355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Людмила Шторк-Шива » Наим. Найди путь к своей звезде » Текст книги (страница 1)
Наим. Найди путь к своей звезде
  • Текст добавлен: 1 сентября 2020, 18:30

Текст книги "Наим. Найди путь к своей звезде"


Автор книги: Людмила Шторк-Шива



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Фото для обложки получено с бесплатного сайта

https://pxhere.com/ru/photo/651397

Пролог

Вдали от межгалактических трасс, на краю Вселенной, Ловар получил от великого Творца своих жителей. Топико было только два, мужчина и женщина, но живая разумная планета была рада общению. Прошли годы, и жителей на планете стало намного больше. Срок жизни жителей Ловара был не больше ста лет, но они не считали свою жизнь короткой. Ловар поил своих обитателей чистой водой, защищал от воздействия опасных излучений космоса. Два солнца, согревающие планету, продлевали световой день на тридцать шесть часов, оставляя ночи лишь девять. Топико питались растениями Ловара, радовались жизни, растили детей, накапливали опыт. Планета лечила их листьями различных деревьев и трав от любой болезни. А когда приходило время умирать, топико подходили к огромным деревьям конво, снимали одежду и ложились у основания, прижавшись к коре дерева. Спустя несколько минут, житель планеты умирал, его душа уходила в сердце Ловара через кору живого дерева конво, а спустя полчаса и его тело словно растворялось, проникая сквозь кору в дерево.

Как только душа, память и опыт умершего поступала к сердцу планеты, Ловар растворял все это в воде, и теперь все жители могли получить новую мудрость, богатство впечатлений, радость первого поцелуя и мгновения созерцания заката солнц – все самое прекрасное, что осталось в памяти ушедшего, с каждым глотком живительной влаги. Грустные моменты, тяжелый опыт или ошибки планета оставляла в грунте, даря свои обитателям только выводы из трудных ситуаций – мудрость, рожденную ошибками или болью. Таким образом планета вместе с доверенными ей жителями стремился к совершенству – к тому, чего ожидал от него Творец.

Деревья конво составляли основу жизни и связи планеты с ее обитателями. Они были равномерно распределены по планете, и вместо кроны, растили и поддерживали над Ловаром защитную пленку из воды и живых, почти полностью прозрачных тканей.

Топико жили в башнях, которые им строил сам Ловар. Башни вырастали как деревья. Вода доставлялась через трубки дерева и для того, чтобы напиться, жителю было достаточно надломить веточку. Из стебля текла вода. Но как только надломленную веточку ставили на место, вода останавливалась.

Остатки жизнедеятельности организма Ловар сам отводил в почву по заранее подготовленным им отверстиям. И для туалета топико не нужно было спускаться вниз. Их живая и умная планета предусмотрела все их нужды. И только для питания жители должны были трудиться и это было в радость для жителей планеты.

Также топико должны были заботиться о животных и птицах планеты. Таким образом планета давала своим жителям понимание, что они нужны ему и друг другу.

Жителям Ловара трудно было скорбеть об умершем, ведь после его ухода, они получали его опыт, всю уникальную гамму чувств и его способности. Но и те, кому приходило время уйти, также понимали, что их жизнь только меняет форму, умножаясь из одной маленькой точки на планете, в то количество жителей, которое обитает на ней в момент его ухода, и это успокаивало.

Три раза в году Ловар устраивал всепланетный праздник. Планета нуждалась в этом не меньше ее обитателей. Размеренный быт, каким бы счастливым он ни был, мог наскучить живому существу. Топико нуждались в мощном выплеске адреналина, а планета нуждалась в очищении своего мозгового центра от скопившегося газа.

Пещера, где находился мозг Ловара, время от времени наполнялась отработкой процесса его жизнедеятельности, и он испытывал потребность прочистки атмосферы в ней. В такие моменты планета настраивала крону – пленку деревьев конво так, что лучи двух солнц собирались в одну точку, словно проходя через увеличительное стекло. В этот момент жители планеты видели с утра вместо двух привычных солнц – одно и уже заранее начинали радоваться, предвкушая праздник.

Луч двух солнц направлялся вглубь пещеры разума Ловара, освещая ее и согревая воздух. Накопившийся газ резко поднимался вверх, устремляясь из пещеры и разливаясь со скоростью цунами по планете. А пещера наполнялась чистым, прохладным воздухом.

Газ из пещеры обладал мощным веселящим свойством и когда волна «накрывала» очередной город или деревню, в них начинались песни и пляски до изнеможения. Топико не понимали почему, но их переполнял восторг. В момент, когда воздух пещеры разума полностью менялся, воздух всей планеты был наполнен газом из нее. В этот момент Ловар несколько раз вздрагивал и раскаты звука, похожего на гром, сотрясали планету. Все жители были уверены, что их любимая планета смеется вместе с ними. Это был апогей праздника!

Не израсходованные части отрицательных эмоций Ловар собирал в сгустки и на одном виде растения созревали горькие плоды, которыми питались драконы. Каждый вечер, когда заходили оба солнца, драконы взмывали в небо и ощетинивались каждой чешуйкой своего тела. Из-под чешуи вырывался поток яркого света. Топико любили смотреть на любимых драконов по вечерам. Нередко матери звали детей с прогулки:

– Дети! Поздно уже! Кушать пора, а то не успеете увидеть дракона!

И дети спешили домой, чтобы с высоты нескольких этажей своих жилишь яснее видеть светящегося дракона.

Все жители старались поселиться поближе к пещере разума, не желая уходить далеко от источника своей радости на Празднике Жизни. Но все же через много лет некоторым пришлось осваивать участки далекие от пещеры и последними участвовать в празднике. За их терпение Ловар наградил их особыми способностями – дальние жители получили право больше знать о Вселенной, расположенной за пределами планеты и это знание не уходило в общий «банк» знаний Ловара. Дальние племена должны были передавать этот опыт посредством школ. Они обучали своих детей, передавая им знания о Вселенной.

Пока еще Ловар не хотел, чтобы его любимые жители входили в космическое сообщество. Многие планеты Вселенной жили по своим законам и правилам. В космическом пространстве летали огромные межгалактические крейсеры и не всегда все проходило гладко в общении живых существ Вселенной. Поэтому Ловар не торопился отпускать своих детей во взрослую жизнь, желая радовать их жизнью без боли, страданий и борьбы. Ловар понимал, что, когда-нибудь придет время обучать своих детей полетам в космос, но не торопил события, оттягивая время необходимости своих любимых топико выходить за пределы его заботы. Ведь там, в большой Вселенной есть не только мудрые и хорошие существа, но также там обитают разбойники с планеты Кобо, необузданные и кровожадные, которые весь мир воспринимают только с позиции – чем поживиться?

Находясь на самом краю Вселенной, вдали от всех путей перелетов, Ловар предполагал, что вряд ли разбойники узнают о нем, но даже если узнают – отсутствие космических технологий, простой быт его жителей и отсутствие драгоценных металлов, которые так любят разбойники, скорее всего, будет самой эффективной защитой от их жадности.

Но Ловар не рассчитал одного – его самого, как мощный источник энергии. Он не научил своих жителей защищаться, и они оказались не подготовленными в момент появления разбойников с планеты Кобо, случайно заблудившихся в космосе, после того как они скрылись от галактического патруля. Огромный корабль разбойников приземлился на планету, прорвав ее защитную оболочку. Поток воды хлынул на удивленных жителей, никогда не знавших дождя, ведь планета орошалась ночной росой, а также через корни деревьев и ветвей конво, доставлявших влагу как вены и капилляры разносят ее в организме живого существа.

Для жителей Ловара поток воды сверху был не менее странным, чем огромная железная машина, уничтожившая огнем своих двигателей траву на огромном поле перед одним из городов. Топико не знали также, что вместе с водой, на них попала отрава с планеты Кобо. Яд, вызывающий ненависть и жажду крови, который находился на корабле пришельцев, смытый водой из прорванной защитной пленки, попал на многих жителей в ближайшем городе, попав также в почву и растения. Ловар изо всех сил очищал растения и почву от яда, собирая и консервируя его в камнях, подальше от корней растений, но он не успевал. Один из «санитаров планеты» – дракон, также был заражен ядом из космоса и сошел с ума, начав поедать людей. Дракон также стал «запасать себе еду» – унося пленников в свою пещеру и запирая их там.

Беда не приходит одна. Обитатели Ловара в начале приняли гостей радушно, пытались угостить различными плодами, они не знали, что такое страх. Но спустя лишь несколько часов после приземления незнакомцев, жители планеты узнали сразу многое о преждевременной смерти, боли и страхе. Пираты попытались отыскать источник энергии, который зафиксировали их приборы, но каждое дерево конво на планете излучало ее. Конво были не только взрослыми, чьи кроны уходили к самой защитной пленке, но и молодые, стволы которых лишь тянулись к ней.

Пираты вырвали молодые побеги конво, и унесли на свой корабль, но дерево умерло, и его ствол превратился в набор сиреневых кристаллов.

– Проклятье! – ревел командир корабля разбойников – мы должны найти возможность получить эту энергию! Если мы ее получим – нашему кораблю не нужна будет подзарядка, и мы будем свободны передвигаться в любой конец космоса, минуя станции зарядки! Схватите этих недалеких дебилов, и пытайте пока они не скажут вам, где основной источник?!

И пираты пытали людей до смерти, но ничего нового не узнали. Жители не говорили ничего не потому, что были героями – они просто не понимали, что с них требуют? Ведь деревья конво давали им воду, плоды… а о какой энергии твердят пришельцы им было неведомо. Даже те, кто обладал некоторым знанием о космосе и его обитателях, не могли понять, что искали незваные гости? Возможно, если бы пираты спросили, где источник радости на Ловаре, они смогли бы назвать место, и наша повесть закончилась бы, так и не начавшись, но злобные пришельцы не искали радость.

Поняв, что ничего не добьются, пираты в ярости решили уничтожить планету, с которой могли взять лишь пищу на короткое время, ведь плоды Ловара портились через несколько часов после того, как были сорваны.

Набрав в корабль женщин – пленниц, пираты поднялись над планетой и с ее орбиты, взорвали все стволы деревьев конво, поддерживающих крону и все жители Ловара погибли. Пираты покинули дальний уголок Вселенной, оставив после себя безжизненный Ловар.

Но разум планеты остался. Ловар страдал, тоскуя по своим потерянным обитателям. Он медленно начал восстанавливаться, хотя физические законы планеты изменились навсегда. Теперь воды над планетой не было, она восстановила «кровеносную систему» внутри почвы. Реки и ручьи давали жизнь растениям и те постепенно ожили. Часть животных вымерли безвозвратно, но кое-какие виды он смог восстановить. Ловар смог освободить пленников дракона, запертых в пещере под землей, но все они были отравлены ядом планеты Кобо. Эти топико стали дикими и кровожадными и потеряли способность слышать свою планету.

Пещера разума уже не могла очищаться и Ловар сам теперь едва выживал. Воздух пещеры немного менялся от ветра, но для здоровья планеты этого было недостаточно. Газ пещеры, застоявшись, теперь вызывал у вошедших в нее людей галлюцинации вместо радости.

Спустя двадцать лет после уничтожения всего живого на планете, пираты планеты Кобо появились на почти безжизненной в тот момент планете, но только для того, чтобы высадить захваченных в плен женщин и их детей, и улететь обратно. Дети пиратов, взявших себе женщин с Ловара оказались удивительно уродливыми существами. Пираты были уверены, что оставленные не выживут на планете и недели. Но планета приложила немало усилий, чтобы сохранить всем жизнь, несмотря на то, что сам почти умирал.

Топико выжили, но надежды Ловара не оправдались – жители потеряли способность слышать свою планету и говорить с ней. Живая душа планеты страдала все сильнее и каждым годом. Он был не один, с каждым годом на поверхности планеты рождалось все больше жителей, но от этого живая планета только сильнее ощущала свое одиночество. Никто не хотел не только понимать его, но даже пытаться услышать. Жители жестко использовали все, что получали от планеты, взамен не отдавая ничего. Мало того, малейшее проявление заботы планеты они беззастенчиво использовали для взращивания и без того большого эгоизма, угнетая всех, кто был хотя бы немного слабее, обагряя планету кровью при любой возможности. Ловар стонал от боли и отчаяния, иногда жалея, что сохранил жизнь своим жителям.

Однажды с планеты Тора прибыл корабль, высадивший злостных нарушителей закона своей планеты, и к Неприступному Свету полетел стон Ловара:

– Великий Дух, Творец Вселенной! Я был не прав, пытаясь дольше задержать своих людей в состоянии детства, но ведь я делал это не со зла! Неужели теперь я стану местом, сброса всего падшего во Вселенной? Молю не превращать меня в замену Кобо! Я мечтал исцелить своих людей от заразы кровожадности и злости, но иногда все мои попытки кажутся мне бесполезными, а Ты позволил торанам увидеть меня и сбросить своих преступников на меня, как на помойку. Пощади!

Спустя немного времени на планету прилетела семья Помощников – муж и жена с ответом на мольбу Ловара.

«Изгои Торы не наказание твое, а надежда, не отвергай их. У Меня есть план для них, доверься Мне»

Помощники передали весть, но они не знали сами ничего больше, чем та весть, которую принесли. Они были посланы для того, чтобы стать связующим звеном между планетой и ее жителями. Их звали Наим и Коана. У них не было готовых ответов на сложные вопросы. Помощники должны были войти в контакт с топико, населяющими планету и изучить Ловар. После чего они должны были найти возможность примирить жителей планеты с их миром и научить обитателей слышать свою планету.

Но шли годы, а все усилия Знающих тоже не приносили результатов. Оставалось надеяться только на их долгий век. Помощникам на планете было дано две – три тысячи лет. У Наима и Коаны было время в запасе, и они не теряли надежды, ища возможности исцелить прекрасную в прошлом планету, наведя мосты взаимопонимания Ловара с его обитателями.

Глава 1

Она родилась девочкой! Это была трагедия для отца! Три года после женитьбы Магир, глава большого и сильного рода ждал наследника. Женившись вопреки воле родителей, на маленькой хрупкой девушке из «пришлых, появившихся из «ниоткуда». Он хотел получить признание родства, произведя на свет наследника. Жена на протяжении долгожданной беременности несколько раз старалась мягко настроить его:

– А если девочка?

– Этого не может быть, мне нужен наследник. Если родишь девчонку, значит, буду ждать сына – этого не признаю.

Тина – тихая кроткая женщина, замолкала, пытаясь сосредоточиться на рукоделии, которое почти не выпускала из рук, и на руки тихо капали слезы. Она предчувствовала, можно сказать даже знала, что под сердцем носит девочку, но надеялась, что ошибается. Женщина молила Творца, чтобы в утробе был сын, первенец, продолжатель рода и ждала!

Все остальное время Тина не могла жаловаться на судьбу, которая подарила ей любящего мужа, богатый дом уважение слуг и домочадцев.

Племя, в которое Тина вышла замуж, отличалось крупной костью и сильным торсом, как у мужчин, так и у женщин. Женщины этого рода были сильными, высокими и грубыми. Это было племя воинов. Большинство топико в нем имели короткую шею, сильные руки с широкой ладонью и крепкими пальцами. Волосы у большинства были соломенного цвета, жесткие, прямые.

Тина резко отличалась от них. Она была среднего роста, женственная и хрупкая. Ее голову держала тонкая и длинная шея, отчего муж нередко называл ее «лони» – имя ввиду, схожесть с птицами, вьющими гнезда на цветных скалах. Эти птицы обладали грациозной длинной шеей и создавали семьи на всю жизнь. Нередко он любовался играми этих удивительных птиц, когда они ухаживали друг за другом в брачный период или, когда выпускали детенышей из гнезда. Тина действительно напоминала лони не только грацией, но и цветом волос темно-каштанового цвета. Обычно Тина убирала волосы под плотную шапочку, но, когда вечером она снимала головной убор, ее волосы падали на спину мягкой волной и Магир всегда с восторгом любовался этой картиной. Он просил жену не снимать шапочку, пока он не придет в спальню, и это превратилось в какое-то семейное действо. Тина снимала головной убор, а Магир протягивал руку, ловя волну тяжелых, но мягких и шелковистых волос. Волосы соскальзывали по его широкой и грубой ладони, рассыпаясь до самых бедер Тины, после чего Магир нежно обнимал жену, поднимая шелковую волну к ее плечам и любуясь сияющим лицом своей красавицы.

Магир был сильным воином, но его странная романтичность была «притчей в языцех» в его племени. Отец Магира нередко сердился на его склонность замечать красоту в природе. «Не пристало это воину» – говаривал он. Именно эта склонность стала причиной брака с дочерью «пришлых», и многие из родства до сих пор считали этот поступок Магира ошибкой. Он полюбил девушку из племени, которое все считали странным и чужим, и отказался брать себе еще жен – для князя и вовсе неприлично! Сильный и мудрый воин по обычаям племен Ловара должен оставить после себя как можно больше потомства, а Магир согласился иметь одну жену как принято было в племени торан, потому что иначе девушку отказывались отдавать ему в жены.

Даже после родов Тина оставалась хрупкой и стройной. Она не могла работать так, как работали женщины Ловара, но муж и не требовал этого. Князь мог себе позволить не только дружину, но и нужное количество служанок. Одно не устраивало служанок – по обычаю они могли бы иметь не оплату за труд, а ложе князя и право рожать ему детей. Но с решением Магира приходилось считаться. Отношения Тины и Магира вызывали зависть у многих. Немало было женщин, кто недолюбливал Тину, особенно те, кто мечтал стать женой князя.

– Князь мог иметь и десять жен, а эта пришлая решила, что может заменить ему всех нас! – шипели соперницы, провожая пару под венец.

Но прошло время, и многие полюбили Тину за улыбку и кроткую мудрость, особенно мужчины. Они завидовали отношениям супругов.

Работать Тине много не приходилось, муж баловал, особенно после того, как узнал о беременности. Ребенок был желанным как для отца, так и для матери. В роду Тины старики учили молодежь, и девушек и парней особенно трепетно относиться к появлению ребенка на свет.

Мужчины и женщины племени были уверены, что ребенок должен быть зачат в любви и женщина должна носить его под сердцем с любовью и нежностью, тогда ребенок будет красивым. А если родители в раннем детстве любят своего ребенка, приветствуют его появление в доме, радуются его первым пробам «помогать», тогда он будет удачливым в жизни – так верили торане.

И Тина нередко украдкой гладила живот, в котором формировалась такая удивительная и непонятная, но нежно любимая жизнь. Женщина не знала, в какой момент беременности, какие части тела формируются, но мысленно гладила по голове. Затем она легким движением кончиков пальцев проводила по маленькому носику и нежным щечкам ребенка, не смея даже предполагать, будет это мальчик или девочка, дабы не вмешиваться земным разумом в вышнюю волю Проведения, страшась резких и своевольных заявлений мужа.

В родстве мужа посмеялись, когда узнали об этом поверье, но вынуждены были признать, что топико торан действительно сильно отличаются от всех племен обаянием и какой-то особенной, неброской, но удивительной красотой. Некрасивых людей в племени «пришлых» не было, и нередко женщины торан общаясь с другими племенами, взглянув на некрасивого ребенка, вздыхали: «Без охоты зачатый, без любви рожденный…». Тина не желала подобного своему ребенку, потому и тщательно исполняла наставления старших в своем роду, несмотря на насмешки новых родственников.

«Если правы наши – думала она – я дам своему ребенку все, что смогу. Если же они окажутся неправыми, мой ребенок ничего не потеряет. Тем более что исполнение этих наставлений и мне самой приносит счастье».

И вот этот день настал. Молодая женщина мужественно молчала, тихо стонала, но не могла кричать. В ее роду слыло также поверье, если женщина кричит, когда производит на свет дитя, слетаются злые демоны, и рожденный ребенок будет иметь несчастную судьбу. В семье ее мужа и в это не верили, но с почтением смотрели на маленькую, хрупкую, но такую мужественную женщину. Наконец повивальная бабка держала на руках крепкого, здорового ребенка.

– Госпожа, у вас девочка – как-то неуверенно произнесла она.

– Девочка?!!! – обессиленная Тина упала головой на подушку из пуха дерева лаир. Тонкие нити, свисающие с веток этого дерева, использовались для подушек богатых людей, из них также сделаны были занавески в комнате и балдахин над супружеским ложем. Такую роскошь могли позволить себе лишь богатые князья, но это сейчас меньше всего волновало Тину. Не будь муж так категорически настроен против девочки, Тина, возможно, обрадовалась бы ребенку, но теперь после всей перенесенной боли, она была близка к отчаянию.

Начались трудные дни. Отец исполнил свое обещание, он даже не вошел в комнату роженицы, переселившись в другое помещение крепости. И, хотя бодрствовал вместе с ней всю ночь, меряя шагами большую комнату, и прислушиваясь к каждому стону и шороху за плотно запертой дверью, когда услышал сообщение, что родился не его долгожданный Ноаг, а девочка, для которой не было приготовлено ни имени, ни места в отцовском сердце, то молча собрал дружину, и уехал на охоту на несколько дней. Магир не оставил даже необходимых указаний для охраны крепости.

Через несколько дней князь с дружиной вернулись с охоты с богатой добычей. Дружина везла на волокушах разделанные туши крупных крама. Теперь жители крепости и их верные ойо буду сыты много дней. Все топико вышли на главную площадь крепости, встречать охотников. Сильные тела ойо, напоминающие грациозных черных пантер, легко несли на своих спинах крупных воинов, жадно и нетерпеливо вдыхая запах свежего мяса. Сразу после охоты ойо съели свои законные внутренности, лапы и головы добычи, но теперь скакуны уже проголодались опять и ждали, когда хозяева их накормят. Как всегда, верные ойо получили свою пищу здесь же, на главной площади.

Каждый воин обычно выбирал одного ойо на всю жизнь. Выбор скакуна был прост, но жесток. Молодой воин шел в стадо молодняка, отдыхающего в лесу, и проходил насквозь. В любой момент ойо мог броситься на смельчака и задрать его. Ойо не ели мяса топико, но задрать наглеца, посмевшего нарушить покой стада, они могли.

Проходя мимо каждой особи, воин топико разговаривал с ойо. Только он знал, какие слова придумает, чтобы уговорить ойо служить себе. Если ни один ойо не откликнется на его приглашение, молодой воин покроет себя позором. Если ойо растерзают воина – значит, он был слаб. Обычно молодой воин и ойо всегда находили друг друга по одним им ведомым признакам. Ойо, выбравший воина, вставал и подходил к нему, вызывая на схватку. Если ойо предупредительно зарычал и вышел медленно, дав воину возможность подготовиться, значит, выбор состоялся. Ойо и воин мерялись силами в короткой схватке, но при этом скакун уже не убивал противника, но лишь испытывал его силу, приспосабливаясь.

Когда ойо погибал в битве – воин мог выбрать скакуна еще раз, но этот выбор был намного опаснее для него – ойо недоверчиво относились к тому, кто не уберег друга и соратника. Поэтому, если зрелый воин шел в лес за скакуном, он мог уже не вернуться. Встречались ойо, чьи всадники погибали или получали серьезные травмы на охоте или на войне. Если ойо не хотел возвращаться в лес, к своей стае, он оставался служить людям как запасной ойо для помощи в передвижении. Таких ойо в войске было не много, и обычно забота о свободных ойо возлагалась на богатых и знатных мужчин. Если у воина было два или больше ойо, это была большая честь, значит ойо доверил ему свою жизнь.

Сейчас сильные скакуны унесли свою добычу в стойла, чтобы там в тишине насладиться свежим мясом, а топико принялись за работу. Нужно было разделать добычу, часть готовилась сразу для голодных охотников и их семей, остальное женщины, старики и дети резали на части, сушили, вялили, солили. На ближайшую неделю хозяйки укладывали мясо в специальные ящики, вперемежку с холодными кристаллами и оно могло храниться неделю.

Кристаллы бони добывались в глубоких пещерах под землей. Они охлаждали все, что к ним прикасалось в течение месяца, после того, как попадали на поверхность планеты. Но действие кристаллов постепенно угасало и приходилось вновь спускаться в пещеры, относить использованные, меняя их на свежие. Использованные кристаллы «заряжались» от ядра планеты в течении двух месяцев, затем их можно было использовать снова.

В этот раз крама оказались на радость всем – мощные, но не слишком жирные, их размер превышал топико в двадцать раз.

Обычно эти животные не отличались подвижностью, да и умом не блистали. Они лениво паслись на полянах в лесу небольшими стадами. И убить их для хорошей дружины не составляло большого труда. Самым важным условием было убить одного, не испугав его соседа. В этом и состоял профессионализм охотников, если они находили стадо крама – убить добычу, не делая резких движений. Крама беззаботно продолжали пастись поодаль от их же собрата, который медленно и мягко падал в высокую траву, сраженный стрелой, если только охотники двигались плавно, не спеша. В этот раз охотники отличились, убив несколько животных. После разделки, туши погрузили на волокуши и доставили в крепость.

Все домочадцы радостно вышли встречать охотников, одна Тина не знала, радоваться ей или плакать. Она тихо раскачивала гамак из мягкой ткани дерева лаир, заботливо приготовленный для наследника, в котором теперь лежало ее маленькое сокровище, любимое только ею. Сердце женщины трепетало, она знала своевольный характер мужа, трудно будет теперь им с дочерью. Тина боялась даже для себя ее как-то назвать, не назвать бы случайно ее по имени при муже, рассердится или того хуже отправит ее с ребенком домой, как жену, не оправдавшую его доверие, позор несмываемый. Конечно, в его роду не принято отправлять жену назад, но ведь у них не принято было брать жен из чужих. Магир нарушил этот обычай, да и всех убедил в своей правоте. Что дальше будет?!

По приказу Магира ее с малышкой поместили в дальнюю комнату крепости, пищу ей приносили, и ей не велено было покидать стен жилища. Поэтому Тина не видела мужа, когда он уходил на охоту, ни после его возвращения.

Помывшись после похода и распределения мяса по семьям, он все же пришел. Вошел Магир быстро, настолько неожиданно, что Тина вздрогнула. В этот момент она кормила грудью младенца, ласково приговаривая слова любви. Тина решила для себя, что если ее маленькая дочка не нужна отцу, то она – мать отдаст ей всю любовь, которую способно дать ее сердце.

Широко отворив дверь, Магир вошел, и остановился пораженный. Какая красивая у него жена! Женщина, кормящая грудью младенца, казалась ему верхом совершенства. Тонкие черты ее лица, яркие губы ровная линия носа и большие глаза, чуть приподнятые по краям, как и у всех людей в ее племени, приковали взгляд мужчины. Он не мог оторваться, нежно разглядывая обнаженную белую грудь, к которой припала малышка, чистую линию чуть прикрытых плеч и тонких рук с длинными, тонкими пальцами. Если бы в его племени было принято рисовать, наверное, сейчас он захотел бы создать прекрасную картину!

Магир на мгновение растерялся. Все эти дни он пытался оправдать свой поступок, старался распалять свой гнев, но любовь к жене победила. На охоте он был словно во сне, и его дружинники старались делать все, чтобы его рассеянность не повлияла на исход их похода и у них неплохо получилось. Но их воевода почти не помнил, что происходило вокруг.

Все время похода в ушах Магира стояли тихие стоны полные страдания, которые он слышал сквозь дверь. Ведь она не виновата, его милая Тина выносила здорового ребенка, и не ее вина, что боги распорядились дать ему дочь, а не сына. Мягко ступая, он подошел к жене, наклонился над ребенком, и тихо произнес:

– Крепкий малыш!

Тина поняла – это примирение, страхи и тревоги позади, отец все же принял дочь.

Однако Магир не мог примириться до конца, он решил воспитывать дочь как сына вопреки всем приличиям. Старики открыто выражали свое недовольство, молодежь пожимала плечами, но Магир назвал дочь мужским именем – Ниам. Когда малышка стала подрастать, отец очень привязался к ней на радость Тине. Но женщину тревожило, что муж обучает девочку стрельбе из лука, метанию камней, одевает ее в мужскую одежду. Ниама унаследовала сложение и фигуру матери, и отцу приходилось рассчитывать на слабость, но удивительную гибкость и ловкость дочери. Иногда он с завистью смотрел на крепких детей одноплеменников, девочки которых нередко носили тяжести больше, чем мальчики, но в моменты, когда требовалась ловкость, Ниаме не было равных, и тогда он горделиво поглядывал вокруг, словно говоря: «Видели?! Никто так не сумеет!»

Когда отец был в отъезде, мать пыталась научить дочь рукоделию, приготовлению пищи, различным женским премудростям, однако одевать Ниаму в женское платье, было категорически запрещено. Так прошло восемь лет. Надежды на получение наследника таяли с каждым годом, Магир уже старался не говорить на эту тему, он видел, как страдала жена, что не может дать ему сына. Князь видел, что жена любит его, их обоюдная любовь была причиной брака. Это было не часто в роду Магира, у топико было принято красть девиц у врагов или брать в своем племени, но девушку при этом никто не спрашивал. Женщины существовали для продолжения рода и для работы в доме.

Однако в родстве Тины девушек никогда не выдавали замуж против воли, хотя и воспитывали уважать мнение родителей, особенно в важных вопросах жизни. Девушки из рода Тины предпочитали выходить замуж за мужчин своего племени, браков с местными боялись, слишком большая разница в воспитании и обычаях. И все же Тина полюбила Магира за ясный ум и ласковое обращение. Он казался не похожим на большую часть людей его племени. Магир с уважением относился к родственникам, и очень любил Тину. Он пообещал, что не будет брать других жен, потому что у торан браки были моногамны, и отец Тины согласился на брак. Мать тревожилась за дочь, говоря, что чувствует недоброе. Она боялась обычаев топико, считая их дикими.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю