Текст книги "Лондон"

Автор книги: Людмила Воронихина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Собор св. Павла. Вид с юго–востока

Собор св. Павла. Западный фасад

Купол составляет главную достопримечательность собора св. Павла. Лучше всего его можно рассмотреть с юго–восточной стороны. В последние годы отсюда открылся вид на собор, после того как были убраны здания, разрушенные во время войны. В художественном отношении купол – наиболее убедительная и удачная часть всего сооружения. Учтя достижения своих предшественников в этой области, и прежде всего великих итальянцев Браманте и Микеланджело, Рен создал собственный оригинальный вариант. Ему удалось воплотить заветную мечту – подарить Лондону купол, который не уступал бы куполу собора св. Петра в Риме и другим прославленным образцам Италии и Франции.

Возведённый Реном купол поднят на очень высокий барабан, охваченный двумя ярусами колонн. Он отличается величественным спокойствием форм. Его стремление ввысь умеряет не только отсутствие сильно выступающих рёбер, но и две великолепные галереи, опоясывающие его: «каменная» у основания второго яруса колонн барабана и «золотая», наверху, у основания фонаря.

В техническом отношении творение Рена представляет триумф инженерной мысли Англии начала XVIII века. В его решении сказался талант Рена – учёного и выдающегося математика.

Купол собора св. Павла – тройной. Человеку, осматривающему собор снаружи, видна только его внешняя свинцовая оболочка. Она лежит на деревянной конструкции. В свою очередь, эту конструкцию, так же как и многотонную башенку светового фонаря, венчающую купол, несёт кирпичный конус – самая главная часть всего сооружения. Конус полностью скрыт также и от глаз зрителей, находящихся внутри собора, так как под ним расположен ещё один, внутренний купол, мягкой полусферой перекрывающий подкупольное пространство и имеющий в центре отверстие, через которое взгляд уходит в кажущуюся беспредельной высоту – к световому фонарю на вершине. Замечательный инженерный расчёт Рена выдержал не только проверку временем. Он подвергся суровому испытанию во время войны, когда бомбы падали в непосредственной близости от собора и даже повредили сам собор в его восточной части. Но, несмотря на все колебания почвы и сотрясения, купол, вознесённый Реном на стометровую высоту, великолепно сохранился.

Собор св. Павла. Интерьер

У основания внутреннего купола находится ещё одна галерея, так называемая «галерея шёпота», знаменитая своим акустическим эффектом. Слово, сказанное совсем тихо на одной её стороне, явственно слышно у противоположной стены, хотя диаметр купола достигает в этом месте 32 метров. Именно с этой галереи лучше всего видны росписи купола, исполненные в 1716–1719 годах художником Торнхиллом. Монументальная живопись не получила в английском искусстве достаточного развития, и скромные монохромные росписи Торнхилла на сюжеты деяний апостола Павла относятся к числу наиболее известных.

Осматривая собор снаружи, удивляешься его длине – 175,5 метра! Замечаешь также, что знаменитый купол венчает здание, имеющее в плане форму удлинённого, «латинского» креста. Особенно же отчётливо это видно, когда стоишь под куполом в центре собора. В основе всего сооружения лежит конструкция, типичная для английских средневековых церквей: три длинных нефа, пересечённых почти посередине здания поперечным тройным трансептом.

На таком традиционном плане настаивало консервативное английское духовенство. Сам Рен хотел видеть своё здание несколько иным, более близким формам итальянского Возрождения. И хотя ему приходилось считаться с официальными требованиями, тем не менее всюду, там, где это было хоть в малейшей степени возможно, Рен настойчиво проводил в жизнь свои замыслы. Английские исследователи с неизменным удивлением отмечают, что собор, выстроенный Реном, за исключением плана, фактически не имеет почти ничего общего с проектом (последним из трёх), утверждённым в 1675 году к строительству. Воспользовавшись разрешением менять в ходе строительства отдельные детали, Рен, по сути дела, внёс много существенных изменений.

