Текст книги "Эон. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Не им было их упрекать. Это Джайна поняла очень хорошо и почти задрожала, дивясь выдержке F2, хотя на самом деле никакая это была не выдержка, просто его не трогали все эти попытки людей задеть его, потому что дроид был таким по своей природе.

F2 замолчал и не считал нужным еще что-то говорить, ясно обозначив свою позицию. Николас, да и все остальным надолго замолчали, нехотя признавая, что он прав. Что они начали первые и если бы у дроида были намерения их перебить, он вполне уже мог это сделать, за ним бы не сталось. Но он не стал, он только пригрозил, в то время как они и правда были готовы растерзать Джайну.

Не то чтобы у них после этих размышлений уменьшилась доля неприязни к этому совершенному и красивому существу, посмевшему выдавать себя за человека, но задуматься эта ситуация их явно заставила. Наконец Николас холодно кивнул и произнес:

– Хорошо. Договор остается в силе, вы помогаете нам.

– Да, потому что без меня ваш план просто не сработает, – специально подчеркнул F2. И опять был прав. Его замечание уязвило командование, Глейн даже хмыкнул, а Ученый потупился, но Николас пропустил эту реплику мимо ушей и снова кивнул.

– Да, это так. Мы принимаем твои новые условия, так как…

– И сами не хотим с этой дрянью общаться, – выпалила Мики из-за своего столика. Джайна лишь вздрогнула и потупила взор.

– Проявлять уважение к Джайне тоже советую, – как бы между делом заметил F2, и Руди тут же осадила Мики, которая обиженно заткнулась.

– Да без вопросов, – хмыкнул Глейн. – Пусть шастает, где хочет, лишь бы сама нам на глаза не попадалась. Верно? – поинтересовался он у Николаса.

– Да, – рассеянно кивнул тот, – можешь идти с F2, сегодня ты свободна, – проговорил он и быстро отвел взгляд, избегая смотреть в глаза Джайне.

F2 видел эту ситуацию. Видел, что этот человек, как и подобает многим представителям мужского пола этой расы, вел себя так, будто бы имел некоторые виды на Джайну, как на соответствующую особь женского пола. Вертелся рядом, даже пытался казаться мужественнее, открытее. Но теперь все это куда-то делось, и он даже боялся взглянуть ей в глаза. Трус – одним словом, даже робот это понимал.

Больше F2 ничего не произнес, потому что посчитал, что продолжать разговор дальше будет нецелесообразно и ничего конструктивного он им не принесет, и двинулся прочь из столовой, чтобы вернуться к своей работе, а Джайна, потерянная и не верящая в то, что только что произошло, бросилась за ним, совсем не обращая внимания ни на Николаса, ни на Руди, ни на кого-то еще.

Она не верила, что F2 – равнодушный, не способный на какое-либо сочувствие F2 – только что защитил ее от людей, которые этими самыми чувствами обладали. Оказалось, что он был намного человечнее их всех, ее пугало это открытие, ей не верилось, что-то ломалось, перестраивалось в ее мировоззрении, но Джайна была счастлива, потому что снова чувствовала себя под защитой – совсем так, как со Скоттом. Не почти, а именно так же.

Она не верила, что робот так мог, но… Он мог, и потому Джайна просто не могла оставить его, она бросилась за ним, намеренная выпытать, почему он так сделал, сейчас весь страх и вся потерянность от того, что она была покинута теми, к кому так стремилась, куда-то исчезли, теперь ее заполнило новое и очень сильное желание – понять и выяснить, наконец, кто же такой F2 и что им движет. Она до безумия хотела разобраться в его мотивации и его поступках. Страстно, отчаянно желала этого. А потому, будучи ослепленная, верила в то, что у нее все получится, верила в успех своего предприятия.

