Текст книги "На руинах времени "

Автор книги: Макс Гудвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

None

Глава 57. Ультиматум

Стрекотание автоматического оружия началось сразу же после светошумовых гранат, брошенных в окна захваченной школы. Первые штурмовики института Бехтерева вваливались в окна под точно разящими стрелами террористов. Казалось, эльфы знали, где и когда начнется штурм. Броня бойцов института, предназначенная для огневого и магического контакта, не всецело защищала штурмующих. Стрелы как будто раздвигали холодную материю титана и кевлара, лишь частично блокируясь руническими футболками.

Борис укрылся за бетонной стеной в задымленном коридоре, откуда долю секунды назад ударило сразу шесть стрел.

– РГД!

Боец, услышав командира, вырвал чеку гранаты и метнул её в пролет коридора. Пущенная стрела пронзила руку спецназёра насквозь. Однако граната прокатилась к цели и сдетонировала, наполнив воздух осколками и ошметками отделочного материала пластмассовых школьных окон. Борис и еще двое штурмовиков вбежали в коридор, поливая свинцом, выделенным в эфир, подсвечиваемое через эфирные и тепловые детекторы пространство.

Эльфов было видно. Пули пронизывали два измерения одновременно. По температуре иномирцы незначительно, но отличались от заложников, усаженных в игровом спортзале второго этажа учебного заведения. Двери в спортзал распахнулись одновременно, и начался бой… или же бойня. Четыреста человек заложников в задымленном зале уже не имели ауры и не отображались в эфирном спектре. В школе работала рота спецназа института против неполного взвода эльфийских убийц. Работала зло и слаженно.

В какой-то момент патроны в автомате кончились, и Борис выхватил меч, звякнувший о меч атакующего эльфа. Контрудар фаэтонянина обернулся парирующим выпадом умелого эльфийского фехтовальщика, и известно, чем окончилась бы эта дуэль, если бы ни автоматная очередь бегущего сзади бойца, неровно срезавшая остроухую голову. Эльфы кружились между посаженными телами школьников, не стесняясь в перерывах между ударами по сотрудникам рубить и заложников. Но институтские знали, с кем воюют. Они вели огонь на поражение, даже если очередной эльф прикрывался ребенком как щитом.

За две минуты до штурма

– В этой кровавой бане погибнет сто сорок детей, двенадцать взрослых, восемнадцать бойцов института и двадцать четыре террориста, – сообщил открывший глаза ясновидящий.

– Варианты?! – требовала Дарья.

– Вариантов нет. Они укололи всех заложников октаканом. По сути, они все потеряют душу вместе с физической гибелью, – ответил сенс.

– Так чего они хотят, говорили? – спросил Борис, одевая штурмовой бронежилет.

Снаряжение давалось уже не так легко, как в былые годы. Борис, бывший некогда поджарым, словно пловец, теперь же больше напоминал международника по пауэрлифтингу – огромный сорокалетний парень с крупными руками и, под стать им, крупным животом.

– Мы с террористами переговоров не ведем, – отрезала Дарья.

– Там люди, Даш, – спокойно положил руку на плечо девушке Борис. – Мы должны использовать все возможности.

– Они хотят, чтобы наш мир выдал им Светлану, ледяного дракона.

– Так в чем проблема? Давай договоримся о сделке и во время обмена устроим штурм, – удивился Борис.

– За этого дракона погиб Стальнов и Олег Федорыч, и Леха Шестнадцатый…

Дарья могла перечислять еще и еще, эльфы знатно попили крови институту в последние месяцы, но Борис остановил её жестом руки.

– Зови свою Светлану, и будем штурмовать, когда придет!

– У нее телефон недоступен, а они режут по одному школьнику каждую минуту, – горько сообщила Дарья.

– А если сонный газ пустить? – предположил Борис, глядя на ясновидящего.

Глаза экстрасенса вновь закрылись, а когда открылись, были в слезах, накопившихся в уголках глаз.

– Минус четыреста заложников, потерь среди мразей нет, потерь среди наших нет. Во лбу у завуча начальной школы торчащий нож с запиской «отдайте ледяную суку или мы будем убивать ваших детей снова и снова». Террористы уйдут через телепорт.

– Похоже, этот бой мы проиграли, даже если выиграем штурм, – произнесла себе под нос Лика, одетая не по погоде лишь в осеннее пальто синего цвета.

Загорелое ухоженное лицо и излюбленная поза женщины должны были выражать хладнокровие, но это был не более чем защитный прием – когда случалась беда, Лика обнимала свои плечи руками, прижимая подбородок в груди. Несмотря на попытки держаться уверенно, её била мелкая дрожь. Может, от холода, а может, от волнения за Бориса, который решил возглавить штурм вопреки уговорам и здравому смыслу.

– У меня эфирный иммунитет, мне душу не убьют. А вот каждую минуту у нас гибнет ребенок, – улыбнулся сквозь прорезь для рта в балаклаве Борис.

Дарья печально кивнула. Этого ждали все собравшиеся. Этого ждали все, кто не вернется из предстоящего боя. Этого ждали и эльфы.

Борис повернулся спиной к собравшимся и на ходу к зданию еле заметно, тремя пальцами правой руки наложил на себя ритуальный жест – символ-просьбу к тому, кто был распят около двух тысяч лет назад.

None

Глава 58. Эльфийский Рубикон

– Ну и зачастили ко мне фаэтоняне, – умилялся Булгак. – То никого, то сразу несколько.

Огромная человекоподобная тень, коим виделся Булгак; боевой демон Флэй, он же душа ЛарНолия; осьминог с зеленой чакрой в груди – Кай-Клавий Гиллиус и Света, дракон в трансформе девушки, развалились на удобных креслах в холле теневого замка.

– Давайте, рассказывайте, как вас так жизнь покалечила. Я, простите, вам не наливаю, не очень представляю, где у осьминога рот, – пошутил Булгак, притом не переставая подливать Светлане.

«Смешно», – подумал я.

И правда, почему я моллюск? Можно же начинать мутировать во что-то гуманоидное, передвигаться удобней. Однако рук тогда будет всего две. Незадача. Но можно же сделать ногами четыре щупальца, можно даже сделать им внешний каркас, как у крабов, например, а оставшиеся три оставить вместо рук.

– Я все еще не могу поверить, что ты это, Кай, – оторвалась от кружки Света.

– Нет повести печальнее на свете, чем сказ об осьминоге и драконе Свете, – выдал стих всем собравшимся Лар. – Ну не Шекспир, зато от всей души!

– Светик, это точно Кай, только под метаморфозом, – констатировал Булгак. – Внешняя оболочка распаковывающегося сознания, как гусеница и бабочка.

Света смотрела на меня. Лар смотрел на Свету и на меня. Булгаку, по ощущениям, было весело. А я растил себе панцирь и хитинил ноги. Телепатировать вслух было пока нечего, однако эфирный мозг я развивал тоже, и, как догадался страж темномира, все больше и больше распаковывал заложенный создателем архив.

Светлана хлебнула из своей кружки еще.

– Ну так ты узнала что-то? – спросил Булгак, как будто Света должна была точно знать, о чем он говорит.

– Да, я знаю, как призвать кибернетический ум Ра в это тело. Кай, ты ведь можешь материализовать тело? – спросила с надеждой Света.

– Видел я кино, которое начиналось так же, – улыбнулся Лар, намекая на аниме и тентакли.

– Съем, – вполне серьезно пригрозила Света.

– Вы не обращайте внимания, что я с вами не болтаю. Я прохожу трансформу, и сейчас мой ум выдает силу сознания четырнадцати или пятнадцатилетнего человеческого парня. Я думаю, что для всех будет лучше, если я буду пока молчать и формировать мозговую часть, – сообщил я собравшимся телепатически, и мои мысли прозвучали в воздухе темномира – это Булгак настроил пространство комнаты под комфортное общение со мной.

– Странный ты пятнадцатилетний парень, который не хочет поболтать, – саркастически улыбнулся Лар.

У него, несмотря на все его «злоключения» оставалось хорошее настроение. А может, это была просто защитная реакция, спасавшая его душу от психологических деформ.

– Не всех парней в пятнадцать лет хотят убить. Я стараюсь развиваться быстрее, – объяснил я, выстраивая и адаптируя очередную сотню нейронных связей в мозгу.

– Вон, кстати, Гайдар, к примеру, в пятнадцать ротой командовал, – поделился Булгак своими познаниями о детском писателе.

