Текст книги "Вид транспорта — мужчина"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Но свобода длилась недолго. На следующий день Матвей отправился по делам и наткнулся на чебуречницу – просто напасть. Она с воплями: "Беляши!

Пирожки!" – как ни в чем не бывало величаво катила свою тележку, на него не взглянув.

Как можно его не заметить?

Матвей сначала остолбенел, а потом догнал ее и, скрывая досаду, приветливо крикнул:

– Здравствуй, красавица!

Она, снова не взглянув на него, безразлично бросила: «Хелло», – и горласто продолжила: "Беляши!

Пирожки! Налетай! Подходи!"

– Да вот же я! – возмутился Матвей. – Уже! Налетел-подошел! Что ж не кормишь?

Она вынуждена была обратить на него внимание: в лице мелькнула растерянность. Мгновение – и, всплеснув руками, чебуречница восхитилась:

– Аронов! Сам Аронов! Полный отпад!

– Да, это я, – подтвердил он и сгреб девицу в охапку, утаскивая ее в авто.

Там все и состоялось. Она кричала: "Тележка!

Моя тележка!" – но не слишком сопротивлялась.

А когда Матвей успокоил ее: «Все потери тебе возмещу», – и вовсе стихла. Но отдалась как-то вяло, без огонька.

– Ну и где же твое вдохновение? – недовольно спросил он, поспешно приводя в порядок костюм.

Она, натягивая потрепанные джинсы, кивнула на лобовое стекло:

– Так люди же ходят, центр Москвы.

Матвей усмехнулся:

– Эка невидаль, люди ходят. Они ходят везде, а я летать тебя приглашаю, возноситься, парить… Нет, вижу, не хочешь ты стать звездой.

Она разволновалась:

– Страшно хочу! Приходи завтра, сам увидишь.

Я и завтра здесь буду…

– Завтра я занят, прощай. – Он многозначительно открыл перед ней дверцу.

Сникнув, она вылезла из машины и уныло покатила свою затрапезную тележку по улице. Покатила уже без прежнего задора. «Беляши, пирожки», – бубнила она вялым голосом.

«Совсем охренел, трахаю кого попало», – подумал Матвей, равнодушно глядя ей вслед и рассеянно поворачивая ключ в замке зажигания.

Благодаря своему кретинизму на деловое свидание он опоздал, о чем, впрочем, не жалел нисколько: истина дороже. Теперь нет сомнений, он по-прежнему секс-символ, доказательством "чего послужила эта убогая шлюшка.

И довольный, Аронов, газанув, помчался по улицам города. В наивной радости своей он не замечал логического прокола: если девица шлюшка, то совокупление с ней вовсе не доказывает, что он секс-символ. Зачастую даже напротив. Аронов же ликовал.

И опять недолго. Через несколько дней, утром, выходя из Большого (был там по делам), он столкнулся с ней лицом к лицу. Как обычно в таких случаях, слегка напрягся – сейчас начнет приставать, навязываться, лезть с укорами…

Но как бы не так: девица ему равнодушно кивнула и мимо прошла. Он и рта раскрыть не успел.

Мгновенно в голове Матвея появились две мысли на одну и ту же тему, можно даже сказать, одинаковые:

«Недурная у нее фигура» и «Неплохо сложена».

Вот как сильно он растерялся. Не ожидал. Изумленно остолбенев, долго смотрел ей вслед: столько, сколько позволяли прохожие. Лишь когда девица скрылась из виду, побрел к своему автомобилю, гадая, в чем секрет ее равнодушия. Тут он вспомнил, как небрежно в последний раз с ней поступил, как едва ли не пинками из машины выгнал…

Вспомнил и успокоился: «Обиделась».

И снова занозой засела девица в его голове: «Если обиделась, тогда кивала зачем? Просто прошла бы мимо, делая вид, что не заметила. Нет, так ей не годится, надо же мне продемонстрировать свое презрение. Но презрения она как раз и не демонстрировала».

Все сходилось к тому, что странная она, эта девица, совсем непонятная. Обескураживала она Матвея.

И это при всем его (многообразном) знании женского материала. Впрочем, именно знание это и послужило капканом. Другой бы, менее опытный, вряд ли странность в девице заметил.

Дальше – хуже. Несколько дней спустя, спеша по делам, Матвей снова увидел девицу в окно своего авто. Она мерзла. В обтрепанном старомодном прикиде топталась у памятника – довольно жалкое зрелище. Вывод напрашивался один: проезжай мимо – смотреть не на что. Но Матвею показалось странным, что он так часто на нее натыкается. Действительно, в мегаполисе в течение шести, от силы десяти дней уже пятая встреча. Мелькнула глупая мысль: «А если это судьба?»

