Текст книги "Алиса в зазеркалье (Алиса - 2)"

Автор книги: Льюис Кэрролл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Быстрее! Быстрее!

Алиса чувствовала, что быстрее бежать она не может, но она задыхалась и не могла этого сказать.

Самое удивительное было то, что деревья не бежали, как следовало ожидать, им навстречу; как ни стремительно неслись Алиса и Королева, они не оставляли их позади.

Королева, видно, прочла ее мысли.

– Быстрее! Быстрее! – закричала она. – Не разговаривай!

Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала:

– Быстрее! Быстрее!

И тянула ее за руку.

– Далеко еще? – с трудом вымолвила, наконец, Алиса.

– Не еще, а уже! – ответила Королева. – Мы пробежали мимо десять минут назад! Быстрее!

И снова они неслись со всех ног, так что только ветер свистел у Алисы в ушах. Того и гляди сорвет с головы все волосы, подумалось Алисе.

– А ну, давай! – кричала Королева. – Еще быстрее!

И они помчались так быстро, что, казалось, скользили по воздуху, вовсе не касаясь земли ногами, пока, наконец, когда Алиса совсем уже выбилась из сил, они внезапно не остановились, и Алиса увидела, что сидит на земле и никак не может отдышаться.

Королева прислонила ее к дереву и сказала ласково:

– А теперь можешь немного отдохнуть!

Алиса в изумлении огляделась.

– Что это? – спросила она. – Мы так и остались под этим деревом! Неужели мы не стронулись с места ни на шаг? (*21)

– Ну, конечно, нет, – ответила Королева. – А ты чего хотела?

– У _нас_, – сказала Алиса, с трудом переводя дух, – когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место.

– Какая медлительная страна! – сказала Королева. – Ну, а _здесь_, знаешь ли, приходится бежать _со всех ног_, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее!

– Ах, нет, я никуда не хочу попасть! – сказала Алиса. – Мне и здесь хорошо. Очень хорошо! Только ужасно жарко и пить хочется!

– Этому горю помочь _нетрудно_, – сказала Королева и вынула из кармана небольшую коробку. – Хочешь сухарик?

Алиса подумала, что отказаться будет невежливо, хотя сухарь ей был совсем ни к чему. Она взяла сухарь и стала его жевать; сухарь был _страшно сухой_, и она чуть не подавилась.

– Пока ты утоляешь жажду, – сказала Королева, – я размечу площадку.

Она вынула из кармана ленту с делениями и принялась отмерять на земле расстояния и вбивать в землю колышки.

– Вот вобью еще два колышка, – сказала она, – и покажу тебе, куда ты пойдешь. Хочешь еще сухарик?

– Нет, нет, благодарю вас, – ответила Алиса. – Одного _вполне_ достаточно.

– Надеюсь, ты больше не хочешь пить? – спросила Королева.

Алиса растерялась, но, к счастью, Королева продолжала, не дожидаясь ее ответа.

– На _третьей_ линии я повторю тебе свои указания, чтобы ты их не забыла. На _четвертой_ – я с тобой распрощаюсь. На _пятой_ – я тебя покину.

Между тем она кончила свою работу. Алиса с интересом смотрела, как она вернулась к дереву, а потом медленно пошла вдоль ряда колышков. Около второго она остановилась, повернулась и сказала:

– Пешка, как ты знаешь, первым ходом прыгает через клетку. Так что на третью клетку ты проскочишь _на всех парах_ – на паровозе, должно быть, и тут же окажешься на четвертой. _Там_ ты повстречаешь Труляля и Траляля... Пятая клетка залита водой, а в шестой расположился Шалтай-Болтай... Но ты молчишь?

– Разве... я должна... что-то сказать? – запинаясь, спросила Алиса.

– Тебе бы _следовало_ поблагодарить меня за любезные пояснения, отвечала Королева с укоризной. – Что же, предположим, что ты так и сделала... Значит, так: седьмая клетка вся заросла лесом, но ты не беспокойся: один из Рыцарей на Коне проведет тебя через лес. Ну, а на восьмой линии мы встретимся как равные – ты будешь Королевой, и мы устроим по этому случаю пир!

Алиса встала, сделала реверанс и снова опустилась на землю.

У следующего колышка Королева опять повернулась.

– Если не знаешь, что сказать, говори по-французски! – заметила она. Когда идешь, носки ставь врозь! И помни, кто ты такая!

С этими словами она повернулась, на этот раз не дожидаясь, пока Алиса сделает реверанс, подбежала к четвертому колышку, оглянулась, сказала:

– Прощай!

И бросилась к последнему.

Как это произошло, Алиса не поняла, но стоило Королеве добежать до последнего колышка, как она тут же исчезла (*22). То ли она растаяла в воздухе, то ли скрылась в лесу ("Она ведь так _быстро_ бегает!" – думала Алиса), трудно сказать, только она исчезла. А Алиса принялась размышлять о том, что она теперь Пешка и что скоро ей ходить.

3. ЗАЗЕРКАЛЬНЫЕ НАСЕКОМЫЕ

Прежде всего, конечно, нужно было оглядеться и познакомиться со страной, по которой ей предстояло путешествовать.

– Совсем как на уроке географии, – подумала Алиса, поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть подальше. – Главные реки? Никаких. Главные горы? Всего одна – и я на ней стою. Как она называется? По-моему, никак. Главные города?.. Ой, _кто это_ там? Вьются, словно пчелиный рой... Только, конечно, пчел на таком расстоянии не увидишь...

Она замолчала и стала смотреть на загадочных насекомых, которые кружили над цветами, погружая в них хоботки.

– Совсем как настоящие пчелы, – подумала Алиса.

Конечно, это были совсем не пчелы; по правде говоря, это были слоны, в чем Алиса очень скоро убедилась. У нее прямо дух захватило от этого открытия.

– А какие там огромные, должно быть, цветы! – размышляла Алиса. Словно дом, только без крыши и на стебле! А сколько меду! Подойду-ка я поближе... Нет, лучше подожду...

Она начала было спускаться с холма, но вдруг оробела и остановилась.

– Прежде чем туда идти, нужно запастись хорошей веткой, чтобы отмахиваться от слонов, – оправдывалась она перед собой. – А как будет смешно, когда меня спросят дома, как мне здесь понравилось, и я скажу: "Очень приятная была прогулка, только... – тут она тряхнула головой (такая уж у нее была привычка!), – только было _жарко_ и _пыльно_, и слоны _докучали_!"

– Спущусь-ка я в другую сторону, – проговорила она, помолчав, – а к слонам пойду попозже. Мне ведь нужно _поскорее_ попасть на третью линию!

С этими словами она сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести ручейков (*23).

– Ваши билеты! – сказал Контролер, всовывая голову в окошко.

Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше пассажиров, и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно.

– Та-ак, – протянул Контролер и сердито взглянул на Алису. – А где твой билет, девочка?

И все хором закричали ("Словно припев в песне", – промелькнуло у Алисы в голове):

– Не задерживай его, девочка! Ты знаешь, сколько стоит время? Тысячу фунтов – одна минута!

– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно сказала Алиса. – Там, где я села, не было кассы...

И хор голосов подхватил:

– Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу фунтов – один дюйм!

– Не оправдывайся, девочка! – сказал Контролер. – Надо было купить билет у машиниста.

И снова хор голосов подхватил:

– У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу фунтов – одно колечко!

– Лучше мне промолчать, – подумала Алиса.

На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто нечего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (надеюсь, ты понимаешь, что значит "думать хором", потому что мне, по правде говоря, это неясно):

– Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу фунтов – одно слово!

– Сегодня мне всю ночь будет сниться тысяча фунтов! – подумала Алиса.

А Контролер все это время внимательно ее разглядывал – сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец, он сказал:

– И вообще ты едешь не в ту сторону!

Опустил окно и ушел.

Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу) (*24), произнес:

– Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут!

Козел, сидевший рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко сказал:

– Она должна знать, как пройти в кассу, даже если она не умеет читать!

Рядом с Козлом сидел Жук (это был очень странный вагон, битком набитый пассажирами), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, он сказал:

– Придется отправить ее обратно с багажом.

Алисе не видно было, кто сидит за Жуком, она только услышала хриплый голос:

– Пусть пересядет на другой...

Тут голос закашлялся и замолк.

– Что это у него? Грипп? – подумала Алиса.

И тотчас же тоненький голосок прошептал ей прямо в ухо:

– Из этого вышла бы неплохая шутка: "Коль хрип – так грипп..." или еще что-нибудь в таком же духе...

В самом конце вагона кто-то ласково пропел:

– На ней надо написать: "Хрупкая девочка! Не кантовать!"

А голоса продолжали выкрикивать ("Сколько их здесь!" – подумала Алиса):

– Надо отправить ее почтой! Налепить ей справа марку и отправить!

– Нет, лучше телеграфом!

– Пусть тянет поезд вместо паровоза!

Но господин в белой бумаге наклонился к Алисе и прошептал:

– Не слушай их, детка! Просто на каждой остановке покупай по обратному билету!

– И не подумаю! – воскликнула, потеряв терпение, Алиса. – Эта поездка мне совсем не нужна! Хочу в лес! В чащу!

– И из этого вышла бы _неплохая_ шуточка, – проговорил тоненький голосок прямо у нее над ухом. – "Хочу _почаще_ бродить по _чаще_"... Или еще что-нибудь в этом же духе...

– Ах, оставьте меня, наконец, в покое! – сказала Алиса, оглядываясь. (Она никак не могла понять, кто это с ней говорит тоненьким голоском.) Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами!

Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, _очень_ несчастлив.

– Надо бы его утешить, – подумала Алиса. – Но только почему он не вздыхает, как люди!

Понимаешь, вздох был такой легонький, что она бы его ни за что не услышала, если бы он не раздался у нее прямо над ухом. От этого в ухе у нее защекотало, и она перестала думать о горестях своего невидимого собеседника.

– Я знаю, что ты мне друг, – продолжал голосок. – Старый друг... верный друг... Ты меня не обидишь, даром, что я насекомое...

– Какое насекомое? – забеспокоилась Алиса.

На самом деле она хотела узнать, кусается ее собеседник или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо.

– Неужели ты не догада... – начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Алиса и все остальные в тревоге повскакали со своих мест.

Лошадь, высунувшая голову в окно, оглянулась и спокойно сказала:

– Ничего страшного! Здесь ручеек, который нам надо перепрыгнуть.

Все тут же успокоились, только Алисе было как-то не по себе при мысли о том, что поезда здесь прыгают.

– Зато я сразу попаду на четвертую линию, – подумала она. – А это уже неплохо!

В тот же миг она почувствовала, как поезд поднялся в воздух. От страха она вцепилась во что-то, оказавшееся у нее под рукой. Это была козлиная борода (*25).

Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису крылышками.

Это был _огромный_ Комар.

– Не меньше гуся! – подумала Алиса.

Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

– Значит, ты не всех насекомых любишь? – продолжал как ни в чем не бывало Комар.

– Я люблю тех, которые умеют говорить, – отвечала Алиса. – У нас насекомые не разговаривают.

– А каким насекомым у вас радуются? – спросил Комар.

– Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, – призналась Алиса. – По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут.

– А они, конечно, идут, когда их зовут? – небрежно заметил Комар.

– Нет, кажется, не идут.

– Тогда зачем же их звать, если они не идут?

– Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?

– Незачем, по-моему, – сказал Комар. – Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время... Значит, какие у вас насекомые?

– Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, – сказала Алиса и загнула на руке один палец.

– А-а, – протянул Комар. – Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит... Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги!

– А что она ест? – спросила Алиса с любопытством.

– Стружки и опилки, – отвечал Комар. – А еще кто у вас есть?

Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала!

– А еще у нас есть Стрекоза, – сказала она и загнула второй палец.

– Подними-ка голову, – сказал Комар. – Вон на той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и дело лезет бодаться!

– А он что ест? – снова спросила Алиса.

– Траву и отруби, – ответил Комар. – А гнездо он себе вьет в хлеву.

Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец, сказала:

– А еще у нас есть всякие мошки.

– Взгляни-ка на то облачко, – заметил Комар. – Это вьются Бегемошки. Подумать только – такие толстые и неповоротливые, а как хорошо летают!

– А что они едят? – снова спросила Алиса.

– Мелкую рыбешку и лягушек!

Алису одолели сомнения.

– А если рыбешки не будет? – спросила она.

– Тогда они, конечно, умрут, – отвечал Комар.

– И часто так бывает?

– Всегда, – сказал Комар.

Алиса задумалась, между тем как Комар развлекался, кружа вокруг ее головы. Наконец, он уселся на ветку и пропищал:

– Хочешь потерять свое имя?

– Нет, – испугалась Алиса. – Конечно, не хочу!

– И зря, – сказал Комар небрежно. – Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: "Идите сюда..." – и остановится. Имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь – ведь неизвестно, кого она звала!

– Это мне не поможет, – возразила Алиса. – Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: "Послушайте, милочка...".

– Но ведь ты не Милочка, – перебил ее Комар. – Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не _ты_ ее придумала!

– Что это вы все время предлагаете _мне_ свои шутки? – спросила Алиса. – Эта, например, вам совсем не удалась!

Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы.

– Не нужно шутить, – сказала Алиса, – если шутки вас так огорчают.

В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла глаза, бедного Комара на ветке уже не было – должно быть, его унесло собственным вздохом.

Алиса так долго сидела без движения, что ей стало холодно; она поднялась и пошла вперед.

Вскоре она вышла на полянку, за которой чернел лес. Он был гораздо мрачнее того, откуда она вышла, и Алиса _немножко_ струсила. Все же, поразмыслив, она решила идти вперед.

– Не возвращаться же мне _назад_! – сказала она про себя. – Другого пути на восьмую линию нет.

– Это, верно, тот самый лес, – размышляла она, – где нет никаких имен и названий (*26). Интересно, неужели я тоже потеряю _свое_ имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: "_Потеряно имя по кличке_...", тут, конечно, будет пропуск... "_На шее медный ошейник_". И всех, кого ни встречу, буду окликать: "Алиса!" – вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли... Разве что по глупости...

Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там было сумрачно и прохладно.

– По крайней мере, – подумала Алиса, ступив под деревья, – приятно немножко освежиться в этом... как его? Ну, как же он _называется_?.. – Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. – Когда спрячешься под... ну, как же их?.. под... _этими_... – Она погладила дерево по стволу. – Интересно, как они _называются_? А может, никак? Да, конечно, никак не называются!

С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказала:

– Значит, все-таки это _случилось_! Кто же я теперь? Я должна _вспомнить_! Во что бы то ни стало должна!

Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.

– Помню только, что там есть Л... – сказала она, наконец. – Ну, конечно, оно начинается с Л... (*27)

Тут из-за дерева вышла Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.

– Тпрушеньки! Тпрушеньки! – сказала Алиса и протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Алису.

– Как тебя зовут? – спросила Лань.

У нее был мягкий и нежный голос.

– Если б я только знала! – подумала бедная Алиса.

Вслух она грустно промолвила:

– Пока никак...

– Постарайся вспомнить, – сказала Лань. – Так нельзя...

Алиса постаралась, но все было бесполезно.

– Скажите, а как _вас_ зовут? – робко спросила она. – Вдруг это мне поможет...

– Отойдем немного, – сказала Лань. – _Здесь_ мне не вспомнить...

Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли через лес. Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы.

– Я Лань! – закричала она радостно. – А ты – человечий детеныш!

Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.

Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.

– Ну, что ж, – сказала она, наконец. – Зато теперь я знаю, как меня зовут. И _то_ хорошо... Алиса... Алиса... Больше уж ни за что не забуду... Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?

На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.

– Дойду до развилки, – подумала Алиса, – тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.

Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:

"К дому Труляля"

А на другой:

"К дому Траляля"

– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они живут _вместе_. Как это я раньше не догадалась... Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!

Тай она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а

4. ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ

Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто – Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито "ТРУ", а у другого – "ТРА".

– А "ЛЯЛЯ", верно, вышито у обоих сзади, – подумала Алиса.

Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади "ЛЯЛЯ", как вдруг тот, на котором стояло "ТРУ", сказал:

– Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!

– И задом наперед, совсем наоборот! – прибавил тот, на котором было вышито "ТРА". – Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь...

– Пожалуйста, простите меня, – сказала Алиса, – я не хотела вас обидеть.

Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тиканье часов, звучали слова старой песенки (*28) – она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.

Раз Труляля и Траляля

Решили вздуть друг дружку,

Из-за того, что Траляля

Испортил погремушку,

Хорошую и новую испортил погремушку.

Но ворон, черный, будто ночь.

На них слетел во мраке.

Герои убежали прочь,

Совсем забыв о драке.

Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Труляля, – но это не так! Ни в коем разе!

– И задом наперед, совсем наоборот, – подхватил Траляля. – Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!

– Я думала о том, – сказала вежливо Алиса, – как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет... Не покажете ли вы мне дорогу?

Но толстячки только переглянулись с усмешкой.

Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:

– Первый!

– Ни в коем разе! – тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.

– Второй! – крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.

– Задом наперед, совсем наоборот! – крикнул он.

Другого Алиса и не ждала.

– Ты неправильно начала! – воскликнул Труляля. – Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!

Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе (*29). Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку: она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.

– Смешнее всего было то, – рассказывала потом Алиса сестре, – что я и не заметила, как запела: "_Вот идем мы хороводом_..." Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!

Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.

– Четыре круга – вполне достаточно для одного танца, – пропыхтел Труляля.

Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.

Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.

– Нельзя же _сейчас_ вдруг взять и сказать: "Здравствуйте!" – думала она. – Так или иначе, но здороваться уже поздно.

– Надеюсь, вы не очень устали? – спросила она, наконец.

– Ни в коем разе! – отвечал Труляля. – Большое спасибо за внимание!

– _Премного_ благодарны! – поддержал его Траляля. – Ты любишь стихи?

– Д-да, пожалуй, – ответила с запинкой Алиса. – Смотря _какие_ стихи... Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?

– Что ей прочесть? – спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.

– "_Моржа и Плотника_". Это самое длинное, – ответил Труляля и крепко обнял брата.

Траляля тут же начал:

Сияло солнце в небесах... (*30)

Алиса решилась прервать его.

– Если этот стишок _очень_ длинный, – сказала она как можно вежливее, пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой...

Траляля нежно улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах,

Светило во всю мочь,

Была светла морская гладь,

Как зеркало точь-в-точь,

Что очень странно – ведь тогда

Была глухая ночь.

И недовольная луна

Плыла над бездной вод

И говорила: "Что за чушь

Светить не в свой черед?

И день – не день, и ночь – не ночь,

А все наоборот".

И был, как суша, сух песок,

Была мокра вода.

Ты б не увидел в небе звезд

Их не было тогда.

Не пела птица над гнездом

Там не было гнезда.

Но Морж и Плотник в эту ночь

Пошли на бережок,

И горько плакали они,

Взирая на песок:

– Ах, если б кто-нибудь убрать

Весь этот мусор мог!

– Когда б служанка, взяв метлу,

Трудилась дотемна,

Смогла бы вымести песок

За целый день она?

– Ах, если б знать! – заплакал Морж.

Проблема так сложна!

– Ах, Устрицы! Придите к нам,

Он умолял в тоске.

И погулять, и поболтать

Приятно на песке.

Мы будем с вами до утра

Бродить рука в руке.

Но Устрицы преклонных лет

Не выплыли на зов.

К чему для странствий покидать

Страну своих отцов?

Ведь можно дома в тишине

Прожить в конце концов.

А юных Устриц удержать

Какой бы смертный мог?

Они в нарядных башмачках

Выходят на песок.

Что очень странно – ведь у них

Нет и в помине ног.

И, вымыв руки и лицо

Прохладною водой,

Они спешат, они ползут

Одна вослед другой

За Плотником и за Моржом

Веселою гурьбой.

А Морж и Плотник шли и шли

Час или два подряд,

Потом уселись на скале

Среди крутых громад,

И Устрицы – все до одной

Пред ними стали в ряд.

И молвил Морж: "Пришла пора

Подумать о делах:

О башмаках и сургуче,

Капусте, королях,

И почему, как суп в котле,

Кипит вода в морях".

Взмолились Устрицы: "Постой!

Дай нам передохнуть!

Мы все толстушки, и для нас

Был очень труден путь".

– Присядьте, – Плотник отвечал,

Поспеем как-нибудь.

– Нам нужен хлеб, – промолвил Морж,

И зелень на гарнир.

А также уксус и лимон,

И непременно сыр,

И если вы не против, то

Начнем наш скромный пир.

– Ах, неужели мы для вас

Не больше, чем еда,

Хотя вы были так добры,

Нас пригласив сюда!

А Морж ответил: "Как блестит

Вечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришли

В пустынный этот край.

Вы так под уксусом нежны

Любую выбирай".

А Плотник молвил: "Поскорей

Горчицу мне подай!"

– Мой друг, их заставлять спешить

Отнюдь мы не должны.

Проделав столь тяжелый путь,

Они утомлены.

– С лимоном. – Плотник отвечал.

Не так они вкусны.

– Мне так вас жаль, – заплакал Морж

И вытащил платок,

Что я не в силах удержать

Горючих слез поток.

И две тяжелые слезы

Скатились на песок.

А Плотник молвил: "Хорошо

Прошлись мы в час ночной.

Наверно, Устрицы хотят

Пойти к себе домой?"

Но те молчали, так как их

Всех съели до одной (*31).

– Мне больше нравится Морж, – сказала Алиса. – Ему по крайней мере было хоть _капельку_ жалко бедных устриц.

– Но съел он больше, чем Плотник, – возразил Траляля. – Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!

– Какой жадный! – вскричала Алиса. – Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!

– Просто ему не досталось больше, – сказал Траляля.

Алиса растерялась (*32). Помолчав, она проговорила:

– Ну, тогда, значит, _оба_ они хороши!

Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалеку кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. "Уж не дикий ли это зверь?" мелькнуло у нее в голове.

– А в вашем лесу много тигров и львов? – робко спросила она.

– Это всего-навсего Черный Король, – сказал Траляля. – Расхрапелся немножко!

– Пойдем, посмотрим на него! – закричали братья, взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалеку Королю.

– _Милый_, правда? – спросил Траляля.

Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.

– Так можно себе и голову отхрапеть! – заметил Труляля.

– Как бы он не простудился, – забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. – Ведь он лежит на сырой траве!

– Ему снится сон! – сказал Траляля. – И как по-твоему, кто ему снится?

– Не знаю, – ответила Алиса. – Этого никто сказать не может.

– Ему снишься _ты_! – закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

– Там, где я и есть, конечно, – сказала Алиса.

– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением Траляля. – Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне (*33).

– Если этот вот Король вдруг проснется, – подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють! – потухнешь, как свеча!

– Ну, нет, – вознегодовала Алиса. – И вовсе я не потухну! К тому же если я только _сон_, то кто же тогда вы, хотела бы я знать?

– То же самое, – сказал Труляля.

– Самое, самое, – подтвердил Траляля.

Он так громко прокричал эти слова, что Алиса испугалась.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Не кричите, а то вы его разбудите!

– _Тебе_-то что об этом думать? – сказал Труляля. – Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая!

– Нет, _настоящая_! – крикнула Алиса и залилась слезами.

– Слезами делу не поможешь, – заметил Траляля. – О чем тут плакать?

– Если бы я была не настоящая, я бы не плакала, – сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы: все это было так глупо.

– Надеюсь, ты не думаешь, что это _настоящие_ слезы? – спросил Труляля с презрением.

– Я знаю, что все это вздор, – подумала Алиса. – Глупо от этого плакать!

Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид.

– Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается?

Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе с братом. А потом задрал голову и произнес:

– Никакого дождя не будет... по крайней мере _здесь_! Ни в коем разе!

– А _снаружи_?

– Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!

– Только о себе и думают, – рассердилась Алиса и совсем уже собралась с ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.

– _Видала_? – спросил он, задыхаясь от гнева.

Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом.

– Это всего-навсего погремушка, – сказала Алиса, всмотревшись. Погремушка, а не _гремучая змея_, – поторопилась она добавить, думая, что он испугался. – Старая погремушка... Старая, никуда не годная погремушка!

– Так я и знал! – завопил Труляля, топая в бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. – Поломана, конечно!

Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и постарался спрятаться под зонтом.

Алиса положила руку на плечо Труляля.

– Не стоит так сердиться из-за старой погремушки! – сказала она примирительно.

– И вовсе она _не старая_! – закричал Труляля, разъяряясь пуще прежнего. – Она _совсем новая_! Я только вчера ее купил! Хорошая моя... новая моя... ПОГРЕМУШЕЧКА!

И он зарыдал во весь голос.

А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался; кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле – наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв глаза.

– Ужасно похож на рыбу! – подумала Алиса.

– Что ж, вздуем друг дружку? – спросил Труляля, внезапно успокаиваясь.

– Пожалуй, – угрюмо отвечал Траляля, вылезая из зонтика. – Только пусть _она_ поможет нам одеться.