– Ослепительная карьера, от почти бога до почти ротного, – небрежно пробурчал я.

– В общем, нам нужно собрать всех фаэтонян и призвать сознание крипто-души Ра. Так трансформа Кая будет быстрее, – сказала Света.

– Есть мысли, как это сделать? – скрестил пальцы перед грудью Булгак.

– У меня есть телефон Дарьи, она сейчас возглавляет региональное отделение института. Это сплошной «B» класс, но, думаю, этих ребят будет достаточно, чтобы притянуть душу Ра.

– Ну так за чем дело встало? Звони, – разрешил Булгак.

Светлана достала свой мобильный и зажала кнопку включения. Батарея и деления антенки одобрительно показывали, что по телефону можно звонить. Девушка глянула на Булгака и поблагодарила стража темномира за возможность мобильной связи.

– О! Она уже шестнадцать раз мне звонила сама. Наверное, что-то там стряслось, – удивилась Света, тыкая пальцами на вызов «Дарья_Институт_Б».

– Я даже знаю что. Армия эльфов пошла на штурм нашего мира. Сейчас начнут буянить: убивать, насиловать, пытать, – тихо предположил Лар.

– Как они могут пройти мимо вашего стража? – заинтересовалась Света.

– А они трехмерные, их смерть не задерживает. Мелкими группками по десять-двадцать голов. Боги не вмешиваются, дракон мониторит вневремя, и кто первым из пятимерных войдет в трехмерность, тот и будет в невыгодной позиции. Им проще принести жертвы в человеческих единицах. Там сейчас сущий ад, – зевнула двучелюстная пасть Лара.

Дарья кричала в трубку, осыпая Светлану проклятьями. Света слушала все внимательно, пытаясь уловить суть и смысл вербальной подачи.

«Сейчас она как никогда похожа на Оди», – подумал я.

– В аду так-то вышек с мобильными операторами не стоит! – оборвала Одиннадцатая криком вопли Дарьи. – И я знаю, как всё и всех вернуть. Кидаю вотсапом список того, что мне понадобится для ритуала призыва коллективной души Института. Нам нужно всех собрать в крупном зале, лучше со сценой… Я знаю, что это может быть опасно! Не опаснее, чем гоняться за эльфятиной по школам и детсадам города! Давай, организуй мне место, и мы прибудем.

Одиннадцатая повесила трубку, нахмурив брови.

– Эльфы берут заложников и требуют выдать меня. Но я думаю, это будет не важно, если мы сможем ударить по дракону вне времени.

None

Глава 59. Драконы по-земному

Спрятанная в лесах военная база, заброшенная с еще советских времен, сейчас превратилась в полноценный, более чем современный военный комплекс с дзотами по периметру. Испещренный бетонными помещениями с высоты птичьего полета, каскад строений отдаленно напоминал каменный гигантский человеческий мозг.

– У них тут силовое поле, ближе закинуть не могу, – сообщил Свете и мне Булгак.

Лар только хмыкнул, ведь для него, пока он был жив, база не являлась чем-то особенным.

– Силовое поле? Ты же даже в Антарктиду меня мог закинуть, – удивилась Света.

– И туда могу, но охранные механизмы уничтожат твоих друзей-демонов. Без обид парни… или чем вы сейчас являетесь? – пошутил Булгак.

Но Лар и не думал обижаться. Он методично материализовывал свое тело. У него даже получилось воссоздать что-то похожее на себя при жизни.

– Мне тоже принимать материальную форму? – телепатировал я собравшимся.

– А без этого нас внутрь не пустят. Там, на входе, психический карантин и карман. Мир внутри мира, туда не пройти в эфирном облике, – объяснял Лар.

Пока он говорил, Света шагнула из дымки темномира на снег перед базой.

– Давай, осьминожик, я тебя в обиду не дам, – обратилась девушка ко мне.

Я материализовался тоже. Щупальца с хитиновым каркасом продавили под собой холодный снег – как следствие земной гравитации – и начали мерзнуть.

Мы стояли у ворот: дракон в обличии Светы, демон в обличии Лара и я – разумный моллюск, трясущийся под влиянием холодного ветра и отрицательной температуры. Клацая, врата неспешно разъехались в разные стороны, а турели по сторонам входа пристально провожали нас, когда мы заходили внутрь.

