Текст книги "Твой шанс"

Автор книги: М. Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

С Лорич решается гораздо проще, и даже без сексуальных вливаний. Пашка вовремя вспомнил про знакомого, владельца стоматологической клиники, который из сурового бизнесмена становился слюнявым животным, стоит оказаться рядом высокой, рыжей женщине крепкого, совсем не женственного телосложения. Именно такой была Ирина Лорич, больше похожая со спины на мужика.

Полторы недели дружеских бесед, вливаемого в уши мёда, и девушка чуть-чуть раскрепостилась, перестав считать себя уродливой дылдой.

– Во всём виноват отец, – наматывала каждый вечер сопли на кулак. – Плавай, доченька, старайся, возьмёшь медаль и все мужики твои.

Медаль Ирина взяла, и не одну, а вместе с медалями раскачала спину, бицуху и крылья, что с узкими, крепкими бёдрами подошло бы больше мне. Несмотря на мои каждодневные усовершенствования тела, фигуре Лорич я завидовал, от души, и честно признался, что рядом с ней комплексую, чем вызвал новый поток слёз.

Шмыгая носом, Ирина согласилась обратиться к моему стилисту, а Викуля, как всегда, оказалась на высоте. Правильно подобранная одежда подчеркнула грудь и наличие зада, скрыв ширину плеч и отсутствие талии, тонирование волос придало яркий, насыщенный цвет, нежный макияж добавил мягкости хищным чертам.

Медведеподобный Лев начал бестолково заикаться, потеряв способность связывать слова, когда увидел Ирочку во всей красе. Если бы я не лицезрел Лорич до Викуси, слюни текли бы и у меня. Хохотнул, представив, как мы с Лёвой сидим напротив друг друга и пускаем пузыри, у кого больше.

У Иры ответно включился режим кошки, и через десять минут переглядываний пары я почувствовал себя лишним. Сумбурно простившись, поспешил удалиться, отметился заказчику о выполненной работе и с чистой совестью поехал в офис писать отчёт и глубже изучать новый объект.

Таисия Ароновна Звёздная посещала всего три места, чётко следуя расписанию и маршруту. Утром водитель отвозит девушку в академию Строганова, куда мне доступ закрыт, так как моих способностей в художестве хватает только на «точка, точка, огуречик», по вторникам и в пятницу обязательный заезд в магазин творчества, где мне так же не место. Ну не из того места растут мои руки, их сводит от одного взгляда на наборы по мыловарению, мозаичного панно и поделок из глины. Единственное, на что способны мои конечности – держать молоток и вбивать гвозди, и то криво.

Возможной точкой соприкосновения остаётся волонтёрская организация помощи пенсионерам и инвалидам. Понедельник и среду после учёбы Тая проводит там, прозванивая подопечных и расфасовывая продуктовую помощь по пакетам. Работа как раз для замкнутых мышек, ограждающая от активного общения с людской массой.

К обеду следующего дня топчусь у неприметной двери во внутреннем дворе многоэтажки, надев простые джинсы с футболкой и став внешне среднестатистическим студентом, решившим подчистить карму волонтёрством. За спиной слышу рокот двигателя дорогого автомобиля, шелест тормозящих колёс, тихий перекат камушков под подошвой.

– Здесь домофон, – шуршит неуверенный голос на уровне плеча.

Разворачиваюсь и натыкаюсь на ранимый взгляд испуганного мышонка. Бесформенная футболка, широкие штаны на лямках, тусклые волосы в беспорядочном пучке. Несколько прядей выбились из непритязательной причёски и лезут в лицо, раздражая хозяйку. Девушка резко дёргает рукой, смахивает волосы, но они новым порывом ветра возвращаются обратно.

– Я помогу, – подцепляю непослушную прядь и убираю её за ухо. – Простите.

Одёргиваю руку и считываю реакцию на случайное касание. Реакция неоднозначна. Бегающие глаза, приоткрытые губы, напряжение в плечах. Реагирует. Не так, как я хочу, но реагирует.

– Спасибо, – шепчет, подаётся вперёд и нажимает тонкими пальцами на кнопку домофона.

Задерживаюсь на синей краске под ногтями, не оставляющей сомнений в выборе увлечения. По картинам на снимках заметил, что Тая любит все оттенки синего. Даже деревья на фоне гор поддеты голубоватой зеленью.

Противный сигнал открывающегося замка прерывает моё близкое изучение мышки Таисии, и мне ничего не остаётся делать, как распахнуть дверь и пропустить вперёд Звёздную, рассматривая вид сзади. В мешке, надетом на неё, плохо просматриваются формы, но то, что в области попы что-то есть, видно невооружённым взглядом.

– Здравствуй, Таечка, – скрипит охранник, сидящий за пошарпанным столом на проходе. – Помощника привела?

– Здравствуйте, дядя Миш. Это не со мной, – с улыбкой произносит Тая и склоняется над журналом, ставя подпись о прибытии.

– А вы, молодой человек, с чем пришли? – взирает из под густых, кустистых бровей дядя Миша, а мышка, кивнув, проходит вглубь.

– Пришёл записаться в ряды волонтёров, – выпячиваю грудь и добавляю рвения в глазах. С такими воодушевлёнными выражениями лиц раньше стояли октябрята на Красной площади, когда им вручали звание пионеров и повязывали галстуки. – К кому можно подойти?

На моих словах Тая замирает на второй ступеньке, поворачивается и с интересом смотрит на меня. Кажется, моя грудь выгнулась колесом под её взглядом, а рвение в глазах начинает рассыпать искры. Вот такой я молодец. Сам горжусь собой.

– Давайте я вас провожу, – наконец произносит она и ждёт, пока я оставлю данные в журнале.

Поднимаюсь за ней, петляю по узкому коридору и чувствую, что мыша сгорает от любопытства, но молчит. Мы подходим к кабинету с белой дверью, Тая тормозит и указывает на неё.

– Вам сюда. Набором сотрудников занимается Нина Витальевна.

Звёздная проходит дальше, скрываясь за поворотом, а я отбиваю костяшками дробь и толкаю дверь. В небольшой комнатке стоят два стола, и один стеллаж, забитый папками, оставляя маленький пятачок при входе для просителей.

– Добрый день. Станислав Строгов, хочу вступить в ряды волонтёров, – отчеканиваю, заняв пятачок.

– Добрый, – отрывается от бумаг женщина лет пятидесяти, с короткими волосами баклажанового оттенка. – В чём причина такого желания?

Прогоняю пургу про бабушку в другом городе, оставшуюся одной и отказавшуюся переезжать (прости, бабуля, обязательно заскочу к тебе вечером и привезу твои любимые эклеры). О доброте волонтёров, приносящих лекарства и продукты.

– Хочу помогать пенсионерам здесь, раз физически не могу находиться с бабушкой, – скромно опускаю глаза и чуть сутулюсь.

– Отлично! – восклицает соседка с мелированным ежом на голове. – Нам так не хватает крепких мужчин для разноса заказов, Нина Витальевна. Когда вы сможете начать?

– А можно что-нибудь стационарное? Разгрузить, перенести, подвинуть? Весь день по работе на ногах, хотелось бы без беготни по подъездам.

Мне надо замкнуть общение Таи на себе, находиться с ней в одном помещении как можно больше, а беготня с пакетами по адресам такой возможности не даст.

– Через две недели Сёма уезжает на практику, так что здесь освободится место, а пока предлагаю познакомиться с нашими подопечными лично, – берёт в оборот Нина Витальевна, встряхивая баклажановой красотой.

Соглашаюсь, потому что времени мало, а контакт с Таисией Звёздной устанавливать надо уже сейчас. Заполняю анкету, заявление, проставляю график: понедельник и среда во второй половине дня. На сегодня работа закончена, теперь только изучать и составлять дальнейший план.

Глава 5

– Ну и кого ты играешь, Строгач? – интересуется Паха, отправляя в рот смачный кусок мяса и закидывая его помидором.

Пашка сидит напротив в тёмно-сером костюме и в чёрной рубашке, наглухо застёгнутой под кадык. Лицо гладко выбрито, а на безымянном пальце левой руки тускло мерцает серебряное кольцо. Если мне не изменяет память, по ободку выгравирована надпись «Спаси и сохрани».

– Вчерашний нищий студент, снимающий комнату в жопе мира и еле сводящий концы с концами, – деланно с жадностью утыкаюсь в тарелку и крошу мясо в труху, перемешивая с картошкой. – Пришлось пойти в волонтёры, так что в среду я весь вечер оказываю помощь одиноким старикам. А ты? Подался в религию?

– Он твоей Кискиной занимается, – ржёт Эд, дёргая кольцо в ухе. Кожаные штаны, поручни с заклёпками, волосы дыбом. Как его пустили в ресторан?