Матвея передернуло. Он себя обругал:

– Типун на язык! Кто она и кто я? Между нами пропасть, бездна.

Но почему-то подумалось: «Даже имени ее не знаю».

И нога упала на тормоз. Он заспешил. «Черт, развернуться нельзя, можно только остановиться, но не возвращаться же мне пешком».

Сам не зная зачем, Матвей выскочил из авто, пошел, побежал, опасаясь, что девица уйдет – от памятника он успел прилично отъехать.

Чебуречница не ушла. Одиноко стояла, озираясь по сторонам. Матвей догадался: «Кого-то ждет». Заметив его, она слегка растерялась, но признала, кивнула и.., отвернулась.

Матвей такого приема не ожидал. Но упрям – завернул за памятник, с другой стороны зашел:

– Привет!

– Здрасте, – равнодушно кивнула она и.., опять отвернулась, даже досадливо сморщила лоб.

«Капризничает, – решил он. – Делает вид, что гордая». Матвей дернул ее за рукав и спросил:

– Как зовут-то тебя?

Она сердито оглянулась:

– Зачем вам?

Матвей напомнил:

– Мы же были на «ты».

Ее тонкие брови поползли вверх:

– Разве?

Он потерял терпение:

– Ну хватит прикидываться, мы знакомы. Даже более чем. Осталось друг другу представиться. Кто я – ты знаешь. Я тоже знаю кое-что о тебе.

В ее взгляде промелькнул интерес:

– И что же?

Матвей ухмыльнулся:

– Ты продаешь пирожки, в гостинице номера убираешь, в промежутках учишь старофранцузский…

На языке вертелось: «И порой неплохо трахаешься, если мало вокруг людей». Однако, вспомнив прошлую встречу, Матвей не решился девицу злить и закончил вполне прилично:

– Короче, ты весьма необычная особа. Так скажешь, как тебя зовут?

– А разве я не представилась?

– Сама знаешь, что нет.

Она усмехнулась:

– Что ж, так и быть, скажу. Меня зовут Денисия.

– Денисия?

– Да.

Матвей зачем-то хулигански присвистнул:

– Фю-ють.

– Что – фьють? – спросила она.

– Очень красивое имя.

Девица удивилась:

– Вы находите?

– Слушай, хватит, давай на «ты», – рассердился Матвей.

– А зачем? Думаете, мы еще встретимся?

Он внимательно всмотрелся в ее лицо и наконец заметил на красивом высоком лбу дурацкую, слишком короткую челочку.

«Раньше ее не было», – вспомнил Матвей и, не удержавшись, спросил:

– Зачем ты челку отстригла?

Она вспыхнула:

– Что, не идет?

Матвей улыбнулся:

– Да нет, ничего. Ты с ней озорная.

Подумав, он добавил:

– Но все равно необычная.

Надо было уходить, да и спешил он. Однако первая ушла она.

Загадочно взглянула на него, обронила:

– Это вы еще не все про меня знаете. Не удивляйтесь, если завтра встретите меня, к примеру, на приеме у посла Франции, – и убежала.

Матвей проводил ее растерянным взглядом и увидел, как повисла Денисия с криком восторга на крепкой шее гиганта:

– Сашка-а-а! Долгожданный мой! Мой родно-ой!

– Ну, здравствуй, любимая! Здравствуй, невеста! – прозвучал в ответ густой бас. – Заждалась? Не я опоздал, поезд подвел.

Гигант подхватил Денисию на руки и закружил, закружил, закружил… Их губы слились в поцелуе.

«Значит, его ждала. Значит, он и есть жених. Спецназовец, не иначе», – подумал Матвей, одновременно испытывая и уколы ревности, и комплекс неполноценности.

Еще бы, пигмеем он почувствовал себя рядом с этим огромным парнем: у гиганта имелось то, чего не хватает многим мужчинам.

«Такую комплекцию ни за какие бабки не купишь», – с завистью отметил Матвей, наблюдая пылкую встречу влюбленных.

Несомненно, влюбленных. Уж в чем, в чем, а в этом Матвей разбирался. Вдруг горько стало ему.

Спрашивается, с чего?

