Текст книги "Подарок для Александры"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Люси Монро
Подарок для Александры

ПРОЛОГ

Александра Дюпре сидела на корточках в ванной комнате, упираясь головой в холодную фарфоровую раковину. За последние несколько дней это было уже не первое утро, начинавшееся с приступов тошноты. Измученная неприятными минутами, проведенными в судорожном томлении над раковиной, она старалась теперь глубоко дышать, жадно втягивая воздух в легкие, чтобы хоть как-то облегчить свое состояние.

Закончив дыхательную гимнастику, Александра поднялась с пола. К горлу подкатила очередная волна тошноты, но с ней можно было справиться. Как ни ужасно было дурное самочувствие по утрам, сейчас ей предстояло заняться делом, заранее вгоняющим ее в дикий страх. Она смотрела на небольшую полоску белой лакмусовой бумаги с тревогой, которую могла ощутить, разве что увидев у ножек своего комода змею, свернувшуюся кольцом.

Димитрий был просто одержим в вопросе противозачаточных средств. Поэтому она не волновалась из-за задержки месячных, пока три дня тому назад не проснулась утром от ощущения подступавшей к горлу тошноты. Сначала Александра подумала, что простудилась: забеременеть она просто не могла, несмотря на случившуюся недавно неприятность, когда у предусмотрительного Димитрия лопнул презерватив. Месячные в конце концов пришли с опозданием всего лишь на неделю, что окончательно сбило ее с толку.

Разве такое возможно? Но ряд неопровержимых фактов отрицать было нельзя. Грудь ныла. Она все время чувствовала усталость. Ко всему прочему Димитрий вынужден был задержаться в Греции, а значит, его не будет в Париже еще несколько дней. От всего этого она расплакалась. Раньше ее невозможно было довести до слез.

А десять минут спустя, когда на лакмусовой бумажке проступила голубая черта, подтверждавшая, что она носит ребенка Димитриуса Петронидиса, Александра чуть не упала в обморок.

Димитрий старался держать себя в руках. Но его пальцы, сжатые в кулаки, побелели.

– Пришло время. И тебе это известно не хуже меня. Тебе ведь уже тридцать. Так? Тебе нужны жена, дети, дом. – Седовласый мужчина смотрел на Димитрия жестким, властным взглядом, говорившим, что он намерен стоять на своем до конца.

У Димитрия не было никакого желания спорить с дедом. Пять дней тому назад тот пережил сильный сердечный приступ и чудом остался жив. Внук просто улыбнулся в ответ и тихо сказал:

– Дед, мой возраст не настолько критичен.

Дед запыхтел, как паровоз. Воспитанием Димитрия и его брата занимался именно он: родители их умерли рано.

– Со мной это не пройдет. Ты мой наследник, и я хочу уйти в могилу с уверенностью, что ты исполнишь свой долг перед семьей.

Сердце Димитрия сжалось.

– Кто здесь собирается умирать?

Дед пожал плечами.

– Никто из нас не знает, когда его призовет Всевышний. Но я стар, Димитрий. И сердце мое уже не так выносливо, как прежде. Неужели я требую от тебя многого? Почему бы тебе не жениться на Фебе? Зачем откладывать свадьбу в долгий ящик? Она прелестная девушка. Она будет тебе хорошей женой, и вы продолжите род Петронидисов.

Дед медленно закрыл глаза и часто задышал, словно его короткая речь потребовала куда большего физического напряжения, чем могло позволить его слабое тело. Димитрий испугался, но помочь деду был не в состоянии. Врачи настаивали на хирургическом вмешательстве и срочной операции на сердце, считая это единственным способом продлить жизнь старику. Но дед отказался даже обсуждать эту возможность.

– Почему ты не прислушиваешься к рекомендациям врачей? Шунтирование давно стало обычной операцией.

– Почему ты не хочешь жениться? – гнул свое дед. – Возможно, если бы я мог надеяться на скорое появление правнуков, то пошел бы на риск. Он бы того стоил.

Димитрий чувствовал, как кровь отливает от лица.

– Ты хочешь сказать, что, если я женюсь на Фебе Леонидис, ты ляжешь в клинику и займешься своим здоровьем?

Веки дрогнули, разомкнулись, и темно-синие глаза, в точности унаследованные и внуком, взглянули на Димитрия с таким упрямством, какое могла выказать только мужская половина семьи Петронидис.

– Да.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Александра нервно одернула топик из легчайшего шелка, поглаживая рукой живот, где уже жил ее крохотный ребенок.

Последние дни уходящей весны подарили несвойственную этому времени года жару. Тепло подняло ей настроение, и она надела легкий и сексуальный наряд. Повернувшись в профиль к стоящему в спальне напольному зеркалу, Александра стала внимательно осматривать свою фигуру. Высокая, стройная, гибкая, как лоза, одетая в модные шелковые брюки с заниженной талией и экстравагантный топик с оголенной спиной, она ничуть не изменилась с тех пор, как Димитрий оставил ее в Париже одну, срочно вылетев в Грецию.

Известие о ее беременности, может, и читалось в ее настороженных карих глазах, прикрытых зелеными контактными линзами, но фигура оставалась столь же совершенной. Она дополнила наряд поясом из металлических колец, перетянувшим бедра, и браслетом из тоненьких обручей. Затем нервным движением вытянула из аккуратно уложенной прически прядь вьющихся волос, чтобы подчеркнуть мягкий овал лица.

Упругий, пружинистый локон мелированных в различные оттенки светло-русых волос трепетал. О ее волосах ходили легенды, ее прически достойно представляли марку «Ксандра». Только сейчас она больше не ощущала себя Ксандрой Фочен. И если для всех остальных ее фамилия по-прежнему звучала как «успешная» или «счастливая», ей самой, известной манекенщице и любовнице греческого олигарха Димитриуса Петронидиса, никакой радости в ближайшем будущем это не сулило. Она скорее опять была Александрой Дюпре, девушкой из старинного новоорлеанского рода. Послушной дочерью, воспитанной в классических традициях и получившей образование в монастыре. Быть не замужем и носить под сердцем ребенка своего любовника ни популярной модели, ни воспитаннице монастыря не дозволялось.

– Выглядишь прекрасно, дорогая.

Александра оторвалась от зеркала. В дверях спальни стоял Димитрий, в его потрясающей красоты голубых глазах светилось явное одобрение. На мгновение она забыла о своем состоянии, забыла обо всем, что хотела наконец-то рассказать ему. Исчезли все тревоги и опасения, осталось только осознание того, как скучала она по этому человеку долгие три недели.

Она пролетела по комнате и бросилась в его объятия.

– Дорогой, я считала минуты до твоего возвращения!

Его сильные руки судорожно сомкнулись, а тело осталось необычайно напряженным.

– Мы не виделись всего лишь месяц, и ты была занята работой. С твоей загруженностью трудно так сильно по мне скучать.

Его слова снова напомнили об их досадной размолвке. Как только они стали любовниками, Димитрий потребовал от Александры оставить модельный бизнес, но она категорически отказалась, не желая быть банальной содержанкой и заложницей мужских прихотей. Вдобавок ее работа давала ей приличные доходы, а ей нужны были деньги, чтобы достойно содержать свою семью, о существовании которой Димитрию ничего не было известно.

– Ты глубоко ошибаешься. Ничто не сможет меня увлечь настолько, чтобы я не заметила твоего отсутствия.

Да, она была сентиментальной и очень ранимой. Куда девалась ее загадочная холодность, таинственный имидж профессиональной манекенщицы, который и привлек к ней в свое время Димитрия?

Димитрий старался не терять самообладания, что в обществе Ксандры осуществить было чрезвычайно трудно. Тем более что сейчас перед ним стояла Ксандра, которую он еще никогда не видел. Беззащитная, ранимая, любящая, нежная. Для него это было немного странно. Они стали любовниками год тому назад, и, хотя она с таким великодушием делила с ним постель, отдавая в его власть свое изумительное тело и щедро награждая его плотскими удовольствиями, сердце ее ему не принадлежало. Равно как и часть ее личной жизни, события которой она тщательно от него скрывала.

Их отношения были довольно современны и свободны от взаимных обязательств. Долгосрочные планы никогда не обсуждались, и своим поведением Ксандра показывала, что и не ждет от своего партнера никаких обещаний.

Она прижималась к нему всем телом, обвивала его своими руками, призывая ответить ласками.

– Ты хотела, наверное, сказать, что тебе не хватало меня в постели? Я прав?

Он был уверен, что это единственное место, где его отсутствие бывает замечено.

– Мне не хватало тебя, Димитрий. Без особой радости я готовила себе еду, зная, что ты не разделишь со мной ужин. Без удовольствия смотрела чемпионат Франции по теннису, не слыша твоих комментариев.

Она улыбалась с таким колдовским обаянием, что, казалось, могла запросто менять по своему желанию его судьбу.

– У меня есть новости, которыми я обязан с тобой поделиться.

От непривычной серьезности, звучавшей в его голосе, она замерла.

– Милый, а не могут они подождать?

– Мы должны поговорить именно сейчас.

Говорить Александре не хотелось. Она была совершенно не готова разделить с ним свои новости. Он покорил ее с первого дня знакомства. Она отдала ему свое сердце, свое тело, свою верность. Она была предана ему не хуже любой жены. С одной только разницей: женой ему она не приходилась. И как он воспримет известие о том, что она беременна, Александра не знала.

Страх, а не любовь заставил ее плотнее прижаться к нему.

– Нет. – Она поцеловала его в подбородок. – Никаких разговоров. – Грудь, не стесненная жесткими формами бюстгальтера, возбуждающим теплом согревала его сквозь шелковую сорочку. – Сначала будет это.

– Ксандра, нет.

– Да, Димитрий.

Он с упреком смотрел на нее, но не сопротивлялся, когда она стала раздевать его.

– Поговорить можем и позже. Мы так давно не были вместе.

Сейчас ей нужно было получить подтверждение тому, что они две половины, составляющие единое целое. Только после этого она сможет рассказать ему о ребенке, которого носит под сердцем, и открыть куда более ужасную тайну – кем она на самом деле является.

Он обхватил ее руками за талию и приподнял, так что их губы оказались на одном уровне.

– Боже милостивый, помоги мне. Перед тобой невозможно устоять.

В его голосе звучали гнев и досада, причину которых она не понимала. Но времени разобраться в этом не было, его жаркие губы уже домогались поцелуя.

Она нервно распутывала узел его галстука, а он быстро расстегнул два крючка, которые удерживали на шее незамысловатую конструкцию ее топика, затем помог ей справиться с пуговицами собственной сорочки. Одежда бесшумно падала на ворсистый ковер, но ничто не могло отвлечь его от ее обольстительных губ. Он прижал ее к себе, и их обнаженные, пышущие вожделением тела, буквально заискрились.

Из его груди вырвался тихий стон:

– Нам не следует этого делать.

Подсознательно Александра не оставила эту фразу незамеченной, она вызвала в ней смутные подозрения, но крепкие объятия Димитрия, в которых ей становилось трудно дышать, с такой же очевидностью говорили о взаимности… Прошли считанные секунды, а они уже лежали на кровати, освободившись от остатков одежды и сплетясь телами. Жадные, трепещущие руки наслаждались интимностью прикосновений, губы выказывали необузданную страсть пылкими поцелуями. К вершинам блаженства они поднимались вместе с таким исступлением и быстротой, каких никогда ранее не было. А когда небо озарилось звездами и наступило благодатное забвение, их стоны слились в единую мелодию любви.

Когда все было позади, Александра положила руку Димитрию на грудь.

– Такие мощные удары, – прошептала она. – Такое сердце может быть только у сильного мужчины. – Интересно, думала она, новость, которой она скоро поделится с ним, направит всю эту энергию на ее поддержку или истребление?

Тело его напряглось, словно он опасался того, что произойдет далее. Он перекатился с боку на бок и быстро вскочил с кровати.

– Надо принять душ.

Она завороженно смотрела на возвышающуюся над ней мужественную и сексуальную фигуру.

– Я с тобой.

Он отрицательно покачал головой.

– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Сердце слегка защемило от отказа в такой незначительной женской прихоти, но она мило улыбнулась в ответ и согласно кивнула.

– Хорошо. Будь по-твоему. – Она еще раз малодушно воспользовалась предоставленной ей отсрочкой, чтобы на неопределенное время отложить серьезную беседу.

Минут через пятнадцать он вышел из ванной комнаты при полном параде, одетый, как всегда, изысканно, со свойственной ему элегантностью и шиком. Темные волосы были еще влажными. Выбор очередного делового костюма вместо по-домашнему удобной одежды насторожил Александру.

– У тебя намечена встреча?

Строгие, словно высеченные из камня, черты его прекрасного лица хранили удивительное бесстрастие.

– Ксандра, мне надо тебе кое-что сказать.

Она села на кровати, прикрывая обнаженное тело простыней.

– Что именно?

– Я женюсь.

Внутри у нее все внезапно оборвалось. Нет. Этого просто не может быть.

– Женишься?

Пальцы его сжимались в кулаки, физическое напряжение стало таким сильным, что его невозможно было больше не замечать.

– Да.

Она не могла в это поверить. Это, должно быть, шутка, простой розыгрыш.

– Если в твоем понимании так должно звучать предложение руки и сердца, то тебе придется еще многому поучиться.

Его чувственные губы сложились в подобие гримасы.

– Не будь смешной.

– Смешной?

– Ты деловая женщина и все время, пока мы встречались, доказывала мне, что карьера тебе дороже всего. Женщина с твоими профессиональными амбициями не сможет стать настоящей женой наследника империи Петронидисов.

Ее охватила волна дрожи, холодок пробирал до самых костей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я женюсь. И вполне естественно, наши отношения должны прекратиться. – Болезненная бледность его лица никак не уменьшила боли, пронзившей ее сердце.

– Ты уверял меня, что наши отношения уникальны. Говорил, что я могу полностью тебе доверять. Клялся, что никогда не изменишь мне с другой. – Она вскочила с кровати с ощущением, будто ее изваляли в грязи. Любовь, которой она так щедро с ним делилась, была испачкана и вычеркнута из жизни за ненужностью в один миг.

Димитрий тяжело вздохнул, пригладив черные, с шелковистым отливом волосы.

– Я не изменял тебе с другими женщинами.

– Тогда на ком же ты женишься?

– Ты вряд ли ее знаешь.

– Вне всяких сомнений! – Она готова была убить его взглядом, ей хотелось кричать. Но больше всего она боялась расплакаться у него на глазах.

Он снова тяжело вздохнул.

– Ее зовут Феба Леонидис.

Гречанка. Ее соперница была гречанкой, возможно кроткой и послушной, достаточно воспитанной, чтобы стать хорошей и надежной женой толстосуму.

– Когда ты успел с ней познакомиться? – Хоть боль и расчленяла ее тело на куски, сильнее от такого рода подробностей она уже стать не могла.

– Я знаю ее с детства. Она дочь давнего друга нашей семьи.

– Ты знаком с ней практически всю свою жизнь, и тебя вдруг осенило, что ты ее любишь?

Циничный смех вырвался в ответ.

– Любовь здесь ни при чем.

Он произнес слово «любовь», словно это было вульгарным ругательством. Никто из них никогда не заводил разговоров о любви, но она обожала Димитрия всеми фибрами своей души и надеялась, что он ответит ей тем же. Пусть его чувства будут не такими сильными, но на взаимность в некоторых аспектах отношений она рассчитывала. Это могло быть надежным основанием для женитьбы и создания семьи. А теперь оказалось, что их отношения привели ее к беременности, а ее партнера не волновали ни ее состояние, ни чувства.

– Если ты не любишь эту женщину, то зачем женишься?

– Пришло время обзавестись семьей.

Она нервно сглатывала, борясь с подступающим к горлу комом.

– Ты говоришь так, словно это давно входило в твои планы.

– Ты права.

Кровь прилила к голове, щеки запылали. Она чувствовала, как лицо заливает румянец, а слабость парализует все тело. Ее качнуло в сторону.

Димитрий что-то быстро произнес по-гречески, скорее всего выругался, и вовремя поддержал ее.

– Дорогая, с тобой все в порядке?

И он еще спрашивает? После того, как объявил, что собирается жениться на другой женщине? Получается, что весь последний год он использовал Александру в качестве своей временной любовницы, предмета для плотских развлечений.

– Отпусти меня. Убери свои руки, – с ненавистью отчеканила она.

С оскорбленным видом он послушно опустил руки. С каким удовольствием она наградила бы его хлесткой и увесистой пощечиной, ладонь просто чесалась от соблазна. Но она сдержалась и осмотрительно отошла на шаг назад.

Она смотрела ему прямо в лицо, ставшее самым желанным и любимым за четырнадцать месяцев их знакомства.

– Я поставлю вопрос иначе. Ты всегда хотел вступить в законный брак с другой женщиной?

Глаза цвета индиго прищурились. Он не любил повторяться.

– Да.

– И несмотря на это, ты соблазнил меня и уложил в постель? Не намереваясь развивать наши отношения, довольствуясь только их сексуальным содержанием, ты тем самым сделал из меня банальную потаскуху.

Димитрий зарычал в ответ, как зверь, которого ранили.

– Ты моя любовница. Никто из тебя ничего не делал.

– Бывшая, слава богу, любовница.

Он заскрежетал от злости зубами.

– Бывшая любовница.

– Почему… – И снова гнев сдавил горло. Сил не хватало вымолвить то, что требовалось. Но она взяла себя в руки и продолжила: – Почему ты только что занимался со мной любовью? Я хотела сказать «сексом», конечно.

Он резко отвернулся от нее.

– Я не смог сдержаться.

Она поверила его словам. Со дня их первой встречи она также не могла совладать с собой. В свои двадцать два года она все еще была девственницей. Но ее непорочность не стала неприступным барьером для них обоих.

Димитрий был просто шокирован ее целомудрием и безгрешностью, что, впрочем, не помешало ему сделать ее своей любовницей. Она влюбилась в него и после двух месяцев обороны наконец-то сдалась. Роман был фантастическим. Он потрясающе ухаживал, окружал ее заботой, холил и лелеял, и в определенные моменты ей даже казалось, что он искренне любит ее.

– Я не верю, что ты хочешь бросить меня.

– Наше время истекло, – сказал он, будто это что-то объясняло.

– Ему на смену подошло более удачное, чтобы жениться на женщине, осуществив свои давние планы, – сказала она скорее для себя самой, чтобы раз и навсегда четко сформулировать то, что произошло.

– Да.

Совершенно неожиданно она смутилась, чувствуя дикий стыд и брезгливость. Она так неосмотрительно отдавала свое тело мужчине, который все это время мечтал о браке с другой!

Александра быстро развернулась и, опрометью помчавшись в ванную, схватила махровый халат. А когда, одевшись, снова вернулась в спальню, Димитрия уже не было. Ей стало ясно, что он не просто исчез из спальни, он навсегда исчез из ее жизни, оставив ее в полном одиночестве.

Она стояла посередине гостиной и впитывала эту звенящую пустоту, постепенно осознавая всю горечь состояния брошенной женщины. Стоять так было невыносимо, и она медленно опустилась на колени. Голова бессильно поникла, к горлу снова подступал ком, грозивший вырваться наружу рыданиями.

Слезы не заставили себя ждать: едко-соленые, обжигающие кожу капли потекли по щекам и шее, смачивая лацканы толстого турецкого банного халата.

Выбежав из квартиры, Димитрий прислонился к стене вестибюля, не в состоянии сделать ни шагу. Уход стоил ему неимоверных усилий. Но если бы он не решился сбежать, когда Ксандра ушла в ванную, то навсегда бы остался с ней. Даже сейчас соблазн вернуться и броситься в ее объятия, оправдываясь, умоляя простить, убеждая, что это была роковая ошибка, был слишком велик.

Но это не было ошибкой. Если он не женится на Фебе Леонидис, его дед, которого он любил больше своей жизни, умрет. Дед ясно поставил перед ним ультиматум и категорически отказался идти на уступки.

Димитрий со злостью ударил кулаком о ладонь. Зачем только Ксандре понадобилось намекать на возможность их женитьбы? Она никогда не хотела обременять их отношения никакими обязательствами. Она принадлежала к совершенно иному типу женщин. Если бы она мечтала о браке, то хоть раз за все время их отношений нашла бы способ показать ему, что ее работа постепенно отходит на второй план, уступая почетное первое и основное место ему. Но этого не случилось.

Однако чувство вины все усиливалось. Он не собирался сегодня заниматься с ней любовью, но от его сдержанности не осталось и следа, стоило ему взглянуть на нее. Несмотря на всю ее эффектную загадочность, Ксандра никогда не была агрессивной в любви. Она была нежной и отзывчивой, самой уступчивой и покорной женщиной из всех, каких он только знал. Она редко выступала инициатором их любовных игр, а когда и провоцировала его на занятия любовью, то делала это очень деликатно. Но сегодня она соблазняла его довольно настойчиво, коварством сокрушив оборону и завладев им с натиском посягнувшего на чужую территорию врага.

После такого страстного приема ему было куда сложнее открыть ей все обстоятельства предстоящей женитьбы.

Он с силой оттолкнулся от стены и направился к лифту. Честный и окончательный разрыв всяческих отношений был единственным выходом из создавшегося положения.

Томительное ожидание, каждый последующий час которого все больше уверял ее в том, что мужчина, которого она самозабвенно любила, отец ее будущего ребенка, обязательно вернется, затянулось. И спустя тридцать шесть часов после ухода Димитрия она набрала номер его мобильного телефона.

Он занимался с ней любовью. Она отчетливо понимала, что в его планы это не входило, но он пошел на это. Он никогда не делил постель с Фебой. Он сам признался, что не любит свою будущую жену, и, что не менее важно, в течение прошедшего года она ему не нужна была так, как Александра.

Но он не вернулся, не оставив ей никакого другого выбора, как только набрать его номер телефона. Она была в ярости и оттого вела себя безрассудно. Он причинил ей боль, сильнее которой не доводилось еще испытывать. Но она беременна его ребенком и обязана сказать ему об этом. Известие должно дойти до него раньше, чем он совершит роковую ошибку и вступит в законный брак с другой женщиной.

Она отгоняла мрачные мысли и наотрез отказывалась рассматривать тот вариант, когда известие о будущем отцовстве не изменит планов Димитрия.

Трубку сняли после третьего гудка.

– Димитрий слушает.

– Это Ксандра.

Ответа не последовало. Повисла напряженная тишина.

– Нам надо поговорить.

– Мне нечего тебе больше сказать.

– Ты ошибаешься. У меня есть новость, которой я должна с тобой поделиться.

– Может быть, не надо устраивать долгих проводов и обмениваться соболезнованиями?

Она резко втянула воздух, но сдержала желание закричать.

– Боюсь, что придется. Ты в некотором долгу передо мной.

Наконец-то она услышала нечто похожее на вздох.

– Хорошо. Встретимся «У Рене» за ужином.

– Я бы предпочла поговорить в домашней обстановке.

– Нет.

Она стиснула зубы, но спорить не стала.

– Хорошо. В ресторане так в ресторане.

Димитрий отключил телефон и повернулся к огромному окну своего афинского офиса. Буквально через несколько часов после ухода от Ксандры он вылетел в Афины. Оставаться во Франции было неразумно. Силы воли могло не хватить на окончательный разрыв с Ксандрой. Его тело не подчинялось разуму.

Но жизнь деда висела на волоске, и Димитрий не мог допустить, чтобы одержимость женщиной помешала ему исполнить свой долг.

Он стал ее первым мужчиной, но с такой чувственной натурой Ксандре не грозила перспектива надолго остаться в одиночестве. Иногда его посещали мысли, что он не единственный ее любовник. Она часто вылетала за рубеж, и совсем не по долгу службы, но всегда отказывалась обсуждать цели своих поездок с Димитрием.

Он убедил себя в том, что она его обманывала. В его присутствии она не флиртовала и не строила глазок посторонним мужчинам. В интимной обстановке она всегда была с ним страстной. Но ему так и не удалось избавиться от подозрений, что Ксандра не всецело принадлежала ему одному. И если тело ее было в его власти, то чувства она оставляла при себе.

Это и убедило его в том, что их разрыв будет воспринят Ксандрой со свойственной ей таинственной бесстрастностью. Так обычно она реагировала на его служебные командировки или ее профессиональные турне, которые разлучали их многократно. Исключением был только врезавшийся в память срывающийся голос, которым она ответила ему, когда он в последний раз позвонил ей из Греции сообщить, что задерживается на неопределенно долгое время.

А что, если она убедила себя в том, что любит его? От одной этой мысли его пробрала дрожь. Любовь была всего лишь благовидным предлогом или оправданием, придуманным и используемым женщинами, чтобы завуалировать свою похоть. Предположим, что его мать любила отца. Но ей удавалось одновременно любить и своего тренера по теннису, а потом мужа своей деловой партнерши. Это в конечном итоге завело ее в такие дебри, что она сбежала от отца с итальянцем, инструктором по горным лыжам.

Мать являла собой превосходный пример вероломства, предательства, бесконечных измен, совершенных во имя любви. Димитрий предпочитал откровенное удовлетворение взаимных сексуальных потребностей торжественным и сентиментальным заверениям в любви.

Но Ксандре понадобилось встретиться еще раз. Его мощный кулак опустился на подоконник. И согласился он только потому, что был перед ней в долгу. Она полностью права, утверждая это.

Они прожили вместе целый год, она пожертвовала ради него своей невинностью. Она ничего не требовала от него взамен, но, воспитанный в патриархальной греческой семье, он рано усвоил понятия долга и чести. Он был в неоплатном долгу перед ней. Жестокий, бессердечный разрыв отношений вряд ли мог быть адекватной компенсацией за роль его любовницы.

Он даже ничего не подарил ей на прощание. Она, безусловно, заслуживала большего. Она целый год была его женщиной. Ему следует позаботиться о ее материальной стабильности и в будущем.

Оставалось надеяться на то, что во время встречи его самоконтроль окажется на более высоком уровне, чем два дня тому назад.