Текст книги "Притворись, что ты моя"

Автор книги: Люси Скоур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3

Вечер прошел, как в тумане, оставив смутные воспоминания о встречах с горожанами – Джорджия Рэй и вправду появилась. Стоя рядом с Люком и наблюдая за тем, как Софи закрывает входные двери, Харпер чувствовала себя слегка опьяневшей и невероятно измотанной. Она подавила зевок. Было два часа ночи, ей давно уже было пора спать. И лицо снова стало саднить.

– Еще раз спасибо за то, что задержались, – сказала Софи, когда они пересекали парковку.

– Спокойной ночи, Соф, – сказал Люк, открывая перед сестрой дверцу машины.

– Тебе тоже, братец. Спокойной ночи, Харпер! Надеюсь, снова увидимся.

Харпер помахала ей здоровой рукой и, зевая, попрощалась.

– Спасибо за все, Софи.

– Лучше отвези ее домой, пока она не заснула, Люк.

Похлопав по крыше машины, он махнул сестре рукой, когда она отъезжала.

– Ты готова? – спросил он Харпер.

Она кивнула, скрестив на груди руки, чтобы согреться в прохладную весеннюю ночь. Они были одни. И будут одни в течение следующих нескольких часов. Харпер гадала, проведет ли она бессонную ночь, лежа на диване и думая о том, что он так близко от нее… и, по-видимому, обнажен. Такие мужчины, как Люк, не спят в пижамах.

– Нам туда, – сказал он, указывая на темно-серый пикап в глубине парковки. – Тебе ничего не нужно взять из своей машины?

– Нет, я в порядке. – В ее машине не было ничего, кроме недопитого с утра кофе.

Они двинулись вместе, Харпер потирала руки.

– Холодно? – спросил Люк.

Она кивнула и, когда он, обхватив ее плечо рукой, притянул к себе, ощутила трепет, который был чем-то средним между комфортом и разгорающимся вожделением. Тепло, исходящее от его тела, мгновенно согрело ее голую кожу, и Харпер не противилась желанию прижаться к Люку чуть ближе.

Он открыл перед ней дверь со стороны пассажирского места, и она заставила себя сесть в машину и устроиться на сиденье, пытаясь не морщиться от боли, когда ноющее тело заскользило по коже.

Люк сел на водительское место и завел грузовичок. Он нажал кнопку, и Харпер моментально ощутила тепло под ягодицами. Сиденья с подогревом! Выезжая со стоянки, он повернул налево, и всего через несколько минут они двигались по подъездной дорожке к опрятному трехэтажному кирпичному дому с широкой верандой. Харпер моргнула усталыми веками.

– Ты здесь живешь?

Люк посмотрел на дом через ветровое стекло.

– Ага.

– Я ожидала увидеть что-то другое. Например, холостяцкую квартиру. У тебя есть соседи? Подружка? Жена и четверо детей?

– Нет. Я один. – По его губам пробежала усмешка, от которой ее сердце затрепетало от удовольствия. – Пойдем.

Обшитая широкими досками веранда была просторной и опоясывала дом до дальней стены. Там не было никакой мебели, но Харпер тут же представила себе качели и подвешенные корзины с цветами всех цветов радуги.

Люк отпер входную дверь и придержал, открыв ее перед гостьей.

Она переступила через порог и подождала, пока он включит свет. Передняя выходила прямо на широкую лестницу с перилами. Две одинаковые двери, расположенные друг напротив друга, вели в неосвещенные комнаты. Выше темной деревянной обшивки стены были оклеены цветистыми бумажными обоями с розами и колибри.

– На самом деле ты здесь не живешь, верно?

Люк бросил ключи на узкий столик, стоявший сразу за дверью. Единственный предмет мебели в поле зрения Харпер. Потом вскинул бровь.

– С чего ты взяла?

Она провела пальцем по бумажной розе.

– Не знаю. – Харпер просунула голову в комнату справа. В свете уличных фонарей она различила лишь нарядный диван с деревянными подлокотниками, стоявший напротив телевизора с плоским экраном, водруженного на козлы. Больше в комнате ничего не было.

– Ты недавно переехал?

– Не совсем. – Люк выглядел смущенным. – Я живу здесь пару лет.

– Серьезно?

– Я был занят.

