Текст книги "Праздник Гриму (ЛП)"
Автор книги: М. К. Айдем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
М. К. Айдем
«Праздник Гриму»
Серия: Торнианцы (книга 1,5)
Автор: М. К. Айдем
Название на русском: Праздник Гриму
Серия: Торнианцы (книга 1,5)
Перевод: Tatjana
Бета-коррект: Маришка,
Таня Фрэшка
Редактор: Eva_Ber
Обложка: Таня Медведева
Оформление:
Eva_Ber
Праздники на Люде или торнианская версия праздников
«Однажды ночью перед Фестивалем в Доме всё стихло…»
Лиза молча стояла в дверях комнаты для девочек, опираясь головой о косяк и слушая глубокий низкий голос Грима. Он всегда был таким мягким и нежным, когда рассказывал девочкам истории о жизни Великого Раптора – это стало их ритуалом перед сном. Девочки с нетерпением ждали возвращения Грима к последнему приёму пищи. Когда он приходил, они бежали к нему, одаривая его объятиями и поцелуями.
Во время еды они болтали, как маленькие сороки, рассказывая о каждом моменте своего дня: о том, что они сделали, куда ходили и с кем говорили. Грим внимательно и терпеливо слушал каждое слово. Как только с ужином было покончено, девочки бежали в свою комнату и готовились ко сну. Со смехом и хихиканьем они прыгали в постели и звали Грима, чтобы тот рассказал им новую историю.
Независимо от того, что происходило внутри Замка Луанды, независимо от каких-либо проблем, стрессов или неприятностей, Грим всегда находил время для своих дочерей, и они расцветали от его внимания.
Лиза слушала и нежно поглаживала свой живот. Всего три месяца беременности, а у неё уже образовался приличный животик с ребёнком Грима. Так она выглядела примерно к пяти месяцам, когда вынашивала девочек, и, хотя она была удивлена, Грим же был изумлён. Он никогда раньше не видел самку, вынашивающую потомство, за исключением Ким.
Забеременев, торнианские женщины скрывались, уединяясь на женском этаже, вместо того, чтобы позволить своим мужчинам стать свидетелями развития собственного потомства. Дурочки. Грим любил её меняющиеся формы. Он всегда касался и ласкал её, особенно груди, которые, казалось, удвоились в размерах. Те были настолько чувствительны, что всё, что нужно было сделать Гриму, – это посмотреть на них, и они напрягались, умоляя о его внимании.
Последние два месяца для всех были напряжёнными. Прибытие десяти женщин вызвало переполох – не виданное доселе событие на Луанде! Грим связался с Монфором, когда они ещё были на Торниане, и распорядился о том, чтобы ближайшее к Королевскому крыло было прибрано и обставлено. Монфор последовал указаниям своего Короля и сделал шаг ещё дальше, убедившись, что всё сделано так, как требует его Королева.
Командующему Юниусу было приказано увеличить всю планетарную безопасность: все суда должны были быть тщательно обысканы, и любой мужчина не с Люды должен был пройти проверку до того, как получит разрешение прибыть на поверхность. В то время как воину Оуа было приказано удвоить количество охранников на стенах Замка Луанды и заблокировать в него свободный вход – никому не было позволено проникнуть внутрь без разрешения Грима или Лизы.
Лиза связалась с Падме, сообщив ей, что та будет нужна в Луанде сразу же по её прибытии. Она хотела, чтобы Падме встретилась с каждой женщиной, измерила их и создала для каждой личный гардероб. Несмотря на то, что на Торниане для них были сделаны покрытия, все они были одинаковыми; Лиза же хотела, чтобы девушки могли выразить свой собственный стиль. Землянки так многого лишились, и ей хотелось, чтобы они могли контролировать хоть что-то.
Пока они летели домой, Лиза провела немало времени наедине с каждой из девушек, узнав их лучше. Они поведали ей о своих мечтах и страхах, и чаще всего страх заключался в том, что как только они прибудут на Люду, то будут осаждены самцами, и их будут принуждать к соединению. Лиза быстро развеяла этот страх, пообещав, что этого не допустят, если только это не станет их собственным выбором.
Грим не очень хорошо воспринял обещание Лизы. Он уже получил сотни запросов от самцов, которые хотели представить себя самкам, – некоторые уже находились на пути к Люде, надеясь получить право первого выбора. Именно поэтому Грим увеличил безопасность планеты.
Он также получил множество просьб от воинов и манно, желающих либо служить Гриму, либо обучать своё молодое потомство. Все они хотели иметь честь служить такому превосходному воину из самых достойнейших Домов. Грим понимал, что придётся провести тщательную проверку каждого, поскольку распространились слухи, что воинам Луанды будет предоставлен льготный доступ к самкам. Это вызвало беспокойство у других лордов.
Грим и Лиза обсуждали ситуацию до поздней ночи. Лиза понимала, что это доставит Гриму множество проблем, но отказалась отступать. На этот раз женщины действительно нуждались в этом. После продолжительных споров было найдено решение, которое, хотя и не было совершенным, считалось справедливым для всех заинтересованных сторон.
По всей Империи было объявлено, что ни одному мужчине не разрешат представлять себя женщинам в течение двух месяцев, чтобы дать землянкам время для адаптации. Всем мужчинам, заинтересованным в соединении, сначала необходимо направить письменный запрос. В это прошение мужчина должен включить визуальное представление о собственном положении в Доме, в котором они будут жить, и что ещё важнее, почему он хочет женщину. Затем женщины рассмотрят эти просьбы и примут решение, какие мужчины будут приглашены в Луанду для личной встречи.
Также совершенно ясно дали понять, что свидание в Луанде не гарантирует мужчине женщину. Это только давало ему шанс.
***
Лиза вернулась в настоящее, когда голос Грима затих. Глядя на него, она увидела, что обе дочери крепко спали, а её жесткий, грубый воин осторожно укрывал их одеялом, а затем наклонился, чтобы мягко поцеловать каждую в лобик.
Ночи на Люде становились холоднее, и Грим беспокоился, что низкие температуры будут беспокоить их. Не важно, сколько раз она уверяла его, что они были в порядке, что на Земле температура тоже колеблется, он всё равно беспокоился и проверял девочек каждую ночь.
Её глаза следовали за ним, пока мужчина тихо передвигался по комнате, убеждаясь, что окна закрыты, а занавески плотно задёрнуты. Наконец проверив камин, он удовлетворился, что тот был растоплен должным образом, и добавил ещё одно полено, гарантируя, что комната будет нагрета до самого утра. Когда Грим, наконец, повернулся, чтобы уйти, то увидел её и замер.
***
Глаза Грима вспыхнули при виде его Лизы, прислонившейся к дверному косяку. Её длинные каштановые волосы обрамляли красивое лицо, янтарные глаза смотрели на него с такой любовью, что он не мог двигаться. Она носила новое покрытие, которое создала Падме, чтобы было комфортно округляющейся фигуре. Фигура, которая была результатом того, что эта женщина носила его потомство, его дочь, для него Лиза была такой прекрасной. Он ежедневно благодарил Богиню за то, что она подарила ему Лизу.
Иногда он резко просыпался посреди ночи, его сердце сильно билось, и он опять переживал нападение Лукена. Накатывал всепоглощающий страх, что его Лизу преследуют бесчестные воины, ужас жестокого обращения, которое она испытывает в руках Лукена. Это навсегда застряло в его голове.
Если бы Корин не пришёл ей на помощь, защищая его Лизу, пока сам Грим не мог, он бы её потерял. Потерял их. Всякий раз, когда он просыпался, вспоминая тот страшный день, он смотрел на свою Лизу, спокойно прижавшуюся к нему, их потомство, и вновь благодарил Богиню, потому что его жизнь не имела бы смысла без Лизы.
В тот день он подвёл её, и всё же она оставалась рядом, доверяя ему не только свою жизнь, но и жизни своих дочерей – их дочерей. Глаза мужчины продолжали путешествовать по телу Лизы, и он думал обо всех тех способах, которыми хотел бы поклоняться ей сегодня, но тут он нахмурился. Голые пальцы ног шевельнулись, когда выглянули из-под халата. Лиза не надела тапочки, сделанные для неё Падме, те самые, на создании которых он настаивал.
***
– Сколько сегодня? – тихо спросила Лиза, когда Грим подошёл к ней.
– Тебе достаточно тепло? – требовательно спросил он, игнорируя её вопрос.
Лизе пришлось остановить себя от закатывания глаз. Девочки были не единственными, о ком беспокоился Грим, особенно сейчас, когда она носила его дочь. Мужчина всегда проверял её, убеждался, что она отдыхала, следил, чтобы не переусердствовала.
В первый раз, когда она бросилась из его рук в очищающую комнату с утренней тошнотой, Грим был в ужасе! Он взревел, вызывая свою Гвардию, приказав найти Хадара и Ребекку, и опустился на колени рядом с ней, умоляя её быть в порядке.
К тому времени, когда она оправилась и смогла сказать, что с ней всё будет хорошо, все обитатели Замка пребывали в шоке. Прибежали Хадар и Ребекка, дочки плакали, и вся Гвардия была в состоянии повышенной боевой готовности.
Ребекка попыталась убедить Грима, что это было естественно, что с Лизой всё будет нормально. Он же отказывался ей верить, пока результат микро-сканера Хадара не убедил его.
Когда Грим осторожно поднимал Лизу с пола очищающей комнаты и аккуратно укладывал обратно в постель, его руки дрожали. Ему потребовалось несколько часов, чтобы полностью успокоиться, чтобы по-настоящему поверить, что с ней всё будет в порядке. Для остальных обитателей Замка это заняло почти неделю.
***
– Я в порядке, – успокоила она его, протягивая руку. – А теперь ответь на вопрос, – Лиза всегда поражалась тому, как её сильный воин нервничал, когда она дразнила его.
Грим тихо закрыл дверь девочек, взял её руку и притянул к себе, делясь теплотой своего тела.
– Они заснули во время третьего рассказа, – сказал он хрипло, его щёки потемнели от смущения. Грим, самый опасный воин в Торнианской Империи, мужчина, от которого все остальные сжимались в страхе, был беззащитен, когда дело доходило до его дочерей.
Покачав головой, Лиза тихонько рассмеялась и обняла его за талию, погружаясь в тепло его тела. Он был таким достойным мужчиной, её Грим. Она каждый день благодарила Марка и Богиню за то, что привели его в её жизнь.
Опираясь подбородком на его грудь, Лиза заглянула ему в глаза.
– Я люблю тебя, Грим.
Взглянув на свою Лизу, Грим увидел, что любовь сияла в её золотисто-карих глазах. Глазах, которые она дала своим дочерям, не удивительно, что он ни в чём не мог им отказать.
– И я тебя, моя Лиза.
Наклонившись, Грим завладел её губами в глубоком поцелуе.
– Пойдем отдыхать, моя Лиза, – пробормотал он ей в губы.
***
Лиза позволила Гриму привести её в их покои, но вместо того, чтобы повернуться к постели, она подошла к дивану, стоявшему перед камином. Диван был развёрнут под углом, чтобы сидя на нём можно было видеть светящееся, украшенное дерево у окна. Затем Лиза скинула халат и села.
– Лиза?
– Иди ко мне, Грим, сядь.
Она погладила место рядом с собой и потянулась за кубком вина, которое налила заранее.
Грим медленно двинулся и сел рядом с ней, но вместо того, чтобы взять кубок, потянулся к её ногам, положив их к себе на колени.
– Тебе нужно лучше заботиться о себе, моя Лиза, – сказал он ей.
– Я в порядке, Грим, – успокоила она его.
– У тебя есть тапочки, – напомнил он, нахмурившись, почувствовав холод её ног.
– Да, – она подарила ему озорную улыбку. – Но мне больше нравится, когда ты держишь мои ноги в тепле своих рук.
Грим ухмыльнулся и помассировал ей ноги, пока те не стали розовыми и тёплыми. Иногда его Лизу было сложно понять, взять, к примеру, её дерево. Его взгляд перешёл к тому, что она называла «Рождественской ёлкой», стоящей перед окнами.
