ПСБ. Хуже обстояло дело с миниатюрными записывающими устройствами, но таковых на мне не нашли. Только передатчики.

Мы сняли не просто комнату, а один из лучших трехкомнатных номеров до утра. Дел было по горло.

Когда мы открыли дверь, Хендриксон стоял перед экранированным окном и смотрел на улицу, совершенно не боясь быть замеченным. – Наконец-то, – недовольно пробурчал он.

– Что такое, шампанское кончается? – кивнул я на бокал в его руке.

– Не пропадать же продукту, ты ведь за него заплатил, – ехидно улыбнулся СБшник. – Можешь налить, там еще на бокал осталось, – он указал на сервировочный столик в углу комнаты. На столике стояло ведерко с подтаявшим льдом, нарезка из фруктов и какие-то закуски по мелочи. На сдвинутых креслах за ним развалились два парня в неброских одеждах. Хьюм, что активно мазал маленькие хлебцы паштетом, отсалютовал мне ножом, а его товарищ-ивари спокойно отпил из бокала. Бокалов было всего два, один у Хендриксона, второй у его подчиненного, и я резко передумал отказываться. Подошел, вытянул бутылку из ведерка и сделал небольшой глоток из горла.

– Варвар, – констатировал парень с бокалом.

– Предлагаешь мне пить из твоего бокала?

– Тяжелый ты человек, Эм, – сказал Хендриксон.

– Просто не пытайтесь мной манипулировать. Я предпочитаю взаимовыгодное сотрудничество.

– Я ведь не специально.

– Откуда мне знать? Возможно, вы до сих пор меня проверяете, складываете психологический портрет.

– Не без этого.

– Понимаю, – я сделал еще глоток. Черт, это намного вкуснее той дряни, что ассоциируется с шампанским в моей памяти. – Преступим?

– Эрика, вон та дверь. Можете ложиться спать, мы здесь надолго. – Девушка бросила мне короткий взгляд, и я подмигнул. – Я хочу допросить вас под гипнозом.

– Валяйте.

– Вот так просто?

– А что мне остается? Мне все равно придется пустить вас в свою голову в надежде сохранить личность.

– Не логичнее было бы попросить защиты прямо сейчас? Мы могли бы спрятать вас где-то.

– В том, что вы это можете, я не сомневаюсь. Только вряд ли станете.

– Почему?

– Вы хотите прижать корпорацию, а я сам по себе доказательство не важное. В моей голове явно копались. Я достану вам доказательства, вы поможете мне с документами и деньгами. Разойдемся без долгов.

– Не боитесь?

– До чертиков.

– Откровенность за откровенность. Вы знаете, почему изучение больше одной специальности гипнотическим методом запрещено?

– Разве?

– Даже этого не знали?

– Огромное количество универов предлагают второе высшее. Хоть вы так говорите, я читал в сети об обратном. Там банальный медосмотр нужен.

Ивари в углу тихонько захихикал. Не нравится мне этот парень.

– Такой осмотр запрещает изучение в девяноста семи процентах случаев. – Я нахмурился, а Хендриксон продолжил. – Мозг все еще загадка без ответа.

– Сомневаюсь, что когда-нибудь будет по-другому.

– Согласен, но кое-что мы знаем. Например, то что гипнобучение травмирует мозг. – На душе похолодело. А ведь это не все, есть еще что-то! – Дозированное влияние на протяжении длительного времени наименее деструктивно. Практически безвредно.

– Тогда почему можно изучить только один курс?

– Лори, – сказал Хендриксон ивари.

– Все дело в объеме. Знания от гипнообучения по сравнению с обычными как видео уроки первоклассного разрешения, по сравнению с архивированным текстом. Теоретически, архивов в мозг можно накидать бесконечное множество, а вот столько видео залить не получится. Запись пойдет поверх имеющихся данных. И дай Бог, чтобы это были гастрономические предпочтения последнего месяца или тупой сериал, что ты смотрел вполглаза. Хуже если это окажется список продуктов, на которые у тебя аллергия или некоторые социальные нормы.

