Текст книги "Желанная добыча (СИ)"

Автор книги: Любовь Сладкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Любовь Сладкая

Особенная

Часть 1. Простая поселянка Изуми

Глава 1. Дорогой к новой жизни; нравоучения моей мамочки

Я была еще маленькой кошечкой, когда все вокруг начали замечать мою исключительную и необычную красоту.

Родные и друзья моих родителей пророчили мне большое будущее, и даже сулили в жены какому-то министру. Хоть и жили мы в самом обычном, и даже бедном селении, расположившемся у самой окраины Империи кошек.

Да, я ощущала свою избранность, то, что отличалась ото всех остальных. Но в некотором роде мне это также мешало жить.

Когда же я вступила в пору отрочества, мой внешний вид превзошел все ожидания и настолько поражал ровесников, что девочки перестали со мной дружить, боясь, что я отобью у них всех их женихов. А мальчики… они опасались ко мне даже приблизиться, потому что считали себя недостойными такой красавицы.

Поэтому в один из дней, подав мне белые сандалии на платформе и взяв за руку, мама повела меня в столицу Мяурии, чтобы попытаться хоть как-то пристроить там.

– А вдруг тебя примут в богатом доме за служанку? – размышляла моя родительница, желая мне всего самого лучшего.

Потому что, оставаясь в своем селении, я могла рассчитывать разве на то, что всю свою жизнь буду сидеть на шее у отца, так как замуж меня никто бы не взял.

– Это будет чудесно, – отвечала я, в восхищении рассматривая фиолетовые горы, расстилающиеся по горизонту.

– Опусти пониже шляпу, – сказала мама, – чтобы свет Урги не ослепил тебя раньше времени. Видишь, здесь у дороги даже нет деревьев, которые бы бросали тень.

– Но зато … какой простор! – радовалась я, все время подпрыгивая и звеня ожерельем, которое, словно пояс, обвивало мою тонкую талию и было единственной одеждой на моем теле, если не считать шляпы и сандалий.

Такой был у нас обычай – в своем селении мы ходили голышом, и все к этому привыкли. Но в столице, как поговаривали, даже простые мяуры вынуждены были облачаться в разные одежды.

Поэтому, дойдя до входа в ущелье, мы остановились, и мама, вытащив из сумки легкую розовую накидку-балахон (коротенькую, до колен) заставила меня надеть ее на свою стройную фигурку.

– И зачем мне все это? – всовывая свою изящную ручку в вырез платья, я была удивлена таким обычаям.

Но закон есть закон, и чтобы не потерять надежду устроиться во дворец какого-нибудь вельможи, мне просто пришлось прикрыть свою наготу.

– Что ж, доченька, – учила меня мама, когда мы с нею подошли к первой же роскошной усадьбе, попавшейся на нашем пути. – Будь послушной, ничем не выдавай своей смекалки и учености, не говори, пока тебя не спросят.

– Хорошо…

– Не смотри в глаза хозяевам так, как ты умеешь – дерзко и маняще.

– Не буду…

– Всегда вставай рано – и сразу же приступай к работе, не смей отдыхать – хоть на минутку прилечь, до самой ночи крутись-вертись.

– Ага…

– И непрестанно благодари за всякую милость, оказанную тебе хоть кем-то.

– Хорошо, мама, – отвечала я, но глубоко в душе возмущалась такой науке и отвергала ее.

Глава 2. Дом господина Орлеана

Как я потом узнала, это был дом господина Орлеана, в то время еще обычного служащего в доме императора Борсера. Но для меня он казался добившимся недосягаемого величия человеком.

– Что вы хотите? – когда мы постучались в высокие кованые ворота, к нам вышла его служанка.

Это была обычная девушка-мяурка, невысокого расточка, полненькая, одетая в коричневое платьице с белым передничком.

– А можно позвать сюда управителя домом?

– Зачем он вам понадобился?

– Вот, я привела свою дочь, она только что достигла совершеннолетия, и поэтому я хочу определить ее куда-нибудь на службу.

– И почему именно сюда? – скептически оглядывая мои изящные формы, которые не мог скрыть даже розовый балахон, спросила служанка. И по ее тону я поняла, что она не хочет, чтобы я здесь работала.

