Текст книги "Продается шкаф с любовником"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 12

Этой ночью Далила совсем не спала. Вернувшись домой, она засела за отчеты частного детектива, полученные от Верховского, – тщательно изучала все, что касалось Хренова.

Сергей Хренов Далилу сразу заинтересовал, потому она и послала к нему Галину. Он присоединился к компании в подростковом возрасте, но держался особняком. Как бы Верховский ни убеждал Далилу, что друзья монолит, она ему не поверила. Из его же ответов и было видно: их «монолит» состоял из трех составляющих: «Замотаев – Верховский», «Кроликов – Мискин» и одинокий Хренов. Кстати, перед тем как произнести фамилию Мискин, Верховский почему-то запнулся.

«Интересно почему?» – спросила себя Далила и вернулась к Хренову.

Именно Хренов Сергей цементировал коллектив.

Клуб мушкетеров уже распадался, когда он туда пришел. Этот клуб держался лишь на дружбе семей. Верховские, Мискины, Кроликовы и Замотаевы частенько встречались, отмечали праздники, дни рождения и другие события. Они собирали в ватагу своих детей.

Но дети вырастают и частенько заводят свои компании.

Хренов вовремя появился. Он был цепочкой, соединяющей две ячейки в одну. Хотя признанным лидером был Верховский, Хренов не прибился к его деловитой ячейке «Замотаев – Верховский». Не примкнул он и к веселой ячейке «Кроликов – Мискин».

Хренов дружил одновременно со всеми и в то же время был и своим, и чужим.

Именно в отстраненности Хренова Далила находила черты Вечного Принца. Из-за своего непостоянства он и примкнул к компании – там можно сфилонить. Ведь настоящая дружба требует больших духовных затрат, а Вечный Принц напрягаться не любит – он сливкосниматель. Он то загорится, то вдруг погаснет. Вечный Принц в вечном поиске.

Но, с другой стороны, Хренов очень успешно вел бизнес. Что это? Вечный Принц стал Королем? Возможно, но это ничего не меняет.

"Значит, Хренов переживает. Совесть покоя ему не дает. Интересная получилась конструкция, – размышляла Далила. – Вечный Принц влюбляется в Золушку. Точнее, Золушка влюбляет в себя Вечного Принца, потому что Хренов сначала влюбился в Наташу, а Маша его отбила. Но держала свою победу в секрете.

Он ей помогал. Почему? Боялся Верховского?

Нет, не годится. Не Верховского он боялся.

Кого? Почему Хренов скрывал чувства к Маше?

Чтобы не подставлять ее? Он знал, что его любит Наташа? У них был роман? Он не хотел разрушать дружбу сестер?

Похвальные побуждения, но мужчины редко им следуют. Тогда в чем дело? Почему он скрывал?

Маша флиртовала с другим?

Точно! С кем-то из «монолита», но с кем? Кого Хренов боялся? Кроликова?

Маша могла его полюбить? Он красавец, но простоват.

Замотаев? Но когда у них сладилось? Тот с братом не расставался – бизнес общий. К тому же Замотаева брат прочил в мужья Наташе.

С Мискиным был роман? Мискин бабник. Маша могла с ним поиграть, голову поморочить, и только…

Ой, что это?"

Размышляя, Далила листала отчеты детектива, нанятого Верховским. На странице мелькнуло: «Алиби Хренова».

«У Хренова есть алиби! – поразилась она. – Надо .звонить Верховскому».

Так увлеклась, что сразу и позвонила, не глядя на позднюю ночь. Лишь услышав его сонный голос, опомнилась и смутилась.

– Простите, я вас разбудила? – испуганно спросила она.

Верховский ее успокоил:

– Если бы, я не сплю. Лежу, глаза в потолок. Впрочем, не вижу и потолка.

– Что же видите?

– Лицо Маши. Растерянные глаза. У нее глазки были, как у мышонка: круглые карие и тревожные.

Маша милая, трогательная была. Какому гаду она помешала? Понять не могу.

– Я скоро это узнаю, – пообещала Далила.

– А почему вы не спите? – запоздало удивился Верховский.

Она стушевалась:

– Да так, увлеклась. Сижу, изучаю ваши бумаги.

Я вас хотела спросить про Хренова.

– Что именно?

– У него есть алиби?

– Да, есть.

– В отчете детектива ничего не написано, лишь помечено: «Алиби». Хотелось бы знать подробности.

Верховский смущенно крякнул и вдруг спросил:

– У вас есть семья?

– Да, сын, – растерялась Далила и зачем-то добавила:

– Он в соседней комнате спит.

– А вы?

– Простите, что – я?

– Вы собираетесь спать?

Взглянув на часы, Далила ответила:

– Уже нет смысла ложиться.

Верховский радостно пояснил:

– Мы могли бы встретиться и поговорить. Вы не против?

«Не знает, как скоротать бессонную ночь», – догадалась она и согласилась:

– Конечно, нам надо встретиться. Приходите ко мне, мы с вами почти соседи. Вы – на Суворовском, а я – на Таврической.

– Правда? – оживился Верховский. – Я рад.

Он пришел, они пили на кухне чай и шептались.

Он много курил – против правил, Далила ему разрешила. Какое-то время говорили о пустяках, ходили вокруг да около. Она не торопила его. К главному он сам приступил:

– Так вот, про алиби. Официально Серега со мной был, когда с Машей все это случилось.

– А на самом деле?

Верховский смущенно пожал плечами и нехотя сообщил:

– А на самом деле Хренов у женщины был, но боялся ее засветить.

– Замужняя женщина, – догадалась Далила.

– Да. Он джентльмен, Хренов. Когда все это случилось, Серега на следующий день ко мне прибежал:

«В ментовку вызывают! Что я скажу?» Если честно, соображал я плохо тогда, но помощь ему предложил.

Так появилось алиби.

– А почему вы думаете, что Хренов не врал?

– В тот страшный день я с ним утром в цветочном магазине столкнулся. Зашел Машутке корзину роз заказать, а Серега букет выбирал. Меня увидел, смутился, но ничего не сказал. А я не расспрашивал, ясно и без расспросов. Далила Максимовна, а почему вы уверены, что сможете гада найти?

Чтобы не смущать Верховского лишними подробностями, она осторожно ему пояснила:

– Дело в том, что Маша вполне предсказуема, она жила по сценарию. Это позволяет мне, как психологу, предположить, в кого она могла бы влюбиться.

Он спросил недоверчиво:

– Правда?

– Поверьте, вариантов немного.

– А что это за сценарий такой?

– Маша – Золушка. Поэтому я ищу Принца.

– Вы знаете, точно, – оживился Верховский. – Я вот сейчас только понял, что Машутка наша на Золушку очень похожа была. Добрая такая, трудолюбивая и веселая. У нее все ладилось. Вот Наташка совсем другая. Наташка капризная, за счет Маши всегда выезжала. А что за Принц? Как мы его будем искать?

– Вечный Принц – тип психологического вампира, – пояснила Далила и поспешила добавить:

– Не пугайтесь, вампир – это метафора. На самом деле так называют невротиков, объединенных общим сценарием жизни. Уверяю вас, на неопытный взгляд это обычные люди, зачастую довольно приятные.

Однако неискушенный Верховский был впечатлен.

– А как же они превратились в вампиров? – озабоченно спросил он.

Далила вздохнула:

– Ох, корни невроза уходят в раннее детство. Не правильное воспитание, чрезмерно строгие родители, масса запретов, мораль, лежащая каменным грузом на слабых детских плечах. Все это у ребенка в первые пять-семь лет формирует сценарий жизни. Этакую невротическую систему отношений, алгоритм поведения характер, если хотите. Личность живет в состоянии эмоционального напряжения. – зачастую не осознавая того. Вырабатываются свои средства защиты, склонность к манипулированию людьми. Невротическая личность чаще попадает в конфликтные ситуации и сама их создает, постепенно становится все уязвимее и в конце концов серьезно заболевает. Невротик действует вопреки разуму, во вред окружающим и себе. Он становится героем пьесы, сценарий которой уже пишет не он, а желания, загнанные в подсознание. У меня есть подозрение, что Маша влюбилась именно в такого мужчину.

– Да где же она такого нашла? – поразился Верховский, не подозревая, что он и сам отчасти такой.

У здоровых людей не бывает навязчивых снов и бессонницы.

– Где нашла? Думаю, среди знакомых, – сообщила Далила. – В своем же кругу.

Он потряс головой:

– Да нет, в нашем кругу все здоровы. Маньяков там нет.

– Андрей Викторович, Вечный Принц не маньяк.

Он простой человек, внешне – абсолютно нормальный. Особенно в вашем возрасте.

– В чем же тогда проблема? – поразился Верховский.

– В его невротичном сценарии. У Вечного Принца проблемы с общением. Он может скрывать их, может маскироваться, но рано или поздно невроз настигнет его. Вечный Принц заболеет, начнет ходить по врачам, возможно, доберется и до психотерапевта.

Но мы ждать так долго не можем. Я могу его выявить прямо сейчас.

– И что надо делать?

Далила нарочно сделала паузу, обозначая важность момента, и, пристально глядя в его глаза, сообщила:

– Мне нужна ваша помощь.

Верховский напрягся, она же спокойно продолжила:

– Ради блага вам придется немного солгать.

Он вздохнул с облегчением:

– Всего-то? Да пожалуйста, ради Маши сколько хотите. Говорите, что я должен делать.

– Вы богаты и вполне можете оплатить книгу о вашей покойной сестре. Давайте я представлюсь вашим друзьям писателем. Якобы вы заказали мне книгу о Маше. Такое возможно?

– Вообще-то возможно, – пожал плечами Верховский, – но зачем?

– Что – зачем? – удивилась Далила.

– Зачем вам представляться писателем?

– Во-первых, мне нужно расспросить всех ваших друзей и знакомых, не вызвав их подозрений. А во-вторых, для того чтобы люди пошли на откровенность, я должна заслужить их доверие и уважение. Думаю, представляясь писателем, я добьюсь желаемого результата.

Верховский рассмеялся:

– Ну, знаете ли, я не согласен.

– Почему?

– Мои друзья и знакомые умные, образованные люди, многие из них весьма утонченные. Да и, по моему разумению, писатель – это тот, у кого порядок в мозгах, а у наших современных писателей и мозги-то есть не всегда. Нет-нет, лет двадцать назад, возможно, и стоило бы представляться писателем, а сегодня нельзя. Если мои друзья отнесутся к вам снисходительно и с насмешкой, я не удивлюсь.

Далилу слегка задели аргументы Верховского.

– Между прочим, я тоже книги пишу, – призналась она.

– Надеюсь, по психологии? – с почтительным поклоном осведомился он.

– Разумеется.

– Это другое дело.

– Хорошо, – хмурясь, сдалась она, – отказываюсь от своей затеи. Но расследование я все равно должна провести. Кто я тогда, если не писатель?

Верховский по-доброму улыбнулся и посоветовал:

– Оставайтесь психологом. Вам это очень к лицу.

И врать не придется.

– Да, ложь не приводит к добру, – согласилась Далила. – Но как я в своем настоящем звании объясню вашим друзьям и знакомым свой интерес к Маше?

Ведь они должны меня в дом свой пускать, тратить драгоценное время, о пустяках разговаривать. Ведь неспециалист не может определить, что важно, а что пустяк.

– Правильно, поэтому вы им скажите, что пишете научный труд о Золушке, что Маша наглядный пример, что вся наша семья наглядный пример. Науку в нашем кругу уважают и будут вам помогать. Все, что вы мне говорили, то и скажите моим друзьям.

