Текст книги "Город света (сборник)"

Автор книги: Людмила Петрушевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

глава четвертая. Телевидение входит в дом

Бабушка (которая получила от Кузи две жемчужины) потеряла покой.

То она примеряла их перед зеркалом – одну на палец, другую почему-то на лоб. Потом одну пониже шеи, а другую в ухо. То сразу обе в уши.

Выходило необыкновенно красиво.

То она прятала жемчужины подальше – в старый носок, а носок в пакет, а пакет в шкаф под простыни.

И не спала ночами, размышляя, за сколько можно продать такие жемчужины и можно ли на эти деньги поехать с Кузей на море.

Дело в том, что семейка у них была небогатая, родители работали день-деньской, а в выходные отсыпались и бродили по дому в своих ночных нарядах, как тени, и вся домашняя работа была на бабушке. А бабушка страшно уставала: она ходила по магазинам, стараясь купить все подешевле, она готовила завтраки, обеды и ужины, стирала, гладила, убирала в квартире и при этом иногда слышала от своих родных такие слова:

– Ой, мама, я же этого не ем! Сколько раз можно повторять одно и то же!

Или:

– Опять все неглаженое! Как же я на работу пойду?

Или:

– Почему игрушки валяются? Кузя, ты вообще соображаешь? Я ведь сейчас наступлю на твою машинку! И мама! Почему по всей квартире у вас горелым пахнет? (А это, допустим, на кухне сбежало молоко.) И много всего слышала бедная бабушка. Кузя это тоже слышал, но поскольку ничего другого в своей довольно непродолжительной жизни он не знал, то он и думал, что именно так надо обращаться с детьми и бабушкой.

Правда, поскольку он был добрый человек, то он сам никогда не делал бабушке замечаний. Только иногда скажет:

– Я не буду есть суп. Он дурацкий.

Или:

– Я не хочу надевать шапку. Мне жарко.

– Так тебе жарко дома, а мы же на улицу идем!

И бабушка с ним горячо спорила и ругалась, говоря, что другого супа у нее нет или что на улице ветер, может продуть уши.

Таким образом, у бедной бабушки жизнь была не совсем счастливая, прямо как у старой Золушки.

И, размышляя о свалившихся на нее богатствах (две жемчужины), бабушка размечталась об отпуске в каком-нибудь доме отдыха: три раза в день еда, и не надо мыть грязную посуду, убирать помещение и таскать картошку с рынка! Здорово будет, мечтала она, поселиться с Кузей где-нибудь на берегу моря и купаться!

И она не знала, что жемчужины эти были волшебные.

Короче, на следующий день была суббота, утром бабушка с ворчанием словила под носом у прыгающего кота бабочку и выпустила ее в окно, а днем, когда родители Кузи, мама в халате, а папа в трусах и майке, сонно завтракали на кухне, зазвонил телефон.

– С вами говорят из телевизионной программы «Удача»! Вы случайным набором цифр выбраны нашим компьютером. И вы выиграли поездку на море! – сказал женский голос.

А мама Кузи, женщина умная и ядовитая, ответила:

– Спасибо, нам не надо. Мы все понимаем. Уже обманули так многих.

Потому что в городе появилось множество мошенников, которые делали вид, что кто-то что-то бесплатно выиграл, а затем выманивали у бедных победителей все их деньги.

И началом, как правило, была вот эта самая фраза:

– Поздравляем, вы выиграли!

Так что Татьяна, мама Кузи, с торжеством положила трубку, а затем она, поспорив с бабушкой, которая как раз намылилась поехать навещать свою старенькую мамашу, и выиграв этот спор (Татьяна клятвенно обещала вернуться через два часа), ушла с мужем Валерой покупать диван.

– Ты вечно, – на прощанье, перед тем как хлопнуть дверью, сказала дочь, – по субботам смываешься! А нам когда отдыхать?

Но телефон опять зазвонил.

Теперь уже подошла бабушка.

– Поздравляем, вы выиграли наш приз, бесплатную поездку с ребенком на море! – сказал бодрый женский голос. – Это с телевидения, программа «Чудо»!

– А если ребенку мало лет, почти что шесть? – соврала осторожная бабушка.

– Это приветствуется!

– А когда ехать?

– А когда хотите!

Бабушка растерялась.

– А куда?

– В любую точку. Хоть на Лаптевых море, хоть на Баренцево, хоть на какое. На Белое можно. В пределах нашей страны.

Тут бабушка вытерла со лба пот и спросила:

– А на Черное можно?

– На Черное труднее. Вы же понимаете, что все хотят только на Черное!

– Море Лаптевых это где?

– Да уж не на юге! – засмеялся голос.

– Тогда Лаптевых отпадает, – сказала умная бабушка.

– Баренцево тогда берите. Дом отдыха Газпрома, шесть звезд. Свой круглосуточный каток, наблюдения за белым медведем, тундры десять га. Или отель на Белом море. Подледный лов трески, очень заманчиво.

– Подледный? Или тундра? Да это уже ссылка какая-то получается, а не отдых. Так что извините, Баренцево море нам как-то не очень… И Белое не совсем подходит… До свидания вам.

– Бесплатному коню в зубы не смотрят, – сказала строгая барышня. – Однако я сейчас проверю. Что у нас тут… Так. Поход на ледоколе, ну, это ладно… Снежная гостиница, тара-ра-ра, проверить свои чувства, так, ночь на ледяном ложе…

– Нет, не подходит! Спасибо! Какие чувства! Я своего внука и так люблю… И к зятю отношусь… как он заслужил… неплохо…

– Погодите, женщина! Алло!

– Чувства нечего и проверять. И маму свою… я простила давно. О дочери даже не говорю.

– Женщина, так. Вы же еще молодая сравнительно, что вам, за сорок? Так зачем заранее себя хоронить! Впереди жизнь! Газовики, нефтяники. Полный активитет, мощно ревя, идут снегоходы… Вы в капюшоне, глаза сверкают, от мороза вы румяные… Кругом изумительные мужчины! Газовые мачо!

– Спасибо, спасибо, достаточно, все.

– Охота на леммингов. Адреналин под кожу, это не то… Ледовое настроение…Ты-ты-ты-ты… Собаки хаски, людоеды. Сильные ощущения. Погоня!

– Что?!

– …Вот! Сани утеплены мехом нерпы!

– Девушка! Вы что!

– А? Не то?.. Вам потеплее надо…

– Проверьте, девушка милая… В море бы ему поплескаться…

– Вот! Морские ванны!.. А, в полынье. Опять не то.

– Ребенок маленький, – охотно жаловалась бабушка в телефон. – Четыре года всего… Болел всю зиму. Не гулял почти…

– Я не всю зиму болел! – закричал правдолюбивый Кузя. – Я гулял!

– Болел и лежал! – с силой сказала бабушка. – Соплями обмотавшись.

– Не обмотавшись!

– Так… – сказал голос в трубке – Ну вот. Нашлось для вас место на Черном море… Но надо выезжать через полчаса!

– Ох, как через полчаса? Ох, ох, даже не знаю… У меня белье намочено, рубашки неглаженые, продуктов в доме нет, надо бежать по магазинам… Обед варить на завтра… Как же я их тут оставлю… Да они кота уморят…

– Женщина! – вдруг резко сказал голос. – Вам выпала удача! Так ловите ее! Бросьте все и езжайте! Море-то самое Черное изо всех морей! Как вы желали! А то я переключусь на другого абонента. Если наш клиент долго думает, срок его удачи кончается. Таково правило игры.

– А на сколько? – спросила бабушка, замирая. – На недельку?

– Хоть на сто неделек! – засмеялась женщина. – Хотите на год?

– Мне бы двенадцать дней, и я бы отдохнула, – пролепетала бедная бабушка. – Одна кухня да стирка, да магазины. Да еще и ругаются на меня. Замоталась совсем.

И тут она почувствовала, что Кузя взял ее руку и погладил. И бабушка всплакнула над своей несчастной долей.

– Хорошо, куда присылать за вами машину?

– Как… машину?

– Так, женщина!

– Да погодите, все ведь так неожиданно! – сопливым от слез голосом отвечала бабушка.

– Вам трехразовое питание, море, хорошую погоду и чтобы убирали в доме? – спросила та тетя.

– Именно, именно.

– Но есть одно условие, – жестко сказали в трубке. – Ничего, никаких вещей не брать с собой. Ни даже часов. Ни бус, ничего. Ни бисера.

– Как? – ахнула старушка. – А лекарства?

– Вам не понадобится. Все будет так хорошо, что вы выздоровеете.

– Слабо верю, – возразила мудрая бабушка. – У меня бессонница, сердце побаливает, кости ломит, голова кружится, уши закладывает, и в них как бы звон, особенно в левом. Немеет ухо. Особенно когда на меня кричат.

– Ничего этого больше у вас не будет, – сказал голос. – Вы помолодеете. Это курс омолаживания! Похудеть навсегда!

– А нельзя и мою дочь… А то она так устала…

– Вам говорят, женщина! Это вы выиграли! Кто взял трубку!

– Ну хорошо, а вещи ребенку? Можно немножко?

– Все дадут там.

– Маечки, трусики, сандалики, панамку… Рубашечки три, и один свитерок на вечер. Горшок! Не забудьте, нужен ночной горшок!

– Там все есть.

– Как это… все? Откуда кто знает, что нам нужно?

– Женщина! Говорю вам! Ничего не нужно!

– Ничего человеку не нужно только в морге! – пошутила бабушка. – Понятно?

– Жженщщина! – зашипело в трубке.

– А мне… Два халата… Ночная рубашка… Носочки на ночь… Погодите, а босоножки? А купальник? А шляпа? У меня все лежит припасено в шкафу, я с молодости берегла. Ездила на взморье от предприятия. И не выкидывала! Как чувствовала, что пригодится!

– Не беспокойтесь, у вас будет абсолютно все что нужно. Приедете на Черное-пречерное море, и вами займутся.

– А что… – засомневалась бабушка, – нас не будут все время снимать на камеру? Подглядывать за нами в ванной? Не это ваша цель?

– Глупости, – ответила телефонная трубка. – Мы канал «Чудо», и вас будут снимать только через пять дней после прибытия, когда вы уже отдохнете, чтобы показать, как вы отлично выглядите. А платить нам будет тот отель, где вы поселитесь, это для них бесплатная реклама. Вот так.

Бабушка не верила своим ушам. Только этой ночью она строила планы, как и где продать жемчужины, да где купить путевку, как оставить дом, и кто будет стирать и поливать цветы, и кто будет кормить и расчесывать кота, а тут такое чудо!

– Быстро, вы согласны?

– Я не знаю, – прошелестела бабушка. Особых удач у нее в жизни не было, и она к ним не привыкла. Самая большая удача в жизни был ее внук, но и на него часто недоставало времени. Воспитать его как следует, и то было некогда.

– Так. Сейчас за вами заедут…

– Приготовить паспорт?

– Нет, ничего не берите с собой, ясно?

Через десять минут (бабушка за это время все-таки пустила стиральную машину) в дверь позвонили.

Сердито открыв дверь на цепочку, бабушка вдруг увидела известного телевизионного ведущего, который широко улыбался.

– Я за вами, – сказал этот ведущий, скаля зубы. – Наша программа «Чудо» начинается! Жду вас внизу в машине!

– Ой, можно через пятнадцать минут! Ой, а я же маму собиралась купать! Ехать к ней! Ой-ой…

Бабушка с печальным воем кинулась в ванную. Остановила машину, вынула белье, кое-как выполоскала и отжала, повесила. Потом бросилась в кухню, где на плите варился бульон. Выключила.

Быстро вывалила кусок мяса в кошачью лакушку. Машинально погладила кота. Кот вывернулся, что-то заподозрив. Обычно его гладили, когда бабушка, уложив Кузю, помыв посуду, развесивши белье и протерев пол в кухне, садилась смотреть телевизор. Тут кот и прыгал к ней на колени, его чесали за ушком и гладили, пока глаза бабушкины не смыкались.

Так что кот сел одиноко в сторонке и стал наблюдать с мыслью, а не собираются ли его бросить?

Тем временем бабушка посмотрела на себя в зеркало и опять взвыла с плотно закрытым ртом. Причесалась кое-как, надела самое лучшее – тесноватую юбку и блестящую кофточку. Взяла у дочки на столике губную помаду, неумело накрасила рот и, подумавши, щеки. Потом кинулась к шкафу и дорылась до своего пакета с носком, в котором лежали две жемчужины. Подумала и положила жемчужины за щеку. На всякий случай! А то дочка дороется…

Затем бабушка влетела в детскую, подхватила легенького Кузю на руки, поцеловала его, одела понарядней и пустилась вон со своей ношей.

И за ними замотыляла в воздухе невзрачная бабочка-капустница.

Внизу она стукнулась оземь, и тут же на этом месте оказался огромный белый, как сливочное мороженое, автомобиль, и в нем мгновенно распахнулась дверца.

– А позвонить? – вдруг спросила бабушка. – Я не предупредила своих! Ох я дура!

И она ринулась наружу, открыв дверцу. И тут же чья-то узкая черная тень проскользнула в машину.

– Им позвонят, не волнуйтесь! – ответил с переднего сиденья мужской голос, и автомобиль ринулся с места.

глава пятая. Странные места

Всё. Они мчались в машине с затемненными стеклами, вокруг – очень быстро – пропали, как сквозь землю провалились, все дома и улицы и начались какие-то леса, как будто машина уже выехала за город. Какие могли быть леса через пять минут? Должны были быть Новые Черемушки! Потом Беляево, Теплый Стан!

Но мимо проскакивали несомненные темные леса, прошныривали какие-то мосты через овраги, ухали спуски, внезапные повороты дороги, почему-то взгромоздились горы на горизонте и вдруг открылся пологий склон и путь к равнине.

– Видите, это море, – неожиданно пропела какая-то женщина с переднего сиденья. – Вон там! Женщина?

– Кузя, смотри, там море, – перевела бабушка. – Правда, не знаю где.

Ей, разумеется, было немного трудно говорить, жемчужины оттягивали обе щеки и немного постукивали о зубы.

Наконец машина остановилась у какого-то дома.

Странно, но всю дорогу Кузя молчал. Обычно он говорил без передышки, спрашивал каждые полминуты: «А это кто?», «А это что такое у тети под глазом?», «А почему собачка ногу подняла?» – то есть теребил бабушку, надоедал ей.

Теперь он не проронил ни словечка.

– Кузя, ты не заболел? – спросила бабушка, выбираясь из машины.

– Нет, – ответил Кузя. – Но ты меня скоро не увидишь.

Он сидел в глубине машины, маленький и важный, и смотрел перед собой.

– Прям, – ответила на это бабушка, а сердце ее ухнуло в пятки. – Еще новости.

Она его подхватила и вынесла, и только тут поняла, что уже опустился вечер, все вокруг было темное, какие-то кусты, и даже дом стоял без огней.

Только летала, как бы заблудившись, какая-то рваненькая белая бабочка.

Машина вообще исчезла совершенно незаметно.

Что такое!

– Пойдем быстрей, – забормотала бабушка, боясь заплакать. – Не бойся! Сейчас нам выделят кровати… А хотя бы и одну… Покажут нашу комнату… Это же дом отдыха. И мы поужинаем и ляжем спать. Надо же, как время быстро прошло!

Робко, держа Кузю за руку, бабушка поднялась по ступеням и открыла дверь.

Ожидалось, что там будет порог, пол, какой-никакой коридор и так далее.

Но за дверью была точно такая же поляна и лес.

То есть на самом деле это был не дом, а одна стена с окнами и дверью.

Теперь бабушка все поняла! Их отправили в какое-то дикое место, а за ними наблюдает телевизионная камера, чтобы показать, как ведут себя люди, у которых ничего нет.

А этот дом – это декорация.

А потом тот зубастый ведущий скажет:

– Чтобы этого не случилось, чтобы вы не остались без дома, – и тут он завопит, как диктор на Красной площади во время парада, – покупайте квартиры у фирмы «Хатастрой»!

Поэтому бабушка, не выпуская руки своего внука, храбро повернула назад и устремилась в лес, продвигаясь напролом, чтобы выбраться из этого проклятого места, однако дальше шли одни завалы, причем это нельзя было назвать лесом. Тут пахло пылью, керосином и каким-то техническим жиром типа вазелина, и тут стояли, лежали и вообще торчали вверх тормашками одни старые синтетические елки. Видимо, это было место, куда стаскивали запасы пришедших в негодность искусственных новогодних елок (зачем?), и на некоторых так и остались висеть нитки мишуры и кусочки битых шаров. Пройти сквозь эту свалку, да еще с ребенком на руках, было нельзя.

Она не солоно хлебавши вернулась и села на прежнее лысоватое место, которое можно было бы назвать опушкой этого помойного леса, и при этом она делала вид, что ей все нравится, никакой досады. Она даже специально улыбнулась всем вокруг – елкам слева, палкам справа и декорациям прямо перед собой.

– Садись ко мне на ручки, – сказала она.

Кузя, однако, стал оглядываться.

– Бабушка, – сказал он. – Пошли домой. Мне тут не нравится, – сказал он. – Лес какой-то дурацкий.

– Ничего, ничего, – улыбаясь, пропела бабушка и сгребла умелой рукой Кузю и пристроила его у себя на коленях. – Утро вечера мудренее. Спи.

И она, фальшиво улыбаясь, запела колыбельную. При этом она опять-таки глядела и прямо перед собой, и поворачивала голову то вправо, то влево, чтобы людям было удобнее ее снимать.

– Нас смотрят миллионы! – вдруг сказала она. – Так поаплодируем же! Пусть внесут приз!

– Ты че, баба? – спросил Кузя.

– Это декорация, понимаешь? – зашептала бабушка. – У деревьев нет хвои, видишь? Одни отрепья. И травы нет. И земля искусственная, пыль какая-то, прах горелый. Мы участвуем в программе. А теперь, – сказала она улыбаясь и очень громко, – прошу наш приж в штудию!

(Она случайно зашепелявила – под язык попалась одна из жемчужин.)

Но ничего не изменилось. Поддувал сквознячок. На небе было темно. Никто не вносил никакого приза.

– Есть хочешь? – спросила бабушка.

– Нет, – ответил, как обычно, Кузя. Ему никогда не хотелось есть, странный ребенок!

– А пить?

– Нет.

– Это хорошо. Потому что у меня ничего нет.

И она вдруг пожаловалась:

– Ты мне сердце разрываешь. Почему ты сказал так? Что это – я тебя не увижу? Куда ты собрался?

– Не знаю.

– А как же я без тебя? – бестолково спросила бабушка.

– Ты будешь.

– Не оставляй меня, – попросила бабушка. – Сначала я уйду. Так полагается. И ты меня будешь иногда вспоминать. Хорошо?

Он промолчал.

– Давай договоримся, что ты меня не покинешь? Ладно?

– Не знаю.

Вдруг она спохватилась:

– Что это ты такое бормочешь, не знаю, не знаю. Как это? Я тебя никуда не отпущу! Я без тебя не смогу! Да мне твоя мать башку открутит! Да я с крыши прыгну!

При этом она лихорадочно гладила кудряшки Кузи, и голова его болталась на тонкой шейке.

– Обещаешь? Ну скажи да! Ну скажи! – заплакала она. – Да? Да?

– Да, – ответил он внезапно.

– Что «да»? Что не покинешь?

– Да.

Она мигом успокоилась, как будто действительно маленький ребенок мог что-то ей обещать. Она оживленно, вытирая слезы, заговорила:

– Как-то странно с нами обошлись. Бросили тут. Дом не дом, а одна стена. Елки-палки.

Тут, совершенно неожиданно, во тьме загорелись два волчьих глаза.

– Это еще что! – завопила бабушка. – Нахальство! Кто разрешил! Тут ребенок маленький! Иди отсюда!

Два глаза вдруг погасли, потом снова зажглись, но вполовину. Как будто кто-то моргнул, а потом прищурился. Затем раздалось краткое «мяф».

– Кошка, – не веря себе, сказала бабушка. – Не волк!

– Миша, Миша, – позвал Кузя.

– Откуда тут Мишке-то быть… Сидит теперь дома до вечера один… А я ему воды не подлила… Хорошо хоть мяса оставила.

Два огонька неслышно подкрались, причем чуть пониже замаячил белый клочок.

– Миша? Ах ты мой хороший! – запела бабушка, и кот подобрался к ее коленям и сел на них вторым, рядом с Кузей.

Стало теплей.

– Чем я вас кормить-то буду, – загоревала бабушка.

Вскоре произошло вот что: в декорации, изображающей дом, загорелись окна.

– Я же говорю, нас снимают, – обрадовалась бабушка. – Пошли.

За занавесками стали мелькать тени людей. Донеслась музыка.

Потом распахнулась дверь, выехала камера, вышел ведущий во фраке, с галстуком-бабочкой, похожий на барана с лошадиной челюстью, и провозгласил:

– Мы приглашаем всех участников передачи! Добро пожаловать! Милости просим!

Бабушка крякнула, как утка, и стала приподниматься, но Кузя сказал:

– Ой.

И кот уцепился когтями в бабушкину юбку, не желая слезать с теплого местечка.

Приглашающий исчез во тьме, камера исчезла, а двери остались открытыми. От них падал свет, и в дверном проеме темным силуэтом зафиндиляла какая-то бабочка. Бабочки, как известно, летят на свет.

глава шестая. Сеанс. Фильм первый

Тут бабушка встала. Ее с какой-то нечеловеческой силой тянуло к освещенным окнам. Она почистила юбку сзади, одернулась, взбила волосы на затылке и, крепко держа за руку внука, тронулась.

Она даже не обернулась на кота, который засел в тени, плотно обмотав ноги хвостом.

В окна первого этажа было видно следующее: на креслах лежали старухи, все как одна много старше нашей бабушки, и под яркими лампами ясно было видно, насколько они старше.

Они лежали, широко разинув рты: врачи в зеленом вставляли им в десны блестящие белые зубы по одному! Да так просто, как сеяли чеснок: сунут, примнут пальчиком и начинают втыкать следующий!

Вскоре у всех старушек засверкали новые челюсти, и раздалась какая-то команда, и старушки разом сморгнули и захлопнули рты.

Тут же над ними начали опускаться какие-то стеклянные крышки, всех старушек упрятали под эти надгробия и даже что-то завинтили…

– Жуть какая, – невольно сказала бабушка внуку. – Зачем хоронят-то с новыми зубами?

Затем люди в зеленых халатах включили некоторые кнопки, раздалась легкая барабанная дробь, крышки начали подпрыгивать, внутри как будто что-то плескалось, скворчало и бурлило. Как будто пациенток кипятили, можно было подумать.

Бабушка смотрела как завороженная.

Вдруг к крышкам подступились те же люди в зеленом, стали развинчивать болты, затем приподняли эти пластиковые козырьки, и из-под них начали выглядывать молодые розовые красавицы, блондинки с синими глазами. Они ловко, как по команде, мотнули длинными ножками и тут же сели на своих кушетках.

– Ну ты подумай! – ахнула бабушка и дернула внука за руку. – Видал? Фокусы! Заменили тех на этих! Ну надо же!

Кузя промолчал. Он вообще ничего не спрашивал. Бабушка покосилась на него: ребенок стоял, задумчиво глядя на происходящее своими огромными глазами. Он был невесел.

– Это из цирка приехали, иллюзионисты называются, – объяснила бабушка. – А тех бабушек спрятали в ящик. Они командой работают. Внучки и бабки. Тех на тех меняют.

Тут в дверях встал один в зеленом халате (такой фокусник) и громко сказал, глядя в лес (на бабушку):

– Не стесняйтесь, для вас приготовлено место! Это омоложение раз и навсегда!

Бабушка на всякий случай отошла. Громкий голос забубнил:

– А сейчас мы показываем фильм будущего, ваша жизнь в новом варианте! В омоложенном виде! Компьютерная программа не дает сбоев! Все просчитано по параметрам! Учтены все собранные данные о вашей предыдущей жизни!

Над входной дверью осветился экран.

Юная блондинка с широченной улыбкой и на длинных ножках вылезает из машины у подъезда…

У нее внешность точь-в-точь как у героини фильма «Приятная женщина».

(– Смотри, подъезд на наш похож! – шепчет бабушка Кузе.)

Бабки на скамейке, утирая рты, бессмысленно смотрят, как она идет, ступая на каблучках своих ботфорт, как поднимается к подъезду…

На их лицах написано: «К кому такая?»

И явно добавлено знаменитое русское слово.

(– Смотри, это все наши из подъезда! – восклицает бабушка.)

Блондинка оборачивается к скамейке, улыбается и произносит:

– Валь, привет. Здравствуй, Нина. Как Анюта? Меня не узнаете? Гуля, это я, тетя Лена из пятнадцатой квартиры. Митягина я.

(– Митягина – это же я! – удивленно говорит бабушка Кузе.)

Окаменелые лица старушек на скамейке.

– Меня омолодили на программе «Чудо»!

Улыбка, тут же куколка забирается по ступенькам и, набравши верный код, заходит в подъезд.

Бабки на скамейке на всякий случай ехидно смеются. Это их самое испытанное и последнее (перед матом) оружие.

Блондинка выходит из лифта и звонит в дверь. Нет ответа. Хотя кто-то стоит по ту сторону и явно смотрит в глазок.

– Тань, открывай, это я вернулась! – мелодичным голосом объявляет блондинка. – Мама твоя. (– Мама? – шепчет бабушка Кузе.) Замок щелкает, дверь приоткрыта на цепочку.

– Пусти меня, доча, – ласково говорит куколка.

– Кто-о? – зловеще поет, глядя в щель, полная молодая женщина в халате. – Вам кого, девушка?

Волосы у женщины в беспорядке, живот мокрый: видимо, что-то мыла. Или кого-то.

– Тань, это я, твоя мама! – задорно восклицает девушка.

В дверях борьба. Видимо, Таню отпихивает кто-то сзади. Дверь прикрывается. Опять возня, затем, видимо, цепочку снимают, и в проеме возникают сразу двое: толстуха Таня в сыром на животе халате и некто бритоголовый, полный, в трусах и майке.

– Вам кого? – отталкивая мужика плечом, сурово говорит Таня.

– Я твоя мать и я тут живу, пропусти, тебе говорят, – нежно произносит куколка и хочет шагнуть в квартиру.

Таня перегораживает путь, зато мужчина (это муж Валера) внезапно хватает жену поперек и утаскивает ее из поля зрения. Борьба. Оплеуха.

Куколка хочет ступить в дом. Но тут в коридорчике появляется маленький Кузя. Он в трусиках и маечке, и это его, видимо, мыла мать.

– Кузька! – поет блондинка. – Я, твоя баба, приехала! Киська моя!

Кузя пугается, таращит глаза и отскакивает.

– Иди ко мне, кутенок!

Кузя вообще убегает. Борьба в прихожей, Татьяна выталкивает красавицу, дверь захлопнута.

Блондинка, обозленная, посмотрев на потолок и покрутив головой, садится на ступеньку.

Снизу поднимается мужчина в кепке и с усами. Видимо, он увидел красотку еще во дворе. И погнался следом, причем не на лифте.

(– Гляди, Ахмед! С первого этажа! На дворнике весной женился! Со своей женой развелся и женился! Заплатил дворнику! А она пьющая! – комментирует бабушка.)

Ахмед спешит. Задыхается. Жирный такой.

– Любимая, э! – восклицает он, протягивая свои черноволосые руки. – Можно вас на две секундочки, э? Я встретил девушку, полумесяцем бровь!

Куколка с гневом встает.

– На щечке родинка, в глазах любовь, пойдем, э? – продолжает кепка.

– Отвали, Ахмед, а то по харе схлопочешь! – говорит блондинка.

Но кепку эти слова не смутили.

– Поедем со мной, ой погуляем! – сладко говорит кепка. – На дачу ко мне! Я тебе машину подарю, честное слово. «Ока» стоит во дворе, тебя ждет!

(– Ока его битая, – зашептала бабушка Кузе.)

– Ока твоя! Убитая два раза, ржавая! – тут же повторила блондинка ядовито.

– Я заплачу за капремонт сколько скажешь, любимая!

– Валера! – зовет блондинка истошным голосом и бьет ногой в запертую дверь. Кепка таращится. Дверь не без труда открывается. На пороге возникает Валера (зять) уже в спортивных штанах и с молотком в могучем кулаке. За ним маячит хмурая Танька с Кузей на руках.

– Ты че выступаешь тут? – говорит Валера кепке. – Дядя Ахмед, ты че вообще? Офигел совсем?

Кепка спустился немного по лестнице, посылая блондинке сладкие взгляды:

– Слушай, Валера, что ты, честное слово… Она же такая… Мы договорились уже… Я отблагодарю…

– Иди, иди, – суровыми словами провожает его Валера.

Дальше кухня. Блондинка заканчивает свой рассказ:

– А потом они делают рекламный фильм про возвращение омолодившихся…

Таня говорит мужу:

– Надо же, а я, тупая, их послала, телевидение, программа «Удача»… Они мне первой звонили… Я им сказала: вы меня не обманете, спасибо, не надо.

– Программа «Чудо», – поправляет ее куколка.

– Ну и дура, – говорит муж.

Он не смотрит ни на кого.

– Тань, – говорит блондинка. – Ну что делать, дочка? Куда мне, мне податься некуда. Вообще, это моя квартира, это мне от предприятия дали. Вон у тебя Валерина жилплощадь есть, туда и идите жить. А то ее сдаете, а мне ничего не платите. Я как бобик вкалываю на вас… Бесплатная домработница… С Кузей сижу, варю, глажу, стираю, убираю… По магазинам… Ни ночи ни дня…

– Вы же, мама, сами без работы остались и предложили… – оправдывается дочь. – Чтобы не на шее сидеть. Вы же сами…

На «вы» называет куколку. А та возражает:

– Но нельзя же не помогать-то матери… Вся я поседела, зубы потеряла, вставить некогда… Вены на ногах… Оборвалася вся… Стыдно выйти на люди… Ни пальто, ни сапог… Сарафанчик себе сама шила ночью… А ты все пируешь на работе. То дни рождения, то праздники!

– Да! – веско говорит зять.

– Даже он подтверждает, – качает головкой блондинка.

Она уже сгорбилась и пригорюнилась, как Аленушка на знаменитой конфетной коробке:

– Даже он меня пожалел, твою мать…

– Тебя? – завопила Татьяна. – Посмотри на себя в зеркало! Кто ты есть…

И с ее губ сорвалось так долго витавшее в воздухе слово.

Но блондинка продолжала сидеть опустивши голову. Светлые кудри ее растрепались. Первая слезка, похожая на бриллиант, показалась на нежно-розовой щеке. Декольте оставалось белоснежным.

Валера вдруг крепко положил ей на плечо свою пухлую руку.

– Не плачьте, мама, – сказал он. – Тяжелая ситуация, я понимаю. Живите у нас.

– Ты кто такой? – вызверилась красотка и сбросила с себя лапу зятя. – Вообще! Сидит тут! Дармоед в чужой квартире! Моя Танька на него пашет, а там он у входа сидит проверяет! Ваш пропуск! Ваш пропуск! Щеки отрастил, уже вообще на хомяка похож стал! Лень картошки с базара приволочь, одна я должна! Да катись отсюда! Я Татьяну устрою на омоложение, да мы в твою сторону не поглядим! Мне с ходу посулили вон машину «Ока»! С первой минуты. Я и не торговалась еще!

Татьяна посмотрела на красотку заинтересованно:

– Именно что. Вы, мама, в чем-то так правы, так правы! У него есть женщина, я знаю. Он загулял.

Валера завертел головой, покраснел, надулся:

– А сама на работе с кем пьешь? Позавчера?

– День рождения у шефа было, тебе сказано!

– Ну и у нас день рождения! Бухгалтера! Она выставила бутылку и торт! Что я, морду должен воротить? Меня жена дома ждёть?

Тут Куколка обернулась лицом к камере и живо заговорила:

– Татьяна, да мы с тобой такого наворотим! Ты молодая, красивая, двадцать семь всего лет! Ничего, что ты жрешь как свинья все подряд, все это от недовольства собой и своей жизнью! Полюби себя, ты единственная в мире такая! Да тренинг, лифтинг, диета сделают чудо! Быстрое и эффективное похудение, потеря веса до десяти кэгэ за десять дней! Похудеть навсегда! Стабилизация веса! Восстановление баланса в организме! Бросить курить, Татьяна! Бросить пить все подряд на этих ваших праздниках, которые бывают у вас на работе с частотой через раз! И ты после приходишь и все равно жрешь дома! И потом глазенки разлепить не можешь! И себя в зеркале не распознаешь! У тебя же чудесная белая кожа, у тебя хорошие серые глазки, только они спрятались! У тебя, если ухаживать, замечательные волосы! И маленькая нога при таком весе! И красивые белые руки! А какая грудь? Восьмой номер! Это же богатство!

И тут она посмотрела в самый объектив (лицо получилось как в самоваре, нос выехал) и сказала четко:

– А все про все цена две бусины жемчуга, и начинаем новую жизнь.

Далее куколка вернулась в прежнее положение, и камера сфокусировалась на Татьяне.

Она слушала, опустив глаза. Видно было, что в ней борются какие-то смешанные чувства.

– Компьютерная диагностика! – радостным рекламным голосом вещала Куколка. – Диета по анализу крови методом французских врачей! Вы будете есть сколько хотите, но за исключением вредных для вас продуктов-аллергенов! Да! А не то что пришла с работы моя Татьяна, бухнулась в кресло всем своим центнером, взяла в зубы пиццу с колбасой, открыла банку джина с тоником, да и врубила видак с новым фильмом ужасов! Нет! Широкий спектр препаратов, специальные личностные схемы, индивидуальный подход и методики, массаж, арома и иглотерапия! Ежедневные консультации с врачом – и все это дорого, комфортно, эффективно! До пяти кг жира за один сеанс! Пересадка собственных волос с лобка на брови! Устранение второго подбородка глубокой скважиной! Эффект с первой процедуры! Великолепные ногти от призеров чемпионата мира в Межапарке! Ювелирный аппаратный педикюр, авторские работы! Тренинг по взаимному пирсингу! Центр среднекитайской молодости! Отель «Высокая Ель», шесть звезд! Совместно с телепрограммой «Чудо»!