– Жестоко. Но... – Чертова мысль крутилась в голове и никак не хотела обретать форму. – Ведь они именно так и поступили! Они записали знание языка... – осенило меня, но вторая мысль сбила с толку. – Не сходится. Я помню, по крайней мере, два языка. Не то, чтобы я мог на них свободно разговаривать, но я их понимаю.

– Я думаю, – сказал ивари. – Они отформатировали твой мозг.

– Папа, а что такое форматирование Цэ закончено, – всплыло у меня в голове.

– Примерно, но, слава Богу, мозг – не раздел жесткого диска. Твоя память восстанавливается.

– Я вспомню!?

– Нет, – как под дых врезал. – Ты не сможешь вспомнить ничего, поверх чего была произведена новая запись. Поверхностное сканирование показало, что твоя черепушка забита почти на восемьдесят процентов. Я бы предположил, это в пять раз больше того, что ты знал. Но внутренняя логистика мозга нам непонятна. Какие-то части будут всплывать. Ничего существенного.

– Языки не существенное?

-Ты ведь вспомнил их до второго обучения?

– Да.

– Они всплыли из той части твоего мозга, что считалась пустой. До второго обучения это место мозга было забито, и запись пошла дальше. Сомневаюсь, чтобы такие крупные куски остались.

– Дерьмо... А как же тогда с личностью?

– Ну, с этим у человечества опыта хоть отбавляй. На инвитро натренировались. Определить зону мозга, отвечающую за личность, мы более-менее можем.

– Так мучили бы их и дальше, зачем таких как я препарировать?

– Мозг инвитро слишком молодой, в него много не влезет.

– Черт! Да они же просто проверяют, сколько инфы в меня можно запихнуть!

– Угу, и скорее всего, забивать будут под завязку.

– В смысле?

– Не думаю, что они будут менять твою личность, Эм, – сказал Хендриксон. – просто зальют в башку знаний, столько, что мозги закипят.

– Еще одно обучение, – сказал ивари, – может оказаться критическим для вашего мозга.

Глава 19

Ночной город... Из окна, в которое несколько часов назад пялился СБшник, открывался совершенно блюзовый вид, а я еще и музыку тихонько включил подходящую. Узкая полоска сиреневого ночного неба меж домов отсвечивала неоном. Одновременно грустное и завораживающее зрелище. Неон вместо небесных огней, и люди что не смотрят вверх. За полчаса, что я стоял у окна, ни один из множественных гуляк не поднял головы. Грошовая любовь, дрянное пойло и синтетическая дурь... Все, что их интересует. Человечество вырвалось в космос и звезды больше не трогают его душу.

А что осталось от моей души?

Боль. Боль осталась. Одно чертово воспоминание о девушке, которую я больше никогда не увижу, пара язвительных пословиц и на редкость мерзостный характер.

СБшники выжали меня досуха и ушли. Я завалился на диван, но сон не шел, и я позволил себе раскиснуть. Для закисания выбрал мескаль. По сути та же текилла, но пил я ее без лайма и соли. Глушил прямо из горла маленькими глоточками.

В голове роилось столько вопросов. Например, почему мне рассказали правду о моем происхождении? Недочет или выверенный ход? Справлюсь ли я с заданием СБ? Хоть живой останусь? А может, превращусь в безмозглый овощ? Я сделал большой глоток мескаля, глотая вопросы вместе с алкоголем. Как жаль, что я не курю...

– Ты в порядке? – Эрика стояла у двери в комнату, куда ее отправил Хендриксон. И как ей только удается быть столь соблазнительной в простой пижаме.

– Откуда пижама?

– Была в комнате.

– Тебе идет, – сказал я, глотнув мескаля, и радуясь, что есть на что отвлечься.

– Ну да, я прям богиня красоты.

– Тебе действительно идет.

– Ты пьян.

– Есть немного.