– Это первый дом, попавшийся нам по пути в столицу.

– А, так вы из какого-то селения?

– Ну да…

– А из какого именно?

– Из Тихой Заводи, – сказала мама.

– А отчего это вам не сиделось дома? Не лучше ли было бы выдать замуж вашу дочь, чем тащить ее через всю империю, сюда?

– Понимаешь, девочка, – мама моя не умела подобрать правильных слов и, наверное, даже оскорбила этим обращением служанку, – Изуми слишком красива для наших мест, поэтому считается в Тихой Заводи изгоем. Мы с отцом уже устали ее кормить, потому что в работе она никакая, видишь – у нее слишком тонкие лодыжки, маленькие ручки, хрупкая фигурка, хоть и кушает она много, дай-то бог кому-то прокормить эту ненасытную статуэтку!

– А, так работать она не может? – ухватилась за эти слова, словно за спасительный круг, служанка. – Тогда ей не место в этом доме.

– Неужто для нашей Изуми не найдется какого-нибудь занятия? Она могла бы…

– Ах, да, я вспомнила! Нам нужна уборщица в хлевах. Но где уж вашей белоручке поднять ведро с помоями, чтобы напоить свиней? Или подцепить на вилы сено…

– Да она все сможет! – мама городила какую-то чушь, ведь единственным ее желанием было от меня избавиться.

– Эй, мама… – прошептала я, а на моих глазах вдруг появились слезы. – И ты готова отдать меня работать в хлевах?

– А что такого? – хмыкнула родительница. – Ты еще молода, поэтому такая тщедушная. Но вот поднаберешься опыта, нарастишь тело, присмотришься, что да как – и вперед! Потом еще, гляди, понравишься какому-нибудь работнику, и он решит взять тебя замуж, вот и устроишь свою жизнь!

– Но я не хочу замуж за конюха. К тому же, ты обещала мне, что я буду работать в богатом доме горничной, или, в крайнем случае, на кухне, посудомойкой, но никак не возле скотины.

– Так, я поняла, что вы уже идете? – обрадованная нашим спором служанка попыталась закрыть ворота.

– Эй, вы! Погодите!!! – мама ухватилась за створку обеими руками и с силой потянула ее на себя. – У вас ведь тут есть какой-нибудь неженатый конюх?

– Нет, только свинопас… только он уже старый, к тому же вдовец, в прошлом году потерял свою жену. И, кстати, она умерла родами, оставив по себе семеро детей.

– Вот и хорошо! Какой жених! Увидев мою Изуми, он просто растает, я в том уверенна. И не будет слишком уж привередничать, потому что у него семеро детей, а им нужна матушка. Так что, милое дитя, проведешь нас к управляющему? А я вот тебе…

Глава 3. Подкуп и возврат фамильных драгоценностей

И я вдруг увидела, как, опустив руку в свою сумку, мама достала оттуда несколько блестящих камушков, а еще – серебряную шкатулку, свадебный подарок моего папы – все наши сокровища.

– Мама, остановись!!! – поняв, что моя родительница решила предложить служанке взятку, я просто обомлела. – Отдай лучше все это мне, и я как-то сама потом придумаю, куда мне деть, чтобы…

– Отойди! – грубо отбросив мои руки, мама передала алчной служанке все наши сбережения.

– Ну… если так… то… Идите за мной. Вот только… Тебя зовут Изуми?

– Ага, – сказала я, стараясь испепелить коротышку взглядом.

– Так вот, Изуми, тебе следует как-то… выровнять свое выражение лица, и убрать волосы, согнуть немножко спину, а то…

– А то что?! – с вызовом глядя в лицо коварной взяточнице, я не намерена была слушать ее советов.

– А то тебя не возьмут, уж слишком ты красива.

– Но… – я хотела снова возразить, но мать сильно ударила меня кулаком по спине.

– Слышала, что тебе говорят? Ну-ка немедленно сгорбись! И вот… на тебе мой ситцевый платок, спрячь под него волосы. Да не улыбайся! А то как дам!

…

Что мне было делать? Покорившись матери, я, словно нищая попрошайка, вошла в ворота.

– А вы куда это? – остановила мать служанка, когда та тоже переступила черту, отделяющую усадьбу от равнины.

– Как это куда? Я – мать этой девушки.

– И что из того?

– Разве не мне вы должны отдать плату за весь год?

– Это еще чего?! – хмыкнула служанка, и у меня немного отлегло от сердца. – Еще ведь ничего не ясно. И даже если вашу дочь примут на работу, то плату она получит только в конце положенного термина, к тому же в собственные руки.

– А это уже нет! – взвизгнула мать, крепко хватая меня за локоть. – А если Изуми к тому времени выйдет замуж, вот за вашего этого свинопаса, и что, ее денежки попадут к нему?

– Ну да, – хватая меня за второй локоть и просто таки силой затаскивая обратно во двор, ответила ей коротышка. – А как же иначе?

– Нет, мы так не договаривались, отдайте дочь сюда, она моя, и только я имею право на ее деньги!

– Вы ошибаетесь! – и мяурка, резко оттолкнув мою мать, а меня втащив вовнутрь, захлопнула ворота, быстро накинув щеколду.

– Ой… – только и сумела я пискнуть.

– Ага, кукиш ей! – ведя меня по аккуратной аллейке, вьющейся между тюльпанами к порогу дома, сказала служанка. – Знаем мы этих мамочек, я сама еле-еле сбежала от такой в столицу. И то, представляешь, она и тут меня достала! Так я уже третьего хозяина меняю, чтобы замести за собой следы!

– Даже так? – я постепенно стала проникаться доверием к этой девушке.

– Я не хотела, чтобы ты работала в поместье, но как только услышала эти знакомые мне интонации. И вот, – она протянула мне шкатулку и камешки. – Возьми себе обратно, это твое.

Глава 4. Что ты умеешь делать?

– Как же тебя зовут? – на моих глазах выступили слезы восхищения и благодарности.

– Лаурисса, – сказала девушка. – Я проведу тебя к управляющему, но одно условие…

– Какое? – прижимая к себе фамильные сокровища, я готова была согласиться на что угодно, лишь бы как-то отблагодарить мою спасительницу.

– В этом доме я встретила своего жениха, У-Марека, так вот…

– Я поняла, не бойся, – улыбнулась я. – Он на меня не клюнет. Ведь на таких, как я, не женятся! И если я даже понравлюсь твоему У-Мареку, то смотреть на меня он будет разве что как на экзотическую игрушку, которой можно тайно попользоваться и бросить.

– И все равно, я прошу тебя держаться от него подальше, хорошо?

– Я обещаю тебе, Лаурисса! – и я, не сумев совладать с возникшим вдруг желанием, бросилась к этой девушке и нежно обняла ее за плечи.

– Да будет тебе, будет… – легонько отстраняя меня от себя, Лаурисса придирчиво осмотрела мою внешность.

А была я и вправду красивой, и даже слишком: летящая вперед головка на длинной и стройной шее, прямой нежно очерченный нос и большие миндалевидные глаза (прикрытые тяжелыми веками), скрывающие жар утомленной страсти, высоко изогнутые дуги бровей, волевой, но не тяжелый подбородок на широком худощавом лице.

Увидев меня такую, да еще и в этом коротком нелепом платьице, управляющий домом просто ошалел, ослепленный моей красотой.

– Это кто? – не имея сил оторвать от меня взгляд, спросил Винсент (так звали управляющего домом) у стоящей рядом со мной и вовсю ухмыляющейся Лауриссы.

– Ее зовут Изуми, и она прибыла сюда из Тихой Заводи, – ответила она вместо меня.

…

Но я и сама умела говорить, да еще как! Ведь не зря же я тайно прочла все древние манускрипты, хранящиеся в подземельях нашей маленькой поселенской церковки, проникая туда без спросу во время богослужений.

Когда все прихожане молились, закрыв глаза, я осторожно открывала потайную дверцу в стене и, согнувшись вдвое, прыгала в сырую темень.

А уже там, выбрав наугад какой-то фолиант, прятала его под мышку и быстро возвращалась назад. Не дождавшись окончания службы, я во всю прыть бежала домой, чтобы там, уединившись в какой-то комнате и сославшись на мучающую меня мигрень, укрыться с головой и читать запоем.