– К Любочке можно подобраться только в церкви, – пожимает плечами Пашка. – Так что я несчастный парень, брошенный невестой у самого алтаря и нашедший успокоение в лоне церкви.

– И как? – откладываем приборы и переводим всё внимание на него.

– На утренней службе мы стояли плечо к плечу, а потом вместе пристраивали котят от бездомной кошки. Послезавтра дежурим в пункте приёма вещей для бездомных при церкви.

Павел морщится от одной мысли, что придётся находиться вокруг чужих ношенных вещей. Он с детства не выносит «доноски» за старшими и не любит излишних касаний посторонних людей. Удивляюсь, как он справляется с каждодневным перевоплощением и обществом малознакомых женщин.

– А что за видок у тебя, дружище? Вызываете ночью дьявола, или разоряете кладбище?

– Идём на рок-концерт с объектом номер три, – Эд трясёт пятернёй с нанизанными на пальцы черепами и устало вздыхает. – Девчонке только исполнилось восемнадцать, а ведёт она себя как прожжённая сука. После ухода отца из семьи совсем слетела с катушек. Шляется с отребьем, употребляет чёрт-те что.

– И каким боком там ты? – не понимаю, чем должен помочь Эд в такой ситуации. Слетевшая с катушек малолетка, явно не наш клиент. По ней плачет ремень и клиника.

– Оказываю анонимную психологическую помощь. Год назад я помогал старшей Налимовой пережить внезапный развод, а сейчас она обратилась ко мне с заказом пообщаться с дочерью, найти точки соприкосновения и подтолкнуть её обратно в семью.

– Как успехи? – Пашку очень интересуют такие экземпляры и чужой опыт работы с ними. Свою диссертацию он собирается писать о проблемах подросткового периода.

– Пока никак. Девчонка винит во всём мать, считая её глупой клушей, не способной удержать мужа, хотя в кобелиной натуре и в слабости к молоденьким красоткам мужика Налимова совсем не виновата.

Такие вечерние посиделки мы стараемся проводить хотя бы через день, и пока окружающие отдыхают, пьют, знакомятся и трахаются, мы обсуждаем дела и делимся тараканами объектов, стараясь посмотреть на проблемы под другим углом.

– Попробуй отвести свою малолетку на конюшню, – оживляется Павел, генерируя идеи в такие моменты, когда желудок получил превосходный ужин, а по крови растекается хорошее вино. – Щеночков с котятами она сейчас вряд ли оценит, а мускулистые жеребцы самое оно.

– Надеюсь, совет не в контексте просмотренного порнофильма? – плотоядно лыбится Эд. Кто что, а наш развратник всегда любил посмотреть клубничку погорячее, а затем применить знания в постели. Большинству нравилось, поэтому ему было сложнее всех избавиться от объектов. Эдику прощалось даже то, что он мудак, и приходилось идти на различные ухищрения. Объявившаяся жена, или скрываемые пара-тройка детей, или венерические заболевания.

– Поко́рмите морковкой, сожмёте бёдрами крепкий круп, извращенец, – демонстративно кашляю в кулак, давясь от смеха.

– Круп, это задница, придурок, – поправляет меня Эд и гогочет на весь зал. – Сжимают бока, сидя на спине.

– Ну вот и сожмёте бока, – завершает беседу Паха. – Пора по домам. Спать хочу – пипец как. В пять утра пришлось вставать.

– Да, пора, – поднимаю руку и прошу счёт. – Мне ещё к бабуле надо заскочить, чай с эклерами попить.

– А я на пробежку, – лыбится Эд. – Чтобы воняло по́том, как от настоящего мужика, моющегося только по четвергам в бане.

За делами незаметно пролетает день, и наступает время новой работы. В два часа я давлю на кнопку домофона, оставив автомобиль в соседнем дворе. Дядя Миша участливо жмёт руку, подсовывает для росписи журнал, и я двигаюсь по коридорам, ища заветную комнату, где начну налаживать с Таисией контакт.

Заваленное коробками помещение, сложенные в углу пакеты для меня, и Тая Звёздная, скромно поднимающая глаза и одаривающая открытой улыбкой.

– Привет, – тихо шелестит, теребя в руке карандаш. – А здесь все спорят, придёшь ты, или нет. Организовали даже тотализатор.

– Привет. И сколько на кону? – улыбаюсь в ответ.

