Текст книги "Веточка"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Если ты так себя вести станешь, мы ничего не успеем увидеть!

Федотову его слова удивили и она прекратила сопротивление. Возле дуба он скинул ее на землю и легко влез на первые сучки. Протянул руку:

– Давай помогу!

– Обойдусь!

Ленке было не привыкать скакать по заборам и она легко преодолела первые пять метров к удивлению мужика. Он теперь лез за ней. Федотова поднялась еще на пару метров, цепляясь за сучки и шероховатую жесткую кору ствола. Ветки становились все тоньше и лезть дальше она не рискнула, боясь падения. Устроилась поудобнее на корявом сучке. Свесила ноги, удерживаясь за ствол одной рукой и сказала, чуть наклонившись:

– Поле вижу, а ваших нет.

Гонза через минуту оказался почти рядом. Устроился на соседнем сучке напротив:

– Между прочим, я не женат…

– Меня это не волнует. Да и кто с таким нахалом жить станет?

Он удивился:

– Чем я тебя обидел? Вроде ничего особенного не говорил, а ты словно ерш расшеперилась!

Федотова задумалась на мгновение. Мужчина, в принципе, был прав и ничего такого предосудительного он не совершил, но ей все равно почему–то было обидно. Признавать поражение никак не хотелось! Гневно выпалила:

– Гадости насчет вознаграждения говорил? Говорил! Нос я из–за тебя разбила? Разбила! Как я с такой свеклой в редакцию покажусь? Да еще Буратиной обозвал!

Он тихонько рассмеялся:

– Я же не ясновидящий и не мог предположить, что под маской скрывается аккуратненький носик! Задеть за бронежилет можно лишь длинным шнобелем, а ты умудрилась задеть. Так что обвинение отметается.

Ленка не выдержала и рассмеялась:

– Ладно, уговорил! Обвинения снимаются. Ваши не обманут, увезут меня в Москву после операции?

– Раз сказали, сделают. А ты кем работаешь?

– Журналист. Тут деревня неподалеку. Я за репортажем приезжала, а на обратном пути влипла вот в эту историю. Смотри…

Возле поля, словно из–под земли появилось три фигуры в форме и тут же исчезли в траве. Затем снова появились. Уже не прячась, направились в обход поля. Гонза пояснил:

– Сторожей взяли!

– Спускаемся?

– Нет. Мы с тобой пойдем, когда сигнал поступит. Тебя никто не должен увидеть даже случайно.

Наушник в его ухе запищал. Он сразу ответил, чем–то щелкнув еле слышно:

– Гонза. Понял. Выполняю. – Обернулся к девушке: – А вот теперь идем. Они нас вперед пропускают. Майор благодарит вас за помощь. Вот слушайте…

Надел ей на голову наушник с микрофоном. В ухе раздалось:

– Елена Викторовна, мы вам очень благодарны за помощь. Наши сотрудники вас увезут куда скажете. Вы нам очень помогли. Еще раз спасибо и до свидания.

– До свидания.

Она стащила с головы переговорное устройство и вернула Гонзе:

– Вот и все! Теперь в редакцию. Меня редактор с потрохами съест!

Начала медленно спускаться вниз, цепляясь за ствол и сучья. Спускаться оказалось значительно тяжелее, чем подниматься и Федотова не спешила, тщательно вымеряя каждый свой шаг. Гонза спускался следом, внимательно наблюдая за ней. Дождался, когда Ленка коснется земли и чуть отойдет. Спустился еще немного. Сунул руку под бронежилет и отключил рацию. Притворно ахнул, взмахнул руками и грохнулся на землю. Ленка резко обернулась и ойкнула, мгновенно оказавшись рядом. Посмотрела на распростершееся вниз лицом тело:

– Господи!.. – Перевернула, глядя на закрытые глаза. Стащила наушник. Одела на себя, слушая тишину. В отчаянии прошептала, глядя на тоненький проводок с разъемом: – Да как эта зараза включается?! – Потрясла мужчину за плечо: – Гонза… Гонза, ты что? Виском, что ли, ударился…

Ощупала голову сквозь маску, но кровавой влаги не почувствовала. Дотронулась до теплых рук. Кое–как расстегнула бронежилет на боках и сразу поняла, что не сможет снять. Посмотрела на закрытое маской лицо. Осторожно притронулась к трикотажу, собираясь стащить, но потом передумала. Неловко вывернувшись, приложила ухо к его боку:

– Живой… – Огляделась вокруг, словно в надежде увидеть кого–то из ОМОН. Снова попыталась «оживить» наушники. Даже потрясла их. С отчаянием поглядела на мужчину, положив наушники ему на грудь. Тревожно прошептала посеревшими губами: – Миленький, ты полежи, я сейчас! Я к майору…

Вскочила на ноги, собираясь бежать. Гонза вдруг открыл глаза и сел:

– Никуда не надо идти, я в порядке. А ты не любопытна, другая бы обязательно стащила эту маску в первую очередь.