А потом, дочитав до конца, я шла в церковь, возвращала книгу обратно и брала другую.

Когда же вся «библиотека» была мною прочитана, я начинала воровать книги по новой.

Ведь в нашем селении была только начальная школа, где учили читать и писать, а также слагать числа до ста. Все остальное образование считалось вредным.

…

– Ага, Изуми… – управляющий обошел вокруг меня и, щелкнув языком, остановился, глядя мне в лицо. – И по какой надобности к нам?

– Я… Меня привела мама, чтобы устроить работать в какой-нибудь дом.

– В какой-нибудь? – ухмыльнулся Винсент. – И кем же ты, милое дитя, хочешь работать в доме?

– Ну… возможно, горничной?

– А что ты умеешь делать?

– Все… умею, – не совсем уверенно ответила я, так как по сути, что я могла?

Жили мы, как и все обычные мяуры, в стволе огромного дерева, где обо всем позаботилась природа. Да, у нас были кровати, диван, посуда, и даже своя небольшая купальня. Но этот роскошный дворец, с тяжелыми портерами на окнах, поблескивающими зеркалами на стенах, оклеенных вычурными обоями; люстры, столики, ковры, мягкие диванчики…

– Ухаживать за дорогой одеждой сможешь?

– Смогу! – сходу выпалила я, взглянув в желтые глаза Лауриссы, вовсю мне подмигивающей.

– Да ты, я вижу, лгунишка! – вдруг нахмурился Винсент. – Зачем соврала мне?

– Я… просто… Я не знаю, как ухаживать за одеждой, – отведя взгляд в сторону, я даже пустила слезу. Так как мне стало невыносимо обидно.

Глава 5. Невообразимо чудесная надежда

«И что же получается, Лаурисса меня решила подставить? – поняла я нехитрый прием девушки. – Очевидно, она все-таки опасается за своего любимого и хочет сослать меня в хлев…»

– Тогда что ты умеешь делать хорошо?

– Я могу рисовать, – сказала я то, что было правдой. – А еще хорошо танцую, пою, сочиняю стихи, собираю красивые букеты и даже создаю панно из бабочек!

– О, много же полезного ты умеешь делать, красотка, – снова ухмыльнулся управляющий домом. – Да с такими умениями тебе не к нам, а ко двору императора Борсера нужно идти!

– Я не против… – потупив взор, буркнула я, так как уже понимала, что, по всей видимости, меня в этом доме на работу не возьмут.

Так зачем миндальничать и притворяться, что я еще на что-нибудь надеюсь.

– Ах, даже так? – хитро сощурился Винсент. – А кстати, тебе сколько лет?

– Позавчера исполнилось восемнадцать, – честно созналась я.

– А это идея!

Я сильно удивилась, когда, взяв за руку, управляющий резко крутанул меня вокруг себя, словно я была не девушкой, а юлой. Но я не растерялась, а, став на носочки, запорхала вокруг него, безудержно расхохотавшись.

– Да ты просто находка! – отпуская мои пальцы, Винсент расплылся в улыбке. А потом позвал озадаченную и растерянную служанку: – Лаурисса, проведи эту Изуми на кухню и хорошенько накорми.

– Слушаюсь, Винсент, – нахмурила брови та. – А что вы задумали?

– Наш господин вчера говорил, что император Борсер повсюду ищет девушку, которая бы сопровождала принцессу Мониту к месту ее учебы, в Академию.

– И что же, в императорском замке нет достойных фрейлин?

– Вот именно! Господин Орлеан говорил, что император хочет послать вместе со своей дочерью обычную простую поселянку, которая бы, тем не менее, была сообразительной и красивой.

– И что за надобность?

– Дело в том, что Монита заканчивает учебу во дворцовой школе, а потом должна немедленно отправиться в Мир лотосов, там находится Магическая Академия Тела. И еще… один раз в десять лет империя выбирает новую Жрицу любви. Как ты знаешь, эта девушка не должна быть знатного рода, и тем не менее, иметь все нужные качества – красоту, любовь к искусствам, сообразительность, ум… Думаю, что Изуми – то что надо!