Уже в машине он набрал номер французского посольства и поинтересовался, будет ли там прием, и если будет, то когда. Ему ответили, что будет завтра вечером. Матвей обмер: «Ну и дела…»

Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что никаких дел как раз и нет: просто девчонка случайно узнала о приеме в посольстве и ему сказанула для шика. Цену себе набивает.

Сделав такой вывод, Матвей тем не менее принял все меры, чтобы попасть на прием. Когда же среди политиков, дипломатов и прочих гостей промелькнул ее до неузнаваемости изменившийся образ, Матвей подумал: «Вот тебе и Денисия. И с послами чирикает, и пирожками на вынос торгует. Мата Хари, не иначе».

Во все глаза он смотрел на чебуречницу и с удивлением констатировал, что она красива. С собранными в сложную прическу волосами, в струящемся по статному телу платье – даже ослепительна. Во всяком случае, так ему показалось.

Очень хотелось к ней подойти, но Матвей заробел. Спрашивается, с чего? С послами по-французски говорит, но дала же ему в отеле. И потом, в авто, тоже дала безропотно, так ему ли робеть?

«Сам черт ее не разберет, эту Денисию, – потягивая чудесное французское вино, подумал Матвей. – Может, она извращенка? Платье на ней бешеных бабок стоит, не говоря о бриллиантах, так зачем пирожками торгует? И в отеле прислуживает…»

Когда она его все же заметила, Матвей напрягся: признает или не признает. Взгляд красавицы равнодушно скользнул по его лицу.

«Не признала», – огорчился Матвей.

И ошибся. Денисия снова на него взглянула и приветливо сделала знак. Он сорвался с места, не подошел – подлетел:

– Здравствуй, принцесса огорошина!

– Здравствуй, парень преткновения, – усмехнулась она и серьезно добавила:

– Хочу вам два слова сказать, для меня это очень важно, но не сейчас. Чуть позже найдете меня?

Матвей, скрывая восторг, кивнул с пониманием и отошел.

И больше ее не увидел.

После приема еще долго болтался у посольских ворот, все ждал, вдруг выйдет, вдруг затерялась в апартаментах, кто ее знает, Денисию эту? Такая способна на все…

Но не вышла…

Домой Матвей отправился с решительной уверенностью в ближайшие дни ее отыскать. Зачем, он не знал, но планировал: "В отеле администратора попытаю, у оперов поспрошаю, кто на их участке пирожки продает, да и загляну на досуге в список приглашенных в посольство. Куда она денется? Найду.

Что я, не журналюга? И не таких находил, когда припирало".

А приперло его здорово. Однако непонятно, откуда сомнения взялись. Сознание точил червь: «Не найдешь».

И червь не обманул. Не нашел Матвей Денисию.

На следующий день из вечерних новостей своего же канала он случайно узнал, что на даче Воровского – широко известного и влиятельного финансового деятеля – нашли труп его родственницы, Денисии Гронской. Огнестрельное ранение в голову. В убийстве подозревается ее родная сестра, жена Воровского – Зоя Гронская. Следствие разрабатывает бытовую версию…

Матвей похолодел. Денисия – редкое имя. Очень редкое. Охваченный плохими предчувствиями, он метнулся к редактору новостей.

– Какой-нибудь видеоматериал по Воровскому есть?

Тот нехотя промямлил:

– Да есть кое-что, оперативка, но не рекомендовали в эфир запуливать.

Матвей подался вперед:

– Покажи!

Редактор равнодушно кивнул на полки с видеоматериалом:

– Смотри, там ничего интересного нет. Сам Воровский от интервью наотрез отказался, а жена его в розыске.

– А что говорят «следаки»?

– Предполагают, что убийство произошло на почве личных отношений. Не поделили что-то сестрички.

– Посмотрим…

Жутко нервничая, Матвей вогнал кассету в гнездо, цепенея, прилип к экрану… Материала действительно было немного – кадр за кадром, и все не то, но вдруг мелькнуло ее безжизненное лицо, ее короткая челочка.

"Это ошибка, ошибка, – уговаривал себя Матвей, на видеоходе отматывая пленку назад. – Вот!

Вот!"

Он дал стоп-кадр. «Нет, не ошибка… Она! Денисия! Та же челочка…»

– Знал ее? – поинтересовался редактор, заметив, как побледнел Матвей.

– Да, видел вчера на приеме в посольстве. Хотела мне что-то важное сообщить.

Редактор оживился:

– Сообщила?

Матвей горько покачал головой:

– Не успела. Я потерял ее и потом не нашел.

