Текст книги "Достаточно Трёх. Забери мою душу. Книга 4"
Автор книги: М. Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Маргарита Климова
Достаточно Трёх. Забери мою душу. Книга 4
Пролог
Рассматривая исподтишка чету Зардо, впитывая в себя их отношение друг к другу, девушка пропустила усиливающиеся удары сердца. Она всегда так реагировала на близнецов, страшась сойти с ума от их прикосновений. Страшно было думать, что с ней станет, рискни кто-нибудь её поцеловать. Сотрясающее о грудной каркас сердце кричало – беги; пульсация внизу и влажность в трусиках вопили – поддайся.
– О чём мечтает самая красивая девушка на свете? – Раст приблизился, слегка касаясь руками спины, вызывая рой мурашек, бешено прыгающих по заливающейся румянцем коже.
– Никогда не видела брачную церемонию на Ганзалеоне, – глаза горели от близости желанных мужчин. – Говорят, она очень красива, не оставляя никого равнодушными.
– Для ганзалеонцев, вступающих в брак, церемония открытая. Танец страсти подтверждает желание соединиться навечно, и род получает благословение, – просвещает Дарк, переходя на трепещущий шёпот. – Если род образуется с землянами, церемония проходит более интимно. Для благословения мало танца. Богам нужно отдать всего себя.
– Расскажешь? – Ольга глотает учащённое дыхание, пряча руки от назойливого зуда, прикоснуться к груди, задеть плоский сосок.
– Покажу… – Дарка потрясывает от желания дотронуться, провести рукой по позвонкам, распустить волосы, запустив туда пятерню. – Пойдём…
Тугой узел сладостной болью сворачивается в животе от рычащих ноток в голосе Дарка, чёрный ободок поглотил радужку, рассеивая голодный, хищный взгляд. Очнулась Оля в тёмной спальне, дрожащая от возбуждения, горящая от ожидания прикосновений. Медленные движения близнецов, расстёгивающих рубашки, выжидательно смотрящих на сводящую с катушек женщину.
– Дальше… – шелестит она, замечая, что мужчины нерешительно замерли, держась за ремни на брюках.
Получив одобрение, они сняли одежду, оставшись стоять, не двигаясь, боясь спугнуть. Крепкие, загорелые тела с перекатывающими пластинами мышц, широкие плечи, узкие бёдра, огромные по земным меркам члены.
– Что это? – Ольга дотрагивается до гладкого нароста, вынуждая Раста дёрнуться и глухо застонать.
– Креско, – выдыхает он. – Самое чувствительное место, доставляющее женщине больше удовольствия.
Девушка несмело проходит прохладной ладошкой по стволу, перебирая пальчиками каждую венку. Шалые глаза пытаются рассмотреть мужчину получше, не пропустить ни миллиметра его достоинства. Рот наполняется слюной в непонятном желании сделать тоже самое языком.
– Сожми его, – рычит Раст, из последних сил сдерживая себя на месте.
Дарк и Трэйк жадно наблюдают за рукой, натягивающей кожу, оставляющей влажный след от капли на конце. Не в силах сдержаться, Трэйк подходит ближе, завладевая свободной рукой и подставляя пульсирующий член под неё. Касание, поглаживание, сжатие. Рык прорывается из груди и губы набрасываются на рот, сминая, покусывая, порабощая.
Платье, бельё летят в сторону, горячее сумасшествие овладевает Ольгой. Как можно плавиться в руках троих мужчин? Вопрос уже не важен. Она плавится, стонет, кричит, целует всё до чего может достать, гладит, с силой вонзая ногти. Чьё-то дыхание на клиторе, пальцы, раздвигающие складки, оставляющие ожоги, язык играющий с горошиной, губы, всасывающие её, зубы оттягивающие соски, пальцы, проникающие внутрь, хлюпающая влажность, сочащаяся из плоти. Так мало осталось до разрядки, так сильно скрутило спираль. Взлёт в воздухе, и Оля сидит на Расте, елозя бёдрами, желая наполнить себя им.
– Нет, милая, нельзя, – хрипит, затаскивая девушку повыше на грудь. – Ты не сможешь нас пока принять.
Дрожь стала совместной, терпение граничит с адом. Слишком сильно затягивает боль, пропитанная желанием. Раст целует в губы, расплющивая на груди, не прекращая мучать пальцами чувствительное влагалище. Дарт смотрит на вздёрнутую кверху попку, мечтая погрузиться в её тепло. Сердце от учащённых ударов грозится проломить грудную клетку, в голове гудит от стремящейся к члену крови, яйца сворачивает от ноющих спазмов, и лишь одно желание в голове, вбиваться, вбиваться, вбиваться.
– Дарт, держи себя в руках, – рычит Трэйк, с опаской поглядывая на брата. – Ты же не хочешь порвать свою женщину?
Дарт стряхивает головой морок, трезвеет во взгляде. Глубокий вдох, свистящий выдох, ещё, ещё. Контроль не полный, но навредить уже не даст. Он накланяется, вставая на колени, проходит языком меж ягодиц, со стоном раздвигает, надавливая пальцем на маленькое колечко. Ольгин всхлип, подача бёдер назад, истерическое нетерпение развязки, крики удовольствия от тесного проникновения пальцев, движения брата за тонкой стенкой, желание умереть в ней, наполняя собой, своим семенем.
Женщина металась, не понимая, чего ещё не хватает. С остервенением насаживалась на пальцы, принимая в себя всё больше и глубже, её стоны и крики звенели в стенах, перекрываемые только рычанием мужчин. Большой палец Трэйка, оттягивающий нижнюю губу, упирающийся в зубы, раздвигающий их. Солоноватая кожа на языке, но Ольге этого мало. Мотнув головой, отбрасывает руку, и жадно накрывает губами член. Большой, горячий, пульсирующий от притока крови, гладкий креско, давящий на нёбо, онемение в челюсти, и осознание полного обладания, когда чувствуешь языком каждую венку, когда из мужской груди рвётся стон. Теперь правильно. Так и должно быть. Пружина рвётся, затапливая бурлящими потоками, снося внутренности, взрываясь, разметая по частям, яркие точки в глазах, удовлетворённый рык Трэйка и семя, стекающее в горло. Уплывающее сознание, выхватывающее руки мужчин, гладящих быстро стволы, густая сперма, изливающая на грудь, живот и жажда провести в их объятиях до конца своих дней.
– Мы прилетим, дождись, – шепчет Раст, провожая любимую женщину на звездолёт. Он хочет её обнять, зарыться в распущенные волосы, всасать стоны от поцелуя, но слишком много народу вокруг. Он не имеет право трогать её. На Ганзалеоне он не имеет право назвать её женой.
– Дождусь, – потерянный взгляд, полный раздрай с собой. Где та уверенная женщина, прибывшая на Ганзалеон? Сейчас, здесь несчастная оболочка, страдающая от расставания.
– Мы постараемся всё сделать быстро, – голос Дарка ломается от кома в горле, не свойственного воину Ганзалеона. Но слишком больно в груди, слишком рвёт.
– Я люблю тебя, Оля, – Трэйк слегка касается руки, не желая отказывать себе хотя бы в этом. Неизвестно, когда он почувствует бархатное тепло её кожи. Такая малость, но она выворачивает наизнанку.
– Я люблю вас, – предательские слёзы текут по щекам, а так хотелось донести их до корабля, зарыть в подушку, оставить в память о себе только улыбку.
Они ещё долго смотрели на удаляющиеся детали. Она на терминал, скрывший от неё ставших важными мужчин, они на исчезающий свет, уносящий в бездну звёзд ту, без которой невозможно дышать.
Глава 1
Военная служба для Ольги началась ещё в десять лет. Отец мечтал о сыне, но это так и осталось несбыточной мечтой. Родив дочь, у Жанны открылось кровотечение, устранив которое врачи лишили её детородной функции. Ярослав любил жену больше всего на свете и отказался от возможности привести в дом другую женщину. Он был воспитан по старым законам, обязывающим мужчину быть каменной стеной для своей женщины, не позволяющий оскорбления и неуважения. Всю жизнь Оля наблюдала за отношениями родителей. Нежность, доверие, любовь наполняли их дом, доказывая, что земляне не совсем погрязли в разврате, диктате и безразличие. В десять отец вызвал Ольгу на совсем не взрослый разговор.
