Текст книги "Неуловимый Хабба Хэн. История, рассказанная сэром Максом из Ехо"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

То есть эти трое натурально спасли мне жизнь. А на следующий день я уже худо-бедно свыкся со своей новой участью. Я вообще довольно быстро ко всему привыкаю, а бесконечные прогулки по Старому Городу, честно говоря, не худшее, что может случиться с человеком. Скорее наоборот. Я, можно сказать, вошел во вкус.

Одно плохо: я по-прежнему очень хотел встретить Хаббу Хэна. Никак не мог отделаться от мысли что это – самое главное дело, недостижимая цель практически мечта всей жизни. Требовательно вглядывался в лица прохожих и трактирных сидельцев. Всякий раз разочаровывался, не обнаружив под их тюрбанами ни единой огненной искры. С каждой неудачей желание мое лишь крепло. Я уже только об этом и мечтал, представлял себе: вот я захожу, скажем, в «Мед Кумона», такой весь из себя спокойный и равнодушный, а там в дальнем углу сидит неприметный господин в сером лоохи, и никто, кроме меня, не видит, как пылает его огненный лик. Или нет, даже не так. Еще круче. Я выхожу из дома на улицу, в кои-то веки решив никого не искать, а просто по-человечески позавтракать, и тут мне навстречу... О-о-о!

Тем горше было каждое новое разочарование. Мой личный рекорд составлял тысячу разочарований в сутки, и я не собирался на этом останавливаться.

Друзья мои вели себя в эти дни как настоящие ангелы, но предпочитали держаться от меня на безопасном расстоянии. Всем вдруг стало совершенно ясно, что я – то самое лихо, которое лучше не будить. То ли Джуффин проинструктировал, то ли сами догадались. Леди Меламори, впрочем, доставало мужества ночевать под моим кровом. Сказывалась, надо думать, хваленая арварохская закалка. По вечерам мы валялись на ковре в гостиной, листали очередной том Энциклопедии Мира Манга Мелифаро, составляли маршрут предстоящего путешествия и старательно делали вид, что нам нравится такой вариант развития событий. Впрочем, допускаю, что она-то как раз искренне радовалась поводу надолго улизнуть из Ехо, а вот я точно притворялся. И боюсь, не слишком талантливо.

Словом, на шестой день поисков я был настолько далек от своей невнятной цели, насколько это вообще возможно. И, увы, сам это прекрасно осознавал. Но упорно практиковался в искусстве пешей ходьбы – в надежде, что инструкция Джуффина «взять себя измором» все-таки не скверная шутка, а непонятная мне, зато действенная метода.

Чтобы хоть как-то развлечься, я начал шляться по притонам. В смысле – перестал наконец надменно воротить нос от дешевых забегаловок, великое множество которых внезапно обнаружил на границе между бедными кварталами Старого Города и роскошными особняками Нового. Так сложилось, что эту часть Ехо я прежде не знал вовсе, а место оказалось прелюбопытное.

Когда-то, задолго до начала Смутных Времен, здесь уже начинался пригород. Резиденции второстепенных Орденов перемежались скромными жилищами обслуживающего персонала и просторными домами богатых фермеров. После окончания Войны за Кодекс столица внезапно стала самым спокойным и безопасным городом Соединенного Королевства, и ее население тут же возросло чуть ли не вдвое за счет многочисленных провинциалов, рванувших сюда – кто делать карьеру, а кто за дармовой Королевской кормежкой. Тогда на Правом Берегу спешно начали строить роскошный и чрезвычайно удобный для жизни Новый Город. С тех пор в столице, можно сказать, два вполне равноправных деловых центра, а между ними – не трущобы, конечно, но весьма своеобразное пространство: древние дворцы, живописные руины Орденских резиденций, приземистые деревенские дома и запущенные сады. Розовый куст, преспокойно цветущий посреди мостовой, здесь обычное дело, равно как и дешевый трактир, расположившийся в замке эпохи династии вурдалаков Клакков.