– Коробка рафаэллы тем, кто окажется прав, – нервничает сильнее, сжимает штанину другой рукой.

– К какому лагерю прибило тебя? – шепчу, наклоняясь вперёд.

– Я не участвовала, так что конфеты пройдут мимо меня, – тоже переходит на шёпот, краснея от моей близости.

– Обязательно исправлю такую несправедливость, – подмигиваю и облокачиваюсь на стол, располагая ладонь рядом с её и случайно касаясь мизинцем.

Мышка отскакивает на шаг назад, краснота переползает на шею, а потерянный взгляд блуждает истерично по всем поверхностям в комнате. Подвисаю на блестящих глазах, ставших ярче, как июньское небо, на подрагивающих крыльях носа, словно Тая вот-вот чихнёт, на приоткрытых губах, ставших бледнее на фоне румянца. А она совсем не серая мышка, просто надо смотреть под правильным углом.

– Пакеты пронумерованы, в списке имена и адреса, – собравшись, мышка включается в работу. – Красным выделила тех, у кого проблемы со слухом. Им надо дольше звонить и стучать.

– Только отдать, или ещё что-нибудь? Шкаф, например, передвинуть, или в аптеку сбегать? – тяну время, мозоля глаза.

– Если кому-нибудь что-то понадобится, скажи, что мы позвоним, и отметь для меня, – сохраняет серьёзность Тая, сдвинув бровки и старательно ковыряясь в бумажках.

– Списки с отметками сегодня вернуть, или в следующий раз? – безразличным тоном спрашиваю, скрыв заинтересованность.

– Я здесь до восьми вечера. Успеешь, приноси сегодня.

– Успею, – смотрю на часы и споро собираю пакеты.

Глава 6

Двадцать шесть пакетов и всего пять часов. Территориальный разброс небольшой, но с таким грузом быстро не побегаешь. Проще дотащиться до машины, а затем, как в мультфильме: «Крылья, ноги и хвосты». Главное, не попасть в поле зрения коллег со своей красоткой. Так и делаю. Доползаю, словно гружёная черепаха, рассовываю пакеты в багажник и на заднее сидение, завожу двигатели и далее отсчитываю время.

Нет смысла описывать процесс. Одно скажу – это кошмар. Как вы, курьеры с нестираемыми ногами и с руками длиной до колен, разносите такое количество заказов и остаётесь в трезвой памяти и с крепкими нервами? Это не мои вылазки по обаянию и соблазнению, здесь физический, ножной труд, от которого ноет шея, каменеют плечи, гудят икроножные мышцы и болит голова.

– Да, – впопыхах отвечаю на вызов Эда, поднявшись на последний этаж хрущёвки.

– В тренажёрке? – интересуется друг, а голос у него до неприличия довольный.

– Почти, – давлю кнопку звонка, зажимая трубу плечом и сверяя по списку номер квартиры. – Пенсионерам подарки разношу.

– Ты мой Дед мороз, – ржёт Эд, а на заднем фоне гремит клубная музыка. Скорее всего отрывается с очередным объектом. – Состыкуемся через пару часов? Паху отпаивать надо после сбора старья.

– Сегодня без меня, – проверяю оставшееся время до восьми, и под языком неприятно сосёт. Сорок две минуты и четыре адреса, а я тут стою под дверью и теряю драгоценные секунды. – У меня планы.

– Звёздная? – сникает Эдик, не рассчитывая на отказ.

– Звёздная, – подтверждаю и слышу долгожданный щелчок замка. – Всё, пока. Встретимся завтра в обед.

Оставшиеся пакеты забрасываю бегом, заезжаю в магазин, покупаю сладости, в том числе рафаэллу, и без пяти восемь надавливаю домофон.

– А ты чего вернулся-то, Стас? – с порога встречает дядя Миша. – Все уже по домам разошлись.

– Все? – улыбка сползает, а пакет с конфетами оттягивает руку, как будто держу пудовую гирю.

– Таечка только немного задержалась, а так все.

– Хорошо, дядя Миш, – радостно шлёпаю ладонью по столу и взбегаю по лестнице.

Тая сидит на корточках в окружении коробок и сверяет по накладным наличие нескончаемой продуктовой помощи. Кажется, она настолько увлеклась, что не замечает конца рабочего дня и меня в том числе. Откашливаюсь, с интересом наблюдая, как мышка дёргается, теряет равновесие и заваливается на попу.

– Чёрт, – вылетает из пухлого рта, а щёки привычно заливает краской. – Ты чего здесь?

– Списки вернул, – указываю на измусоленные листы бумаги и начинаю разбирать сумку из магазина.

– Это что? – подворачивает ноги в позе лотоса, продолжая сидеть на полу и с любопытством сканируя сладости.

– Рафаэлла и кое-что ещё. Угостишь чайком? – беру голодную сластёну в оборот, пока удалось привлечь внимание. – Весь избегался, поесть-попить некогда было.

– Х-хорошо, – пару мгновений подумав, отвечает она и неловко пытается встать.

Протягиваю руку, предлагая помощь, Звёздная смотрит на неё, как на ядовитую змею, но всё же вкладывает прохладную ладошку, корябая короткими ногтями. Странные, тёплые импульсы прошивают пальцы, текут к запястью и дальше по руке. Замираю, вместо того чтобы подтянуть Таю и помочь ей встать. Она заворожённо поднимает голову, взирает на меня чистотой голубых глаз, приоткрывает зачарованно губы и, кажется, перестаёт дышать.

Очнись дурачок. Звёздная не та девушка, которой можно увлечься. Она объект, который нужно наполнить прописанными мыслями, заставить подогнать свою внешность под искусственные стандарты дорогой бляди и передать готовенькую женишку, спешащему из Лондона, для создания крепкой, российской семьи.

И неважно, что зажратый красавчик не оценит настоящую Таю, не попытается увидеть её внутренний мир и ранимость. Неважно, что Таисия вряд ли найдёт счастье в браке денег и положения. Для тебя, Станислав Валерьевич Строгов, важно одно – ты оказываешь услугу, которую очень хорошо оплатили, а чувства выплёскивай на Мотю, который ждёт тебя дома, ссыт в горшок с пальмой и дерёт дорогой, кожаный диван, думая, что я ничего не замечаю.

– Так как насчёт чая? – стряхиваю морок и поднимаю мышку.

– Поздно уже, – приходит в себя она. – За мной машина приехала.

– Ладно, – пожимаю плечами, соглашаясь с ней. – Попьём в следующий раз.

Выйдя на улицу, вдыхаю вечерний воздух, чуть пьяный после дневного жара и распустившихся цветов, отстукиваю сообщение Эду, спрашивая координаты их временного пристанища. Тая выходит через пару минут, неловко прощается и садится в чёрный, отполированный автомобиль с тонированными окнами. Смотрю вслед удаляющейся Звёздной и ещё раз называю себя дураком.

Глава 7

– Сорвалась Звёздочка? – ехидничает Эд, протягивая бутылку пива и успевая отсканировать всю женскую витрину клуба. – Шестой стол справа от входа. Очень приличные цыпочки сидят.

– Сложная и шуганная, – делаю большой глоток, пытаясь смыть горечь разочарования во рту. Первая попытка, закончившаяся неудачей– частая штука в нашей работе, но чувство потерянности распирает грудь впервые.

– Эд, вот ты как ненасытный кошак, – осматривает выбор Эдика Паха и устало поворачивается к столу. – Всё жрёшь, жрёшь, и никак не нажрёшься. Других уже тошнит от сметаны, а ты туда и лапой, и мордой, и яйцами.

– А ты воротишь нос, словно пару лет назад прошёл процедуру кастрации, – растягивается в улыбке Эд, провожая взглядом тугую задницу официантки, обтянутую очень узкой юбкой чуть выше колен.

– У меня ощущение, что именно её и прошёл. Забыл уже, как флиртовать и соблазнять по собственному желанию, – озвучивает Пашка общие мысли, а Эдик немного сбавляет пыл и наигранный интерес в глазах.

– Сам задолбался каждый день менять образ и играть то в одну, то в другую сторону, – переходит на водку Эд, полностью отвернувшись от зала. – Не раз зарекался больше одного объекта не брать, и продолжаю хапать ртом и жопой. То один умоляет взять срочный заказ, то у другого сроки горят и надо срочно.

– Согласен, – включаюсь в разговор, почувствовав, как от лёгкого градуса напряжение понемногу сходит, и вечер уже не кажется совсем испорченным. – Наши расценки позволяют не вести одновременно такое количество мышек. Да и работа с одной пойдёт быстрее и плодотворнее.

– Решено. Завтра собираемся в офисе и корректируем трёхмесячные записи, – потирает ладони Паша, жадно удерживая взглядом тарелку на подносе официантки. – Жрать хочу зверски.