– Нет, это вы им скажите.

– Конечно, – подтвердил Верховский, – я должен сказать. Я и скажу.

– А я завтра же приступлю к опросу ваших друзей.

Нет, пожалуй, начну с соседей, знакомых…

Она осеклась. В прихожей раздались скрип паркета и звуки приближающихся шагов – в кухню ввалился раздетый заспанный Димка. Зверски потирая кулаками глаза, он басовито (голос, как у Матвея) бубнил:

– Ты что, опять закурила? Так нечестно. Ночью.

Тайком. И почему ты не спишь?

Верховский ошалело уставился на симпатичного молодого гиганта в трусах, потом перевел взгляд на Далилу и смущенно пролепетал:

– Я не знал, что вы не одни.

Услышав незнакомый баритон, Дмитрий оторвал от глаз кулаки и хриплым от сна голосом испуганно пробасил:

– О, у нас гости, простите. – И скрылся в черной дыре коридора.

– Что же вы не сказали, что я не вовремя? – с укором спросил Верховский, обретая вид описавшегося пуделя.

– Потому что вы вовремя, – возразила Далила.

– Как же вовремя? – Он сокрушенно кивнул на дверь, за которой скрылся верзила. – Я ночью ввалился, вас от дел оторвал.

С материнской гордостью она сообщила:

– Это не то, что вы думаете. Это Димка, мой сын.

Я же вам говорила, что он в соседней комнате спит.

– Ваш сын?! – поразился Верховский, жадным взглядом впиваясь в лицо Далилы. – Простите, сколько ж вам лет?

– Тридцать три, – смущенно призналась она.

– А сколько ж тогда ему?!

– Всего девятнадцать. Он как-то рано у меня возмужал.

– А вы стареть не спешите, – улыбнулся Верховский. – Я думал, вам двадцать пять.

– Ну что вы, – всплеснула руками Далила.

– Я вам не льщу.

– Но я польщена, несмотря на то что вы меня уличили, – усмехнулась она. – Видите, и психоаналитики допускают трагические ошибки.

– Почему трагические?

– Потому что стать мамой в четырнадцать лет – трагедия. Я лишила себя детства, юности, получила душевную травму, и в конце концов ранний брак мой распался. Из-за неопытности, из-за минутной маленькой слабости я так настрадалась, что иной раз готова выйти на площадь и прокричать: «Девочки, не повторяйте моей глупости!» И прокричала бы, если это кому-нибудь могло бы помочь, – со вздохом заключила Далила.

Верховский вдруг побледнел.

– Что с вами? – спросила она.

Он поспешно ответил, пряча глаза:

– Нет-нет, ничего.

– Но я вижу, на вас нет лица. Это связано с Машей? Вы что-то скрываете? Если так, то не годится, я все знать должна. Поймите, я психоаналитик, мне все можно доверить, я все пойму, я никогда никого не осуждаю.

– Да нет, я ничего не скрываю, с чего вы взяли? – рассердился Верховский.

– Маша была беременна! – осенило Далилу.

Он поник и признался:

– Да. Вскрытие показало, но я спас честь покойной сестры, заплатил кому надо, чтобы это не предали огласке. Кроме меня, об этом не знает никто.

Далила воскликнула:

– Неужели совсем никто?

Верховский понуро кивнул:

– Даже друзья. Даже Наташа.

Она поразилась:

– Но как вас понять? Вы меня убеждали, что Маша ни с кем не встречалась, а теперь выясняется, что она была в положении. Что же вы думали по этому поводу?

– Я думал, что Машеньку изнасиловали, но она боялась в этом признаться. Я и сейчас в этом уверен, – твердо сказал Верховский.

Расставшись с ним, Далила грустно подумала: «Удивительно, люди не хотят говорить правду, но сами одержимы желанием правду узнать и верят, что им удастся это сделать при помощи лжи».

