Текст книги "Одри Хепберн"

Автор книги: М. Бедник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Мария Бедник
Одри Хепберн

© Commons.wikimedia.org / Bud Fraker, Dr. Macro, обложка, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2021

* * *

Глава 1. Баронесса Элла ван Хемстра

Одри Кэтлин Растон, в будущем известная как Одри Хепберн, родилась 4 мая 1929 года в семье Эллы ван Хемстра и Джозефа Растона. Отец будущей звезды присутствовал в жизни дочери недолго. А вот ее мама, баронесса Элла ван Хемстра, очень много занималась дочерью и именно благодаря ей мир получил такую Одри Хепберн. Поэтому Элле ван Хемстра стоит уделить особое внимание.

Элла ван Хемстра происходила из знатного рода. Барон Арно Ян Адольф ван Хемстра, ее отец, некогда был губернатором Суринама, голландской колонии в Гвиане (Южная Америка). Баронесса Эльбриг Вильгельмина Генриетта ван Асбек, ее мать, также происходила из аристократического рода.

Семья барона ван Хемстра была большой – девять детей. Бароны были весьма состоятельными людьми, поэтому детство Эллы было вполне обеспеченным и беззаботным. Отдавая дань времени, барон отправил дочь на образовательные курсы, которые считались очень престижными. Науки Эллу не привлекали, а вот петь и принимать участие в любительских театральных постановках ей нравилось. Девушка подумывала, не стать ли ей оперной певицей.

Чтобы отвлечь дочь от дурных мыслей, родители отправили молодую баронессу к родственникам в Батавию, на остров Яву, где она отлично проводила время на вечеринках. Веселая и красивая Элла отлично влилась в светское общество Батавии и быстро нашла себе жениха. В марте 1920 года ее родители были вынуждены отправиться на свадьбу своей девятнадцатилетней дочери.

Избранником Эллы стал Хендрик Густав Адольф Карлс ван Уоффорд, который происходил из знатного франко-голландского семейства, был чуть старше невесты и имел собственный бизнес. Брак обещал быть удачным и крепким. 5 декабря 1920 года на свет появился Арно Роберт Александр Карлс ван Уоффорд, а через четыре года, 27 августа 1924 года, у пары родился второй отпрыск – Ян Эдгар Брюс Карлс ван Уоффорд.

Однако брак оказался несчастливым. В январе 1925 года супруги ван Уоффорд приехали в Арнем и официально развелись. Хендрик отправился на престижную работу в Сан-Франциско, а Элла с двумя сыновьями осталась в родительском доме, но ненадолго – она решила вернуться в Батавию. Как оказалось, ей было к кому возвращаться. Сердце красавицы было отдано англичанину Джозефу Виктору Энтони Растону. Джозеф Растон родился в Богемии в семье Виктора Джона Растона и Анны Катерины Вельс. Стоит обратить внимание на бабушку Растона по материнской линии, вернее, на ее фамилию – Кэтлин Хепберн. После Второй мировой войны Джозеф добавил к своей фамилии Растон приставку Хепберн, поскольку считал, что это придаст ему особого шарма.

Джозеф Растон был красив и любил хорошо и модно одеваться, а вот зарабатывать деньги ему не очень нравилось, поэтому мужчина искал «правильных» жен. Когда Элла познакомилась с ним, Растон был женат на богатой Корнелии Вильгельмине Бисскоп и старательно прожигал ее состояние. Элегантная и изысканная Элла тронула Растона, особенно его впечатлил титул баронессы.

В то время в Индонезии очень уважительно относились к титулованным особам. Хотя Элле и приходилось работать, однако отец ей много помогал. Джозеф отдавал себе отчет, что бароном он не станет, но надеялся, что эта связь обеспечит ему беззаботную жизнь, и решился развестись с женой.

Корнелия, жена Джозефа Растона, на удивление легко рассталась с мужем-лодырем, к тому же у нее появился на примете другой мужчина. Элла хотела выйти замуж за Джозефа. Он ей очень нравился, и женщина надеялась, что Джозеф станет отцом для ее двух сыновей и будет надежной опорой для нее.

7 сентября 1926 года Элла вышла замуж второй раз. Однако брак не оправдал ее ожиданий. В то время ситуация в Батавии была нестабильной. Джозеф активно интересовался политикой и, лежа на диване, рьяно критиковал коммунистов. Элла с грустью поняла, что Джозеф не собирается заботиться о своей семье и что ее сыновья ему не нужны. И все же она хотела сохранить брак и обратилась за помощью к родителям. Барон предложил дочери переехать в Лондон, где у него были деловые связи, чтобы помочь зятю найти работу. Джозеф поддержал идею тестя, и в конце 1928 года семейство Растон прибыло в Англию.

В Лондоне Растон не спешил устраиваться на работу, в этот раз ему мешали праздники – мужчина считал неразумным заниматься делами на Рождество. В Англии Растоны продержались недолго.

В марте они отправились в поисках счастья в Брюссель. Барон ван Хемстра предпринял еще одну попытку помочь семье дочери и уговорил своего знакомого дать работу Растону в Бельгии. Дорогу в Брюссель Элла запомнила надолго, их паром попал в ужаснейшую бурю. Однако баронесса не имела права показать свой страх – в глазах своих сыновей она хотела всегда выглядеть сильной женщиной.

В Брюсселе супруги арендовали дом на улице Кейенвельд, 48. Элла была на последних месяцах беременности и готовилась к родам, ей в помощь приехала дальняя родственница. Джозеф наконец был устроен на работу – помогло ходатайство отца Эллы, – пусть и клерком, но это был хоть какой-то заработок.

Касательно места работы Джозефа Растона мнения биографов Одри Хепберн расходятся. Один биограф считает, что отец актрисы был управляющим брюссельским отделением банка. Другой исследователь пишет, что Растон был независимым брокером. Третий – что отец Одри в Брюсселе работал в британской страховой компании на должности скромного клерка.

Глава 2. «Любовь нельзя вымаливать»

Утром 4 мая баронесса поняла, что вот-вот в третий раз станет матерью, и вскоре после 12 часов дня родила здоровую дочь.

Через пару недель после рождения Элла чуть не потеряла малышку. У девочки начались приступы сильного кашля. После одного такого приступа младенец перестал дышать, а его личико посинело. Няня растерялась, но Элла не привыкла поддаваться панике. Она быстро перевернула девочку вниз головкой и хлопнула по спинке. Произошло чудо – малышка задышала.

18 июля Джозеф и Элла обратились в британское вице-консульство, чтобы зарегистрировать дочь. Так как Растон был англичанином, его дочь тоже считалась подданной Англии. Малышку записали как Одри Кэтлин Растон.

Первые воспоминания о детстве у Одри связаны с родителями и… красивой хрустальной люстрой со сверкающими подвесками. В ее памяти запечатлелось, как отец стоит посреди большой залы и держит ее на руках. Девочка запомнила его добрый взгляд и улыбку. Но малышка не могла оторвать глаз от блестящих «сосулек»-подвесок, обрамляющих люстру.

Несмотря на недовольство своей работой, Джозеф продолжал трудиться в страховой компании. Иногда ему приходилось уезжать в командировку в лондонский офис, в это время Элла с детьми отправлялась к родителям.

Джозеф продолжал интересоваться политикой и после рабочего дня предпочитал посещать разнообразные политические митинги, проводившиеся в Брюсселе. Наверное, больше всех его дома ждала маленькая Одри, обожавшая отца. Джозеф крайне равнодушно относился к девочке и не особо обращал на нее внимание, хотя малышка изо всех сил старалась ему угодить.

Элла, напротив, уделяла много времени воспитанию дочери. Именно она научила малышку читать, привила ей любовь к рисованию и музыке. Растоны любили музыку и приобрели граммофон. Когда Одри спросила у Эллы, для чего нужна музыка, баронесса не задумываясь ответила: «Чтобы танцевать под нее».