– Я?.. – у меня просто перехватило дыхание, когда я услышала о том, на какое место могу претендовать.

А о Магической Академии Тела я была наслышана даже в своей глуши. Туда действительно попадали только избранные, а кем была я…

– Да ты не радуйся раньше времени, – охладил мой пыл Винсент. – Подожди хозяина, ему решать, представить тебя ко двору, или нет. Да и то! Возможно, что нужная девушка уже найдена, или ты не понравишься Моните.

– Я понравлюсь! – вспоминая свое последнее гадание на икринках кощих, когда мне выпал большой успех и длинная восходящая дорога, я закрыла глаза и помолилась Урги, прося его исполнить мое пророчество.

– Если так уверенна… то так оно и будет, уводи ее, Лаурисса!

Глава 6. Зависть Лауриссы

И вот я оказалась в уютной и светлой кухне.

Усадив меня на бежевый диванчик, покрытый лоскутным покрывалом, служанка поднесла мне стакан чаю и две сдобные булочки. А когда я подкрепилась, усевшись напротив меня, Лаурисса, вздохнув, сказала:

– И как же я тебе завидую!

– Еще ничего не ясно, – напомнила я слова Винсента.

– Но все равно! Ты ведь можешь попасть в императорский дворец. А уж там… я думаю, что даже если тебя и не выберут в сопровождение принцессы, то заметит кто-нибудь из знатных вельмож.

– И что из того? – вздохнула я.

– А то ты не понимаешь! – хмыкнула Лаурисса. – Мне бы твою красоту, эх… уж я бы знала, как ею воспользоваться с умом и пользой.

– Но у тебя же есть У-Марек, – напомнила я девчонке, глаза которой посоловели от ненужных и пагубных мечтаний.

– Да что У-Марек, – вздохнула та. – Обычный лакей, молодой мальчишка! Что я за ним? Всю жизнь так и прохожу обычной горничной. Буду выносить горшки, мыть полы, стирать да подавать еду? А вот тебе светит прекрасное будущее.

– Работать такой же горничной, только во дворце императора Борсера? – сказала я, немного придя в себя и начиная мыслить трезво.

– Вот дуреха! Да кто тебя, с такой необычной внешностью, возьмет в горничные? Попомни мои слова – или ты отправишься в Мир лотосов вместе с принцессой Монитой, и будешь там учиться в Магической Академии Тела, или выйдешь замуж за какого-то богатого и влиятельного красавца. И станешь госпожой. Не ты, а тебе будут прислуживать такие же несчастные, как я…

– Да успокойся, Лаурисса, не нужно мне завидовать раньше времени, – мне и вправду стало жаль толстушку. – Если бы ты знала, чего я натерпелась из-за этой своей необычной внешности в своем селении… А потом… там, под воротами, стоит моя мать. Я просто уверенна, что она никуда не уйдет, и будет торчать там до тех пор, пока не добьется своего – или заберет меня обратно домой, или получит всю мою плату – к тому же, за весь год вперед, до последней монетки!

– Ох, Изуми, – и Лаурисса посмотрела на меня с сочувствием, – как же я тебя понимаю, насчет матери. Но все остальное… Тебе повезло по-крупному. Ты только гляди, не потеряй свой шанс.

…

Потом, оставив меня одну на кухне, Лаурисса пошла по своим делам. Я же, не зная, чем мне заняться, принялась рассматривать столовые приборы; полила милые цветочки, растущие в горшке на подоконнике; поглазела сквозь окно на улицу; заплела свои растрепанные волосы. Наконец, устав от безделья, я прилегла на диван и, подложив под голову подушку, закрыла веки.

Глава 7. Осмотр

Но долго дремать мне не пришлось.

– Эта? – услышала я прямо над собою строгий голос какого-то мужчины и, быстро сорвавшись на ноги, расправив платье, стала напротив него, впрочем, не согнув головы.

Да, я, по всей видимости, должна была немедленно и сразу же поклониться этому важному господину, потому что это был хозяин дома, Орлеан. Но, глубоко в душе я уже прочувствовала свою исключительность и избранность, поэтому смело смотрела ему в глаза.

– Да, это она, Изуми, – ответил Винсент, незаметно подмигивая мне, намекая, по всей видимости, на то, чтобы я все-таки склонила голову.