«Зачем ей это нужно?» – подумал он про себя. Лиза настояла, чтобы у них было это дерево. И она не позволила срубить его, – о нет – это было бы слишком просто для его Лизы. У неё был Райдер, воин, отвечающий за сады, он выкопал дерево, обернул его корни и поместил в горшок, чтобы его можно было поливать и растить.
Потребовалось пять воинов, чтобы доставить дерево именно туда, куда она хотела. И уже на месте Лиза сообщила им, что через несколько недель его нужно будет высадить обратно в грунт. Она рассмеялась, когда воины застонали, но когда малышки увидели дерево, визг счастья заставил всех улыбаться.
В течение нескольких следующих недель девочки делали то, что они называют «украшением для Рождественской елки», убеждаясь в его достаточном количестве для каждой ветви. Затем дерево обернули цепочкой из бумаги, сделанной их руками, с их именами и датой, а с концов пушистых ветвей свисали звёзды, изготовленные из тонких веточек и цветной верёвки. Лиза тщательно разместила энергетические кристаллы, привезённые с Понта, на разных ветвях, чтобы дерево нежно светилось ночью. Это было… красиво, но Грим всё ещё не понимал, зачем им это.
Лиза молча наблюдала, пока взгляд Грима пробегал по дереву, она понимала, что его смущает. Она неторопливо подала Гриму кубок, мужчина повернулся и взял его.
– Я хочу объяснить тебе это лучше.
– Необязательно, моя Лиза, если это делает тебя и девочек счастливыми, у вас будет сто деревьев в Луанде.
– Ты ошибаешься, Грим, – поправила она. – Это имеет значение. Я понимаю, что у торнианцев нет того, что мы называем «Праздники», вместо этого у вас есть Фестиваль Богини.
– Это важный день для воинов, моя Лиза.
– Потому что воины надеются на благословение Богини в следующем году?
– Да.
– И их усилия привлекут внимание женщин?
– Да.
– Но это состязания, Грим, – подчеркнула она. – Вы соревнуетесь друг с другом в вооружённом бою за приз.
– Конечно, – он посмотрел на неё смущённо. – Ты говорила, что у вас на Земле тоже есть соревнования.
– Да, но… – Лиза нахмурилась, пытаясь подобрать правильные слова. – Праздники – это не соревнования по лучшему избиению кого-то. Это время, предназначенное для того, чтобы показать вашей семье и друзьям, что они для вас важны, что вы заботитесь о них. Время для того, чтобы вспомнить значимых для вас людей, даже если их уже нет, – взяв руку Грима, она держала её против их растущего ребенка. – Будучи благодарными за благословения, которыми вас наделили.
– Я благодарен моей Лизе, – его пальцы мягко прикоснулись к её животу, и тепло руки проникло сквозь тонкий материал платья. – Я каждый день благодарю Богиню за то, что ты есть в моей жизни.
– Я тоже, Грим. Каждый день. Но я хочу поделиться этим благословением. Я хочу, чтобы ваши мужчины знали, что им не нужно побеждать в сражениях, чтобы получить благословение, достаточно просто быть тем, кем они являются.
– И дерево часть этого? – Грим смущённо посмотрел на неё.
Лиза мягко улыбнулась размышляя.
– Нет. Это просто символ. Символ того, что праздники начинаются.
– Вот почему девочки были так взволнованы, когда увидели его.
– Да, мы всегда начинаем праздники, украшая дерево.
Грим молча смотрел на дерево, пока потягивал вино, которое дала ему Лиза. У торнианцев нет ничего похожего, о чем говорила Лиза. Они должны быть достойны благословения. Должны находиться в отличной форме. Это единственный способ привлечь внимание Богини, потому что она благословляла только самых способных, самых достойных.
Нахмурившись, он вдруг понял, что это не так. Богиня благословила его, вместе с его Лизой. Все считали его непригодным и недостойным, она же так не считала. Его Лиза заявила, что они неправы, и Богиня согласилась.
Завтра состоится Фестиваль Богини; Грим вдруг понял, почему Лиза выбрала это время для своих праздников. Она связывала важную традицию Земли с традицией торнианцев, объединив тем самым их миры, также как сделала Эбби на Церемонии Соединения с Яниром.