Декоративное оформление собора св. Павла отличается относительной сдержанностью. В соответствии с обрядностью англиканской церкви, в нём нет обильной лепки, позолоты, скульптур, нашедших столь широкое применение в убранстве католических церквей Европы. Но зато интерьер поражает грандиозностью заключённого в нём пространства, совершенством самих архитектурных форм, мастерством исполнения каждой детали и высоким уровнем отделочных работ. Здесь можно увидеть превосходную резьбу по камню, великолепные балюстрады и решётки кованого железа. Впрочем, первоначальный облик сохранился далеко не во всём интерьере собора. Меньше всего переделкам подверглись нефы. В 1860 году был учреждён специальный денежный фонд для «украшения» интерьера. Тогда‑то и появились статуи над «галереей шёпота», а подкупольное пространство и алтарная часть засверкали мозаиками, что внесло заметные изменения в первоначальный облик здания.

Самое ценное в убранстве собора св. Павла – сохранившиеся в алтаре от конца XVII – начала XVIII века великолепные ажурные, кованого железа решётки работы Жана Тижу и замечательные резные деревянные скамьи в хоре собора, исполненные известным английским скульптором конца XVII века Гринлингом Гиббонсом. Скамьи представляют собой сложную композицию грандиозных размеров, в которую включены колонны коринфского ордера, сочные гирлянды из цветов и фруктов (любимый орнаментальный мотив Гиббонса), ажурные решётки, волюты, головки херувимов. Это превосходный образец тончайшей резьбы по дереву, исполненной с большим размахом и высоким художественным совершенством.

Достойно украшает собор и орган 1694 года – один из лучших в Англии.

Гринлинг Гиббонс. Резные скамьи в соборе св. Павла. Деталь

С конца XVIII века собор св. Павла стал традиционным местом захоронений английских знаменитостей. Здесь нашли свой последний приют некоторые деятели английской литературы и искусства: первый президент Королевской Академии художеств Рейнольдс, известный лексикограф доктор Сэмюэль Джонсон, крупнейший английский пейзажист Тернер. Со временем в соборе образовался мемориальный «уголок художников», в противоположность «уголку поэтов» Вестминстерского аббатства. Но в основном собор св. Павла стал усыпальницей английских военачальников. Многочисленные надгробия украшены скульптурами полководцев XIX века в древнеримских тогах и сандалиях, изображениями военных кораблей, пушек, различных военных атрибутов. Большинство надгробий похоже одно на другое и в художественном отношении малоинтересно. Привлекают внимание гранитный и порфировый саркофаги крупнейших деятелей военной истории Англии Нельсона и Веллингтона, находящиеся в крипте собора. Но, может быть, самое выразительное, запоминающееся надгробие в соборе св. Павла – это мемориальная плита у могилы создателя Сент–Пола Кристофера Рена, на которой по-латыни написано: «Если ты ищешь памятник – посмотри вокруг».

Когда Рен делал свои первые проекты сооружения собора, ему было немногим более тридцати лет. Когда же в 1711 году парламент объявил строительство законченным, архитектор приближался уже к восьмидесятому году своей жизни.

Короткая и неширокая улица Ладгейт–хилл спускается от собора св. Павла и, нырнув под железнодорожный мост (большинство вокзалов Лондона находится в центре города), выходит на маленькую площадь Ладгейт–серкус, сплошь застроенную домами XIX века. Здесь проходила граница средневекового Сити, и старые городские ворота стояли ещё до 1760–1761 годов, хотя граница Сити уже отодвинулась дальше к западу, до той черты, где ныне стоит Темпл–бар–мемориал. Как раз в этом отрезке Сити находится одна из самых известных лондонских улиц – Флит-стрит, тесно связанная с литературным миром в прошлом, газетно–журнальный центр Англии в настоящем.

