Текст книги "Русское слово в лирике XIX века (1840-1900): учебное пособие"

Автор книги: Людмила Граудина

 
Недостижимая Россия.
Ей строки Тютчева поют…
 

Н. Евсеев

 
…Здесь духа мощного господство.
Здесь утонченной жизни цвет…
 

А. Фет

Слава к поэту пришла поздно. Сам Федор Иванович Тютчев (1803–1873) не был тщеславен, и первый его сборник из девяносто двух стихотворений был опубликован лишь в 1854 г., когда поэту исполнился уже 51 год. Два наших великих писателя – Л.Н. Толстой и И.С. Тургенев – еще при жизни Ф.И. Тютчева сказали о нем самые важные слова, которые звучат особенно актуально в наше время, спустя более двухсот лет со дня его рождения. Л.Н. Толстой сказал: «Без Тютчева нельзя жить», Тургенев же в 1854 г. написал: «…Тютчев может сказать себе, что он… создал речи, которым не суждено умереть, а для истинного художника выше подобного сознания награды нет».

Федор Иванович родился в селе Овстуг Орловской губернии в старой дворянской семье. Прямым предком поэта был один из героев Куликовской битвы – Захарий Тютчев. Детство поэт провел в Овстуге, Москве и в подмосковном имении Троицком. Получил хорошее домашнее образование под руководством поэта и переводчика С.Е. Раича, приобщившего своего питомца к литературным занятиям. Уже в 12 лет поэт успешно переводил Горация, а в 1819 г. в «Трудах» Общества любителей словесности было опубликовано вольное переложение – «Послание Горация к Меценату». Это и стало первым выступлением Тютчева в печати. В том же году поэт поступил на словесное отделение Московского университета, обучение в котором закончил в 1821 г.

Ф.И. Тютчев

В 1822 г. Тютчев отправился в Мюнхен в качестве сотрудника русской дипломатической миссии в Германии, где и провел 22 года. В 2003 г. в Мюнхене поставлен памятник великому русскому поэту, и это событие отразило международное признание творчества поэта. Полоса жизни за границей для Тютчева оказалась весьма значительной: он переводил многие стихи немецких поэтов (Генриха Гейне, Иоганна Вольфганга Гёте, Иоганна Фридриха Шиллера и др.) и сложился как великий оригинальный русский поэт именно в Германии.

Находясь в Мюнхене, Тютчев опубликовал 24 стихотворения в журнале «Современник», созданном А.С. Пушкиным, в котором печатались такие корифеи русской литературы, как В.А. Жуковский, Н.В. Гоголь, П.А. Вяземский. Фактически эта публикация стихотворений в пушкинском журнале была самым большим первым достижением поэта. В конце 40-х годов наблюдался особый творческий взлет в биографии поэта. Н.А. Некрасов в первом номере «Современника» за 1850 г. выступил с анализом «Стихотворений, присланных из Германии». Речь шла о стихотворениях поэта под инициалами «Ф.Т.» и «Ф.Т-в»: «Все они написаны были чистым и прекрасным языком, и многие носили на себе отпечаток русского ума, русской души». И далее: «…все написанное им носит отпечаток истинного и прекрасного таланта, нередко самобытного, всегда грациозного, исполненного мысли и неподдельного чувства»[132]132
  Некрасов Н.А. Русские второстепенные таланты // Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Л., 1990. Т. И. С, 45, 46.


[Закрыть]. Заключал эту статью Н.А. Некрасов пожеланием, «чтобы стихотворения г. Ф.Т. были изданы отдельно: мы можем ручаться, что эту маленькую книжечку каждый любитель отечественной литературы поставит в своей библиотеке рядом с лучшими произведениями русского гения»[133]133
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

Статья Н.А. Некрасова воодушевила Ф.И. Тютчева. Он начал подготовку отдельного издания своих стихотворений, добавив к уже опубликованным немало новых произведений. Первым издателем Тютчева – и этот факт сам по себе знаменателен – был И.С. Тургенев. Он опубликовал статью «Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева», в которой написал о Тютчеве как об одном «из самых замечательных наших поэтов, как бы завещанного нам приветом и одобрением Пушкина».