========== Глава 8 ==========

После всего этого произошло то, чего F2 больше всего боялся. Вернее, не боялся, потому заложенное в нем понятие «страха» не включало в себя данный аспект, если конкретизировать, то можно было бы связать это с определенным беспокойством. Так вот, произошло то, о чем F2 беспокоился больше всего, так как уже сумел заключить, что Джайна – существо крайне иррациональное, а собственный опыт уже помог сформировать внутри определенные модельные поведения большинства встреченных иррациональных существ. И Джайна повела себя именно согласно одной из них: проникшись благодарностью и произведя внутри себя неправильную переустановку первичных мыслей, в совокупности составляющих мировоззрение, она решила, что он, F2, ее личный спаситель и благодетель, а значит, теперь ее долг состоит в том, чтобы медленно и верно выносить его восприятие реальности, то есть лезть с ненужными вопросами, говорить под руку и не отставать ни на шаг.

Джайна же и правда не отставала ни на шаг. Будь она человеком, сейчас бы у нее исступленно билось сердца и стучал в висках плюс, а дыхание бы сделалось прерывистым, а так ее разве что колотило. Она перешла в крайне возбужденное, не типичное себя состояние и выглядела так, словно бы открыла нечто новое, доселе не известное этому миру. Но если миру, в общем-то, на ее открытие было глубоко плевать, то для самой Джайны оно означало едва ли не срыв покровов и переворачивание буквально всего, даже того, чему учил и что заложил в нее Скотт.

Люди, люди, которым она так отчаянно хотела, пыталась, стремилась доказать, что что-то из себя представляет, так отчаянно доказывала, что она достойна быть с ними, в один миг показали свое истинное лицо, превратившись в жестоких, враждебных существ, готовых в одну секунду разорвать чужака. А человечность проявила бездушная, бесстрастная машина, которая не могла разделить ни единой ее эмоции. Так казалось Джайне. Но он понял, он защитил ее.

Да, возможно, его эмоциональный спектр гораздо ниже, чем у нее. Да, возможно, он менее сентиментален, в гораздо меньшей степени способен на сочувствие, чем она. Да, это не Скотт, но, в конце концов, разве это так уж и страшно? Любую черствость можно со временем пробить.

Внезапно она взглянула на F2 под другим углом, задумавшись о том, а что пережил этот дроид, о чем он молчал и о чем не говорил? Такой деловой подход к делу, отрицание каких-либо эмоций, нацеливание сразу на результат – не было ли это последствием какой-то трагедии, которую ему довелось пережить в прошлом? Или, быть может, он вел себя так потому, что кому-то просто приходилось взваливать на себя всю ответственность, и логично, что в их случае этим кем-то стал именно он, потому что сама Джайна… Ну вот что она могла сделать? Ничего. Николас, несмотря на то, что занимал командующий пост, все равно не потерял своей человечности, и пусть все хорошие эмоции в Джайне сегодня по отношению к нему умерли, она все равно видела, что даже под самой крепкой броней может скрываться мягкость и чуткость. Так, быть может, броню F2 нужно немного разворошить…

Однако сам F2 в этом вопросе был с ней не солидарен. И на первый вопрос Джайны о себе ответил кратко, резко и сжато.

«Да, был».

«Нет, не был».

«Да».

«Нет».

Джайна была почти в отчаянии. Потому что как только ей начало казаться, что теперь она сможет найти общий язык c F2 и лучше поймет этого робота, как он снова закрылся и целенаправленно уходил от разговора, а ей все сложнее было наладить с ним общий язык. Он всем видом старательно показывал, что к нему лучше не лезть, но в Джайне неожиданно проснулось не особо-то свойственное ей раньше упрямство.

– Как же вы все-таки со Скоттом различаетесь, хотя мне порой и кажется, что в вас есть нечто общее, – наконец вздохнула она после череды тщетных попыток разговорить эту двухметровую махину.

F2, который за это время успел вернуться к своей работе, здорово отвлекался на любой животрепещущий вопрос, который очень не вовремя задавала Джайна, и наконец не выдержал.

– Почему ты все время говоришь о Скотте? – наконец спросил он.