Глава 13

В этот день не явился на сеанс психоанализа Куськин – словно узнал о бессонной ночи Далилы. Позвонила Генриетта Карловна – Куськина мать, как прозвала ее Галина, – и жалобно сообщила, что сын простудился: матерится, кашляет и чихает. Далила любезно посоветовала поить сына чаем с малиной и, простившись с Куськиной матерью, нажала на кнопку вызова секретарши.

Даша немедленно впорхнула в кабинет и проследовала к столу походкой супермодели.

– Я сегодня пораньше уйду, – сказала Далила, с неиссякаемым изумлением наблюдая за своей секретаршей. – А ты, пожалуйста, задержись и заготовь побольше бланков для тестов. И наконец обработай опросники.

– Прямо сейчас приступаю, – деловито пискнула Даша, снимая со стола высокую стопку бумаг и укладывая ее на свою обнаженную грудь.

Девушка обожала рискованные декольте, чем смущала нервных пациентов Далилы. Самсонова прощала Даше все слабости за ее добрый нрав.

Когда секретарша, виляя бедрами, вышла из кабинета, Далила обхватила щеки руками, уперлась локтями в столешницу и задумалась.

Манила мысль: «Домой, в постель, отсыпаться».

Но Далила себя пересилила и отправилась в родовое гнездо Верховских.

Опрос жильцов дома она начала с верхнего этажа: спускаясь вниз, у них больше шансов заметить нечто полезное. В первой же квартире Далилу поджидал приятный сюрприз: там о ней знали и встречали приветливо. Это было тем удивительней, что Верховские после гибели Маши поменяли квартиру.

– Неужели Андрей Викторович успел всех обзвонить? – спросила Далила у Веры Павловны Романовой, сухонькой интеллигентной старушки. Та удивилась:

– Зачем? Андрюша позвонил Эвальду Авраамовичу, а тот сообщил жене, Ираиде Борисовне. Ираида сходила к Эмме Давыдовне, они на одной площадке, а Эмма Давыдовна позвонила Музе Петровне. Муза Петровна отправилась Нерона выгуливать и сообщила мне. Мы с Агнес променаж совершали. Правда, малышка? – спросила она у философски настроенной таксы.

Агнес задумчиво подтвердила:

– Тя-яв!

Далила воскликнула:

– Я очень рада!

Однако на этом радость ее и закончилась – Вера Павловна была очень мила, но не сообщила ничего полезного. Далила двинулась в другую квартиру, но и Муза Петровна разочаровала ее. То же произошло и в квартире Ираиды Борисовны, жены Эвальда Авраамовича. Она красноречиво сожалела, что Верховские съехали, но интересных сведений про роковой день сообщить не могла.

– Нас вообще тогда в Питере не было, – напоив гостью чаем, вскользь в конце разговора сообщила она. – Мы с Эвальдом уезжали на отдых. Узнали о Гибели Маши, когда вернулись.

«Могла бы и раньше сказать, – мысленно рассердилась Далила. – Я столько времени зря потеряла».

– Спасибо за чай, мне было очень приятно, – заспешила она.

– Ну что вы, – расплылась в улыбке Ираида Борисовна, – это вам спасибо. Машенька подвигов не совершала, молодой умерла, но личностью она была исключительной. Вы не зря ее изучаете. Я всегда говорила…

На этот раз ее оборвал звонок.

– Муж пришел! – подскочила Ираида Борисовна. – Он о вас знает и будет вам рад!

Встретив в прихожей мужа, она слово в слово пересказала весь разговор, происшедший с Самсоновой.

Эвальд Авраамович, качая седой головой, с достоинством выслушал все, что, экономя время, быстро прострекотала жена, и не спеша возразил:

– Идочка, ты ошибаешься, мы были в Питере, когда Маша погибла.

– Эвик, с чего ты взял?

– У Машеньки был день рождения. Я спускался вниз с чемоданами и встретил Сереженьку. Он с букетом под дверью стоял.

– Не может быть! – поразилась Ираида Борисовна и с чувством спросила:

– А где же я в это время была?

– Ты сидела в такси, – с иронией сообщил Эвальд Авраамович и шутливо гостье пожаловался:

– Идочка постоянно все путает. Вчера она перепутала с креслом мои очки. И, конечно, их раздавила.

Далила, нервно сглотнув, спросила:

– Вы сказали, под дверью с букетом Сережа стоял. Какой Сережа?

– Конечно же, Хренов, – с неясной обидой воскликнул Эвальд Авраамович и с той же обидой добавил:

– Какой же еще, у Верховских в доме один Сережа бывал.

– Только Хренов, – компетентно подтвердила Ираида Борисовна.

Далила пролепетала:

– Спасибо огромное. До свидания.

И на ватных ногах ушла. Она боялась поверить, что с первого выстрела в цель угодила.

Глава 14

– Так не бывает, так не бывает, – стуча каблучками по дореволюционным ступеням, радостно шептала Далила. – Я убийцу нашла! Неужели так быстро?

То-то восхитится племянницей тетушка Мара! Ай да Далила! Ай да я! С ходу уконтропупила!

Ее радость была прервана Моцартом: телефон бойко затренькал рондо, мелко «дрыгаясь» в кармане Самсоновой в такт легкой музыке.

– Далила Максимовна, что же это такое? – раздался в трубке расстроенный голос Даши.

– Ты где? – удивилась Далила.

– На работе сижу.

– До сих пор?

Секретарша обиделась:

– Вы еще спрашиваете? Сами меня загрузили.

Я тут вообще зашиваюсь, не знаю, как отбояриться.

– От кого? Что случилось?

– Какой-то Пендраковский уже третий раз мне звонит и утверждает, что вы ему назначали на вечер.

Далила, испугавшись, воскликнула:

– Мальчик! Как я забыла!

– Ха! Мальчик! – фыркнула Даша. – Скажете тоже, голос скрипит, как телега несмазанная.

– Что ты сказала ему?

– Посоветовала на мобильный вам позвонить, а он упирается, говорит, вы опять осерчаете. Короче, он едет. Сказал, что будет в офисе максимум через час.

Так что, вас-то мне ждать?

– Нет, примешь его сама, – пошутила Далила.

Но Даша, похоже, и в самом деле «зашилась» – юмор воспринимать она уже не могла и панически закричала:

– Что я с ним буду делать?

– Для начала глубокий гипноз, потом сеанс расширенного психоанализа.

– Вы шутите, а я тут схожу с ума! – гаркнула Даша и бросила трубку.

"Ну вот, обидела девочку, – сокрушилась Далила и тут же себя успокоила:

– Ничего, я ей шоколадку куплю".

И она понеслась.

* * *

Едва Далила успела вернуться в офис, едва влетела в кабинет и упала в свое кресло, как дверь робко открылась. Вошел грузный, но симпатичный мужчина лет сорока. Отвесив старомодный поклон, он представился старческим прокуренным басом:

– Пендраковский Валерий Гаврилович.

«Так вот ты какой, Мальчик – родной человек тетушки Мары, – пронеслось в голове у Далилы. – Он следом за мной, что ли, шел? Значит, он видел, как я неслась, и слышал, как материлась, ломая на бегу каблуки».

Она тут же себя успокоила: "Ничего, эти вольности компенсирую дальнейшей интеллигентностью.

Мальчик будет доволен".

Скрывая улыбку, она предложила ему присесть и, когда Пендраковский застенчиво устроился в кресле напротив, задушевно произнесла:

– Слушаю вас, Валерий Гаврилович.

Рассказ его выглядел уморительно. Шкаф прабабки – реликвия, из которой то и дело выскакивают голые женщины или мужчины. В итоге антиквар набрасывается на клиента и «одаривает» его тумаками.

Далиле стоило многих сил сохранять серьезность, но Пендраковский воспринимал происходящее с ним без юмора, даже трагически.

