Текст книги "Латинские неприятности (СИ)"

Автор книги: Любовь Кошкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

3. Es extraordinario!

Всякий, кто хоть раз видел Эспаду за работой, убеждался – насколько сильно тот напоминает колдуна. Или алхимика, сбежавшего из мрачного средневековья. Но больше всего на художника, создающего своё шедевральное полотно.

Он стоял в своей каморке, окутанный парами от кипящих в кастрюльке чернобыльских трав, растирал в порошок разноцветные кристаллы неизвестного происхождения, смешивал различные ингредиенты, и его смуглое лицо сияло нешуточным вдохновением.

Медик из латиноса получился просто чумовой. Больные и увечные осаждали его каморку с утра до вечера, а иногда и ночью. Показывали микроскопические порезы и слёзно просили обезболивающего, дабы избавиться от страданий в районе повреждённого участка.

Эспада никому не отказывал, но честно предупреждал о многообразии побочных эффектов своих «лекарств». Пациентов это ни капли не смущало. С интересом выслушав противопоказания, они делали всё, чтобы добиться наилучшего побочного эффекта.

Я некоторое время опасался, что Лукаш всё-таки выгонит Эспаду, но поскольку никто не заболел и не умер, наш безумный латинский врачеватель продолжал свою сомнительную практику.

К противостоянию «Долга» и «Свободы» Эспада относился с безразличием. Он мотивировал это тем, что игра в «кто тут главный» никогда не вызывала в нём интереса независимо от масштабов. Когда на мексиканца попытались надавить наши агитаторы, он послал их по замысловатому адресу и велел меряться пиписьками с «Долгом» без него, ибо сам он предпочитает хвалиться длиной члена перед женщинами.

Прослышав об этом, мстительный Лукаш незамедлительно отправил Эспаду в рейд против чёрно-красных. Ослушаться латинос не посмел, но в итоге всё оказалось так, как он и говорил. Пока мы мерялись пиписьками с долговцами, Эспада… Нет, расскажу по порядку.

После отравления Лукаша мы жаждали реванша и строили мстительные планы до тех пор, пока случайно не нашли, чем покрепче насолить «Долгу». В тот день у Эспады что-то не заладилось с опытами. Он долго и замысловато матерился по-своему, потом отправился к ближайшей «жарке», волоча два пакета с неудавшимися результатами исследований.

Швырнув пакеты в аномалию, Эспада повернулся уйти, но тут раздался хлопок, и на землю высыпалась целая куча разноцветных горошин. Заинтересовавшись, латинос собрал горошины в карманы и отправился к Повару. Они скурили пару косяков, размышляя о странных артефактах, но так ничего и не придумав, отправились спать.

А наутро все металлические предметы в пищеблоке оказались покрыты разноцветной ржавчиной и осыпались при малейшем движении воздуха. Всё утро Эспада трясся, ожидая расправы, но Лукаш пришёл в восторг от этой находки и быстро приспособил к применению в диверсионной практике.

План был прост и не требовал особых затрат. Группа из трёх человек должна инсценировать нападение на один из блокпостов и отвлечь внимание охраны. Диверсант в это время проберётся к долговскому арсеналу или хотя бы коллекции снайперского оружия Петренко и сыпанёт пару горстей «гремлинов», так мы назвали артефакты Эспады.

На всю операцию отвели полчаса-час максимум. Диверсантом избрали Эспаду, командовать парадом – меня. В общем, как говорил один хитровыдолбаный чувак, «лёд тронулся, господа присяжные заседатели».

Мы оставили Эспаду у северной стены, наказав ждать условного сигнала, а сами двинулись к западному блокпосту. У чёрно-красных начиналась «собачья вахта» – предрассветные часы, самое тяжёлое и опасное время суток. Помогая нам, ветер гнал с ржавых болот Радара плотные клубы тумана, в воздухе висела мелкая водяная пыль.

Подобравшись к блокпосту настолько близко, насколько осмелился, я дал в его сторону длинную неприцельную очередь. Тяжёлая там вахта была у долговцев или нет, но они явно не спали. Зажёгся мощный прожектор и зашарил лучом по окрестностям, мы едва успели попрятаться.

Некоторое время ничего не происходило, очевидно, запрашивали помощь. Правильно, я бы тоже не стал геройствовать, рискуя продолбать укрепточку из-за своего неудовлетворённого эго. Потом нам прилетел полновесный осколочный ответ. Даже два ответа с небольшой задержкой. Бодрит, мля!

Вряд ли долговцы нас видели, скорее всего, просто палили по всем возможным укрытиям. Мы на продолжении беседы не настаивали и тихо лежали в своих ухоронках. Прошло ещё десять минут. Послышались осторожные шаги.

Я прикинул время и решил, что пора отчаливать. С начала операции прошло двадцать пять минут, а пока долговцы будут играть с нами в догонялки, пройдёт ещё какое-то время. За пронырливого Эспаду я не переживал. Ну, почти не переживал, он же всё-таки был моим другом.

Просигналив Бегемоту и Степашке «утекай», я вскочил, рыбкой выпрыгнул из укрытия и скатился в глубокую канаву. Шустро пропахав её брюхом, метнулся в низину, где туман клубился особенно густо. Проверил наладонник. Только одно сообщение: «Есть!»

В низине затопотали, я вскинулся стрелять, но это были Степашка и Бегемот. Мы рванули к северной стене.

– Дело сделано, – на бегу сообщил я.

– Отлично! – обрадовался Степашка и пакостно хихикнул. – Хотел бы я посмотреть на рожу Воронина через пару часов.

– Я бы предпочёл никогда его не видеть, – сказал Бегемот. – Лучше на Лукаша смотреть.

– Очень патриотично, – съязвил я. – Тогда давайте заберём Эспаду и свалим на хер отсюда.

– Я бы предпочёл свалить на базу, – занудно уточнил Бегемот, но его уже никто не слушал.

Мои тщательно скрываемые опасения подтвердились – на точке встречи Эспады не оказалось. На ПДА никаких сообщений не падало. Прождав столько, сколько смогли, наша компания хоть и с победой, но в унынии возвратилась на базу.

Лукаш сочувственно похлопал меня по плечу, но расстроенным не казался. Ещё бы, убил сразу двух зайцев: подложил жирную свинью Воронину и избавился, наконец, от надоевшего торчка-медика.

Мне хотелось напиться, а ещё лучше употребить что-нибудь из «лекарств» друга. Как бы в память о нём, понимаете? Покопавшись в вещах Эспады, я выудил пузырёк с ядовито-зелёным порошком. Латинос обычно мешал его с табаком и курил, когда случалось впасть в меланхолию.

Я стремительно погружался в это самое состояние, так что находка была как нельзя кстати. Пропорций я не помнил, поэтому смешал «на глазок», начинил зельем «беломорину» и подпалил полученное сооружение.

Поплыл завитками зеленоватый дымок. Я курил, изредка кашляя, вспоминал Эспаду и грустил. Косяк закончился, но никакого воздействия мой организм не ощутил. То ли грусть была сильнее, чем я думал, то ли порошка насыпал маловато. Я затушил папиросу, судорожно зевнул и моментально вырубился, словно меня прикладом по черепу отоварили.

А во сне мне явился Эспада. Он, как ни в чём ни бывало, вошёл в казарму, насвистывая знойный мотивчик и улыбаясь. Выглядел мой друг слегка взъерошенным, но довольным. Я с любопытством смотрел, как он ложится на соседнюю койку и начинает терзать гитару.

– Ну, и как тебе там? – нетерпеливо спросил я. Не часто ведь выдаётся возможность разузнать что-нибудь о загробном мире.

– Прекрасно! Es extraordinario![9]9
  Es extraordinario! (исп.) – Это невероятно!


[Закрыть] – отозвался Эспада и прикрыл глаза, как делал всегда, вспоминая о своих женщинах.

Из этого я заключил, что за чертой не так уж и страшно и смерть ещё не конец, раз латинос и после неё нашёл, с кем потрахаться. Меня мучил ещё один вопрос.

– Как тебя убили? И кто? Я отомщу.

Эспада выронил гитару и принял сидячее положение.

– Что за херню ты несёшь, amigo? – изумился он.

Я объяснил. Эспада некоторое время таращился на меня, потом вдруг расхохотался. Он вытряс из кармана пакетик с бурым порошком, насыпал немного на ладонь, поднёс к моему лицу и резко дунул.