– Эх, ну что же ты! – редактор с досадой резанул рукой воздух. – Знала что-то она, потому и погибла. Да-а, лоханулся ты, брат, упустил сенсацию.

– Кто ж мог предположить, что ее убьют, – растерянно ответил Матвей.

От редактора он ушел на ватных ногах. Со щемящим чувством утраты, непоправимого горя.

Спрашивается, с чего?

Глава 8

Так и не рассказала Зойка, что увидела на даче той ночью. Роковой ночью.

Так и не рассказала. Впрочем, больше Денисия и не пытала сестру, успокоилась, понадеялась на ее расчетливость, благоразумие. Да и жизнь не стояла на месте – замотали дела. И свои и чужие. То Федька загрузит своим отелем, то Степка – чебуреками. А тут еще Сашка Гусаров вот-вот нагрянет…

Ну, да это приятное. К встрече с Александром Денисия готовилась не только мысленно. Мечты мечтами, а в порядок надо себя привести: костюм в химчистку отнести, сапоги в починку отдать и прочее. С прочим было сложней, но тут в стороне не осталась и Зойка. Каждый день звонила, жужжала в ухо:

– Смотри там, Денька, не посрами, а то Сашка меня разлюбит.

Денисия сестру успокоила:

– Как же, разлюбит. Он однолюб. Раз втрескавшись, будет всю жизнь любую тебя обожать, хоть модную, хоть затрапезную.

Зойка довольно рассмеялась:

– Здесь ты права, но все же сходи в салон косметический, маникюр сделай, педикюр. Да, – спохватилась она, – ты челку себе отстригла?

– Нет еще, потом отстригу, – сердито пробурчала Денисия, не терпевшая челок.

Зойка забеспокоилась:

– Забудешь потом. Ты же у нас деловая. Замотаешься и попрешься на свидание без челки. Сашка мигом расколет тебя.

– Да нет, не расколет, не забуду я, – возразила Денисия, но Зойка оказалась права.

Чуть так и не вышло. Ведь каждый день Александра ждала, вздрагивала от каждого звонка – это Зойка, вот-вот скажет: «Приехал!» Костюм из химчистки висел на гвоздике на двери на вешалке, сапоги от сапожника стояли под ним, с набойками, до блеска начищенные. Денисия в прохудившихся ветеранах-кроссовках «чапала» по морозу, лишь бы не трогать эти обновленные сапоги…

Готовилась-готовилась, и вот – Сашка приезжает, а она не готова. Зойка примчалась с проверкой и ужаснулась: «Нет челочки!»

Сразу шум подняла, сразу в крик:

– Хочешь нас разлучить? Подставить меня? Еще на свидание припрись и скажи: «Я – Денисия, пришла вместо Зойки. И не в первый раз так делаю, вру, обманываю, цирк устраиваю». Извергиня ты! Извергиня! – набросилась Зойка на сестру с кулаками.

– Да ладно тебе, – отбивалась Денисия. – Большие дела, сейчас отчекрыжу. Ты сама уж несколько лет как не носишь этой дурацкой челки, а все требуешь от меня.

– Да, не ношу, – согласилась Зойка, – но Сашка об этом не знает. Он меня с челкой любить привык. Сейчас же покажи, в чем пойдешь, – потребовала она.

Денисия показала; Зойка снова в крик:

– Костюм?! Да разве же я надену костюм на свидание? Да еще потертый такой!

– Знаю, ты в бальном платье попрешься, – усмехнулась Денисия, – но бальных платьев нет у меня, да и Сашка их не одобряет. Вернется к себе на войну и будет душу на части рвать: как там моя Зоенька, не метет ли хвостом? В разные стороны. Ишь в каком наряде ко мне приплыла. Видать, поклонников у нее тьма-тьмущая.

Зойка ударилась в размышления, нервно сунула ноготь в рот, но, вспомнив про маникюр, одумалась и внимательно его осмотрела: не поцарапала ли? Убедившись, что не поцарапала, удовлетворенно хмыкнула и согласилась с Денисией:

– Ты права, нельзя наряжаться. Скромность украшает. Хотела тебе мою шубу дать, но не дам. Иди в своем старом пальто. Так надежней.