Танцевать Одри очень нравилось с малых лет. Раз она даже сбежала от матери во время прогулки по парку, услышав звуки военного оркестра. Элла перепугалась не на шутку, однако ей повезло – она быстро нашла дочь, неуклюже танцующую недалеко от музыкантов.

И все же ни Элла, ни Джозеф не давали своей дочери того, что ей было нужно, – родительской любви. Они все чаще ссорились. Как только начиналась ссора, малышка пряталась под обеденный стол. Крики бранящихся родителей она запомнила на всю жизнь, поэтому взрослая Одри ни при каких обстоятельствах не повышала голос. Камнем преткновения были политические взгляды Джозефа, которые Элла не разделяла, но и открыто против мужа не выступала. Джозеф чем дальше, тем больше уходил в политику.

В то время в консервативной Бельгии росло число сторонников фашистского движения. В 1934 году практически в каждой правительственной организации присутствовали фашисты. Джозеф участвовал в сборе денег и находил новых членов для Союза фашистов, руководителем которого был Освальд Мосли. Элла вслед за мужем поддерживала это движение. Супруги даже были приглашены на ужин с Адольфом Гитлером в Мюнхене. Из-за этой встречи они напрочь забыли о дне рождения маленькой Одри, которая до последнего ждала их дома, в Брюсселе.

Элла так и не вспомнила о дне рождения своей дочери, и малышка Одри в тот раз так и не дождалась подарков. Элла очень изменилась. В молодости она была веселой и эмоциональной девушкой, но развод и весьма непростая жизнь со вторым супругом сильно изменили ее характер, причем не в лучшую сторону. С годами она становилась все более замкнутой и сдержанной, скупилась на похвалы и проявление эмоций. А Одри так не хватало родительской похвалы и поощрения!

Элла растила дочь в строгости. Она внушала ей, что ни при каких обстоятельствах нельзя проявлять свои чувства, никогда нельзя опаздывать, нельзя рассказывать о себе и привлекать к себе внимание окружающих. При этом Элла очень любила свою дочь, хотя у нее и не получалось это показывать. Мудрая Одри всегда была твердо уверена, что мать ради нее готова на все, и осознание этого очень помогало ей.

Несмотря на непростую атмосферу в семье и строгое воспитание, девочка росла веселым и жизнерадостным ребенком. Пока ее братьев не отправили в школу, она всегда принимала участие в их играх. Ян и Алекс любили брать младшую сестренку на прогулку. Одри с радостью поддерживала все их проказы и даже лазила по деревьям, хотя Элла строго-настрого запрещала это делать. Когда ей исполнилось пять лет, братьев отправили на учебу. С тех пор жизнь развела их, и они встречались крайне редко.

После отъезда братьев Одри приходилось играть в одиночестве. Куклы ее не интересовали, она считала их ненастоящими. Зато девочка с удовольствием возилась с живностью – котятами, щенками, кроликами и птицами. Они давали ей ту любовь, которую не удавалось получить от родителей. Одри сама говорила, что «родилась с невероятным желанием любви и страстной потребностью дарить ее». Она хотела кого-то любить и быть кому-то нужной. Иногда это желание доходило до крайности: пару раз девочка пыталась украсть чужих детей из колясок, стоявших на улицах города. Эллу это приводило в неописуемый ужас, и она с удвоенной силой принималась воспитывать дочь. А Одри просто мечтала о собственном ребенке, которого могла бы любить и который бы любил ее.