Многие стихотворения Ф.И. Тютчева 60 – начала 70-х стали откликами на происходившие в то время политические и гражданские события жизни России и Европы. Это среди прочих и стихотворение «Александру Второму», в котором поэт высказался по поводу отмены крепостного права в России:

 
Ты взял свой день… Замеченный от века
Великою господней благодатью —
Он рабский образ сдвинул с человека
И возвратил семье меньшую братью…
 

Это и протест против папского послания Пия IX – Энциклики от 26 ноября 1864 г., осуждавшей в числе прочих «заблуждений века» свободу совести:

 
Не от меча погибнет он земного.
Мечом земным владевший много лет, —
Его погубит роковое слово:
«Свобода совести есть бред».
 

Это и поддержка национальных побуждений политики государственного деятеля А.М. Горчакова на посту министра иностранных дел России в стихотворении «Князю Горчакову».

 
Обманутой, обиженной России
Вы честь спасли, – и выше нет заслуг;
Днесь подвиги вам предстоят иные;
Отстойте мысль ее, спасите дух…
 

Это и послание Славянскому съезду (стихотворение «Славянам»), написанное в мае 1867 г.:

 
Привет вам задушевный, братья,
Со всех Славянщины концов,
Привет наш всем вам, без изъятья!
Для всех семейный пир готов!
Недаром вас звала Россия
На праздник мира и любви;
Но знайте, гости дорогие,
Вы здесь не гости, вы – свои!
…….
 

Это и юбилейные стихотворения на памятные даты таких великих сынов России, как М.В. Ломоносов, Н.М. Карамзин и др.

Так, в апреле 1865 г. по случаю столетней годовщины со дня смерти М.В. Ломоносова Тютчев писал:

 
…………..
И мы, признательные внуки,
Его всем подвигам благим
Во имя Правды и Науки
Здесь память вечную гласим.
 
 
Да, велико его значенье —
Он, верный русскому уму,
Завоевал нам Просвещенье…
 

Наряду с актуальными гражданскими откликами на происходящие события Тютчев в последнее десятилетие своей жизни создавал «великолепные, запоминающиеся произведения о природе – «Как хорошо ты, о море ночное…», «О, этот Юг, о, эта Ницца!..», «Ночное небо так угрюмо…» и мн. др.

Поэт на протяжении всей своей жизни внешне никогда не придавал большого значения своим стихам. Скромность была одной из основных черт характера Тютчева. Нельзя не отметить также, что на протяжении жизни работать поэту приходилось немало. Достаточно перечислить круг его обязанностей: служба в Коллегии Иностранных Дел в чине губернского секретаря; деятельность сотрудника русской дипломатической миссии; работа секретаря Российской миссии; обязанности старшего цензора при Министерстве иностранных дел, а затем председателя Комитета цензуры иностранной, наконец, действительного тайного советника. За всю свою жизнь Ф.И. Тютчев написал, казалось бы, сравнительно немного стихотворных произведений. Фет в своей надписи на сборнике Стихов Тютчева сказал столько раз впоследствии повторенные слова:

 
Муза, правду соблюдая,
Глядит, и на весах у ней
Вот эта книжка небольшая
Томов премногих тяжелей.
 

В филологических кругах заслуги Ф.И. Тютчева были отмечены тем, что 29 октября 1857 г. поэт был избран членом-корреспондентом Академии наук по отделению русского языка и словесности, а в 1859 г. Тютчев стал действительным членом Общества Любителей Российской Словесности.

И.С. Аксаков, бывший биографом Ф.И. Тютчева и членом его семьи[134]134
  И.С. Аксаков был зятем Ф.И. Тютчева, женатым на его дочери Анне.


[Закрыть], отмечал: для Тютчева «жить – значило мыслить». Поэт был прежде всего мыслителем, и в этом отношении одной из самых значительных его творческих заслуг было создание русской философской поэзии. Ф.И. Тютчев смолоду причислял себя к поколению любомудров и еще в 1821 г. писал:

 
Дух силы, жизни и свободы
Возносит, обвевает нас!..
И радость в душу пролилась
Как отзыв торжества природы…
 

Общество любомудров и его внешне непродолжительное существование по значению и влиянию на творчество поэта составило целую эпоху в его биографии. Один из авторов, писавших о Тютчеве – В.В. Кожинов, отмечал: «В том, что Тютчев был поэт-мыслитель, поэт-философ, усматривают нередко его личное, индивидуальное своеобразие. Но это совершенно неправильно; философская направленность Тютчева являет собой как раз общее, типическое свойство всего его поколения»[135]135
  Кожинов В. Тютчев // Роман-газета. № 2. 1994. С. 28.


[Закрыть].

Индивидуальные черты Тютчева-поэта проявились в том, что на фоне типических свойств мыслителей его поколения и сложившихся к этому времени категорий выражения стихотворной мысли у поэтов-философов, таких, например, как Е.А. Баратынский и Д.В. Веневитинов, Тютчев сумел найти и выразить в потоке окружавшей его действительности самобытные поэтические формы осмысления жизни. Они живут в русской культуре по сей день в виде крылатых фраз и незабываемых афоризмов. Таково, например, бессмертное высказывание Ф.И. Тютчева о России, впервые напечатанное в сборнике 1868 г. (с датой: 28 ноября 1866 г.):

 
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
 

Тютчеву особенно удавался жанр небольших стихотворений с философским содержанием, в которых мысль укладывалась в предельно лаконическое четверостишие и представляла собой законченное афористическое изречение. Создание кратких запоминающихся стихотворных строк требует отточенной словесной формы. Например, лаконично выраженный поэтом взгляд на природу:

 
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
 

Или особенно часто цитируемый афоризм о слове:

 
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
 

Жанр медитативной лирики, лирики размышления, раздумья о разных сторонах человеческой жизни, был наиболее характерен для поэзии Тютчева. Философское осмысление картины природы или каких-то других особых событий в жизни проникнут у поэта элементами романтической эстетики. Многомерность объективной действительности передавалась в стихах и нередко отражалась в категориях двойственного романтического мироощущения. Например, в стихотворении «По дороге во Вщиж…» воспевалась притягательная красота природы, с одной стороны, и ее полное отстранение от жизни человека, отчужденное существование – с другой. Природа является перед человеком «всепоглощающей и миротворной бездной»:

 
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
 
 
Поочередно всех своих детей.
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
 

Диалектика объемного отражения окружающего мира, сложного характера отношений между людьми, самооценка человеком мыслей и поступков – тема блистательного стихотворения Тютчева «Silentium»[136]136
  Silentium – молчание (лат.)


[Закрыть].

 
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими – и молчи.
 

Л.Н. Толстой, любивший это стихотворение, сказал о нем: «Что за удивительная вещь! Я не знаю лучше стихотворения». Глубина, искренность и драматизм душевного состояния, выраженные в стихотворении, всегда производили и производят неизгладимое впечатление. Лев Озеров писал: «Боясь изреченной мысли, Тютчев явил России могущество слова. Он острым умом и мудрым сердцем открыл такие тайники Вселенной и души человеческой, в которые до него никто не заглянул. Есть галактика Тютчева. В ней ширь, высота, глубина, протяженность пространства и времени»[137]137
  «Восемьдесят звезд из галактики Тютчева / Серия «Лирическая Россия» // Пер. на англ. язык, вступит, ст. и примеч. А. Покгщова. М., 2003. С. 287.


[Закрыть].

Своеобразие философской лирики Ф.И. Тютчева обусловлено особенностями его миросозерцания. Романтическое «двоемирие» определяло в поэзии его отношение ко всему сущему – к природе, определяющей жизнь человека, к вере, к любви. С одной стороны, в дневном мире его восхищал «блеск проявлений» и умиротворяющая способность природы «на бунтующее море» лить «примирительный елей». О сентябрьских днях он писал:

 
В этом ласковом сиянье,
В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.
 

Философ и поэт В. Соловьев подчеркивал своеобразие Тютчева еще и в том, что он захватывал «темный корень мирового бытия» и сознавал «ясно ту таинственную основу всякой жизни, – природной и человеческой, – основу, на которой зиждется и смысл космического процесса, и судьба человеческой души… В этом пункте – ключ ко всей его поэзии, источник ее содержательности и оригинальной прелести».

С другой стороны, поэт воспевал роковые силы дисгармонического космического хаоса и таинственную власть мрака ночи.

А. Блок образно называл Тютчева «самой ночной душой русской поэзии». Критики и поэты отмечают склонность Тютчева к мистическому, к необъяснимому, к неведомой власти рока и предопределения. Наиболее выразительно в этом отношении стихотворение Ф.И. Тютчева 1857 г:

 
О, вещая душа моя!
О, сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
 
 
Так, ты – жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духов…
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
 

В споре с немецким философом Шеллингом на тему, оправдывается ли религия разумом, Тютчев заметил: «Вы пытаетесь совершить невозможное дело, философия, которая отвергает сверхъестественное и стремится доказывать все при помощи разума, неизбежно придет к материализму. <…> Необходимо верить в то, во что верил святой Павел, а после него Паскаль, склонять колена перед Безумием креста или же все отрицать. Сверхъестественное лежит в глубине всего наиболее естественного в человеке. У него свои корни в человеческом сознании, которые гораздо сильнее того, что называют разумом, этим жалким разумом, признающим лишь то, что ему понятно, то есть ничего!»

Склонность Ф.И. Тютчева к философским и широким обобщениям выражается особенно рельефно в большинстве его значительных произведений. Так, ночной ветер, привычный для обиходного сознания многих людей, вызывал у поэта рой грандиозных ассоциаций со «странными песнями» и «древним хаосом»:

 
О чем ты воешь, ветр ночной?
О чем так сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
…………………
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди —
Под ними хаос шевелится!..
 

И.С. Аксаков писал о Тютчеве: «Вообще это был духовный организм, трудно дающийся пониманию: тонкий, сложный, многострунный». И далее: «…Самое важное отличие и преимущество Тютчева – это всегда неразлучный с его поэзией элемент мысли». Медитация составила основу русской философской лирики, в области которой Тютчев стал признанным классиком. Современники и последователи справедливо считают его открывателем «новых путей в поэтических пространствах»[138]138
  Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма. М., 1984. С, 233.


[Закрыть].

Не менее прекрасна пейзажная лирика Тютчева. Его высказывание (в письме Э.Ф. Тютчевой) – «способность чувствовать прекрасное, благодаря которой открыта вся интимная поэзия природы», – касалось творчества И.С. Тургенева, но в полной мере может относиться и пейзажной лирике самого Тютчева.

Представления о хрестоматийном Тютчеве, складывающиеся у читателей со школьной скамьи, связаны в первую очередь с его стихами о природе. Вспомним всем известные его стихи «Весенние воды», «Как хорошо ты, о море ночное…», «Люблю грозу в начале мая…», «Есть в осени первоначальной…», «Зима недаром злится…» и др. Поэт боготворил природу. Весна для Тютчева – божество и утешение для человека. В знаменитом стихотворении «Весна», как и ряде других на тему природы, художественная мысль поэта постоянно обращается к сопоставлениям жизни природы и жизни человека.

ВЕСНА

 
Как ни гнетет рука судьбины.
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран;
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, —
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет,
И ни морщины на челе,
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к нам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
…………
 

Нередко поэтические образы в стихотворениях о природе приобретали значение символов. Читателю предоставляется возможность самому угадать и вообразить, какие человеческие страсти, отношения, события стоят за стихотворными строками, внешне посвященными, как кажется, только природе. Самое великолепное стихотворение Тютчева в этом роде – «Море и утес», написанное в 1848 г.