Ленка сразу сообразила, что он притворялся. Почувствовала себя обманутой и оскорбленной. Лицо и уши окутало жаром. Зло поглядела на него:

– Эксперименты проводите в другом месте!

Развернулась и быстро зашагала к тропе. Он бросился следом, на ходу подключая «комар». Попытался взять за плечо, но она стряхнула его руку, дернув плечом. Убыстряла и убыстряла шаги, почти бежала. Сержант все же настиг ее. Сгреб в охапку со спины, удерживая рвущееся тело:

– Подожди! Дай объяснить!

Она прошипела, яростно пинаясь и пытаясь разжать его пальцы, сцепившиеся у нее под грудью:

– Пусти! Плевать я хотела на твои объяснения, мент поганый!

Он отпустил ее сразу. Руки обвисли по бокам. Она заметила, как потухли серо–зеленые глаза. Поняла, что смертельно обидела мужчину. На душе стало не хорошо и почему–то пусто. Двинулась было по тропе, но не слыша шагов, вернулась. Заглянула в строгие глаза:

– Извини. Я ведь так не думаю, иначе не помогала бы вам. Ты не имел никакого права проводить надо мной эксперименты. Я не подопытный кролик. Пошли к машине или ты остаешься?

Он молча шагнул следом. За всю дорогу Гонза не произнес ни единого слова. Он был мрачен и не смотрел на нее. Напротив узкого проулка, вплотную, стоял милицейский УАЗик. Сержант что–то сказал вполголоса выглянувшему водителю. Затем обернулся к Федотовой и хмуро сообщил:

– Ваша одежда на заднем сиденье. Стекла, как видите, затемнены, переоденетесь по дороге. Платок мне не забудьте вернуть, когда постираете.

Она тихо и виновато спросила:

– Вы разве не едете?

– Нет. Мне приказано ждать здесь. Прощайте, Елена Викторовна.

Он развернулся и исчез в проулке. Она глядела ему вслед, пока фигура не скрылась из глаз. На сердце было тяжело и даже благополучное окончание операции не радовало. Со вздохом села в машину. Вся ее одежда, сумка и даже букет, были аккуратно сложены на сиденье. Не было лишь злосчастной конопли. Шофер–милиционер спросил:

– Куда едем? Я в вашем распоряжении на ближайшие два часа.

Она назвала адрес и попросила:

– На зеркало накиньте что–нибудь, я переоденусь.

Заметила в зеркале, как парень улыбнулся и набросил какую–то тряпку на узкую полоску. Ленка начала освобождаться от ОМОНовской одежды. Вспомнила про платок Гонзы, оставшийся в кармане куртки и тут же подумала: «Как мне его вернуть, если адреса нет?». Вместе с окровавленной тряпкой достала помятую бумажку. На ней был написан номер телефона. Сердце почему–то задрожало. До нее дошло, что это номер сержанта и он каким–то образом сумел забить его в карман. Спрятала записку и платок в сумку.

Натянула джинсы и маечку. Вновь обвязалась по поясу курткой, чтоб не тащить ее в руках. Расчесалась. Внимательно осмотрела свое лицо в зеркальце у пудреницы. Слегка припудрила покрасневший и заметно распухший нос. Тронула помадой губы и попросила:

– Можете сбрасывать тряпку…

Водитель тут же стащил завесу и, улыбаясь, протянул ей какую–то бумагу:

– Это для вашего шефа, чтоб не ругался. Майор распорядился подготовить. Изучите, чтоб впросак не попасть. Ваш разбитый нос очень со всем этим увязывается…

Ленка вспыхнула до корней волос и постаралась углубиться в чтение бумаги с печатью. Там было сказано, что Елена Викторовна Федотова помогла милиции задержать грабителя, мужественно встав на пути, а потом дала показания, что позволило правоохранительным органам уличить преступника в совершенных ранее злодеяниях. Девчонка фыркнула и захихикала:

– Мужественно… Боже мой! Неужели в этот бред кто–нибудь поверит?

Шофер подтвердил:

– Будьте уверены, поверят! Тут стоит подпись начальника милиции города Солнечногорска.

Федотовой пришлось выучить бумагу наизусть, чтобы не слишком завраться перед редактором. Спросила:

– Вы тоже из ОМОНа? – Парень кивнул и она задала новый вопрос: – Это было базовое поле?

– Да. Именно то, что мы искали. Рядом оказалось еще одно, чуть меньше. Мужики его обнаружили, когда окружать начали. Одновременно взяли шесть сторожей. Обкурились, сволочи…

– А что с коноплей делают, когда обнаруживают?

– Скашивают, обливают чем–нибудь горючим и поджигают. Как вы поле умудрились обнаружить?

Она рассказала, что произошло. Чуть помявшись, спросила:

– Гонза женат?

Парень охотно пояснил:

– Нет. Собирался однажды. Дело к свадьбе двигалось. И тут он узнает, что его невеста любовницей одного типа является, за которым мы следили. В общем, засланной была. Осторожненько расспрашивала сержанта о делах под видом того, что беспокоится о нем. Он естественно кое–что рассказывал, а она любовнику передавала. Сержант едва не вылетел с работы. Этого типа вскоре посадили да и ее тоже. Оказалось, что милиция Украины и Молдавии девицу год как ищет. Вот так…

Ленка едва не разревелась. Теперь казавшаяся глупой проверка сержанта возникла перед ней в другом свете. Гонза просто пытался выяснить, что она за человек. Девушка поняла, что парень любит свою работу и ее слова «мент поганый» были для него хуже кинжала. Шофер в зеркало заметил растроенное лицо и спросил:

– Что с вами?

Федотова вздохнула и потупилась:

– Я страшно обидела его. Ну почему я такая дура? Не захотела выслушать… Амбиции видите ли…

Парень улыбнулся:

– Гонза проверку устроил, а вы не поддались на провокацию и разругались? Верно? Молодец! Раз вы так расстроены, да и он мрачен был, все ясно! Он вас сам найдет.

– Навряд ли… – Посмотрела в окно и вскрикнула: – Приехали! Следующее здание. – Открыла дверцу. Подхватила сумку и букет, собираясь выбраться: – Огромное вам спасибо. Форма и сапоги с носками на заднем сиденье. Маска у Гонзы в кармане. Я видела, как он ее прятал.

Водитель обернулся:

– Гонзе что–то передать?

Федотова покачала головой:

– Не надо. До свидания. Всего вам доброго!

Закрыла дверцу. УАЗик ловко развернулся, пока не было машин. Ленка поднялась на лесенку. Обернулась и помахала рукой проезжавшему милиционеру. Тот улыбнулся ей и кивнул. Она, поздоровавшись, прошла в редакцию мимо охранника. Ее давно все знали и не спрашивали пропуска. Леонид Григорьевич спросил:

– Что это ты с милицией сегодня?

– Да так, случилось кое–что… Редактор злой, не знаешь?

Мужчина посмотрел на ее покрасневший нос, но расспрашивать не стал:

– Слышал, что вроде ругался на тебя. Ты к сердцу не принимай. Покричит, остынет! Все равно больше репортажей, чем ты приносишь, ему никто не принесет.

Федотова прошла прямо к редактору. Секретарша Женя сделала страшные глаза и вместо приветствия проверещала:

– Что с твоим носом? Борис Михалыч о тебе уже раз десять справлялся! Где тебя носит? Проходи, у него никого…

Ленка благодарно подумала о Стасе и Германе, постаравшихся оградить ее от ругани. Порадовалась предусмотрительности и внимательности майора. Шагнула в кабинет, на ходу доставая из сумки документ:

– Здравствуйте, Борис Михайлович. Прежде, чем ругаться, прочтите…

Протянула милицейскую бумагу. Редактор, крупный пожилой мужчина, уже готовый вспылить, кивнул ей и взял документ. Прочитал. Посмотрел на девушку. Особенно внимательно рассмотрел распухший нос и сказал:

– М-да… Такого я от тебя не ожидал. Теперь нам о тебе писать впору!