– Пить одному, это алкоголизм, – девушка подошла и потянула бутылку из моих рук. Я не сопротивлялся, а она сделала глоток, не сводя с меня глаз.

– Хоть бы скривилась, – улыбнулся я, отбирая бутылку.

– Ну не после первого же глотка.

– Смешная ты...

– Минуту назад, я была красивой.

– До сих пор... – я сделал глоток, – богиня красоты, а еще очень смелая девушка. Спасибо тебе. – Эрика отобрала бутылку и сделала большой глоток. Не выдержала, поперхнулась и закашлялась. Я легонько хлопнул ее по спине, но она отвела мою руку. – Показушница.

– Уж кто бы говорил, – огрызнулась она. – Стоит тут весь такой из себя таинственный и романтический герой. – Она ткнула меня кулачком в плече, вызвав улыбку. – Еще и ухмыляется загадочно.

– Извини, – я потянул бутылку, но девушка не отдала. Сделала шаг назад и снова глядя мне в глаза сделала большой глоток. На этот раз не дрогнув.

– Зачем тебе это? Даже я пью маленькими глоточками.

– Зачем мы вообще делаем что-то? – спросила она и стала рядом, выглядывая на улицу. Сама предложила мне бутылку.

– Если бы я знал... Куда ты смотришь?

– Ищу звезды.

– Я влюблен! Сражен наповал, – вновь улыбнулся я.

– Дурацкие у тебя шуточки, – ответила Эрика. Потом схватила меня за ворот, притянула к себе и поцеловала. Запах ее духов, ударил по мозгам похлеще алкоголя, нежные губы приятно обжигали. Поцелуй получился на редкость страстным. И провалится мне на месте, но останавливаться на этом она точно не собирается.

– Стой красавица. Завтра я исчезну из твоей жизни навсегда.

– Ты говорил у тебя амнезия? Не беда. Создавай новые воспоминания! – она снова подарила мне поцелуй. На этот раз короткий. – Я хочу, чтобы ты меня запомнил.

Наверное, это мой рок, помнить прекрасных женщин, с которыми я мог бы быть счастлив.

Всегда хотел быть секретным агентом... Нет, не хотел. Хотел три Б.: бухла, бабла и баб. Опять вру. Спиртным я не злоупотребляю, деньги во главу стола не ставлю, а к женщинам отношусь уважительно. Но куда уж без всего этого? Да и мира во всем мире я не желаю. Не настолько злой, чтобы желать людям того, что они не хотят.

Память уже никогда не вернется ко мне, но я уверен, в прошлой жизни, судьба меня не баловала, так что в этой постараюсь урвать свой кусок. В этой придется немного побыть тайным агентом. Ради этого даже зубом пришлось пожертвовать. Хендриксон предупредил, что, если его выбьют, он меня сам убьет. Зуб был экспериментальной биоаналоговой видеокамерой и стоил как половина новенького эсминца. Но это еще фигня, а вот левую руку мне препарировали по-крупному. Зуб мне сменили с утра пораньше, а руку делали у татуировщика.

– Дай угадаю, эта фигня тоже жутко дорогая и экспериментальная? – спросил я Хендриксона, когда он показал мне банку с чем-то отдаленно похожим на узкие ленты синих морских водорослей.

– Дорогая, но не экспериментальная. Мы пользуемся такими уже лет сорок.

– И что оно делает?

– Выводит из организма яды. Хозяина этого симбионта практически невозможно отравить. Можешь переставать свое противозачаточное пить.

– Тебя послать?

– Не понял.

– Никогда не поверю, что агент страдает короткой памятью. Ты прекрасно помнишь, что я пью таблетки от диареи.

– Что ж ты такой колючий? Я же пошутил.

– В задницу такие шутки. – Честно говоря, я просто нервничал.

– Руку. – Вчерашний хьюм, он же сегодняшний дантист, хлопнул мне в предплечье бесконтактным шприцом.

– А синевласки сегодня не будет?

– Он свое вчера отработал.