В мае 1935 года Элла Растон осталась без мужа. Джозеф собрал вещи и ушел из дома. Биографы Одри Хепберн не знают истинных причин его поступка. Кто-то считает, что Джозеф был алкоголиком, кто-то полагает, что мужчина растратил деньги тестя, взятые взаймы. Так или иначе, достоверные причины ухода Джозефа неизвестны. Элла и Джозеф предпочли не комментировать это событие. Сама Одри тоже не любила распространяться на эту тему, да и было ей на то время всего лишь шесть лет. Она признавалась, что «боготворила своего отца» и что «расставание с ним было очень болезненным». Одри с грустью констатировала, что его уход лишил семью уверенности, «возможно, на всю жизнь». Девочка запомнила, что, после того как отец оставил их, обычно уравновешенная Элла не смогла сдержать слез. Плачущая мать так напугала девочку, что она чуть не потеряла сознание. Маленькая Одри кричала: «Папа, не уходи, я люблю тебя!» Элла велела ей прекратить унижаться. Девочка замолчала, но слезы все равно текли ручьями по ее лицу. Одри попыталась объяснить матери: «Я… я просто не хотела, чтобы он уходил. Я хочу, чтобы он любил нас». В ответ Элла произнесла очень мудрые слова: «Любовь нельзя вымаливать, она либо есть, либо ее нет». Одри запомнила эту фразу на всю жизнь – любовь не выпрашивают, это подарок Небес, которого можно и не получить.

Алекс, старший сын Эллы, уверял, что его мать всю жизнь помнила причиненную ей обиду и с тех пор не доверяла мужчинам. По его словам, Элла призналась, что не верит в существование искренней и долгой любви.

Уход отца и горе матери запечатлелись и в памяти, и в сердце Одри. В будущем она постоянно будет жить со страхом, что ее в любой момент может оставить любимый мужчина, и будет панически бояться разводов. Мало того, Одри сильно переживала, что отец ушел из семьи именно из-за нее. Поэтому девочку разрывали чувства вины, неуверенности в себе и грусти. Она постоянно думала, что не такая, как надо, что ее не за что любить. А при мысли о том, что у нее никогда не будет папы, ее душили рыдания. Одри тосковала целыми днями. Элла пыталась ее успокоить, но у нее не особенно это получалось. У нее самой душа разрывалась, хотя больше Одри не видела ее плачущей, однако тонко ощущала ее страдания. С Одри Элла предпочитала не говорить о Джозефе. А с сыновьями была более откровенна. Она жаловалась им, что Растон никак ей не помогает. Упадническое настроение Одри привело к тому, что девочка лишилась тех немногих друзей, которые у нее были и с которыми ей позволяла общаться Элла. Она осталась совсем одна.

На выручку Элле снова пришли ее родители. Барон предложил дочери переехать в свой дом в Арнем. Этот городишко располагался недалеко от Амстердама.

Во время процедуры развода Джозеф удивил всех своей просьбой разрешить ему видеться с родной дочерью. Но еще больше всех огорошила Элла, согласившись удовлетворить эту просьбу. Однако решение Эллы объяснялось отнюдь не жалостью к мужу.

Дело в том, что Элла приняла решение отдать Одри в английскую закрытую школу в Кенте на три года. Джозеф жил в Лондоне, и Элла надеялась, что он будет периодически навещать дочь, а то и забирать ее к себе, и малышке будет легче привыкнуть к новым условиям жизни. Решение отправить Одри учиться в другую страну было продиктовано определенными обстоятельствами. Во-первых, в то время такое образование за границей для маленьких голландок считалось очень престижным, а во-вторых, в Голландии с некоторых пор было неспокойно. С 1934 года в Голландии прокатывались волны протестов против политики правительства. Вот Элла и решила отправить Одри подальше от политических волнений. Казалось бы, избалованная родителями Элла после двух неудачных замужеств могла потеряться в жизни. Отнюдь. Она трезво размышляла, как устроить судьбу дочери с наибольшей выгодой для нее. Элла научилась приспосабливаться к жизни в любых условиях и научила этому дочь.

Растон действительно частенько появлялся в Кенте, но к дочери он заехал только четыре раза за три года. Один раз он даже расщедрился и пригласил девочку на небольшую прогулку на биплане. Одри близко к сердцу принимала такое невнимание отца. Девочка очень ждала его, мечтая видеть почаще, чтобы почувствовать, что она ему нужна и он ее любит, чтобы ощутить, что у нее, как и у других девочек, есть отец.