Флит–стрит. Гостиница «Старый чеширский сыр»

Здесь в тавернах и харчевнях—своего рода общественных клубах Лондона XVIII века – шумели литературные споры. В существующей и поныне маленькой гостинице «Старый чеширский сыр», по преданию, часто встречались автор «Векфильдского священника» драматург Голдсмит и литературный критик, учёный, лексикограф Сэмюэль Джонсон. Здесь же, слушая их разговоры, Джон Босвелл делал свои заметки, из которых впоследствии составилась «Жизнь Сэмюэля Джонсона» (1791) – один из лучших и самых ранних образцов литературной биографии. Рядом с Флит-стрит начал свой путь известный юмористический журнал «Панч». Завсегдатаем «Таверны дьявола» у начала Флит–стрит, на месте которой давно уже стоит здание банка, был прославленный автор «Путешествий Гулливера» Джонатан Свифт, а ещё раньше, в шекспировские времена, – крупнейший английский драматург Бен Джонсон.

Флит–стрит сегодня – это никогда не засыпающий, шумно и напряжённо работающий мир непрерывно действующих телетайпов и ротационных машин, средоточие телеграфных агентств, издательств, редакций крупнейших газет и журналов, английских и иностранных, утренних, дневных и вечерних, лондонских и провинциальных. Огромным потоком сюда стекается и немедленно обрабатывается информация со всего мира. Тут же рождается множество сенсационных сообщений, которые через несколько часов тиражом в десятки миллионов экземпляров распространяются по всей стране.

Сотни газет и журналов, издающихся на Флит–стрит, находятся в руках пяти–шести компаний, принося им огромные прибыли. Вместе с тем эта хорошо налаженная пропагандистская машина чутко реагирует на требования большого бизнеса и в интересах крупнейших политических группировок создаёт и формирует общественное мнение страны.

Среди громоздких сооружений на Флит–стрит в архитектурном отношении наиболее значительно здание газеты «Дейли экспресс», выстроенное в 1931 году Эллисом и Кларком в сотрудничестве с архитектором Оуэном Уильямсом. Оно сразу же выделяется подчёркнутой упрощённостью и вместе с тем оригинальностью наружного оформления. Это один из самых ранних памятников современной английской архитектуры, предвестник тех зданий, которые только в последние годы начали во все возрастающем количестве появляться в Лондоне.

Однако стоит пройти совсем немного в сторону Темпл–бара, от которого берет своё начало Флит–стрит, как попадаешь в совершенно иной Лондон – Лондон, где современность облечена в сугубо традиционные, стародавние формы, попадаешь в один из самых своеобразных уголков города, где по сей день сохраняется особый уклад жизни, в какой‑то мере существует свой специфический язык, где за фасадами домов XIX века, выходящими на Флит–стрит и Стрэнд, спрятался удивительный архитектурный ансамбль, самому старому зданию которого почти восемьсот лет. Это юридический Лондон – владения корпораций английских адвокатов, с XIV века лежащие на западной границе Сити. Они протянулись на добрый километр от Темзы до Холборна, перешагнув через Холборн.

Адвокатура издавна играла громадную роль в Англии, так как система английского судопроизводства всегда отличалась крайней сложностью. Даже в наши дни адвокату надо знать не только решения парламента, но и многочисленные судебные прецеденты, обычаи и традиции вековой давности. Разбираться во всех юридических тонкостях, правовых нормах и вести дела в судах здесь крайне трудно. Не случайно поэтому особое значение в Англии издавна приобрела специальная система обучения адвокатов их сложному ремеслу. Это обучение осуществляется юридическими корпорациями – школами (иннами), возникшими ещё в XIII веке и вплоть до наших дней процветающими в Лондоне. Четыре корпорации считаются главными: Иннер– и Миддл–Темпл, Линкольнз–инн и Грейз–инн. Их названия распространяются и на занимаемые ими кварталы у начала Флит–стрит.

В Иннер–Темпл входят через низенькую подворотню редкостного здания – одного из немногих деревянных домов в Лондоне, построенных ещё до пожара 1666 года. Оно сразу же привлекает внимание своим необычным для современного города обликом. Острые коньки крыши. Деревянные верхние этажи нависают над нижним – каменным. На некогда белой, оштукатуренной стене выделяются окрашенные в чёрный цвет бревна каркаса здания. Чётко вырисовываются сильно выступающие окна в тяжёлых дубовых рамах, разделённые переплётом на множество маленьких квадратиков. В средние века такие жилые дома заполняли улицы Сити. Низкие своды его подворотни, ведущей в древний квартал Лондона, сохраняют черты своей далёкой эпохи и рождают у человека ощущение контраста по отношению к шумной и стремительной жизни, оставшейся позади Флит–стрит и соседних улиц.

Миддл-Темпл-холл. Интерьер

Своё название квартал Темпл получил от находившегося на этом месте ещё в XII‑XIV веках монастыря рыцарей тамплиеров. В 1308 году монастырь был упразднён Эдуардом II, и со второй четверти XIV века Темпл был превращён в училище права.

Темпл состоит из небольших, мощённых плитами серого камня, чаще всего прямоугольных дворов, обстроенных трёх– или четырёхэтажными домами из красного кирпича, с белыми наличниками дверей и окон. В первых этажах – служебные помещения, в верхних – жилые комнаты. Несмотря на перестройки XIX века и большие повреждения, нанесённые войной, – это один из немногих уголков города, где можно получить представление о Лондоне конца XVII – начала XVIII века. Здания того типа, который преобладает в Темпле, стали появляться ещё до пожара 1666 года, но получили особенно широкое распространение уже после пожара благодаря Рену. В комбинации этих двориков, лежащих на разных уровнях (Темпл расположен на склоне холма, спускающегося к Темзе), узких переходов между ними, лесенок, старинных подворотен, газонов и деревьев и заключено своеобразие и очарование этого кусочка старого Лондона.

В Темпле всё рождает исторические и литературные ассоциации. Одним из студентов Миддл–Темпла был Чосер. Здесь работали Томас Мор и Ричард Бринсли Шеридан, часто бывал Диккенс, жили Сэмюэль Джонсон и замечательный английский драматург Оливер Голдсмит. В Иннер–Темпл находится и могила Голдсмита–одинокое надгробие в углу двора, рядом с церковью.

Круглая церковь Темпла, несмотря на полученные в войну повреждения и многочисленные реставрации, остаётся одним из самых ценных памятников средневековой архитектуры в Лондоне. Выстроенная в 1160–1185 годах, она принадлежала ещё монастырю тамплиеров. Зубчатый парапет башни, массивные выступающие контрфорсы придают этому сооружению облик крепости. По всей Англии насчитывается лишь четыре подобные церкви.

Миддл–Темпл–холл. Вид со стороны Фонтанного дворика

Особенно большое впечатление оставляет интерьер церкви, в котором прослеживаются различные этапы строительства здания. Алтарная, прямоугольная часть была закончена в 1240 году. По контрасту с её лёгкими стрельчатыми сводами, залитыми светом, ещё сильнее выступает суровость облика более ранней круглой церкви с массивной каменной кладкой и щелями–окнами. Церковь примечательна не только своей архитектурой, но и надгробиями, изображающими средневековых рыцарей в полном вооружении, лежащих на плоских чёрного мрамора плитах, вделанных в изразцовый пол.

Каждая из юридических корпораций, кроме церкви, имела библиотеку и холл для торжественных обедов и церемоний. Не все они сохранились, многие перестроены. Но холлы Миддл-Темпла и Линкольнз–инн заслуживают специального внимания.

Особенно известен холл в Миддл–Темпле, начатый ещё до 1562 года и законченный в 1570 году. Он представляет собой от–дельно стоящее прямоугольное кирпичное здание, длиной в 43 и шириной в 31 метр. Наиболее примечателен его интерьер и, в частности, великолепные ажурные дубовые перекрытия. Подобные перекрытия холлов составляли славу и гордость английских резчиков по дереву и получили наибольшее распространение в средние века. Те, что украшают Миддл–Темпл–холл, – одни из лучших в Лондоне, наряду с более ранними перекрытиями Вестминстер–холла и холла во дворце Хэмптон–корт, близ Лондона.

В юридических кварталах Лондона

Замечательна в Миддл–Темпл–холле и другая неотъемлемая часть оформления подобных залов: это высокий «экран», отделяющий вход в зал от его основной, большей по размерам, части. Он богато украшен резными деревянными колонками, кариатидами, арками, картушами. Покрытый сплошным резным орнаментом, он представляет великолепный образец декора, характерного для Англии XVI века.

2 февраля 1601 года в этом зале была поставлена «Двенадцатая ночь» Шекспира. Пожалуй, это единственное сохранившееся в Англии здание, где современники Шекспира видели его пьесы.

Стейпл–инн на Холборне

Северный фасад Миддл–Темпл–холла выходит в поэтичный Фонтанный дворик, воспетый многими литераторами Англии. Фонтанный дворик с его старыми вязами переходит в спускающиеся к Темзе сады Темпла. Здесь, по свидетельству Шекспира, были сорваны розы, ставшие эмблемами дома Йорков и дома Ланкастеров в кровопролитной феодальной войне, известной под названием войны Алой и Белой розы. Клумба с белыми и красными розами по традиции существует и ныне у западного фасада Миддл–Темпл–холла.

Не меньшую ценность, чем Темпл, представляет и Линкольнз-инн. Надвратная башня 1518 года, кирпичные дома конца XVI века, с островерхими крышами и «обоймами» замысловатых печных труб, холл с деревянными перекрытиями 1490–1492 годов – представляют архитектурный ансамбль, не уступающий Темплю, особенно если учесть его хорошую сохранность.

Весь район по соседству с Линкольнз–инн был раньше занят помещениями, принадлежавшими школам, в которых готовились к поступлению в юридические корпорации. Единственно, что от них сейчас сохранилось, – это здание на Холборне, известное под названием Стейпл–инн, которое, наряду с уже упоминавшимся домом на Флит–стрит, является редчайшим памятником жилой архитектуры Лондона конца XVI века, пережившим пожар и сохранившим свой облик в последующих перестройках.

Здание Суда

В 1868–1882 годах район старых юридических подворий пополнился новым сооружением. На стыке Стрэнда и Флит–стрит, у самого Темпл–бара, по проекту архитектора Дж. Стрита было построено здание судебных установлений, широко известное ныне в Лондоне как здание Суда. Оно настойчиво обращает на себя внимание внушительными размерами, массивной башней с часами, вереницей башенок поменьше, стрельчатой аркадой и окнами, напоминающими по своим линиям английскую раннюю готику. Это своего рода «вольная композиция на готические темы», подчёркивавшая некую преемственность: до постройки этого здания суд заседал в древнем готическом зале Вестминстерского дворца.

Среди всех районов Лондона Сити несомненно в наибольшей мере имеет своё специфическое лицо. Контрасты старого и нового, традиционного и современного, присущие всему городу, особенно ощутимы в этом районе тесных, кривых улочек, напоминающих о древней истории Сити.

Сегодняшний Сити поистине многолик. Рядом с огромными зданиями банков, промышленных и торговых компаний, воздвигнутых в недавнее время, стоят сооружения многовековой давности – каменные страницы летописи, запечатлевшей сложный путь развития города, изменения уклада жизни, его быта и традиций. Среди многих зданий контор и различных официальных учреждений размещается большое число уникальных памятников, отразивших эволюцию архитектурных форм, художественные вкусы прошлых эпох, произведения, вошедшие в историю мирового искусства. Шумные, многолюдные, перегруженные транспортом улицы – и рядом – переулки с редкими прохожими и тишиной, удивительной для центра многомиллионного города.

В последние годы многое начинает меняться в Сити. В результате разрушений военного времени образовались пустые участки, открывшие возможность новой застройки. Рядом с собором св. Павла, а также севернее Гилдхолла возводится значительное число многоэтажных зданий современных архитектурных форм. В квартале Барбикэн строительство небоскрёбов совмещают с сооружением автотрасс, целиком отделённых от территории, предназначенной для пешеходов. Она поднята на уровень вторых этажей и состоит из различных переходов, мостов, галерей. Предполагается возродить и давно уже отсутствующие в Сити торговые центры. Всё это, несомненно, существенно меняет облик Сити, и контрасты между его древними памятниками и современностью становятся ещё более резкими и неожиданными.

Тауэр

Тауэр

Тауэр. "Белая башня" и "ворота изменников"

У восточных границ Сити высятся мрачные башни Тауэра Почти девять веков стоит здесь эта могучая крепость.

Исторически Тауэр не принадлежит Сити. Когда в XI веке норманны вторглись на территорию Британских островов, Вильгельм Завоеватель начал строить крепость у самых стен Лондона не только для того, чтобы держать под контролем устье Темзы, но и для острастки непокорных горожан, чья самостоятельность издавна вызывала опасения правителей Англии.

Тем более не относится Тауэр к рабочему Ист–энду и докам, которые со временем выросли почти рядом с его стенами.

Но если уже прослеживать нити, связывающие Тауэр с другими частями города, то они прежде всего приведут в Вестминстер. Так же как Вестминстер, Тауэр представлял королевский Лондон. Он был главной укреплённой резиденцией английских королей, тогда как в Вестминстере находился дворец, очевидно, никогда не имевший развитой системы укреплений. В Вестминстерском аббатстве совершались коронации; в Тауэре, вплоть до конца XVII века, английские монархи проводили ночь перед коронацией. Уже в течение трёхсот лет в Тауэре хранятся регалии и драгоценности короны. Во время коронационных торжеств их под особой охраной вывозят в Вестминстер с тем чтобы по окончании церемонии немедленно возвратит> обратно.

За долгие годы своей истории Тауэр выполнял различные функции. В средние века в его стенах чеканили монету. Позднее здесь хранились бумаги государственного архива и находилась обсерватория, пока её не перевели в Гринвич. Тут же был расположен старейший в Лондоне зверинец. И уже с самого начала своего существования Тауэр, как многие другие средневековые замки, служил не только крепостью и дворцом, но и тюрьмой. Однако Тауэр – не совсем обычный замок. Помимо на редкость богатого событиями исторического прошлого чрезвычайно интересен своеобразием архитектурного решения своих древнейших сооружений.

Тауэр, каким мы видим его в наши дни, представляет собой комплекс разновременных зданий, обнесённых двумя рядами мощных стен с зубчатыми башнями и массивными воротами. В былые времена стены опоясывал ров, шириной свыше 36 метров, лишь несколько более узкий со стороны Темзы. Общая площадь всех его укреплений – 4,8 гектара, а если присчитать сюда ров и террасу, отделяющую Тауэр от Темзы, то получится 7,3 гектара. Это не только один из крупнейших замков Англии, но безусловно и самый известный.

Самая старая часть Тауэра и одновременно древнейший в наши дни архитектурный памятник Лондона – Белая башня, начатая около 1078 и законченная в 1097 году. Епископ Гундульф Рочестерский руководил строительными работами. Однако если начать искать в Тауэре башню, да ещё белую, то поиски ни к чему не приведут. Огромное, массивное, почерневшее от времени сооружение с зубчатыми стенами и четырьмя башенками на углах и есть Белая башня. Такое название она, возможно, получила потому, что стены её были в XIII веке выбелены. Белая башня представляет собой редкостный образец крепостного донжона, то есть наиболее сильно укреплённой башни замка, занимающей центральное положение по отношению к остальным его фортификациям. Донжон являлся обычно жилым помещением владельца замка и последним убежищем защитников крепости, в случае если внешние стены не могли сдержать натиска нападающих. Здесь же находились обширные кладовые.

Башни у входа в Тауэр

Норманские донжоны, к которым относится Белая башня, имели особенно мощные стены, так как первоначально норманны не обносили свои замки другими оборонительными сооружениями. Внушительные пояса укреплений с бастионами, которые мы видим сегодня в Тауэре, начали строиться вокруг Белой башни только в XIII веке, очевидно, после того, как в результате Крестовых походов англичане познакомились с практикой сооружения замков на Востоке и в континентальной Европе. Вот почему толщина стен Белой башни, строившейся двумя столетиями раньше, достигает почти 4 метров! Необычны и её размеры– 32,5 X 36 метров, при высоте в 27 метров. Она уступает только донжону в Кольчестере (графство Эссекс) и является одним из самых больших донжонов в средневековой архитектуре Западной Европы.

По своей конфигурации и планировке помещений Белая башня принадлежит к очень редкой группе донжонов, характерной именно для Англии, и притом только для XI‑XII веков.

В башне четыре этажа. Наружная лестница, защищённая не сохранившейся ныне каменной пристройкой, вела во второй этаж. Отсюда по внутренней винтовой лестнице можно было спуститься в сводчатые подземелья, служившие кладовыми и тюрьмой, или подняться наверх, в жилые помещения. В третьем, главном этаже находился Банкетный зал, Комната меча и капелла св. Иоанна, верхняя часть которой занимала соответствующее пространство и четвёртого этажа.

Нынче в залах Белой башни развёрнуты музейные экспозиции. Что же касается капеллы, то она остаётся редчайшим в Лондоне памятником архитектуры романского или, как называют его англичане, норманского стиля. Её могучие стены и тяжёлые коробовые своды, круглые опорные столбы, увенчанные кубами капителей, и гладкие, без всяких украшений арки – всё впечатляет своей массивностью, напоминая не только об особенностях строительной техники того периода, но и о суровом времени, когда капелла создавалась.

Белая башня стоит посреди некогда обширного внутреннего двора крепости, застроенного более поздними зданиями. В средние века часть двора, лежащая к югу от Белой башни, была занята королевским дворцом, сооружение которого, очевидно, было начато в XIII веке. В середине XVII столетия этот дворец, с которым, как с Тауэром в целом, в сознании англичан ассоциировалось представление о монархическом произволе и деспотизме, был в значительной мере разрушен войсками Кромвеля. Со временем от здания не осталось ничего, кроме маленькой Гардеробной башни, одиноко стоящей во дворе крепости.

В XIII веке в Тауэре шло особенно активное строительство. К этому времени относится расположенная во внутреннем дворе церковь св. Петра, дошедшая до нас, однако, в том облике, который она получила уже при перестройке в XVI веке.

В Тауэре

Оборонительные стены Тауэра также в основном датируются XIII столетием. При Генрихе III была возведена большая часть внутренней линии укреплений и начата наружная – со стороны Темзы. Её в основном закончили к концу XIII века при Эдуарде I. Большие работы по усилению бастионов велись в начале XVI столетия. Несмотря на то что стены Тауэра подвергались многочисленным перестройкам и реставрациям, как, впрочем, и вся крепость, они и сейчас оставляют большое впечатление. Несокрушимыми представляются бастионы наружной линии укреплений. Особенно мощными кажутся башни у входа в крепость, вросшие в землю по обе стороны рва. В средние века их разделял подъёмный мост, позднее заменённый постоянным, каменным. В одной из них ещё сохранилась массивная кованая решётка, которую опускали через прорезь в полу надвратной башни, с тем чтобы наглухо закрыть вход, если во время нападения не выдержали бы могучие ворота. За наружной линией стен лежит ещё одна, внутренняя, четырёхметровой толщины, усиленная тринадцатью башнями. И все‑таки, несмотря на все многочисленные бастионы и внушительную вооружённую охрану, в 1381 году восставшие крестьяне, которыми предводительствовал Уот Тайлер, овладели Тауэром.