– А-апчхи-чхи! – среагировал я.

В голове вдруг стремительно прояснилось, я понял, что не сплю, а за окном светает. А ещё на соседней койке сидит мой живой и невредимый друг и довольно лыбится. Я хотел спросить, что всё это значит, но вместо этого душераздирающе чихнул. С подвывом, разбрызгивая слюни-сопли в радиусе трёх метров.

– Сожалею, – сказал Эспада без особого сожаления в голосе. – Аллергия – это побочный эффект «вытрезвителя». Против неё у меня есть «вырви-зад», но его побочный эффект тебе понравится ещё меньше.

Моё лицо зверски исказилось, и я исторг ещё одну серию сокрушительных чихов. После этого немного полегчало.

– Где… а-а-а… ты шлялся целые сутки? – наконец смог вымолвить я.

– Двое суток, – поправил меня Эспада и умильно улыбнулся. – Помнишь Леночку?

Хренассе, я поспал! Потом до меня дошла информация про Леночку. Я хотел остолбенеть от изумления, но снова расчихался. Эспада терпеливо ждал, когда меня попустит.

– Ты! – рявкнул я, утираясь. – Пока мы бегали наперегонки с долговцами, ты трахал Леночку прямо у них на базе?!

– Я встретил её случайно, – неубедительно сказал Эспада. – Леночка помогла мне спрятаться. Свою задачу я, кстати, выполнил. И даже более того.

Он протянул мне пару листков в клеточку, исписанных красивым женским почерком. Это были расписания патрульных смен, схемы их маршрутов, слабые места в охране Ростка и прочая бесценная информация. Я чихал, смотрел на Эспаду и думал, что начинаю восхищаться этим раздолбаем.

Для парня, которому, по его словам, наплевать на нашу идеологию, этот любвеобильный латинос сделал чертовски много полезного для клана, который его приютил. Я дождался интервала между чихами и воодушевлённо завопил:

– Ты офигителен! У нас есть собственный информатор!

– Нет, amigo, – Эспада не разделял моего восторга. – Я не позволю поставить под удар Леночку.

– Я тоже не позволю! – поспешил я успокоить друга. – Если вдруг на Леночку падёт хоть тень подозрения, я сумею убедить Лукаша и выдернуть её к нам. Ты доволен, Лукаш доволен, я доволен, а уж Леночка!..

Эспада, поразмыслив, согласился. Я представил, какое будет лицо у Лукаша, когда я покажу ему эти тетрадные листочки, и с удовольствием рассмеялся. Женщины на многое способны ради любви, только мы тут настолько одичали, что забыли как о женщинах, так и о любви. А Эспада помнил всегда.

4. Maldicion de los Mayas[10]10
  Maldicion de los Mayas (исп.) – Проклятие майя.


[Закрыть]

Эспада никогда не злился по-настоящему. Конечно, ему случалось выходить из себя, он бушевал, ругался на двух языках, но это была не более чем игра. Не чувствовалась в нём той холодной готовности к убийству, присущей большинству из тех, кто бороздит Зону.

Латинос спускал все шуточки в свой адрес, которые я лично вколотил бы обратно в глотку любому из шутников. Но Эспада либо позволял посмеяться над собой, либо вовсе не реагировал, словно происходящее не имело к нему никакого отношения.

После достопамятного визита латиноса на базу «Долга» знаменитая коллекция оружия Петренко пришла в полную негодность. Лукаш получил с десяток сообщений с угрозами и проклятиями, но дальше этого дела не пошли. Долговцы выжидали. Мы тоже не спешили лезть на рожон, и всё своё время посвящали вылазкам за артефактами и прочим наживным занятиям.

В последнее время Эспада в беседах с богами замечен не был. Он возился в каморке, совершенствуя свою коллекцию наркоты, или шлялся по окрестностям в поисках веселящих растений. А иногда загадочно исчезал на несколько часов и никто не мог его найти, а пациенты тщетно пинали дверь его каморки.

Из всего этого я сделал неутешительный вывод, что Эспада переживает бурный роман с Леночкой. Как они ухитрялись встречаться – я не знал, но эти двое играли с огнём. Вколотить разумные мысли в ветреную голову влюблённого латиноса я и не пытался, заведомо зная, что затея обречена на провал. Я просто положился на его удачу.