– Надеюсь на это. – Вчерашний ивари был гипнотизером. Он ставил мне какой-то ментальный блок, но из всего процесса я запомнил только наглую раздражающую улыбку.

– Сунь сюда. – Хьюм подкатил к креслу узкий высокий ящик, похожий на пыточный аппарат. Собственно, для любого другого, он, наверное, не был страшным. Я с сомнением сунул руку в черный провал, по локоть. Щелкнуло. От неожиданности я дернул обратно. Не тут-то было. Аппарат держал руку крепко. – Не дергайся. – Подергаешься тут. Вон как зажало. Собственно, удерживающих руку пут я не чувствовал. Укол подействовал.

СБшник щелкнул крышкой и открыл рабочий монитор аппарата. После нескольких нажатий, комната наполнилась противным запахом горелых волосков, но все закончилось так же быстро, как и началось.

– Вынимай.

– Ты что с ней сделал, ублюдок! – предплечье, красное, как рак, с сеткой жженых линий, теперь больше походило на кусок недожаренного на гриле стейка.

– Успокойся. – Сбшник невозмутимо достал длинный лоток и выплеснул в него содержимое банки. – Суй. – Я и сунул. Куда мне было деваться.

Водоросли ожили. Словно учуяв горелую плоть, они обволокли мое предплечье. Я по-прежнему не чувствовал ничего. А водорослей становилось все меньше. Сначала я подумал, что они ужимаются, но после того, как возле запястья заметил вновь показавшиеся ожоги, понял, что они растворяются. Растворяются в моей коже! Жутковатое было зрелище. Даже аналогов не могу придумать.

– Да не бойся ты так, – успокоил меня Хендриксон. – У нас такие же стоят.

И все же, проникновение симбионта не прошло бесследно. Прозрачная жидкость в лотке немного порозовела от выступающей из мелких ранок крови. Когда симбионт полностью втянулся, СБшник взял со стола бутылочку и капнул в раствор черную каплю. Черные разводы, не растворились в воде как чернила. Тьма поползла дальше. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы заполнить весь лоток.

– Пошевели рукой... Вытягивай.

Шрамы на моей руке неожиданно сложились в угловатый орнамент черного цвета.

– А повеселей цвет нельзя было выбрать?

– Этот лучше всего маскирует воспаление.

– То есть тату у меня как прикрытие?

– Да. При нормальной имплантации, симбионт не оставляет следов. Ну и подсаживают его ближе к печени, сердцу или легким. В зависимости от специализации агента.

– А мне чего так коряво поставили?

– Не важно.

– Важно!

– Ладно,... Обычно симбионт выращивается под конкретного агента. С тобой у нас времени не было.

– То есть, вы мне подсунули или брак, или какой-то неликвид?!

– Неликвид, – согласился Хендриксон. – Никаких браков. Агент, которому он предназначался недожил до имплантации. Ты не переживай у вас совместимость больше семидесяти процентов.

– Но на печень вы его ставить побоялись.

– Ой, да заткнись ты уже. Любой наемник за такой неликвид убил бы.

– Кроме того, мы запрограммировали внешние накопители яда. Видишь? – хьюм указал мне на внутреннюю часть предплечья, где орнамент закручивался в три круга, а конкретней – на места неокрашенной кожи, внутри.

– Не понял.

– Всякая дрянь будет выводиться с организма обычным путем, а серьезные яды будут собираться под ними. Когда круг покраснеет – резервуар полон. Снотворное, парализующий, смертельный. – Указал он в порядке от запястья.

– И что мне с ними делать?

– Использовать, – удивился хьюм. – Берешь шприц, и набираешь сколько надо.

Да... Правду говорят – профессия оставляет след на человеке. Не хочу быть секретным агентом! Не хочу, чтобы яды стали естественной часть моей жизни!

Глава 20

– Как мои результаты, Док?

– Средненькие. Если честно, я ожидал большего. – Еще бы ты не ожидал, но и я не дурак, показывать все, на что способен.

– Ну, извиняй, видать не мое это.

