Текст книги "Гнезда Химер. Хроники Хугайды"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Сказал, и тут же пожалел: больше всего на свете я боялся, что Альвианта снова обрушит на меня обстоятельную лекцию, минут на сорок, из которой я ничего не пойму. Но, к моему величайшему облегчению, она ответила коротко и вполне внятно.

– Хурмангара – это такая разновидность живых существ, Ронхул. Особенно невыносимы люди хурмангара, поскольку от растений не требуется особого ума, а звери по большей части молчат. Из твоих речей я поняла, что там, где обитают демоны, нет хурмангара. Ничего удивительного, зачем они вам нужны?! Хурмангара глупы и невосприимчивы от природы, и с этим ничего не поделаешь. Остается только использовать их как слуг, да и то не всех, а самых смекалистых.

– Если это и есть самые смекалистые, то каковы же остальные? – искренне ужаснулся я.

– Остальные живут на болотах, – невесело усмехнулась она. – Их ловят Мэсэны, приучают есть дерьмо и продают тем, кому недосуг шляться по болотам… Правда, в диких землях живут и другие хурмангара. Говорят, они тоже глупы, но хитры и воинственны и с ними лучше не встречаться. Впрочем, я их никогда не видела и книг, в которых они описаны, пока не читала… Слушай, да ты ничего не ешь и не пьешь! Я-то думала, что демоны едят и пьют больше, чем люди.

– Выходит, что меньше, – смущенно улыбнулся я. – Ты уж извини. Все очень вкусно, но я уже сыт так, что из-за стола не поднимусь.

– Не поднимешься? – искренне огорчилась она. – А разве так бывает? Ой, как плохо! Знаешь, а я думала, что мы сейчас отправимся в спальню…

Я тут же очнулся от сладкой полудремы и растерянно заморгал. Неужели не ослышался?!

Альвианта тем временем робко предложила:

– Знаешь, Ронхул, я могу позвать слуг, чтобы они отнесли тебя в спальню на руках – если ты действительно не можешь подняться.

– Да нет, на самом деле я отлично могу подняться без посторонней помощи, – заверил ее я. – Это просто такой способ говорить. Но это вовсе не значит, что я тебя обманываю. Просто немного преувеличиваю, чтобы ты поняла, насколько я наелся. Своего рода комплимент твоему гостеприимству… – я окончательно смутился и умолк.

– Ой, какая я глупая, – обрадовалась Альвианта. – Сама могла бы догадаться! Тогда поднимайся, пойдем.

– Куда?

– Как это – куда? В спальню, конечно! – с энтузиазмом воскликнула Альвианта. Потом вдруг нахмурилась и осторожно сказала: – Слушай, Ронхул, ты ведь выглядишь, как мужчина. Но может быть, у вас, демонов, все как-то иначе устроено? Ты когда-нибудь пробовал спать с женщинами?

– Пробовал.

Я не выдержал и рассмеялся: мои отношения с девушками порой складывались довольно причудливо, но до таких идиотских диалогов дело еще никогда не доходило.

– И у тебя получалось? – тоном лечащего врача спросила Альвианта.

– Можешь себе представить, еще как получалось! – сквозь смех выговорил я.

– Ну вот и славно, – обрадовалась она. Немного подумала и добавила: – Неужели ты полагал, что я упущу такой случай, Ронхул Маггот? В мой замок не каждый день забредают демоны.

Она чуть ли не силой извлекла меня из кресла и поволокла за собой. Мы довольно долго скитались по полутемным коридорам, потом поднимались наверх по узкой каменной лестнице. Всю дорогу я пытался убедить себя, что мне чертовски повезло: эта замечательная девушка сама прыгнула мне на шею, мне не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы попасть в ее постель. О такой первобытной простоте отношений можно только мечтать… Но меня, чего греха таить, немного пугали замашки моей прекрасной дамы: волчий аппетит за обедом, настойчивая последовательность, с которой она отбарабанила всю эту чушь про области и ру, и нечеловеческий напор, с которым она сейчас тащила меня в свою спальню.

«Как бы в живых остаться!» – подумал я и даже не улыбнулся этой дурацкой мысли.

Все эти сомнения наверняка отразились на моей роже. По крайней мере, переступив порог спальни, Альвианта внимательно посмотрела на меня и опечалилась. В ее лице появилось что-то детское, и мне тут же захотелось ее обнять. Именно это я и сделал и тут же поцарапал руку о металлический завиток ее кольчуги. Чертыхнулся, разомкнул нежные объятия и поспешно засунул в рот травмированную конечность. Альвианта не поняла, что происходит, и окончательно расстроилась.

– И это все? – растерянно осведомилась она. – У вас, демонов, так принято?

– Нет, – промычал я. – Не совсем так.

– Я тебе не нравлюсь, Ронхул? – тихо спросила она. – Но ведь считается, что я очень красивая – разве нет? А там, где ты жил, меня сочли бы уродиной?

– Ни в коем случае! Все демоны были бы у твоих ног. И мне ты очень нравишься, – искренне сказал я. – Что мне не нравится, так это твоя кольчуга. Я об нее только что порезался.

– Вот я дура! – с облегчением расхохоталась Альвианта. – Кто же идет в спальню в кольчуге?! Совсем про нее забыла… Ты сильно поранился? Может быть, тебе нужен знахарь?

Я помотал головой.

– Чуть-чуть. Это ерунда, забудь. Только знахаря нам здесь сейчас не хватало! Просто сними кольчугу, ладно?

– Сейчас, подожди. Дай твою руку, я посмотрю: вдруг все-таки нужен знахарь, – упрямо сказала Альвианта. Вцепилась в мою поцарапанную лапу, некоторое время рассматривала ее с неподдельным интересом, потом поднесла ко рту и осторожно слизала выступившую кровь.

– Не сердись, Ронхул. Я просто не могла упустить такой шанс. Твоя кровь непременно должна обладать какими-нибудь магическими свойствами, – объяснила она. – Сейчас я ничего особенного не чувствую, но вдруг потом окажется, что я стала бессмертной? Или хотя бы раны будут заживать мгновенно, или аппетит улучшится, или еще что-нибудь случится… Ты не сердишься?

– Да ничего, пей на здоровье, хоть всю, – растерянно сказал я, с ужасом думая: «Что же это будет, люди добрые, если ее аппетит, не приведи господи, действительно еще немного улучшится?! Она же и так наворачивала, как бесноватая!»

– Ну зачем же всю! Хватит и капли, – рассудительно отказалась Альвианта.

Потом она начала избавляться от кольчуги. Проделывала эту сложную процедуру с неподражаемым изяществом: борьба с каждой пряжкой превращалась в упоительную пантомиму. Я уселся на устланный коврами пол и откровенно любовался этим зрелищем. Наконец в углу спальни образовался склад металлолома, а Альвианта подошла ко мне, деловито расстегивая драгоценные пуговицы на полупрозрачной ярко-желтой рубахе. Она оказалась совсем тоненькой. Теперь я окончательно перестал понимать, как ей удавалось справляться с тяжеленным мечом, и самое главное: куда уместилась гора продуктов, уничтоженная ею за обедом?

– Так лучше, чем в кольчуге, Ронхул? – спросила она.

– Гораздо лучше, – зачарованно согласился я.

– Тогда обними меня снова. Теперь уж точно не поцарапаешься.

Жив я все-таки остался, хотя большая часть моих опасений оправдалась: эта хрупкая женщина оказалась настоящим стихийным бедствием. Впрочем, я был готов дать подписку, что согласен терпеть это бедствие снова и снова и принимаю на себя всю ответственность за возможные последствия.

На рассвете мне все-таки удалось заснуть. Сквозь сон я слышал стук в дверь, встревоженное бормотание старухи, из которого я разобрал только слово «Пронт» – она то и дело его повторяла. Я почувствовал, что из-под моего бока исчезло теплое уютное тело: судя по всему, Альвианте пришлось вставать, чтобы заниматься какими-то неотложными делами. К счастью, меня никто не порывался вытащить из-под одеяла: хорошо быть гостем!

Впрочем, выгнать меня из-под одеяла сейчас не смог бы даже обрушившийся потолок. После минувшей ночи мне вообще больше не были страшны такие мелочи, как обрушивающиеся потолки, так что я проспал чуть ли не до самого вечера.

* * *

Когда я проснулся, Альвианта сидела рядом. Слава богу, она была не в кольчуге, а в длинном узком платье, сшитом из тонких полосок черной и желтой ткани. Оно ей не слишком шло. Будь моя воля, я бы нарядил ее во что-нибудь зеленое или фиолетовое, но у меня под рукой не было ничего подходящего.

Альвианта разглядывала меня с самой мечтательной улыбкой.

– Ты такой странный, Ронхул, – тут же затараторила она. – Ешь и пьешь мало, зато спишь много. Ты кормишься снами, да? Все демоны кормятся снами?

– Можно сказать и так, – удивленно согласился я. Мне так понравилась эта ее формулировка, что сразу же захотелось считать ее истиной в последней инстанции.

– Видишь, я сразу угадала! – гордо сказала она. И нерешительно спросила: – Ты прямо сейчас уйдешь? Или сначала поешь? Или погостишь до завтра? Или дождешься этих умников из касты Аа – помнишь, я тебе вчера о них говорила? Вообще-то мне бы очень хотелось, чтобы ты погостил у меня еще немного… Нет, я понимаю, что ты все равно уйдешь, но будет грустно, если это случится так сразу.

– Я останусь, – мягко сказал я. – До завтра. А завтра все-таки уйду, потому что, если я не уйду завтра, я захочу остаться надолго. А мне нельзя оставаться надолго – нигде, даже у тебя.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Конечно, ты не можешь оставаться надолго. Ты же демон. Что тебе делать рядом с людьми? Но может быть, ты все-таки подождешь моих книжников? Они наверняка смогут рассказать тебе про этих людей, которых ты ищешь, и еще много интересного. Я ведь очень мало тебе рассказала.

«Более чем достаточно», – ехидно подумал я, вспомнив ее вчерашний «поток сознания» – все эти Пастпты, Грэнг-Пастпты, Дуул-Пастпты и прочую географическую хрень.

Но вслух я сказал совсем другое.

– Зачем мне твои книжники, Альвианта? Лучше я просто отправлюсь в путь, найду этих загадочных Вурундшундба и посмотрю на них собственными глазами.

– Тоже верно, – задумчиво согласилась она. – Ладно, Ронхул Маггот, завтра так завтра. Хорошо, что не сегодня, вот что я тебе скажу. Значит, грустить будем тоже завтра, а сегодня будем радоваться и надеяться, что этот день никогда не закончится… Знаешь, иногда мне кажется, что любое мгновение может продолжаться вечно, просто мы не знаем нужного заклинания, чтобы его остановить. Может быть, Урги его знают, как ты думаешь?

– Вряд ли, – честно сказал я.

– Жаль, если так, – вздохнула Альвианта. И тут же заулыбалась: – Все это пустяки, Ронхул! Сейчас я буду тебя кормить! Одевайся, пойдем вниз.

– Это обязательно? – с улыбкой спросил я. Признаться, я с некоторым удивлением обнаружил, что готов снова пережить все «ужасы» минувшей ночи.

Но моя прекрасная дама оказалась неумолима. У нее были свои представления о порядке вещей: она была совершенно уверена, что сначала следует есть, а уже потом заниматься любовью. Кажется, ее было легче убить, чем переубедить – и это при том, что у меня не было ни единого шанса победить в битве эту грозную барышню.

– Ладно, кормить так кормить, – обреченно вздохнул я. – А ванна у тебя есть?

– Ванна? – непонимающе переспросила Альвианта. – Что ты имеешь в виду?

– Ладно, неважно. Можно мне как-нибудь помыться?

– О, конечно! – заулыбалась она. – Для этого у меня есть особая бочка, я сама в ней часто моюсь. Не люблю, когда тело подолгу пахнет потом. Мама говорит, что я сумасшедшая и что запах пота нравится мужчинам, но какое мне дело до ее болтовни и до глупых мужчин, которым нравится всякая дрянь. А если завтра выяснится, что им нравится совокупляться с грэу на болоте, – что ж мне, все бросить и перемазаться дерьмом с ног до головы?.. Пойдем!

После продолжительного блуждания по коридорам она привела меня в маленькую комнату, в центре которой стояла здоровенная, в человеческий рост, деревянная бочка. Мне пришлось залезать туда, воспользовавшись специальной приставной лесенкой. Вода в бочке оказалась теплой, от нее исходил слабый сладковатый запах, похожий на аромат лесного меда.

– Здорово! – одобрительно сказал я.

– Еще бы! – согласилась Альвианта.

– Слушай, а что творилось утром? – спросил я. – Столько шуму подняли…

– Утром? Ой, а что же у нас было утром? – она наморщила лоб, потом махнула рукой и рассмеялась: – А, так тебя тоже разбудили вопли моей мамы? Она перепугалась до полусмерти и меня напугала, а это к нам Пронт приехал – всего-то!

– Пронт? Это который с Ложкой? – вспомнил я.

– Ну да, – кивнула она.

– А зачем он приезжал? В гости?

– Ну уж нет! Пронт просто так в гости даже к своим братьям не ездит! Пронт всегда приезжает проверять, все ли в порядке. А потом докладывает Ванду. Пронтов никто не любит, но с ними все носятся: так дешевле обойдется! Если Пронту что-то не понравится, он может стукнуть хозяина замка Ложкой по лбу, развернуться и уехать. Это значит – он честно предупредил, что будет жаловаться Ванду на плохой прием. А Ванд может и Эстёра с Лопатой прислать, если встанет не с той ноги, да еще и в похмелье…

– Ну и дела! – прыснул я. – Слушай, а может его проще убить, чем кормить, этого ябедника?

– Проще-то проще, – мечтательно вздохнула Альвианта. – Иногда так руки чешутся! Но с Вандом ссориться нет дураков. Вот несколько лет назад сумасшедшие альганцы, братья Пэногальфы из Пастпта, не выдержали и прирезали-таки наглого Пронта Ибаэнта Норбандофта…

– Как, ты сказала, его звали? – фыркнул я.

– Ибаэнт Норбандофт, – повторила она, к моему величайшему удовольствию. – А что?

– Ничего, милая, извини. Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, после того как этот гад сожрал все, что хранилось в их вечно пустующих кладовых, и все равно стукнул Ложкой по лбу младшего из братьев, немого Эрберсельфа, Пэногальфы его прирезали столовыми ножами, которые как раз были под рукой… Наверное, это было здорово! Но потом Ванд разгневался и прислал к ним Рандана Таонкрахта, а тот горазд своей Метлой помахать. В общем, братья Пэногальфы позабыли все на свете: и как их зовут, и кто они такие, так что теперь бедняги бродят по двору собственного замка вместе со своими слабоумными слугами и даже не могут решиться залезть за вином в «хозяйский погреб» – представляешь? Ванд и рад бы их простить, но тут уже ничего не поделаешь: Метла Рандана – страшная штука! Так что мне пока не очень-то хочется убивать Пронта. Наш-то Великий Рандан Бааглибат Эльрайнмакт уже давно без дела изнывает.

– Надеюсь, тебя-то он хоть не стукнул, сволочь такая? – сочувственно поинтересовался я.

– С какой это стати? – обиделась Альвианта. – Я его все время кормлю как на убой. А тут мне еще так с тобой повезло: ты вчера мало съел, так что у меня полбочки солено-квашеной умалы по-улльски осталось. Я ему ее и скормила: все равно бочка открыта, не пропадать же добру… Одним словом, Пронт уехал довольный.

– Это радует, – отчаянно зевнул я. И предпринял первую попытку покинуть «ванну». Признаюсь честно: она оказалась неудачной.

Из бочки я все-таки вылез, но только после доброй дюжины попыток и продолжительного нецензурного монолога на своем родном языке, поскольку кунхё показался мне недостаточно выразительным – или же мне просто не хватало теоретической подготовки. Альвианта наблюдала за мной со спокойным любопытством. Кажется, она решила, что это я так развлекаюсь.

Потом она отвела меня в тот же самый зал, где мы сидели вчера, и кормила так усердно и обстоятельно, словно я был еще одним местным ревизором, очередным Пронтом, свалившимся на ее бедную голову.

Пожилая отравительница деловито сновала с подносами и все пыталась завести со мной светскую беседу о ценах на дерьмоедов: очевидно, изучила мой костюм и теперь была уверена, что ее непутевая дочка завела роман с молодым Мэсэном. Я вежливо пожимал плечами в ответ на все ее вопросы, мысленно посылая на ее седую голову самые заковыристые проклятия.

Наконец Альвианта решила, что присутствие мамы нарушает лирическую обстановку, и неласково предложила ей очистить помещение. Та удалилась, шаркая ногами и бормоча себе под нос какие-то смутные проклятия.

– Теперь точно отравит! – ехидно предрек я.

– Ты думаешь? – серьезно переспросила Альвианта. – Ну, если ты так уверен, тогда, может быть, мне следует сделать это первой?

– Да нет, – великодушно сказал я, – можешь не спешить. Это я пошутил.

– Ты извини, что я не поняла, – простодушно улыбнулась она. – У нас никто так не шутит. Здесь вообще редко шутят. Ну, бывает, слуги друг другу штанины узлом завязывают или дерьмоеду в горшок острого соуса нальют – так то слуги… А вот мой отец однажды поймал своего придурковатого братца, моего дядю Эфольда, напоил как следует, переодел в женское платье и подложил в постель к его же собственному бубэру. А тот тоже был пьян, как всегда. Потом дяде Эфольду, чтобы хоть как-то прикрыть свой срам, пришлось отрубить голову бедняге бубэру, который, по большому счету, ни в чем не провинился, а просто хорошо сделал свою работу. И дядина дворня чуть ли не год жила без бубэра, так что половина баб убежала в лес к разбойникам: ходили слухи, что атаман одной из шаек – беглый бубэр, и ему тоскливо без привычной работы.

Я чуть не подавился от таких откровений. Растерянно ухмыльнулся и отчаянно закашлялся.

– Правда же, смешно? – обрадовалась Альвианта. – Мой отец был веселым человеком, совсем как ты!

– Спасибо, – вежливо сказал я. Честно говоря, мне было трудно убедить себя, что мне сделали комплимент, но так оно и было.

* * *

Остаток дня прошел довольно бездарно: Альвианта изо всех сил старалась продемонстрировать, что мой завтрашний отъезд ни капельки не портит ее настроение. В итоге она напилась до бессознательного состояния. Правда, песен так и не пела, а с обезоруживающей искренностью разревелась у меня на груди.

«Может быть, ты погостишь еще два-три дня?» – сквозь слезы спрашивала она. А я, как последний идиот, твердил: «Нет», – и ужасно хотел дать себе по морде за такое фантастическое свинство. Так мы и развлекались – не могу сказать, что мне шибко понравилось.

В конечном счете, мне самому пришлось волоком транспортировать даму в спальню. Хорошо хоть, что она была в состоянии показывать дорогу. Альвианта нашла неплохой способ отомстить мне за мое упрямство: уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки.

А я сидел рядом, гладил ее рыжие волосы и печально размышлял, что завтра переступлю порог гостеприимного замка и меня подхватит холодный ветер – возможно, тот самый «правильный ветер», о котором говорили курносые великаны Урги. Этот ветер будет подталкивать меня в спину и заставит мои ноги передвигаться быстрее и быстрее, и унесет отсюда навсегда. Оно и к лучшему, конечно.

«Другой ветер – это Овётганна и как бы Хугайда, и далеко его родина, незыблемая и неведомая», – вспомнил я загадочную фразу из своего давнишнего сна. Воспоминание подействовало на меня как хорошее заклинание: дурацкая печаль, без которой вполне можно было бы обойтись, ушла, словно и не бывало, и единственное, чего мне сейчас хотелось, – это продолжить путь.

Впрочем, перспектива блужданий в темноте несколько охладила мой энтузиазм. Я надеялся, что смогу потихоньку уйти на рассвете, но Альвианта проснулась раньше: небо за разноцветными стеклами оконных витражей все еще оставалось темным, так что до утра было далеко.

– Ты гость, а не слуга, Ронхул Маггот, – несчастным голосом сказала она, – но может быть, ты подашь мне кувшин с водой? Я не хочу показаться невежливой, но, с другой стороны, не будить же маму. Только ее нам здесь не хватало!

– Нет проблем, – улыбнулся я. Принес ей воду и сочувственно спросил: – Хреново, да?

– Хреново, – просто согласилась она. – Мало того, что мне стыдно за свое поведение, так еще и голова болит.

– А почему тебе стыдно? – удивился я.

– Я пыталась развеселиться, а вместо этого напилась, как гурэпло[33]33
  Эльройн-мактское словечко для обозначения одной из низших каст, то же самое, что и альганское «урэг».


[Закрыть]… или даже хуже, как альганец! – объяснила она. – Хотела развлекать тебя беседой, а вместо этого ревела, как простолюдинка. Если бы ты был обыкновенным человеком, я бы просто убила тебя, и дело с концом! Впрочем, если бы ты был человеком, я бы вряд ли стала плакать. А теперь мне приходится смотреть тебе в глаза и испытывать стыд.

Я содрогнулся, когда понял, что она не преувеличивает: убить мужчину, из-за которого пришлось поплакать, безусловно, оптимальное решение проблемы, если обиженная леди не только молода и красива, но и вооружена до зубов. Впрочем, я не слишком долго беспокоился о себе. Был совершенно уверен, что она даже не попытается: кто же в здравом уме попрет с мечом на демона?

– Ты напрасно стыдишься, – мягко сказал я. – Пока ты спала, я тоже плакал. Теперь тебе легче?

– Это не может быть правдой, – Альвианта смотрела на меня широко открытыми глазами. Кажется, у нее даже похмелье прошло от удивления.

– Может! – твердо сказал я. Разумеется, я врал, но так вдохновенно, что сам себе верил.

– Но у тебя сухие глаза и щеки, – она не поленилась проверить.

– Так времени много прошло, – объяснил я. – Знаешь, сколько ты дрыхла?

– Долго, да? – обрадовалась Альвианта. – А ты ждал, пока я проснусь, вместо того чтобы разбудить? Вот здорово! Так тебе и надо, Ронхул Маггот!.. Ладно уж, иди сюда, что с тобой делать.

На рассвете я понял, что не смогу отправиться в путь прямо сейчас. При всем желании мне не удастся доковылять даже до порога спальни. Так что я разрешил себе закрыть глаза и расслабиться, к великой радости Альвианты, которая ожидала рассвета, как смертного приговора.

– Спи уж, – сказала она. – Уйдешь вечером, если тебе так припекло.

– Не хочу я никуда уходить, – сонно пробормотал я.

– Вот и не уходи! – обрадовалась она.

– А меня никто не спрашивает, чего я хочу и чего не хочу, – вздохнул я. – Я ничего не решаю.

– А кто решает-то?

– Не знаю. Просто ветер дует в спину…

– Какой ветер? – переполошилась Альвианта. – О чем ты говоришь, Ронхул?

– Не знаю, – снова признался я. – Может быть, Овётганна… Тебе знакомо это слово?

– Все, больше ничего не говори! – она зажала мне рот маленькой, но жесткой ладошкой. На ее лице был неподдельный благоговейный ужас. – Есть слова, которые нельзя произносить вслух, Ронхул! – строго сказала она.

– Почему? – удивился я, отдирая ее лапку от своих губ. Все это основательно меня заинтриговало. – Не бойся, я больше не буду произносить это слово. Оно мне приснилось после того, как я удрал от Таонкрахта, а Урги не позволили мне задержаться у них подольше…

– Тебе снятся такие сны! – завистливо протянула она. – Впрочем, тебе проще: ты же демон. Вот оно как бывает!

– Может быть, ты расскажешь мне, что означает это таинственное слово, которое ты не позволяешь мне произносить вслух? А кстати, почему? Что, оно действует как заклинание?

– Конечно, – невозмутимо подтвердила Альвианта. – А почему ты спрашиваешь, Ронхул Маггот? Ты же и без меня все знаешь: это имя ветра, незримого и неосязаемого – до поры до времени. Он вращает колесо каждой человеческой судьбы и управляет всем Миром, хотя почти никто не ощущает его дуновения на своем лице… Но неужели ты думаешь, будто я могу знать, что это такое? Я же говорила тебе, что прочитала совсем мало книг. Хотя я не думаю, что есть книги, из которых можно узнать о таких вещах!

– Всякие бывают книги, – пробормотал я, проваливаясь в сон.

* * *

Когда я проснулся, все три солнышка заглядывали в окно спальни, моя одежда лежала на ковре, аккуратно сложенная – я сам точно не мог этого сделать! Под стопкой одежды обнаружилось драгоценное одеяло, подарок Урга. Альвианты нигде не было.

«Хорошее дело! Как же я отсюда выберусь?» – растерянно подумал я.

Оделся, вышел в коридор, сразу же обнаружил лестницу, ведущую вниз, и спустился на первый этаж замка. Там я, разумеется, сразу же заблудился. Я дошел до того, что попытался расспросить слуг. Они застенчиво ухмылялись и молча пятились куда-то в полумрак, в точности, как таонкрахтова дворня.

Проплутав с четверть часа, я неожиданно оказался перед дверью, которая вела во двор. Я обрадовался так, словно выбрался из какого-нибудь лабиринта, вышел на свежий воздух и тут же зажмурился от яркого солнечного света. А потом осторожно открыл глаза и увидел Альвианту. Она шла мне навстречу с ослепительной улыбкой и высоко поднятой головой, в кольчуге и плаще, и я сразу понял, что душераздирающих прощальных сцен не будет.

– Я как раз оделась, чтобы проводить тебя до Тропы, – сухо сказала Альвианта. – Я же обещала. И еще я велела маме собрать тебе еду в дорогу. А то хорош ты будешь: демон, шныряющий по кустам в поисках спелых ягод! И не бойся, мама не стала класть туда яд. Я уже проверила: дала по кусочку от каждого блюда своим слугам, и они по-прежнему живы и здоровы, я даже слегка разочарована… Впрочем, все это пустяки, Ронхул. Ты готов идти? Пошли!

По дороге мы молчали. Я все надеялся придумать какую-нибудь фразу, которая могла бы исправить положение. Разумеется, моя затея была заранее обречена на провал: слова – это всего лишь слова, и обычно они ничего не меняют. Вообще ничегошеньки.

– Слушай, а может быть, ты просто отправишься вместе со мной?

Эта фраза вырвалась почти помимо моей воли. Я и сам не ожидал, что сделаю ей такое дурацкое предложение. Я не нуждался в спутниках, даже в одной-единственной спутнице, мужественной, очаровательной, темпераментной и забавной, как нескладный пушистый щенок. И, потом, я заранее был уверен, что никуда она со мной не пойдет: если уж даже Мэсэн, которому, на мой взгляд, терять было практически нечего, кроме десятка дерьмоедов в сарае, наотрез отказался от занятий пешим туризмом на скоростной трассе.

Надо отдать должное Альвианте: прежде чем отказаться, она молчала секунд десять – взвешивала все «за» и «против», я полагаю.

– Спасибо, Ронхул, – наконец сказала она. – Мне показалось, что ты говорил очень искренне, и мне будет приятно вспоминать о твоем предложении, когда я стану седой беззубой старухой. Вот, дескать, когда была я молода и прекрасна, приходил в наши края демон, увидел меня и остался так доволен увиденным, что позвал меня за собой. Но я не могу пойти с тобой. Мне очень хочется, можешь поверить, но это совершенно невозможно!

– Почему? – печально спросил я. – Впрочем, я и сам догадываюсь: сейчас ты скажешь мне, что не можешь бросить свой замок, отвоеванный в честной борьбе у родственников, своих идиотов-слуг и даже свою мамочку ты не можешь бросить, потому что она без тебя пропадет.

– Именно так и есть, – спокойно согласилась Альвианта. – Все это – мое достояние, и я не могу его бросить ради неизвестно чего. На тебя нельзя положиться, Ронхул. Ты как-нибудь да разыщешь, что тебе нужно, а потом исчезнешь – ты же говорил мне, что больше всего на свете хочешь исчезнуть! – и я все равно останусь одна, только не за оградой собственного замка, а где-нибудь в диких землях. А потом, когда мне удастся вернуться домой – если еще удастся! – я наверняка обнаружу, что в Хапс Дюэльвайн Гаммо хозяйничает мой хитрющий дядя Бикантномьен и мои хоты давным-давно приведены им к присяге, а мама побирается на большой дороге или квасит умалу для лесных разбойников. И все это только ради того, чтобы провести еще несколько дней с тобой? Извини, Ронхул Маггот, ты хорош, но не настолько.

– Разумеется, я не настолько хорош, – согласился я. – Никаких возражений.

Я хотел было сказать Альвианте, что бросать ее драгоценное «все» следует вовсе не ради меня, а ради «неизвестно чего», потому что неизвестность – это такая специальная, единственная и неповторимая штука, во имя которой человек вполне может отказаться от чего угодно, в том числе и от фамильного замка, по которому бродят толпы сбрендивших слуг, – если он настолько удачлив, что ему однажды выпадет такой шанс. Но я вовремя прикусил язык: кто я такой, чтобы лезть к этой милой женщине со своей дурацкой философией? Во-первых, ей и без того невесело, а во-вторых, она уже все для себя решила.

– Я рада, что ты понимаешь, – улыбнулась Альвианта. – Я сразу подумала, что ты можешь понять абсолютно все, как только взглянула на тебя, Ронхул Маггот! Я буду помнить тебя очень долго. Может быть, всегда… Знаешь, теперь я даже рада, что ты так быстро уходишь. По крайней мере, между нами не случилось ничего плохого: мы не поссорились и не наскучили друг другу. Мне не довелось проснуться от твоего храпа и почувствовать раздражение, ты не принялся тискать моих служанок по темным углам, не клянчил, чтобы я отдала тебе поносить свои лучшие доспехи, не пытался порезать мясо моим мечом и не плясал голым в спальне моей мамы… Одним словом, в моих воспоминаниях о тебе не будет ни одного темного пятнышка, и это прекрасно!

«Хороший же у нее опыт совместной жизни с мужчинами, – сочувственно подумал я. – Судя по всему, ее предыдущие кавалеры были настоящими героями. Да уж, повезло барышне, нечего сказать».

– Знаешь, что? – вдруг оживилась Альвианта. – Я только что подумала: ты же демон, ты все можешь! Ты ведь можешь присниться человеку, если захочешь? Уверена, что это так. Ты снись мне иногда, ладно?

– Ладно, – легкомысленно пообещал я.

Эта ложь далась мне очень легко, потому что в глубине души я был совершенно уверен, что мое обещание выполнится само собой: люди часто видят во сне именно то, что им хочется увидеть.

– Вот она, твоя Тропа, – наконец сказала Альвианта. – Здесь мы с тобой встретились, Ронхул. Здесь и расстанемся.

Сунула мне небольшую кожаную сумку, шепнула:

– Здесь только еда, и никакого яда. Яд нынче дорог! – и рассмеялась, довольная собственной незамысловатой шуткой.

– Спасибо, – сказал я, вешая сумку на плечо. А сам подумал: «Что-то я обрастаю барахлом. Никуда от него не денешься!»

– Прощай, Ронхул Маггот, – с пафосом провозгласила Альвианта, и я в очередной раз удивился мощи ее голосовых связок.

– Прощай. – Я все еще медлил, поскольку внезапно обнаружил, что не так уж готов повернуться к ней спиной и уйти.

Но мне пришлось это сделать: холодный ветер настойчиво дул мне в спину. Я был почти уверен, что его имя – Овётганна, и мне чертовски хотелось снова и снова повторять это незнакомое слово вслух, но я почему-то стеснялся – сам не знаю кого.