Наша спокойная жизнь рухнула в тот день, когда Эспада решил поиграть в великого шамана. Не то чтобы я его винил в чём-то… Но было у меня дурацкое ощущение, что Эспада каким-то образом причастен к случившемуся. Глупости всё это. Впрочем, я расскажу, как было дело, а вы судите сами.

Был у нас в клане один мужик со сложным именем Вениамин, которое мы укоротили до прозвища Веник. Боец посредственный, но следопыт и охотник исключительный. Правда, на этом его достоинства заканчивались. Обладал Веник застарелыми комплексами и болезненной тягой к самоутверждению.

Склонность к сплетням, доносам и идиотским шуткам не снискала ему друзей, и от этого комплексов становилось всё больше. Эспаду Веник терпеть не мог всем своим организмом. Ненависть его усилилась после того, как латинос дважды удостоился личного поощрения от Лукаша. Эспада на выпады комплексующего Вениамина не реагировал, отчего тот уверился в полном своём превосходстве, за что и поплатился.

Как-то раз, закончив натаскивать новичков, я заглянул в каморку Эспады. Он сидел за столом и задумчиво сортировал какие-то дряблые чёрные шарики, источающие едкий запах.

– Что это? – поинтересовался я, осторожно тыча пальцем в один из шариков.

– Грибы, – отозвался Эспада и протянул мне железную кружку с каким-то напитком.

Я присмотрелся. В кружке колыхалось тёмно-зелёное месиво, похожее на коровий навоз, но пахло неожиданно приятно.

– Энергетический коктейль, – пояснил Эспада, увидев мои колебания. – Никакой наркоты, честно.

Многие наивные люди после такого заверения непременно употребили бы угощение, но только не я. Осторожность – моё второе имя.

– Побочные эффекты?

Эспада на мгновение задумался, потом убрал кружку подальше и больше не настаивал. Любой, кто пробовал коктейли нашего медика, меня бы понял мгновенно и без лишних слов. А потом я приступил к излюбленному развлечению – попыткам выудить из друга подробности его личной жизни. Успехов это занятие мне не принесло ни разу, но наблюдать, как Эспада ловко меняет тему, отвечает вопросом на вопрос и суетится, было смешно.

Веселье прервал некстати заявившийся Веник. Проигнорировав Эспаду, он подступил со своей проблемой ко мне. Венику нужен был напарник для добычи артефакта по наводке Скряги. Я, естественно, отказался. Веник был последним, кому я доверил бы свою спину и свой хабар. Ответ ему не понравился, но связываться со мной было ссыкотно, поэтому мишенью закономерно стал Эспада.

– Ну и вонь ты тут развёл, – сказал Веник, презрительно сморщив нос. – Лукаш из тебя когда-нибудь душу вытряхнет.

Эспада пожал плечами и промолчал. Я начал заводиться, но Веник, взбешённый моим отказом и равнодушием латиноса, этого не заметил.

– Чё молчишь, черножопый? Опять обдолбался? Таких наркоманов конченых травить надо, как тараканов.

Я приготовился подправить Венику фасад, но тут отреагировал Эспада. Он медленно, я бы даже сказал, величественно поднялся и направился к Венику. Тот радостно изготовился к драке, но мой друг был умён и воевать с этим амбалом не помышлял.

Эспада остановился в паре шагов от оппонента и принялся производить руками изящные пассы в его сторону. Веник изумлённо наблюдал. Лицо Эспады приобрело потустороннее выражение, глаза грозно сверкали.

– Viejo maricon de tu padre[11]11
  Viejo maricon de tu padre (исп.) – Твой папа старый педик.


[Закрыть], – нараспев произнёс латинос со зловещим оттенком в голосе. – Matar a ti mismo contra la pared, hijo de puta[12]12
  Matar a ti mismo contra la pared, hijo de puta (исп.) – Убейся об стену, ублюдок.


[Закрыть].

Я изо всех сил втянул щёки, чтобы не заржать и не испортить другу представление. Щёлкнув напоследок пальцами перед самым носом Веника, Эспада вернулся к сортировке своих грибов.

– Что это было? – спросил Веник.

