Текст книги "Жил на свете Али"

Автор книги: Людвик Керн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

вместо контролера.

ПАННА РУЛЕВАЯ.

В один прекрасный, очень жаркий день,

когда двинуться с места

человеку лень,

сел Али в шезлонге

под тенистым кленом,

что раскинулся сверху навесом зеленым,

закурил свою трубку,

развернул газету

и в чтение углубился.

Видя позу эту,

Тотумфацки тоже

устроил себе

под шезлонгом ложе

и там растянулся, уморенный зноем,

наслаждаясь прохладой,

тенью и покоем.

Внезапно капитан вскочил, как ужаленный.

Даже Тотумфацки взвизгнул, как ошпаренный.

Из рук капитана выпала газета.

– Боже мой! Что вижу?!

Эта иль не эта?

Не может нигде быть такая другая.

Это ведь она, панна Рулевая!

Бедная, страдает,

и наверно, очень.

Слезами наполнились капитана очи.

Что же приключилось? Чтоб понятней было,

что так капитана

переполошило,

статью из газеты привожу целиком.

Садитесь и слушайте,

вопросы – потом.

ПОЗНАНЬ. Как сообщает наш кореспондент,

в местном Зоопарке одна из обезьянок

проглотила три зеркальца, которые ей

дали непослушные дети, посетившие зоопарк

с экскурсией. Зеркальца эти не очень большие,

однако, дирекция зоопарка очень тревожится

за здоровье своей воспитанницы.

Надо отметить, что эта обезьянка прибыла

в Польшу в составе зверинца, доставленного

к нам известным капитаном Али и была его

любимицей. Если верить рассказам моряков,

обезьянка умела управлять кораблем и

поэтому она получила прозвище панна Рулевая.

Сейчас вам понятно, почему у Али,

после чтения газеты,

слезы побежали?

Вы тоже, наверно, украдкой вздыхали,

когда эту страницу вам мамы читали.

Говоря откровенно, я тоже рыдал,

когда про это стихи сочинял.

Капитан немедля принялся за дело.

– Тотумфацки! Неужто спать не надоело?!

Мы едем в Познань.

Поручаю тебе

найти шофера. Ищи же везде.

И чтобы был с хорошей машиной.

Беги же скорее, будь послушной псиной.

Если шофер не захочет идти,

тащи его прямо сюда за штаны!

– Это я люблю – за штаны таскать!

Уже побежал – меня не догнать!

Не прошло и более тридцати минут

Тотумфацки с шофером – уже тут как тут.

Шофер был вначале очень удивлен

и не мог понять

для чего же он

должен был идти

вслед за псом куда-то.

Но когда узнал,

только, вот тогда-то

сказал откровенно

что, если он нужен,

то делу такому

охотно послужит.

Зовут меня Юзек. Я к вашим услугам.

Буду вам помощником,

и, конечно,

другом.

Пан Юзек, я очень благодарен вам.

Какую машину предложите нам?

– О, моя машина,

немного старовата...

Колеса "Варшавы", мотор от "Фиата"...

– Как же это ездит, двигается враз?

– Ездит все прекрасно, даю полный газ.

Сто тысяч километров проехал на ней.

– Аварии были с машиной твоей?

– Прошу не волнуйтесь, милый Капитан.

Юзек вмиг исправит

всякий в ней изъян.

– Ну, тогда поехали!

– Так чего ж нам ждать?

– А мою собаку можно будет взять?

– Это ту, что тащила меня за брюки?

Да я бы ее за такие штуки...

Ну, ладно, пусть едет. Но в моей машине

есть только два места

в шоферской кабине.

Собаке багажник могу предложить...

– Багажник? И только? Право, как тут быть?..

Неужто в багажник затолкать его?..

– В багажник?!.. Меня?.. Меня одного?!..

– Нет, не могу я! Это что за пес?!

И какой дурацкий задает вопрос!

Не считаешь ли ты, мой пес дорогой,

что в этот багажник

я влезу с тобой?

– Было бы неплохо... Вместе веселей...

– Нет, я не могу! Выбирай скорей:

или в багажник, или остаешься?

Смотри ты, негодник, у меня дождешься!

– Лучше уж в багажник... – согласился Пес

и виновато

повесил свой нос.

Поехали.

Машина

шипела,

ворчала,

но сорок километров

в час все-таки давала.

И худо-бедно, все же,

а ехала вперед.

Но вдруг, как-будто где-то

взорвался

самолет!

Машина резко встала

и с места – ни на шаг!

Пан Юзек вылез,

охнул,

и объяснил все так:

– Что ж, дело здесь обычное

у нас спустила шина.

И дальше не сможет поехать машина.

Нам надо сменить сейчас колесо.

Хорошо, что в багажнике

есть еще одно.

Открыл шофер багажник – и нет на нем лица.

– Нет, это не собака! Паршивая овца!

– Что это там случилось?

Чего ж вы таак кричите?

– Да как же не кричать?

В багажник загляните!

– Там явный беспорядок,

нам следует признать.

Валяются обрывки... чего? И не понять...

– Обрывки, говорите? Лишь

только и всего?!

Помилуйте, ведь это и есть то колесо!

– Какое колесо, в толк не могу я взять?

– Да наше, запасное, что должен я менять!

– Так эти вот обрывки и есть то колесо?

– Твержу я вам об этом уже давным-давно!

– Да нет же, шутка это... пугаете меня...

– Да что б я дожил целым

до заавтрашнего дня,

что это колесо ваш пес

паршивый съел!

– Пе-е-е-с?? Тотаумфацки! Живо!

Как это ты посмел??!

Ах, глазки опустил ты. Ведь это же скандал!

Скажи мне, ты погрыз?!

Ах, милый Капитан.

– Чуть-чуть я пожевал...

– Чуть-чуть? Ах, шкодник,

паршивая скотина!

Ведь это же не жвачка,

а от машины шина!

– Вы совершенно правы... Невкусная она...

– Так для чего жевал ты? От скуки просто, да?!

– Да, видимо, от скуки... Но разве думал я...

– Ну, вот что: хватит! Точка!

Нет от тебя житья!

И будешь ты наказан. Что встал ты с постной миной?

Бежать за это будешь

ногами за машиной.

Но делать что-то надо.

Шофер и Капитан

за работу взялись,

исправили изъян: колеса починили

заплаткой из резины

и вскоре по асфальту

вновь покатили шины.

Несчастный же Пес,

поскуливши немного

при мысли о длинной

и пешей дороге,

поджал тонкий хвост

и трусцой побежал.

Машина шла тихо

и он поспевал.

Но вот, наш водитель

поддал еще газу

и дорога для Пса

удлинилась сразу.

Росла и росла все быстрей и быстрей

и Псу становилось трудней и трудней.

"Уж лучше, он думал

я бы издох...

А Али, как-будто бы

вовсе оглох.

Не слышит (он) ни стонов,

ни тяжкого дыхания

и другу не дарит

ни капли внимания.

Не повернет головы он своей,

как-будто бы Пес

не его,

а ничей.

Не подмигнет, не свистнет ему,

уж очень он строг

ко псу своему.

Но, если бы только

хоть один из вас

в душу Капитану

заглянул в тот час,

то прочитал бы такие слова:

"Бедный Тотаумфацки, тебе трудно, да?

И зачем я только наказал его?

Как бы не испортил здоровье свое...

Скорее хотя бы один поворот...

Остановим машину." – думал Али.

И вот впереди поворот. И очень крутой,

Юзек жмет тормоз

правой ногой.

Машина – стоп. Остановилась.

Ждет.

Собака, чуть живая, еле

уж ползет.

Дошла до поворота – о радость!

Ее ждут!

Машина и хозяин стоят,

его зовут!

– Ну, хватит, Тотаумфацки.

В багажник полезай!

– Ах, Капитан мой милый!

– Ну, ну, не приставай... Что, сильно утомился?

– Могу заверить вас, что шину эту сдуру

я ел в последний раз!

Да будь она из масла,

из колбасы отборной,

из марципана хоть – ну, нет,

прошу покорно.

Она не существует уж больше для меня.

И это до последнего я буду помнить дня.

– Так что же, помирились?

Дай лапу, если так.

Люблю тебя я все же,

хоть шкодить ты мастак.

Теперь садись-ка, быстро.

Нас путь даалекий ждет.

Там обезьянка в Познани

от зеркалец умрет.

Под вечер, наконец, до города добрались.

И надо вам сказать, что очень волновались

в каком состоянии обезьянка сейчас.

В Зоопарк приехали

к ужину как раз.

И вдруг слышат:

– Здрасьте, милый Капитан!

Ну, она, конечно! Из заморских стран!

Милая веселая, панна Рулевая!

– Про тебя читал я! Здравствуй, дорогая!

Я обеспокоен, что с тобою, детка?

Очень напугала нас эта заметка.

– Со мной? Ничего.