Ленка подняла руки:

– Вот этого не надо! Обойдусь без славы. Главное, чтобы вы не ругались. Я, кстати, приволокла материала на три репортажа и фотографий сделала массу.

Начальник усмехнулся:

– Тогда иди и пиши! У нас разворот наполовину пустой. Этот хлыщ Забродыгин снова ни строчки из милиции не принес! В последнее время с ним почему–то не хотят там разговаривать. Вся надежда теперь на тебя. Отдай пленки фотографам, пусть срочно проявят и напечатают. Я им позвоню. Давай, Лена! Как напишешь, немедленно ко мне!

Она вздохнула: «Вот так всегда. Не успела появиться – впрягайся». Направилась вначале в фотолабораторию и передала слова начальства. Там со вздохами и стонами не охотно приняли ее пленки, упирая на то, что они и так загружены работой. Федотова уже знала эти «песни» и слушать не стала. Оба фотографа были любителями выпить и частенько пользовались своим нытьем, чтобы в обмен на быструю работу получить вожделенную бутылку пива или водки. Она прошла в комнату напротив редакторской. Внутри сидела лишь Ирка Лунина, да и та красила ногти вместо непосредственной работы. В комнате, за время отсутствия Ленки ничего не изменилось. Столы по–прежнему «пищали» от тяжести сваленных бумаг. Ирка с усмешкой произнесла:

– Трудяга наша явилась! Да еще и с разбитым носом, а где фонари? Обычно таким как ты, лезущим во все, больше всех достается…

Уставшая Федотова поморщилась:

– Закрыла бы клювик, птичка! А‑то однажды ощипанной отсюда вылетишь! Тебя здесь держат из жалости к твоей больной матери, которая ежемесячно плакаться приходит к Борису Михайловичу.

Ленка нарочно выдала Луниной всю информацию ничем не прикрытой и без намеков, как делало большинство сотрудников. Ирка замерла с разинутым ртом, а журналистка уже включила свой комп и добавила:

– Ты вспомни, когда в последний раз твой репортаж публиковали? Всем давно известно, чем ты деньги зарабатываешь, так что заткнись и не мешай!

Ирка не рискнула возразить. Федотова умела «отбрить» и сбить ее в «штопор смущения» сослуживцам еще ни разу не удавалось. Встала. Подхватила модную сумочку с бахромой и ушла, покачивая обтянутыми узкой юбкой бедрами. Ленка даже не заметила, настолько углубилась в работу. Она написала репортаж по записям в блокноте за пару часов. Прошла к редактору, протянув четыре напечатанных листа. Борис Михайлович бегло просмотрел репортаж:

– Не сомневался в тебе. Толково! Пустим в завтрашний номер, как только снимки принесут. Отберешь сама, что считаешь подходящим. У меня встреча, так что ты сама действуй. Как только сдашь материал верстальщику, можешь отправляться отдыхать.

Она попросила:

– Борис Михайлович, а вы не могли бы надавить на фотографов? Что–то они постоянно тянут с моими фотографиями, а я за сегодняшний день уже устала. С четырех утра на ногах…

Мужчина вновь поглядел на ее распухший нос сквозь очки и протянул руку к трубке. Резко рявкнул:

– Вы когда фотографии Федотовой сделаете?.. Да у нас газета горит из–за вас, бездельников! Чтобы через пять минут были на столе у корреспондентки! Не сделаете, пеняйте на себя. Завтра одного уволю!.. Не надо мне говорить про занятость! Сколько раз к вам заходил – постоянно чаи распиваете и треплетесь, а работа стоит. Мне постоянно на вас жалобы приходят. Я сказал – немедленно!..

Ленка попрощалась с редактором и ушла к себе. Фотографий не было, да она и не надеялась их получить скоро. Решила не терять времени и принялась за второй репортаж. В дверь влетел один из фотографов с кучей разнокалиберных снимков в руках:

– Чего главный разорался? Ты что ли нажаловалась?

– При чем тут я? У газеты полразворота пустых, у Левченко встреча запланирована и мой репортаж из–за снимков лежит мертвым грузом. Поневоле заорешь!

– Ясно. Держи!