Джайна от неожиданности даже закрыла рот.

– То есть «почему»? – дрогнувшим голосом спросила она.

– За все это время никаких данных о местопребывании Скотта и о том, жив ли он вообще, не поступало. Я ни разу не видел его, но у меня уже сложилось впечатление, будто с нами присутствует третья личность. Это вызывает диссонанс. Его поиски мы не прекратим, но хватит его уже вставлять абсолютно в любой разговор, – бросил F2 и вернулся к своей работе.

Джайна же застыла, переваривая то, что только что сказал дроид, и с каждой секундой она мрачнела все больше. А потом, когда она взглянула на невозмутимого F2, к ней вдруг пришло осознание, которое она не в силах была сдерживать себе, и потому как-то опустошенно произнесла вслух.

– Значит, у тебя и правда никогда не было привязанностей?..

– Зачем они нужны? – просто спросил F2.

Джайна даже опешила, потому что такой вопрос загнал ее в тупик.

– Зачем нужны привязанности? – даже переспросила она. – Чтобы… Чтобы не чувствовать себя одиноким, – вдруг решительно выпалила андроид. – Потому что как не пытайся, в одиночку ты все равно не выстоишь. Привязанности нужны, чтобы знать, кому именно можно доверять и кто именно поможет тебе. Не все строится только на деловом сотрудничестве и сухом контакте. Привязанности помогают укрепить какие-либо связи и сделать их сильнее, привязанности нам помогают становиться сильнее, потому что когда мы делаем что-то не только ради себя, но и ради кого-то – мы можем намного больше. А еще привязанности дарят покой и умиротворение, которые никогда не познать в одиночестве, – тихо закончила Джайна и замолчала.

F2 даже от своей роботы оторвался. Умом он понимал, что можно было бы оспорить почти все пункты, перечисленные Джайной, но, на свое удивление, признал, что в чем-то она, пожалуй, могла быть даже права.

– Мне все равно не понять тебя, – наконец ответил он.

Джайна вздохнула. Ну, хотя бы честно. Без всякого увиливания и прочего. Но вдруг ее глаза зажглись.

– А может, тебе не понять, потому что ты никогда не испытывал подобного, – вдруг произнесла она.

– Да, именно по этой причине, – согласился F2, даже по-своему обескураженный тем, что Джайна в таком ключе преподнесла самое очевидное.

– Но ты можешь испытать, – не совсем уверенно, но почти решительно заявила Джайна, и F2 больших трудов стоило, чтобы промолчать и никак не отреагировать на это, – ты можешь… Подключиться к моей системе, – сообщила она.

– Что? – на всякий случай уточнил дроид скорее для самого себя: уж не ослышался ли он.

– Ты можешь подключиться к моей системе, я думаю, это сработает, – тихо ответила она.

Почему он это сделал, почему вообще согласился в этом участвовать, F2 впоследствии так сказать и не мог. Возможно, ему просто уже, наконец, захотелось, чтобы Джайна отстала, и он решил, что она перестанет надоедать ему, если он хоть разок сделает так, как хочется ей. А может быть, ему и самому стало интересно взглянуть на мир ее глазами, чтобы понять, наконец, о чем она толкует. В конечном итоге, что бы ни послужило мотивацией, решение уже было принято, и F2 не собирался от него отступать.

Оказалось, что на шее Джайны находился единственный порт для механического подключения к системе. При подключении ее сознание уходило в гибернацию. Это давало возможность сознанию F2 встать на ее место. Таким образом, он мог свободно перемещаться внутри системы Джайны и действительно опробовать на себе весь спектр человеческих эмоций, а проще – модули с человеческими чувствами.

Впоследствии F2 мог сказать, что данный эпизод стал, наверное, одним из самых ярких в его жизни и уж точно одним из самых необычных. Потому что как только его сознание заместило сознание Джайны, встав на ее место, F2 тотчас же подвергся отчаянной бомбардировке.