Повествовал Пендраковский на жарких эмоциях.

Он вскрикивал, вскакивал, жестикулировал и гримасничал, а под конец так бешено закатил глаза, что Далила, содрогнувшись, подумала: «Ну и Мальчик! Прислала тетушка мне пациента!»

Выдав Пендраковскому стопку листов с вопросами, она поспешила его спровадить. Однако (уже в дверях) он маневр ее разгадал и с обидой спросил:

– А лечить, выходит, не будете?

– Вообще-то я не лечу, в общепринятом смысле, – расплывчато пояснила Далила.

Пендраковский нахмурился:

– Значит, не приходить?

Она удивилась:

– Зачем же тогда вы взяли вопросы?

– Вопросы? – Пендраковский пожал плечами. – Думаю, это вы так, от культуры, чтобы прямо мне не сказать: «Иди-ка ты…»

– Что за глупости, – рассердилась Далила. – Нет уж, раз взяли вопросы, извольте на них отвечать, а потом я вас еще потестирую…

Пендраковский испуганно перебил:

– А потом что?

Она отмахнулась:

– А потом будет видно. – И строго добавила:

– Жду вас завтра в это же время. На вопросы ответить успеете? Их много.

– Успею, – обрадовался Пендраковский, и Далиле сделалось стыдно.

Однако это не помешало ей попенять своей тетушке. Едва Пендраковский вышел из кабинета, Далила позвонила старушке и сообщила:

– Ужас!

Проницательная тетушка Мара мгновенно все поняла и сдержанно осведомилась:

– Это диагноз?

– Боюсь, что да. Сильно попахивает шизофренией.

Старушка пришла в восторг:

– Мальчик был у тебя?!

Далила фыркнула:

– Мальчик! Если это и мальчик, то несколько постаревший. И сильно обрюзгший. И тебе повезло, что ты не слышала его скрипучего голоса. А что он мне тут рассказывал! – ужаснулась она.

Тетушка строго спросила:

– Что он рассказывал?

– Тебе лучше об этом не знать.

– Детка, что с ним? Не скрывай. Говори, как есть, я стерплю.

– Сколько пафоса, – рассердилась Далила, – можно подумать, он и в самом деле твой родственник.

– Что с ним?!

– Что с ним, не знаю. Твердо сказать могу только одно: психоанализ здесь бессилен. Не анализ нужен ему, а анализы ему надо сдавать.

– Что?

– Твоему Мальчику надо искать хорошего психиатра!

– Он уже знает? – разволновалась старушка.

– За кого ты меня принимаешь? Я его успокоила и зарядила вопросами. Завтра придет, побеседуем, и, пока я буду его отвлекать, ты поднимай свои связи.

Случай незаурядный. Надеюсь, не слишком запущенный.

– Горе какое! – воскликнула тетушка Мара.

Наспех простившись с племянницей, она бросилась терзать свой старенький телефон в поисках маститого психиатра.

А Далила, впечатленная рассказом Валерия Пендраковского, плохо и этой ночью спала.

Она немало повидала человеческих странностей и завихрений, но умалишение – жуткая вещь, это тягостно даже для специалистов, зараженных цинизмом.

Далила не могла спокойно смотреть, как умного и приятного человека покидает собственный разум. К тому же Далила знала: болезнь не стоит на месте, она прогрессирует, и как будет выглядеть Пендраковский спустя месяц, полгода, год – одному богу известно.

В связи с этим проблема Андрея Верховского отошла на второй план. Пропитавшись сочувствием, Далила уже с нетерпением ожидала прихода Мальчика тетушки Мары.

И Мальчик назавтра пришел. Минута в минуту.

И свернутые в трубочку ответы принес.

Далила жадно пробежалась по ответам глазами и, заподозрив ошибку, осторожно спросила:

– Валерий Гаврилович, вы к врачам обращались?

– Обращался, – кивнул Пендраковский и выложил на стол кипу заключений, направлений, анализов.