– Не логично, – подумал я. – Правильнее было бы направить турели вдаль, ведь нас уже идентифицировали как своих, а вот враг может появиться отовсюду.

Но враг так и не появился. Мы вошли в комплекс под жужжание возвращающихся к своим секторам турелей. Голову сдавило. Это вокруг поменялось давление, может, нагоняемое специальными устройствами, а может, мы и вправду были в кармане внутри мира или вообще в другом мире. Я принюхался. Да. Молекулярный состав воздуха внутри базы отличался от внешней среды. Но точно предположить, что тому стало причиной – правдива первая или вторая догадка – я не смог. Тут было основательно теплее, чем снаружи. Движения больше не сковывались, и я топал, щелкая по бетонному полу хитином.

– Это, сука, что? – спросила Дарья, едва завидев меня.

А я вдруг узнал её черты в мире Ра. Её звали Ис-Абель. Та девушка, которую я застрелил из бластера в капельнице «Анютины глазки». Ис-Абель даже сейчас воевала на благо Земли, но уже не против империи Ра, а за людей, раздираемых паранормальной нечистью.

– Устойчивая реинкарнация Ильи Васильевича Стальнова, – улыбнулся Лар. – Собственной персоной.

– А ты, ныне мертвый агент Флэй, что забыл в этом мире?

– В рай не пускают, Даш, приходится трудиться на благо человечества из низшего астрала, – продолжал улыбаться Лар, понимая, что ему не рады.

– Ты был предателем! – отрезала Дарья.

– Ну а теперь я привел вашего бога, и он вместе с драконом наладит все наши дела. А между делом, пока мы тут стоим, эльфы захватывают все новые и новые места скопления людей, – поторопил Дарью Лар.

Дарья холодно повернулась к вошедшим спиной, давая понять, что не в восторге от встречи, и делает это только ради глобальной цели.

– Следуйте за мной.

– Э! А со мной поздороваться? – возмущенно и саркастически заметила Света.

– Ты опоздала! Поздороваюсь, когда вновь увижу всех тех, кого по вашей медлительности напичкали стрелами, – буркнула Дарья, спешно шагая по уходящему вдаль, освещенному неоновыми огнями, коридору.

– Ну ты же знаешь, как резать вены, правильно? – улыбнулась Светлана.

Дарья повернулась, со злобой неприкаянной души заглянула в холодные глаза Светы и указала пальцем на подбородок дракона снизу вверх.

– Если бы ты не была нашей последней надеждой, я бы с тобой не разговаривала вообще.

– Ну вот видишь, как беды сближают людей! – хищно улыбнулась Света.

– Людей и нелюдей, – поправила Дарья, надеясь уколоть замечанием.

Но Лар, к примеру, получал от этого диалога искреннее удовольствие. Подумаешь, ему были не рады. После реалий ада такое отношение было патокой на его темную душу.

– Это, между прочим, расизм. Ну, или национализм по видовому принципу, – заметил демон.

– Если бы не она, всего этого бы не было, – на выдохе сообщила Дарья и продолжила вести нас вглубь бесконечных коридоров института.

Я топал своими четырьмя ножками в материальном виде, не успевая за счет своего размера, ведь я не доставал даже до тазобедренного сустава человека. В сознании мельтешили мысли и складывались в картинки. Ум решал внутренние задачки, пока тело старалось поспеть за двуногими быстроходами.

«А и правда, почему эльфы именно сейчас начали эту бешенную охоту на Свету? Почему нельзя было забрать её, когда она была яйцом? Если кто-то позвал ушастых тварей, их предводителя, и бога – огненного дракона – то между мирами действительно не стоит вышек мобильных операторов, как давеча правильно сказала Света. Не раньше, не позже. Почему сейчас?»

И я, кажется, догадывался почему. Я попытался телепатировать Дарье, желая как-то успокоить бойца института. Но особенностью пространства, в котором мы находились, была эфирная тишина, сквозь которую нельзя было пользоваться сенсорным базисом.