МОРЕ И УТЕС

 
И бунтует, и клокочет,
Хлещет, свищет и ревет,
И до звезд допрянуть хочет,
До незыблемых высот…
Ад ли, адская ли сила
Под клокочущим котлом
Огнь геенский разложила —
И пучину взворотила
И поставила вверх дном?
Волн неистовых прибоем
Беспрерывно вал морской
С ревом, свистом, визгом, воем
Бьет в утес береговой, —
Но спокойный и надменный,
Дурью волн не обуян,
Неподвижный, неизменный,
Мирозданью современный,
Ты стоишь, наш великан!
……………..
 

Это стихотворение стало откликом на французскую революцию 1848 г. Образу моря – символу бунтующего Запада поэт противопоставил незыблемую мощь России в образе утеса. Стихотворение подсказано поэту стихами В.А. Жуковского «Русскому великану»:

 
Не тревожься, великан.
Мирно стой, утес наш твердый,
Отшибая грудью гордой
Вкруг ревущий океан.
……………….
 

И.С. Аксаков особо отметил стихотворение Тютчева: «Относительно стремительности, силы, красивости стиха и богатства созвучий у Тютчева нет другого подобного стихотворения». И Л.Н. Толстой пометил «Море и утес» буквами «Т. К.»: «Тютчев, Красота».

В этом стихотворении, как и во многих других, выражено обостренное национально-историческое сознание Тютчева. Он верил в духовную силу России, но как дипломат и аналитик он понимал сложность многовековых отношений Запада и Востока. В письме к Аксакову Тютчев писал: «Отчего в наших правительственных людях, даже лучших из них, такая шаткость, такая податливость, такая неимоверная, страшная несостоятельность?». Давая ответ, Тютчев подчеркивал: они «очень плохо учили историю, и потому нет ни одного вопроса, который бы они постигли в историческом значении, с его исторически-непреложным характером»[139]139
  См.: Кожинов В. Тютчев // Роман-газета. № 2. 1994. С. 88 и далее.


[Закрыть].

В письме П.А. Вяземскому (март 1848 г.) Тютчев остро ставил вопрос об отношении Европы и России; его рассуждения звучат актуально и в наши дни: «…Я более и более убеждаюсь, что все, что могло сделать и могло дать нам мирное подражание Европе, – все это мы уже получили. Правда, это очень немного. Это не разбило лед, а лишь прикрыло его слоем мха, который довольно хорошо имитирует растительность. Теперь никакой действительный прогресс не может быть достигнут без борьбы. Вот почему враждебность, проявляемая к нам Европой, есть, может быть, величайшая услуга, которую она в состоянии нам оказать. Это, положительно, не без промысла. Нужна была эта, с каждым днем все более явная враждебность, чтобы принудить нас углубиться в самих себя, чтобы заставить нас осознать себя. А для общества, так же как и для отдельной личности, – первое условие всякого прогресса есть самопознание»[140]140
  Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. М., 1988. С, 285.


[Закрыть].

В молодые годы поэт разделял взгляды славянофилов, но даже впоследствии, когда отошел от них, он считал, что Россия как православная страна должна поддерживать и защищать мир славянских народов и христианскую цивилизацию. Когда весной 1866 г. началось восстание греческого населения острова Крит против турецкого владычества, поэт написал одно из лучших своих патриотических стихотворений:

 
Ты долго ль будешь за туманом
Скрываться, Русская звезда,
Или оптическим обманом
Ты обличишься навсегда?
Ужель навстречу жадным взорам,
К тебе стремящимся в ночи,
Пустым и ложным метеором
Твои рассыплются лучи?
 
 
Все гуще мрак, все пуще горе,
Все неминуемей беда —
Взгляни, чей флаг там гибнет в море,
Проснись – теперь иль никогда…
 

26 декабря 1866

Особенно трогательны стихи, посвященные России и грустной оценке ее социального состояния:

 
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
 
 
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
…………..
 

Эти строки широко цитировались и обсуждались в обществе. Например, Ф.М. Достоевский упоминал их в «Братьях Карамазовых» (в главе «Великий инквизитор»); И.С. Тургенев строки «Край родной долготерпенья, // Край ты русского народа!» поставил эпиграфом к своему рассказу «Живые и мощи». Как писал друг поэта Ап. Майков, у Тютчева были «высокие точки зрения на жизнь и мир, Россию и ее судьбы в прошлом, настоящем и будущем».

