Текст книги "Отыскать любовь среди холода"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Насытившись физически и духовно, мы покинули гостеприимное жилище.

Джек довез меня до отеля.

– Ну, принцесса из замка, давай прощаться, – сказал он у дверей моего номера. Мне опять не хотелось. Ему тоже. Я это ощущала. Он держался за мою руку. Однако его мысль о том, что у нас все должно быть по-другому, не как у всех: «встретились, переспали, разбежались», засела у меня в голове, я с этой мыслью согласилась, как бы мне ни хотелось не расставаться. Пусть будет все по-настоящему.

Он прижал мою голову к своей груди. Я встала на цыпочки.

– Спокойной тебе ночи.

– Дня. – Я посмотрела на часы.

– Вечером я позвоню и приеду за тобой, никуда не исчезай! – предупредил Джек.

– Буду ждать.

– Сладких снов! – Он так же нежно, как в первый раз, поцеловал меня в губы.

Я захлопнула дверь и тут же провалилась в глубокий сон. Но пожеланию Джека не суждено было сбыться. Через час затрезвонил телефон: «Сегодня воскресенье, девять утра, вы заказали побудку».

– Я?

– Да, – отозвался портье. – Автобус уже подали.

Я вспомнила, что записалась на экскурсию в горы на калифорнийские виноградники.

Словно сомнамбула, я поднялась, натянула джинсы и вышла к автобусу. Плюхнувшись на сиденье, я проспала минут сорок, пропустив чудесный восход солнца и автобуса вверх. Нас высадили возле старинного строения, отделанного темно-коричневым деревом, высоко в горах. Если смотреть вниз, кружилась голова. На склонах, словно на картине художника, аккуратными рядами раскинулись ухоженные виноградные лозы. На ярком солнце, которое, казалось, можно достать рукой, они создавали чудесную композицию. Полюбовавшись, мы вошли внутрь строения. На первом этаже узенького пространства находился магазинчик с прилавком, на котором были выставлены все производимые сорта вин. От бутылок с разноцветными этикетками рябило в глазах. Остальную площадь первого этажа занимала бочка огромных размеров с краном. Все желающие могли бесплатно угоститься вином.

Спустившись по крутым ступенькам в подвал, мы увидели на одной стороне подземелья ряды с десятками подобных бочек, на другой – стеллажи с горизонтально уложенными бутылками. Нам долго и подробно рассказывали, как выращивают виноград в этих краях, а также об особо ценных сортах и приготовлении элитных вин. Потом мы также долго дегустировали все подряд. После дегустации моя голова просветлела от бессонной ночи, и я вспомнила о Лене. Он собирался ехать тоже. Однако в автобусе его точно не было, зато я заметила нашего третьего коллегу из Москвы. Когда в магазине все бросились покупать понравившиеся вина, он предложил мне разделить с ним на двоих упаковку редкого сорта вина. В упаковке размещалось шесть бутылок. Продавали только так.

Я согласилась.

– Привезу жене, друзьям. Если не возражаете, я возьму четыре, а вы две.

– Не возражаю.

Он поинтересовался, где Леня.

– У него на сегодня были другие планы, – умно выгородила я приятеля. Однако сама подумала: «Действительно, где бы он мог застрять, не попал ли „в лапки Санди“, как предположил Джек?»

На обратном пути я вновь стала проваливаться в сон.

Автобус медленно полз вниз. Мы вернулись в город.

Солнце припекало все сильнее, и если бы не бессонная ночь, то жизнь приобрела бы замечательные краски. Вино этому поспособствовало.

В отеле я постучала в номер к Лене. Молчок. Я поколотила сильнее. Дверь неожиданно открылась, и сонный коллега в трусах появился на пороге.

– Ты что?

– Вот. – Я держала в руках бутылки.

– Черт! – хлопнул он себя по лбу. – Проспал. Слышал, телефон звонил. Встать не мог.

Я оглядела номер и поняла, что тут ступали нежные лапки Санди. Просто догадалась как женщина. А Леня догадался, что я догадалась, но делал вид, что ничего такого не произошло. Он, конечно, знал, что я его не продам.

– Вчера выпил лишнего, – сообщил он, как бы оправдываясь передо мной.

– Я купила две бутылки, забыв, что не для кого. – Я протянула коллеге трофеи с винного склада.

– Не начинай старую песню брошенной, – приняв от меня презент, возмутился Леня, – склеила вчера отличного мужика, развлеклась бы. – Он считал, что у меня дела с Джеком пошли не так удачно, как у него, поэтому я бурчу:

– Я и развлеклась, он меня со своей мамой познакомил.

– Что-о? – Вытянутая физиономия Лени говорила сама за себя. – Зачем тебе нужна его мама?

– Очень симпатичная, – оправдываясь, промямлила я. – Мы пили шампанское и ели устрицы.

– Этот Джек очень ничего, мужик, в общем, что надо, а ты непонятно о чем. Мама какая-то, устрицы!

– А тебя шеф нашей делегации спрашивал, интересовался, где пропадаешь, почему не поехал в горы на виноградники, от дегустации отлыниваешь. – Я решила отвлечь его от моей темы. Кажется, мне удалось. Все-таки начальство интересовалось! Леня всегда отличался пиететом по отношению к начальству.

– А ты что? – насторожился он.

– Я объяснила, что ты бывший алкоголик, сейчас зашитый, в общем, мой пациент, поэтому на виноградники тебе – ни-ни!

– Правда, Наташ, что ты ему наплела?

– Сообщила, что у тебя на сегодня другие планы. Друзья пригласили тебя на экскурсию в тюрьму Алькатрас.

– Молодец!

– А то! Давай одну бутылочку разопьем, а другую своей Светке отвезешь. Мне все равно не для кого тащить бутылку через океан.

– Вот это наш разговор. Не возражаю. – Леня притащил бокалы, и мы налили в них прозрачный розовый нектар.

– Шикарное вино, – причмокивая, восхитился Леня. – Жаль, что проспал.

Бутылка кончилась быстро. И я, и Леня оказались в плохой форме, потому что пожелали досмотреть свои сны. Придя в номер, я отключилась. Вино и бессонная ночь сделали свое дело. Я не слышала, как звонил телефон, как стучала в дверь по просьбе Джека прислуга. Проснулась в шесть утра следующего дня.

– Понедельник – день тяжелый, – сказал Леня, – ночью проснулся и выпил вторую бутылку тоже. Светке куплю еще, какая ей разница, из виноградников или из магазина?

Я посмотрела на него, но он не врал. На сей раз он действительно спал и всю бутылку выпил сам. И он, и я снова оказались не в лучшей форме.

Мы клевали носами во время очередного доклада. Санди в зале не было. Я поискала глазами Джека. Его тоже не нашла. Мне послышалось, что сидящая рядом американка спросила свою соседку по креслу:

– Не знаешь, где она?

Я напрягла слух.

– Она, кажется, вернулась к мужу.

– Да ну? – отозвалась та. – Я слышала, что между ними давно ничего такого.

– Только не у нее, она может менять решения сто раз.

– А Джек?

– Говорят, что влюблен в нее до сих пор. Я живу с ним в одном отеле. Утром видела, как они вдвоем выходили из его номера.

Леня посмотрел в сторону сплетниц, но никак не среагировал.

На ленче он, однако, удивленно вскинулся, когда мы наткнулись на сидящих почти в обнимку за столиком Джека и Санди. Мой новый друг, пожелавший, чтобы у нас с ним все сложилось по-настоящему, положил своей бывшей жене руку на плечо и о чем-то горячо говорил, будто бы убеждал. Их головы склонились так низко над столом, что касались носами чашек с кофе. Она послушно кивала. Я вылетела из буфета, будто за мной кто-то гнался, и уже больше не явилась в зал симпозиума. Просто гуляла до позднего вечера по городу. Плакала от обиды. На следующий день мы улетели в Москву.

Глава восьмая

В Москве меня ждали события, которые заслонили неприятные воспоминания последнего дня в Америке.

Моя новая квартира оказалась почти законченной. Прораб не понадобился.

– Я же тебе говорил, – довольный Леня радовался за меня, – строители что надо!

Я бродила по непривычно большому пространству: по новой моде, почти без стен, и радовалась тому, как будет хорошо нам вдвоем с Андреем в таком современном жилище. Для него я сделала исключение и выгородила небольшую отдельную комнату.

Но меня ждало разочарование.

– Мам, – пробубнил по телефону сын, когда я предложила ему посмотреть готовую квартиру, – ты не обидишься, если я немного еще поживу с папой, а там будет видно.

Я онемела, не зная, как реагировать. Но в это время трубку взял Сергей. Мое сердце забилось так, что я побоялась, вдруг он услышит его стук. Все-таки первая любовь не остыла. Она жжет сердце, оставляя от ожогов раны.

– Можешь получить деньги за Дашину квартиру, – ледяным голосом произнес он.

На меня словно вылили ушат холодной воды.

– Так быстро?

– Я же тебе говорил, что это великолепное жилье. За моим риелтором покупатели бегали наперегонки. Деньги я положил в банк «КАНОСТ» на твое имя.

– В какой? – переспросила я.

– К Косте.

Костя Алегров, владелец нескольких банков и многого другого, разбогател на наших с Сережей глазах. Они начинали вместе. Сережа с ребятами из своей фирмы писал для начинающего бизнесмена Кости компьютерные программы. Тот быстро шел в гору. В отличие от Сережи он не защищал диссертаций и не занимался наукой, он слыл человеком с коммерческой жилкой. Ему везло. Мы всегда были почетными гостями на презентациях новых приобретаемых им фирм. Работал он не в одиночку. У него был крутой компаньон с известным именем Николай Островский. Поговаривали, что свою настоящую фамилию компаньон поменял. Поэтому один из своих банков бизнесмены назвали аббревиатурой «КАНОСТ», то есть начальными буквами имен и фамилий – Костя Алегров плюс Николай Островский. В «КАНОСТЕ» сам Костя уже давно не появлялся. У него работал управляющий, которого мы с Сережей тоже знали.

В свое время я Косте в пресс-секретари порекомендовала свою школьную подругу Алену.

Классическая красавица Алена, с редким сочетанием льняных волос и карих глаз, считалась у нас в классе примой. Прямой нос, крупные полные губы, гладкая розовая кожа природной блондинки с темными глубокими очами сводила с ума мальчишек. Она знала это. Окончив экономический факультет МГУ, Алена, пользуясь своими внешними данными, хотела сделать необыкновенную карьеру. Поэтому отказывалась от обыкновенных предложений. Пропустив время, она осталась без работы.

Я вспомнила о ней, когда Костя спросил меня, нет ли красивой девушки для работы пресс-секретарем.

Алена покривилась, познакомившись с женатым и некрасивым, по ее мнению, бизнесменом. Но, узнав, что он богатеет не по дням, а по часам, шепнула мне на ухо:

– Спасибо, что у него хоть нет живота. – И, стрельнув глазами в сторону Костиного партнера, с завистью прошептала: – Вот если бы к Николаю!

Я вообще-то считала, что у Кости очень мужественное, хоть и грубоватое лицо, хорошая спортивная фигура, но главное, он слыл крутым, но порядочным до мелочей.

Николая Островского я недолюбливала. Он был не женат. Узкие, широко расставленные глаза, приплюснутый, как у боксера, нос, неприятный взгляд, выбритый голый череп. Неширокие плечи и коротковатые для его роста ноги делали его фигуру уродливой. Однако хорошо пошитые костюмы английского классического покроя скрывали все недостатки. Внешний лоск и, конечно же, слух о богатстве собирал вокруг него стаи женщин. Его считали принципиальным холостяком.

При сравнении Кости с Николаем меня передернуло.

– Ты ведь не в любовницы к нему нанимаешься, – заметила я подруге.

– Кто знает, – бросила Алена.

– Костя женат, и у него двое детей, – предупредила я однокашницу.

Она пожала плечами.

Как складывались их отношения все эти годы, я не знала. Точнее, не интересовалась. Думаю, что они были близкими, но потом Костя вырос до непомерных размеров. Став почти что олигархом, он отказался от услуг Алены и определил ее на работу в помощники управляющего банка «КАНОСТ», а сам... чем он занимался, я понятия не имела, слышала только, что поднялся высоко-высоко, в самое поднебесье.

До отъезда в Америку я, не поставив в известность Сергея, тоже написала заявление в «КАНОСТ» с просьбой дать мне кредит на покупку квартиры и собрала все необходимые документы. Теперь все складывалось как нельзя лучше. Если не откажут в кредите, то все деньги на квартиру – в одном месте. Поскольку ремонт подошел к концу, мне нужно было расплатиться с рабочими и моим терпеливым ангелом – Олегом Петровичем, который даже не взял задаток, разрешив делать внутреннюю отделку квартиры.

«Хорошо, что у меня нет свободного времени, что дел невпроворот, некогда себя жалеть и предаваться плохому настроению», – думала я по пути в банк.

В банке меня встретила Алена.

– Расскажи, как там, в Америке? – с тоской в голосе спросила она меня. – Я здесь погибаю от бумаг и скуки. Костя возил меня по всей Европе, а теперь... – Она скривила свое красивое лицо.

Юная худенькая девушка из моей юности повзрослела, стала женщиной с округлыми формами, но лицо такое же, как и раньше, – мимо не пройдешь. Теперь она имела возможность дорого одеваться. В школе, кроме формы, каждая из нас имела по одному платью и паре брюк. Фирменные джинсы, мечта каждой девчонки, только у тех, чьи родители побывали за рубежом. Я помню, как подруга не вылезала из школьной формы, завистливо поглядывая на одну некрасивую девчонку, возле которой вились все только потому, что ее привозили на черной «Волге» и она носила импортные наряды.

Алена взяла реванш над прошлым. Безупречный вкус, приобретенный за годы карьеры, бросался в глаза. Черный, отлично сшитый костюм, шелковая блуза с отложным воротником, кожаные темные туфли на среднем каблуке – классика! Но как ей идет! Красота становится совершенством!

– Хорошего понемножку, – продолжая сожалеть о богатом покровителе, вздохнула подруга. Она искала сочувствия, не ведая, что в своем положении я никак не могу ее пожалеть. Она так же, как и Даша, моя соперница, пыталась отбить женатого мужчину. Жену Кости, Люсю, не красавицу, но очень доброжелательную и открытую женщину, я знала. Приходилось общаться на встречах, вечеринках, куда нас приглашали с мужем, даже однажды бывала у них в доме.

– А что, Костя совсем сюда не приходит? – Я сравнила ее ситуацию со своей, и меня одолело любопытство, подумалось, что не всегда бросают жен, случается ведь и по-другому. Хотя в чужие дела лезть совсем не хотелось.

– Нет. – Алена с сожалением покачала головой. – Я не видела его уже давно. И вообще, – она понизила голос, – его теперь не видит никто. Раньше с телевизионных экранов его морда не сходила, а теперь... Островский еще показывается тут, а он... Я давно хотела с тобой поговорить. – Алена приготовилась раскрыть душу.

– Спасибо вам за кредит. – Опрометчиво начав этот разговор, я решила сменить тему. Ну не могу я в своем положении сочувствовать ей, не могу – и все!

– Собираешься брать наличными или перевести? – ощутив мое нежелание слушать ее душеизлияния, обиделась Алена и, разложив на столе бумаги, стала показывать, где поставить подписи.

– Еще не знаю. Скорее наличными, ты ведь знаешь, как у нас продают квартиры.

– Хорошо, в ближайшее время позвоню Сереже, скажу, когда приходить, – спрятав все в стол, сухо буркнула подруга.

Я напряглась, ведь она не знала, что мы разошлись.

– Лучше мне... на сотовый. – Мой голос прозвучал как унизительная просьба.

– Наташ, он что, не знает про квартиру? – сообразив, вскинулась Алена.

– Нет, не знает.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось. Он меня бросил, – отрезала я.

– Когда? – Ее брови взлетели вверх.

– Недавно.

– Ой, Наташа, как же ты теперь? – В ее голосе прозвучало искреннее женское сочувствие.

– Как видишь. – Я постаралась сделать неунывающее лицо. Уж очень не хотелось, чтобы школьная подруга жалела меня.

– Ты сильная. Молодец. А я... – Алена махнула рукой. – Я тебе не говорила, ведь я и Костя...

– Догадываюсь.

– Нет, ты не догадываешься.

– Ты о чем?

– Я тебе скажу сейчас одну вещь, ты ведь врач, может, ты поймешь.

– Постараюсь.

– Кости больше нет, – загадочно произнесла она.

– Ты ведь уже сказала.

– Нет, я не о том. Он исчез, растворился.

– Такое в бизнесе тоже случается.

– Возможно. – Алена нервничала, я чувствовала, что в ней борются какие-то чувства, ей хотелось рассказать какой-то секрет. – Некоторые просто сбегают за границу, а он...

– Что он?

– Он сменил пол. – Выпалив это, Алена сама испугалась и стала оглядываться по сторонам, будто опасаясь, что кто-то подслушает.

– Это ка-ак? – Ожидая всего, что угодно, только не этого, я, психотерапевт, не знала, что нужно говорить в таких случаях. В моей практике такого не случалось.

– Тебе, наверное, лучше известно, как это делается. А я, ты веришь, не могу найти ответ. Могу только сказать, что он был нормальным мужиком. – Я продолжала таращиться на нее и молчать. – Ну не супергигантом, так, обыкновенным, но ведь этого нельзя не заметить, ведь у него жена, дети... Наташ, а? – Алена разрыдалась.

– Подожди, не плачь. – Мне стало жалко подругу. И еще... я не могла в это поверить. – Ты точно знаешь?

– Нет.

– Ну вот видишь. – У меня отлегло от сердца. – Скорее всего это очередная сплетня. Чего только о богатых не болтают.

– В том-то и дело, что никаких сплетен нет. Ни одна душа об этом не говорит. У меня информация от очень надежного человека. Пока я тебе не могу раскрыть, от кого. Наташа, я понимаю, что я на него не имела никакого права. Но он обещал, говорил, что любит меня.

– Ты верила?

– А что, не надо было?

– Алена, он нам не был близким другом, просто Сергей готовил для него банковские программы, коды; Сережа рассказывал, я толком не слушала, мне это неинтересно было, поэтому ничего не знаю.

– Ты не думай, что я неблагодарная. Я понимаю, что ты сделала для меня. Но видишь, мне не помогло, даже наоборот.

– Алена, ты так же красива, как была в юности. У тебя очень приличная работа, о которой каждый может только мечтать. У тебя нет материальных проблем, – заученно, как будто разговариваю со своей пациенткой, произнесла я.

– Да, но у меня нет личной жизни.

– Ты ведь сама на это пошла, когда связалась с Костей, – упрекнула я ее не как врач, а как подруга.

– Наташа, ты не знаешь, что такое огромные деньги.

– Не знаю, – довольно безразлично согласилась я.

– Огромные деньги – это все, что пожелаешь: шубы, драгоценности, автомобили.

Я попыталась представить. Воображение рисовало серебряные авто, многокомнатные хоромы, собственные бассейны. Больше ничего такого. Ужасно, когда нет денег, чтобы, как мне, негде было жить. Если подумать, то некоторым и того хуже. Но как это хуже, тоже представить не могла, потому что всегда жила в Москве, с папой, с мамой. Они поили меня, кормили, хоть и не бог весть чем, одевали, тоже далеко не по моде, просто, чтобы не простудиться. Короче, мне было тепло и не голодно. Представить, что такое очень много денег, я не могла. А если не могла, значит, и не надо мне столько. Вообразить, что Алена купалась в чужих деньгах, а при этом у Кости жена, дети, которым он отдает тепло, любовь?

– Все эти богатства без любви? – Все-таки я хотела разобраться.

– Я же тебе объясняю, он говорил, любит, с женой разойдется...

– Все так говорят, – устало бросила я, – а вот Сережа сделал. – Горечь, с какой я произнесла эти слова, навела ее на мысль.

– Он что, нашел себе другую?

– Нашел. Королеву красоты.

– Наташка, ты ведь еще в школе всегда такая правильная была, умная. Зачем ему какая-то королева красоты, пустышка?

– Ты ведь не пустышка?

– При чем тут я! – в сердцах воскликнула Алена.

– Тоже могла бы стать королевой красоты.

– Ты что? У меня и в мыслях такого не было. Я всю жизнь карьеру хотела сделать. Я бизнесвумен. Мне моя внешность скорее мешала в жизни, чем помогала.

– А ты пробовала искать Костю?

– Вначале просто не поняла, обиделась. Рассчитывала, что прибежит сам. Потом, когда попыталась его найти, было уже поздно.

– Встретишь еще кого-нибудь.

– Что ты такое говоришь? Ты встретила?

– Да, – вдруг ни с того ни с сего призналась я.

– Не может быть! – Алена по-настоящему удивилась. – Нет, мне такого уже не найти.

– Он же тебе не нравился, сама жаловалась: урод, такой-сякой.

– Наташа, подумай сама, где мне найти человека с такими, как у Кости, деньжищами... А по-другому я уже не смогу. Всегда сравнивать буду. Испорчена. Я ведь все, что хотела, имела: драгоценности, путешествия, хоть луну с неба, пожалуйста.

Я вспомнила слова Джека: «Сравнение будет не в мою пользу». Только он ведь говорил о чувствах, значит, о духовности, а она – о деньгах, значит, о материальном.

– Все мои сверстницы за это время семьями обзавелись, детей нарожали, а я все ждала и ждала... счастья. На эти деньги, что он мне дал, целый детский дом или школу можно содержать, например, музыкальную или художественную. Я так люблю музыку, люблю слушать бардов. Мне стали нравиться хорошие картины. Однажды мы с Костей в Лувре целый день проболтались. Ведь раньше в школе меня из-под палки учителя в Третьяковку загоняли.

– Алена, зря так говоришь, ты не теряла времени даром, выросла, многому с ним научилась, будь благодарна судьбе.

– А теперь?

– Теперь меценатствуй, стань спонсором какого-нибудь бедного, но талантливого человека. Сделай доброе дело, пройдет время, и ты все забудешь.

– Ой, Наташка, твоя медицина бессильна! Такое не забывается!