– А! – усмехнулся Эспада. – Я наложил на тебя проклятие моего народа, chico[13]13
  Chico (исп.) – Парень.


[Закрыть]. Древнее проклятие майя. Сегодня удача отвернётся от тебя, и ты умрёшь.

Веник недоверчиво посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Он черножопый латинос, – сказал я, словно это всё объясняло.

– Он спятивший наркоман, – зло бросил Веник и скрылся за дверью.

Это был последний раз, когда я видел его в добром здравии. К вечеру следующего дня еле живого Веника принесли двое одиночек. Они нашли его, истекающего кровью, без оружия и патронов у болота. Веник успел поведать нашим парням о своих злоключениях, особое внимание уделив проклятию Эспады, после чего испустил дух. Когда мне передали рассказ Веника, я впал в задумчивое замешательство. И было от чего.

В ходку Веник всё-таки отправился, но один, поскольку напарника так и не нашёл. Едва он удалился от базы на приличное расстояние, как за ним увязалась небольшая стайка тушканов. Маленькие мутанты не нападали, но упорно бежали по пятам. Стоило Венику остановиться и изготовиться к стрельбе, как они с пронзительным визгом разбегались и прятались кто куда. А потом снова возобновляли преследование.

Неудивительно, что подобное сопровождение привлекло внимание более крупных мутантов. Веник потратил половину запасённого боезапаса на двух кровососов. Одного убил, но другой скрылся.

Добравшись до места, Веник приступил к добыче артефакта, покоившегося в центре аномальной полянки. Тушканы расселись неподалёку и раздражающе орали. Веник психовал, отвлекался, пару раз едва не убился, но артефакт добыл.

Едва он изготовился выбираться, как заявился недобитый кровосос. Мутант уселся у единственного выхода и, не утруждая себя наведением невидимости, ждал Веника к обеду. Тут-то сталкер и вспомнил о проклятии майя. Полтора часа он костерил Эспаду на все лады и обещал себе пристрелить гадёныша, как только выберется. Вокруг гудели от избытка нерастраченной энергии аномалии, верещали тушканы и хрипло порыкивал кровосос.

Притомившись ругаться, Веник начал искать другой выход и как ни странно нашёл. Порадоваться такой удаче он не успел, потому что на шум заявилась молодая химера. Она ласково улыбнулась Венику обеими головами, обнажив острые кинжалы зубов. Кончик пушистого хвоста нетерпеливо подёргивался.

Веник орал и стрелял, пока не закончились патроны, потом бросился бежать. Сколько он потратил времени на это занятие и в какую именно сторону мчался, Веник не помнил. Совсем потерял голову от страха. Потом он свалился в неглубокую яму и потерял сознание.

Придя в себя, Веник выяснил две вещи: во-первых, он потерял добытый артефакт, во-вторых, рядом лежит обезглавленный труп долговца. Само по себе всё было не так уж и плохо. Рядом с трупом валялась шикарная винтовка, а подсумки были полны патронов. Экспроприировав добро, Веник в приподнятом настроении выбрался из ямы. Его восторги омрачили трое сталкеров в чёрных комбезах с алыми шевронами. Очевидно, они разыскивали своего пропавшего товарища.

Бросив винтовку и патроны, Веник бросился бежать. Долговцы немедленно возжелали общения и устремились за ним, на ходу успевая стрелять. Они загнали измученного Веника в болото и только после этого отвязались. К тому времени сталкер словил четыре пули и лежал, истекая кровью, пока его не нашли.

Конечно, я не верил ни в какие проклятия, но, чёрт возьми, не бывает столько фатальных неудач в один день! Видимо, так думал не только я, потому как на Эспаду многие стали коситься и избегать любого общения с ним. Как мне показалось, латинос был напуган и обескуражен не меньше остальных и впервые за долгое время отправился за советом к богам. Но самая плохая новость была ещё впереди.

Как вы считаете, что можно подумать, обнаружив своего обезглавленного товарища, а рядом бойца из враждебного клана? Вот именно! Никто из нас не сомневался, что Веник не убивал того парня, но долговцы пришли к единодушному, хоть и ошибочному выводу. За своих «Долг» мстил жестоко и без промедлений, и это могло означать только одно – открытая война двух кланов практически неизбежна.

