Текст книги "Служба по Восстановлению Памяти. Книга вторая"

Автор книги: Маир Арлатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Глава 1

Боль в сердце

Прошла неделя с тех пор как шеф СпоВП поселился у Шаруха, а для тех, кто был не в курсе его планов – Илаис – отправился в месячный отпуск. И чтобы те, кто не в курсе случай зоны, но не помешали неожиданным звонком, его браслет и вообще все виды связи были вне доступа. Всех данное обстоятельство вполне устраивало.

Эрни, наконец, обрел что-то похожее на душевное спокойствие. Осознание того, что Шарух жив и счастлив со своей новой игрушкой, рождало в душе легкое, теплое, приятное чувство. Посещал он Музей за эти дни раза три, когда Шарух просил помочь. Большую часть оставшегося времени он любил гулять по городу или, когда накатывало вдохновение, писал свои воспоминания.

Аманти пребывал в своем мире – мире пока еще не изобретенных изобретений. Хотя, подозревал Эрни, уходил он в этот мир с головой по одной весьма важной причине. Он пока еще не мог смириться с тем, что Бохрад завладел вниманием Шаруха. И больше из-за того, что он – шеф! В его голове подобный факт никак не желал укладываться. Теперь Бохрад знает их тайный интерес и как после всего этого смотреть ему в глаза? И потому Музей он не посещал категорически. Ему в отличие от Эрни удавалось придумать подходящий предлог и соблюдать нейтралитет.

Было воскресенье время обеда. Эрни в одиночестве, а точнее с виртуальной компанией бурно спорящих в его голове друзей, попивал на кухне чай. В голове рождались интересные мысли, но тетрадь и ручка остались в спальне, бежать, чтобы успеть записать их не хотелось.

«Запомню…» – решил он, когда в дверь его квартиры позвонили.

– И кто это интересно?

Эрни торопливо встал и отправился встречать незваного гостя.

За дверью стоял Бохрад. Увидев его, Эрни вначале растерялся, мысленно укорив себя за то, что забыл предварительно глянуть в видеофон.

– Привет! Пустишь?

Бохрад выглядел взволнованным. Растерянность Эрни вскоре прошла.

– Да, входи.

– Ты извини, что без предупреждения. Браслет не работает, сам понимаешь.

– Ты… сбежал? – осторожно поинтересовался Эрни.

Бохрад снял обувь и, глянув на него с улыбкой, кивнул.

– Закрывай скорее дверь, он может явиться.

Эрни провел гостя в гостиную. Оба сели на диван.

– Что совсем плохо?

В его глазах Бохрад нашел сочувствие и понимание.

– Я просто устал и весь на нервах. Даже не могу описать, что со мной происходит.

– Если так тяжело прекрати все.

– Не могу. Во-первых, слово дал, во-вторых, боюсь Шаруха обидеть – уйдет ведь.

– Ну, а в-третьих?

– В-третьих, мне нравится то, сколько внимания и заботы проявляет Шарух к своей жертве, – Бохрад опять улыбнулся. – Но я устал от его сияющей физиономии. Вот думаю отсидеться у тебя пару часов. Не напрягу?

– Все в порядке. Оставайся сколько хочешь. Кстати, не боишься, что он от злости воспользуется электрошоком? – Эрни многозначительно взглянул на его браслет.

– Не очень. Если что вытерплю, и не такое пришлось терпеть.

– Пойдем на кухню, я как раз чай пил. Там и расскажешь, как он с тобой обращался.

За чаем с печеньем и шоколадными конфетами Бохрад поведал о своих злоключениях. Эрни слушал внимательно, иногда соглашаясь с ним, покачивал головой.

– Вначале все было нормально. Он водил меня по пыточному залу в странной одежде, подробно рассказывая, что и как, при этом внимательно следя за моей реакцией на все ужасы. Но я к его огорчению оказался слишком равнодушным к его рассказам и увиденному. Это было в первый день. Утром следующего дня он разбудил меня ни свет, ни заря, велев ответить, что находится в сцене номер восемь. Так сказать, отомстил мне за невнимательность. У него этих сцен штук тридцать, попробуй все запомни. В общем, я попал. Шарух сказал, что он сегодня добрый и дал мне пять минут, чтобы я вспомнил, что там находится. Если ответ будет неверным, она станет моим первым испытанием. Сам понимаешь, я не угадал.