Мысли о России и ее историческом предназначении Тютчев обычно облекал в образы символического характера, и этим увеличивал, с одной стороны, объемность, а с другой, отвлеченность обобщений. Создавалась возможность самого широкого толкования содержания.

 
Смотри, как запад разгорелся
Вечерним заревом лучей,
Восток померкнувший оделся
Холодной сизой чешуей!
В вражде ль они между собою?
Иль солнце не одно для них
И, неподвижною средою
Деля, не съединяет их?
 

В ряде других его произведений («Рассвет», «Пророчество», «Уж третий год беснуются языки…», «Ужасный сон отяготел над нами») поэт, размышляя о «крае родном», всеми силами души желал ему победы в любых жизненных противостояниях:

 
Велико, знать, о Русь, твое значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!
 

Популярны строки Тютчева, которые были ответом на высказывание канцлера Отто Бисмарка (объединившего Германию под главенством Пруссии) о том, что единство нации достигается «железом и кровью». Опираясь на постулат православия «Бог есть любовь», Тютчев написал:

 
«Единство, – возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней…
 

Склонность Ф.И. Тютчева к жанру стихотворной миниатюры постоянно давала о себе знать. Его многие великолепные крылатые стихи написаны в этом жанре. К их числу может быть отнесено и известное стихотворение «Знамя и слово», написанное в 1842 г. Оно посвящено немецкому писателю и публицисту Карлу Августу Фарнгагену фон Энзе (1775–1858). Он знал русский язык, служил в русской армии и участвовал в войнах против Наполеона. Был известен своими переводами русских писателей.

ЗНАМЯ И СЛОВО

 
В кровавую бурю, сквозь бранное пламя,
Предтеча спасенья – русское Знамя
К бессмертной победе тебя привело.
Так диво ль, что в память союза святого
За Знаменем русским и русское Слово
К тебе, как родное к родному, пришло?
 

Отношение к русскому Слову у Тютчева было особым – восторженным, всевластным и благоговейным. В стихотворении «Теперь тебе не до стихов, О слово русское, родное!», написанном в 1854 г., поэт возвестил:

 
Ты – лучших, будущих времен
Глагол, и жизнь, и просвещенье!
 

Помимо отмеченных содержательно-тематических жанровых категорий – философской, гражданской, патриотической и пейзажной лирики, – в творчестве Тютчева самое заметное место принадлежит его любовной лирике. Его стихи о любви – недосягаемые вершины. В русской поэзии нет более глубокой лирики, передающей с беспредельной откровенностью трагизм «последний любви» и потрясающую силу этого чувства (см. об этом подробнее в главе «Стилистика темы Эроса в поэзии: душа и чувство»).

Будучи человеком общительным и остроумным, Тютчев писал и в жанре посланий, и в жанре шутливых, иногда сатирических стихотворений. Из сатирических произведений Тютчева самой известной является его эпитафия-эпиграмма на Николая I, когда под влиянием падения Севастополя поэт резко критиковал деятельность уже ушедшего из жизни самодержца:

 
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, —
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей[141]141
  Прямое значение этого редко употребляющегося теперь слова – «актер». См. в прозе: «Условия, в которых протекала работа актеров в провинции, и культурный уровень тогдашних лицедеев давали большой простор для всевозможных забавных инцидентов» (Юрьев. Записки).


[Закрыть].
 

Стихотворная техника Ф.И. Тютчева не выходила за рамки русского классического– силлабо-тонического стиха. Его излюбленным размером был ямб, чаще всего четырехстопный. Однако в стихах его встречались и варианты (дактиль, хорей).