– А она действительно миленькая, – взяв двумя пальцами подол моего платья, господин Орлеан немножечко его приподнял. – Ух ты! Какие ножки! Дитя, ты из какого мира?

– Из Мяурии… – ответила я, невинно хлопая ресницами.

– Ну да, это я знаю, а из какого селения?

– Из Тихой Заводи.

– Какая необычная внешность! Я только могу себе представить, что из тебя выйдет лет эдак через десять, и даже… Особенная красота! Кто твои родители?

– Моя мама ожидает у ворот, – сказала я.

– А, это та наглая поселянка со всклокоченными волосами, которая требовала у меня какой-то платы?

– Ага, она…

– Я думал, что это мать Лауриссы, и велел ее прогнать. Эй, Муми! – крикнул господин Орлеан куда-то вглубь коридора. – Позови ту женщину, ожидающую у ворот, сюда! А ты, Винсент, удовлетвори любую ее просьбу. Мы же с Изуми прогуляемся в сад и поговорим о предстоящей поездке в императорский дворец.

Вот так и получилось, что, отдав моей матери жалованье горничной за весь год и заверив ее, что я устроена тут на работу, управляющий поставил жирную точку на моем жалком прошлом.

Часть 2. Во дворце

Глава 1. Знакомство с принцессой Монитой

В тот же день меня доставили во дворец императора Борсера, и я была сразу же представлена самой принцессе Моните – белокурой девушке, прекрасней которой (как я тогда думала) не было на всем белом свете.

Во-первых, поражала ее изящная фигурка: талия – такая тонкая и грациозная, что казалось, она была стебельком диковинного цветка, а грудь – словно ягоды кизила. А во-вторых, этот уверенный взгляд императорской дочери, затмевающий все недостатки внешности, если бы такие и нашлись.

В легком шелковом платье небесно-голубого цвета, по которому были разбросаны лиловые цветы, в ожерелье из розовых ракушек и такой же диадеме, Монита вышла ко мне в Малую гостиную императорского дома, чтобы лично взглянуть на «диковинную находку», как назвал меня Орлеан.

– И что же, ты и есть красавица Изуми? – мило улыбаясь, спросила Монита, и я была поражена голубизной ее глаз – прозрачной, словно капли утренней росы.

– Да, ваше величество, – тихонько сказала я.

– И это правда, что ты любишь и умеешь рисовать?

– А еще я выращиваю цветы… – созналась я.

– Какой же у тебя милый голосок, – похвалила меня принцесса. – И если душа твоя так же прекрасная и очаровательна, как и внешность, то я просто счастлива, видеть тебя здесь.

– Мне, конечно, приятно такое слышать… – я быстро вспоминала все те изящные фразы и слова, прочитанные мною из книг, – но я не думаю, что достойна отправиться вместе с вами в Мир лотосов, чтобы там постигать тайное учение любви…

– Да брось, Изуми! – и Монита, красиво сощурив свой крохотный курносый носик, заливисто расхохоталась. – Какая скромность, мило! Но неужели из-за нее ты откажешься от шанса, который выпадает один на миллион, и отдашь это право – сопровождать меня в учении, кому-нибудь другому?

– Я… это все так неожиданно, – вздохнула я, вспоминая древний философский трактат, повествующий о том, что все, что с нами случается, есть заслуженная кара или награда нам за то, что мы совершили – преднамеренно или даже неосознанно, но факт оставался фактом, а результат – неоспорим.

– Так что, ты согласна?

– Конечно да, – осознав вдруг то, что именно сейчас и вершилась моя судьба, я собрала всю свою волю в кулак и сделала окончательный и бесповоротный выбор.

– Вот и чудненько, – подходя ко мне вплотную и беря за руку, принцесса Монита навсегда покорила мое сердце, расположив меня к себе. – Теперь иди в свою Зеленую опочивальню, тебя проведет туда моя личная служанка, Кристина, и ожидай на распоряжения.

– Хорошо… – сказала я, потупив взор, а щеки мои налились румянцем, так как разные мысли мощным вихрем начали вдруг кружиться в моей голове, и я никак не могла совладать с чувством растерянности.