– Дыба? – догадался Эрни.

– Она самая.

– Это его любимое устройство. Дважды на себе испытывал.

– Даже не буду говорить, что я пережил…

– А дальше что было?

– В общем, понял я, что все, что находится в пыточном зале, мне придется испытать на себе. И тогда я по-тихому стал запоминать, где и что находится. На следующий день его трюк с загадкой для него не получился. Я ответил на его вопрос точно, но и тут он меня подловил. Спросил, а что находится в правом верхнем углу такой-то сцены? Ответ оказался неверным, а Шарух был доволен, даже похвалил меня за усердие, уведомив, что там ничего нет. И, конечно, я познал все «прелести» нового испытания.

– И что же это было?

– Он три часа метал в меня ножи, топоры и прочее. К счастью я быстро понял, что устройство работает так, чтобы мишень не пострадала, но все равно было неприятно. Особенно когда устройство начинало вращаться.

– И ты все терпел, ни слова поперек?

Бохрад опуская глаза, со вздохом кивнул.

– Он, конечно, говорил, что внимательно рассмотрит все мои мольбы о пощаде и даже сделает одолжение и освободит меня, но я ж слишком гордый, чтобы унижаться.

– Понимаю… Я недолго продержался.

– А эти его психологические приемы – вкрадчиво-интригующие фразы, не дающие шанса выкрутиться из ловушки… Вскоре я понял, что реально чувствую себя жертвой, обреченной на страдания. Мне даже во сне стали пытки сниться, и чувствую, бояться его начинаю. Последние два дня вообще не спал. Думал, что начал сходить с ума. Лежу до утра и жду, вот-вот услышу его шаги, а у самого аж сердце сжимается, и трясти начинает. Сегодня не выдержал, решил сбежать. А то ведь и до инфаркта недалеко.

– А дальше что думаешь делать?

– Вечером вернусь, что еще остается.

– Уверен теперь одним испытанием в день ты вряд ли отделаешься. Раньше он тебя жалел. Мне однажды четыре выдержать пришлось, а ему пять.

В глазах Бохрада блеснуло удивление.

– Это уже интересно. Он значит, не всегда палачом бывает?

– По желанию.

– Слушай, подскажи, как мне себя вести, или принимать что-нибудь нужно, чтобы так не нервничать.

– Ну, что я могу посоветовать. Лучше тебе с Аманти поговорить. Он тебе многое расскажет. А из личного опыта: принимай успокоительное, смирись, молись и ищи положительные моменты.

Услышав про Аманти, Бохрад усмехнулся, предположив:

– Он все еще в шоке наверно от моего участия в ваших играх?

– Его можно понять. Он знает тебя уже несколько лет, а тут такое.

– А положительные моменты, что имеешь в виду?

Эрни улыбнувшись, почесал в затылке.

– Начни сам издеваться над ним. Делай то, чего он не ждет – мелкие безвредные пакости. Последствия, конечно, будут, не сомневайся, но зато перестанешь его бояться. Я однажды ему за шиворот опарышей сунул, и вся злость на него мигом исчезла. Но мой опыт не повторяй, он догадается, откуда ветер дует.

– А это идея! Что это я, правда, раскис? Я ведь тоже фантазией не обделен.

– Ну, вот, так что расслабься и получай удовольствие. Тебе же нравится общаться с ним, слушать его, ощущать внимание к себе. Пользуйся моментом, когда еще встретить такого странного типа, как Шарух.

– Тут ты прав, не зря он мне приглянулся с первого дня знакомства. Была в нем какая-то изюминка. Теперь вот понимаю, что к чему.

В квартиру опять позвонили. Бохрад нервно вздрогнул.

– Кажется, это за тобой, – сообразил Эрни. – Ты сиди тут, я обувь спрячу, будто тебя нет, согласен?

– Согласен.

Эрни не ошибся. Глянув в видеофон, он увидел за дверью Шаруха. Пришлось впустить.

– Привет, мой ненаглядный палач! – выпалил гость, едва открылась дверь. И тут же вручил Эрни бутылку шампанского и коробку конфет.

– Привет, ты чего это?

– Мне тут так и стоять?

Эрни растерянно улыбнувшись, посторонился.

– Проходи, прости, ты так неожиданно явился. Не ждал.

Шарух спешно сняв туфли, направился в гостиную. Эрни последовал за ним.

– Совсем зазнался. Друзей видеть не хочешь. Я три последних дня твою симпатичную мордашку не видел. Куда это годится? А кто-то говорил, что любит, жить без меня не может.

– Я тут недавно выяснил про синдром заложника – к нашей ситуации очень подходит.

– Понял, значит, что чувства вещь обманчивая. Одно за другое принимаем и, не разобравшись, делаем массу ошибок.

Шарух присел за журнальный столик, и дождался, когда Эрни сядет рядом. Настроение у гостя было отличным. Глаза сияли, он просто не мог не улыбаться.

– Безалкогольное? – Эрни обратил внимание на напиток. Шарух кивнул. – Есть повод?

– Я… проиграл!

– Не понимаю, о чем ты.

– Не понимает он… Подсунул мне упрямую игрушку, развлекайся Шарух, ни в чем себе не отказывай. Я и так, и эдак, а он – мерзавец – не ломается! Терпит все, аж за него страшно. Я уже опасаться начинаю, как бы у него с головой все в порядке было. Нельзя же все в себе держать.

– То есть жертва тебе разонравилась, и ты решил от нее отказаться?

– Еще чего! Когда выдастся такой шанс поглумиться над шефом, – Шарух засмеялся. – Неси посуду, будем праздновать. Как-никак он сегодня оставил меня с носом. Сбежал, мерзавец!

– Что?! Сбежал?

– Неси, неси, потом расскажу.

Эрни сбегал на кухню за чашками. Пока Шарух откупоривал бутылку, Эрни распечатал коробку конфет.

– Значит, Бохрад не вынес твоих издевательств и сбежал, а теперь ты его ищешь?

– Не угадал по поводу «ищешь». У меня вчера браслет потерялся, так что я не в курсе, где он прячется. У себя, скорее всего, – Шарух наполнил чашки пенистым напитком. – Ладно, пусть понервничает, попереживает, ты же про синдром говорил так, что рано или поздно вернется. Возможно, тогда я увижу его настоящее лицо, а не маску жертвы – мученика. Давай выпьем.

Они чокнулись чашками и осушили их до дна. Опуская чашку на стол, Шарух с любопытством пристально посмотрел на своего друга.

– Что? – всерьез насторожился тот.

– Эрни, какой ты… – Шарух улыбнувшись, обхватил его за плечи и прижался лицом к его голове.

– Ну, чего ты опять начинаешь? Договаривай уже, не томи.

– Доверчивый… – прошептал он в ухо.

– Ты это о чем?

Эрни решительно отодвинулся от Шаруха, вопросительно уставившись в его хитрые черные глаза.

– Тебя так легко обмануть…

– А… понял, жертва не сбегала, а сюда ты пришел, чтобы поиздеваться надо мной, так?

Вместо ответа Шарух пододвинул бутылку шампанского этикеткой к нему.

– Ты ведь знаешь, что искать?

Эрни понял, куда он клонит. Некоторое время он вглядывался в надписи на этикетке, потом громко воскликнул:

– Алкоголь 11 – 13 процентов! Ты обманул меня! Как ты мог? Хотя, если я в это поверю, ты скажешь, что переклеил этикетку… – Эрни взял бутылку в руки и принялся тщательно осматривать. Потом задумчиво посмотрел на приятеля: – Похоже, не переклеил… Наверно перелил?

– Не находишь этот вариант слишком мудреным?

– От тебя всего можно ждать.

– Ладно, не мучайся. Это шампанское для взрослых, и там есть алкоголь. Принимаю твои претензии, но невнимательным оказался ты, а не я.

– Ладно, проехали, – сердито буркнул Эрни. – Ты вообще, чего пришел?

– Уже избавиться хочешь?

– Просто интересно.

– А пришел я рассказать о своей игрушке, о том, как поражен ее стойкостью.

– Аманти ты назвал идеальной жертвой, меня что-то среднее между жертвой и палачом, а Бохрада – жертвой мучеником. Что это значит?

– Он ради своей идеи будет терпеть все, что ему уготовано. А идея, как ты сам знаешь – удержать меня в качестве сотрудника – это то, что на поверхности лежит. А что в его душе скрыто – мне узнать, пока не удалось. Вчера я ему пальцы обрезал, ну ты помнишь тот трюк. Так он только вздрагивал и морщился от боли. Хоть бы оскорбил как-нибудь, нет, терпит все и молчит. А когда я сказал, что собираюсь то же самое сделать с другой его рукой, он только вздохнул, закрыл глаза и вижу, как по щеке бежит одна единственная слезинка. Ты-то как отреагировал на отрезанный мизинец – такого наговорил: и угрожал, и умолял, и плакал. Вот и представь мое состояние. Я из кожи вон лезу, чтобы выдавить из него какую-нибудь эмоцию, а выдавил одну единственную скупую слезу, – Шарух заметил, что Эрни посмеивается над ним. – Тебе весело, а мне его так жалко стало. Чуть сам не разрыдался, почувствовав себя жестоким монстром. В общем, разочаровал он меня. Подошел я к нему сзади, обнял и прошептал: «Шутка», затем освободил его пострадавшую руку в ожидании, что вот-вот увижу в его глазах злость или еще что. А ему все равно. Одним словом – мученик!

– Не повезло тебе, – веселым тоном посочувствовал Эрни.

– Но ничего у нас впереди еще три недели осталось. Я сделаю из него человека!

Эрни рассмеялся.

– Человека! Здорово сказал!

– Ну, правда, разве это человек? Это существо прячущее настоящее лицо под разными масками. Не верю я в то, что видят мои глаза. Нельзя же быть всегда доброжелательным ко всем и веселым, особенно к тем, кто причиняет боль.

– А если он такой, какой есть? Может вам просто надо поговорить по душам, как ты умеешь? Тебе всегда удавалось убедить меня во всем.

Шарух отрицательно покачивая головой, со вздохом сказал:

– В том то и дело я не могу начать разговор первым. Мешает что-то, может разница в возрасте или положении.

– Да, понимаю…

– По секрету скажу, последние две ночи я сплю, закрывшись в спальне. Опасаюсь с его стороны какой-нибудь пакости. Точнее уже и не сплю – так урывками. Все чудится, что он мой Музей поджигает. А что? Я бы так и сделал. Выпьем еще?

– Наливай, – согласился Эрни

– Вот те на и не возражаешь, – Шарух был приятно удивлен его решимостью.

– А что толку, все равно заставишь.

– Нет, я бы не стал настаивать, честно.

– Тогда я лучше конфеты буду есть.

– Поздно отнекиваться, – Шарух наполнил обе чашки. – Первое слово дороже второго. Надеюсь, ты сегодня ел, а то с непривычки опьянеешь.

– Переживу.

Они чокнулись и осушили чашки.

– А за продуктами, когда последний раз ходил?

– Не переживай, я не голодаю. За продуктами ходил вчера. Хочешь, чек принесу?

– Верю. Слушай, а чего ты тут один в четырех стенах прячешься? Приходи ко мне ночевать иногда. Мне скучно, поговорить даже не с кем. Или учти, я рассержусь и перееду к тебе.

– Сначала с жертвой разберись, а там видно будет.

– Сказал, как отрезал. Чем сегодня день занять, ума не приложу…

Шарух загрустил, потянувшись за конфетой. Но тут к его удивлению из кухни вышел Бохрад. Шарух уставился на него во все глаза, затем переглянулся, недоумевая с Эрни, и усмехнувшись, произнес:

– Ты здесь… Вообще-то мог и не выходить. Через полчаса я бы ушел.

– Привет, Шарух, – Бохрад подошел к нему и положил на столик браслет. – Ты, кажется, потерял.

– Присаживайся. Выпьешь с нами?

– Нет, я пас.

Бохрад начал обходить столик с намерением сесть на диван рядом с ним, но вдруг замер на полпути, резко схватившись рукой за грудь. Затем судорожно вздохнув, закрыл глаза и начал падать на пол. Шарух все это время, не моргая, следил за ним. Вскочив, он успел подхватить падающее тело. Осторожно опуская его на пол, взволнованно запричитал:

– Бохрад, Бохрад, ты чего?

Эрни подбежал к ним, посоветовав:

– Пульс проверь, – а сам приложил ухо к груди шефа. – Кажется, не дышит…

Шарух вывел показания браслета и, бледнея, сообщил:

– Сердце остановилось…

– Скорее звони врачам, я электрошоком воспользуюсь.

– Да, да…

Эрни расстегнул рубашку Бохрада и, сняв со своей руки браслет, приложил к его груди, вскоре отправив нужный сигнал. Тело вздрогнуло, но одного разряда оказалось недостаточно. Только на третьем сердце начало биться.