– Ты ещё ребёнок, моя маленькая принцесса, но сейчас ты должна сделать выбор своего пути в жизни, – начал разговор отец, посадив Оленьку на колени. – Отношение к женщинам тебе известно. Оно лучше, чем двадцать лет назад, но не идеально. Симпатичные девушки так и являются живым товаром, разбираемым на законных основаниях. Ты можешь подождать до восемнадцати лет, а потом стать одной из пяти жён для какого-нибудь извращённого урода, а можешь уже сейчас пройти обучение в военной академии и посвятить себя службе. Конечно, замуж выйти когда-нибудь придётся, но это уже будет твой выбор.
– А если я выйду по любви в свои восемнадцать? – задала наивный вопрос.
– Глупенькая ты моя, – улыбнулся отец. – Мужчины с каждом годом развращаются от безнаказанности и гнилого воспитания. Даже если ты найдёшь своего принца, нет гарантии, что через несколько лет он не превратиться в склизкую жабу, и не приведёт в дом очередную, молоденькую красотку.
– Ты же не привёл, – сделала ещё одну попытку отстоять своё мнение.
– И много ты видела такие семьи, как наша?
Оля не видела вообще. Все её подружки жили в мини гаремах, имея по две-три-пять скандальных мамаш, старались как можно меньше находиться дома и не скрывали зависть к Ольге. Это и стало решением выбрать второй вариант, отправившись в академию.
Первые месяцы учёба давалась трудно. Ранние подъёмы, пробежка, уроки, муштровка на плацу и с оружием. Оле не хватало домашнего тепла, заботы родителей, маминых рук, гладящих по волосам. Здесь было всё строго, жёстко и по-взрослому. Конкуренция за лучшую койку, за лишний кусок мяса, за новую форму. Пришлось забыть, что ты ребёнок. Пришлось заткнуть детство далеко и надолго.
Первые каникулы, проведённые дома, Оленька не слезала с рук родителей. Она безумно соскучилась по ним, по домашней кухне, по своей мягкой постели. Через полгода она стала спокойнее, отстранённее, взрослее. Ярослав радовался, что дочь оказалась правильной, и ничем не уступала мальчишкам, а Жанна злилась, за то, что у ребёнка отобрали детство, оторвав от матери и отправив в казармы. Какие бы интересы не преследовал муж, какие бы плюсы в будущем не ждали Олю, сердце матери разрывалось каждый раз, как она провожала дочь на учёбу.
Время показало, что ко всему можно привыкнуть. К четырнадцати Ольга была одной из лучших кадетов, выбившись в отличницы, а к семнадцати, подающим большие надежды курсантом, освоившим в совершенстве все виды оружия, в восемнадцать одна из первых получила распределение в штаб космических войск, сдав нормативы и предварительные экзамены на отлично.
К семнадцати годам из долговязого, гадкого утёнка Ольга превратилась в лакомый и аппетитный кусочек, не оставляющий равнодушным окружающих мужчин. Первая влюблённость в выпускника академии, самого красивого парня потока. Он оказался не только красивым и настойчивым, но ещё и порядочным дерьмом. После признаний, ухаживаний, романтических свиданий, ему удалось совратить неопытную девушку, выпросив ночь любви перед отправкой в космос. Через два дня Ольге пришлось пролить не мало слёз, узнав, что гадёныш ни в какой космос не полетел, а приписан поближе к своему отцу в штабе. Прорыдав два дня, Оля отряхнулась, закрыла своё сердце, и отправилась на плац, выгонять всю дурь, сидящую в молодой и глупой голове.
Они встретились через год, когда Ольга стала личным помощником главнокомандующего космическим флотом Григория Торана. За это год Ольга сделала себя, провела апгрейд, сменила причёску, начала пользоваться косметикой, подчёркивая густую зелень глаз и сочность пухлых губ. У придурка отпала челюсть, а голодный взгляд пожирал точёную фигурку, задерживаясь на высокой груди и округлой попке. Он даже сделал попытку подкатить, отбритую гневным, кошачьим взглядом. Обид Ольга не забывала, а подлость не прощала.
В двадцать лет Ольга совершила свой первый полёт на космическом корабле в числе делегации на Ганзалеон. Ступив на дружественную планету, девушка сделала первый шаг к захоронению надежд отца на военную карьеру. С каждым взглядом, с каждым знакомством с устоями, карьера трещала, распадаясь на мелкие кусочки и разлетаясь по ганзалеонскому ветру.
Контрольный взрыв произошёл, когда она увидела их. Братья Зардо. Первые и единственные близнецы мужского пола в истории Ганзалеона. Они приковывали к себе взгляд, притягивали магнитом к своей ауре. Потрясающее сочетание мужественности, красоты и опасности. По таким мужчинам у любой женщины развивалась хроническая болезнь с побочкой из слюноотделения и потопа в трусиках. Два метра бугрящихся мышц, смоляные волосы в невообразимых, диких причёсках из дредов и кос, волевые подбородки и острые, широкие скулы, ровная кожа без осп и щетины, чернющие глаза, горящие адским пламенем, и всё это в тройном размере, вызывающем тройное течение и слюноотделение. По томным взглядам прилетевших женщин, текла не одна Ольга. Да. Таких экземпляров на Земле найти очень сложно. Оля таких лакомых мужчин ещё не видела. У неё чесались даже ногти от желания прикоснуться, царапнуть, захватить в плен. Закрытое ото всех сердце со звоном раскололось, втягивая в себя выработанный адреналин.
Глава 2
Наверное, это было провидение, или игры судьбы, но Оля оказалась за одним столом с близнецами во время неофициального ужина у Зардо. Поведение мужчин оказалось странным. Они вбирали ноздрями воздух, хмурились и шептались. Ольга стала принюхиваться к себе, испугавшись, что от неё неприятно пахнет, но посторонних запахов, кроме ванильного шампуня, девушка не улавливала.
Если бы не Дарт, рассказывающий о предстоящей церемонии и обычаях Ганзалеона, Оля измучилась бы вся в догадках, что так не нравится в ней близнецам. Их оскал, раздувающиеся ноздри и сведённые к переносице брови, ничего хорошего не предвещали. А вот узнав, что только привязка рождает сильные чувства, Ольга расстроилась. Конечно. Где же взяться этим чувствам между землянкой среднего разлива и такими мачо, сшибающими с ног с одного взгляда на них. Старые комплексы, оставленные после неудачной интрижки, в ускоренном темпе стали заполнять её головку. Разговор перестал удерживать в зоне стола, кидая расстроенный разум в пережитки прошлого. Пренебрежительный взгляд Руса, соблазнившего на слабо зажатую девственницу, смешки его приятелей, провожающих взглядом плачущую девчонку, влажная от слёз подушка, впитавшая все страдания глупой девушки, и злость, рвущаяся на плацу, заставляющая бежать вперёд и преодолевать препятствия. На этом воспоминание Ольга вынырнула в реальность и зацепилась за фразу про тренировки.
– Вы каждое утро тренируетесь? – поинтересовалась Ольга. – Бег, турники, приседания?
– Осваиваем ведение боя холодным оружием, – просветил Алекс. – Местные мужчины универсальные воины, владеющие всеми видами оружия, рукопашкой и стратегией нападения. У них многому можно поучиться. Например, Дарт метает тяжеленный меч на дальность в сто метров, при этом попадает в десятку, Раст в совершенстве орудует двумя мечами, исполняя охрененную технику боевого танца, Дарку нет равных во владении копьём, а Трэйк с лёгкостью срежет ножами с оппонента всю одежду, и он даже не заметит, что остался в неглиже.
– Можно посмотреть на это зрелище? – не справилась с любопытством Оля.
– Конечно, – дал согласие Алекс. – Завтра в шесть утра на заднем дворе.
Пол ночи Оля ворочалась не в силах заснуть. Как только закрывались глаза, она оказывалась в объятиях мужчин, плавясь от их дыхания и движения рук по телу. Ольга не смогла определиться, кто ей нравиться больше. Разве можно их отделить друг от друга? Не смотря на идентичность, девушка безошибочно определяла кто есть кто. Казалось, она могла их узнать с закрытыми глазами, ориентируясь на запах и шаги. Раст источал сдобренную океаном уверенность, шагая тяжёлой поступью завоевателя. От Трэйка исходило спокойствие с нотками цитруса и кофейных зёрен. Он двигался медленно, грациозно, как хищник, давящий своим превосходством на глупых самок. Дарк нёс нежность, отдающую горьким шоколадом с пьянящей мятой, и являющуюся такой противоречивой на фоне бугрящихся мышц и двухметрового роста. Его шаги отличались лёгкостью и излишней торопливостью, сметающей всё на своём пути. Оля не сомневалась, что Дарк часто падал и сшибал собой вазы в детстве, спеша ворваться в очередную заварушку с братьями.
Близнецы тоже не сомкнули глаз. Они делились своими выводами о земной девушке, сносящей крышу своим сладким запахом. Такого в современном Ганзалеоне ещё не было. Землянка, запустившая привязку без брачной церемонии и зачатия. Ребята не сомневались, что это именно привязка и есть. Стояк, онемение яиц, сводящий с ума зуд в креско и полное затуманивание мозгов при каждом вдохе рядом с ней. Что теперь делать, они не знали. Восемь лет до совершеннолетия по ганзалеонским меркам небольшой срок, но на Земле за это время люди умудрялись жениться, родить пару-тройку детей и развестись, проклиная друг друга. Ответов на самый важный вопрос у низ не было, как и желания отпускать свою миратель тоже.
Несмотря на то, что заснула она только под утро, любопытство и желание впитать в себя ещё хоть капельку мужской, сильной красоты, подняло Ольгу на ноги в половине шестого. Приняв душ и приведя себя в порядок, Оля вышла на задний двор, окунувшись в громкий гомон и запах пота, исходящий от разминающихся и дерущихся мужчин. Здесь было на что посмотреть. Голые торсы с перекатывающимися от напряжения мышцами, штаны, обтягивающие крепкие бёдра и аппетитные задницы, капли пота, стекающие по груди и спине, и останавливающиеся на низко посаженных поясах от брюк. Глаза автоматом спускались ниже, продолжая путь солёных капель. Ольгин голод сосредоточился внизу живота, до боли скручивая желание в тугую спираль, требующую разрядки.
Близнецы сходились в бою с мужьями Тал, нападая и отсекая любые манёвры. Алекс с Марком значительно уступали ганзалеонским мужчинам, не имея такой силы и опыта, но бой всё равно был красочным, острым и безумно завораживающим. А вот Дарт, отправив Трэйка в нокаут, тут же бросился на подмогу к землянам, раскидав близнецов, как котят.
Близнецы, завидев Ольгу, перешли в режим позёрства, не думая о силе противника. Для них оказалось важнее показать своё тело во всей красе. Поэффектнее встать, напрягая косые мышцы, оттянуть руку, показывая объём банок, напрячь пресс, обозначая кубики и прокаченную линию Адониса, спускающуюся под резинку штанов.
Оля несколько раз облизнула губы, глядя на дорожки пота, повторяющие контуры мышечных пластин, что не укрылось от глаз довольных мужчин, и стоило пропущенных ударов от Дарта. Проигрыш несильно их расстроил, главное они увидели желание миратель, которое так идеально совпадало с их.
Жалко, что тренировка так быстро закончилась, оставив все стороны зарождающегося круга в агонии желания. Близнецы отворачивались, и поправляли своё добро в штанах, а Ольга старалась незаметно оттянуть режущие по возбуждению трусики.
– Понравилось? – подошёл Раст, вдыхая дурманящий запах разгорячённой самки, и пряча звериный оскал за наглой улыбкой.
– Как вас отмутузили? Очень, – ответила на наглый выпад Оля.
– Мы просто отвлеклись на тебя, красавица, – присоединился к ним Дарк, шевеля ноздрями. – Не часто на тренировках появляются райские птички, пахнущие, как ванильный десерт.
– Десерт полагается победителям, – съязвила девушка, пряча смущение и радость за иголками.
– Тогда может к обеду поиграем с ножиками? – материализовался за спиной Трэйк, обдавая шею горячим дыханием. – Победитель получает приз.
– Согласна. Встречаемся здесь в двенадцать, – поспешила ответить Оля и ретировалась в свою комнату.