– Похоже, что так.

– Я тут покопался у себя в мозгах. Мы отработали все знания с курса. По крайней мере, я не могу вспомнить ничего нового.

– Ты прав. Завтра и послезавтра будет еще пара выездов в группе. Постарайся выложиться по полной.

– Это не то, что меня интересует.

– Деньги?

– Они родимые.

– Послезавтра, – значит, бабла не будет. Паршиво, но надеяться на честность корпората, я не собираюсь. – Какие планы на будущее?

– Система Шедир, планета Дио. Прям как Ронни Джеймс.

– Кто это?

– Не важно. Главное, что в системе оживленная ксеноторговля. Даже если не понадобятся услуги пилота, я всегда могу застолбить участок и заняться земледелием.

– Не боишься, что конкуренты сожрут?

– Терраформация на планете только началась.

– Понятно. ... И охота тебе так рисковать?

– Тех денег, что вы мне заплатите, маловато, чтобы осесть на безопасной планете.

– Да, но почему не Альдиба или Аль Дагор? Там хоть и пограничье, но планеты довольно пристойные.

– Ага, и давным-давно поделены. Док, я обеими руками за сотрудничество, но в рабство не хочу. Читал, как корпорации с землевладельцами разбираются, и как долговые обязательства заставляют подписывать.

– Хм... Я бы мог помочь.

– Связи? – Блин, а он оказывается не такой уж и говнюк. Даже совестно как-то, но СБ не кидают.

– Нет. Могу тебя по-быстрому сельскохозяйственной профессии обучить. – Говнюк! Полный говнюк. Я ведь проверил слова Хендриксона. Обучение действительно опасно.

– Спасибо, нет.

– Почему?

– Надоело чувствовать себя лабораторной крысой.

– И все?

– Тебе не понять. Ты по другую сторону препарирующего скальпеля.

– Вот, как ты все видишь?

– Именно так.

– Ладно, не буду тебя переубеждать. Давай тогда до завтра, можешь отдыхать.

– Слушай, Док, – я выдавил ехидную улыбочку и добавил озорства во взгляд. – Раз уж все так скоро заканчивается, пришлешь мне Разрядку?

– Что устал бедный?

– Не то слово! – я приложил руку к сердцу.

– А по-моему, тебе просто на выходных не обломилось.

– Ты сомневаешься во мне?! – я постарался выглядеть фальшиво-обиженным. – Да мне от девственниц, возжелавших моего прекрасного тела отбиваться пришлось!

– Ты ходил в детский сад?

– Уел.

– Ладно, пришлю я тебе девушку.

– Спасибо.

В комнате я плюхнулся на койку, закрыл глаза и задумался. Провернуть операцию в полном объеме не получится – слишком мало времени, но и просто слинять нельзя. Что я могу? Да это в основном уже сделано.

СБшники выдали мне банку желейных шариков с сахаром – точную копию той, что я уже приносил, разве что конфеты цветастей. Несколько шариков из нее я 'случайно' уронил в унитаз. Понятия не имею зачем, но так надо было. Еще один, с перекошенной рожей отвращения выплюнул на газон во внутреннем парке. Особо притворяться не пришлось, он действительно дерьмовым был на вкус был.

Первую банку я добил быстро. Особой надобности в этом не было, но нужно было куда-то деть конфеты с таблетками. Симбионт еще не начал действовать на полную силу, но средний круг уже немножко окрасился зеленоватой дымкой. Интересно, это конфеты его так или таблетки?

Из новой банки я достал бирюзовый и начал обсасывать сахар, хорошенько его обслюнявив, вынул и положил на крышку банки, после чего направился в душ. После душа, я незаметно, надеюсь, что незаметно, снял подросшие на конфетке линзы и посадил их на глаза. Конфетка была биотехнологической примочкой. Довольно дешевой, поскольку Хендриксон не особо переживал о банке, да и стоимость ее с эсминцем не сравнивал. Очертания электромагнитных полей от техники голубоватым свечением показались примерно через несколько минут. Первым засветился планшет, а после холодильник, проступили линии силовых кабелей на стене. Скрытые камеры показались последними, вернее я не сразу признал эти пятна посреди стен, как камеры.

– Пора прогуляться.

Я прихватил парочку конфеток и вышел в коридор. Толстые пучки силовых кабелей оставляли жирный след на потолке. Здесь скрытых камер не было, по крайней мере, никакого магнитного поля я не заметил. Были явные – жирные синие шары, сквозь которые я едва различал настоящие очертания прибора. А уж как сияли посты охраны...Блин, надо было линзу на один глаз надевать. Или ослепну, или в косяк врежусь. Надо бы найти щиток и незаметно пометить его конфеткой... Жаль к разъему докового планшета мне не удалось добраться. Но ведь это все равно только часть плана. Нужно подавать сигнал об эвакуации.

Две конфетки в моих руках как раз и были сигналами. Красная – экстренным, желтая – штатная эвакуация с полигона. Я собирался исчезнуть после того, как отстреляюсь. Все по порядку, и никакой суеты. Но, не смотря на внешнее спокойствие, душа была не на месте. Заходя в парк, я разжевал желтый шарик. Слюна во рту сразу же стала горькой и тягучей. Я сплюнул немного на то же место, где вчера выкинул предыдущий шарик и уселся на лавочку.

Попытался было успокоиться, закрыл глаза, подставил лицо последним лучам заходящего солнца, что еще переваливали за высокие стены комплекса. Покой...

Что-то заслонило солнце.

– Конфеткой не угостишь? – спросил док.

– А как же генномодифицированные водоросли? – спросил я, открыв глаза.

– Давай сюда, – док выхватил у меня из руки красный шарик, но вместо того, чтобы съесть, убрал его в герметический пакетик. В груди похолодело...

– Зачем брать, если есть не собираешься?

– Потому, что в СБ у нас сплошь параноики. Да и биосканеры – офигенные.

– Оно опасно? – я постарался изобразить тревогу.

– Не придуривайся, Эм, – он сел на скамейку рядом. – Когда ты нас продал?

– Я продал?

– На тебе сейчас электромагнитные биолинзы. Конфетка, что я отобрал – феромонная сигналка.

– Феромонная?

– А ты не знал? Вчера ты подал один сигнал – на него, под видом пчелы прилетел миниробот. Он до сих пор ждет вон там, – док указал пальцем на кустик желтых цветов. – Мы еще вчера обследовали конфеты и заменили их своими. Начинка тебе понравится.

– Шустрые вы...

– Зачем?

– Думаешь, я поверил в те басни, что вы меня отпустите, да еще и денег дадите? – похоже, моя песенка спета... Что ж, можно и расслабится, вдруг выболтаю какую поблажку. – Нужно было драпать.

– Логично. Я вижу, суперпентанол уже подействовал.

Суперпентанол? Читал ведь... Вспомнил – сыроватка правды. Хм... то-то я и расслабился. Стоп, но откуда тогда все эти мысли? Он ведь должен притуплять сознание. Блин, симбионт работает!

– Что это? – как можно более вяло спросил я.

– Не важно. С кем ты договорился?

– Я не знаю.

– А как ты это сделал?

– Попросил Эрику связаться с криминальными структурами.

– И девушка тебе поверила?

– Я ей заплатил и капнул на листок с запиской своей крови.

– Умно. Что ж, рассказывай все по порядку.

Я и рассказал. Рассказал все, умолчав о некоторых мелких деталях. Например, о том, что человек назвавшийся Хендриксоном был из ПСБ, о том, что у меня новые зубы и татуировка – не татуировка.

– Прекрасно, а теперь пора спать. – Док поднялся, выудил из кармана белого халата крохотный брелок и нажал кнопку.

Перед тем как в глазах потемнело, меня будто током шарахнуло.

– Ребята! – позвал Остин охранников. – Несите его в мою лабораторию.