Фотограф исчез. Федотова за десять минут отобрала шесть фотографий. Подумав, прихватила еще пять и направилась к верстальщикам. Два парня сидели перед компьютерами и что–то там состыковывали на компьютерной полосе газеты. Оба не заметили ее прихода, настолько углубились в работу. Она с минуту смотрела на их священодействия, а затем заявила о себе:

– Привет! Я материал для разворота принесла и фотки. Вы посмотрите. Что не понадобится из фотографий, вернете.

Они разом обернулись:

– А мы тут уже решаем, чем пустоты забить! Давно приехала? Редактор уже достал! Давай быстрее. Нам через час вариант сдавать.

Ленка облегченно вздохнула, отдав дискету с текстом, печатные листки и фотки. Вернулась в пустую комнату. Прихватила сумку и слегка подвявший букет. Заперла помещение и спустилась вниз. Устало кивнув охраннику, направилась домой.

Через полчаса вползла в родительскую квартиру. Мать мгновенно заметила «ушибленное» место и заохала:

– Леночка, да что случилось?

На ее причитания из комнаты выглянул отец. Подошел поближе и пригляделся к личику дочери. Ей пришлось повторить милицейскую легенду для родителей. Оба радовались за дочь. Отец гордо сказал:

– Не зря я тебя воспитывал. Человеком растешь! Мать, по этому поводу надо бы немножко отметить. Не каждый день дочь подвиги совершает…

Ленка чуть не рассмеялась. Быстро развернулась и скрылась в своей комнате. Переоделась в легкий халатик, с удовольствием освободившись от джинс и испачканной маечки. Ушла в ванную. Старательно, со щеточкой, отмыла грязные пятки и помыла ноги до колен. Умылась, тщательно промыла руки и вышла на кухню, где ее ждал накрытый стол с бутылкой вина. Быстро поела и встала, зевнув:

– Мам, пап, я устала. Немного почитаю и спать лягу. Ладно? Вы не обидетесь?

Родители закивали:

– Иди–иди. Отдыхай. Мы все понимаем. Ты сегодня очень рано встала, да еще такие страсти перенесла…

По дороге прихватила телефонную трубку из коридора. Тщательно закрыла дверь собственной комнаты. Достала из сумки бумажку с номером и набрала цифры. Гудок на третий трубку взяли. Она робко спросила:

– Гонза…

Мягкий женский голос сказал куда–то в сторону:

– Сынок, это тебя… – И тут же сообщил: – Минутку, он подойдет…

Послышались шаги. Потом трубку взяли. Знакомый голос сказал в ухо:

– Слушаю…

Она выдохнула, чувствуя, как дрожит сердце от страха:

– Гонза, извини меня. Я раскаиваюсь в своих словах…

Услышала резкий вздох, похожий на всхлип. Несколько секунд длилось молчание, а затем он быстро заговорил:

– Лена, я сам виноват! Привык действовать по шаблону, а ты в этот шаблон не влезла. Я так рад, что ты позвонила.

– Когда ты успел мне номер сунуть?

– Когда ты пиналась. У меня все ноги в синяках. Не извиняйся, я наверное, действительно заслужил. Мне так мама сказала…

Она возмутилась:

– Ты рассказал?!?

– А как же! Ты мне понравилась. Я с мамой многим делюсь… – Ленка смутилась и не знала, что сказать. Услышала в телефоне усмешку: – Ладно, до встречи. Я чувствую, что ты моим напором смущена, а я привык напрямик идти. Спокойной ночи.

Она удивилась:

– Ты откуда знаешь, что я спать собралась?

В трубке раздался смех:

– Все просто. В этот день ты столько пережила, что наверняка еле ноги тащишь. Спокойной ночи, маленькая моя…

Он отключил трубку раньше, чем она успела хоть что–то сказать. Последние два слова заставили Федотову покраснеть, а ее сердце забиться быстрее. Ленка унесла трубку в коридор и снова скрылась в комнате. Улыбка не сходила с ее лица. Читать не стала. Вместо этого свернулась калачиком на постели и долго лежала без сна, вспоминая все то, что произошло за день. Пыталась представить Гонзу без маски и не могла. Видела только серо–зеленые насмешливые глаза. С этим воспоминанием заснула.

Рабочий день в редакции начался как и обычно, суматохой. Это был новый день, а значит подготовка к следующему выпуску газеты. Ленка подготовила второй репортаж о солнечногорской деревне, подобрала фотографии и отнесла редактору. Тот с большой благосклонностью отнесся к ее работе, тут же приказав нести его верстальщикам:

– Потом иди на обед. После загляни ко мне. Есть кое–что интересное. Не хочу я больше эту тему Забродыгину отдавать. Ненадежный больно, а ты справишься! Не пойму, но с каждым разом репортажи Севки все хуже и хуже. Повтора много. То ли зазнался, то ли исписался. Дело кстати, доблестной милиции касается. Ладно, беги к верстальщикам. Потом поговорим…

Писать о милиции ей еще не поручали и Федотова обрадовалась будущей новинке. Она давно мечтала писать на подобные темы, но случай до этого не представлялся и вот Ленка дождалась своего часа. Ни слова не проронила в комнате о том, что ей предстоит, хотя от радости хотела кричать. Отдала материал верстальщикам и вышла на улицу. Оставалось перейти через дорогу и спокойно пообедать в кафе. Она весело запрыгала по ступенькам вниз, размахивая руками и уже видя через стекло и полупрозрачную гардину, что народу внутри мало. Волосы при каждом прыжке взмывали вверх золотой волной.

Со скамеечки слева у входа поднялся высокий плечистый парень в голубой рубашке и светлых джинсах. Шагнул к ней. Коротко остриженные пепельные волосы чуть вились и шапкой нависали надо лбом. Темные прямые брови уходили к вискам. Красивое лицо улыбалось, отчего на щеках виднелись заметные ямочки. Ленка увидела знакомые серо–зеленые глаза и остановилась. Волосы рассыпались по плечам и, казалось, замерли вместе с ней. Тихо сказала, не веря себе:

– Гонза…

Он улыбнулся еще шире:

– Олег Гущин. «Гонза» – это кличка. Мы все под ними ходим. Привет! Ты обедать?

Она смутилась:

– Привет… Откуда знаешь?

– Выяснил, пока ждал.

– И давно ждешь?

Он посмотрел на серебристые часы на запястье правой руки:

– С одиннадцати десяти. Ты не против посидеть не в этом кафе, а в другом месте?

Она растерялась:

– Я‑то не против, только у меня в запасе всего час, а поблизости есть только столовая. Но там так отвратительно готовят!

– Мы успеем… – Подхватил ее под локоть, подвел к серебристой «Ауди», стоящей у поребрика и открыл дверцу: – Поехали и ничего не бойся!

Ленка заметила удивленные взгляды сослуживцев, направлявшихся к кафе. Подумав, все же села в машину. Когда отъехали, Олег спросил:

– Не разочарована моим видом?

Она покраснела, но не повернулась, ничего не ответив. Парень не стал настаивать. Лишь быстро посмотрел на нее и улыбнулся. Федотова спросила:

– Куда мы едем?

– Сейчас увидишь. Тут рядом, но ты наверняка не бывала. Туда не пропускают просто так, но мы проедем!

Машина свернула в какой–то парк и остановилась у ворот метров через тридцать. Из будки вышел охранник и направился к ним. Олег показал удостоверение. Парень махнул рукой. Видимо в будке был еще кто–то, так как ворота поползли в стороны. Автомобиль промчался по пустынной аллее и остановился на берегу красивейшего пруда под тенистыми липами. Гущин вылез из авто. Наклонился:

– Прибыли, сударыня. Поможешь мне стол накрыть?

Она удивленно смотрела на него и молчала. Вокруг было настолько чисто и тихо, что не верилось в то, что они находятся в Москве. Парень улыбнулся над ее растерянным видом. Открыл багажник. Ленка подошла, ничего не понимая. Он протянул ей покрывало:

– Расстели на траве там, где тебе понравится.

Федотова раскинула покрывало в метре от воды. Совсем рядом в стоячее зеркало смотрелась огромная ива. Ее ветки лежали в воде. Девушка встала, разглядывая местность. Здесь она действительно ни разу не была. Даже не представляла, что поблизости имеется такой оазис тишины. На темной глади пруда покачивались крупные листья кувшинок и лилий. У самого берега торчали стрелки остролиста и рогоза с уже начавшими коричневеть семенами. На другой стороне пруда медленно шли двое мужчин.

За спиной что–то звякнуло. Она обернулась и увидела, что Олег несет большую корзинку. Принялся выкладывать из нее на покрывало многочисленные металлические лоточки с прозрачными крышками. Вынул две тарелки, два высоких стакана, вилки и ножи с салфетками. Быстро раскидал привезенные продукты по тарелкам на глазах изумленной девушки и пригласил:

– Прошу к столу. Не стесняйся.

Она присела на край покрывала, поджав ноги. Робко принялась за еду, каждую секунду чувствуя его взгляд. Старалась глядеть на живописный пруд, а глаза помимо ее воли, искоса следили за парнем. Спросила:

– Ты не сердишься за те слова?

Он улыбнулся:

– Я же сказал, что нет. Ты ешь и перестань стесняться. Когда я в маске был, ты не была такой растерянной. Может мне ее снова надеть?

Ленка рассмеялась и покачала головой:

– Не надо. Мне хотелось снять ее, но подумала, что тебе влетит, если я тебя рассекречу и не стала.

Гущин почему–то помрачнел:

– Выходит ты меня пожалела… Неужели рванула бы к майору, если бы я не заговорил? Ведь это был бы провал для тебя. Наркоторговцы тебя бы наверняка нашли потом и убили.

Она с вызовом спросила, глядя ему в глаза:

– А что, было бы лучше бросить беспомощного человека? Дать ему умереть.

– Но ведь я притворялся…

– Только для меня все всерьез было. Я же не знала про твои глупые проверки. Мне шофер УАЗика сказал…

Он вздохнул и посерьезнел:

– Значит ты знаешь о Ларисе…

– Знаю. Только не знала имени. – Машинально взглянула на его часы, отправив в рот румяный ломтик картошки: – Ой, у меня осталось двадцать минут! Борис Михалыч просил сразу к нему зайти. Он меня убьет!

Олег улыбнулся:

– Не трусь! Быстро доедай все, что у тебя на тарелке осталось, а я начну собирать. Не бойся, успеем! Тут всего пять минут езды.

Федотова торопливо запихивала в рот салат, картошку и курицу. Теперь ей было уже не до глупого стеснения. Она прекрасно знала, что до вечера долго, а раньше что–то перехватить навряд ли удастся. ОМОНовец спокойно собирал посуду в корзинку, изредка с улыбкой поглядывая на нее. Девушка доела остатки и спросила, вскакивая на ноги:

– Кто готовил? Очень вкусно.

– Мама. Я ей сказал, что с тобой на пикник поедем. – Убрал последнюю тарелку и сам свернул покрывало. Протянул стакан с соком: – Запей!

Забрав опустевший стакан, забил в корзинку. Осторожно притянул Ленку к себе. Посмотрел в глаза:

– Драться не будешь? Я тебя поцеловать хочу…

Она растерялась и ничего не ответила. Гонза наклонился и мир закружился перед глазами Ленки. Она и сама не заметила, как обняла его за шею, дотрагиваясь дрожащими ладонями до его волос и скул. Чувствовала легкий приятный аромат какого–то деодоранта, мягкие пряди волос и теплую кожу. Он отстранился сам. Приподнял девичье личико за подбородок и спросил:

– Сколько тебе лет, что ты целуешься, как ребенок? – Она покраснела и попыталась вырваться. Он не дал, прижав к себе: – А знаешь, мне это нравится…

Федотова все же вырвалась и торопливо забилась в машину. Всю дорогу она ни разу не повернула головы в его сторону, чувствуя, как пылает лицо. Гущин несколько раз смотрел на нее, но так и не заговорил. Подвез ее к лестнице за три минуты до окончания обеда. Наклонился и поцеловал в раскрасневшуюся щеку:

– Я вечером приеду.

Ровно в два Федотова сидела к кабинете Бориса Михайловича и выслушивала «пожелания» к новому заданию. Редактор при ней позвонил в ближайшее отделение милиции и попросил принять их «молодого, но очень талантливого сотрудника». Извинился, что сотрудник, раньше освещавший милицейские будни занят. Продиктовал данные на Ленку. Что–то записал на отдельном листочке и подтолкнул его к девушке по гладкой полированной поверхности. Положил трубку:

– В общем, они бы тебя сейчас хотели видеть… Завтра начальство куда–то уезжает. Вот фамилия, имя–отчество начальника и заместителя. Едь! Тут всего–то три остановки. Ты у меня сотрудница шустрая. Чтоб завтра материал был!

Федотова попросила:

– Борис Михайлович, вы пока не говорите никому, что тему Забродыгина мне поручили, ладно?