Дыхание Трэйка снесло весь самоконтроль напрочь. Ольга бежала по коридору и изнемогала от жара, поглощающего тело. Холодный душ помог не сильно. Возбуждение пульсировало между ног, вызывая зуд и томящуюся боль. Ей ничего не осталось, кроме как лечь на кровать, расставить ноги и коснуться пальчиками заветного местечка. Оля никогда не удовлетворяла себя сама, но сейчас это было необходимо. Достаточно было нескольких круговых движений по клитору, как девушка забилась в конвульсиях, сотрясаясь от бурного оргазма, разрывающего тугой узел, и запускающего лаву по крови.
В это время близнецы принимали ледяной душ, поглаживая стволы и сбрасывая мутное напряжение на стену.
Глава 3
Когда Ольга спустилась к завтраку, в столовой развернулась страшная картина. Запах крови, хруст переломанных костей, стоны и сильная, давящая энергетика, сжимающая лёгкие, пригибающая к земле. По взбешённому состоянию Таларри, Оля поняла, что Григорий что-то натворил. Что-то подлое, низкое, перешедшее черту. Ольга оказалась в самом эпицентре волны, лишившись возможности дышать и двигаться. В глазах забегали точки, тошнота распёрла горло, вялость языка и горечь во рту. Проваливаясь в муть, почувствовала сильные руки, отрывающие её от пола и несущие туда, где есть кислород. Глубокий, рваный вдох, сводящий болью грудную клетку, тяжёлая голова, сжимаемая кольцами железного давления. Весь спектр ощущений, похожих на длительное нахождение в помещение, наполненном угарным газом. Оле было страшно представить, какого жертвам наказания, оказавшимся распятыми у стены.
Всё поведенческое описание этой расы, выдаваемое на Земле, оказалось полной хернёй. Такого Оля ещё не видела. О такой силе и воздействии на окружение на Земле не знал никто. Ганзалеонцы оказались ещё более опасными, ещё более неуязвимыми. Если их женщины способны на такое, что можно ожидать от мужчин? Во что ввязывается девушка? Что могут сделать с ней близнецы? Перед глазами ярко встала стена с расплюснутыми, истекающими кровью, собственные останки, прижимаемые взглядами взбешённых близнецов.
– Оль. Оля. Приходи в себя. Выплывай из грани. Возвращайся ко мне, – надоедливым бормотанием цеплял голос Трэйка.
– Что это было, чёрт возьми? – просипела, разодранным сухостью горлом, Оля.
– Григорий отравил Марка. Сестричка разозлилась и решила его наказать. Его, и его окружение, участвующее в грязных махинациях, – с хмурым лицом объяснил Трэйк.
– Наказать? Разозлилась? Она чуть не убила их всех, даже не прикасаясь руками, – запаниковала девушка, судорожно сползая с рук Трэя. – Ты тоже так можешь?
– Нет, глупенькая, – засмеялся Трэйк, возвращая Ольгу наместо. – У меня, кроме сильных мышц и дара лечения, больше ничего нет. У братьев тоже.
– Что значит лечения? – замерла Оля.
– Смотри, – прошептал Трэйк, выставил вперёд руку, которую охватило голубое свечение. Поднёс её к груди девушки, провёл пару раз вверг, вниз, и Олю окутало тепло, снимающее состояние удушения, головную боль, слабость, наполняющее живой энергией, струящейся по кровотокам.
– Охренеть… – выдавила Ольга, борясь с шоковым состоянием. – До нас доходили такие данные, но все считали их выдумкой. А вот так, наяву… Охренеть…
Трэйк отнёс Ольгу в комнату, поставил на порог, с трудом оторвав от себя. Оля замерла на мгновение, борясь с нежеланием убрать руки с крепки плеч, отстранится и сделать шаг за дверь, скрывшись от невыносимого притяжения.
Завтрак сегодня так и не состоялся. Ганзалеонцы, в том числе и близнецы, подлечивали пострадавших землян, Тал с мужьями закрылась в спальне, передав дочку Алине, остальные сосредоточились по дому и саду, стараясь не нервировать невесту.