Суеверно скрывая радость, Далила кипу тщательно изучила и с удовольствием обнаружила, что Мальчик здоров.

"Возможно, галлюцинации явились следствием стресса и сексуальных проблем, – предположила она. – Все это наложилось на богатое воображение, так возникли эти истории.

Но почему именно шкаф главный герой?

Потому что шкаф завещала прабабушка, а он ее очень любил. Возможно, в Пендраковском идет борьба: одна его часть хочет стереть память о покойной прабабке, старается забыть, избавиться от страданий, другая – сопротивляется. Она-то и не позволяет ему шкаф продавать. Примерно так появились истории с антикварами.

Но почему из шкафа вылезают любовники?

Видимо, Пендраковский планировал завести семью после смерти прабабки. Теперь он, испытав вину, сам себя уличает в разврате физическом, подразумевая разврат душевный.

А возможен другой вариант: он хочет иметь семью, но боится перемен и ответственности. Импотенция, возможно, тоже следствие интрапсихических процессов личности. С помощью импотенции Пендраковский пытается (неосознанно, разумеется) избежать перемен в своей жизни. Таким сложным способом Пендраковский уходит от необходимости заводить семью.

Но с другой стороны, желание есть, есть мечты о жене, о детишках.

Противоречия его сильно ломают. Все это происходит на фоне переживаний, связанных со смертью прабабки. Он этой смерти ждал, строил планы, а теперь настала пора осуществлять свои планы.

Но Пендраковский отпетый эгоист, он не готов осуществлять свои планы, он стремится к старой привычной жизни. Однако по-старому жить не получается.

Все изменилось со смертью прабабки. Он по-другому ложится спать, уже не так просыпается – не хватает любимой бабульки. Отсюда стресс, нервное расстройство, бессонница и галлюцинации.

Все, возможно, так, а может оказаться и по-другому. Будем работать", – решила Далила и начала тестировать Пендраковского.

Этим вечером она позвонила тетушке и спросила:

– Ты нашла психиатра?

Старушка радостно сообщила:

– Нашла!

Далила не менее радостно возвестила:

– Психиатр нам не нужен!

– Как жалко, – растерянно залепетала тетушка Мара. – Отличный такой психиатр, занятой, я с трудом его уговорила…

– Ты недовольна, что твой Мальчик психически здоров? – поразилась Далила.

– Нет, конечно, я очень довольна, – спохватилась старушка. – Сейчас звоню Лелечке и сообщаю…

– Рано еще сообщать. Психически Мальчик здоров, но есть большие проблемы. И я намерена их решить.

Тетушка снова обрадовалась:

– Спасибо, детка! Если понадобится, я тебе помогу. Обращайся.

– Надеюсь, справлюсь сама, – проворчала Далила и сердито подумала: «Так и буду до пенсии соревноваться с собственной теткой».

Чтобы окончательно внести ясность, Далила этим же вечером отправилась к Артуру Велюровичу, к антиквару, который самым первым осматривал шкаф Пендраковского. Артур Велюрович работал в известной фирме, и Далилу там изумили, сообщив, что антиквар недавно погиб. Она уточнила:

– Вы хотели сказать, он умер.

Менеджер нехотя повторил:

– Нет, он погиб.

– Каким образом?

– Попал под машину. Простите, уже поздно, мы закрываемся. Могу я вам чем-то помочь? – с плохо скрываемым раздражением спросил менеджер.

– Нет, спасибо, мне был нужен Артур Велюрович, – собираясь уходить, поблагодарила Далила. – Хотя, – задержалась она, – может, вы в курсе. Он оценивал старинный шкаф с горельефами.

В глазах менеджера промелькнуло любопытство:

– С горельефами? Что там изображено?

– Овечки, пастухи и пастушки.

– Пастораль. Что ж, интересно, но я ничего о шкафе не слышал. Если хотите, я пришлю другого оценщика.

Далила сникла:

– Нет, спасибо. Не надо уже.