Текст книги "Тайная игра"

Автор книги: Людмила Кононенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Скороходов ощутил почти такой же уют и тепло, как в кабинете полковника Лемехова.

– С заявлениями о нападении при исполнении, – ответил Мурашов. – Да есть один, вот как раз на него и заявления.

Он положил своё заявление на стол майора. Александр скромно стоял в раздумье. Марк Матвеевич прочитал заявление капитана и спросил:

– Ещё доказательства есть? Кроме этих художеств на ваших лицах? – и, видя нерешительность старшего лейтенанта, спросил:

– Александр, а ты что своё не положил?

Мурашов подошёл к Скороходову, взял у него заявление и положил на стол Овсянникова. Потом вставил флешку в ноутбук майора и, показывая видео, ответил:

– Вот запись с камеры наблюдения. А старлей, видимо, думал – подавать заявление или нет.

– Кстати, он завтра подойдёт сюда вместе со своей женой, – сказал Скороходов. – Марк Матвеевич, получается, мы в ваш кабинет должны его отправить?

– Да, Александр, ко мне. Я его допрошу, – ответил майор Овсянников и улыбнулся. – Не нужно думать, раз написал, значит, нужно подавать. А там я разберусь.

Старший лейтенант почувствовал в интонации Овсянникова доброжелательность. Он понял, что новый коллектив его окончательно принял.

Капитан со старшим лейтенантом ушли от Овсянникова. На крыльце Сергей, посмотрев на часы, сказал:

– Ого, мне срочно нужно ещё в одно место. Почти опаздываю.

– Серёг, мне с тобой нужно ехать?

– Нет, Саш, я сам разберусь. Это уже мои дела, поезжай домой.

Скороходов, пожелав коллеге удачи, уехал. Мурашов, скрепя сердце, поблагодарил Александра и поехал в сторону бывшего магазина бытовой техники, на складе которого было расположено казино. Сергей припарковал машину, зашёл в игровой зал, в котором горел приглушённый свет, столы были покрыты зелёным сукном, за ними сидели игроки. Девушки подавали им разнообразные напитки.

Мурашов вспомнил своего отца, который работал в тогда ещё милиции. И как он напросился с ним в рейд по таким вот игровым заведениям. В то время ему было четырнадцать лет.

Был такой же знойный день, солнце обжигающе палило. Сергей пришёл к отцу на работу, постучал в дверь его кабинета и, приоткрыв её, услышал:

– Майор Мурашов, сегодня у нас рейд по подпольным казино. Вы едете в качестве подкрепления.

Он, будучи подростком, зашёл в кабинет отца и попросил: – Пап, возьми меня тоже с собой.

– Серёжа, это очень опасно, – обнимая сына, возразил Мурашов-старший. – Это не игра в войнушку. Но если Александр Андреевич не будет против…

Сергей умоляющим взглядом посмотрел на подполковника Барсукова:

– Александр Андреевич, можно мне с папой, пожалуйста? Я понимаю, что это не игра и всё серьёзно.

– Серёженька, я ничего не имею против, – ответил подполковник, не устояв перед умоляющим взглядом подростка, и обратился к его отцу:

– Майор Мурашов, возьмёте сына? Пусть парень посмотрит нашу работу. Думаю, Серёже это будет полезно.

– Если это приказ… – сказал Пётр Дмитриевич.

– Скорее просьба, Пётр Дмитриевич, – ответил Барсуков. – Но, если хотите, можете считать приказом.

– Тогда поехали, Серёж, – сказал отец.

Через некоторое время они были у здания одного из казино, оно было оцеплено ОМОНом. Бойцы спецподразделения уже выводили из казино управляющего и владельца игрового заведения. Управляющий как-то вырвался и побежал, Мурашов-старший попытался его остановить, но он, выхватив пистолет, выстрелил два раза. Пётр Дмитриевич упал, Сергей подбежал к нему:

– Папа, папочка, что с тобой?

Он от неожиданности растерялся и впал в ступор. Но, тем не менее, порвал свою рубашку и стал перевязывать отца.

– Всё хорошо, сынок. Просто небольшое ранение, – ответил Пётр и потерял сознание.

Раздался вой сирены скорой помощи, кто-то догнал управляющего казино, кажется, папин начальник, другие люди в форме надели на него наручники и повели в машину.

Мурашов-младший видел всё это, словно в тумане. Потом – темнота. Доктор дал ему под нос ватку, смоченную нашатырём, он открыл глаза и спросил:

– А где папа?

– Серёж, папа в больнице, – сказал Барсуков. – Он ранен.

– Он живой? – чуть не плача, спросил подросток. – Я видел, в него стреляли, я начал перевязывать папу, потом стало темно.

Александр Андреевич обнял его и ответил:

– Ну что ты раскис? Ты мужчина, мужчины не плачут. Конечно, живой. Ты молодец, не растерялся, – подбодрил подростка Барсуков, – вовремя сориентировался. Поехали к папе.

В коридоре больницы ходили врачи, кого-то привезли на скорой. Раздался протяжный вой, после чего побежали дежурные медсёстры и врачи. Мурашов-младший спросил у Барсукова:

– Дядя Саша, куда они все побежали?

– Наверное, кому-то плохо стало, – ответил подполковник и, показывая удостоверение девушке на ресепшене, спросил, прочитав имя на бейджике:

– Лиля, подскажите, пожалуйста, в какой палате Мурашов Пётр Дмитриевич, поступивший минут двадцать-тридцать назад с огнестрелом?

– В тридцать пятой, – ответила Лиля.

– Папе плохо? – спросил Сергей у Барсукова.

– Нет, не папе. Кому-то другому, – ответил Александр Андреевич. – Мы сейчас с тобой к папе пойдём.

Мурашов-младший и Барсуков зашли в палату. Сергей, волнуясь, подошёл к отцу и спросил слегка дрогнувшим голосом:

– Папочка, как ты? Я испугался за тебя.

Пётр Дмитриевич обнял сына:

– Серёжа, всё хорошо. Ты чего дрожишь?

– Не знаю, – пожал плечами Сергей.

– Сын у тебя молодец, Петь, – ответил Барсуков, – несмотря на то что растерялся, моментально среагировал на твоё ранение и перевязал тебя.

– Папа, я как окончу школу, поступлю на юриста в школу милиции, – сказал Сергей, – буду в милиции работать, как ты.

– Молодец, сынок. Я горжусь тобой, – ответил Пётр. – Я подам рапорт на увольнение по ранению…

Капитан Мурашов сел за игровой стол и подумал:

«С одной стороны, хорошо, что отец тогда уволился из органов по ранению. Но опять же, с другой, если бы он до сих пор работал и у него был бы очередной рейд – это что, мне пришлось бы стрелять в него? Нет, я бы не смог в родного отца выстрелить, но тогда пришлось бы…»

– Делайте ваши ставки, господа, – сказал крупье.

– Минимум три тысячи на красное, тридцать, – сделал свою ставку Мурашов и подумал:

«Даа, сейчас здесь по-другому стало».

Остальные игроки тоже сделали свои ставки на разные суммы, числа и цвета.

– Ставки сделаны, ставок больше нет, – сказал крупье и запустил рулетку. Когда колесо остановилось, он сказал:

– Выиграло число тридцать, красное.

Затем крупье собрал деньги проигравших и подвинул Мурашову. Сергей взял их и под предлогом того, что ему нужно немного передохнуть, ушёл в комнату отдыха. Затем зашёл в слепую зону вип-комнаты и позвонил:

– Добрый вечер, Альберт Леонидович… я выиграл девяносто тысяч… Хорошо, сделаем… Нет, меня никто не видит… Да, понял… теперь послезавтра?… Хорошо, до свидания.

После телефонного разговора Мурашов вернулся в игровой зал. Крупье снова сказал:

– Делаем ставки, господа.

– Всю сумму на тридцать пять чёрное, – сделал свою ставку Мурашов.

Остальные игроки снова сделали разные ставки на различные суммы.

– Ставки сделаны. Ставок больше нет, – снова сказал крупье, запуская рулетку.

– Выиграло число двадцать два красное, – произнес он, снова собирая проигранные суммы.

– Сегодня не мой день, – сказал Мурашов, отдавая проигранные деньги крупье.

– Вы можете отыграться, – предложил крупье.

– Пожалуй, в другой раз, не сегодня, – ответил Мурашов, – не буду рисковать.

– Хорошо, ждём вас в другой раз, – ответил крупье, – до свидания.

– До свидания, – сказал Мурашов, вышел из казино, сел в машину и поехал домой.

***

«Саша придёт с работы, ему сюрприз будет», – подумала Камилла, доставая из духовки торт. – Интересно, как ему новый коллектив?»

Она поставила торт на стол и стала взбивать белковый крем. – "Придёт, спрошу", – решила Камилла.

Осмотрев кухню, Камилла прошла по квартире. Новая квартира была небольшой, но, тем не менее, просторной, светлой. На её телефоне раздалась мелодичная трель звонка, она, увидев на дисплее имя мужа, ответила:

– Да, любимый.

– Ками, любимая, я уже скоро, точнее, сейчас дома буду, – сказал Скороходов, поднимаясь по лестнице.

Он зашёл в квартиру, обнял подбежавших к нему детей:

– Папа пришёл! – воскликнула старшая девочка.

– Крёстный вернулся с работы! – радовалась младшая.

Скороходов вместе с детьми прошёл в кухню, поцеловал жену, которая украшала торт кремом, при детях – в щёчку. Она ответила взаимным поцелуем. Он прошёл в зал, повесил на стену картину с изображением соснового бора, над диваном – плотный шерстяной ковёр, доставшийся ему в наследство от прабабушки по отцовской линии.

– Саш, Яна, Олеся, идите ужинать, – позвала Камилла.

– Минутку, Ками, – ответил Александр, – ещё ковры в детской повесить осталось.

Александр аккуратно сложил в книжный шкаф журналы о рыбалке, которой он увлекался в детстве. Да и сейчас был не прочь порыбачить в свободное время, но переезд на новое место временно приостановил его увлечение.

Девочки в своей комнате поставили на письменный стол ноутбук, светильник-«аквариум», и включили его.

Камилла накрыла на стол и ещё раз позвала:

– Саш, Яна, Олеся, идите ужинать. После ужина повесишь ковёр.

Александр с детьми шумно рассаживались за столом.

– Ураа! Пельмешки, – сказала Яна, кареглазая девочка с русыми волосами почти до пояса. – Я с майонезом буду, – она достала из холодильника майонез.

– А я – с кетчупом, – сказала Олеся, черноволосая девочка с голубыми глазами и стрижкой каре, и налила кетчуп в свою тарелку с пельменями.

– Яночка, мне тоже положи, пожалуйста, майонез, – попросил Скороходов.

Яна положила отцу в пельмени майонез, Камилла спросила у мужа:

– Саш, как дела на новой работе? Как коллектив принял тебя?

– Дела на работе – хорошо. Коллектив принял нормально, – ответил Скороходов, обнимая жену. – Как у ребятишек дела? Что в школе сказали?

– У нас тоже хорошо. Документы сдали, – ответила Камилла, – завтра девочкам в новую школу. – Кстати, холодильник стал током бить.

– Я в восьмом "А" классе, – сказала Яна. – В коридоре я с девочкой познакомилась и с её младшей сестрой. У неё красивое имя Глафира, сестренку Ульяна зовут.

– Это хорошо, что в школу приняли. Олеся, а тебя в какой класс определили? – Александр обратился к жене:

– Камилла, у тебя как с работой? А холодильник новый купим. Он же у нас давно ведь, уже пора менять.

– Крёстный, я пока что не знаю. Завтра скажут, в каком классе буду учиться, – ответила Олеся. – Мне дали несколько заданий, я их выполнила.

– А я завтра буду звонить по объявлениям, – сказала Камилла. – Но новый же дорогой ведь.

– Хорошо, Ками, как найдёшь работу, потом скажешь. А холодильник в кредит возьмём.

– Конечно, Саш, скажу. Сейчас помою посуду, потом немного телевизор посмотрим – и спать. Сегодня у нас у всех непростой день был. Кстати, ты прав, этим холодильником уже опасно пользоваться. Мне уже тридцать семь.

Камилле этот холодильник был дорог как память о бабушке по отцовской линии, поэтому они не покупали новый. "Работает, пусть пока что будет", – решили они, когда поженились. Но сейчас иного выхода не остается, нужно другой покупать.

– Мам, пап, идите отдыхайте. Мы с Лесей сами уберём со стола, – сказала Яна.

– Я ещё ковры в вашей комнате повешу, – ответил Скороходов дочери.

Александр в детской повесил над кроватями два плюшевых ковра, на которых были изображены олени на водопое. И, видимо, от них в комнате было сказочное ощущение. Девочки убрали со стола, вымыли посуду и пошли в свою комнату, Яна похвасталась:

– Пап, мы с Лесей уже почти сплели из бисера брелок для ключей.

Скороходов помог девочкам завершить брелок, и они тут же начали плести браслеты себе. Камилла с Александром, оставив их, пошли в зал. Яна с Олесей собрали портфели на утро, ещё немного поиграли в компьютерные игры и улеглись спать. Родители смотрели по телевизору очередной сериал, Александр сказал:

– Завтра надо будет проставиться. Продукты для проставы утром куплю.

– Саш, я торт испеку и салаты сделаю, – ответила Камилла.

– Ками, лучше пирожные бисквитные.

– Хорошо, Саш. Олеся уже совсем взрослая становится.

– Жалко, что Инна этого не видит, – обнял жену Александр, – и увлечения у неё неплохие.

– Ничего, воспитаем, думаю, что скоро она папой станет называть тебя, – в ответ обняла мужа Камилла, – хотя ты и так ей второй папа.

– Да, ты права, Ками, – сказал Александр, – к тому же мы Инну уже не вернём. Мы у неё есть, хорошо, что отец Олеси в своё время так и не вышел из мест не столь отдалённых. Из-за него не стало её и второго ребёнка. Ладно, не будем о грустном.

***

Виолетта жарила картошку, она ждала мужа с работы и говорила сама себе вполголоса:

– С минуты на минуту Серёжа должен приехать.

Услышав шум машины, она посмотрела в окно и, увидев машину мужа, подумала:

«Что-то он поздно сегодня. Неужели с кем-то встречается…»

У неё иногда возникали подобные мысли, временами появлялась ревность. В такие моменты она успокаивала себя тем, что если бы у него кто-то был, он бы давно ушёл от них, только, возможно, дети его держат. И он не хочет, чтобы племянницы оказались в детдоме.

Квартира Мурашовых была просторной – целых три комнаты. Когда им предоставили эту квартиру, Виолетта предложила из зала сделать гостиную. Сергей согласился. "Когда Матвей со Снежаной будут приезжать, будет где ночевать им", – решил он тогда.

Они даже не предполагали, что судьба распорядится по-своему и Сергей будет воспитывать племянниц. Да и Виолетта пять лет назад не была против того, чтобы он взял к себе детей брата.

Мурашов, вернувшись с работы, прошёл в кухню и поцеловал Виолетту. В гостиной он подошёл к стенке, в которой стояли сувенирные кружки с их с Виолеттой изображением и тарелка с изображением Матвея со Снежаной и Глаши с Улей на фоне берёзового леса. Они были очень дороги им, так как их подарили Матвей со Снежаной незадолго до их отъезда в командировку. Сергей достал из стенки тарелку и сказал вполголоса:

– Матвей, как мне тебя сейчас не хватает… Зачем вы со Снежаной тогда полетели из командировки тем злосчастным рейсом? Девочки уже совсем взрослые становятся…

– Дядя Серёжа, – зашли Глафира с Ульяной.

Сергей хотел поставить тарелку назад, но Глаша остановила и спросила, обняв его:

– Дядя Серёжа, тебе тоже нравится эта тарелка? И ты тоже скучаешь по нашему папе?

Он обнял девочек и ответил:

– Да, мои хорошие. Мне Матвея очень не хватает.

– А мы с тётей Виолеттой сегодня вышивали полотенце, – похвалилась Глафира, – я узор ягод сделала. Оно в ванной висит.

– А я – грибочки и цветочки, – продолжила Уля и тоже обняла Сергея, – а берёзы и траву тетя Виолетта вышила.

Мурашов похвалил их, они убежали к себе. Он продолжил разговор с изображением брата и его жены:

– Видите, какие ваши дочки молодцы. Виола научила их вышивать крестиком. Матвей, как хорошо, что ты в своё время научил меня метать дротики.

Сергей, поставив тарелку в стенку, подошёл к тумбочке, на которой стоял телевизор, открыл её и достал дротики, находившиеся среди небрежно лежавших журналов про охоту. Он взял один из журналов, пролистал и вспомнил, как они с отцом и братом ходили на охоту. Да и сейчас он был не прочь поохотиться, когда выдавалось свободное время. Положив журнал на место, он взял дротики и стал яростно их метать.

– Серёж, на работе проблемы? – спросила Виолетта, услышав характерные звуки. Она знала, что если у мужа были проблемы на работе, то он всегда очень яростно метал дротики.

– Да, есть немного, – ответил Мурашов.

Виолетта, накрыв стол, позвала семью ужинать, сама села за стол вместе с мужем и детьми и, откусывая хлеб с колбасой, сказала:

– Серёж, что-то ты поздно сегодня.

Мурашов положил в рот жареную картошку и ответил:

– Да на работе немного задержали.

Виолетта, отхлёбывая чай, спросила у мужа:

– Кстати, Серёж, а как новый человек? Ты говорил, что к вам должны были прислать на работу нового человека вместо Беркутова. Прислали?

– Прислали, Виола, но лучше не присылали бы, – недовольным тоном ответил Мурашов.

– Почему? – спросила Виолетта.

– Как у детей в школе дела? – попытался уйти от ответа Мурашов.

– У нас в школе всё хорошо, пап, – ответила Глафира, не заметив, что назвала дядю долгожданным словом «папа». – Завтра к нам в школу придут новенькие девочки. Я с ними познакомилась в коридоре, у нас как раз перемена была.

– Я тоже познакомилась. Олеся вроде в наш класс, в шестой придёт, – сказала Ульяна. – Хотелось бы, чтобы к нам в класс и чтобы её со мной за одну парту посадили.

– А Яну, надеюсь, в наш класс определят, – сказала Глаша. – Даже если в параллельный, всё равно будем дружить.

Девочки поужинали, сказали «спасибо» и, помыв за собой посуду, пошли в свою комнату смотреть мультики. Виолетта снова спросила мужа:

– Серёж, почему ты сказал, что лучше бы не присылали к вам на работу нового человека? Ты так и не ответил мне.

Мурашов, по-прежнему недовольный тем, что ему пришлось вместо обеда ехать на вызов, ответил жене, отодвигая тарелку:

– Чересчур умный и правильный, хочет выслужиться перед новым начальством. Оставалось пятнадцать минут до обеда, и тут Ежова сказала, что у нас кража. Я заикнулся об обеде, этот выскочка Скороходов сказал: «Неужели обед важнее чьих-то жизней?» Ну и в итоге нам пришлось ехать на вызов. Вот только недавно перехватили в кафешке. С Беркутовым было проще работать, с ним мы, пока ехали, заезжали в кафешку, перехватывали пару бутеров и потом отправлялись дальше.

– Вообще-то, на мой взгляд, он прав, – поцеловала мужа Виолетта. – В первую очередь нужно выезжать по адресу, с которого поступил вызов, а уже потом…

– Прав?! Чего это ты его защищаешь?! – перешёл на повышенный тон Сергей, нервно перемешивая вилкой картошку в тарелке.

– Я его не защищаю, – ответила Виолетта, – просто хочу сказать, что он правильно поступил, пожертвовав обедом ради вызова.

У Мурашова после этих слов жены появилось какое-то чувство, которое он не мог объяснить. Да ведь это же внезапная ревность! В пылу этой неожиданной ревности ему показалось, что, возможно, Виолетта с Александром знакомы. И он, сам не осознавая того, что говорит, выкрикнул:

– А с чего это ты вдруг на его стороне?! Может, вы с ним встречаетесь у меня за спиной?! Я, наверное, чего-то не знаю?!!

Вскочив из-за стола, Сергей бросил вилку на тарелку и резко отодвинул её.

– Я в гостиную пошёл! Телек посмотрю!

Виолетта, не выдержав несправедливых обвинений и подозрений мужа, тоже перешла на повышенный тон и, дав Мурашову пощёчину, сказала:

– Сергей, ты что такое говоришь?! Я ни с кем не встречаюсь и люблю только тебя! Я вообще даже не знаю, о чём и о ком ты говоришь!

Мурашов, остановившись у дверей, обернулся:

– Не оправдывайся! Я в гостиную и к детям зайду.

– Я не оправдываюсь. Я ни в чём перед тобой не виновата, – ответила Виолетта. – Серёж, ты же практически ничего не поел.

– Спасибо, я уже наелся! Аппетит пропал!

Мурашов по пути в гостиную заглянул в детскую пожелать «спокойной ночи и приятных снов». Девочки попросили его помочь им собрать кубик Рубика, он помог им. Сергей всегда успокаивался, когда собирал кубик Рубика. А сейчас он был раздражён. Мало того, что новенький пришёл. Да ещё и жена почему-то заступается за него. В подобных ситуациях отвлекаться на собирание кубика Рубика его научил отец, сказав, что это успокаивает и в будущем пригодится.

Виолетта, убрав со стола, тоже зашла в детскую, пожелала добрых снов девочкам, потом – в свою комнату. Сергей понял, что он несколько минут назад наговорил много лишнего. Сейчас он чувствовал вину перед Виолеттой и, в надежде на примирение, обнял жену:

– Виола, прости меня за мою выходку.

Виолетта в данный момент не желала видеть мужа после его несправедливых обвинений в измене. «Ещё хватило совести прийти после того, как бросил вилку на тарелку и резко отодвинул её, – думала она. – Да из-за своей ревности толком не поел, психанул из-за того, что я всего лишь сказала, что его напарник прав. А он возомнил себе неизвестно что, якобы мы встречаемся у него за спиной…»

Она, высвободившись из объятий мужа, молча подошла к шкафу, достала постельное бельё, повернулась к мужу:

– «Прости??» Сначала накричал, заподозрил в измене, да ещё и неизвестно с кем! С человеком, которого я вообще не знаю. Теперь пришёл и думаешь, одного твоего «прости» доста…

Сергей снова обнял Виолетту и поцеловал её. Она оттолкнула его и, сунув в руки подушку с постельным бельём и одеялом, сказала, что сегодня он спит в гостиной. Ей неприятно было слышать от него, что она будто с кем-то встречается у него за спиной. Мурашов, вздохнув, взял бельё и вышел из комнаты. Постелил себе на диване в гостиной. В ванной, умывшись перед сном, он, вытирая полотенцем лицо, вспомнил слова Глафиры: «У нас в школе всё хорошо, папа…»

Сергей от радости, что Глафира наконец назвала его папой, подкинул полотенце вверх, поймал его. Он только сейчас заметил, что взял вышитое полотенце и, улыбнувшись, повесил его на место. Потом, хлопнув себя по ноге, пошёл в гостиную, включил на минимальную громкость телевизор и начал мысленно прокручивать разговор с женой.

– Это экстренный выпуск программы «Новости», – сказал диктор. – Сегодня в Краснодарском крае разбился самолёт, следовавший рейсом Краснодар – Барнаул. Есть пострадавшие, десять человек, остальные погибли сра…»

На этих словах Сергей выключил телевизор и стал вспоминать, как они с Матвеем играли в детстве, ходили в походы; затем – свадьбу Матвея со Снежаной, свою первую встречу с Виолеттой и первую ссору с ней, слова Матвея перед последним полётом: «Серёг, старайся менять характер. С твоим взрывным темпераментом ни жены, ни друзей не будет». Потом повернулся на бок и вспомнил звонок полицейского и его слова о том, что он сожалеет, но его брат со своей женой погибли в авиакатастрофе.

Виолетта в своей комнате тоже вспоминала их встречу с Мурашовым, его сегодняшний разговор и то состояние Сергея, когда ему сообщили о гибели брата. Затем вытерла слёзы, выступившие от несправедливого обвинения в измене, и укрылась одеялом.

***

Утро в обеих семьях началось обычно, все члены семьи позавтракали. Только в семье Мурашовых начало рабочего дня выдалось напряжённым, отношения между мужем и женой были натянутыми. Скороходов поехал на работу, по пути подвёз детей до школы. Перед уходом мужа на работу, а детей в школу Камилла поцеловала Александра и Яну с Олесей.

У Мурашовых утро началось с точностью до наоборот: Виолетта поцеловала только детей, мужа – нет. Сергей своих детей тоже подвёз к школе, разминувшись с Александром.

В шестом классе представили Олесю Скороходову и посадили за одну парту с Ульяной. В восьмом классе, после того как познакомили класс с Яной, её посадили с Глафирой.

На перемене Яна спросила у Глаши, любит ли она французские духи. Девочка ответила, что им нравятся французские духи, но они дорогие и их семья не всегда может позволить себе такие. Яна тут же поинтересовалась, слышала ли она о компании «Бонамор»?

– Нет, Ян, не слышала. А что это?

Яна, рассказывая Глафире о компании, объяснила, что регистрация бесплатная, никаких данных не нужно, кроме её имени и фамилии. Глаша осведомилась: если она долго не будет делать заказ, её удалят?

Яна, записывая свою электронную почту, соцсети и номер телефона, ответила, что не удалят. Сейчас она вышлет более подробную информацию.

Глафира добавила Яну в друзья и в контакты и сказала, отправляя ей сообщение в агент:

– Ну не знаю даже, заманчиво, но у меня же нет своих денег.

– А родители не разрешат? Спроси у них. К тому же каждый месяц не нужно заказывать, если ты для себя просто покупать будешь.

– Мм, даже не знаю. Папа вряд ли разрешит, мама – возможно, – пожав плечами, сказала Глафира, не заметив, что назвала тётю любимым словом «мама».

Глафира позвонила Виолетте, она разрешила ей зарегистрироваться, но попросила спросить ещё разрешения у Сергея. Девочка положила трубку, затем перезвонила Мурашову:

– Привет, пап… Не занят?.. Хорошо… Пап, мне Яна рассказала о новой парфюмерной компании… Название? "Бонамор"… Там дешёвые французские духи и не только духи… Регистрация бесплатная, можно мне зарегистрироваться?.. Но почему "нет"? Не каждый же месяц заказы делать, – со слезами в голосе спросила Глафира и хотела кинуть телефон об стену.

Яна перехватила руку новоиспечённой подруги и сказала:

– Глаша, телефон здесь ни при чём.

– Яна, отпусти меня. Я всё равно разобью телефон, – Глафира попыталась выдернуть свою руку, но тщетно.

Яна спросила у подруги, что ей сказал папа. Глаша, всхлипывая, ответила, что он не разрешает ей, а она хочет попробовать. Яна возразила:

– Думаешь, что если ты разобьёшь телефон, папа тебе разрешит? От этого ничего не изменится.

– Да не папа он мне, а дядя Серёжа, – в пылу обиды и сквозь слёзы сказала Глаша и заплакала, закрыв лицо руками, – папа с мамой разрешили бы. Лучше бы уж нас в детский дом тогда забрали.

– Глаш, не плачь, мама же тебе разрешила, насколько я поняла. В детском доме было бы хуже. Я уверена, что папа тебя поймёт и разрешит. Я потом видео тебе пришлю.

– Да не мама мне разрешила, а тетя Виолетта. И не папа он мне, зря я его вчера «папа» назвала, – ещё сильнее заплакала Глафира и сквозь слезы сказала:

– Не могли мы с Ульяной тогда оказаться в том самолёте, в котором разбились мама с папой…

– Глаша, успокойся, не кричи, – обнимая подругу, ответила Яна. – Необязательно всем знать. Ты что такое говоришь?

– Яна, мне всё равно, – возразила Глафира, – когда-нибудь я напишу в органы опеки заявление, чтобы меня забрали в детский дом.

– Глаша, не делай непоправимой ошибки, – ответила Яна. – Если тебя удочерят, неизвестно, в какую семью попадёшь.

Телефон всё это время был включен, и Мурашов слышал весь разговор девочек. У него в голове прозвучали слова Глафиры: «У нас в школе всё хорошо, пап…», «да не папа он мне, а дядя Серёжа…»; «не могли мы с Ульяной тогда оказаться в том самолёте, в котором разбились папа с мамой…»

Он позвал:

– Глафира, Глаша.

Яна, услышав в трубке голос, взяла телефон и сказала:

– Это не Глаша. Меня зовут Яна, я одноклассница Глаши, а вы – дядя Серёжа?.. Очень приятно… Глаша плачет, что вы… Да, из-за того, что вы не разрешаете ей зарегистрироваться…Там каждый месяц не нужно покупать… Хорошо, сейчас включу громкую связь.

Яна поставила телефон на громкую связь, Мурашов сказал:

– Глафира, это правда?

– Что конкретно? – сквозь слёзы и недовольным тоном спросила Глаша.

– То, что напишешь заявление в органы опеки, чтобы тебя забрали в детский дом? – спросил Сергей.

– Не знаю, может, и правда, – ответила Глаша.

– Прости, дочка, что не разрешил, – сказал Мурашов. – Сейчас у меня рабочий день. Потом позвоню и скажу своё решение.

– Подумаю ещё, вчера маму обидел, – произнесла Глафира, сегодня меня довёл до слёз.

– А откуда ты… – спросил Сергей.

– Знаю, слышала вчера, – ответила Глаша и отключилась.

Прозвенел звонок на урок.

***

– Сергей, ты чего такой смурной? – спросил Скороходов.

Мурашов, всё ещё относясь к новому сотруднику с недоверием, ответил довольно прохладным тоном:

– Да так, семейные проблемы.

– Что случилось? Может, я смогу чем-то помочь?

– Нет, Саш, ты ничем не поможешь. Отстань, сам решу свои проблемы.

– Ладно. Но, если что, всегда можешь рассчитывать на меня. Да, Серёг, а что у нас по делу о краже в ювелирке?

– Скоро должны подойти потерпевшие для дачи показаний под протокол, – ответил капитан Мурашов, посмотрев на часы. – Через полчаса уже должны быть.

– Значит, ждём, – ответил старший лейтенант Скороходов, – ещё же Рублёв должен подойти к майору Овсянникову.

– Ну да, придёт, мы его отправим к Марку Матвеевичу, – ответил Мурашов.

***

Караваев с Сухаревым в баре заказали пиво, по три пачки солёного арахиса и по солёному сыру-«косичке». Макс, отпивая пиво и заедая солёным сыром, сказал:

– Слушай, Дэн, мы же типа под протокол ещё должны вроде как показания дать?

– Ну, типа да, вроде бы, должны, а что? – ответил Денис, тоже отпивая пиво и заедая солёным арахисом.

– Нам же этот мент сказал, что в отделение надо будет подойти и дать показания под протокол. Я тут подумал: может, нам сознаться?

– Сухарь, ты с дуба рухнул? В чём сознаться?

– Ну, что это мы… Короче, признаться в том, что это мы кассу обчистили.

– Ага, мы признаемся в том, что кассу грабанули; а они на нас ещё и кражу брюликов повесят и впаяют хороший срок.

– Каравай, по-моему, это ты с дуба рухнул. Тоха-то в коме, придёт в себя и тоже потом даст показания и, естественно, укажет на нас.

– Значит, надо сделать так, чтобы Сметана не вышел из комы.

– Э-э-э, ты о чём, Дэн? Я на это не подписывался, в мокрухе участвовать не буду.

– И что ты предлагаешь? За решётку отправиться?

– Почему сразу за решётку? Дэн, я предлагаю добровольно признаться, – ответил Макс. – Ты как хочешь, а я пойду в ментовку. По-любому менты раскопают всё.

Караваев помолчал несколько минут, потом сказал, отпивая пиво и доставая из пачки арахис:

– Срок по-любому получим, конечно. Наверное, ты прав. У тебя же есть визитка этого мента Мурашина или как его?

– Не наверное, а прав. К тому же, если станем сотрудничать со следствием, как у них это называется, минимум получим подписку, максимум – исправительные работы. Да, визитка капитана Мурашова есть.

– Звони тогда, скажи, что придём. К тому же мы джип видели. Правда, ни номера, ни бандитов толком не видели.

– Ну, серии и две цифры разглядели. Но у них же должна какая-то программа быть, – ответил Сухарев, набрав номер Мурашова:

– Алло, Сергей Петрович, это Максим Сухарев… да, вы у нас в больнице вчера были. Когда мы можем к вам подойти?.. Ага, вспомнили… Завтра к двенадцати?.. Сможем… Хорошо, придём.

Денис с Максимом попросили счёт.

***

– Да, Петя. Пропусти к нам, – сказал Александр, ответив на телефонный звонок, – дальше мы сами.

– Проходите в сто десятый кабинет, – сказал Пётр из дежурной части.

– Да, войдите, – ответил Мурашов на стук в дверь.

– Мы по поводу вчерашнего ограбления нашего салона.

– Вам, гражданка Рублёва, в сто пятнадцатый кабинет к следователю Ежовой, – сказал Мурашов. – А вам, гражданин, в сто тридцать пятый кабинет к майору Овсянникову. Саш, проводи женщину к Веронике Николаевне, а я провожу гражданина Рублёва к Марку Матвеевичу.

Старший лейтенант и капитан проводили Рублёвых в кабинеты и вернулись к себе.

Ежова посмотрела паспорт Рублёвой, записала данные и сказала:

– Меня зовут Вероника Николаевна, я веду дело по ограблению вашего ювелирного салона «Весна». Анжела Юрьевна, расскажите ещё раз, что вы знаете о вчерашнем происшествии в вашем салоне?

– Вероника Николаевна, я уже говорила вашим коллегам: где-то около часу дня в наш салон вбежали трое в масках с дырочками.