Эмоции. Десятки, сотни оттенков разных эмоций наполняли его и разрывали, они неслись навстречу шумными, быстрыми, подвижными сгустками, они создавали невиданную какофонию и мешали сосредоточиться, они вдруг показали мир в каком-то странном ключе: F2 не мог сказать, что изменилось конкретно, но все стало… На удивление, будто бы ярче, сочнее, раскрасилось в новые цвета, о которых он даже раньше не имел никакого понятия.

Эмоции выматывали. Поселяли тревожное чувство. Делали слабым и уязвимым, неслись мимо с противным попискиванием, а вместе словно олицетворяли бушующий поток, который стремился сбить его с ног. Эмоции обтекали, закреплялись на нем, спутывались, разрывали на части и требовали внимания.

Они очень походили на стаю разбегавшихся в разные стороны неразумных существ, и к какой бы F2 мысленно не потянулся, к нему тут же устремлялось с десяток других.

Выдержать их, вынести – оказалось одним из самых тяжелейших испытаний. Дроид пробовал сосредоточиться и справиться с ними в привычном режиме: сгруппироваться и пройти мимо, но к собственному неудовольствию признал, что этот способ здесь не сработает.

Эмоции хотели взаимодействия, они бились, вибрировали, и F2 нехотя пришлось делать то, что им хотелось, пришлось взаимодействовать и пропускать через себя. Сначала было сложно, некомфортно, потому что все это значительно выбивало его из привычной колеи, потом стало чуть легче, а затем ему показалось, что он более-менее освоился и смог даже немного вернуться в свое нормальное состояние, не боясь, что поток новой, стремительной и разрушительной информации просто снесет его, словно ударная волна от взрыва хлипкую стену.

Но, как оказалось позже, у него даже нашлось с ними что-то общее. Эмоции неплохо могли обосновать то, что с трудом укладывалось в рамки его восприятия мира. Странную ответственность и вообще любые реакции, возникающие в адрес Джайны, они легко сложили в единое целое, и если ему это казалось местами нелогичным и местами незнакомым, то для них все было правильно и разумно. Они по кирпичикам собрали каждую его реакцию и каждую его эмоцию, каждое его слово и каждое ее, сложили все это вместе и получили то, что F2 с неким удивлением смог назвать начальной фазой привязанности. Он по-своему изумился, а для них это не было ничем новым.

Но, поддаваясь влиянию новой информации, F2 не забывал исследовать и базы данных, заложенных в Джайне. Его интересовало все, касающееся ее происхождения, потому что он никогда не встречал роботов, аналогичных ей. Да, были и андроиды, но Джайна существенно выбивалась из их рядов, достаточно сильно отличаясь. F2 интересовало, были ли еще аналоги или нет, единственная она в своем роде или существуют еще, он впитывал данные о всех ее характеристиках, параметрах и прочих вещах, которые имели для него значение, но, роясь в данных, он наткнулся на загруженный, но заблокированный узел.

Своих знаний ему не хватило, чтобы расшифровать его, но F2 знал, кто сможет это сделать, кто сможет взломать узел, потому что подобный шифр был ему просто не по силам. Поэтому он сделал единственно правильное в этой ситуации – скопировал в себя коды шифра, чтобы поделиться ими с бортовым компьютером «Цереры». Он также нашел кое-что и о Скотте, наконец поняв, кем же было это таинственное существо, о котором так много вещала Джайна.

А после, уже не выдерживая весь этот поток попискивающих, тянущих его в разные стороны эмоций, он с не свойственной для себя поспешностью отключился от ее системы, позволив сознанию Джайны снова вернуть на свое место.

Когда он сам занял свою собственную нишу, то с еще большим удивлением обнаружил в себе даже некоторое неудовольствие по поводу того, что теперь мир снова воспринимается так, как прежде. Оказалось, что он по-своему даже уже успел привыкнуть к этому мешающему сосредоточиться и мыслить здраво существованию, потому что оно давало такую информацию о мире, которую до этого он не получал, и, пожалуй, ему даже понравилось воспринимать реальность именно так.