Растона гораздо больше интересовал его приятель Артур Тестер, который организовывал трансляцию нацистских программ из Германии в Англию, где находилась штаб-квартира Мосли. Растон сближался с нацистами все теснее. Одно время он даже был юристом Британского союза фашистов. Элла же после развода отдалилась от политики. Позже она будет сожалеть, что позволила Растону втянуть ее в это грязное дело.

Одри училась в Кенте три года: с 1936-го по 1939-й. Она не сразу привыкла к новой школе, но признала, что благодаря ей смогла стать независимой и самостоятельной. С одноклассницами и учителями она быстро нашла общий язык. А вот учиться ей категорически не хотелось. Ведь это скучно – так долго сидеть за партой, на одном месте. Одри вспоминала, что ее увлекли история, астрономия и мифология, а с арифметикой отношения никак не складывались. Самым любимым предметом стали танцы. Специально к ученицам этой школы раз в неделю приглашали балетмейстера из столицы, который занимался с девочками танцами. Танцевать Одри любила. В 1939 году Элла приехала на день рождения дочери и случайно попала на представление, в котором Одри принимала участие. После выступления Одри зал взорвался шквалом аплодисментов. Одри была счастлива!

Глава 3. Страшная школа войны

Летом 1939 года Одри и Элла отправились отдыхать к своим друзьям в Англию. Они беспечно проводили время, даже не подозревая, что вся эта идиллия скоро закончится. Веселая компания гуляла по улочкам приморского городка, разглядывала красивые усадьбы и тенистые сады, купалась и устраивала пикники, ходила на концерты, проводившиеся на открытом воздухе. В первый день осени в мире все перевернулось с ног на голову. Германия напала на Польшу. Против немцев выступили Англия, Франция и другие страны. Элла с дочерью срочно уехала из ставшей неспокойной Англии. Голландия оставалась нейтральной, поэтому путь Эллы лежал туда. В пока что мирном Арнеме ее ждал отец, который овдовел полгода назад и скучал в одиночестве. Элла пообещала Одри, что отдаст ее учиться в Арнемскую консерваторию, что не могло не понравиться девочке.

Весь сентябрь Элла и Одри провели в Арнеме. К счастью, Элла получила документы, подтверждающие ее с Джозефом развод. Кстати, сам Джозеф Растон был арестован в Англии как фашист, его без суда и следствия отправили под домашний арест на остров Мэн.

Пока вдалеке гремела война, в Арнеме все было тихо и спокойно. Жизнь шла своим чередом. На Рождество стали съезжаться родственники. Приехали обожаемые братья Одри – Ян и Александр. В Арнеме Одри довелось познакомиться с Отто, братом матери, который занимал пост судьи и ненавидел всяческое насилие. Одри с восторгом отдалась праздничной атмосфере Рождества, она даже перестала вспоминать о своем отце и терзаться печальными мыслями, почему он ее не любит.

Между тем ситуация в мире становилась все напряженнее. Гитлеровские войска заняли Польшу, а в апреле 1940 года захватили Данию и Норвегию. 9 мая 1940 года в жизни Одри состоялось памятное событие – Элла купила два билета на выступление известной балетной труппы «Сэдлерс Уэллс балле». Для Одри, бредившей балетом и танцами, это было настоящее потрясение. В конце выступления Одри должна была преподнести букет директрисе труппы Нинетт де Валуа. Для этого события девочке заказали нарядное платье из тафты с длинной юбкой. Нинетт в спешке приняла цветы у девочки – ей было дано распоряжение как можно быстрее уехать из города. Причина проста – фашисты были близко.

