Текст книги "Банный день (СИ)"

Автор книги: Людмила Кучеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 Свежий воздух, загар, витамины, – перечисляла в трубку мама. Комары, скука, по телеку три канала – противопоставляла свои аргументы Маша. Всё своё, с огорода – не сдавалась мать. На этом огороде ещё пахать надо – гнула свою линию дочь. Совсем ты нас не любишь – последний аргумент ставит в ежегодном споре точку, мама побеждает, Маша едет в деревню. Родители – мама и отчим – бодренькие пенсионеры – лучок, картошечку выращивают. Маша – как нынче говорят – столичная штучка. Почти закончены сборы, но нужна краска для волос. Одноклассница Сашка узнала, что Маша едет в деревню – и написала целое полотно букв, где выложила, как ей подруги не хватает. Встретиться надо обязательно. Несколько лет Маша подобных встреч избегала, находясь в заточении на родительском участке, но настигли-таки Машу социальные связи. Социальные сети... Сашка попросила купить краску для волос – в их сельпо ничего приличного не завозят, а выезжать подружка в ближайшее время не планирует. Машка же по старой дружбе Сашку покрасит? Вот, не успели встретиться, а уже припахали – размышляла Маша, разглядывая полки в косметическом магазине. Сама она в салонах красоты завсегдатай, и уж тратит там наверняка больше, чем Сашка в месяц зарабатывает. Какой может быть зарплата у заведующей в сельском клубе? Цветные коробочки обещали сделать из обычной женщины королеву, и Машка сбросила в корзинку ту, что обещала особенно агрессивно.

  Родительский дом оправдал ожидания. Садо-огородо, – сетовала Машка, налегая на тяпку. Хочешь похудеть на картошке – иди огребай, – смеялась мама. Я и так худая, – размышляла дочь. Ей сегодня с друзьями встречаться – будет светить свежими мозолями. Как так вышло? Сашка протрубила сбор, и теперь вместо мини-девичника Машу ждут баня-шашлыки-беспробудное пьянство. Сашка пришла огородами. Такая блондинка-толстушка-хохотушка.

  – Ой, подруженька, привет. Краску привезла? Пошли красоту наводить.

  – Что, сейчас?

  – А чего тянуть? Стягивай перчатки и бегом-бегом.

  Развели краску, на Сашку ушло совсем немного. И надо-то было немного желтоватый блонд освежить. Разглядывая коробку, подруга протянула:

  – А красочка-то хоро-ошая, дорогая. Жалко выкидывать. Давай, Машка, на тебя остатки смажем.

  – Чего? – Машка в ужасе вспомнила своего столичного мастера.

  – Какой мудила криворукий тебя красил? Грабли бы ему поотрывать. Не боись, сейчас исправлю.

  И Санька исправила. Домазала остатки на Машку и сразу вытащила телефон, сделав фотку.

  – Покрасила подружулю, – проговорила она по слогам, вбивая что-то в телефон.

  – Стой, ты что? Отправила кому-то? – вскочила Машка.

  – Опубликовала, – отмахнулась Сашка, убирая телефон.

  – Нормально, а что себя нет? Дай я тебя тоже сфоткаю.

  – Не-не-не! – Санька замахала руками. – Мне сначала купальничек надо натянуть, укладочку небрежную, макияж. Тогда и пофотографируемся.

  Машка опустила глаза на свою растянутую футболку.

  – А мне, значит, и так нормально?

  – Красотуля, не парься, – Сашка взглянула в скомканную в руках инструкцию. – Мама дорогая, Машуля, так нам смывать через пятнадцать минут. Или будем с тобой обе лысые. А ну, ноги в руки и бегом, – Санька заметила в окно возвращающуюся Машкину маму, – бегом ко мне!

  Почему-то Машкина мама ни Саньку, ни её маму не любит – хотя они с Саниной мамой до сих пор соседки, сама-то подружка теперь где-то в другом доме живёт. И подруга так же, как пришла, огородами, не выходя на улицу, умыкнула Машку к себе. Ну у Саньки и домина! Участок большой, дворик ухоженный, летняя веранда, баня... Машка ходила по двору, озиралась. А это она не подумавши рассудила про скромную Сашкину зарплату... Хотя, может, это мужа? Как-то и спрашивать неудобно, но Машка спросила:

  – Откуда домина?