Потом они стригли Денисии челку, затем о детстве своем поболтали, о шалостях, матушку помянули, всплакнули…

А потом Зойка домой упылила, взяв с Денисии слово, что перед свиданием та непременно к ней забежит. Очень хотела Зойка со стороны на себя поглядеть, на ту, на прежнюю, да и дать заодно сестренке последнее наставление: как стоять, как хихикать, как кокетничать…

Будто бы в первый раз. Все равно Денисия делала все по-своему, но Сашка Зойку не разлюбил. Обожал ее, несмотря на то, что была Денисия на свиданиях вовсе не Зойкой, а самой собой – конечно, если не учитывать дурацкой челки.

Но что такое челка? Только портит лицо. Именно поэтому в глубине души Денисия надеялась, что Сашка любит ее, что ее принимает за Зойку. Впрочем, это были мечты.

На следующий день, как договорились, Денисия ждала от Зойки звонка. Александр должен был звякнуть ей и конкретно назначить встречу: место-час-день, а уж Зойка – Денисии все передать. И она передала:

– Денька, прямо сегодня, в четыре часа, у памятника…

– Ты с ума сошла! – запаниковала Денисия. – Почему так поздно предупреждаешь?

– А я чем виновата? – начала оправдываться Зойка. – Он с поезда мне позвонил: «Уже еду, приеду – сразу к тебе».

– Ясное дело, в этом весь Сашка, но ты-то, ты!

Не могла, что ли, встречу на завтра перенести?

– Не могла! Он в Москву всего на четыре часа!

– О, боже!

Денисия бросилась собираться: мыть волосы, красить ногти, глаза…

Про Степку (с ее чебуреками) вспомнила в последний момент. Какое свидание? Как раз в это время должна Денисия тележку за Степку катать по городу.

Не продаст пирожки – выгонит Степку хозяин. Останется дурища без денег и без работы.

«Что делать? Что делать?» – Денисия заметалась.

Оставалось одно: положиться на великодушие хохлушки. Нарядная Денисия помчалась к Зинаиде:

– Выручайте, пожалуйста!

Вредная Зинаида, ехидно прищурившись, пристально глянула:

– А ты куда?

– На свидание.

– Что ж раньше не предупредила?

– Сама только что узнала. Он всего на четыре часа в Москву приезжает.

– Откуда?

– Из Чечни.

Зинаида усмехнулась:

– Поэтому принарядилась?

Денисия виновато пожала плечами:

– А куда деваться?

– Правильно сделала, – одобрила Зинаида. – Привыкла Ахрюткой ходить, а теперь я вижу, что ты красавица.

Денисия замахала руками:

– Какая там красавица, вот Зойка – это да! Настоящая красотка!

– Тю-ю, вы же с ней близнецы, – удивилась хохлушка.

– Оно-то так, но Зойка нас всех красивей.

– Скажешь тоже…

– Да-да, это потому, что вы Зойку нашу не видели…

– Да все я видала, – пошло заржала Зинаида и спохватилась:

– Ладно, некогда мне здесь лясы с тобой точить. Раз дело такое – на работу пошла собираться.

И она удалилась, игриво напевая: «Ах, Зоя-Зоя-Зоя, кому давала стоя.., колечко золотое…»

Вздохнув с облегчением, Денисия помчалась к сестре. Зойка, придирчиво взглянув на нее, все сразу забраковала:

– И глаза я крашу не так, и губы не те…

– Черт с тобой, топай сама к нему на свидание, – рассердилась Денисия.

– Ладно, сойдет, – мигом пошла на попятную Зойка. – Ты, главное, это, смейся побольше. Уж больно ты, Денька, серьезная. Сашка не любит таких.

Я всегда хохочу, что бы он ни сказал.

– Знаешь ты, каких он любит, – проворчала Денисия и подумала: «Как же, стану я ржать без причины. Дуру нашла».

Уже прощаясь, Зойка забеспокоилась:

– Денька, ты что, с ним целуешься?

Та зло пошутила:

– Нет, в карты режусь и водку жру.

– Правду скажи, целуетесь?

– Конечно, я же при нем за тебя.

– И как?

– Да взасос, как еще парень с девкой целуются?

Зойка схватилась за голову:

– Мама моя дорогая! А если в постель потянет тебя?

– Сразу дам.

– Что дашь? – растерялась Зойка.

– А все, чего ни попросит, – злорадно сообщила Денисия, с сожалением понимая, что Сашка совсем не такой.

Не попросит. Вбил себе в голову, что у них с Зойкой чистая любовь: до женитьбы ни-ни. Как только Зойка выкручиваться собирается? Того и гляди, на первую брачную ночь отправит Денисию роль девственницы играть. Это как раз ее, Денисии, роль, чего никак не скажешь про Зойку.