Левченко приподнял очки и лукаво улыбнулся:

– Не собираюсь! Когда статья появится, сами узнают. Пусть потом Забродыгин почешется! Мне надоели его постоянные взбрыки и задержки материала. Я хочу поглядеть, как ты справишься с этим делом, а там, возможно, тебя на милицию поставлю, а этот умник пусть по колхозам бегает. Посмотрим, что он напишет! Давай, Леночка, мне тут еще пару присланных статей поправить надо…

Федотова не стала спорить. Забежала за диктофоном и чистым блокнотом в комнату. Тут же услышала от Ольги Гуриной:

– Ленка, где ты такого мужика подцепила? Ты же вроде на них внимания не обращаешь и вся такая деловая. Когда успела? Красавец! Да еще с тачкой импортной…

Девушка заметила, как все сотрудники насторожились, с улыбками поглядывая на нее и ожидая ответа. Покраснела и заторопилась:

– Некогда мне на ваши глупые вопросы отвечать! У меня срочное задание…

Схватила из стола диктофон, запасные батарейки, фотоаппарат с чистой пленкой и рванула за дверь, закидывая на ходу сумку на плечо. Уже вслед услышала ленивый баритон Забродыгина:

– Деловая колбаса!

От этого баритона все девчонки и молодые женщины в издательстве с ума сходили. Едва Забродыгин появлялся, как все взгляды тут же устремлялись к нему, каждая норовила поболтать с красавчиком. Севочка считал себя неотразимым. Одна Ленка совсем не реагировала на парня и того это злило. Он даже пытался ухаживать за ней, чувствуя себя ущемленным, а когда ничего не получилось, не упускал случая подковырнуть независимую девушку. Ленка крикнула в ответ:

– Бездельник и трепло!

В милиции была через десять минут. Довольно легко вызвала на контакт усатого, словно казак и довольно круглого по виду, майора Насечкина, заместителя начальника отделения. Ленка явно понравилась ему своей открытостью и почти детской непосредственностью. Майор часто принимался смеяться и шутить. Он сразу сообразил, что девчонка впервые будет писать о милиции. Показал немало интересного. Федотовой все было внове. Она восторженно расспрашивала обо всем, стараясь вникнуть, хоть немножечко, в суть их работы. Ей все было интересно. Синие глаза порой становились круглыми от удивления. Милиционеров это забавляло.

Насечкин провел ее по всем кабинетам, позволив поговорить с милиционерами и парой следователей. Федотова сделала множество фотографий. Взяла огромное интервью о проделанной за ближайшую неделю работе у подполковника Юдина. Тот ее даже чаем с конфетами и пряниками угостил, уделив больше получаса времени, не смотря на загруженность. Спросил прощаясь:

– Надеюсь, мы еще увидимся? Этот ваш журналист Забродыгин… – Подполковник помялся, а потом четко произнес: – Мы бы не хотели видеть его здесь!

Ленка поинтересовалась:

– Он вас обидел? Что–то в статье наплел?

Юдин провел ладонью по подбородку, не зная, как лучше сказать. Вздохнул:

– Тут другое. Не меня лично обидел. В общем, одна из наших сотрудниц ребенка от этого подлеца ждет! Три месяца порог отделения обивал. Цветами закидывал, а как узнал – скрылся!

Ленке стало неудобно перед офицером:

– Понятно… Разрешите сказать редактору? Борис Михайлович должен знать…

– Скажите. Только я не знаю, чем это поможет Рожковой. Избавляться от ребенка она не хочет. Все верно, дите не виновато… Вера просит этого прохиндея не трогать, а я бы посадил или жениться заставил!

Федотова пожала плечами:

– Жизни бы все равно не было… Понимаете, дело не в помощи даже… Просто мы должны знать, кто работает рядом…

Подполковник взглянул в ее побледневшее лицо и чуть тронул за плечо, словно успокаивая…

Ленка вернулась в редакцию очень мрачной. Вошла в комнату. Бросила сумку на стул. Нашла взглядом Забродыгина, который что–то весело рассказывал столпившимся женщинам. Причем он сидел, отвалившись на спинку стула, а они все стояли вокруг. Подошла, посмотрела в голубые глазки и со всей дури залепила ему пощечину. В комнате воцарилось молчание, а Севочка заорал, схватившись за горевшую щеку: