Текст книги "Мой негодяй. Любимый (СИ)"

Автор книги: Людмила Кантемирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Я…беременна…

Немая сцена грозила взорваться скандалом, и медработница, почувствовав неладное, поспешила удалиться. И вовремя! Потому что уже в следующее мгновение…

Катя подумала, что крик отца будет слышен во всей округе, но он только беззвучно хватал ртом воздух. Лицо его покраснело, глаза налились кровью и выпучились, он цеплялся рукой за столешницу, ища опору, но все равно не удержался, и стал заваливаться на бок. Елена успела подхватить его, и вдвоем с Катей они уложили его на диван.

Когда приехал Скорая, состояние Валерия Сергеевича было уже гораздо лучше, но Елена настояла на госпитализации – мало ли что… Пусть лучше дочку не видит…

Ну а сама, вернувшись из больницы, полночи просидела с ней, все пыталась узнать, кто отец ребенка, но Катя упорно отмалчивалась, не отвечала на этот вопрос.

– Катенька, а ты с Андреем Павловичем не говорила? Может, он помог бы? Вразумил бы этого негодяя…

– Мамочка! Что ты говоришь! Я не хочу, чтобы Андрей Павлович знал! Мне стыдно…

– Ну, давай я схожу к этому человеку, или к его матери, поговорю.

– Не нужно никуда ходить! И говорить ни с кем не нужно! И вообще… Я не хочу, чтобы у моего ребенка был такой отец… А у меня – муж…

– А какой такой? Он плохой человек? Пьющий? Или…в тюрьме сидел?

– Нет, мама, он не пьяница и не тюремщик. Он… Он не серьезный! Ему все легко дается, он привык к беззаботной жизни.

– Люди меняются. Он повзрослеет, осознает, что у него семья, ребенок… Ты его перевоспитаешь! И мы поможем…

– Не хочу! На это вся жизнь уйдет…И будет ли результат? Уж лучше я сама, ни на кого не надеясь…

– Катенька… Так ты его не любишь?

– В том-то и дело, что люблю…

– Не понимаю… Если любишь, недостатки не видишь… прощаешь их… А ты уж больно трезво рассуждаешь…

Мама-мама… Знала бы ты, как нелегко даются твоей дочке такие слова… Как болит ее сердце… Все бы она простила ему, если бы принял он случившееся по-другому…

В больнице Валерий Сергеевич успокоился – под действием лекарств, или от разговоров с женой, которая исподволь внушала ему…

Домой он вернулся совсем в другом настроении: не упрекал дочь, а старался ее оберегать.

Родители окружили ее заботой и вниманием, но, тем не менее, попыток узнать, кто отец ребенка, не прекращали. Стоило ей упомянуть мужское имя – вспомнить кого-то из Зималетто, или клиента пиар-агентства, они тут же начинали выяснять, как им казалось, наверное, ненавязчиво, не может ли он быть отцом ребенка, или лучше потенциальным мужем для дочери.

Особенно им нравился Михаил. Он приходил пару раз к ним домой – в эти дни Катя плохо себя чувствовала, и Юлиана отпускала ее с работы, а ему срочно нужно было согласовать смету.

Валерий Сергеевич сразу почуял в нем родственную душу – он же служил в армии! Ну, а то, что поваром…

А Елену Александровну он буквально очаровал познаниями в кулинарии! А чему было удивляться? Это ведь его профессия…

Андрей бы тоже им понравился! Когда он говорит о модельном бизнесе, особенно о производстве модной одежды, он так увлекается сам, что и окружающих увлекает за собой, и они уже совсем иначе начинают относиться к моде вообще, и к компании Зималетто в частности.

В кулинарии он конечно, не специалист по части приготовления блюд, но едок отменный, знает толк в изысканных кушаньях, и простые ест с аппетитом – маме бы понравилось…

В армии Жданов не служил, но этот минус в его биографии с лихвой компенсировался игрой в футбол и умением ценить крепкие напитки – мог составить отцу достойную компанию. Не то, что Колька, да и Михаил… Они и к спорту равнодушны, и пить не умеют…

Однако, все эти рассуждения чисто теоретические – Андрей Жданов был в доме Пушкаревых лишь один раз – заходил поздравить ее с днем рождения.

Поздравил… Это был лучший день рождения в ее жизни! Он был с ней! И дома, правда, не за праздничным столом, а с папой, на кухне… А потом в ресторане… А потом… «потом-потом»… номер в гостинице, огромная кровать и их сплетенные пальцы, выключающие свет во всем номере сразу… Волшебная ночь! Может быть, именно тогда и зародилось еще одно волшебство – их ребенок?

Нет, не их! Только ее… У него таких ночей было много, с разными женщинами…

Но ведь он сказал, что «ТАКОГО» с ним никогда не было?

Не было раньше, а теперь было, ну и что? Со временем он бы начал искать другое ТАКОЕ… Он просто не способен на постоянное чувство! И она правильно сделала, что отказалась от него! Все равно бы он ее бросил…

Уж лучше она будет одна растить их ребенка и вспоминать только то хорошее, что было между ними…

Чем дальше отдалялось время их встреч, тем реже вспоминала она разговор о беременности, тем чаще ей снились его руки – она буквально чувствовала их!

…Он берет ее за подбородок , приближет ее лицо к своему, и целует … шутя – в щечку, нежно – в уголки глаз, страстно – в губы…

…заправляет ей за ухо выбившуюся прядь и одновременно гладит ее… и шепчет на ушко такие слова… и целует…в висок, в шею, и дальше, докуда позволяет вырез блузки… А если вырез не позволяет, он сам устраняет это препятствие…

…Подносит ее руку к своим губам… целует каждый пальчик, запястье, ладошку, и дальше, вверх до ямочки у ключицы, а потом…

Его руки были везде, и теперь эти места горят при воспоминании о нем, ждут его новых прикосновений… И она ждет…Знает, что это невозможно, и все равно мечтает об этом и ждет…

Постепенно упоминание мужских имен сошло на нет – и имен больше не было, и поняла Катя желание своих родителей. И тогда они обратили свой взор на Зорькина…

А что? Каждый день он у них «отирается»… Кушает за двоих или более, с Катериной допоздна в ее комнате пребывает… А чем они там занимаются? Работают на компьютере, разговоры разговаривают, или…

Зорькин в качестве мужа дочери… Такая перспектива их не устраивала! Не такого мужчину они хотели видеть рядом с Катенькой… Парень он, конечно, хороший, и умный. Как друг – незаменимый даже! Но ведь у него ни работы нет денежной, ни жилья своего, да и вид не солидный. Они-то желали для своей красавицы и умницы как минимум принца на белом коне! По современным меркам – мужчину статного, состоятельного и с машиной. Таких среди дочкиных знакомых не было, разве что Жданов… Но он же ее начальник…

Мусоля, перетирая долгими вечерами на кухне оставшуюся кандидатуру, они постепенно «обеляли» ее, Коля уже не казался совсем несоответствующим званию «мужа их дочери»… Уже и достоинства у него проявились: тихий, спокойный, непьющий, не бабник… Да у него вообще-то и девушки даже нет… С Катенькой он все…

Солидности нет, так это дело наживное…

Так они уговаривали себя, так старались устроить, распланировать жизнь дочери, что готовы были приукрасить Николая, сделать из него если и не принца, то…

Катя ничего не замечала, успокоенная тем, что родители больше не донимают ее отцом ребенка и замужеством, а Колька заметил особое к себе внимание.

– Пушкарева, – обратился он к ней в один из вечеров, когда они в очередной раз составляли для него резюме-работу он так и не нашел – ты в курсе, что нас собираются поженить?

– Кто собирается? С чего ты взял?

– Кто же еще, как не твои родители…

– С ума сошел?

– Я не сошел, а вот они…

Катя хотела было разубедить его, но подумала вдруг: « А что если и впрямь? Все проблемы решатся…Ребенок будет не «безотцовщина», она – не мать-одиночка… А уж как родители будут рады!

Конечно, брак не настоящий, только на бумаге, – представить Кольку на месте Андрея она не могла даже в кошмарном сне!

Тотчас озвучила свой план другу, но он отреагировал совсем не так, как она ожидала.

– Пушкарева, ты в своем уме?

– Коль, ты же обещал помогать?

– Обещал. И не отказываюсь. Но жениться…

– Боишься? Свободу терять не хочешь? Так это же временно…

– Да, боюсь! Только не за себя, и не за свою свободу. Я за тебя боюсь!

– За меня?

– Да! А что? Вдруг вы помиритесь со своим … ну кто он тебе… тот, которого ты любишь? Предположим, он придет к тебе, а у тебя уже штамп в паспорте. Как он это расценит?

– Зорькин… Что ты говоришь? Он придет… Да он забыл обо мне на следующий день.

– Катька… А кто он?

До сих пор они с Колькой на тему ее беременности не говорили – он же друг, а не подружка. Он узнал о ее состоянии из разговоров ее родителей, которые постоянно велись за столом. Они настолько привыкли к нему, что не считали нужным скрывать от него что-либо.

Теперь же, когда такой разговор возник, и особенно после того, что она ему предложила, Катя решила, что не вправе врать ему.

– Это Жданов, Коль…

– Андрей?! Катька… Как же ты…

– А вот так… Люблю я его…

– А он?

– А он испугался. Не нужен ему ребенок. И я не нужна…

– А ты не преувеличиваешь? Ну…не ожидал он… не так воспринял… Это же все уладить можно!

– Нет, Коль. Я решила: не нужен он мне! Муж должен быть опорой, чтоб за ним, как за каменной стеной…

– Но ты же его любишь?

– Люблю… Но это ничего не значит! Я…забуду его! И ты забудь, что я тебе говорила. Ты прав, это не выход. А с родителями я поговорю, не будут они тебя смущать…

– Катька…ты …это… не обижайся… Сама же говоришь, что прав я. А дяде Валере и тете Лене ты ничего не говори. Может и не думают они ничего такого, может, показалось мне…

========== Глава7. ==========

Глава7

Не заходя в кабинет, Жданов сразу отправился на производство, да так и остался там – вопросов накопилось уйма, не тащить же их с собой наверх, в кабинет… Здесь решать удобнее, все под рукой, и документы нужные, и люди…

Так он убеждал себя, а на самом деле просто не хотел ни с кем встречаться в офисе. Особенно с Малиновским… Придет, как всегда, усядется в кресло напротив, и давай выспрашивать: Что да как …подробностей будет требовать – они же всегда делились впечатлениями…

И Киру видеть не хотел… Она или истерику устроит, или наоборот, любовь будет изображать принародно с ласками и поцелуями. А причина и того, и другого одна: почему не приехал к ней ночевать.

И ведь ни Роман, ни Кира не поверят, если он скажет им правду, что ночевал он в своей квартире и совершенно один. Хотя намерения, конечно, были совсем другие.

Вчера после работы им удалось оторваться от Киры и засесть в баре у Синицкого. Он прислал два билета на презентацию нового стриптиз-шоу в своем клубе, а надо сказать, что Воропаева его ( Синицкого) на дух не переносила. Да и стриптиз тоже.

Жданов убедил ее, что пойти обязательно нужно – возможно они договорятся о проведении показа очередной коллекции Зималетто в зале клуба – и если она, Кира, пойти не хочет или не может, то они пойдут с Малиновским.

Переговоров с Синицким никаких, конечно же, не вели, а проводили время в компании с прелестными Очаровашками, которых где-то раздобыл Роман.

Все было как всегда: дошли до нужной кондиции, путем обмена несложными знаками решили вопрос о разделении на пары для продолжения вечера уже в интимной обстановке. Малиновский повез свою пассию, как всегда домой – «смотреть марки», а Жданов поехал со своей девицей в мотель – тоже как всегда. Так сложилось, что домой он женщин не приводил, якобы потому, что Кира могла нагрянуть в любой момент, а на самом деле, потому что считал свой дом крепостью, в которую нет входа никому временному – там же будет когда-то жить его семья: жена, дети…

Девушка ему нравилась, похожа она была на Ларину: те же формы округлые, такое же кукольное личико без малейших признаков мыслительного процесса…Вернее сказать, процесс был, но направлен он был на одно: заполучить этого мужчину. А на какое время – это уж как повезет…

Все в ней Андрея устраивало, все сулило получение удовольствия, но…увы!

Все произошло должным образом, никакого фиаско с его стороны, и большие навыки со стороны партнерши, а удовольствия не было. По крайней мере, у него. Девушка, скорее всего, получила то, что хотела, поскольку тут же уснула и улыбалась во сне вполне довольно.

А он спать не мог. Хмель полностью улетучился и вся ситуация нервировала его.

Зачем, почему он здесь, рядом с совершенно не нужным ему человеком, о котором он ничего не хочет знать?

Вдруг показалось, что если она повернется и нечаянно коснется его, он испытает отвращение. Непроизвольно он отодвинулся на край постели, а потом и вовсе встал, оделся, оставил на столе записку, что номер оплачен до полудня, и, не попрощавшись, уехал.

А рано утром, приехал в офис, и, не заходя в кабинет, спустился на производство.

Малиновский все же нашел друга и президента, и, конечно же, учинил ему допрос.

– Жданов! Вот ты где прячешься…

– Почему прячусь? Я работаю… А вот ты, похоже, еще не начинал работать.

– Да в офисе никто не работает, все ищут президента! Машина твоя в гараже, Потапкин тебя видел, и все – как в воду канул. Виктория сказать ничего не может – сама недавно появилась, Кира в бешенстве – ночевать ты не приехал, телефон твой не отвечает.

А мне Анжелочка позвонила, говорит, бросил ты ее подругу в номере, ушел неизвестно когда, и по-английски. Что случилось-то? Или…не случилось совсем?

– Да нет, с физиологией все в норме. Нервишки шалят. Побоялся, что нагрублю девушке, и ушел. Она же ни в чем не виновата, она старалась…

– Фу…Полегчало… А то я было уж испугался за твое здоровье. В прошлый раз Изотову прогнал…

– Ты же знаешь Леру! Она прямо в кабинете собиралась соблазнить меня! А мне это надо?

– Ну, раньше ты вроде бы доволен бывал… Кабинет тебя устраивал, да и другие места тоже.

–Вкусы меняются. Извини… И Лере скажи, чтобы не приближалась ко мне!

– Все, все… Успокойся, не кричи. Я понял – у тебя новые вкусы! Очень хорошо! Вот в субботу и опробуем! Меня… Нас пригласили в кафе, на день рождения!

– Кто?

– Такие девочки!

– Модели?

– Ни в коем разе!

– Профессионалки?

– Обижаешь…

– Тогда кто?

– Сам увидишь.

– Нет, так не пойдет. Говори, кто такие, иначе я – пас…

– Я скажу, но ты пообещай, что от приглашения не откажешься.

– А вдруг там крокодилицы… Нет, я так не могу!

–Ты можешь мне поверить на слово, я тебя никогда не разочаровывал

– Ну, хорошо, я обещаю не отказываться. Говори, кто такие.

– Раечка и Томочка, с производства. Девочки симпатичные, не испорченные – как твоя Пушкарева, только нормального вида.

Упоминание о Кате вызвало щемящую грусть и желание окунуться в ту атмосферу.

Он согласился. Девочки и вправду были славные. Он выбрал Тому – она так мило смущалась под его взглядом, краснела до корней рыжих, кудрявых волос, так что веснушки-конопушки на носу и скулах становились незаметными, а на глазах появлялись слезы. Наверное, ей наговорили о нем Бог весть что, и она боялась, что он потащит ее прямиком в постель.

Потом-то они подружились, душевно так поговорили… Она его пожалела даже. Погладила по волосам и сказала, что он похож на волчонка, потерявшего мать. Надо же, такая молодая, а так точно определила его сущность! Он и вправду будто потерял что-то важное, не знал, как жить без этого, но и что потерял, не догадывался.

Ромка с Раечкой уехали «смотреть марки», а они немного погуляли , чтобы последний кусок торта не мешал жить, и он проводил ее, отвез домой, и даже не напросился на чашечку чая – она чистая, непорочная девушка, у нее еще будет такая же чистая и светлая любовь, а он только натопчет в ее душе грязными ботинками…

«А Катя? – Вдруг подумал он, – она тоже была светлая и чистая, а он… Какой след он оставил в ее душе»?

Раньше он не думал о таких вещах, а теперь…

«Что это со мной ? – задал он себе вопрос, но что ответить не знал.

Уже дома, ворочаясь на жгучих черных простынях, не дающих уснуть, он принял решение…

Прежде чем озвучить свое решение Кире и родителям, он все же позвал в кабинет Малиновского – привычка во всем советоваться с другом еще не изжилась в нем.

– Вызывали, господин президент?

– Не вызывал, а просил зайти.

– Чем обязан? В чем помощь нужна?

– Ничем не обязан! И помощь мне не нужна! – Жданов начинал злиться, на себя в первую очередь: зачем советоваться, если уже решил? – Я тебе новость хочу сказать. Первому, заметь! Цени!

– Я весь внимание! Слушаю тебя, мой президент!

Жданов решил не обращать внимания на шутливый тон друга. Что с него взять? Он же еще не в курсе того, что друг говорит серьезно – раньше-то вместе балагурили…

– Я решил жениться! И как можно скорее!

– Боюсь спросить… На ком же?

– На Кире, конечно, на ком еще я могу жениться.

– Так это не новость. Об этом всем известно – у вас свадьба через два месяца.

– Ты не понял: я САМ решил жениться!

– Хорошо…сам… А что это меняет? Прости, но я не понимаю.

– Ну…то есть я не буду больше оттягивать свадьбу, наоборот, постараюсь ускорить процесс.

– Что, боишься передумать? – усмехнулся Роман.– Кстати, объясни, почему такие перемены?

– Понимаешь, Ромка, мне вдруг стали не интересны все эти модельки, офисные барышни, гламурные девицы, и девочки с производства, кстати, тоже. Думаю, я созрел для семейной жизни.

– С Кирой?

– А ты знаешь других претенденток?

– Я – не знаю. А ты сам уверен, что Кира – это твоя женщина?

– Как можно быть уверенным? Какие критерии надо использовать? Ты знаешь?

– Откуда мне знать? Предполагаю, что это знание, уверенность в этом дается свыше.

– И сколько надо ждать? Всю жизнь? А вдруг, так и не озарит?

– Палыч, ты что так кипятишься? Решил, понял, открыласть тебе истина – ради Бога, женись! Кто же возражает? Все рады будут!

– И ты?

– Я? Мне будет тебя не доставать… Но я буду радоваться! Счастье друга – это святое…

– Значит, одобряешь?

– Сам решай. Тебе жить с ней. Если что, у тебя есть я, а у меня девочек знакомых много…

Разговор с Малиновским Андрею не понравился – не одобряет Роман его решение… Уверенность, видите ли нужна, озарение… А если просто решить? По уму? Как он решил?

Тут же начал убеждать себя в правильности решения, плюсы-минусы складывал, дебет-кредит подбивал, что перевесит, хотел знать.

Кира красива, элегантна, умна, безупречно одевается, умеет вести себя в обществе – это, несомненно, плюсы! Она любит его… Его или президента?.. Это плюс или минус?

А какие же минусы? Он ее не любит безумно и страстно… Вот и все. Один минус, но какой!

Разговор с Кирой его удивил – она вовсе не была в восторге от его предложения ускорить регистрацию брака!

– Андрюш, зачем же все ломать? Ресторан заказан, приглашения гостям разосланы…

До указанного числа осталось два месяца, а у нас еще столько дел…С квартирой надо определиться. Я подобрала варианты, ты должен выбрать. И свадебное путешествие мы еще не обсудили… Куда поедем?

И платье мое еще не готово, и тебе еще ничего не покупали.

Кира рассуждала на такие приземленные темы, что ему стало не по себе – он принял такое важное решение! Он готовился осчастливить ее! А она и не заметила…

Конечно, она же не знала о том, что он не хотел этой свадьбы, что готов был отменить ее, и только вчера пришел к другому решению.

Родителям звонить и вовсе не стал.. Сейчас они отдыхают в санатории в Карловых Варах – специально так распланировали, чтобы вернуться к свадьбе. Что же, срывать их?

Остается одно – ждать назначенного срока. Ждать и не изменить своего решения! А свой благородный порыв оставить при себе – никому он не нужен…

Регистрация брака состоялась в положенное время. И свадьба была такая, что о ней писали все газеты и журналы, связанные с модельным бизнесом, а гламурная тусовка скорбела о потере столь завидного и постоянного своего участника.

И все считали это событие своей заслугой! И Кира – она добилась своего, дождалась! И Маргарита – она сумела внушить сыну, что Кира – лучшая пара!

И он сам – он не изменил принятого решения! А так хотелось порой…

Примерно в это же время, на другом конце Москвы, родился мальчик, которого мама нарекла Андрюшей – другого имени и придумать было нельзя, хотя и не был он как две капли воды похож на своего отца, тоже Андрея. Но она так его любила…

========== Глава 8. ==========

Глава8.

В тот день Катя пошла за хлебом. Она уже редко выходила из дома – тяжело ей было ходить в последние дни перед родами, но у матери поднялось давление, отец еле передвигался по дому из-за обострения болезни ноги, и ей пришлось пойти. У входа в магазин примостился лоток с газетами и журналами, и она не удержалась, остановилась и стала рассматривать обложки – она всегда любила читать! Сразу же увидела знакомые лица: Жданов и Кира… В свадебном наряде… Счастливые…

Стало больно в груди, сердце билось не там, где ему положено, а гораздо ниже, в самом низу живота. Туда же переместилась и боль…

Домой ее привел Колька, оказавшийся поблизости. Он же вызвал скорую и отвез ее в роддом.

*

Зорькин был не в духе с самого утра. Уже месяц как его никто не кормит нормально.

Готовить сам он не умеет и время терять на это не хочет, рестораны ему не по карману, а Пушкаревым теперь не до него…

Но дело было не только в еде.

Незадолго до рождения Катькиного ребенка он познакомился с девушкой, студенткой мединститута. И все у них было хорошо, встречались почти каждый день, гуляли, разговаривали – столько тем для разговоров нашлось! Он ее уже и поцеловал однажды, и она не оттолкнула его, совсем наоборот…

А потом вышло недоразумение. Он вместе с Пушкаревыми приехал в роддом за Катериной – кто же будет ребенка принимать при выписке? Пришлось ему, больше некому. Он шел, не видя ничего вокруг, не чуя под собой земли. Все мысли только о том, чтобы не споткнуться, не уронить драгоценный сверток. Навстречу попалась стайка девушек в белых халатах, и одна из них вдруг ойкнула и позвала его:

– Коля?!

Он не оглянулся – побоялся оступиться, а вечером оказалось, что это была его девушка! Она проходила в роддоме практику.

Вернее сказать, вечером у него уже девушки не было…

То, что он нес чужого ребенка, она поверила, а вот то, что проигнорировал ее, прощать не захотела. Целый месяц он названивал ей, объяснял ситуацию, просил прощения, но

безрезультатно… Девушки у него опять не было. А все из-за Катьки! Из-за ребенка ее.

Сегодня все же зашел как обычно к Пушкаревым, но на него никто не обратил внимания – они уже позавтракали и занимались внуком. Катя гладила пеленки и другое детское белье, Елена «колдовала» над мальчиком – переворачивала его со спины на живот и обратно, протирала, присыпала, поглаживала ручки и ножки и приговаривала:

– Вот какие мы славные, вот какие красивые… а будем большие, будем умные»…

Валерий Сергеевич занят ничем не был, видимо осуществлял общее руководство. Но рядом с ним лежали инструменты, и стояла детская коляска – то ли он уже наладил ее, то ли собирался устранять неполадки

Взглянув на Николая, Елена Александровна стала говорить не в пустоту, а явно для предполагаемого, или желаемого папаши:

– А какие у нас глазки красивые… какие черненькие…А какой носик…а ушки…

А как мы лобик морщим… Коль, посмотри, вылитый ты!

Валерий Сергеевич усмехнулся вполне довольный, а Катя засмеялась – она восприняла слова матери как шутку, и тоже в шутку продолжила

– Смотри, Зорькин, смотри!

А вот ей говорить этого не стоило! Все раздражение, копившееся в нем, выплеснулось словами, которые в другое время, в другой обстановке он не сказал бы и под пыткой.

– А что смотреть-то? Я сразу увидел, что это Жданов твой, один к одному!

Катя побледнела, оперлась об утюг, чтобы удержаться на ногах, и вскоре запахло паленым…

Елена замерла, прижала так и не одетого, не завернутого ребенка к груди…

Зорькин стоял как вкопанный и только моргал близоруко, а очки зачем-то снял, и сжимал их в руках…

Голос Валерия Сергеевича прозвучал как раскат грома:

– Так это он! Негодяй! Как он мог! Соблазнил и бросил! С ребенком! Ну, нет, это ему даром не пройдет. Я сейчас…сию минуту пойду… Лена! Где моя палка?!

Пойти он никуда не смог – колено «заклинило», на неделю он слег, а потом уже и смысла не было искать бывшего начальника дочери. Она клялась и божилась, что он не виноват, что не знал он о ее беременности, а вот она знала о том, что у него невеста, что он почти женатый мужчина…тогда был. А теперь он и вовсе женат, и не надо разрушать его семейную жизнь.

К Жданову Валерий Сергеевич не пошел, но с тех пор иначе, как «негодяй» его не называл, а она, молча, соглашалась. А что ей оставалось делать?

Эх, Колька-Колька… Зачем он так сказал? Мальчик почти и не похож на Андрея, на нее больше. Она-то, конечно, видит в сыне любимые черты, а другим это не бросается в глаза.

Первые месяцы после рождения ребенка, запомнились ей как один непрерывный день – кормление, сон, смена подгузников, купание, опять кормление, и так бесконечно…Другой жизни как будто и не существовало. Да и месяцы беременности она тоже не жила словно, а только готовилась к жизни – вот родиться ребенок, тогда…

Когда новая жизнь, ориентированная на сына и подчиненная ему, стала привычной, когда смогла видеть не только его, но и окружающих – не как приложение к нему, а самих по себе, поняла, что жизнь надо менять, надо становиться на собственные ноги.

Родители уже не молоды, да и достаток у них ниже среднего. Хорошо, если помогут за сыном приглядывать, если по силам им будет, а зарабатывать она должна сама.

Можно, конечно, выйти на работу в агентство Виноградовой – Юлиана слова не скажет в упрек, но какой из нее сейчас работник? Неполноценный… Специфика агентства такая, что нужно весь день быть «в бегах», задерживаться, себе не принадлежать – на дом такую работу не возьмешь, а у нее кормления… режим…

Вот в это время и появился в ее жизни Михаил – во второй раз.

Они с сыном вернулись с прогулки, и сразу она почувствовала перемены в доме. С кухни доносились голоса: командирский голос отца, уже слегка смягченный наливкой – она не хуже матери ориентировалась в количестве выпитых рюмок по его голосу, и другой, тоже мужской, но невнятный – то ли говорил тихо, то ли голос отца заглушал.

В первый момент сердце екнуло, забилось тревожно, но она одернула себя: «Этого не может быть! Не может быть никогда! Да и не похож голос…»

В прихожую вышла мать, оживленная, раскрасневшаяся.

– Катенька, а у нас гости! Раздевайся скорее, проходи. Тебя только ждем.

– А кто у нас? Родственники приехали?

– Какие родственники? Ты же знаешь, что никого у нас нет.

– Папины сослуживцы?

– Не угадала. Гость к тебе! Михаил… Помнишь, по работе приходил…

– Я же сейчас не работаю…

– А он просто так, навестить…

Катя унесла уснувшего на улице сына в кроватку, подумала было сменить спортивный костюм на что-то, более соответствующее сложившимся обстоятельствам, но в последний момент передумала – еще решит, что она его завлекает…

Михаил Борщев в компании Валерия Сергеевича чувствовал себя превосходно. Они и армейскими байками обменялись, и наливку домашнюю он отведал, чем заслужил одобрение хозяина. Валерий Сергеевич, правда, пробовать вино, принесенное им, отказался, несмотря на то, что оно марочное, и какого-то супер давнего года розлива.

Но вино и предназначалось женщинам, а главным образом Кате. Ее одобрение было для него важнее всего – он собирался добиваться ее расположения всерьез.

Катя ему понравилась с первого взгляда, а вернее с первого разговора с ней. Такая образованная, умная, в экономике – просто гений! Не красавица, конечно, ну так и он не Ален Делон. А для семейного бизнеса – именно так он видел развитие своей деятельности, – ее кандидатура подходила по всем параметрам. Если не считать ребенка… Ребенок его напрягал. Михаил и своих-то детей не планировал заводить в ближайшем будущем, а тут чужой… Но ничего, отрицательные стороны есть в любом деле, и к этому факту ее биографии он постарается отнестись достойно.

Катя вошла, и Михаил растерялся. Она даже не переоделась… Совсем пренебрежительно относится к нему? Не считает нужным выглядеть лучше – сойдет и так, не велика птаха…не завидный жених…

Он встал , и зачем-то протянув ей руку, представился:

– Михаил…Алексеевич.

– Екатерина Валерьевна, – ответила она в том же духе.

– Ребята, – удивился Пушкарев, – вы, что так официально? – Давайте по-простому: Катя…Миша…

Катя улыбнулась, повторила за отцом.

– Катя. Мы ведь знакомы? Да, Миша?

– Знакомы…давно…немного. Но я рад…я с удовольствием… просто Миша!

Поговорить обстоятельно не получилось – заплакал ребенок, и Катя кинулась к нему, а Михаил недовольно поморщился, но прощаясь, он все же смог пригласить ее в ресторан, и она не отказалась.

========== Глава9 ==========

Глава 9.

Ухаживал Михаил по всем правилам, и это Кате нравилось. Жданов ведь за ней не ухаживал, все их свидания происходили «по месту службы», обычно в каморке, или у него в кабинете. Это и не свидания были, а просто совместная работа. Но как замечательно это было! Вместе до позднего вечера делать отчет, или утрясать смету, или обсуждать перспективы компании… А потом он отвозил ее домой, и они целовались в машине, предварительно «спрятавшись» за углом дома, чтобы родители не увидели из окна. Иногда он возил ее и в ресторан, но куда-нибудь на окраину, чтобы не встретить знакомых. Ресторан она не любила – в каморке лучше! Их отношения были спонтанные, она никогда не знала заранее, где и когда они будут вместе…

А у Михаила все было строго регламентировано: одно, редко два свидания в неделю. По пятницам – ужин в ресторане, в будние дни – прогулка на воздухе или культурное мероприятие: театр, выставка, а чаще – кино. По воскресеньям он обедал у них дома.

И так из месяца в месяц…Катю это раздражало поначалу, а потом она привыкла и даже находила в этом если не приятные, то полезные моменты – в пятницу, например, можно не готовить ужин, родители без нее обходятся кашками и пюре, остающимися от внука, а у нее – ресторан. И в понедельник кухня отдыхает – с воскресенья столько блюд остается… Театр и различные выставки она любила – папа приучил в детстве, ну а прогулки на воздухе полезны.

Вот только романтики не было, хотя на каждое свидание Миша приносил цветы, коробку конфет, или шоколадку – в зависимости от того, где они встречались.

Про себя Катя точно знала, что не любит Мишу так, как она понимала любовь, то есть так, как она любила Жданова: не раздумывая, без оглядки, всем сердцем.

А Михаил… Говорил, что любит ее, целовал при встрече в щечку, а при расставании – в губы, но поцелуи были такие же регламентированные, как и свидания – никогда они не забывали о времени, расставались спокойно, в определенный заранее час.

… Андрюшке уже три года исполнилось, а их отношения крутились по кругу. Катю это вполне устраивало – вроде и не одна, и ничем не обязана, а родители недоумевали, почему Михаил не предлагает дочери узаконить отношения?

А что узаконивать-то? Они же и близки не были – Михаил не настаивал, не предлагал прямо, только намеками, а Катя делала вид, что намеков не понимает.

Однажды он разоткровенничался, стал рассказывать ей о своих родителях. Они были для него примером во всем, особенно в семейных отношениях – тридцать лет прожили душа в душу! А до свадьбы встречались три года, и ни-ни…, только после регистрации…