***
Лиза молча ожидала, пока Грим размышлял обо всём, что она сказала. Они так много пережили за короткое время, что действительно было удивительно, что у них не было огромных проблем. Даже на Земле объединение семей могло быть трудным, особенно когда традиции были настолько разными.
Когда Лиза впервые услышала о Фестивале Богини, то была взволнована. На Земле, в их городе всегда проводился Зимний Фестиваль. Лиза и Марк ходили туда каждый год, даже когда он был очень болен, они ходили всей семьёй. Лиза подталкивала кресло-коляску вдоль ларьков, и они покупали специальные угощения и подарки.
Однако когда Грим объяснил, что Фестиваль – это вооруженные бои, где воины нередко получают ранения, и иногда тяжёлые, Лиза была в ужасе. Она не могла позволить девочкам увидеть подобное. Наблюдать, как мужчины, которых они узнали и полюбили, нападают друг на друга… это напугает их.
***
– Вы положили своё благословение на дерево, чтобы все могли видеть? – спросил Грим, прерывая воспоминания Лизы.
– Что-то вроде того. Мы повесили на дерево украшения, напоминающие нам о прошедших временах: о том, откуда мы, и тех, кто помог нам стать теми, кто мы есть.
Лиза смотрела на него, но её глаза были наполнены воспоминаниями.
– Когда я была в возрасте Мики, была метель, – она тихо улыбнулась, при его смущённом взгляде. – Много тех белых хлопьев, которые упали на прошлой неделе, – Грим кивнул, понимая. – Мой отец пришёл с работы и остался дома. Мы с ним сидели вместе за кухонным столом, пили горячий шоколад и делали бумажную цепочку, точно такую же, – Лиза указала на своё дерево. – Она украшала наше дерево каждый год, пока, наконец, совсем не развалилась.
Грим перевёл взгляд с неё на дерево и вдруг увидел цепочку в ином свете. Полоски на цепочке были разных цветов, разных размеров и разных форм, потому что их делали разные люди. Он вспомнил тот вечер, когда девочки настаивали на том, чтобы он помог им сделать это, – впервые отказываясь от рассказа перед сном, – если он захочет.
В тот день возникли проблемы с одним из воинов, и ему нужно было потратить вечернее время на разбирательство, но Грим не смог отказать дочкам. Они провели следующие два часа, создавая эту цепочку. Девочки смеялись и хихикали, когда Грим чаще склеивал между собой пальцы, а не бумагу, но их маленькие пальчики немедленно помогали его гораздо более крупным пальцам. Вместе они вырезали, склеивали и собирали элементы в одну длинную цепочку, помогая друг другу.
Внезапно Грим понял, что Лиза пыталась ему объяснить. Цепочка – это нечто большее, чем бумага и клей, из которых она была сделана. Речь шла о связи, которую они налаживали вместе, о жизни, которую они строили… вместе.
Обернувшись к своей Лизе, он обнаружил, что она протягивает ему свёрток.
– Это для тебя, – тихо сказала она.
– Лиза… – Грим удивлённо посмотрел на неё.
– Пожалуйста, Грим, – прошептала она.
Грим в замешательстве посмотрел на Лизу, ему никогда раньше не дарили подарки. Всё, что получал воин, приходилось заработать самому, – самцам ничего не давалось даром. Медленно Грим отставил кубок и взял свёрток.
– Открой его, Грим, – нежно поощрила его Лиза.
Грим аккуратно удалил упаковку. Он не помнил, чтобы Лиза обёртывала что-то подобное. Она показала ему каждый подарок, который приобрела для девочек, прежде чем завернуть. Лиза хотела, чтобы он понял, – подарки были от них обоих, и что он их тоже одобряет.
Она сделала то же самое и для женщин с Земли, и для каждого мужчины в Замке Луанды. Завтра перед Фестивалем Богини все они получат подарки.
Он не знал, что один будет для него. Лиза была его подарком. Разве она не знала об этом?
***
Лиза едва могла дышать, когда Грим медленно разворачивал свой дар. Её удивила собственная нервозность.
Что, если ему это не понравится?
Может быть, ей не стоило отдавать это ему.
Будет ли он оскорблён?
***
Глаза Грима расширились от того, что он обнаружил. Это была коробка. Шкатулка, сделанная из дерева, которую он раньше никогда не видел. Когда он, рассматривая, наклонил её, внутри что-то загремело. Взглянув на Лизу, он был в шоке, она выглядела… нервной, как будто не была уверена, что ему понравится подарок.
– Лиза?
– Это было у моего отца, – прошептала она, глядя на шкатулку в его руках. – Когда мы пошли за девочками, она была завёрнута в мою ночную рубашку, – Лиза подняла взгляд и увидела, что Грим вспомнил. – Я даже не знала, что она находилась у меня, пока не взяла ночную сорочку той ночью, на «Искателе», – пальцы Лизы слегка тряслись, когда она протянула руку, трепетно пробегая пальцами по гладкой поверхности.
– Шкатулка принадлежала моему отцу – манно, – поправилась она, используя торнианское слово. – И его манно перед ним. Это всегда передавали старшему мужчине в семье после смерти манно, – в глазах, поднятых к Гриму, был лишь намёк на грусть и сожаление. – У папы никогда не было сына, самца, чтобы передать тому.
– У него была ты, моя Лиза, этого было более чем достаточно.
– Я знаю, и отец никогда не заставлял меня чувствовать, что был разочарован, но на Земле, иметь сына, самца, носить имя манно… ну, это важно. Почти, как дочь, самка для торнианца.
Грим не знал, что сказать. Не знал, как облегчить боль, которую видел.
– Открой её, Грим, – тихо попросила Лиза.
– Что? – он перевёл взгляд с неё на коробку.
– Крышка открывается, – Лиза показала, куда нужно нажать.
Глаза Грима расширились, когда шкатулка открылась.
– Это – коробка памяти, – сказала ему Лиза, наклоняясь вперёд, чтобы заглянуть внутрь. – Каждый мужчина оставляет что-нибудь внутри – что-то, что имеет для него значение. Что-то, что важно для него, или то, о чём он хочет, чтобы будущие поколения знали, – она осторожно потянулась к шкатулке и вытащила круглый, тускло-белый, плоский диск. – Это – доллар, найденный в песке, – сказала ему Лиза. – Его можно найти на пляжах Земли, – она осторожно положила маленький диск в большую руку Грима. – Мой прадед нашёл это в тот день, когда встретил мою прабабушку. И это…
Грим нахмурился, глядя на хрупкую коричневую полоску.
– Раньше это была травинка. Ты видишь этот след? – спросила она, указывая на едва различимый зазор.
– Да.
– Он отмечает размер пальца руки моей бабушки. Дедушка обернул травинку вокруг, чтобы знать, какой размер кольца купить, чтобы потом попросить её стать его женой, – Лиза осторожно положила хрупкую полоску обратно в коробку.
– И это, – она благоговейно вытащила выцветшую синюю ленточку, пропуская её меж своих пальцев. – Её моя мама вплела в волосы в тот день, когда выходила замуж за папу.
– А эти?
Грим осторожно положил доллар обратно в коробку и поднял несколько остатков обесцвеченной бумаги, затем посмотрел на Лизу. Он был потрясён слезами, бежавшими по её щекам. Её пальцы дрожали, когда она осторожно коснулась бумаги.
– Лиза? – спросил Грим.
– Это всё, что осталось от той цепочки, которую сделали отец и я, – прошептала она, глядя на газету. – Я не знала, что он сохранил её часть и держал ту вместе с лентой мамы. Папа показывал мне шкатулку только один раз, когда рассказал, что означал каждый из предметов. Тогда в ней не было цепочки. Только после того, как он умер, я снова открыла шкатулку и нашла её там.
Грим посмотрел на хрупкие кусочки в руке и на дерево, на котором висела цепочка, которую сделал он с девочками, и внезапно всё это стало иметь для него смысл. Лиза связывала его со своим прошлым, со своей семьёй, делая его частью этого. Этим подарком она дарила ему кусочек прошлого, часть чего-то, что было очень важно для неё. Она давала ему свою семью.
– Лиза… – Грим не знал, что сказать.