Наконец мы пришли, чему я был несказанно рад, потому что все четыре ноги у меня уже онемели от постоянного темпа. В актовом зале собрались люди. Их было очень, очень много: штурмовики, маги, экстрасенсы, экономисты, аналитики. Мы вошли, и аудитория затихла. Они видели светловолосую девушку с мечами за спиной – такими же мечами их рубили эльфы. Они увидели давно умершего агента Флэя, прослывшего изменником. И меня на четырех ножках – существо явно демонического характера.

Я узнал Бориса, Лику и многих, многих, многих. Архивы создателя распаковывались по мере наращивания мощностей осьминожьего мозга.

Дарья шла к трибуне, находящейся на метровом возвышении, то есть на высоте всего моего роста. Белоснежный зал украшало бежевое полотно, размером на всю стену. Полотно располагалось за местом оратора, и на нем красовалась вышивка с изображением серебреного щита и меча, на щите же была вышита прямая пентаграмма. Это был не просто символ. Щит олицетворял защиту всего живого от любого врага. Меч означал жесткую позицию по отношению к врагам института. А звезда, повернутая так, чтобы лик козла больше не вписывался в неё, говорила яснее всего.

Для собравшихся институт был больше, чем жизнь. Институт был больше, чем любой другой техно-оккультный орден. Институт был последним профсоюзом у угнетенных душ Землян на территории бывшего СНГ.

Проходя мимо Бориса, я помахал ему щупальцем. Простоватый спортсмен-рубака даже не понял, что я его узнал. Рука штурмовика с хрустом сжала рукоять катаны. Катаны, которую создатель передал ему через Смерть и время. Которой по плану создателя юный Борис не мог не порезаться во время тренировок. Порезаться и отравиться октаканом, чтобы получить редкий дар эфирного иммунитета, чтобы в свою очередь, не ведая страха перед демоническими ловушками, защищать Лику, ту, которую создатель любил сквозь все свои и все её жизни. Лику, которая почти не изменилась. Она была ровно такой, какой он помнил ее в картинках, оставленных в моей памяти, за исключением легкого налета времени.

Продвигаясь к трибуне, я разгадал и понял, почему бумага, на которой Артаин написал послание ячейке института, была 1941 года. Так Артур намекал душам фаэтонян на расплату за их грехи на службе демонических режимов в составе других мистических орденов. Я понял, что в попытке построить правильное, с точки зрения реинкарнационного неравенства, общества, фаэтоняне часто воевали не на стороне добра. И что божество, которое мой создатель принес сквозь все времена, нарушило равновесие добра и зла. Именно поэтому, когда осколок Ра начал уничтожать верховных демонов, равновесие дрогнуло. В мир ворвались эльфы как антагонисты. Именно поэтому теперь все мы искупаем свою карму. Уверенная в себе и жестокая Светлана, она же хладнокровный снайпер фаэтона; демон Флэй, он же самодовольный и горделивый командир ЛарНолий – все мы искупаем свою судьбу. И даже я, тот, кто получил сознание недавно вследствие эфирного конструирования. Даже я получил в наследие пятно людей цивилизации Ра.

Я вдруг понял, что Ра не лучше Люцифера. Что эта война будет бесконечной, пока их души фаэтонян не расщепятся на сотни кусков, кусков неспособных или нежелающих воевать со всем миром.

Я замер. Светлана же среагировала и обернулась, не понимая, почему я остановился.

– Пойдем. Нам еще драть зад красному дракону, – прошептала она снисходительно, присаживаясь на корточки передо мной под удивленные взгляды живого коридора из сотрудников института.

– Ты боишься? – спросила она, и это была отсылка к тому, как Одиннадцатая настраивала костюм Каю на каких-то далеких спортивных стартах.

Кай-Клавий в моей душе должен был сказать, что ничего и никогда не боится, и сделать шаг к трибуне. Но я не был Кай-Клавием. Не был Мамаяктли Ра. Я не был рожден, чтобы убивать, я был создан, чтобы думать и анализировать. И да, я боялся. Я боялся, что сознание Ра поглотит меня, и меня вновь понесет по войнам сквозь время и пространство.

– Пойдём?

Света аккуратно взяла меня за верхний щупалец и мягко повела к сцене.

– Похоже, он не очень желает обретать сознание коллективной души института? – недоверчиво спросила Дарья уже со сцены.

– Я бы тоже не горела желанием, учитывая, как вас крошат с помощью луков и мечей.