Зайдя в гостиную, Оля окунулась в тёплые, семейные отношения. Чета Зардо, которых у Ольги не поворачивался язык назвать бабушкой и дедушками, нянчились с Акмаль, радуясь подбитым вазам и слетающим со стен рамам. Глаза взрослых светились нежностью, добротой и гордостью. Таким снайпером гордился бы любой.
– Оля, доброе утро, – улыбнулась Алина. – Вы же остались без завтрака. Садитесь. Попейте с нами чай.
Ольга не стала отказываться, преследуя свои личные цели. Ей хотелось пообщаться с родителями близнецов, узнать их поближе, выяснить, как Алина, бывшая землянка, относится к такому сложному браку.
За чашкой душистого чая и ароматной выпечкой, разговор медленно направился в нужное русло. Как-то плавно всплыла тема отношений в семьях на Ганзалеоне.
– Алина. Можно нескромный вопрос? – замялась Оля. Дождавшись кивка, продолжила. – Как вы делите себя на троих мужей?
– Я не делю, – засмеялась Алина. – Мы одно целое, собранное вместе. Просто меня любят три прекрасных мужа, заботятся обо мне, дарят нежность. И всё это помноженное на три.
– А как же земные взгляды на брак? – не отставала Ольга.
– К сожалению, Земля не лучший предмет для подражания, – нахмурилась Алина и передала внучку Старасу. – Змеиное гнездо, собравшее внутри все пороки. Я попала сюда не в лучшие времена, перенесла много боли, но мои мужчины оказались достойны прощения и любви. Надо просто открыть своё сердце, расправить крылья, подарить душу.
Мужья в каждом движении проявляли нежность к своей сакиа, опережали малейшее желание, а смотрели с таким голодом, что у Ольги бегали мурашки по загривку, как будто она подглядывала за ними. Слишком горячо, слишком интимно, слишком запретно.
– Оль. Подкрепилась? – вырвал из медовой патоки сознания голос Раста. – Тренировка в силе, или дала заднюю?
– В силе, – улыбнулась внутри Ольга. – Пойду переоденусь.
Оля соскочила с дивана, кивнула собеседникам, и выбежала из гостиной, оставив после себя ванильный шлейф, от которого ноздри Раста нервно затрепыхались.
– Вы осознаёте последствия того, что хотите сделать? – остановил Раста отец. – У вас нет выбора в ближайшие восемь лет.
– Выбор есть всегда, отец, – огрызнулся Раст. – Особенно если он связан с миратель.
– Вы уверенны, что она и есть ваша судьба? – вклинился в разговор Старас.
– Как никогда. Её запах сводит с ума. Разве не так раньше воины распознавали свою пару? – Раст открыто посмотрел в глаза Стара.
– Именно так, сынок. Именно так, – задумчиво произнёс Стар, понимая, чем может обернуться эта связь.
– Обещай не делать необдуманных поступков, – Шаад подошёл к сыну и положил руку на плечо, крепко сжимая и требуя ответ. – Чтобы не решили, обещай посоветоваться с нами. Обещай не делать больно матери, по крайней мере исподтишка.
– Обещаю, отец. Чтобы мы не решили, вы узнаете об этом первыми.
Раст ушёл, а чета Зардо окунулась в молчаливое раздумье. Все понимали, что без Ольги сыновьям теперь не жить. Незаконченная привязка иссушит, изломает, изничтожит. И все помнили про законы Ганзалеона, жёстко карающие нарушение возрастного ценза, совращение землянки без договора, в котором строго прописаны все права женщины, и обязанности мужчины. Даже близкое родство с Дариоллой не спасёт сыновей от наказания унижением, и последующей смертной казнью. Парадокс. Но именно Алина была основным разработчиком суровых законов. Именно от её взглядов и требований могут пострадать родные люди. Любой выход из этой ситуации грозил потерей сыновей, возможно, навсегда. Глаза матери наполнились слезами, разрывая болью сердца мужей, не сумевших уберечь её от очередных потрясений.
Глава 4
Оля металась по комнате, не в силах собраться с мыслями. Надо одеть что-нибудь сексапильное, и в тоже время не слишком вызывающее. Чёрт! У нас тренировка на ножах. О какой сексуальности может идти речь. В результате, приняв душ, капнув на стратегические места любимые духи, надела плотные, спортивные брюки, предназначенные для марш-бросков по плацу, майку в обтяжку и обвязь для ножей на пояс, плечи и бёдра. Собрав волосы в тугой пучок, осмотрела себя в зеркало и осталась довольна.