А она, услышав признание, с кулаками набросилась на сестру:

– Ах, дашь! Дашь ему?! Вот ты какая! На! Получай! Получай!

И била так больно. Обиделась Денисия: дождалась наконец благодарности.

– Иди ты к черту! – заплакала она и, оттолкнув Зойку, умчалась. – Никуда не пойду!

– Как не пойдешь? – растерялась та, мгновенно одумываясь:

– Денька! Вернись!

– Не вернусь!

– А сюрприз у меня!

– К черту сюрприз!

– Денька, остановись! – рискованно перевесившись через перила, взмолилась Зойка на весь подъезд. – Я просьбу твою выполнила!

Денисия замерла и, запрокинув голову, уставилась на сестру:

– Какую?

– Приглашение на прием к послу Франции у банкира выклянчила, – прошептала Зойка.

– Что?

– Вместо меня ты пойдешь…

– Когда? – с трудом скрывая восторг, спросила Денисия.

– Вернешься, скажу.

Мгновенно забыв обиду, Денисия вернулась и услышала от сестры:

– Завтра.

– Зойка, ты самая лучша-ая! – взвизгнула она.

И это была правда. Знает Зойка, чем угодить сестре…

– Ой, а как же завтра? – растерялась Денисия, вспомнив, что завтра она должна перед Зойкой подробно отчитаться о свидании: что Сашка сказал, что она ответила…

– Послезавтра поговорим, – махнула рукой та. – Обидно, конечно, так не терпится, но тут уж не мы, а посол назначает день, когда у него прием.

– Ты героиня! – восхитилась Денисия, прекрасно понимая, какой подвиг совершает ради нее сестра.

Много подвигов. Сначала перед банкиром своим унижалась, на коленях ползала, вымаливая приглашение. Банкир жену любить-то любит, а напрягаться ради нее не спешит. Можно представить, каких стараний стоил Зойке прием. А потом еще надо было как-то себя уговорить от него отказаться в пользу сестры. А Зойка до всяких приемов жутко охочая, а тут еще прием у самого посла Франции, страны – законодательницы мод. Там бы Зойке блистать и блистать, а она – нет! И все ради сестры. Да еще на следующий день после свидания с Сашкой…

Как утерпит она, как от любопытства не умрет?

Загадка…

Нет, Денисия не врала – Зойка действительно героиня!

Все это прочитав в глазах сестры, Зойка благородно ее успокоила:

– Ничего, завтра ты за платьем вечерним ко мне придешь и про Сашку вкратце расскажешь, а потом уже, послезавтра, я, как выберу время, так сразу тебе позвоню. Тут уж мчись, не раздумывай, где бы ты ни была.

– Мигом примчусь, – преданно глядя Зойке в глаза, пообещала Денисия. – А туфли мне дашь? На прием нельзя без туфель, а у меня их нет. Не идти же в кроссовках. Да и те просят каши, рваные, жуть.

– Все подберем по высшему классу, – заверила Зойка. – Даже бриллианты дам поносить. Только не потеряй – банкир меня грохнет.

– Ой, спасибочки! – восторженно заскулила Денисия.

Ей очень хотелось в соответствующем виде на прием явиться. На бриллианты она и не рассчитывала: тут не до шику, лишь бы народ не шарахался.

А тут и туфли, и платье, может, еще что-нибудь: сумочку или заколку… Если так, то пойдут дела!

Конечно, Денисия зашлась от благодарности, но Зойка по-своему все поняла и сестру надменно оборвала:

– Не благодари, для себя я стараюсь. Завтра в газетах напишут, что жена Воровского среди дипломатов блистала красотой, бриллиантами и отменным французским. Ха-ха, французским, которого я отродясь не знавала. Ты уж, пожалуйста, Денька, и на старофранцузском там стишок какой вверни. Пусть знают наших.

– Вверну, – пообещала Денисия, мысленно усмехаясь невежеству Зойки, ведь на старофранцузском не говорят. – Для этого и рвусь на прием.

В «Общество старофранцузского» мечтаю пробиться, наверняка и оттуда кто-нибудь будет.

– Дай тебе бог, – пожелала Зойка и тут же пригрозила:

– А с Сашкой, смотри, не целуйся. Поколочу!

– Не нравится, иди целуйся сама, – рассердилась Денисия и соврала:

– Не слишком мне это по вкусу.

– Ну, потерпи-потерпи, немного уже осталось, – спохватившись, начала уговаривать Зойка.

И Денисия радостно полетела «терпеть».