На следующий день проводим несколько часов за переброской менее страждущих на более поздние сроки, заодно есть возможность обсудить действующие объекты в спокойной обстановке. Помощь со стороны, кажется, мне очень нужна, так как Тая моментально срывается с крючка, не успев на него насадиться.

– Творческую натуру сложно понять. Слишком у них богат внутренний мир, особенно у женщин, – с глубокой задумчивостью трёт переносицу Паха. – Художника понять может только художник.

– Сложно назвать художеством мои кривые зарисовки, – демонстрирую парням рожицу на листе, подмигивающую одной запятой.

– Начни с малого, купи картину-раскраску по номерам, или нарисуй свой квадрат. В общем возьми в руку кисть и помалюй по холсту красками, – предлагает Пашка и лезет в ноут, настукивая по клавиатуре и щёлкая мышкой. – Вот, смотри. Магазины творчества предлагают большой выбор.

На экране множество наборов акварельной и масляной росписи. Бабочки, цветочки, горы, моря и девушки. Блондинка на краю утёса с развивающимися по ветру волосами и белым платьем. Что-то цепляет в её лёгкости, беспечности, то, чего не хватает Звёздной.

– Скинь адресок. Поеду просвещаться.

Сутки рисую и не могу оторваться. Руки сами выводят бёдра покруглее, а в волосах появляется немного серости и рыжины. Если бы мог, поменял бы платье на джинсовый комбинезон и повесил в гостиной перед любимым диваном, тем самым, о который Мотя точит когти.

Понял ли художник художника? Не знаю, но в одном я уверен. Вчерашний нищий студент не может увлечь такую девушку, как Звёздная. Её заинтересуют совместные взгляды и увлечения, а тупые подкаты и игра мышцами с ней не прокатят. К понедельнику, вооружившись знаниями и пригласительными на выставку, предстаю перед Таисией во вей красе.

– Привет. С чаем не пристаю, надо быстрее сегодня развезти заказы, – улыбаюсь ровными зубами, которые стоили мне кучу денег и полтора года мучений, делаю безразличный к девичьим формам взгляд.

– Куда-то спешишь? – поворачивается ко мне, и я замечаю розовый блеск на губах и лёгкий налёт туши на ресницах.

– Достал билеты на «Роскошь заката эпохи Каджаров», – вытаскиваю рекламный буклет и заманчиво трясу им в воздухе. – Хочу успеть до закрытия.

– Читала о ней. В целом положительные отзывы, – загораются глаза, следящие за взмахом моей руки.

– Тай, пойдём со мной. Пашка с Эдом отказались, дела у них. А билетам чего пропадать?

Жду с замиранием, что Звёздная ответит, и боюсь получить отказ. Её брови сходятся на переносице, ресницы трепещут, а верхняя губа слегка трясётся. У неё настолько подвижная мыслительная деятельность, что, кажется, я вижу о чём мышка думает. Несколько секунд ожидания, забыв дышать и шевелиться, и нерешительный кивок.

Сдуваюсь как шарик, а в груди всё раздувается от гордости. Маленькая победа в огромной вселенной Звёздной.

– Отлично, – еле сдерживаю радостный крик. – Ровно в восемь заскочу за тобой.

Быстро обвешиваюсь пакетами и линяю, пока мыша не сдала назад и не передумала. После десяти адресов до меня доходит очень важная вещь: до выставочного зала надо доехать, а светить своей красоткой мне нельзя.

– Паха, дело есть, – набираю Трошина, надеясь, что он не занят. – Машина бати на ходу?

– На ходу. А чего танку будет.

– Можешь одолжить на несколько дней? – подъезжаю к очередному адресу и ищу по номеру пакет. – Надо Звёздную покатать.

– Думаешь, она сядет в это корыто? – на заднем плане журчит вода, а в трубку фыркает друг.

– Сядет. Нам на выставку сегодня ехать, – смахиваю рукой капли пота и завидую водным процедурам Пашки. Жара страшная плавит асфальт, время утекает, как песок сквозь пальцы, а впереди ещё шестнадцать пенсионеров, ждущих консервы, макароны, печенье и чай.

– Ну бери, отец всё равно на даче.

– Паш, подгони по адресу. Сам не успеваю, – бегом поднимаюсь на третий этаж и выжимаю кнопку звонка.

– Присылай контакты смс.

– Спасибо, друг.