На выходе он приобрел новый опыт, в его память загрузились новые формулировки эмоций, которые теперь, однако, были не отстраненными формулировками, основанными на наблюдениях, нет, он сам прошел это, прочувствовал, как бы странно не звучало, и теперь он имел наглядное представление о том, о чем раньше мог только догадываться. Наблюдать, запоминать и обрабатывать – это одно. Пропускать через себя – совершенно другое, и это оказалось, на удивление намного действеннее.

Теперь, руководствуясь новым, полученным опытом, F2 мог сказать совершенно четко и ясно: понятие страха включает в себя и даже те опасения, то неудобство, которые доставляют бестактные и приставучие, как ее эмоции, вопросы Джайны. С беспокойством это теперь имело мало общего, побывав внутри андроида, F2 четко мог разложить страх на все его составляющие и сказать, в какой ситуации какой проявляется. Он не чувствовал в своем теле, как чувствует Джайна, но он запомнил, и новоприобретенное знание ему нравилось. Он решил подумать об этом, когда выдастся свободное время, а пока сосредоточился на более важных вещах, пребывая в странном и непривычном для себя состоянии – ажиотаже, как подсказали бы эмоции Джайне, и легком кураже от того, что ему удалось узнать.

Как у Джайны некоторое время назад поменялось мировоззрение, так и у F2 что-то изменилось: пусть неглобально, пусть совсем чуть-чуть, но, тем не менее, он почувствовал нечто новое, и это новое его совершенно не пугало и не настораживало, как в начале, наоборот – оно притягивало.

========== Глава 9 ==========

Они и не заметили, как разговоры перешли в действия, а бета-версия плана постепенно перетекла в альфа-версию и неуверенный, скомканный черновик превратился в сияющий чистовик без единой задоринки.

На базе вдруг закипела жизнь, бойцы, большей частью прохлаждающиеся и занимающиеся делами, которые всем давно уже осточертели, вдруг нашли себя сидящими в импровизированных залах и внимательно слушающими краткие распоряжения высшего командования и подробную обрисовку дальнейшего нападения.

Без дела уже почти не сидел никто. Тут и там слышались суровые окрики, слышался стук тяжелых сапог о ступени, из подвалов, складов вытаскивалось, начищалось и приводилось в боевую готовность оружие, люди до скрежета в зубах запоминали свои позиции, репетируя буквально каждое движение.

Общий ажиотаж захватил всех, все разборки и недопонимание вдруг уступили место собранности, а если где-нибудь и раздавался гвалт, выясняющих отношения быстренько ставили на место. Хотели или не хотели, но все теперь были вовлечены в общее дело, где скандалы на пустом месте никому не были нужны.

Такой порядок и такой подход F2 нравился гораздо больше, чем рутинная, размеренная жизнь до этого, его наконец-то перестали таскать во все места, где нужно было что-нибудь разгрузить, он занял свою позицию с основным командованием и периодически привлекался для объяснения тех или иных моментов воспрявшим духом атирийцам.

Поэтому он не сразу смог освободиться, чтобы найти время для посещения бортового компьютера. Джайне он пока о найденном в ней зашифрованном узле сообщать не стал, дабы не вызывать у нее новый поток вопросов, поскольку не считал, что эта информация ей необходима. Сама же андроид фактически крутилась вокруг него, но и вернулась к исполнению своих прежних обязанностей: то убиралась, то, с разрешения F2, Ученый все-таки забирал ее ненадолго, «так, на минуточку», после чего возвращал и убегал по своим делам, опасливо пятясь и несмело взирая на равнодушного дроида.

До людей его угроза дошла. С Джайной никто почти не разговаривал. К Джайне не докапывались, Джайну игнорировали, это, как видел F2, ее несколько угнетало, но, тем не менее, слишком расстроенной она не выглядела и на удивление держалась молодцом.