Новаторские устремления Тютчева сказывались в строении стиха. Изысканность метра в стихе проявлялась в склонности к внутренним рифмам и ассонансам. В. Брюсов особенно подчеркивал это качество в технике Тютчева и приводил такие примеры: «В какой-то неге онеменья», «И ветры свистели и пели валы», «Кто скрылся, зарылся в цветах?», «Неистощимые, неисчислимые» и мн. др. Брюсов заключает: «Все это делает Тютчева одним из величайших мастеров русского стиха, “учителем поэзии для поэтов”, как выразился А. Горнфельд. В поэзии Тютчева русский стих достиг утонченности, той «эфирной высоты» (слова Фета), которая до него не была известна»[142]142
  Брюсов ВЛ. Ф.И. Тютчев. Смысл его творчества //Собр. соч. Т. 6. М., 1975. С, 208.


[Закрыть].

Нельзя не отметить дань традиции поэтике XVIII в., которая замечалась в языке Тютчева в связи с использованием поэтической вольности (лат. licentia роёtiса) для соблюдения размера. В стихах Тютчева, как и во многих стихотворных произведениях XVIII в., можно заметить преднамеренные или невольные отклонения от принятой литературной нормы на разных уровнях языка. Подобные отклонения замечались в ударении, см., например, в послании «Другу моему Я. П. Полонскому»:

 
Нет боле искр живых на голос твой приветный —
Во мне глухая ночь, и нет для ней утра…
И скоро улетит – во мраке незаметный —
Последний скудный дым с потухшего костра.
 

Или:

 
Так по́рхай, наша, други, младость
По светлым счастия цветам!..
 

Иногда поэт менял родовую принадлежность слова:

 
На месяц взглянь: весь день, как облак тощий,
Он в небесах едва не изнемог, —
Настала ночь – и, светозарный бог,
Сияет он над усыпленной рощей!
 

Иногда сокращал количество слогов в слове:

 
Любовь, любовь – гласит преданье —
Союз души с душой родной —
Их сьединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И… поединок роковой…
 

Отмечая примеры поэтической вольности, Фет писал: «Пусть под вдохновенным пером его попадаются устарелые формы вроде съединять, вспоминанья; облак вместо облако, листье вместо листва (хотя слово листье очень ловко) и неверные ударения, вроде: завесу вместо завесу, змей вместо змеи, – все это мелочь…неспособная набросить и малейшей тени на художественную прелесть стихотворений г. Тютчева»[143]143
  Фет А.А. О стихотворениях Ф. Тютчева // Ф.И. Тютчев. Стихотворения. М., 2003. С, 409.


[Закрыть].

Стих Тютчева, как пишет В.Я. Брюсов, «самостоятелен, своеобычен». По языку Тютчева причисляли даже к числу архаичных поэтов, близких к плеяде стихотворцев конца XVIII в., и прежде всего к поэзии Г.Р. Державина. Ю.И. Тынянов отмечал: «На фоне Пушкина Тютчев был архаистом не только по своим литературным традициям, но и по языку, причем нужно принимать во внимание густоту и силу его лексической окраски на небольшом пространстве его форм». Писатель и критик особо подчеркивал причину использования устаревших форм: «…архаизмы вводят в высокий лексический строй. Тютчев вырабатывает особый язык, изысканно архаический. Нет сомнения, что архаизм был осознанной принадлежностью его стиля». Однако эта черта была свойственна лишь ранним произведениям поэта. Тютчев на протяжении всей жизни углубленно работал над языком и стилем своих произведений.

Поэтический язык Тютчева со временем менялся вместе с видоизменяющимися нормами литературного языка XIX в., в том числе и стихотворными. Знаток творчества поэта К.В. Пигарев писал: «В поэзии Тютчева «признаки архаизма» играют совершенно второстепенную роль… с конца 40-х годов количество их вообще сокращается в его поэзии. Зато в тех случаях, когда Тютчев ими пользуется, они приобретают отчетливо выраженную стилистическую функцию». Даже неполногласными вариантами, которые на протяжении всего XIX в. составляли определенную часть общепринятого поэтического словаря того времени, в стихотворениях 55—70-х годов Тютчев почти не пользуется. Отмечены лишь самые употребительные варианты: пред (предлог перед), глава, глас, град, младой, златой, браздить.

 
Как ни гнетет рука судьбины.
Как ни томит людей обман.
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран…
Каким бы строгим испытаньям
Вы не были подчинены,
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны?
 

Интересны стихи, в которых Тютчев рассуждает о судьбе своей поэзии. Высокая тема потребовала и возвышенных слов:

 
Младого солнца свежее бессмертье
Не оживит сердец изнеможенных.
Ланит потухших снова не зажжет!
Мы скроемся пред ним, как бледный месяц!
Не знаю я и не ищу предвидеть,
Что мне готовит Муза! Лавр поэта
Почтит иль нет мой памятник надгробный?
Поэзия душе моей была
Младенчески-божественной игрушкой…
 

Тютчев к выбору слова относился трепетно и тщательно обдумывал место каждого слова в стихотворной строке. Сохранилось письменное свидетельство, как он работал над текстом, обдумывая и значение использованного слова, и его соседство с другими словами в строках. Так, в письме, адресованном П.А. Вяземскому в 1851 г., помогавшему ему в публикации стихов, Тютчев писал: «Хорошенько сообразив все, я полагаю, что лучше будет в стихе «И нет конца твоим стрелам» – поставить так: «И счету нет твоим стрелам», по той причине, что конец стрел может, пожалуй, означать острие стрел, и в таком случае фраза оказалась бы несколько двусмысленной.

Если в последней строфе вас смущает повторение слов душа и духовный, нельзя ли сказать так:

 
В себе отвел ты уголок
Для жизни, чувствами обильной,
И вся проникнута она (т. е. жизнь)
Святым огнем духовной силы.
 

Весь ваш Ф.Т.

Одна из характерных черт творчества Ф.И. Тютчева обращала на себя особое внимание критиков и литературоведов. Тютчевская «поэзия смыслов» рождалась на основе обновленной поэтом семантики слова. Создавая философское и одновременно лирическое настроение, Тютчев придавал в тексте стихотворения, казалось бы, обычным и конкретным словам новые стилистические и семантические обертоны, которые воспринимались читателем как символы, полные глубокого и обобщающего значения. Иллюстрацией этой мысли может быть известное стихотворение «Фонтан», в первой части которого обрисовано яркое зрелище взметающегося к небу водомета:

 
Смотри, как облаком живым
Фонтан сияющий клубится;
Как пламенеет, как дробится
Его на солнце влажный дым.
Лучом поднявшись к небу, он
Коснулся высоты заветной —
И снова пылью огнецветной
Ниспасть на землю осужден.
 

Вторая часть стихотворения медитативна. Поэт, размышляя о человеке, приводит обобщающее сравнение: смертная мысль человека уподобляется неизбежно рассыпающимся брызгам фонтана.

 
О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый!
Какой закон непостижимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты!..
Но длань незримо-роковая,
Твой луч упорный преломляя,
Сверкает в брызгах с высоты.
 

Эмоциональная окраска всего этого стихотворения определяется мятущимся, трагическим мироощущением поэта. Как брызги великолепного фонтана «пылью огнецветной» обречены «ниспасть» и раствориться, так и для мысли человека, при всей ее силе и неистощимости, губительна «длань незримо-роковая», которая с неизбежностью все свергнет с высоты. Образ фонтана приобретает значение символа.

Поэт любил ночь и небо, он всегда находил для них особенные слова:

 
Ночью тихо пламенеют
Разноцветные огни…
Очарованные ночи,
Очарованные дни.
 

Под пером Тютчева происходили заметные семантические смещения многих конкретных слов и в особенности слов космического семантического комплекса, таких как день, ночь, хаос, бездна, в сторону их символизации. Как непостижимым образом космос влияет на судьбу человека? День и ночь – это не просто часть суток, определенный промежуток времени, связанный с восходом и заходом солнца. Для человека это нечто большее, нечто облегчающее его жизнь и радующее его, или, напротив, пугающее, наполняющее роковыми, темными страстями! Особенно выразительно в этом отношении стихотворение «День и ночь», которое Л.Н. Толстой пометил буквами «Т.Г.К.» («Тютчев. Глубина. Красота».). Как и в других его стихотворениях, Тютчев здесь использовал излюбленный поэтический прием параллелизма, сопоставив мир природы и мир человека.