Я здорова, как прежде.

Зеркальца же съела понарошке,

в надежде,

что про меня напишут газеты (в газетах)

вы прочитаете тоже про это

и поскорее примчитесь сюда.

Я очень соскучилась,

прямо беда.

– Так ты эти зеркальца

вовсе не ела?

А просто меня повидать

захотела?

– Конечно же нет. Я есть их не стану.

Вот все они в сумке, сейчас их достану...

Вот посмотрите: раз, два и три.

Сказал Капитан:

– Ну, знаешь ли ты...

– А мы, обезьяны, должны вы знать,

любим вам, людям, во всем подражать.

То, фигу покажем,

то напялим очки, хотя нам в них ничего не видно

а то, слоняться будем, кк вы,

когда вам делать нечего, видно.

А иногда, сказать даже стыдно,

мы ковырять начинаем в носу...

Но зеркальца есть? Это к чему?

И сразу так много? Сразу три подряд?

Это ведь не булка

и не шоколад.

Долго так живу я,

а живу пять лет,

не видела, чтоб их

ели на обед.

– А вот, были такие,

если хочешь знать.

Историю такую рассказать

Садись поудобнее, мое дитя.

И очень внимательно слушай меня.

История о человеке, который ел зеркала.

В Варшаве, на улице Белиберда?

жил человек, что ел зеркала.

Кто любит яички,

кто бараний бок,

а ему подавай

зеркала кусок,

На обычный завтрак,

клянусь жизнью я,

съедал он зеркальце

после бритья.

На обед трюмо,

на ужин – трельяж,

а на прогулку

брал целый багаж

малюсеньких зеркалец

и, как монпасье,

за время прогулки

съедал их все.

Когда, бывало, гости придут

из зеркал готовил им тысячу блюд.

А сам, когда

в гостях бывал

все зеркала со стен поедал.

А уж в парикмахерской,

каждый это знал,

ни единого зеркала он

не оставлял.

Любил полакомиться

с видом невинным,

маленьким зеркальцем

от автомашины.

И не было лучшей для него еды,

чем зеркальце из сумочки

собственной жены.

И так он питался долгие года,

гражданин с улицы Белиберда.

Но вот, однажды,

вы поверите, братцы,

все стало ему

с зеркал отражаться.

Куда ни посмотрит,

куда ни бросит взгляд,

всюду отражения

на него глядят.

– Да-а-а, история эта

не очень смешная...

– Теперь поняла ты, моя дорогая,

чем может кончится игра с зеркалами.

– Да я ни за что, увидите сами

не трону больше своими руками

ни зеркала, ни все остальное

что нам предлагают,

не давая покоя.

А порой в Зоопарке

есть хулиганы,

что суют нам в клетку,

как-будто бананы

и гвозди,

и шпильки,

и другой прочий хлам.

– Так дай мне те зеркальца.

– Сейчас вам отдам...

– А знаешь, что, мой маленький друг,

если тебе предложат вдруг

много-много зеркалец – бери их все

и перешли немедленно мне.

– А для чего, могу я узнать?

– Для моих матросов,

чтобы дать

всем им по зеркальцу

одному.

– А для чего, я никак не пойму?

Разве матросы едят зеркала?

– Да нет, не едят. Ну, как ты глупа.

Матросы всегда

после дальних дорог,

вернувшись домой, на родимый порог,

хотят быть красивыми

и для красы

побриться чисто,

подправить усы.

Вот тут им зеркальце

и пригодится.

– Конечно, конечно!

Без зеркал как бриться?

Мы зеркалец целый соберем

запас.

Пусть будет матросам

подарок от нас.

Веселый городок.

Как-то обезьянка,

С капитаном Али,

вместе с Тотумфацким

(и его позвали)

решили в тихий теплый вечерорк

прогуляться вместе

в Веселый городок.

Хоть были родом

из разных сторон,

веселиться любили

и она, и он.

Вначале отправились

на карусели.

Выбрали лошадок,

на лошадок сели.

И когда шарманка

громко заиграла,

кавалькада эта

дружно поскакала.

Кружились они все быстрей и быстрей,

капитан становился бледней и бледней.

– Вам плохо, я вижу? – обезьянка спросила.

– Да, что-то не то... Голова закружилась...

Кажется мне, что моя голова хочет открутиться,

держится едва...

Но не утешайте меня, дорогая.

Буду я кружиться непереставая.

Бывало не море,

в шторм и непогоду,

когда тошно так,

что хоть прыгай в воду,

от меня никто не слыхал и стона,

хоть порою становился я совсем зеленым.

А тут на карусели

честь свою ронять

и при всем народе

охать и стонать?

Нет, не быть такому, уверяю вас!

– Осторожно! Лошадь кончится сейчас!

Вы с нее скатились

и под вами мало

уж лошадки гривастой совсем осталось!

– обезьянка крикнула – и тут же толпа

собралась,

чтоб видеть, как сползет с хвоста

мчавшейся лошадки

бравый капитан.

Карусель же крутиться,

крики тут и там

раздаются громкие.

Кажется вот-вот

капитан с лошадки

на пол упадел.

Уши все зажали, чтоб не слышаать стук.

Но что же такое?

Тотумфацки вдруг

прыгнул с карусели, мчавшейся кругом,

миг – и он уж рядом

с лошади хвостом.

А когда весь конь

кончился под Али

и люди от страха уже замирали

– пес спину подставил,

как-будто так надо.

И снова пошла скакать кавалькада.

Пересев на пса,

капитан опять

браво подмигнул

и пошел скакать!

Тотумфацки гордо

поводил ушами

"Видали каков я?

Посмотрите сами."

И рад был уж очень,

что другие псы

жгучей завистью

были все полны.

Капитан сказал:

"Даже в океане

не качался я так на могучей

волне.

Я очень доволен,

доволен вполне."

Но вот карусель

остановилась.

Вся тройка с нее на землю

спустилась.

Люди восхищенно

на троицу глядели,

кричали "ура!"

и громко галдели.

С трудом пройдя

сквозь толпу людей

в молочный бар все пошли скорей,

чтоб выпить у милой барменши Маши

по стакану холодной вкусной простокваши.

Наапились досыта и пошли опять

дружною семейкой по парку гулять.

– Милый Тотумфацки,

песик мой бесценный,

хочешь быть счастливее

всех во всей Вселенной?

Для полного счаастья

нам только осталось

на Чертовой мельнице

прокатиться малость.

– Всю жизнь я мечтал

быть летающим псом,

иметь два крыла,

взмахнуть ими, а потом

высоко высоко

в небо взмыть как птица.

Ужель суждено мечте моей сбыться?!

Уселись в вагончик

и через мгновенье

началось чертовски

быстрое движение.

То вагончик низко,

а то в облаках,

так что дух захватит

и кричат все "Ах!"

Тотумфацки очарован был таким качанием.

СОН. КАФЕ.

Как только сморит

человека сон,

где бы для сна

не улегся он:

на диване, в кровати,

в дороге иль дома,

в гостях у родных,

или просто знакомых,

в гамаке, на сене,

с подушкой, иль без,

на него слетают

сотни снов с небес.

И все, что наяву никогда не случается,

откуда ни возьмись, во сне приключается.

Во сне ананасы

жуешь, как булку,

по лестнице в небо

идешь на прогулку.

Во сне бродишь в джунглях,

шагаешь по морю,

как будто не волны,

а пол под тобою.

Во сне тучки пальцем

касаешься смело,

беседуешь с птицей,

как облако белой.

Во сне ты – рыцарь

в доспехах отличных,

иль носишь парик

вместо челки обычной.

Во сне по-французски

ты бойко болтаешь,

хотя языка ты нисколько

не знаешь.

И кое-кто даже и днем спать непрочь,

Лишь видеть бы сны, как каждую ночь.

Ну, ладно, пусть так.

Но скажите вы нам

видят ли звери сны по ночам?

Могут корова, коза, или бык

увидеть во сне

французский язык?

Что видит во сне

жеребец молодой,

качающий сонно

своей головой?

Утки, индюшки,

гуси и куры?

Иль соня известный,

медведь чернобурый?

Как хотите думайте,

а я убежден,

что каждый зверь тоже

видит свой сон.

Во всяком случае,

Тотаумфацки точно

видел часто сны.

Он ведь не нарочно

то гавкнет тихонько,

то вдруг заворчит,

то зубы свои

слегка обнажит,

как только глаза

во сне он закроет.

То вдруг тихонько

и жалобно взвоет.

Разныые сны он, как видно, видал

и потому, то скулил, то ворчал.

Чаще же всего, судя по всему,

полчища костей снилися ему.

Кости говяжьи,

или свинячьи,

а иногда даже

кости телячьи.

Роскошные кости,

обросшие мясом,

внутри с костным мозгом

и с хрящиком даже.

Но вот что обидно:

как только к ним Пес

с аппетитом жадным

приближал свой нос,

как кости все сразу

от него бежали

– только глаза их собачьи

видали.

А потом, нарочно,

привстанут чуть-чуть,

дадут Псу-бедняге

наа себя взглянуть,

а как только к ним он

кинется опять,

убегают снова,

так,

что не догнать.

И опять привстанут.

Пес – к ним, что есть силы.

Вот уже настиг их,

вот их запах милый

явно нюхом чует,

но не тут то было

– кости будто сильным

дождиком все смыло.

То вдруг до костей

сделать только шаг,

только в зубы взять

– а они – в овраг.

Как тут не взбеситься

от бессильной злости,

если перед носом

удирают кости?

Неприятный это

и кошмарный сон.

Но порой приятные

видел сны и он.

Больше всего

любил он во сне

королем становиться

в Собачьей стране.

Видеть вдруг, как чинно

едет он в карете,

будто самый важный

он на целом свете.

Министры вокруг

вьются целым роем,

начиная с овчарки,

кончая террьер-тоем.

На Собачьей горе

в честь его дан пир

и собрался на нем

весь собачий мир.

Весь двор на том пире

лает, ест и пляшет.

Королева нежно

хвостом ему машет.

Однажды, когда Пес

был счастлив во сне,

услышал он голос:

– Тотаумфацки, ко мне!

Тотаумфацки вскочил.

– Капитан мой, я здесь

и к вашим услугам

совершенно весь.

– Ах, какой ужасный сон

приснился мне...

– Убежали кости?!

И скрылись во сне?!

– О господи-боже,

вот, поди-ка, на-ка!

Да причем здесь кости?

Я же не собака!

Все гораздо хуже.

Расшибусь хоть в доску,

но всю ночь мне снилось,

что земля – в полоску.

– То-есть, как – в полоску?

Что-то не пойму...

– Да все-все кругом – куда ни взгяну:

в полоску земля,

и цветы,

и дом,

и забор,

и небо,

полосат и слон.

Кошка в полоску на ветке сидит,

а веточка тоже полоской рябит.

Словом, все – в полоску,

никак не иначе.

Хотел бы я знать,

что все это значит?

– Сейчас объясню вам:

сон означает,

что кто-то вас, верно

часто вспоминает.

– А кто этот "кто-то"?

Я в толк не возьму...

– Очень просто – Зебра.

– Зебра? Ну и ну!

В самом деле,

Зебра, наша дорогая

уж давно о нас

ничего не знает.

Может заболела? Может просто так?...

Ну-ка, позвоню Зебре в Зоопарк.

Алло, Зоопарк?

Зебру попрошу.

Что? Нету? Вся вышла? Куда? Не пойму!

Ах, в город! Понятно. Можно знать зачем?

Пирожных купить? Целых 27??

Ну, что же, спасибо. Возможно она

пьет еще там кофе,

сидя у окна

в уютной кафейне, что на Старом Рынке.

Туда и отправлюсь, лишь почищу ботинки.

Спасибо большое. Да, да, до свиданья.

Тотаумфацки, пойдем к Зебре на свидание?

– О, да, с удовольствием, с превеликим даже.

Я люблю кофейни...

– Песенка все та же!

Как ты можешь кофейни, негодник, любить,

коль тебе ни разу не пришлось там быть??

– Ну и что же? Люблю я бывать на луне,

хоть там ини разу не пришлось быть мне.

– Ладно, хвастунишка, великий мудрец!

Ну, к ноге! Быстрее!

Выйдем, наконец!

В Кофейне.

Каапитан Али и его Пес

во все кофейни соваали свой нос,

видели там множество всяческих людей,

но нигде не встретили

знакомой своей.

– О-го-го-го – промолвил утомленный Пес.

Зебру не нашли.

И повесил нос.

– В самый раз теперь бы мне куда то сесть

и хотя б кусочек чего-то поесть.

– А что бы, к примеру, ты захотел?

– Да я бы охотно свининки поел.

– Еще что придумал? Может отбивную?

– Ну, косточку можно, совсем небольшую.

– Не подают здесь мясного нисколько.

– А что подают?

– Пирожные только.

Ну, пряники,

печенье,

бисквиты

и крем...

– Неохотно, скажу ваам, я все это ем...

но это уж лучше,

чем совсем ничего...

Пусть мне подадут пирожных

штук сто.

– СТО ШТК ПИРОЖНЫХ??!

Даа в уме ли ты?

– Думаю, хватит.

Другие бы псы

есть бы их не стали.

Эта нам не в радость...

Но уж так и быть – съем я эту гадость.

– КЕЛЬНЕР!!! – Али гаркнул.

– Слушаю ваас, что?

– Подайте пирожных немедленно

СТО!

И пусть их все съест.

Итак, решено!

Но, если оставит хоть только одно

– пускай пеняет потом на себя.

Он не забудет этого дня.

Кельнер принес три полных подноса.

(Пирожные пышные, достают до носа).

И еще один принес он опять,

вежливо спросив: "Куда все подать?"

– Вот туда, под стол!

крикнул громко Али,

таак что даже люди

со стульев привстали.

Тотаумфацки,

как-будто пол жизни не ел,

с жадным аппетитом

за еду засел.

Сначала съел пять,

съел десять уже

пирожных песочных

миндальных, безе.

И двадцать,

и тридцать

уже доедает...

"И как только места

в желудке хватает?"

подумал тут Али.

А Пес все доедает,

уже пятьдесят,

уже шестьдесят...

Все люди на Пса с удивлением глядят.

"Наверное лопнет..." – встревожился Али.

Псу же еще пирожных подали

и он доедает... девяносто второе...

Еще съел... три.

"Что это такое?

Что это за чудо?

Как бы бедняге не было худо?"

Тотаумфацки, меж тем, все бледнел и бледнел,

но пирожные все же по-прежднему ел.

"Съем сколько влезет,

раз кормят бесплатно..."

думал, хотя

все уж лезет обратно.

"Осталось одно лишь..."

– подумал, бледнея,

и понял, что больше

не одолеет.

– Что же не ешь ты? – спросил его Али.

– Я не... могу...

– Люди, вы видали?

Такое пирожное,

с чудным сладким кремом!

– Но я... не могу...

– может хочешь с джемом?

– Нет, нет, не могу,

не могу больше я...

– Придется ведь снова

наказать тебя.

– Пусть буду наказан. Я заслужил.

И зачем я так много

пирожных просил?...

А все моя жадность.

Какой я глупец...

Но вдруг Капитан закричал:

– Наконец!

И побежал быстро к дверям.

Полоски знакомые замелькали там

и вот уже Зебра,

осторожно ступая,

в кофейню заходит.

– Зебра дорогая! Тебя я сегодня

целый день ищу!

Ну, а я по городу целый день хожу

в поисках пирожных.

– Пирожных? Зачем?

– Я сама пирожных никогда не ем.

Но сегодня для этого есть свои причины.

– Вероятно, это чьи-то именины?

– Сегодня у сыночка

будет день рождения.

Пирожные нужны мне для угощения.

День рождения Зебренка.

С днем рождения поздравить

милого Зебренка

пришел Зайчик,

Тигренок,

три Медвежонка,

Жираафа вся в пятнах,

два козлика белых.

два малых Слоненка.

Уж очень несмелых,

Два Бегемотика,

братик и сестренка,

а также Страусенок

и мама Страусенка.

Сначала именинника

дружно поздравляли,

а потом все в игры

разные играли.

В салочки,

в скакалочки,

в "Чур, лови меня".

В мячики,

в классики

и в "ищу тебя".

В чехарду

и в цепи,

в почту

и в серсо,

в разбойников,

в солдатиков

и даже в домино.

Когда веселье было в разгаре

увидели гости:

Зебра

с капитаном в паре

подъезжают наа дрожках.

С покупками оба.

Кто это такой?

Что за особа?

Усы какие!

И что там за пес?

Все задают за вопросом

вопрос.

Мгновенье – и в комнату

входят трое.

– Внимание, дети,

минуту покоя

– говорит Зебра,

поднимая трость.

– Знакомьтесь, дети,

Али-наш гость.

А пса капитана

Тотаумфацким зовут.

Представить себе, что творилось тут

даже невозможно. Гостей окружили,

Звери Капитана дружно подхватили

и кверху кидать от радости стали:

"Полетай немножко, дорогой наш Али!"

Капитан вниманием тронут был до слез.

– Дорогие детки, верный друг мой Пес,

тоже очень любит

взлетать высоко.

Мне уже хватит – подбросьте его.

Миг – и Тотаумфацки

взлетает орлом.

Ушки прижал и машет хвостом.

И при этом воет

громко и протяжно.

"Летатьь хорошо, только очень важно,

чтоб звери случайно

не расступились,

и кости мои

об пол не разбились.

Ах, почему же

сковал меня страх?

Мне так и чудится страшное

Т-Р-Р-Р-РАХ!

и я лежу

весь разбитый ужасно..."

Так подумал Пес

и вовсе наапрасно.

Ничего не случилось – целехонек он.

Отвесил зверям он глубокий поклон

и произнес такие вот речи:

– Я очень ценю тепло вашей встречи.

Вот, вчера, я помню,

в Министерстве вечер,

где в честь мою был устроен прием.

На вечере этом, на пышном банкете

я был отношением ко мне восхищен.

Явств было столько,

что есть можно год.

На этом приеме, тоже так вот

кверху меня с восторгом бросали.

– Помилуй, когда??? – у Пса спросил Али.

– Когда?... Да... вчера... Вчера было дело...

– Послушай, мой друг, врать не надоело?

Ну-ка, зверюшки, снова качать

начните хвастливое это отродье,

чтоб перестало

вконец "заливать"

Его Собачье Высокородье.

И худо пришлось бы

собаке совсем,

если б не Зебра,

сказавшая всем,

что чай уже подан,

пирожные тоже.

Услышав "ПИРОЖНЫЕ",

Пес вскрикнул: "О, Боже!"

и тут же исчез.

Каждый зверь, между тем,

на стульчик залез

и уселся удобно за чайным столом.

Взяли по пирожному с кремом,

а потом

Зебра всем чаю налила на блюдца7

Бегемотик был рад

– чашки очень бьются.

Не одну он чашку

дома перебил7

Мама-Бегемотиха

выбилась из сил,

но так и не сумела

научить его

пить из чашки воду,

или молоко.

Не умел – и только.

(сколько было слез...)

Жизнь ведь состоит

из шипов и роз.

По середине большого стола,

за который уселась

вся детвора,

стоял чудо-торт,

покрытый весь кремом,

грецкими орехами,

сливовым джемом.

В середине торта

сделано колечко,

а в колечко вставлена

маленькая свечка.

Это означало,

что один лишь год

минуло Зебренку.

И вот Зебра берет

в руку нож огромный,

весь из серебра,

чтоб разрезать торт.

Как вдруг из окна

Кот, черный-пречерный,

Как пуля летит,

и три пса за ним,

так, что пол дрожит.

Началась погоня:

стекла дребезжат.

Псы вот-вот догонят,

– кот бежит назад.

Вот – почти догнали,

хвост почти в зубах.

Кот как прыгнет кверху

– все вскричали: "Ах!"

Глядь – а кот на лампе,

хвост задрав,

висит

и на псов свирепых

сверху внизглядит.

Но Псы не сдаются – лестницу достали.

короткаа она. Столик где-то взяли

к лестнице подставили, пес полез по ней.

Если бы немного, хоть чуть-чуть длинней...

Не выдержал Кот

на лампе повис

и... в середку торта

свалился он вниз.

Капитан!

Я знаю, ты много видал,

когда ты в портах различных бывал.

Но об заклад я биться готов,

что вряд ли видал

ты

в тортах котов.

Что делать с котом?

Весь вымазан в креме,

лапы в орехах, а усищи в джеме.

Ой, что теперь делать?

Как с беднягой быть?

Ка такого чорта

из торта добыть?

Не взять его ложкой,

не взять и лопаткой

– очень уж котик липкий и сладкий.

Два часа к ряду лизал себя кот.

По шерстке лизал

и наоборот.

И наконец стал чистый, как прежде.

Гости за стол уселись

в надежде,

что больше не свалится

кто-нибудь с небес.

Только уселись – и торт весь исчез

А потом танцевали

Капитан и звери.

Кто их не видел

– пусть хоть мне поверит.

А пока по всей Польше,

над морем,

в горах,

в пансионатах,

в кафе,

и в поездах

в автобусах,

в киосках,

в квартирах,

в театрах,

у альпинистов,

что гуляют в Татрах,

в дворцах,

в подвалах,

на чердаках,

в парках,

на пляжах,

и во дворах,

в лугах,

в лесаах,

в пожарных машинах,

на концертах,

балах,

в бельевых корзинах,

на футбольных матчах

в дождь

и в непогоду,

привлекая уйму всякого народу,

моряки

искали,

искали,

искали

пана Капитана,

капитана Али.

Корабль "Сирена",

стоял в порту,

дудел непрерывно:

Ду-Ду-Ду-Ду-Ду-у-у-у!!!

Телеграммы слали

из концаа в конец.

Из порта бежали

за гонцом гонец.

Каждый час позывные

летели в эфир.