Впрочем, некоторые трактиры ютились на первых этажах жилах домов, иные же занимали опустевшие фермы. Последние мне нравились больше всех, поскольку пить скверную камру, сидя на садовой скамейке под цветущей липой, в трех шагах от уличной жаровни, на которой булькает котел с дежурным супом для компании старичков-завсегдатаев, – совершенно особое удовольствие, этакий скромный пикник для небогатого мизантропа, каким я был очень, очень давно. И не в этом Мире. И хорошо, что так.

Хаббу Хэна в этих садах я, впрочем, так и не обрел. И в сырых каменных подвалах бывших Орденских резиденций, где рыбу, пойманную в Хуроне за полчаса до обеда, жарят в очаге, сложенном пять тысячелетий назад, его тоже не было. Зато в одном из таких подвалов я встретил старинного знакомца и, честно говоря, обрадовался. Не то принял случайную встречу за добрый знак, не то просто устал от своих одиноких скитаний по границе Старого Города.

Старинный знакомец носил тонкие арварохские сапоги из серебристой кожи гигантского паука и как минимум полдюжины ветхих разноцветных лоохи разной длины, напялив их одно на другое, да так, чтобы ни одно не укрылось от глаз стороннего наблюдателя, Пальцы его были унизаны драгоценными перстнями, надетыми прямо поверх рваных нитяных перчаток. Тюрбаны он презирал, поэтому его голову венчала копна белоснежных волос, небрежно перехваченных мятой тряпицей, концы которой скрепляла гигантская брошь в форме дракона. На мой вкус, место этой безделушки было в Королевской сокровищнице. Глазами дракона неведомый ювелир сделал кроваво-красные рубины; точно такого же цвета были глаза самого Кобы, старшины столичных нищих. Только сияли они куда ярче, чем драгоценности.

– В последнее время тебя, сэр Макс, можно встретить в самых неожиданных местах, – приветствовал меня Коба. – Чудные дела творятся в Ехо, да?

– Да нет, не сказал бы, что такие уж чудные, – я немного смешался и, чтобы сменить тему, предложил: – Присаживайся. Угощу тебя обедом, если захочешь. А не захочешь, дело хозяйское.

– Отказываться от дармового обеда мне никак нельзя, – строго сказал нищий. – За такое пренебрежение выгодой нашего брата в старые времена могли запросто из цеха выкинуть. Теперь уж не то, но я предпочитаю хранить твердость и не изменять принципам.

– А если предложат дюжину дармовых обедов кряду? – рассеянно спросил я. – Так и лопнуть недолго.

– В некоторых случаях можно попросить, чтобы тебе дали стоимость еды деньгами, – охотно объяснил Коба. – А можно просто очень медленно есть, растянув трапезу на несколько часов – да хоть на пару дней, если брюхом слаб. Словом, следует действовать по обстоятельствам, как во всяком другом деле.

Я все больше радовался, что его встретил. Красноглазый старшина портовых нищих всегда представлялся мне одной из самых загадочных фигур в столице. Профессия на первый взгляд малопочтенная, что и говорить. Однако это не помешало Кобе стать одним из главных участников Королевского заговора против покойного Магистра Нуфлина[15]15
  Некоторые сведения об этом заговоре содержатся в повести «Болтливый мертвец».


[Закрыть]. Заговор, конечно, был тот еще; на мой взгляд, он куда больше походил на азартную детскую игру, чем на серьезную попытку переворота. Но все-таки.

Итак, с Его Величеством Гуригом Восьмым старшина нищих был на короткой ноге, тому я сам свидетель. Мой шеф относился к Кобе с большим интересом и явной симпатией, а сэр Шурф Лонли-Локли, которому не раз доводилось иметь дело с Кобой, одобрительно отзывался о его уме и организаторских способностях. В моих глазах это были крутые рекомендации. Кроме того, краем уха я слышал, что Коба принадлежит к каким-то загадочным муракокам[16]16
  Разговор на эту тему зашел на страницах повести «Зеленые воды Ишмы».


[Закрыть] – не то религиозная секта, не то тайное общество, не то просто разновидность судьбы, поди разбери. Добиться от него мало-мальски внятных разъяснений мне так и не удалось; единственное, что я уяснил, – все муракоки убеждены, что проживают несколько жизней в разных Мирах одновременно. И даже вроде бы не просто фантазируют, а осознанно присутствуют во всех этих реальностях, по крайней мере иногда. Черт знает что, короче говоря. Но очень любопытно.