– Папа хотел бы, чтобы это было у тебя, Грим, – полным убеждения взглядом Лиза посмотрела на него, погладив по щеке. – Ты бы ему понравился.
– Ты думаешь, что твой манно одобрил бы меня? – мрачно спросил Грим, его взгляд был полон сомнений. Неуверенность, которую Лиза уже распознала, была вызвана суждениями его собственного народа, признавшего Грима недостойным и непригодным.
– О, да! – в голосе Лизы не звучало ни намёка на сомнения. – Ты любишь и защищаешь меня, Грим. Ты любишь и защищаешь девочек. Ты делаешь нас счастливыми. Это всё, что имело бы для него значение. И это всё, что будет важно для тебя, когда настанет время для наших дочек.
– Этого не произойдёт ещё много-много лет! – Грим мрачно нахмурился при такой мысли. Карли и Мики были его дочерями, и ни один мужчина никогда не будет достаточно хорош.
– Посмотрим, – Лиза осторожно сложила ленту матери в коробку. – И однажды ты покажешь это своему сыну. Ты расскажешь ему о его предках с Земли, а также о торнианских предках, и когда-нибудь эта шкатулка будет принадлежать ему.
***
Лиза смотрела, как Грим осторожно положил свой подарок в сейф, расположенный за тайной панелью в его кабинете. Грим показал Лизе сейф, чтобы она могла взять «Когти Раптора» и «Сердце Раптора» всякий раз, когда захочет. То, что Грим решил хранить шкатулку её отца в месте, предназначенном для сокровищ Люды, глубоко тронуло Лизу. Когда Грим не повернулся к ней, а вместо этого стал смотреть на дерево, Лиза нахмурилась.
– Грим, что случилось?
– У меня нет подарка для тебя, моя Лиза, – наконец он посмотрел на неё, слёзы заполнили его серые глаза. Как он мог не понимать, что у неё будет что-то и для него? – Я не знал…
– Ну, конечно же.
Она двинулась, чтобы подняться, и Грим тут же оказался рядом, придерживая её за руки.
– Грим, это не имеет значения. Праздники – это когда даруешь, а не получаешь, а ты каждый день даруешь мне, – используя большие пальцы, Лиза вытерла слёзы своего воина.
– Не я, моя Лиза, – отрицал Грим, с трудом сдерживая эмоции.
– Ты только что это сделал, – улыбнулась она ему. – Я – твоя Лиза. Каждый раз, когда ты так меня называешь, ты делаешь мне подарок, Грим, я твоя, мне больше ничего не нужно, только ты.
Грим увидел, что в её глазах сияла правда. Она думает, что он подарок! Она сама подарок!
– Я люблю тебя, моя Лиза, – прошептал он, нежно поцеловав ее в губы.
– И я люблю тебя, Грим.
Лиза вцепились в рубашку Грима, притягивая его ближе. Ответ мужчины был незамедлительным. Приподняв Лизу, он завладел её губами, углубляя поцелуй.
Лиза погрузилась в поцелуй Грима, руками обхватив его шею, пульс начал разгоняться, и её мир стал вращаться. Боже! Ей нравится, когда он так целует её, как будто обволакивает её тело. Внезапно Лиза поняла, что действительно кружится, это Грим развернулся и осторожно уронил их на диван.
Грим уселся на Лизу, опираясь на свои колени, его рука скользнула под её платье, лаская мягкую кожу внутренней части её бедра. Его язык соприкасался с её языком, поцелуем Грим пытался выразить то, что её слова значат для него. Лиза показала ему, что мир может быть совершенно другим, может быть лучше, и никогда не пыталась изменить его самого, никогда не требовала ничего, что он не мог дать. Лиза приняла его таким, каким он был, и Грим обнаружил, что готов отдать ей всё, что имел, всё, чем он был сам, и намного больше.
Переместив руку ей между ног, Грим обнаружил, что она была уже влажная от желания, её клитор пульсировал от нужды, требуя его внимания. Потирая большим пальцем чувственный узелок, он почувствовал её дрожь.