– Где ты добыл такой диван? – Харпер жестом показала на чудовище из резного дерева с комковатыми красными велюровыми подушками.

– Он принадлежал моей бабушке.

– О, слава богу. Я подумала, что ты зашел на блошиный рынок и решил, что этот диван идеально подходит для того, чтобы смотреть по телевизору евангелистские проповеди.

Люк нехотя улыбнулся.

– Это дом моей бабушки. Я выкупил его, когда она умерла.

– Вы были близки?

– Настолько близки, насколько это возможно с бабушкой-итальянкой, которая гоняется за тобой с деревянной ложкой. Бо́льшая часть мебели здесь осталась от нее.

– Ее как будто немного, – заметила Харпер.

– Я все еще подумываю прикупить кое-что, но я был…

– …занят, – закончила она вместо него.

– Как бы то ни было, здесь только одна кровать, поэтому ты можешь занять ее, а я лягу на диване.

Ужаснувшись, Харпер уставилась на неприветливые очертания дивана.

– Решительно нет. Я не стану выгонять тебя из собственной кровати.

– Но ты же не будешь спать на диване.

– Как и ты, – настаивала Харпер.

– Что ты предлагаешь?

Она замолчала, взвешивая разные варианты.

– Мы – двое измученных взрослых людей, которые, вероятно, вполне способны контролировать себя. Не могли бы мы оба лечь на кровати?

– Не думаю, что это удачная идея. – Теперь, вынув руки из карманов, он, закинув их за голову, потирал затылок. Люк нервничал, и Харпер это показалось восхитительным.

– Почему бы и нет?

– Мы не знакомы и… – Он умолк, и Харпер почуяла победу.

– Я думаю, ты сможешь удержать под контролем свои гормоны и не станешь прыгать на меня среди ночи, – поддразнила Харпер.

– Меня беспокоят не мои гормоны.

Она хлопнула его по груди. По очень крепкой, теплой груди. Возможно, он был прав.

* * *

На втором этаже мебель была только в хозяйской спальне. У одной стены, напротив украшенного изощренной резьбой комода с зеркалом, громоздилась большая кровать с балдахином.

– Бабушкина? – Харпер слегка сжала ладонью один из столбиков красного дерева в изножье кровати.

Люк кивнул, снова засунув руки в карманы.

– Красивая. – Харпер внезапно ощутила легкое смущение от того, что так внимательно рассматривала его кровать.

– Я все еще могу лечь на диване, если тебе будет удобнее. – Он показал большим пальцем в направлении коридора.

– Не будь смешным. Эта штуковина выглядит так, как будто, стоит лишь присесть на нее на некоторое время, чтобы завязать шнурки на ботинках, тут же уснешь. Мы – взрослые люди. В этом не должно быть никакой неловкости, верно?

Вместо ответа он повернулся и открыл один из ящиков комода.

– Вот. – Люк держал в руках однотонную белую майку. – Ты можешь спать в этом.

Майка была мягкая на ощупь и изношенная. Им.

– Спасибо. – Харпер осторожно взяла ее, чтобы только коснуться майки.

– Ты можешь переодеться здесь. – Он показал жестом на смежную со спальней ванную комнату. – Я пойду запру дверь.

– Хорошо, спасибо. – Еще минуту они пристально смотрели друг на друга. – Неудобно, да? – выпалила Харпер.

Люк улыбнулся.

– Немного.

– Это всего на одну ночь. – Она не знала, кого она пытается успокоить, его или себя.

– Точно.

– И мы – взрослые люди.

– Похоже, что так.

– Мы ведем себя просто глупо, – рассуждала Харпер. – Это всего лишь сон.

Она снова увидела ямочку на его лице. По крайней мере, его это забавляло. Наконец она кивнула:

– Ладно, пойду переоденусь.

В ванной, сполоснув лицо холодной водой, она осторожно вытерла его с разбитой стороны. И даже не посмотрела на свое тело. Судя по тому, как все болело, оно, вероятно, было таким же фиолетовым, как лицо.

Хорошо, что это не романтическая ночь с таким парнем, как Люк. Харпер была не в лучшей форме, может быть, даже в наихудшей. А если бы она собралась переспать с кем-то вроде Люка, ей хотелось бы, чтобы все прошло идеально.

Закатив глаза, она надела майку. Было смешно вновь оказаться бездомной и безработной и при этом больше беспокоиться о воображаемом сексе с мускулистым капитаном. Харпер размышляла о том, как он выглядит в военной форме.

– Возьми себя в руки, – пробормотала она. – Это одна платоническая ночь.

Она провела рукой по хлопковой майке и, воспользовавшись моментом, поблагодарила бога за то, что не забыла сегодня надеть нижнее белье.

Оттянув ворот майки, она поднесла его к носу и глубоко вдохнула. Майка пахла Люком. И Харпер собиралась… вместе с ним… заползти в кровать, которая тоже пахла им. Харпер надеялась, что сможет контролировать себя во сне.

Когда он, возвращаясь, поднимался по лестнице, она в нетерпении стояла в изножье кровати.

– Все в порядке? – спросил он, открывая ящик комода.

– О да. Просто я не знаю, с какой стороны ты любишь спать, – сказала Харпер, теребя подрубленный край майки.

Внезапно Люк как будто очень заинтересовался содержимым ящика.

– С какой стороны?

– Кровати. С какой стороны ты спишь?

Люк оглянулся.

– Обычно я сплю посередине. Поэтому выбор за тобой.

– О, спасибо.

Люк достал пижамные брюки.

– Я скоро вернусь.

Как только дверь ванной закрылась, Харпер с благодарностью плюхнулась на кровать и зарылась под одеяло. Она просто прижмется к краю, и он даже не заметит, что она здесь. Вообще никакого неудобства.

Она надеялась, что он не будет храпеть.

Дверь ванной открылась. Он стоял в дверном проеме в одних низко сидящих на бедрах, незавязанных фланелевых брюках. Харпер облизала губы и постаралась не пялиться на его рельефный пресс. Каждый видимый фрагмент его торса был резко очерченным, мускулистым и чертовски сексуальным. На груди, на уровне сердца, у него была еще одна татуировка в виде феникса.

О боже мой. Она собиралась с ним спать?

Нет! Она была не намерена вновь попадать в сложную ситуацию, сделав дрянной жизненный выбор. Она обещала себе, что начнет жизнь с чистого листа. Начнет все заново, сосредоточится на себе.

Харпер не удалось отвлечься от обнаженной груди Люка. У нее зудели пальцы от желания погладить его татуировки на груди и ниже, на прессе, спуститься до непристойно низко сидящего пояса брюк. Лежа под одеялом, она сжала в кулаки свои шаловливые руки. Невозможно сомкнуть глаза. Не рядом с таким идеальным телом.

Люк тоже внимательно смотрел на нее, но его глаза не вылезали из орбит, как у нее. Харпер показалось, что она слышит его вздох. Но он двинулся к двери спальни и, не говоря ни слова, щелкнул выключателем.

Лежа в темноте, Харпер почувствовала облегчение от того, что ей нечего рассматривать. До тех пор, пока она не ощутила, как он опустился на кровать с другой стороны.

Видимо, ему пришла в голову та же мысль, что и ей, поскольку он притулился с краю.

– Спокойной ночи, – прошептала в темноте Харпер.

– Спокойной ночи.

– Люк?

– Хм?

– Спасибо, что позволил мне остаться здесь.

Он вздохнул.

– Пожалуйста.

– Я правда очень ценю это.

– Харпер?

– Да.

– Замолчи и давай спать.

Глава 4

Люк внезапно проснулся среди ночи от того, что почувствовал тепло. Он даже не понял, как уснул. Услышав чье-то дыхание, он вспомнил, что не один. На его плече лежала голова Харпер, а по груди протянулась ее рука. Она закинула бедро ему на ноги.

Очень много времени прошло с тех пор, когда он просыпался рядом с прильнувшей к нему женщиной. Он машинально подавил воспоминания. В этом деле он был мастер и умел концентрироваться на настоящем. Именно так он проживал каждый божий день.

Харпер издала тихий звук, похожий на вздох, и ближе прижалась к нему.

Эта женщина была катастрофой. Она вторглась в его ночь и теперь оккупировала его постель. Люк огромным усилием воли заставил себя не перевернуться и не разбудить ее так, как требовало ее тело.

Харпер. Очень старомодное имя для такой свободолюбивой души. Он уже направлялся к Гленну, когда перед его глазами, словно в тумане, промелькнула блондинка, которая сама бросилась на великана. С ее стороны было невероятно глупо ввязываться в драку. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, позвал бы на помощь.

Но не Харпер, она просто накинулась на Гленна. Если прошедший вечер что-то говорил о ее образе жизни, то просто чудо, что она до сих пор жива.

Она, бесспорно, красива. Эти большие серые глаза, которые не давали промашки, и пухлые губы, которые, казалось, всегда улыбаются. И, судя по ощущению от ее распластавшегося на нем тела, она была ладно сложена, ее фигура с плавными изгибами давала команду мужской руке следовать за ними. В Харпер таилась сила, которая, казалось, каждую секунду пыталась вырваться наружу.

Она была неугомонным, неосторожным человеком. Люк был знаком с ней всего несколько часов и уже беспокоился за ее безопасность.

Ни работы. Ни дома. Ни денег. По словам Соф, Харпер оказалась в положении хуже некуда. Вероятно, у нее даже не было никакого плана. Тот, кто в ярости выбегает из дома, не захватив с собой ничего, кроме ключей от машины, не слишком похож на человека, умеющего планировать свою жизнь.

Он поговорит с ней утром. Узнает, что она собирается делать, а потом отговорит ее от любого нелепого плана, какой бы она ни придумала. Он поможет ей, хочет она этого или нет.

Люк в темноте сжал челюсти, когда Харпер подвинула ногу выше по его бедру и что-то пробурчала, уткнувшись ему в шею.

* * *

Харпер проснулась от того, что ее лицо осветили солнечные лучи, проникающие через окно. Она попробовала потянуться, но ее руки были в ловушке.

Люк.

Теплый и крепко прижавшийся к ней со спины, он обнимал ее. Она ощущала его горячее дыхание на своих волосах. Татуированная рука была по-хозяйски переброшена через нее, а ладонь обхватывала грудь через майку, завернувшуюся на талии. Ее ягодицы были прижаты к чему-то впечатляющему в состоянии утренней эрекции.

Всегда бы так просыпаться. В тепле, в объятиях его сильных рук.

Харпер сжала губы, чтобы подавить смех, разрывавший ее изнутри. Ведь это она боялась, что не сможет контролировать себя.

Он дернулся во сне, сжимая ее грудь.

Харпер закусила губу. Она мало знала Люка, но была вполне уверена, что он не обрадуется, если проснется в таком… уязвимом положении.

Она собиралась ускользнуть. Она дала себе еще тридцать секунд, чтобы насладиться этим ощущением.

Она втянула носом воздух, вдыхая его запах. Его грудь, касавшаяся ее спины, ритмично поднималась, мощные бедра прижимались к ней.

Она заслуживает медаль за то, что покидает эту постель. Затаив дыхание, Харпер осторожно отвела его руку от своей груди. Придерживая руку Люка, она слегка отодвинулась от его идеального тела. И, сделав это, обругала себя.

Перебравшись на край кровати, Харпер приняла сидячее положение.

Даже во сне Люк выглядел сексуально. Иссиня-черные длинные ресницы слегка касались резко очерченных скул. Кроме этих ресниц, в нем не было ничего изящного. Он был скроен из мощи и силы. Харпер задержалась взглядом на линиях его рук. Развитые мышцы бицепсов уступали место эротичной татуировке на предплечье.

Нужно будет спросить, что она означает. Легкая беседа во время поездки поможет отвлечься от воспоминаний о том, как она проснулась в его крепких объятьях.

С ощущением, что ее сбила небольшая машина, Харпер осторожно прокралась на кухню и, прежде чем открыть холодильник, заварила кофе. С учетом состояния других комнат в доме – в гостиной не было ничего, кроме сложенных стопками коробок, – она не слишком надеялась на холостяцкую кухонную утварь, но с радостью нашла яйца, срок хранения которых истекал через день, молоко, сыр и остатки хлеба. Выходной день начнется сэндвичами с яичницей-болтуньей.

К счастью, отек на лице спал. Но синяк стал еще отвратительнее. У Харпер болело абсолютно все. Она даже на ягодице обнаружила синяк размером с бейсбольный мяч. Будем надеяться, что придурок с кулаками, похожими на окорок, рыдал где-то в камере, как ребенок, а Глория впервые за многие годы выспалась.

На столе Харпер увидела ноутбук Люка и, пока готовилась яичница, она проверила на сайте электронных объявлений Craigslist списки вакансий во Фримонте. Было кое-что, что могло бы подойти ей, хотя бы временно. Ей было почти стыдно, что она никого не знает здесь, в Биневеленсе. Атмосфера сонного городка с его любопытными жителями вызывала приятные чувства. Здесь никто не смог бы остаться одиноким.

Но в этом городе, вероятно, не существует рынка труда. Кроме того, подумала Харпер, разыскивая сахар, если она останется, она выставит себя на посмешище перед Люком.

А кто не выставил бы? Он был сексуальным, заботливым, а эти глаза?

– Определенно, неудачная идея, – пробормотала она себе под нос.

– Ты всегда разговариваешь, когда стряпаешь? – В комнате потеплело, и в воздухе раздалось потрескивание, когда вошел Люк.

Оторвав глаза от сковородки, Харпер бросила взгляд туда, где он стоял рядом с холодильником и внимательно смотрел на нее. Он все еще был одет в пижамные штаны, но добавил к ним майку. Проклятье.

– Доброе утро, – весело проговорила Харпер, стараясь выбросить из головы греховные мысли.

– Доброе утро. Что все это значит? – Он кивнул в сторону плиты.

Он выглядел настороженным. Харпер протянула ему пустую чашку.

– Завтрак. В благодарность за то, что ты позволил мне остаться здесь.

Взяв чашку и секунду поколебавшись, он пошел к кофейнику.

Харпер следила за Люком краешком глаза, пока он наливал кофе, а она раскладывала еду по тарелкам. Что было бы, если бы она наблюдала это зрелище каждое утро?

* * *

– Я правда очень ценю это, – сказала Харпер, проскальзывая в грузовичок Люка.

Он подождал, пока она застегнет ремень безопасности, а потом завел мотор.

– Ты это уже говорила.

– Ну, мне не хотелось, чтобы ты подумал, что после завтрака я стала менее благодарной. – Она выглянула в окно, когда они выехали с подъездной дорожки и поехали по улице. Мимо проносился город, он был чистеньким и опрятным. По обеим сторонам Главной улицы стояли ухоженные дома, а в старинных кирпичных зданиях приютились конторы с прелестными названиями типа «Общий интерес» или «Сверкающая лавка».

В детстве Харпер мечтала о таком городке, как этот. О месте, откуда не хочется уезжать. Они проехали мимо средней школы с обширной зеленой лужайкой и футбольным полем. Харпер размышляла о том, что в ее жизни все сложилось бы иначе, если бы ее жизнь началась здесь.

– Ты молчишь, – заметил Люк, бросив взгляд на Харпер.

– Просто думаю. Ты играл в футбол? Я имею в виду, когда учился в школе?

Люк остановился на красный свет.

– Да. И занимался бегом.

– Очень атлетично, – откликнулась Харпер.

– А ты?

– Нет. Я никогда не играла в футбол.

– Умница. – Люк произнес это мягко, и Харпер заметила едва уловимую ямочку у него на лице.

Харпер улыбнулась.

– И не занималась никаким другим видом спорта.

– Почему? Потому что в твоей школе не было секции бокса?

– Смешно. – Она наморщила нос, глядя на него. – Скорее так сложились обстоятельства. Я часто переезжала.

– Увиливала от ордеров на арест?

– Я начинаю думать, Лукас, что у тебя сложилось слегка искаженное представление обо мне.

– Разве можно меня обвинять в этом?

– Эй, именно ты подобрал меня в баре.

– Я подобрал тебя на парковке.

– Это детали, детали, – махнула рукой Харпер.

Люк свернул на небольшую стоянку рядом с некрасивым красным офисом «Данниган и партнеры».

– Черт, Люк. Я сказала ей, что обращусь к своему врачу, когда смогу.

– Смирись, милая. Это плата за поездку в город.

Харпер надулась.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Вранье. Ты едва передвигаешься. А теперь будь взрослой девочкой и выйди из машины.

Она, не торопясь, пошла за ним следом вверх по пандусу.

– Если тебе так больно, я с удовольствием отнесу тебя на руках, – пригрозил Люк.

Ускорив шаг, она прокралась в дверь.

– Они еще даже не открылись, – прошипела Харпер ему в спину.

– Док открылась пораньше и только ради твоих милых ребрышек.

Доктор Данниган торопливо вошла в пустую приемную, сжимая в руках высокий кофейник.

– Как раз вовремя, Люк. Ой, – сказала она, глядя на лицо Харпер. – Как вы сегодня себя чувствуете?

– Просто замечательно, – ответила Харпер. – На самом деле я думаю, что мы попусту тратим ваше время…

Люк протянул руку и ткнул Харпер прямо в разбитую ягодицу. Харпер вскрикнула. Либо у него был специальный радар для синяков, либо он мельком видел ее задницу, когда она утром вставала с кровати.

– Да, я думаю, нам все же нужно провести обследование. Пойдемте со мной. Люк, ты тоже можешь пойти. Пока Харпер переодевается, я покажу тебе, где я подумываю сделать пристройку. Снимите бюстгальтер, трусики можно оставить, – крикнула она через плечо Харпер.

Харпер угрюмо надела больничную рубашку с разрезом сзади и подоткнула ее под себя, чтобы выглядеть как можно скромнее. Харпер была не самым большим любителем врачебных кабинетов. Ничто не лечит лучше, чем время. Она была всего лишь слегка побитой. Это даже не входило в перечень пяти ее самых серьезных травм. Поэтому ей казалось, что все неадекватно реагируют на ситуацию.

Постучав в дверь, доктор Данниган просунула в нее свою кудрявую голову:

– Сносно? Вы не против, если Люк войдет?

Харпер пожала плечами:

– Конечно, почему бы нет?

Пока они входили, она рассматривала свои голые ноги. Люк сидел на стуле для посетителей, пока доктор Данниган орудовала фонариком-авторучкой, проверяя глаза Харпер.

– Все-таки у меня нет сотрясения мозга, – вздохнула Харпер.

– Основываетесь на собственном опыте? – спросила доктор, переходя от одного глаза к другому.

– Было раз или два. Незабываемое ощущение.

– То есть ни тошноты, ни рвоты?

– Нет. А также никакого тумана перед глазами.

Данниган рассмеялась.

– Что же, в таком случае я соглашусь с вашей самодиагностикой. Думаю, что у вас нет сотрясения мозга. Значит, вам очень повезло или вы умеете отлично держать удар. У Гленна бетонные кулаки.

Харпер молчала, избегая взгляда Люка.

– Хорошо, давайте посмотрим ребра. – Доктор отвернула рубашку, чтобы осмотреть бок Харпер. – Ну и ну, что за месиво. Мы, безусловно, сделаем рентген.

Харпер вздрогнула от легкого прикосновения к синяку. Доктор Данниган задрала рубашку повыше, и Харпер увидела, как сжались челюсти Люка. Ни слова не говоря, он поднялся со стула и стал расхаживать по комнате.

Не обращая на него внимания, доктор Данниган переключилась на руку Харпер.

– Хорошо, королева ушибов, давайте сделаем пару фотографий для полицейского отчета и несколько рентгеновских снимков и можете быть свободной. Пойду возьму фотоаппарат.

Харпер вздохнула и осторожно плюхнулась обратно на стол. Полицейский отчет. Внутренний голос очень громко уговаривал ее отказаться, но она подумала о напуганном до ужаса лице Глории, когда кулак размером с окорок сжимался вокруг ее тонкой шеи. Харпер должна сделать это. Кроме всего прочего, может быть, ее вызовут в качестве свидетеля и она сможет снова увидеть Люка.

Закрыв глаза, Харпер попыталась представить, что она где-то на пляже, в широкополой шляпе и бикини, а не в мятой одноразовой рубашке.

– Харпер. – Люк стоял рядом с ней. Он говорил тихо, но выражение его лица было жестким. – Можно мне посмотреть?

Он зажал пальцами край рубашки.

Харпер кивнула. Черт возьми, почему бы и нет? Это было почти то же самое, что раздеться перед ним, чего она собиралась добиться.

Он сдвинул рубашку, постаравшись, чтобы лицо Харпер было прикрыто.

– Детка. – Он провел пальцами по грудной клетке сбоку, как раз под грудью.

Харпер почувствовала, что ее пульс резко участился. Прикосновение пробудившегося Люка было еще горячее, чем во сне, когда его рука лежала на ее груди.

Он осторожно положил теплую ладонь на синяк, едва касаясь пальцами изгиба ее груди.

Заглянув в его глаза, Харпер подумала, как в них может одновременно отражаться закипающий гнев и нежность.

– Все в порядке, – сказала доктор Данниган, толкая дверь и входя в комнату. – Давайте начнем снимать шоу. Люк, ты поможешь Харпер встать? Мы снимем ее на фоне стены.

Обхватив Харпер руками за плечи, Люк помог ей принять сидячее положение. Она изо всех сил сжала зубы, чтобы не поморщиться.

Опершись на руки, она опустилась на деревянный пол. Когда она запрокинула голову назад, чтобы посмотреть на Люка, то увидела в его взгляде смешанные эмоции. Он осторожно коснулся костяшками пальцев ее щеки.

– Этого больше не произойдет. – Обещание, данное шепотом, было пронизано стальной решимостью.

Отойдя назад, он дал доктору сфотографировать ребра, руку и лицо Харпер.

– Ладно, этого достаточно. Давайте сделаем пару рентгеновских снимков, там, в конце коридора, – сказала Данниган, кладя фотоаппарат на стол.

Когда они шли на рентген, Люк придерживал полы рубашки на спине Харпер, чтобы они не расходились. Она попыталась придумать сотню различных сценариев, в которых его рука скользила по ее обнаженному телу, при этом он не обращался бы с ней, как с престарелым инвалидом.

Порой жизнь бывает просто отстоем.

Что, если бы Харпер прикатила в этот город в своем изящном сарафане и с проклятым кошельком? Она могла бы угостить Люка выпивкой, а не нуждалась бы в спасении и благотворительности. Если это не звоночек о том, что пришла пора вести себя как взрослой, то что же это?

Данниган провела их в небольшую комнату без окон и заставила Харпер лечь на стол. Отрегулировав положение аппарата над ребрами, доктор накрыла ее тяжелым свинцовым фартуком.

– Просто лежите спокойно, это не займет больше минуты. – Доктор увела Люка с собой за защитную перегородку, и Харпер услышала жужжание аппарата.

Заставив ее принять другое положение, доктор Данниган сделала еще несколько снимков ребер и один снимок руки, после чего разрешила снова сесть.

Она поднесла к Харпер ноутбук.

– Ладно. Давайте посмотрим.

Присоединившись к ним, Люк склонился над столом. Он прислонился рукой к руке Харпер.

Данниган увеличила изображение.

– Хм.

– Что значит «хм»? – спросил Люк.

– Вот это пятно здесь, – она постучала по экрану, – это сросшийся перелом. То есть либо вы обладаете сверхчеловеческой способностью к заживлению, либо вы уже ломали ребра.

– Думаю, много лет назад у меня был перелом ребер, – сказала Харпер, скрестив руки на груди. Было неловко разглашать историю своих болезней перед двумя, в сущности, незнакомцами.

Доктор Данниган выжидательно посмотрела на Харпер поверх очков для чтения.

– Хм.

Харпер пропустила это мимо ушей. Ощущая на себе тяжелый взгляд Люка, она искоса посмотрела на экран.

– Новых переломов нет? – бодро спросила она.

Данниган бегло просмотрела другие снимки.

– Похоже, вам ничего не угрожает. На этот раз.

– Я тебе говорила, – ухмыльнулась Харпер, глядя на Люка.

– Ты ужасно самоуверенна для человека, с ног до головы покрытого синяками, – напомнил он ей.

– Та же самая история с вашей рукой, – сказала доктор Данниган, похлопав по экрану. – Старый перелом. Кажется, он сросся лучше, чем ребро. – Она многозначительно посмотрела на Харпер.

Та, пожав плечами, ничего не ответила. Время давно излечило ее от этих телесных травм, а вместе с ними и от душевных.

– Новых нет?

– Нет. – Повернувшись на стуле, доктор поставила ноутбук на стол. – Небольшой отек и куча синяков. Но, в целом, не так плохо, как могло бы быть. Я выпишу вам рецепт на болеутоляющие, чтобы вы смогли спать, и скажу, что лучшее лекарство – это покой.