  – Построили. Вместе с Аркашей, – Сашка обвела своё хозяйство придирчивым взглядом. – Участок от бабки достался. Помнишь, может, бабу Дашу? Померла, а завещала все мне. Ну, мы её халупку снесли, отгрохали этот домик. А твоя бабка как? Как её здоровье?

  – Сашка! – Маша немного смутилась. Шутили они на разные темы и раньше. Да сейчас как-то... Машка пока слишком трезвая. – А что это шумит?

  – Так ведь речка. Искорка наша.

  – Дом на речке? Ого-ого!

  – Что ты! – Санька всплеснула руками. – Пойдём, покажу!

  Искорка сверкала на солнце, журча между крупными валунами. Речка горная, и хотя течение здесь уж куда медленнее и плавнее, но Машка помнит – купаться опасно. Места надо знать.

  – И что, после бани можно нырять?

  – А отчего ж нельзя? – рассмеялась Сашка. – Я всё покажу, а то убиться недолго.

  Сашка разулась и запрыгала по мокрым камням.

  – Ты что, скользко же! – испугалась Машка.

  – Не скользко, если знать, куда наступать. Камешки, что не в воде и илом не затянуты, безопасные. Вот тут – по этой тропочке ходи. А здесь я загораю, – она показала Машке здоровый плоский валун. – А сюда можно спуститься обмакнуться – видишь, как ванночка.

  – А это что? – спросила Машка, заметив, что какого-то зверька прибило к берегу.

  – Ой, как его сюда? Надо выловить.

  – Да брось подальше и всё.

  – Не-не, надо достать. Тут течение такое – видишь, вода заворачивается. Его обратно прибьёт. Минут десять, и приплывет назад, – Санька выловила тельце зверя, бросила на берег. – Надо Аркашу покричать, пусть выкинет. – И вдруг спохватилась. – Ой! Голова-голова! Сейчас до скальпа сожжёт. В баньку! Там горячая вода есть, тазы доставай!

  Старые латунные тазы, прогретое на солнце, влажное дерево, испаряющее воду. Так детством пахнет. Только сладкий запах краски и бальзама для волос всю ностальгию сбивает. Вернулся Аркадий. Они с Санькой сразу начали что-то громко обсуждать. Мужа подруги Машка помнит смутно – он старше, и вместе они не гуляли. А вот же Сашка где-то его заловила. Наверное, несложно, если живёшь в одной деревне и работаешь в сельском клубе.

  – А чем таким пахнет? – поинтересовался Аркадий.

  – Не замечаешь? – лукаво спросила Сашка, тряхнув коротенькой шевелюрой.

  – Чего? – её муж пожал плечами. – А что, что-то изменилось?

  Сашка вздохнула и только спросила:

  – Мясо купил? Молодец! Егор скоро подойдёт? Хорошо, занимайтесь шашлыками. А мы пойдём салаты резать. Только сначала искупнёмся и позагораем. А потом в баньку.

  На реке жара не донимала, обдувал приятный ветерок, они бы повалялись на тёплых валунах подольше, если б не захотелось есть. Да и Санька рвалась накатить. Пока готовили, сплетничали про общих знакомых.

  – А что бабка твоя? – повторила вопрос Сашка. Надо сказать, Машкина бабка, с которой Маша сейчас и живёт – это бабушка по отцу, а с ним Машка особо и не была знакома. Приезжал в летние командировки на полигон по соседству с деревней. Оставил двух дочерей от двух разных женщин. Правда, обеих дочек признал – исправно платил алименты. Рано умер, так и не женившись, а одинокая бабка внучек решила не обижать.

  – А что ей, бабульке, будет? – пожала плечами Машка, нарезая сочные деревенские помидоры. – Неуёмная, лезет повсюду. То стиралку запущенную остановит – ругается, что дверка шайтан-машины не открывается, а ей надо что-то докинуть, то посудомойку на полном ходу выключит – а там блокировки нет, ну и жалуется, что её кипятком чуть не окатило. – Машка постепенно завелась. – Или бельё моё начнёт разбирать. Зачем тебе, говорит, с кружавчиками? Мужика всё равно нет.

  Санька расхохоталась.

  – Тяжело тебе, как посмотрю.

  – Не смешно ни разу, Саня. А как бабуля начнёт Янку вспоминать: Яночка то, Яночка сё, а Яночка в деревне, поди, всё делает ручками.

  – Ой, прям, – фыркнула Санька, – твоя бабуся думает, мы тут до сих пор воду с реки носим? Кстати, про Янку мне с тобой поговорить надо. А насчёт мужика... Хочешь, с Егором сведу? Чё ты смеёшься? Хозяйственный мужик – завхозом у меня. Правда, подложил он мне свинью. – Санька помолчала, обдумывая. – Точнее, не то чтобы мне и не то чтобы свинью – с фигурой у Ленки всё хорошо... но смысл верный.

  – Про что ты, не пойму?

  – Да сестра у Егора есть, Ленка. На шее у него сидит. Попросил пристроить в клуб. Взяла администратором. Вроде ничё так, девка расторопная. Ну и положила глаз на Аркашу. Слышу один раз, нахваливает его – какой он распрекрасный, тот и растёкся. А мне дела нет! – Сашка махнула рукой. – Посмотри, какое хозяйство, какой дом. Оно же, получается, всё моё. Куда он от меня денется? И живём мы очень хорошо. Что мне какая-то молодуха? – она бросила в рот кусочек огурчика. – Вкуснятина! Всё своё. А Ленка дрянь всякую жрёт, честно слово. Всё слабости у неё, недомогания. А недавно я уж обрадовалась – вышла она на работу – так её весь день полоскало.

  – Так может, она...

  – Жарко, еду в холодильник надо ставить, – отмахнулась Сашка, но разом посмурнела. – Может... Машка, да. Может. Но не от Аркашки моего. Ты на него посмотри – тюлень тюленем. А начнёт она лапшу ему на уши вешать – поверит. Сашка смахнула слёзки, а потом вдруг показала кукиш.

  – Вот ей, вот! – она покрутила сложенными в неприличный жест пальцами в воздухе. – Хренушки ей, а не моего мужа! Все это ни фига не совместно нажитое. Да хоть бы и совместно... своего не отдам. И Аркашу не отдам... – Сашка помолчала, глядя в стоящий перед ней салатник, а потом резко сменила тему. – Пусть твоя бабуся и вредная, зато живёшь ты в Москве. Ты подумай, как сложно такую недвижимость приобрести в твоём районе. А бабка кони двинет – будешь хозяйка.

  – Да пусть живёт, Бог с ней. Ты что!

  – Нет, ну понятно, пусть живёт. Я вообще.

  – А вообще... Ты же знаешь, я не единственная внучка.

  – Янка? Маш, ты не обижайся, но я её позвала.

  – Чего? Зачем? Мы совсем не общаемся.

  – Да пригласила уже, неудобно, типа сеструха приехала, она и согласилась. А что, бабуля ей квартиру завещать хочет?

  – Да не то чтобы. Вроде хочет пополам. Чтобы мы продали, а деньги поделили. Я уж думаю, как бы выкупить, но таких денег нет. Да и захочет ли Янка продавать... Она, наверное, тоже не в восторге, что у неё сводная сестра есть. Ладно, не бери в голову.

  – Вот придёт она, и поговорите за рюмкой газировки. – Сашка похлопала её по спине. – Ой, Маш, надо мужиков предупредить, что нас пятеро!

  Она побежала к мужу.

  – Аркаша, Егор, у нас ещё гостья будет. Сестра Машкина придёт, Янка.

  – А, она, – Сашкин муж понимающе кивнул. – Давай тогда стол из дома принесём, большой.

  – Может, бабкин из-под навеса вытащим – быстрее?

  – Да он старее Поповой собаки. Рухлядь рухлядью.

  – Ну, не знаю. Прабабку с бабкой пережил.

  Начали разбирать, вытащили стол и старую тумбу.

  – Ого! – Егор осмотрел бабкину тумбу со всех сторон, потрогал шероховатые бока. – Вот это понимаю, вещь! Умели раньше делать. – Он потянул за расшатанные дверки.

  Сашка пожала плечами.

  – Всё хотела барахло это на свалку увезти. Аркадий запретил.

   – Не надо на свалку. Отшкурьте, покройте лаком. Ну-ка! – Егор всё-таки открыл скрипучую дверку. Внутри, запелёнутые в старые тряпки, лежали какие-то свёртки. Потянув на себя ближайший, Егор не удержал тяжесть в руке, из потрёпанной ковбойки посыпались на землю ложки с вилками. Он подобрал одну, повертел в руках.

  – Мать, ну-ка, глянь. Чё это? – Аркадий тоже подошёл, наклонился. – Да тут целый набор!

  Столовые приборы почернели от времени и грязи. Однако местами можно было разглядеть цветную эмаль. Егор поскреб по вилке ногтем. Присмотрелся.

  – Ну, этого добра у нас хватает. Старьё какое! – Сашка поморщилась. – Руки вымой. Потом разберу.

  – Серебро ж, может. Похоже, а? – спросил Аркадий.

  – Да хоть бы и серебро, а сколько возни с чисткой! Бросайте, говорю, разберу потом, – засуетилась Сашка.

  Находка отправилась обратно в тумбу, а компания вернулась к приготовлениям к вечеру.

  – Аркаш, сеструха Машкина, Янка, пишет, что дороги не знает. Она как будет подходить на нашу улицу, позвонит, ты выйди, встреть ее. А мы счас с Машкой в баньку пойдем. Надо бы погреться, пока не сели. А вы за шашлыки.

  В бане разговор пошёл задушевнее. Вспомнили про Янку, дружили ведь они в детстве. Вот она какая, жизнь. И про Ленку с Егором поговорили, и про Аркашу. Потом Санька на маму перескочила, посидели они тут вдвоём накануне, тоже душевно поговорили. Раньше не случалось особо, а тут вдруг мамку пробрало: дескать, Сашка у неё молодец, и Аркаша какой хороший, не то что... Что-то начала про отца. Хотя раньше про него и не упоминала... – Сашка поморщилась и снова поменяла тему, вспомнив свою бабку. Раньше-то мать её, прабабка Сашкина, в Петербурге жила, а вот переехала в деревню перед революцией...

  Часов в бане не было, но вроде бы сидели долго. Сашка хвасталась, что жар переносит хорошо, а тут вдруг заёрзала, словно на муравейнике сидит. Наконец, сказала, что ей бы охладиться, и выбежала, оставив Машку одну. Машка сидела, смотря на каменку, думала о жизни. О Сашке с Аркадием – какая они пара. О этой Ленке – будь она неладна. Но мысли, конечно, возвращались к Янке. Сестра. Вот-вот будет здесь. О чём им говорить? Как объясниться? И Сашка ещё со своими намёками. Маше вдруг стало нестерпимо жарко. Не выдержав, она сползла с полка, толкнула дверь, выскочив в предбанник. У печки сидел Егор – подкидывал дрова.

  – Ты чего это раскочегарил? – выдохнула Машка, – жар такой – терпеть нельзя!

  – Жар костей не ломит, – натужно рассмеялся Егор, отирая руки клетчатой фланелькой. – Вы, девочки, создания нежные, а нам баньку надо погорячее.

  В предбанник заглянул Аркадий.

  – Девочки, выходите! О, Егор... – Аркадий заулыбался, – подкидываешь? Хорошо! А там, Маш, сеструха твоя пришла. Я уже экскурсию ей провел. Ждёт вас. Ау, Сашка! Сашка? – Аркадий полез в парилку.

  – Да нет её там, – остановила его Маша, – вышла уже. Наверное, окунуться пошла.

  – Да, к речке я не спускался. Наверное, разминулись.

  Вышли во двор. Ни Янки, ни Сашки видно не было. И вдруг услышали пронзительный визг. Сообразили – с реки. Бросились туда. Бледная девушка, в которой Машка разве что угадала сестру Янку, зажимала одной рукой губы, второй показывала на воду. К берегу, спиной вверх, прибило человеческое тело. Машке бросились в глаза белоснежные волосы, полоскавшиеся вокруг головы вместе с мелкими веточками и листьями.

  – Санька! – едва выдохнул Аркадий и полез в воду.

  Вытащили, Аркадий пытался откачать. Долго пытался – едва оттащили. Ясно, что поздно. Опомнившись, Аркадий схватился за телефон, но тот не работал – промок. Участковому позвонил Егор.

  – Алексей, у нас Санька погибла! Супруга Аркашкина. Поскользнулась, наверное. Помнишь их спуск к реке? Ты тоже тогда поскользнулся. Ну, я не в курсах, походу. Алексеич, это ж Санька. Душу не рви. Тут муж её на меня смотрит. Даю трубку.

  Аркадий едва мог говорить. По его ответам Машка поняла – спрашивают, есть ли свидетели? Как именно поскользнулась? Аркадий помолчал. Потом прошептал: да она эти камни как родные... Как она умудрилась. Пили?

  – Пили, – кивнула Машка. – Не то чтобы много.

  – Так, Янка – что ты видела?

  – Ничего... Спустилась к реке, а тут она... – Яна заплакала. Маша не могла оторвать взгляда от вымокшего, склонившегося над женой Аркадия и стоящего рядом, теребившего телефон Егора. На Сашку смотреть она не могла. Зачем-то спросила:

  – Егор, а Ленка беременна? – Несвоевременный вопрос, глупый. Но... как оно всё складывается. Выпили они немного, по движениям Санькиным и не заметно было ничего, по камешкам здешним она могла с закрытыми глазами... Участок, дом – всё теперь Аркашино. С Санькой детей не вышло, а с молодой любовницей – сразу. Такой Аркаша или не такой, а он, в отличие от худенькой Янки, мог жену столкнуть в речку. А то и стукнуть головой о выступающий валун. Кто там разберёт, что не сама она, а помогли?

  Егор вопрос пропустил мимо ушей.

  – Надо полицию дождаться, – сказал, поглядывая на Аркадия. – Да сама она оступилась, вот и Алексей сразу спросил. Говорит, лучше б, если мы это видели. Янка, может, ты всё-таки видела что? Или всплеск слышала? Крик?

  Та покачала головой.

  – Меня Аркадий встречал. Когда мы зашли, во дворе никого не было. Аркадий показал мне дом, показал, где сидеть будем. Где к реке спуститься. И к бане пошёл – вас звать. Я с минутку посидела за столом и пошла к реке. А там...

  – Долго Аркадий тебя встречал?

  – Да не особо. Я позвонила уточнить – который дом их? Аркадий вышел за ворота, увидел меня в конце улицы, а у меня сумки. Побежал навстречу. Пока дошли. На часы не смотрела. Минут десять?

  Аркадий растерянно кивнул. А потом добавил:

  – Получается, если Санька не сама... Ну, не верю я, что она сама... То столкнуть её могла только Яна? Мы все втроём: я, Машка и ты, Егор, в баньке встретились, когда я вернулся, а она одна во дворе осталась... Спустилась к реке, Санька выбиралась... да нет... Не может быть.

  – Зачем мне её сталкивать, вы что? – испугалась Янка.

  – Со мной перепутала...– тихо прошептала Маша, скользнув взглядом по окрашенным волосам мёртвой подруги. Рассказала историю с выложенным постом. Сашка, конечно, полнее, но в остальном – они одного роста, с жиденькими волосами одинакового цвета... Санька же на свою страницу выложила, что её, Машку, покрасила. Значит, запах. Янка могла унюхать и обознаться. Машка попыталась представить, как Янка борется с Сашкой. Даже если сразу поняла ошибку – уже не объясниться, пришлось доводить дело до конца. Судмедэксперты, наверное, точно скажут – была борьба или нет? Янка в одежде с длинными рукавами, а на полуголой Сашке царапин вроде не видно. Опять же, сколько её в воде мотало? Как и зверька, минут десять. Так ведь тело тяжелее, может, её и не уносило течением... Только эксперт скажет. Будет ли вообще эксперт? Деревня, Санька выпила, берег скользкий... Когда уже кто-нибудь приедет?

  – Аркадий, едут?

  – Да, скоро будут. Сказали никому не расходиться.

  – Я, может, домой успею, Ленку предупредить? – Егор смотрел на растерянного Аркадия, тот покачал головой.

  – Никто и никуда. Позвони ей.

  Пришедшая в себя Янка спросила:

  – Да как бы я перепутала?

  – Темно уже, ты давно вживую меня не видела. Инстаграмовские фотки, сама понимаешь. А тут Санька – такая же блондинка и волосы краской пахнут.

  – Ты думаешь, я твоей смерти хочу? Из-за квартиры? Совсем уже... пойду я.

  – Никто никуда не пойдёт. Я же сказал, ждём.

  Машка никак не могла собрать в одну кучу скачущие мысли. Аркадий... до того, как позвонила Яна. Или сразу после звонка. Мог он успеть? А если он, то зачем сказал, что Санька не сама? Машка ведь тоже сразу так подумала... И сразу начала представлять в роли убийцы то Янку, то Сашкиного мужа. Нет, не Аркаша. Егор? Из-за сестры? Так ведь неизвестно, женится ли Аркадий на Ленке. А по работе вроде у Егора разногласий с начальницей не было, Санька его нахваливала... Но почему вообще никто не видел, как она вышла?

  – Егор, ты ведь в предбаннике был. Ты же должен был видеть, как выбегает Сашка?

  – Печка святым духом не раскочегарится. Я за дровами отходил, не заметил, как она к речке проскочила. – Он помолчал, а потом добавил, – так мы что, думаем на Янку?

  – Они сёстры, – прошептал Аркадий.

  – Мы в курсе, – зачем-то, больше по привычке, съязвила Машка.

  – Да нет, ты не поняла. Не ты и Яна, точнее, вы тоже... Вы все – сестры. Санька – ваша сестра.

  Аркадий совсем потерялся. Янка смотрела с недоверием, а Машка вспомнила, что Сашка несколько раз намекала на важный разговор с мамой. Вот оно как... Сашка-Сашка... Машка посмотрела под ноги. Теперь что, и её будут подозревать? Саня могла рассказать ей, хоть и не успела. С другой стороны, Янка тоже уже могла знать – они с Сашкой, видимо, переписывались. Для Янки Сашка ещё одна наследница на квартиру. А берег здесь песчаный. И дно, где нет камней – песчано-илистое. И совсем не натоптано. Уже сравняла всё вода? Не по камешкам же убийца, кто б он ни был, борясь с Сашкой, прыгал. Или он Саньку с одного толчка и сразу в воду? Мог и не убить. Выплыла бы Сашка, и тогда ему не отвертеться. Чем он её мог? Машка осмотрелась: она, конечно, сразу подумала на камешки. Да они все тяжелые, в землю вросшие. А если Саньку не у воды оглушили, а раньше?

  –

  Нужно ещё раз прокрутить всё в голове. Вот Сашка сидит рядом. Разговаривают про Сашкину прабабку – петербурженку. В какой-то она артели работала, что ли... Тут Сашка заёрзала, а потом вскочила и вылетела из баньки – как ветром сдуло. О чём она подумала? Вспомнила бабкино добро под навесом, вилки с вензельками? Егор их внимательно разглядывал. Ногтем скрёб. Разглядел интересное? Захотел убедиться в своей догадке, ещё раз на раритет взглянуть? А то и перепрятать какой свёрточек, пока Сашка не прибрала. Там разного барахла – полная тумба. Может, ещё что-нибудь нашлось. А что – переложить к себе в сумку, а то и за забор перекинуть, потом забрать... А Санька его за этим делом и застукала. Она – девка горячая. Могла наброситься с кулаками. Может, и замахнулась чем? А там рядом дровник. Поленья... Егор её поленом. Наверное, хотел оглушить, а получилось – сразу убил... Испугался. Сгрёб в охапку и на реку. Он про течение знает. Тело в реке хорошо побултыхает и отмоет. Потом попробуй, докажи – чем её по голове? Мало ли о какую речную корягу приложилась. И бегом в баню – сжечь полено, которым её... Вдруг на нём волосы и кровь Сашкина? Тряпка клетчатая, которой он руки вытирал... Свёрток с вилками в ковбойке... А кто с участковым говорил, напоминал про скользкий бережок? Кто убеждал, что она сама...

  – Егор, ты вилки хорошо разглядел? Дорогие, думаешь?

  – Ты про что, Маша? Про какие ещё вилки?

  – Про те самые, что мы в тумбе нашли. Ты ж, как я поняла, старину любишь, разбираешься. Антиквариатом увлекаешься? У тебя и моральное оправдание – разрешение самому себе имелось. Если Ленкин ребёнок от Аркаши – то с поганой овцы хоть шерсти клок? Хотел к рукам серебро прибрать, а Саня тебя и застукала?

  – Ерунду городишь. При чём здесь это? – Егор приблизился, одновременно показывая Аркадию, что девушка «того». Маша продолжила:

  – Санька тебя поймала. Набросилась. Ты отбился чем под руку попало – а попалось полено. Минут десять у тебя было на всё про всё. Сколько Аркадий Янку встречал? Про речку и скользкий берег все знают – даже участковый ваш – сам с вами парится. Или можно попытаться на нас с Янкой всё повесить. Аркадий, рассказал ты Егору, что Саша – наша с Янкой сестра?

  – Рассказал. Пока шашлыки жарили, – нахмурился Аркадий.

  – Пойдёмте, посмотрим у дровника. Когда б он прибрался? – предложила Янка. – Может, что-нибудь поймём?

  – Аркадий, хоть ты не слушай этот бред бабский! – возмутился Егор. – Сам знаешь, отношения у нас Саней всегда хорошие были.

  – Молчи, – только и бросил Аркадий, – посмотрим у дровника.

  А под навесом, у поленницы дров действительно царил хаос. Несколько поленьев валялись на земле.

  – Ну так я дрова набирал. Что вы тут увидеть хотели? – пожал плечами Егор. Машка аккуратно отворила небрежно прикрытую дверку тумбы. Меж свёртков рассыпаны почерневшие вилки-ложки. Свёртка в ковбойке нет.

  – Не в таком виде мы всё оставляли... – процедила. – Торопился, да? Не успел в тряпку замотать? Или тряпку – в печку? Кровь на ней была?

  Послышался вой сирены. И тут Егор рванул. Как раз к тому забору, на который смотрела Машка. Аркадий остановил. Во двор, наверняка услышав шум, бегом ворвался участковый – должно быть, тот самый Алексей.

  – Не докажете ничего, – прорычал Егор. – А что побежал – испугали вы меня. Ненормальные вы. В таком человека подозревать! Друга своего...

  – Никто не видел, как Сашка поскользнулась, пусть расследуют – твёрдо сказала Янка, смотря на Егора.

  – Дура, на тебя же и подумают, – оскалился он.

  – Пусть думают, что хотят. И проверяют, – проговорила Янка, оборачиваясь к подходящим людям в форме.

  – Вон Алексей пришёл. Сейчас всё расскажем, – добавил Аркадий, продолжая удерживать Егора. – Если кровь найдут, или царапины от Сашкиных когтей, тогда не отвертишься.

  Прошло несколько дней с того злополучного вечера. Сестры – Машка с Янкой, сидели на крыльце Машкиного родительского дома. Реки отсюда слышно не было – и к лучшему. Обе девушки не могли пока подходить к Искорке: перед глазами вставала Санька. Следствие ещё шло, но Егор уже во всём сознался. Предпочёл написать повинную. На его одежде нашли кровь. Всё-таки на руках нёс Саню до речки, не получилось совсем не испачкаться. Ленка не появлялась, по крайней мере, у Аркаши. Может, нашла другого кандидата в отцы ребёнку. И вся эта шумиха ей сейчас повредит. Егор по совету адвоката настаивает на непредумышленном. Он только вилки хотел посмотреть поближе, а тут застукали – испугался. Начал отбиваться – не рассчитал.

  – Как это можно не рассчитать, если уже и так схватился за полено? – поморщилась Янка. – Как будто такой здоровый мужик не мог с бабой справиться.

  – Может, правда, испугался? – неуверенно обронила Маша. – Сашка сама помнишь, рука у неё тяжелая...

  – Была, – поправила Яна. – Оправдываешь его?

  – Нет. Я порадуюсь, если его на всю жизнь упекут.

  – Столько не дадут, – покачала головой Яна. – А я в Фрежюс улетаю.

  – Куда-куда улетаешь?

  – Фрежюс. Это город такой, на юге Франции. Точнее, коммуна.

  – Это как это?

  – Французский недавно начала учить, а тут в нашу глушь туристов прикатило. Ну, и приглянулась я одному...

  – И что?

  – Что-что... Я не растерялась. Подошла. Бонжур – говорю ему, ну и так далее. Вот, вещи собираю. – Здорово, поздравляю. Ты через Москву? Ты тогда заходи в гости. Если будешь с французом своим, тем более заходи, – искренне улыбнулась Маша. – Бабулька наша будет рада.