– Грим! – простонала Лиза, отрываясь от его рта. Ощущая, как разгорается тело от ласки его рук. Только от поцелуя и прикосновения она стала до боли возбуждена, грудь набухала, соски напрягались до такой степени, что даже тонкий шёлк платья раздражал. Это то, что делал с ней Грим, каждый раз, когда они вступали в контакт; Лиза думала, что её либидо находилось на высоком уровне из-за беременности, но такого не было, когда она вынашивала девочек, и это удивляло её.
Её бедра двинулись к его руке, требуя большего, и мужчина глубоко втолкнул два пальца в гладкое влагалище, а большим пальцем ускорил темп на её клиторе.
– Боже, Грим! Да! – пальцами она впилась в плечи своего мужчины, наслаждаясь движениями его руки. Весь мир Лизы сузился только до него и того, что он с ней делал. Его пальцы погружались в её дрожащую киску, а его большой палец достаточно сильно потирал в нужном месте. Вся её сущность напряглась, удовольствие казалось недостижимым, и только он мог подарить ей разрядку.
Глаза Грима всегда были обращены к Лизе, пока он её радовал. Затуманенный от желания взгляд вспыхнул, её ноготки впились глубже, показывая, насколько она была близка к пику наслаждения. Лиза всегда была так отзывчива, всегда давала понять, что его прикосновения делают с ней. Погружая пальцы, Грим слегка подцепил и приласкал то место, которое, как он знал, сделает её совершенно необузданной.
Лиза перестала дышать, когда Грим стал ласкать то тайное местечко глубоко внутри неё. Закинув голову назад, когда оргазм настиг её, она закричала.
Грим продлевал наслаждение Лизы, его пальцы неумолимо даровали ей ещё одну разрядку. Кто знал, что мужчина способен доставить ей такое наслаждение? И Лиза знала, что Грим для неё – единственный, кто способен дать ей это.
***
Лиза медленно открыла глаза, взгляд сфокусировался на мерцающем свете дерева, её мозг снова начал функционировать. Она растянулась на груди Грима на диване, её щека покоилась над устойчивым ритмом его сердца. Вот что Грим делал с ней?! Он – короткое замыкание для её ума и тела. И ей это нравилось.
Подняв голову, она обнаружила, что её грубый, жёсткий воин спал, но даже во сне его руки были обёрнуты вокруг неё, держа в безопасности. Лиза вспомнила, как Грим полагал, что она захочет, чтобы теперь он использовал сераи, из-за её беременности. Как он считал, что ей будет слишком неудобно, если он будет продолжать находить своё удовольствие в ней. Это были долгие споры и удивительные оргазмы, прежде чем она, наконец, убедила его, что они всё ещё могут найти своё удовольствие вместе.
Грим принадлежал ей, и никакое песочное существо или кто-то ещё не коснётся его таким образом. Грим был её подарком от Богини. Её подарок… хм, маленькая улыбка начала формироваться в уголках рта. Грим расстроился, когда у него не нашлось подарка для неё. Что ей было нечего развернуть. Ну, он был неправ.
***
Грим проснулся, ощущая поцелуи Лизы на своей обнажённой груди.
– Лиза? – сонно спросил он, прижимая её к себе крепче.
– Ты действительно хочешь подарить мне что-то, что я могла бы развернуть, Грим? – хрипло спросила она, гладя сквозь густые ресницы.
– Я очень хочу порадовать мою Лизу, но у меня ничего нет, – глаза мужчины потемнели от сожаления, когда он вспомнил.
– О, ты радуешь, Грим, и я знаю, чего хочу, – её руки сдвинулись, чтобы расстегнуть его штаны.
– Лиза, что ты делаешь? – спросил он, его глаза расширились.
– Я разворачиваю свой подарок, Грим, – сказала она игриво.
– Ты собираешься развернуть меня? – мужчина не пытался скрыть своего удивления.
– О да! – сказала она, целуя его в грудь, легко скользнув и усевшись между крупными бёдрами, которые раздвинулись, чтобы освободить для неё место. Её взгляд пролетел над открывшимся великолепием. Торс Грима был для неё более красивым, чем любая классическая скульптура, ибо под выточенной формой жёстких мускулов находилось тёплое бьющееся сердце Грима.