Уже 10 мая немцы без какого-либо предупреждения перешли границы Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Немцы подошли к Роттердаму и предложили жителям города сдаться. Те приняли предложение захватчиков, но Ганс Шмидт, который командовал немецкими войсками, не успел отменить бомбардировку. Половина пилотов вылетели выполнять задание и справились с ним. Девяносто семь тонн бомб было сброшено на город, начался пожар, тысячи жителей погибли. Нидерланды вынуждены были сдаться, поскольку ничего не могли противопоставить воздушным атакам. Королевская семья и правительство успели покинуть страну и укрыться в Англии.

Начался сложнейший этап в жизни всей Голландии и маленькой Одри в частности. Как писала Одри, «немцы вошли в нашу страну, разграбили ее и воцарились кругом, чтобы превратить нас в рабов».

В день капитуляции Голландии Элла вошла в комнату Одри, быстрым движением раскрыла шторы и громко крикнула: «Вставай! Началась война!» Одри даже в какой-то мере удивилась, в последнее время все только и говорили о приближающейся войне. Что же случилось за одну ночь? Ответ на свой вопрос девочка получила быстро. С улицы доносился противный металлический лязг – по дорогам Арнема ехали немецкие машины, груженные солдатами и оружием. Поначалу девочке было не столько страшно, сколько любопытно. С этого дня Одри начала учиться новой жизни во время войны, и эта жизнь была куда опаснее и тревожнее, чем жизнь без отца.

В какой-то мере семье Одри повезло – их не выгнали на улицу, а разрешили остаться в доме, точнее, в домике для прислуги, поскольку фашисты пытались наладить связи с местными жителями. Война принесла бедность семье барона ван Хемстра: счета арестовали, а имущество конфисковали.

Однако это еще не все беды, которые обрушились на голову Эллы. Фашисты ненавидели англичан и пытались привить это чувство и голландцам. Одри Растон была дочерью англичанина и подданной ненавистной фашистам Англии. Элла переживала, что у ее дочери английское имя и что она говорит по-английски. Разумная Элла придумала выход: Одри пришлось перейти на голландский, стать подданной Голландии и поменять имя. Теперь ее звали на голландский манер – Эдда ван Хемстра. По этому новому документу новоиспеченная Эдда пошла в местную школу. Надо признать, что задумка Эллы оказалась удачной. Если бы не это, англичанку Одри могли в лучшем случае депортировать. Одри было строго-настрого запрещено говорить по-английски. Это было очередное насилие над личностью девочки, однако она достойно пережила и это. На голландском Одри пришлось говорить восемь лет, до конца оккупации. Позже Одри будет объяснять свою причудливую манеру речи именно этим обстоятельством. До 1939 года она говорила только на английском, с 1939 по 1947 год – исключительно на голландском. Исследователи творчества Одри утверждают, что голос великой актрисы неповторим, его невозможно перепутать ни с чьим другим. На это, очевидно, повлияли соответствующие обстоятельства жизни.

Дни в оккупации тянулись медленно. Люди ощущали безысходность. Никто ничего не знал. Все жили в постоянном страхе, опасаясь за свою жизнь. Над городом то и дело с гулом пролетали самолеты. Приходилось присматриваться – это английский разведчик или немецкий бомбардировщик. Со временем начался голод. Продукты получали по карточкам. Новые хозяева экономили на жителях, поскольку солдат надо было кормить, поить и одевать. Это и было самым важным заданием. Голландцам внушали идеи экономии. По радио постоянно транслировали новости с ценными советами, к примеру, использовать чайную заварку по несколько раз. Чтобы экономить на отоплении, людям советовали жить в одном помещении группами. Вскоре голландцам вообще разрешалось отапливать лишь одну комнату в доме, поскольку дрова и горючее были в большом дефиците. Голландцы, привыкшие ни в чем себе не отказывать, морально тяжело переживали оккупацию. Любимые голландцами парки вырубались, чтобы было чем греться студеной зимой. Чтобы купить еду, продавали все самое ценное и дорогое сердцу. Усугубляла ситуацию эпидемия туберкулеза, охватившая страну в 1943 году.

Начались гонения на евреев. Все евреи были уволены, их запретили лечить, а в 1942 году стали принудительно депортировать в концлагеря. Одри видела своими глазами, как семьи евреев заталкивали в товарные вагоны, где они в нечеловеческих условиях отправлялись в свой, как правило, последний путь – в Освенцим. Впечатлительная Одри писала, что чувства, пережитые ею во время этих страшных ситуаций, останутся с ней навсегда.

В 1941 году на Эллу и Одри обрушилось еще одно несчастье – погиб Алекс, старший брат Одри, точнее, все были уверены в его смерти. Когда началась война, он как доброволец отправился защищать страну. Армия капитулировала, и Алекс оказался в плену. Чудом молодому человеку удалось сбежать, и до конца войны он был вынужден скрываться. Ян, второй сын Эллы, также не остался в стороне от военных действий. Он примкнул к движению Сопротивления и распространял листовки, призванные поднимать или хотя бы поддерживать боевой дух голландцев. Затем Ян отвечал за работу «Оранжевого радио», которое курировало голландское подполье. Благодаря этому радио Вильгельмина, королева, получила возможность связаться со своим народом и поддержать его в тяжелейшие для страны времена. Ян поддерживал голландских евреев и обеспечивал их карточками для получения продуктов, а также доставал документы, чтобы их не депортировали в концлагеря. Ян был арестован немцами, но ему удалось выжить. Как работоспособного молодого мужчину его не отправили в концлагерь, а определили на военный завод, где он был вынужден трудиться до завершения войны. Домой он попал только в 1945-м.

Увидев настоящее лицо войны, Одри ужаснулась. Двенадцатилетней девочке было очень страшно, и она плакала целыми днями. Она не боялась чего-то конкретного – издевательств, насилия или принудительной работы. Это было какое-то жуткое и непрерывное чувство страха и тревоги.

Сыновьям Эллы удалось выжить, однако многие родные и знакомые Одри погибли. Добрейшей души человек дядя Отто был расстрелян фашистами на глазах тринадцатилетней девочки. Местное подполье предприняло попытку подорвать вражеский эшелон, везущий боеприпасы и оружие. Немцы организовали облаву, в которую попали и дядя Отто, и двоюродный брат Одри, и четверо соседей. Все были расстреляны. Подобные действия немцев вызвали агрессию у спокойных голландцев. Невозмутимая Элла начала активно помогать подполью.

Несмотря на ужасающую ситуацию в стране, Элла не забывала об образовании дочери. Она постоянно совершенствовала с ней голландский язык. Кроме того, в Арнеме во время оккупации работала консерватория, где можно было брать уроки музыки и танцев. Плата с учеников взималась чисто символическая – за уроки сколько могли, столько и платили. Одри влюбилась в балет и мечтала посвятить этому искусству всю свою жизнь. Она так старалась на занятиях в консерватории, что преподаватели оценили ее настойчивость. Девочку пригласила в свой класс балерина Виньи Марова, вскоре Одри стала одной из самых успешных ее учениц. Преподавательница лестно отзывалась о таланте своей ученицы: «Одри была высокой для своего возраста, очень худенькой, прилежной, поскольку все ее мысли были заняты балетом. Она все бросила бы ради него. У нее был очень тонкий музыкальный слух. Во время ее первого представления я убедилась, насколько она одаренная. Когда она выходила на сцену, пусть еще и мало что умея, сразу чувствовалось, что ее страсть передается публике».

Критики также благосклонно отнеслись к талантливой девочке. После одного из выступлений в прессе появилась рецензия, в которой упоминалась Одри и было отмечено, что она полностью погружается в танец и обладает великолепной техникой.

Чтобы морально поддержать жителей оккупированного Арнема, организовывались небольшие выступления. Так, в 1941 году был проведен концерт к 150-летию со дня смерти Вольфганга Амадея Моцарта. Для этого концерта Элла подготовила так называемые живые картины. Под аккомпанемент струнного арнемского квартета на сцене, замерев, сидели пятеро участников представления, облаченных в старинные костюмы XVIII века. Кстати, на сцене находилась и Одри.