Словом, обыскали чуть не целый мир.

ГДЕ ТЫ, КАПИТАН?!! ГДЕ ТЫ, ОТЗОВИСЬ!!!

Возглас этот громкий в воздухе повис...

ОЧЕНЬ НАДОЛГО ТЫ ОСТАВИЛ НАС.

СЕГОДНЯ ЖЕ НОЧЬЮ ПОЛУЧЕН ПРИКАЗ

ГОТОВИТЬСЯ К ПЛАВАНЬЮ ВОКРУГ ВСЕГО СВЕТА.

ТЫ ВЕДЬ ТАК МЕЧТАЛ, ЧТОБ СБЫЛОСЬ ЭТО!

А СЕЙЧАС НЕ МОЖЕМ МЫ ТЕБЯ НАЙТИ.

ПОСЛЕЗАВТРА УТРОМ НАДО БЫТЬ В ПУТИ.

СТОЛЬКО ПРИКЛЮЧЕНИЙ, ПОРТОВ И МОРЕЙ

ЖДЕТ НАС В ПУТЕШЕСТВИИ.

П_Р_И_Е_З_Ж_А_Й_ С_К_О_Р_Е_Й_!!!

Каждый час позывные

летели в эфир

и оповещали чуть не целый мир,

что очень нуженАли.

А он,

между тем,

спал мирно в отеле,

не зная совсем,

что надо вставать.

Уж больно удобной

казалась кровать.

На правый бочок повернулся он сладко

и сны продолжал смотреть

по порядку.

Сначала приснилось – у Зебры он снова,

и угощать его Зебра готова

опять тем же тортом.

А дальше приснилось,

что на столе всевдруг изменилось

и черный кофе ужеподают,

а гости все время едят или пьют...

А Зебра разносит то чай, то сок...

И с правого на левый повернулся бок.

На счастье, Тотумфацки

не остался в отеле,

а бродил по городу

безо всякой цели.

Люди приметили странного пса

и вокруг собаки собралась толпа.

Только вдруг девчужка,

что в толпе стояла,

во весь звонкий голос

громко закричала:

– Это ведь собака Капитана Али!

Капитана сегодня по радио искали,

но нигде и никак немогли найти.

Сейчас жемы будем на верном пути.

Иди сюда, песик, веди нас вперед.

Туда, где сейчас

твой хозяин живет.

Ведь знаешь, где он?

– Ну конечно же, знаю.

Всегда я с хозяином рядом бываю.

Однако, сегодня он лег уже спать,

а я же решил перед сном погулять.

Когда Капитан у постели своей

увидел толпу незнакомых людей,

он очень всем этим был удивлен.

Когда же узнал,

для чего им он,

вскочил – как будто

в нем была пружина.

И заработала быстро машина:

В минуту он был одет и умыт

и, как всегда,

даже чисто побрит.

Закричал:

МАТРОСЫ!!! ВСЕМ БЕЖАТЬ НА МОЛ!!!

По перилам лестницы

съехал в нижний холл,

сделал там какой-то

заячий прыжок,

подскочил к дверям он,

затем – на порог,

сильно дернул двери

и помчался вскачь.

Тотумфацки сзади

катился, как мяч

Прибежали вместе

на аэродром.

Самолет готовый

машет им крылом.

И, как только Али

С Тотумфацки сел,

самолет не медля

сразу же

взлетел.

– Успел! – крикнул Али,

на палубе стоя,

– теперь, наконец, могу быть спокоен.

Пожалуй, пора отправляться в дорогу.

Однако, еще подождем мы немного...

– Чего же нам ждать – спросил боцман

у Али.

Мы ведь и так очень долго вас ждали?

– Пса моего

мы должны подождать.

Нечестно ведь верного друга

бросать.

Летели мы вместе,

но я так спешил,

что бежал на корабль

со всех своих сил.

А Пес, бедняга, намного отстал.

Он очень старался, но не догнал.

А на руки все ж

не пошел он, чудак...

Да, кстати,

а вы не боитесь собак?

СОВСЕМ НЕ БОИМСЯ, НАШ ДРУГ ДО-РО-ГОЙ!!!

Тогда Тотаумфацки

поплывет со мной.

Вот он,

плетется уже еле-еле...

Откуда быть мощи

в таком хилом теле?...

Но вид – ерунда!

Основное – душа.

Команда как крикнет:

СО-БА-КЕ У-Р-Р-Р-А!!!

И, как только матросы

прокричали это,

корабль

отчалил.

Поплыл вокруг света.