Выиграть, конечно, Ольга не надеялась, но пощекотать нервы и подёргать ганзалеонских зверей за усы, представлялось ей не плохим развлечением, как и познавательным опытом.
Выскочив за дверь, врезалась в каменную гору мышц, отбив нос и скулу. Если бы не руки, обхватившие за талию, позорного шлепка на мягкое место избежать не удалось.
– Всё в порядке, красавица? – Раст поднял её голову, обхватив пальцами за подбородок, и начал пристально осматривать лицо. – Сильно ударилась?
– Если бы кто-то здесь не стоял, изображая каменную глыбу, вообще не ударилась бы, – прошипела Оля, прищуривая глаза.
– Прости. Я решил подождать тебя здесь, и проводить во двор, – виновато промычал Раст, заправляя девушке выбившуюся прядку волос за ухо.
– Простила, – проговорила осипшим голосом Оля. – Идём.
Она развернулась к нему спиной и пошла по направлению к лестнице. В груди переливались громким грохотом литавры, в животе порхали бестолковые бабочки, а губы сами расплывались в счастливой улыбке, открывающей на просмотр все тридцать два зуба. Нахождение одного из братьев под её дверью, не просто знак вежливости? Оля не могла ошибиться. Она чувствовала, что симпатична близнецам, но в тоже время надеялась, что это больше, чем симпатия, что у них в груди тоже сходят с ума литавры, а живот скручивает от миллиона разноцветных бабочек.
Что до близнецов, они до сих пор гадали, испытывает ли Ольга к ним влечение, согласится ли связать с ними жизнь, захочет ли пройти через все сложности, чтобы зачать ребёнка и стать их сакиа. Воины с рождения, сильнейшие во вселенной, не имеющие страха, они боялись. Боялись спросить у девушки о её чувствах, боялись получить отказ, боялись разбитого сердца. Сколько может прожить ганзалеонец без своей миратель? Год? Два? Сколько можно жить с раздирающей болью в сердце, с поломанной регенерацией, с пустым энергонакопителем? И можно ли назвать это жизнью?
На дворе, освещённом яркими лучами апельсинового солнца, извелись в ожидании Дарк и Трэйк. Они приложили немало усилий, чтобы избавиться от любопытных глаз и ушей, загнав зрителей в дом. У них появился неплохой шанс безнаказанно коснуться к Ольге, под видом тренировочного боя.
Трэйк мечтал многое сделать с ней… Срезать пару лямок на майке… Пропороть ткань в области живота, и насладиться видом оголённой впадины пупка, убегающими за пояс брюк косыми мышцами… Если повезёт, избавиться от части штанин, освободив крепкое бедро и упругую ягодицу, почему-то с левой стороны.
Дарк мечтал загонять её до седьмого пота, представляя влажную майку под грудью, усиливающую линию округлости, подчёркивающую бусинки сосков. Мечтал увидеть влажность между ног, от пота, смешанного со сладкими соками. Дарк был уверен, что Оля до одурения сладкая там.
Результатом размышлений мужчин стал нехилый стояк, с которым они встречали виновницу возбуждения и Раста, не спускающего глаз с виляющей из стороны в сторону попки.
– Ну что? Начнём? – воинственно воскликнула Ольга, достав два ножа и встав в защитную позу. – Кто первый?
Вопросы по существу, но медленно доходящие до застывших мужчин. Как она встала… Попка оттопырена, колени немного согнуты, ноги расставлены на ширину плеч, и разведены, открывая шов, врезавшийся в плоть, бицепсы напряжены, как и мышцы груди, гуляющие под плотно облегающей майкой. Так слюни у них ещё не текли…
– Я первый, – очухался Трэйк, торопясь выйти в круг, пока его не опередили братья. – Я буду первым, – недвусмысленно добавил он.
По щекам девушки пробежал мимолётный румянец, откликнувшийся на двойственный смысл последней фразы, но выработанная годами в академии концентрация перед боем, не дала погрязнуть в смущении.