– Едут, у тебя как дела? – беспокоясь, спросил Шарух.

– Живой вроде бы. Побудь с ним, я врачей встречу.

Через десять минут прибыл экипаж. Бохрада решено было отправить в больницу. Эрни и Шарух настояли на личном сопровождении. Пока ехали врачи проводили реанимационные мероприятия. Эрни видел, что Шарух болезненно воспринял случившееся, и чтобы приободрить, взял его за руку.

– Все будет в порядке. Ты ни в чем невиноват. Врачи все выяснят.

– Эрни, в следующий раз я буду требовать медицинскую справку о состоянии здоровья. Он умрет, как жить-то после этого?

– Он не умрет.

– А если?

– Все забудь.

Потом в больнице, они долго сидели в коридоре, рядом с реанимационной палатой и ждали новостей. В коридоре кроме них никого не было. И тишина такая тревожная, и утомительная действовала угнетающе. Шарух нервничал, временами вздыхая. Иногда ему не хватало терпения сидеть, и он вставал, принимаясь ходить по коридору, читая висевшие на стенах рекламные плакаты.

Наконец из палаты вышел врач в синей одежде с колпаком на голове. Снимая на ходу резиновые перчатки, обратился к подошедшим к нему парням:

– Операция прошла успешно, завтра еще полежит, а послезавтра можете забирать.

– Операция? – недоумевая, переспросил Эрни, переглянувшись с приятелем. – Что с ним?

– Какая операция? – в свою очередь поинтересовался Шарух.

– Об этом давайте поговорим у меня в кабинете.

Врач привел друзей в уютное светлое помещение с надписью «Кардиохирург». Предложив посетителям присесть за стол, вынул из кармана пробирку, и, выдержав интригующую паузу, сказал:

– Здесь то, что едва не стало причиной его смерти.

– Что же это? – светло– Желтая жидкость в пробирке ни о чем Шаруху не говорила.

– Нанороботы – убийцы. Кто-то очень хотел его смерти, но просчитался. Эти механизмы должны были в нужное время закупорить сердечные сосуды, вызвав их разрыв. Инфаркт – ни к чему не подкопаешься. Похоже на чью-то месть, возможно женщины – это больше по их части получить удовлетворение от сознания, что держишь в руках чью-то жизнь.

– Но он не умер, – напомнил Эрни. – В чем причина?

– Их несколько: первая – вы своевременно оказали ему первую помощь, чему я, признаться, удивлен – в наше время не часто встретишь молодых людей, знающих как действовать в подобном случае.

– Это заслуга Эрни, – сказал с улыбкой Шарух. – Я как-то в тот момент растерялся.

– Мы оба сделали что могли, – высказался Эрни, не желая, чтобы друг углублял внимание врача на его персоне.

Врач, многозначительно покачав головой, продолжил:

– Вторая причина – этот вид механизмов не самовоспроизводится, третья – сосуды сердца пациента были длительное время расширены вследствие действия каких-то препаратов, вызывающих выброс в кровь адреналина или просто страха, – и вкрадчиво поинтересовался у посетителей: – Он вам случайно денег не должен?

– Нет! Мы его не запугивали и не пытали, – поспешил заверить Шарух. – Значит, все было подстроено, кто-то реально хотел его убить?

– Именно так. О подобном инциденте я должен сообщить, надеюсь, вы понимаете?

– Понимаем, но это не мы, уверяем вас. И нельзя ли у вас и нас проверить на наличие нанороботов?

– Кстати, я сам хотел это вам предложить. Если готовы сделать это сейчас, то я велю подготовить процедурную.

– Я только другу позвоню. У него тоже может быть такая же проблема, – ответил ему Шарух.

Парни вышли в коридор. Оба были не в шутку обеспокоены.

– Думаешь, МВ решил убрать шефа? – предположил Эрни.

– А почему бы и нет? Нет шефа и он нас переманит к себе на службу.

– Если только это он – я убью его собственными руками!

– Не нервничай, разберемся. Главное, Бохраду больше ничего не угрожает.

Шарух вызвал на общение Аманти. Тот был явно не в духе.

– Чего тебе?

– Слушай, срочно беги в центральную городскую больницу.

– Зачем это?

– Мы здесь, встретим тебя у входа. Потом и расскажу.

– Мы это кто?

– Не разговаривай. Я жду тебя. Дело не требует отлагательств!

Шарух отключил связь.

– Не уверен, что он придет, – выразил сомнения Эрни.

– Я тоже. Вот ведь изменился как! Почувствовал, что может не слушаться и делать все по-своему. Пусть только не придет, я ему устрою! Ждем полчаса и идем проверяться.

Друзья ждали Аманти перед входом в здание, сидя на скамейке. Аманти прибежал через двадцать минут, причем почти не запыхался. Поздоровавшись и пожав всем руки, поинтересовался:

– Зачем звали?

– Ты сядь и послушай внимательно, что я скажу, – попросил Шарух.

– И, если можно не перебивай, – добавил Эрни.

– Аж жуть пробирает… Вы такие серьезные.

Аманти сел, не спуская глаз с Шаруха. Шарух не заставил его долго ждать.

– Ты только не пугайся, но шеф попал в больницу с сердечным приступом, – Аманти хотел сказать, что-то вроде: «Это ты его довел…», но Шарух быстро закрыл ему рот ладонью, сообщив: – Твои выводы неверны. Нам кардиолог выдал весьма важную информацию. У Бохрада в сердце были обнаружены нанороботы – убийцы. К счастью он выжил. И у нас возникли подозрения, что и мы можем быть заражены этими механизмами. – Шарух медленно убрал руку от его лица. – Ты понял, о чем я сказал?

Аманти кивнул, переглянувшись с Эрни. В его широко открытых, серых глазах читались испуг и недоумение. Он тихо спросил:

– Подозреваете МВ?

– Именно его.

– То есть это не шутка и не розыгрыш?

– Не до шуток сейчас! – сердито вспылил Шарух. – Нам всем надо провериться. Тогда и сделаем выводы. Ты с нами?

– Конечно! А когда Бохрада проведать можно будет?

– Вот заодно и узнаем.

Шарух поднялся и направился к крыльцу. Остальные последовали за ним.

– А я идти не хотел, – озадаченным голосом проговорил Аманти. – А здесь такое происходит…

Шарух, оглянувшись, дождался, когда он подойдет ближе и, задорно улыбнувшись, обнял одной рукой его за плечи.

– Вот если бы ты не пришел или хотя бы опоздал на десять минут, я бы с тебя семь шкур спустил. Правда, правда.

– Значит, мне повезло? – ответил Аманти посмеиваясь. – Какое счастье!

Шарух переместил руку к его шее, прижимая приятеля к себе, а затем несильно ткнул в бок другой рукой. Аманти не делал попыток избавиться от захвата. Он только издал очередной смешок.

– Радуйся, мерзавец, будет и на моей улице праздник.

– Ты опять обзываешься…

– Извини, – Шарух отпустил его, – я еще не придумал, как тебя называть, так чтобы слово было выразительным.

– Что интересно твое «мерзавец» выражает?

– А ты заметил, сколько страсти я в него вкладываю?

– Ну, в общем…

– Так вот оно выражает мои лучшие чувства к тебе, несмотря на то, что в последнее время ты игнорируешь меня самым наглым образом.

– Я был занят.

– Уж сейчас– То мог бы не врать. Ничего тебе не помешало сюда добраться.

– Мне просто стало интересно.

Шарух вздохнув, оглянулся к молчаливому свидетелю их разговора.

– Эрни, что мне делать? Мой рейтинг популярности среди молодежи катастрофически падает. Я Аманти уже не интересен. Сейчас он придумает отмазку про Бохрада…

Аманти пожал плечами, предложив:

– Может, потом об этом поговорим? Если, конечно, про нанороботов – убийц вы не наврали.

Шарух искренне возмутился, услышав такое:

– Ну, вообще! Никакого доверия к своим друзьям что ли не осталось? – Друзья поднялись по ступеням к входной двери. – Ладно, – смилостивился Шарух, – вопрос с тобой, мой упрямый друг, остается открытым. Разберемся на досуге.

– Я и не против. Учти, выскажу все, что думаю, – Аманти был как-никогда серьезен.

– Договорились.

В процедурной было все готово для обследования. По предложению Шаруха, всерьез озабоченного вопросом наноубийц, друзья обследовали не только сердце, но и все внутренние органы. Никто и не возражал против такой щепетильности. Мало ли что еще выявится при обследовании. Пациентов заверили о готовности анализов к следующему утру и те и рады были поскорее избавить себя от всех этих малоприятных процедур. В этот день к Бохраду посетителей не пускали, но состояние его было стабильным и никаких осложнений не ожидалось. И друзья со спокойным сердцем покинули больницу.

– Что по своим норам разбегаемся? – с сарказмом проговорил Шарух, когда они остановились на распутье: Эрни в одну сторону, а Аманти и ему в другую.

– Я ночевать к себе иду, – категорично заявил Аманти. – У меня дел выше крыши.

– И чего ты такой занятой? Вот приду как-нибудь с проверкой и застукаю неизвестно за чем.

– И приходи. Подумаешь, напугал!

– Ох и нравится мне этот парень! – с улыбкой восхищенно воскликнул Шарух. – Он так и нарывается на неприятности. Дела у него…

– И, правда, дела. Хочу собрать информацию об этих наноубийцах. Даже не знаю, сколько провожусь.

– Ну, ладно, а ты, Эрни, все молчишь что-то.

– У меня тоже дела. И мне надо побыть одному.

Шарух сердито всплеснул руками.

– Это заговор какой-то! Нет, чтобы предложить: «Шарух, дружище, иди ко мне ночевать. Вместе веселее» Так нет! Будто я зря поднял тему о норах. Все решено и возражения не принимаются! Эрни, сегодня я ночую у тебя или у тебя, но в подъезде, если уж совсем достану. Что на это скажешь?

Эрни улыбнулся и, похлопав его по плечу, сказал:

– Шарух, дружище, идем ко мне ночевать!

– Вот это другой разговор!

– Ну, тогда до завтра, – произнес, прощаясь, Аманти. – Где встречаемся?

– У больницы и встретимся часов в десять, – решил Шарух.

– Тогда пока.

– До завтра! – попрощался с ним Эрни.

Конечно, Эрни не был слишком рад, что Шарух навязал ему свое общество. Но с другой стороны Шарух оказался под его присмотром, и не выкинет какой-нибудь неожиданный трюк от скуки или от чувства вины перед Бохрадом, если таковое еще имелось. Хотя на первый взгляд случившееся с шефом его уже не сильно беспокоило.

– А ужин я велю доставить сюда, – переставая играть с браслетом, сообщил Шарух. – Все равно наперед оплачено. Чем собираешься развлекать гостя?

– Мы еще не пришли, а ты развлекать.

– Нет, Эрни, так не пойдет. Ты какой-то зажатый. Надо радоваться, мы едва не влипли в серьезные неприятности, но все обошлось.

– Насчет обошлось, еще рано говорить.

Шарух очень внимательно посмотрел на друга.

– Боишься возможной операции?

– Есть немного.

– Хотя я, в общем-то, тоже переживаю по этому поводу. Тут ведь процесс операции не проконтролируешь. Ладно, лишнее изымут, а если еще оставят что-нибудь: пинцет или медицинские перчатки, например?

– Да, ладно! – Эрни даже остановился на полпути. – Шутишь? Ты хочешь, чтобы я нервничал вдвое больше?

Шарух засмеялся, оглянувшись.

– Я шучу, успокойся. Операция не предусматривает вскрытие грудной клетки. Просто в нужное место введут шприц и под контролем специального оборудования вытащат из органа всю мерзость. А ты будешь под наркозом.

– Ты в этом точно уверен?

– На все сто! И вообще, рано мы завели песню об операции. Надо сначала результаты анализов узнать.

Слова Шаруха немного успокоили Эрни. Он даже укорил себя мысленно в том, что, зря себя заранее накручивает. Уже приближаясь к дому, Эрни вдруг предположил:

– А что, если это был МВ и заразил он только Бохрада. Ведь такое может быть?

– Может. Но нам нужно найти доказательства.

– Интересно как их достать…

Когда вошли в квартиру, Эрни первым делом отправился в спальню, спрятать рукопись. Совсем не хотелось, чтобы Шарух ею заинтересовался.

– Выкинул девушку в окно? – полюбопытствовал Шарух, когда он вернулся в гостиную.

– Девушку? – не понял Эрни.

– Ту, что ждала тебя в спальне.

– А… нет, – Эрни засмеялся. – Выдумал тоже. Сейчас мне не до увлечений девушками.

– Значит, ты там что-то прячешь…

– Ничего не прячу. Просто закрыл окно. И вообще, что за допросы в моем доме?

– Ладно, не сердись, – Шарух прошел к дивану и сел. – Очень хочу спросить. Догадываешься, о чем?

– Еще бы не догадаться, – усмехнувшись Эрни, присел рядом. – Наверно страсть как интересует, что Бохрад говорил о тебе?

Шарух кивнул.

– Расскажешь?

– Рассказывать особо нечего. У него те же проблемы, что были у меня. Он устал видеть твою счастливую физиономию и потому сбежал, чтобы немного отдохнуть. Знаешь ли, когда кто-то радуется твоим страданиями – это доведет кого угодно. А потом еще знать, что возвращение сулит еще большие страдания – от этого можно сойти с ума.

– Тебе его жалко?

– Я же переживал подобное – конечно, жалко.

– А вот нечего жалеть! – неожиданно громко воскликнул Шарух. – Мы вдвоем его предупреждали, что будет тяжело. Он настоял на своем. Пусть терпит, может поймет, что никакая идея не стоит того, чтобы страдать за нее, так как он сейчас страдает.

– А может, ты создашь ему рефлекторную точку, чтобы он начал находить в твоих испытаниях положительные моменты?

– Может и создам, когда он перестанет строить из себя мученика.

– То есть ты хочешь, чтобы он унижался, молил и плакал?

– Согласись, это же естественная реакция жертвы на тяготы жизни.

– С тобой трудно спорить, – Эрни усмехнулся.

– К тому же заставлять себя быть естественным: радоваться, когда радостно, злиться, когда злишься, плакать, когда этого хочется – это очень трудное испытание. Переступить через гордыню и снизойти до унижения, чтобы попросить о чем-нибудь – это подобно прыжку без парашюта.

В комнате повисло долгое задумчивое молчание. Эрни смотрел на Шаруха, и в который раз удивлялся его странной, трудной для понимания натуре. Вроде бы все складно говорит, все понятно, но душа Эрни периодически бунтовала против его действий. Против тех противоречий, что жили в этом человеке: жестокость, которая не жестокость, правда, которая зачастую ложь, любовь, превращенная в зависимость и способность страданиями вызывать наслаждение, но не в физическом, а более тонких планах, – ни с чем несравнимые чувства, способные лишить сознания.

– Ты вообще, как к Бохраду относишься? – наконец Эрни прервал долгую паузу.

– Я им восхищаюсь! Столько в нем мужества, силы и терпения. Это что-то потрясающее!

– И ты хочешь все это сломать и уничтожить?

– Нет, ты не понимаешь… – Шарух загадочно улыбнулся. – Вот ты, например, какие прежние свои качества характера потерял?

– Странный вопрос. Я вроде бы все тот же. Перестал бояться всяких мелочей. Что еще?..

– Может уверенности прибавилось?

– Да, без сомнения, – согласился Эрни. – Более спокойным стал, равнодушным, в хорошем смысле. Стараюсь не делать поспешных выводов.

– А чувствуешь возросшую ответственность за свою жизнь? Что каждый твой шаг может быть очень значимым?

– Да, именно поэтому я пока никак не могу решить, чего же я на самом деле хочу. Все кажется таким мелочным, суетным, не заслуживающим внимания.

– Итак, все же ты чувствуешь себя сломанным и кое-как собранным заново? Или ты все тот же лишь стал более гибким?

– Второй вариант подойдет больше.

– Вот в этом и есть суть: прямое дерево легче сломать, чем то, которое будет без усилий склоняться под натиском жизненных бурь.

– Здорово сказал, – развеселился Эрни, – так и хочется записать, чтобы не забыть.

Шарух продолжил философствовать:

– Пережив каждую такую бурю, гибкое дерево становится сильнее, а прямое все более тонким и слабым. Встретив на своем жизненном пути сначала Аманти, потом тебя, я тоже стал сильнее и увереннее. Многому от вас учусь. Теперь вот Бохрад рискнул войти в мой странный мир. Интересно, чему я научусь от него?

– Скорее он многому научится от тебя.

– Отношения должны быть взаимовыгодными, не находишь?

Эрни кивнул, признавшись:

– Знаешь, никогда прежде я так много не думал о жизни, как после твоих философских рассуждений.

– А я прежде ни с кем ими не делился.