В общем, я решил, что болтовня с Кобой поможет мне хоть немного отвлечься от поисков неуловимого Магистра Хаббы Хэна, при одной мысли о котором мне делалось дурно. Натурально, голова кружилась, и в глазах темнело – вот ведь до чего себя довел.

– А это ничего, если я буду задавать тебе всякие дурацкие вопросы, Коба? – спросил я, когда нам принесли Дымный суп из речной рыбы и луговых трав. – Потому что если ты не хочешь ничего рассказывать, я пойму. Мне же не для дела, а...

– Да что я, не понимаю? – пожал плечами Коба. – Конечно тебе интересно. Ты же, если я не ошибаюсь, совсем недавно в столице живешь? Лет пять, да? И прибыл сюда явно не из графства Вук, что бы там ни рассказывал, уж я-то чую человека из дальних мест. Из таких дальних, что и расспрашивать не к чему, если хочешь спать спокойно.

– Ну, можно подумать, так все страшно, – укоризненно сказал я.

– Именно, – вполне равнодушно подтвердил Коба. – Да будет тебе известно, для муракока нет ничего страшнее путешествия между Мирами. Оно сулит таким как я только безумие, так что лучше вовсе не размышлять на эту тему. А ты давай, спрашивай, если не передумал. О себе я поговорить люблю, да что-то в последнее время мало охотников слушать. Люди быстро стареют, и им начинает казаться, будто в Мире не осталось ничего, заслуживающего внимания. Дурни.

– Еще какие! – согласился я.

Мы немного помолчали, отдавая должное рыбному супу. Подозреваю, его варили вовсе без применения Очевидной магии: искушенного повара в такой дешевый трактир на службу не заманишь. Мои избалованные коллеги, пожалуй, и пробовать сей шедевр пейзанской кухни не стали бы, да и Коба высокомерно поджимал губы после каждой ложки. А мне понравилось: уха – она и есть уха, с дымком и кореньями. Отличная штука.

– Я вот что хочу про тебя понять, – наконец сказал я. – Мне всегда казалось, что это, мягко говоря, не самая завидная судьба – быть нищим, пусть даже самым главным нищим в городе. И горожане наши думают точно так же – ну я же вижу, как они к тебе и твоим ребятам относятся. Что касается твоих подопечных, ты уж не обижайся, поделом. Тот еще народ, по большей части.

– Еще бы! – охотно согласился Коба.

– Ну вот, – вздохнул я. – А тебя-то как занесло в такую... Нет, не в компанию даже – в такую судьбу? Я же вижу, что ты за человек. В моей гостиной рядом с Его Величеством ты куда уместнее смотрелся, чем под мостом.

– Ну, положим, под мостом я никогда не стою, – пожал плечами Коба. – И людям своим не велю там стоять. Плохое место для того, кто хочет получить подаяние. Но вопрос твой понятен. Ты – не первый, кто его задает. Твой начальник, Кеттариец, в свое время чего мне только не предлагал. От Королевской пенсии за особые заслуги до места в своей конторе... Что, удивил я тебя? А вот так-то, сэр Макс, могли бы мы с тобой коллегами быть!

И он от души расхохотался, радуясь моей растерянности.

– Ну приврал я, приврал, – отсмеявшись, признался Коба. – Но совсем немного. В Тайный Сыск он меня зазывал не на постоянную службу, а так, для особых поручений. Но тут уж пришлось мне его огорчить, хоть и сдружились мы в Смутные Времена. Нельзя мне судьбу менять, даже если захотел бы. А я не хочу. По сердцу она мне и по силам. Моя судьба, как-никак. Не с чужого плеча.

Я только головой качал. Ну и дела!

– Нищие нужны для равновесия, – объяснил Коба. – Не для равновесия Мира, конечно, без нас он не рухнет. Но для равновесия городской жизни – еще как нужны. Всякому городу положена своя доля горя и нужды, вот мы за всех и расхлебываем. Если в один прекрасный день я прогоню своих красавцев из столицы и уйду на покой, никого вместо себя не оставив, наши беды будут поделены между остальными горожанами и все тут же разладится. Например, упадет курс короны, рухнет Гребень Ехо, разорится пара-тройка самых влиятельных семей, полиция сдуру прикроет Сумеречный рынок, а какой-нибудь купец из Ташера заразит полгорода рыбьей лихорадкой, от которой одно спасение – голову под водой во время приступа держать. И это будут только цветочки, уж поверь мне на слово.

– Верю.

Я был удивлен, почти шокирован. Никогда прежде не рассматривал ситуацию с этой точки зрения! Но ответ на свой вопрос я так и не получил, поэтому задал его снова:

– И все-таки, почему именно ты?

– Ну я же говорю, судьба такая, – пожал плечами Коба. – Можно подумать, ты не знаешь, что такое судьба и как она берет в оборот человека. С другой стороны я вполне доволен. Сам посуди, я богат, как Королевский казначей, а обедаю за твой счет. Чем плохо?

Я невольно улыбнулся. Тоже мне счастье, конечно. За мой счет пообедать – большого ума не надо. И между прочим, куча народу этим беззастенчиво пользуется.

– И потом, – флегматично добавил Коба, – неужели ты думаешь, что держать в узде моих подопечных – такая уж простая задача? Поверь мне, мало кому это по плечу. Спроси своего начальника, он в свое время многому у меня научился. Не магии, конечно, тут мне рядом с ним ловить нечего, как и всем остальным. А вот про людей он от меня кое-что новенькое узнал. Чего они хотят, что любят и чего боятся. И как повернуть это на пользу делу. Я уж не говорю о том, что нищенство – великое искусство, не хуже этой вашей магии. Думаешь, все просто – стой на улице, напустив на себя жалостный вид, жди подаяния? Нет, сэр Макс, так ты ничего не дождешься. Ну, пару медных горстей к вечеру получишь, если очень повезет. Но никак не больше. Чтобы быть удачливым в нашем деле, надо очень хорошо понимать людей. С каждым говорить на понятном ему языке взглядов и жестов. И ничего не хотеть от людей, кроме их денег. Да, и самое главное – денег тоже не хотеть. Просить, вымогать, требовать, всеми силами добиваться, но не хотеть. Понимаешь, о чем я толкую?

– Коба, – прочувствованно сказал я, – больше всего на свете я сейчас хотел бы понять, о чем ты толчешь. Ты представить себе не можешь, насколько это для меня важно!

– Интересные дела, – старшина нищих поглядел на меня с искренним интересом. – А зачем тебе? Жалованье у тебя, насколько мне известно, неплохое. Одно из самых высоких в Соединенном Королевстве. Вполне можешь позволить себе не хотеть денег. Ты же небось и потратить их толком не успеваешь.

– Не в деньгах дело, – отмахнулся я. – Мне бы сам принцип уяснить: как можно хотеть и одновременно не хотеть? И получать это самое, которое хочешь. Вернее, не хочешь, но все равно получаешь, потому что оно тебе нужно. Ты же об этом толкуешь?

– Ага, – кивнул Коба. И задумался.

Думал он долго. Так долго, что я успел сжевать половину черствого сырного пирога, который был далеко не так хорош, как давешний суп. Пожалуй, следовало бы вернуть его на кухню и заказать что-нибудь другое, но мне было не до того.

– Нет, не смогу объяснить, – наконец сказал Коба. – Тут не говорить надо и не слушать, а делать, пока не получится.

Я разочарованно кивнул и уставился в тарелку.

– Но если тебе очень надо, могу показать, – неожиданно продолжил он. – Может, и поймешь, кто тебя знает?

– Показать? – изумился я. – В смысле? Ты будешь просить подаяние, а я – смотреть?

– Нет. Ты сам будешь просить подаяние и смотреть, что из этого выйдет. А я пригляжу, чтобы у тебя не было неприятностей. Как тебе такое предложение?

Предложение, что и говорить, было то еще. Сказать, что оно меня обескуражило, – не сказать ничего. С другой стороны, мне всегда нравилось решать свои проблемы экстравагантным способом. Одну осеннюю депрессию я, помнится, вылечил ни много ни мало спешным переездом в иной Мир и с тех пор окончательно уверовал в целительный эффект всех без исключения безумных затей. Хотя сейчас, задним числом, понимаю, что избирательность в таком деле не помешала бы. Как и во всяком другом.