Сам же F2 начал замечать за собой странные, не характерные для него вещи: теперь на очень многие особенности поведения людей он смотрел как-то с оглядкой, даже, может быть, изучая и… Сравнивая с тем, что пережил внутри Джайны. Как-то незаметно он посмотрел на мир под другим углом, немножечко шире и увидел то, что раньше игнорировал и считал ненужным, лишним, а порой и раздражающе-отталкивающим. Нет, оправдывать абсолютно всю мотивацию многих нелогичных поступков людей он не стал, но вот находить объяснение некоторым вещам – очень даже. Можно сказать, с чем-то он даже по-своему начал считаться.

Джайна, правда, его успехов не замечала, пребывая в своем, немного шоковом и отстраненном состоянии, но F2 почему-то пока и не желал делиться с ней подобной информацией, просто старался исподтишка следить, чтобы с андроидом было все в порядке и никто не угрожал ей расправой.

Бортовой компьютер удостоился почетной установки в одном из самых важных помещений и теперь помогал местным, дружелюбно и доброжелательно отвечая на все вопросы, даже болтая с теми, кто рассматривал это произведение техники с любопытством, и никогда никому не отказывая.

F2 уличил момент, когда компьютер был свободен, и обратился к нему с просьбой, которую уже давно сформулировал внутри себя, изложив все по существу, и компьютер с радостью согласился попытаться расшифровать данные, запрятанные в Джайне. Он передал компьютеру коды шифровки, и тот незамедлительно приступил к анализу полученной информации.

Время шло, и наконец, бортовой компьютер известил F2 о том, что дешифровка закончена, но для ее загрузки дроиду придется отказаться от некоторых данных, чтобы освободить место для загрузки новых. Но было еще кое-что, о чем компьютер также сказал роботу с чуть взволнованной ситуацией.

– Надо сказать, в Джайне спрятаны очень необычные данные, – заметил он. Слово «необычные» F2 не понравилось сразу, а потому он тут же потребовал уточнить. – Я расшифровал одно сообщение, – пояснил бортовой компьютер, – что-то вроде вступительного слова. Как я понимаю, его оставил кто-то, кто хорошо знал Джайну. Он хотел, чтобы это сообщение автоматически дешифровалось через месяц. Обычно такое оставляют люди перед тем, как погибают, – в электронной речи послышалось что-то, что очень бы походило на человеческий вздох.

– Воспроизведи, – велел F2, и компьютер послушно исполнил его просьбу. Тут же из его динамиков полился приятный и немного мягкий мужской голос:

– Я никогда бы не хотел, чтобы ты получила это сообщение, но мой век краток, в отличие от твоего, предугадать события я не смог. Ты осталась одна, еще столь юная и не познавшая окружающий мир, но я знаю, что судьба не позволит такому творению пропасть. Если ты смогла прочесть мое последнее сообщение, то появилась надежда на то, что мы увидимся снова. Если бы я что-либо чувствовал сейчас, то наверняка тоже надежду, что увижу тебя такой, какой видел в последние моменты. Впервые за долгое время ты испытаешь другой спектр своих чувств: ты так же, как и человек, свыкнешься, это лишь дело времени – и горе, и наша встреча. Следуй указаниям, что скрыты глубже в системе, и мы увидимся вновь. Береги себя, ты уникальна для этого мира. Я люблю тебя.

Они прослушали его в полном молчании. И после того, как неизвестный голос прекратил говорить, они также не проронили ни звука: видимо, думая каждый о своем.

F2 догадался, о ком шла речь, и в нем шевельнулась неприятная тяжесть: получается, что некий Скотт, о котором так много говорила Джайна и который был ее надеждой, стимулом жить, и которого она так мечтала найти, уже был мертв.

– Ей нужно сказать, – наконец произнес бортовой компьютер, – Джайна заслуживает знать.

– Да, – согласился F2 и отправился на поиски Мариты.

Он понимал, что для Джайны такие известия станут сильным ударом, но приберечь их для более подходящего случая он не собирался: чем скорее она узнает, тем будет лучше. Но сказать самому… Такая перспектива казалась F2 более чем сомнительной, потому что он мог лишь сухо констатировать имеющиеся в наличии факты и не учесть эмоциональную составляющую, которая для Джайны определенно была бы очень важна. После замещения сознания андроида он иначе взглянул на некоторые вещи, в том числе на то, как горе ломает тех или иных людей. Джайна, из какой бы механики она не состояла, все равно по натуре своей походила на человека, и, значит, вести себя с ней нужно было именно как с человеком.

Он бы не смог обеспечить ей подходящей психологической поддержки – F2 это понимал. Оставлять без нее Джайну казалось теперь неправильным, а пытаться импровизировать самому – сейчас не то время или место. Поэтому Марита для таких вещей годилась в самый раз.

Доктор уже была в курсе того, что произошло, и сама пребывала в расстроенных чувствах, ведь это именно она скрыла происхождение Джайны, именно ей было известно о том, что Джайна человеком не являлась, именно ради незнакомого создания эта женщина пошла против своих же… И наверняка ей порядочно за это влетело, потому что когда она поднялась навстречу F2, на ее лице отразилась бледная тень, а под глазами виднелись большие синяки. Дроид тянуть не стал и сухо поведал все, дословно пересказав сообщение, оставленное Джайне. Также вкратце он объяснил ситуацию и попросил Мариту стать посланником неприятных вестей, потому что Джайне… Ей требовалась поддержка, и уж явно не от него, а от того, кто ее поймет, а Марита, насколько он понимал, была именно таким человеком.

Доктор к делу подошла ответственно. Она внимательно и взволнованно слушала F2, лишь однажды забывшись и воскликнув:

– Бедная девочка! – но тут же снова взяла себя в руки и даже под диктовку дроида записала дословно каждую строчку послания, заключенного в недрах сознания Джайны.

После этого F2 поспешил удалиться, но на самом выходе его остановили задумчивые слова женщины.

– Вы могли передать Джайне все это сами, – произнесла она, – но предпочли меня.

– Вы лучше сможете подобрать слова, – сухо ответил робот.

– Знаете, сейчас вы переложили ответственность с себя на мои плечи, во всяком случае у людей это называлось бы именно так, – заметила Марита, – но в вашем случае я вижу некое беспокойство… За Джайну. Для такого, как вы, это немного необычно. Я сделаю то, что вы просили, и хотя я немного рассержена за то, что мне придется сообщить эту неприятную новость… Я это сделаю, потому что иной раз и у людей не находила такого понимания и внимания к другим, а я их перевидала немало. Вы беспокоитесь, это удивительно.

– Может быть, – только ответил F2 и вышел вон. Он не хотел говорить с этой женщиной без нужды, потому что ему самому и было над чем подумать: все-таки известие о смерти Скотта что-то затронуло и в нем. Пусть немного, но затронуло.

Джайна удивилась, когда к ней подошел Глейн (Николас по понятным причинам старался ее избегать) и сухо сообщил, что ее ждет у себя в кабинете Марита. Джайна удивилась, но поблагодарила Глейна, который проводил ее нескрываемым враждебным взглядом, и почти бегом бросилась к женщине, которая вселила в нее веру в людей, того не стоявших. И все-таки эта женщина была не виновата, и на самом деле она была одной из немногих, кто отнесся к ней по-доброму.

На самом деле, отойдя от первичного шока, Джайна перестала воспринимать всех людей как злых, безобразных и кровожадных существ, готовых растерзать каждого, кто покусится на что-нибудь, что принадлежит им (и далеко не всегда это что-то из материальных вещей), да, многие из местных по-прежнему оставались к ней враждебными, но кое-кто из людей все-таки проявлял свою… Благосклонность? Да, пожалуй. Правда, Джайну больше не волновало, что они о ней подумают, но иногда ей отчаянно хотелось хоть какой-нибудь поддержки. F2 она в эти дни видела очень мало, хотя периодически он находил на нее время. Тогда ее спасением становился Ученый, который, отойдя, все-таки вернулся к прежней модели поведения – восхищению ее способностями, и, как ни странно, Руди, которая хоть и общалась с Джайной довольно скупо, все-таки с ней общалась, осаживала Мики, когда та того и гляди могла нарушить запрет F2, и вообще враждебности к андроиду не выказывала.

Вообще, на самом деле по отдельным представителям нельзя было в целом судить о человеческом роде: в конце концов, к людям принадлежал ее любимый Скотт, а уж он точно не имел ничего общего с теми враждебными и злыми волками, в которых превратились для Джайны почти все атирийцы. Он, Ученый, Руди, некоторые другие были утешением и спасением для Джайны, в них она видела некую надежду. И, конечно, Марита. Этой чудесной женщине она была обязана многим и крайне обрадовалась, когда представилась возможность увидеть ее.

Когда Джайна вошла в кабинет к Марите, то не сразу заметила, насколько та взволнована.

– Вы звали меня? – доверчиво уставилась андроид на Мариту, и у той сжалось сердце от мысли о том, что ей предстоит ей сообщить.

– Джайна, – прокашлявшись, не своим, взволнованным голосом, – я должна… Я должна кое-что сообщить тебе. Твой… Гм, друг, F2, когда побывал на твоем месте, нашел в твоей памяти зашифрованное послание, которое оставил тебе кто-то очень близкий. Он попросил мне передать его тебе, и… – Марита медленно, дрожащими руками протянула послание, содержащее в себе сообщение, переданное F2, которое записала слово в слово, и в это время кровь отхлынула от ее лица.

Девушка взяла в руки бумагу, и ее глаза забегали по строчкам. В тот же момент показалось, что земля рухнула у нее из-под ног, и мир как-то внезапно покачнулся. Она не поняла, что это ее саму зашатало, но какое все это имело значение, если…

Разумеется, она поняла, кто оставил это сообщение. Джайна не могла не понять, потому что слишком хорошо знала, как тот складывал слова. Когда она читала все эти строки, в голове звучал очень хорошо знакомый голос, который рассказывал ей ни одну историю, с которым она провела немало бесед, голос, обладатель которого был самым близким и, что уж говорить, единственным человеком в целом мире, кого она знала, кому была верна и ради кого продолжала жить, изо всех силах продолжая надеяться на то, что однажды они снова встретятся.

Уже нет.

Скотт. Ее самый любимый, лучший и единственный Скотт, вместе с которым она летела на «Церере» и вместе с которым провела последние часы своей счастливой жизни, – ее Скотт погиб. Ушел безвозвратно.

А что теперь делать ей, без него, она просто даже не представляла.

Не глядя, Джайна опустилась на стул и как-то безвольно уронила голову на руки. Марита что-то говорила, но андроид ничего не слышала. На нее за эти дни упало слишком много новой информации, она и так была шокирована тем, что не является человеком, потом привыкала к тому, что на самом деле является роботом, пусть не таким, как F2, но все же роботом, и все же все это можно было пережить, со всем этим можно было бы смириться, если бы Скотт был жив.

Он бы обязательно нашел объяснение и решение, убедил бы Джайну, что все хорошо и ничего не изменилось, но его здесь не было, а значит, у нее теперь не осталось никого.

А самой ей в этом мире жить просто было… Незачем.

Она плакала. Плакала, уронив руку на колени, медленно принимая, осознавая то, что случилось, знакомясь с новой реальностью, в которой не было Скотта. Марита продолжала говорить, даже гладить ее по волосам, ободряюще обнимала за плечи, но все это происходило где-то далеко-далеко, а ее голос раздавался будто в тумане. Джайна не слышала ее – перед глазами, выстеленными густой пеленой из слез, стоял Скотт, и прошло, наверное, много времени, прежде чем новая реальность начала понемногу приобретать свои очертания.