Также юные ученицы консерватории нашли способ помогать партизанскому подпольному движению. Они организовывали частные представления за деньги, которые передавались подпольщикам. Для этих представлений они сами разрабатывали программу: Одри придумывала танец, ее подруга аккомпанировала ей на фортепиано, а Элла шила костюмы для девочек. Туфли для балерины также мастерила Элла, для этого она использовала мягкие и плотные обрезки фетра.

Такие представления тщательно скрывали от оккупантов. Их проводили при задернутых шторах, практически в темноте, чтобы не привлекать ненужного внимания, поэтому их называли «черные представления». Также на таких представлениях запрещалось аплодировать юным артисткам, поскольку громкие звуки могли услышать фашисты. В конце представления зрители подходили к артисткам с деньгами и записочками с ценной информацией для партизан. Эти записки Одри прятала в свои фетровые бальные туфли, а затем встречалась в условленных местах со связными от партизан.

Это было очень опасно, потому что полиция устраивала облавы на связных. Одри могла в любой момент быть арестована, однако в годы оккупации она научилась справляться со своими страхами. Девочка попросту не задумывалась о бытовых проблемах, она сконцентрировалась на своей главной мечте – балете и не опускалась до переживаний о том, что в доме нечего есть, что нет ни кофе, ни чая, что в комнате очень холодно и невозможно согреться. Это все отошло на второй план.

Пятнадцатилетняя Одри хотела лишь одного – танцевать, и это желание затмило страх. И записки подпольщикам она передавала, не задумываясь о возможных последствиях. Она не видела и не хотела видеть в этом ничего сверхъестественного. Надо – значит, надо. Позже, в мирное время, Одри никогда не любила рассказывать о том, какие подвиги она совершала, чтобы поддержать подпольщиков.

Одри продолжала заниматься танцами, пока у нее были силы. Еды катастрофически не хватало, и девочка в концов концов ослабела так, что уже не могла танцевать.

Немало испытаний довелось пережить Одри во время оккупации. Раз она угодила в облаву на евреев. Немецкие солдаты загнали прикладами пойманных людей, среди которых были и женщины, и дети, в грузовик и куда-то повезли. Девочке казалось, что их везут бесконечно долго, все это время она непрестанно повторяла молитву. Грузовик остановился в лесу, и фашисты принялись избивать пойманных евреев. Одри понимала, что в этой неразберихе никто не будет выяснять ее происхождение. Девочке удалось выпрыгнуть из грузовика и затаиться под ним. Потом, улучив момент, она смогла сбежать. Повезло, что никто не обратил на нее внимания. Каким образом Одри сумела найти дорогу домой, непонятно.

Не раз Одри приходилось рисковать жизнью. В лесу возле их городка прятался англичанин-парашютист. Немцы об этом не знали, однако они планировали перегруппировать свои войска и могли обнаружить парашютиста. Его следовало предупредить и дать инструкции, как действовать. На роль связного была избрана Одри, поскольку она свободно говорила на английском. Девочка должна была не только найти в лесу парашютиста, но и передать ему важную информацию, а также объяснить, где он может найти убежище. Одри отправилась выполнять задание, с которым она успешно справилась. Ей удалось быстро найти прячущегося англичанина и проинструктировать его, не упустив ничего важного. Гуляя по лесу, она собирала цветы, чтобы ее поведение выглядело как можно более естественным. По пути, как назло, ей встретились немцы, которые поинтересовались, что она делает одна в лесу. Одри мило улыбнулась и жестами показала, что не понимает их. Затем вручила им свой букет и, изящно пританцовывая, направилась дальше. Солдаты ничего не заподозрили. По пути домой Одри в назначенном месте встретилась со связным. Ей надо было просто кивнуть, чтобы он понял, что задание выполнено успешно. Англичанин, благодаря сообразительной и отважной Одри, был спасен.