Названия башен напоминают о жизни крепости в далёком прошлом, о мрачных событиях, с ней связанных. Кровавая башня – по преданию, в ней умертвили наследных принцев, детей Эдуарда IV, когда Ричард III захватил власть… Колокольная– здесь били в набат, Соляная, Колодезная… Огромная башня св. Томаса, оседлавшая ров со стороны Темзы, – это главные «водяные ворота» Тауэра. Через «Ворота изменников», расположенные под башней, в Тауэр привозили его узников.

История Тауэра сложилась так, что ему не приходилось выдерживать длительных осад и боев. Его башни – тёмные, сырые, с узкими щелями бойниц, в XVI веке, в период укрепления абсолютной монархии Тюдоров, были окончательно превращены в тюрьму для государственных преступников, стяжавшую печальную и мрачную известность. Тауэр стал тогда местом особенно диких пыток и расправ над сотнями людей. В государственной измене обвиняли и неугодных королевских жён, и незадачливых политиков, и претендентов на престол, и тех, кто дерзал выступить против королевского деспотизма, и тех, чьи мысли шли вразрез с учением церкви.

В 1535 году сложил свою голову на плахе узник Тауэра Томас Мор, мыслитель–гуманист, один из родоначальников утопического социализма. В Соляной башне сохранились изображения знаков зодиака, начертанных в XVI веке неким Хью Дрейпером из Бристоля, заключённым в Тауэр, по обвинению в колдовстве.

Тауэрский мост

Среди пленников Тауэра называют Вальтера Рали, знаменитого мореплавателя, пирата и одновременно известного английского поэта начала XVI века, юную леди Джейн Грей, бывшую королевой всего лишь несколько дней, организатора «порохового заговора» Гая Фокса и множество других известных и менее известных людей. Свои тюремные функции Тауэр сохранял и во время второй мировой войны.

Человеческие трагедии, разыгрывавшиеся в Тауэре, издавна привлекали внимание. Литераторы посвятили им немало строк, художники – полотен. Романтика древней крепости, связанные с ней судьбы людей, её богатое событиями историческое прошлое, наконец, её музейные коллекции – старинный арсенал и ценности короны – все это и сейчас влечёт к Тауэру десятки тысяч зрителей самых различных возрастов Любопытствующим туристам охотно покажут место, где стоял эшафот, поведут смотреть отвратительные орудия средневековых пыток, выставленные в Белой башне наряду с древним оружием. Их направят в Вейкфильдскую башню, где за особо толстыми стенами до 1850–х годов хранились государственные бумаги, а затем экспонировались королевские регалии. [4]4
  С июля 1967 года регалии можно увидеть в новом выставочном помещении, оборудованном по последнему слову музейной техники, в бетонированном подземелье на территории Тауэра.


[Закрыть]В скипетре сверкает один из крупнейших бриллиантов мира, «звезда Африки», являющийся частью огромного алмаза, носившего имя Куллинан и найденного в 1905 году. Другую часть этого алмаза – вторую «звезду Африки» можно увидеть в короне Британской империи. Одну из многих выставленных здесь корон украшает знаменитый древний бриллиант Кохинур.

Нынешний Тауэр уже мало похож на ту грозную крепость, какой он вошёл в историю. Ещё в 1843 году засыпали ров, и вместо воды здесь появился ярко–зелёный газон, оттеняющий серый камень стен. Во время многочисленных реставраций увеличили окна, в том числе и в Белой башне. Посажено большое количество деревьев. В прошлом такой суровый и буквально политый кровью внутренний двор в значительной части засеян травой, и по ней важно разгуливают чёрные тауэрские вороны. Когда в 1831 году зверинец перевели в Риджентс–парк, воронов оставили в крепости. Они окружены специальной заботой – государство выплачивает гарнизону Тауэра два шиллинга четыре пенса в неделю для кормления птиц. Дело в том, что, согласно легенде, устои Британии незыблемы до тех пор, пока вороны не покинут Тауэр. Для большей гарантии, однако, птицам подрезают крылья.