Светлана вела меня неспешно, но уверенно.

– Не зарывайся, девочка, – прошипела Дарья.

– Спроси у него сама, как только он обретет дар говорить.

И тут я подумал, что, наверное, все имеют право на второй шанс. И, если мой создатель погиб за этот шанс, значит, он чего-то да стоит.

Я поддался и пошел быстрее. На постаменте у тумбы оратора, под стеклянным колпаком, лежал весь испещренный впадинами и царапинами жреческий нейрошлем.

– Как ты планируешь применить нерабочую реликвию? – не унималась Дарья.

– Я фаэтонянка, как и он, как и все мы тут.

Не обращая внимания на Дарью, Света надела на мою голову устройство, предварительно зажав комбинацию на внутренних панелях, применяемых только для сканирования мимики.

– Он не работает уже бог знает сколько лет. Если когда-то вообще работал, – продолжила уже успокаивающимся тоном Дарья.

Но комбинаторика манипуляторов сработала, и пред моими глазами ожил окружающий мир, рябящий зеленоватого цвета помехами.

– Представьтесь. Ваш биологический код не идентифицирован, – мелькнуло в моих мыслях.

– Второй бортстрелок флота Фаэтона, лейтенант Кай-Клавий Гиллиус, – нехотя сообщил я то, ради чего меня создавали.

– Ментальный код, – запросила программа, и я дал ей эту информацию.

Информация загружалась вглубь шлема. Синхронизируясь со мной, шлем стал усилителем моего сознания. Это было невероятно, но теперь я мог транслировать мысли на всех находящихся в зале – жреческие технологии превосходили плотность межпространственного кармана института.

«Вот и распаковался полностью», – подумал я.

Это было опасно, осьминог мог погибнуть. Мог просто не пожелать идти по пути фаэтонянина, его могли реморализовать светлые или темные, переродив еще на несколько жизней. Но я тут. И я обрел себя. Себя за секунду до своей же гибели от меча, ударившего сквозь хлипкую гостиную дверь. Люди в зале ждали, и я заговорил с их душами.

– Уважаемые друзья, я – тот, кто привел ваши души на Землю после краха нашей планеты. И теперь Земля нуждается в помощи, ведь сюда прибыл Красный змей.

Про то, что он прибыл сюда по моей вине, я, конечно же, умолчал.

– Мне нужна моя информационная сеть, которую я копил годами по вашему времени. Для этого мне нужна помощь, и я уничтожу дракона.

С этими словами я отослал всем душам фаэтонян код – древнюю жреческую молитву. Надеясь на то, что пропущенная сквозь умы сотен человек – а тут собралось едва ли не больше – синхронизация откроет мне доступ к утерянной разумной информационной базе.

3

2

1

И совокупность фаэтонянских сознаний устремились в эфир мощной волной совокупного зова, а душа коллективного осознания Ра ответила.

– Ты долго, мамаяктли.

– Долго, – отозвался я.

– Ты готов к синхронизации?

– Никогда не был так готов, – улыбнулся я.

Пятимерная энергия хлынула в мой разум, сливаясь со мной, давая мне силу и власть над материей, временем и пространством.

*/ Копировать биологическую матрицу Светланы, – написал я.

*/ Создать аналогичную копию.

– Какой выберешь материальный образ? – запросила программа у меня.

– Кай-Клавий Гиллиус, – почти не сомневался я.

– Предполагаю, что на то, чтобы освоить трансформу из гуманоида в рептилию, уйдет время, – предположила кибер-душа Ра.

– Надо полагать, – улыбнулся я. – Но на данный момент, это самая устойчивая на земле форма жизни.

*/ Пуск!

Мое тело начало меняться. Осьминог на глазах собравшихся терял форму, обретая поджарое тело Гиллиуса за одним отличием – теперь я мог трансформироваться в ледяного дракона. Мне больше не нужен был нейрошлем, и я снял его, посмотрев на Свету, которая тут же прыгнула обнимать меня. Тело держало мертвую хватку дракона.

Чтобы не смущать собравшихся наготой, я материализовал себе удобный эко-костюм белого цвета.

– Ну что, Свет, хотел твой Красный змей ледяного дракона, а получит двоих. Плюс сто процентов инвестиций по-земному, – улыбнулся я, шепча девушке на ухо.