– То есть ты научишь меня побираться? – все еще не веря своим ушам, переспросил я. – Слушай, а это мысль! Вдруг и правда пойму, как это работает: нуждаться, но не хотеть. И тут же получать на блюдечке.

– Чего-чего, а блюдечек не обещаю, – сурово отрезал Коба. – А поучить – что ж не поучить хорошего человека полезному ремеслу? Тем более тебе, как я понимаю, не скуки ради, а для дела, так?

– Ох, Коба, – вздохнул я. – Еще как для дела! Для дела всей моей жизни практически.

– Я так и подумал, – равнодушно ответствовал он. – Теперь так. Плата за обучение сто корон. Буду я возиться с учеником день или дюжину лет, значения не имеет. Мои люди отдают деньги потом, из своих заработков, но тебе, как я понимаю, вполне по силам заплатить вперед.

Я кивнул.

– И долго я тебя учить не стану, тут уж без обид, – добавил Коба. – Потратить день-другой на человека, который не собирается вступать в мой цех, я могу а на большее не рассчитывай. К тому же все тонкости нашего ремесла тебе, как я понял, ни к чему. Только основной принцип усвоить.

Я с жаром закивал. В глубине души я надеялся что хватит и пары часов. До сих пор я с рекордной скоростью осваивал самые мудреные колдовские фокусы; Джуффин не раз говорил, что я учусь всему слишком быстро и это, дескать, его тревожит. Разумеется, мне было приятно думать, что так будет всегда и во всем.

– Тогда приходи ко мне домой нынче ночью, -решил Коба. – До полуночи я занят, а потом – добро пожаловать. Найдешь мой дом?

– Думаю, да. Мне Кофа однажды его показывал. Если пойму, что заблудился в Портовом Квартале, пошлю тебе зов.

– Хорошо. Значит, после полуночи. И деньги не забудь. Ровно сто корон, больше ни единой горсти с собой не бери, это важно, – напутствовал он меня, поднимаясь из-за стола и аккуратно расправляя складки своих лохмотьев.

Про себя я решил, что, даже если из обучения ничего не получится, сто корон – не такая уж высокая плата за возможность попасть в жилище таинственного старшины нищих. Слухи о Кобином доме ходили самые странные, при этом из счастливчиков, самолично побывавших у него в гостях, я был знаком только с Джуффином, а шеф не любитель разглашать подробности частной жизни своих приятелей.

Да и давно дело было, в Смутные Времена. Коба с тех пор двести раз мог сменить жилье.

Напоследок Коба навис надо мной, дохнул не перегаром и табаком, как я ожидал, даже не давешним рыбным супом, а тяжким, густым медовым ароматом, словно только что из улья вылез, и шепнул в самое ухо, так тихо, что я едва разобрал:

– Я правильно понимаю, что ты хотел бы сохранить свое обучение в секрете?

Я молча кивнул. Секретность нашего предприятия казалась мне делом настолько естественным, что я даже не позаботился оговорить это условие заранее. Но Коба сам обо всем подумал.

– Тогда услуга за услугу, – так же тихо сказал он. – Ты тоже никому ни звука. Кеттариец небось сам догадается рано или поздно, ну и вурдалаки с ним, он, хвала Магистрам, молчать умеет. И ты помалкивай. Я все-таки цеховой устав ради тебя нарушить собираюсь. Мне, конечно, слова никто поперек не скажет, но за спиной шептаться будут. А я этого не люблю. Ясно?

– Ну да, – тоже шепотом ответил я. – А как иначе?

– С тобой, как я погляжу, легко договориться, – похвалил меня Коба.

– С тобой, вроде, тоже, – усмехнулся я.

Он серьезно кивнул и отвесил мне неглубокий поклон:

– Спасибо за еду, добрый человек.

На том и расстались.

Просьба Кобы держать язык за зубами доставила мне только одно неудобство. Я не смог выполнить давешнюю просьбу сэра Шурфа Лонли-Локли, который настойчиво рекомендовал мне советоваться с ним в тех случаях, когда мне кажется, будто я понимаю, что происходит, и твердо знаю, как следует поступить. Ситуация была как раз подходящая, но обманывать Кобу мне не хотелось.

Поэтому я не стал беспокоить Шурфа Безмолвной речью, а ссыпал в протянутые ладони трактирщика пригоршню мелких монеток и отправился домой. Огненный лик Хаббы Хэна несколько раз мерещился мне по дороге, но я уже окончательно перестал себе доверять, а потому разочарование мое было не столь острым, как в прежние дни. «Ничего-ничего, – думал я, – вот выучусь всему нынче ночью, и этот грешный Магистр у меня в кармане. Никуда не денется».

Меламори, конечно, сразу поняла, что я затеваю некое несказанное безобразие. Но с ней было просто договориться. Я честно признался, что небольшой секрет действительно имеет место, но не мой, а чужой, и Меламори тут же прекратила меня тормошить. Когда за час до полуночи я принялся понемногу собираться, она ограничилась ехидным вопросом:

«Будешь ловить своего Хаббу Хэна как ночную рыбу, с факелом?» – а потом с удовольствием созерцала мое неподдельное смущение.

Смущался я еще примерно полчаса, заодно оделся и пересчитал деньги, а потом все-таки вышел из дома, сел в амобилер и поехал в направлении Речного Порта. Бросил свой горемычный транспорт неподалеку от Портового Квартала, дальше пошел пешком, в надежде, что зрительная память и чувство направления меня не подведут. Они и не подвели, по крайней мере, блуждал я куда меньше, чем опасался. Сделав всего один лишний круг, обнаружил знакомую свалку негодных рыбацких лодок и водных амобилеров, обошел ее слева и нырнул в неприметный переулок, в конце которого ютилась лачуга Кобы, одно из самых крошечных и ветхих строений даже по меркам здешних трущоб. Входная дверь болталась на одной петле, а плоская крыша щерилась наспех приколоченными гнилыми досками, щели между которыми не оставляли стороннему наблюдателю иллюзий, будто это жилище способно уберечь своего хозяина от дождя.

Я нерешительно затормозил на пороге и на всякий случай послал зов Кобе.

«Я пришел. Можно заходить?»

«Ну попробуй, – отозвался тот. – А вдруг сумеешь?»

Я не понял, что тут можно не суметь, но решил, что это просто особенности речи моего будущего наставника. Любимое выражение, шутка, понятная только ему, – ну мало ли? А потому, не раздумывая, отодвинул в сторону дверь и вошел в дом.

Внутри оказалось темно и абсолютно пусто. Ни мебели, ни даже какого-нибудь хлама. Только голые стены и земляной пол. Самого Кобы тут тоже не было, и я начал подозревать, что стал жертвой розыгрыша. Или, чего доброго, все-таки перепутал его хибару с похожей развалюхой. А что ж, свернул не в тот переулок, всякое бывает. Теперь придется снова слать ему зов, объясняться, расспрашивать. Терпеть этого не могу, честно говоря... А что делать?

Я уже развернулся, чтобы выйти на улицу, когда заметил, что темнота в одном из углов помещения, рядом с покосившейся входной дверью, качественно отличается от темноты в остальных углах. То есть везде было просто темно, как и положено ночью в пустом, неосвещенном доме. Для зорких угуландских глаз это не проблема: все, что требуется, запросто можно разглядеть. А вот в том грешном углу оказалось не просто темно, а черным-черно. Темнота была не обычным отсутствием света, а вполне самостоятельным явлением, чуть ли не материальным предметом. Казалось, ее можно потрогать.

Я и потрогал, не удержался. Подошел поближе и сунул руку в чернильную кляксу тьмы. Интересно же!

Возможно, когда-нибудь любопытство меня погубит. Но до сих пор оно, честно говоря, не приносило мне ничего, кроме пользы. Вот и тогда в хижине Кобы все сложилось как нельзя лучше. Провалившись во тьму, которая оказалась теплой и щекотной, как дыхание спящего, моя рука наткнулась на дверную ручку и, недолго думая, принялась ее крутить.

Случайная, в общем, затея увенчалась успехом. Ручка вдруг поддалась, невидимая дверь распахнулась, и я зажмурился от яркого света оранжевых грибных светильников.

– Ты давай, проходи, – сказал откуда-то издалека Коба. – Нечего на пороге стоять. Свет с улицы вполне могут увидеть, а сплетни мне ни к чему.

Я сделал несколько шагов вперед, наобум. Дверь, хвала Магистрам, захлопнулась сама собой, у меня бы, пожалуй, не хватило ума об этом позаботиться. Кое-как привыкнув к освещению, я обалдел окончательно. То есть сам факт наличия в этой лачуге некоей тайной комнаты меня не удивил, я даже отругал себя, что не догадался о ней с самого начала. Ясно же, что Коба не так прост, чтобы выставить свое жилище на всеобщее обозрение. Если бы моему взору открылась уютная спальня, кровать под драгоценным балдахином и дюжина сундуков с добром, я бы и бровью не повел. Чего я не чаял, так это оказаться в огромном, роскошно обставленном холле, в дальнем конце которого виднелась лестница, ведущая на второй этаж. Пол прихожей был выложен новеньким паркетом явно заморской работы, а стены обиты расписными тканями. Ноги мои утопали в длинном шелковистом ворсе кеттарийского ковра, небрежно брошенного у порога. Хозяин дома встречал меня на полпути между дверью и лестницей, и расстояние между нами было никак не меньше дюжины метров.

– Хороший вечер, сэр Макс, – сказал он, ослепительно улыбаясь. – Ну, как тебе моя хижина?

– Да, ничего себе домишко, – восхищенно вздохнул я. – А этажей сколько? Два?

– Ну что ты. Три. Я люблю простор. Но на третий этаж я тебя не пущу, там моя спальня. А гостиная для деловых разговоров как раз на втором. Пошли.

Я кивнул и отправился за ним наверх. По дороге я успел заметить, что и на первом этаже комнат и коридоров более чем достаточно. Апартаменты Кобы вполне могли претендовать на звание дворца. Небольшого такого пригородного дворца, отлично приспособленного для повседневных нужд скромного, но не обделенного вкусом монарха, вроде нашего Гурига.

Гостиная Кобы была отделана столь изысканно и роскошно, что мне на миг показалось, будто я вернулся в зачарованный город Черхавлу[17]17
  О Черхавле подробно рассказывается в повести «Сладкие грезы Гравви».


[Закрыть], который не то чтобы построен, но, скажем так, мерещится некоторым избранным путникам в самом сердце Великой Красной Пустыни Хмиро. Тамошние интерьеры, помнится, поразили меня сочетанием роскоши и почти аскетической сдержанности – никаких громоздких украшений, никаких ярких цветовых пятен, вообще ни единой лишней детали. Я начал подумывать, что жилище предводителя попрошаек – такое же наваждение, как Черхавла, если не вовсе дипломатическое представительство уандукского города-призрака в столице Соединенного Королевства. А что ж, от Кобы, похоже, всего можно ожидать.

Но я старался сохранять полнейшую невозмутимость, не так во имя собственной репутации, сколько ради своих коллег. Чтобы не шептались потом портовые нищие, будто Тайного сыщика из колеи выбить – пара пустяков.

– Деньги давай, – флегматично напомнил Коба, указывая на одно из кресел. – И садись пока. Можешь курить, если хочешь, а угощать тебя не буду. Нельзя мне быть гостеприимным хозяином. Это против правил.

Забрал мои короны, тщательно пересчитал, небрежно сдвинул груду монет на край белой каменной столешницы. Задумчиво оглядел меня с ног до головы.

– Лицо у тебя неприметное, – наконец сказал он. – Ничего так маскировка. Смотреть приятно, а запомнить трудно. Я сам в трактире тебя сегодня долго разглядывал, прежде чем узнал. Да и то не был уверен, пока ты не заговорил с хозяином. Говор у тебя интересный, я такого нигде больше не слышал. Но пока ты молчишь, узнать тебя непросто. Это магия?

– Что-то вроде. Но не моя. По крайней мере, от меня тут ничего не зависит. Прежде так не было, а потом вдруг стало. Старые друзья меня, конечно, сразу узнают, а остальным действительно бывает нелегко. Сам не понимаю, как это работает.

Объяснять, что мое лицо стало зыбким, неопределенным, ускользающим из чужой памяти после нескольких чрезвычайно поучительных путешествий между Мирами, сейчас было некогда и не с руки[18]18
  Речь о событиях, описанных в повести «Волонтеры вечности».


[Закрыть]. Да и зачем ему?

Коба действительно совершенно не заинтересовался подробностями.

– Это очень хорошо, – сказал он. – Можно было бы вовсе не маскироваться, да возраст у тебя неподходящий. Слишком ты молод для нищего. И пожалуй, мальчишку из тебя сделать будет проще, чем старика. А что ж, оно и неплохо. Детишек среди моих людей давненько не было, не те сейчас времена, чтобы сирота не знал, куда деться... Ты нынче вечером брился?

– Ага.

– Вот и я смотрю, подбородок гладкий. Это хорошо, не придется тебе свою бритву одалживать.

Коба встал, ушел куда-то в другой конец гостиной, где возвышался буфет, похожий на небольшую, но боеспособную крепость. Погремел ключами и склянками, вернулся, на ходу извлекая пробку из бутылки желтого стекла. Налил бесцветную жидкость в стакан – немного, примерно на два пальца. Протянул мне.

– Пей, – повелительно сказал он. – Радости в том мало, на вкус – страшная дрянь. Но не вздумай подавиться, это зелье из моих старых запасов, теперь таких не варят. И вторую порцию я на тебя переводить не стану. Выплюнешь – плакали твои денежки.

Коба скорчил уморительную гримасу и вдруг заговорщически мне подмигнул, словно бы давал понять, что все происходящее – не всерьез. Играем мы так. А что я правил пока не понимаю, так это обычное дело, по ходу как-нибудь сориентируюсь.

Я принял стакан, с отвращением принюхался к его содержимому, которое пахло серой и грушами, этакий адский «Дюшес», зажал нос и без лишних расспросов проглотил – быстро, чтобы как можно скорей покончить с неприятной процедурой.

На самом деле все оказалось не так уж и страшно – с точки зрения человека, которого однажды в детстве попытались напоить рыбьим жиром. Ну горько, ну солоно, ну приторно-сладко и при этом привкус тухлого яйца в горле остается – подумаешь, тоже мне несчастье.

Употребив пакость, я подумал, что будь на месте Кобы Джуффин, я бы извел шефа бесчисленными вопросами: а что это? а зачем? а как оно действует? а точно без этого нельзя обойтись? и что теперь со мной будет? и когда оно закончится? А у чужого, малознакомого человека принял из рук отраву, проглотил безропотно, ни единого слова не сказав. Хотя, казалось бы, кому должно быть больше веры? То-то же. Удивительно все-таки устроен человек!

Но теперь, когда уже было поздно что-либо менять, я все-таки спросил с подчеркнутой небрежностью:

– А что это за пойло такое?

– Увидишь, – ухмыльнулся Коба. – Вот обнаружишь скоро, что одежда стала тебе великовата, и сам все поймешь.

У всякого человека есть свой предел возможностей. Моя деланная невозмутимость не пережила такого удара под дых.

– Я что же, гномом стану? – взвыл я, тараща глаза от невыразимого ужаса.

Список эпитетов, которыми я в тот миг наградил про себя предводителя нищих и собственную доверчивость, мог бы стать неплохим материалом для энциклопедии отборной брани, истинно вам говорю.

– Никаким не гномом, – спокойно ответствовал Коба. – Не выдумывай. Просто для мальчишки ты сейчас крупноват, согласись, и это надо как-то исправить... Да не гляди ты так на меня, сэр Макс! Где ты видел микстуру, которая действует дольше чем несколько дней? А моя – хорошо если сутки будет держать тебя в нужной форме. Но боюсь, завтра на закате тебе уже понадобится новая порция – если захочешь продолжить обучение, конечно. И если я не стану возражать.

– А-а-а, – с облегчением вздохнул я. – Сутки – это ладно, переживу.

– Все-таки ты еще очень молодой, – ухмыльнулся Коба. – Так изводишься по пустякам... Какая разница, какого ты роста, – по большому-то счету?