5. Cabeza desesperada[14]14
  Cabeza desesperada (исп.) – отчаянные головы.


[Закрыть]

База второй день стояла на ушах, но на этот раз Эспада был не при чём. Ночью из пищеблока исчез Повар. Вместо него нашли послание с требованием в течение трёх дней предоставить «Долгу» две головы – мёртвого долговца и его убийцы.

Как я понял, воевать в открытую чёрно-красные хотели не больше нашего. Это же и псевдоежу ясно, чем всё закончится. Ослабленные кровопролитием, потеряв в боях какое-то количество людей, оба клана станут лакомой добычей для «Монолита» с севера и бандитов всех мастей с юга. Именно поэтому наша вражда с «Долгом» до сего дня не заходила дальше милых шалостей с ядами и невинными диверсиями.

Лукаш рвал и метал, допытываясь, как долговцы умудрились не только проникнуть на охраняемую базу, но и умыкнуть без шуму и пыли человека. К вечеру половина бойцов ходили с расквашенными носами, часовые собирали выбитые зубы, а телохранители по очереди отсиживались у Скряги. Как я говорил ранее, в гневе Лукаш бывал скор на расправу.

Также командира интересовал убийца злополучного долговца, точнее, головы их обоих. И угораздило же этого чёрно-красного сдохнуть на границе наших территорий. С самого утра мы всем кланом спорили о возникшей проблеме. Можно было бы отдать долговцам голову Веника, ему-то уже всё равно. Но получалось как-то несправедливо. Кроме того, Веника уже сожгли – так поступали со всеми покойниками в Зоне, чтоб не ожили и не начали чудить.

А ещё возникали трудности с головой долговца. Мы понятия не имели, куда парень ухитрился её подевать. Могла, например, оторвать химера и заиграть куда-нибудь в аномалию, но что-то всё равно осталось бы. Наши следопыты обшарили там каждый сантиметр, но ни клочка волос, ни осколков черепа, ни зубов не нашли. Тело долговцы забрали, поэтому осмотреть его, чтобы выстроить подходящие гипотезы не представлялось возможным.

Лукаш со Скрягой устроили военный совет за бутылкой коньяка (не отравленного) и решили опросить с пристрастием всех. Оба понимали, что даже под пытками далеко не каждый признается в содеянном, так что гарантий и в этом случае никаких. Оставался единственный выход – сыворотка правды.

Но и тут получилось не всё гладко. Нужного препарата в наличии не оказалось, а на доставку уйдёт пять-шесть дней. Поскрипев мозгами, Лукаш вызвал к себе Эспаду. Промурыжил полтора часа, велел хоть из шкуры выпрыгнуть, а наркотик, аналогичный сыворотке, добыть.

Эспада потребовал подопытных кроликов, пояснив, что из-за нехватки времени не сможет испытывать наркотик на себе. Мстительный Лукаш отрядил провинившихся часовых. Парней наркота не пугала, но они цепенели от ужаса, что Эспада их проклянёт, поэтому брели в его каморку как на эшафот.

Пошёл с ними и я. Отчасти для поддержки, но главным образом из любопытства. Тащусь смотреть, как работает наш чокнутый медик. Работа в каморке кипела всю ночь. Первый подопытный скурил чудовищный косяк, отвечать на вопросы отказался и отправился в Ноосферу. Второго Эспада накормил грибами. Подопытный впал в боевое безумие и успокоился, только получив прикладом по голове.

Мы привязали его на всякий случай к койке, хлопнули по сто пятьдесят, чтобы успокоить нервы, и взялись за следующего. На этот раз Эспада использовал настойку на водке ярко-зелёного цвета, которую он гордо именовал текилой. Латинос всыпал в неё десятка два различных ингредиентов и предложил подопытному.

Парень посоветовал Эспаде застрелиться.

Я напомнил про Лукаша.

Парень посоветовал мне застрелиться на пару с Лукашем.

Обстановка накалялась, отчётливо запахло бунтом, но тут Эспада напомнил о проклятии майя. Вспомнив трагическую участь Веника, подопытный покорился. Текила ему неожиданно понравилась, и, прежде чем мы опомнились, парень вылакал полбутылки.

Способ оказался действенным в том смысле, что часовой заговорил, и заткнуть его было невозможно. К сожалению, свои откровения он излагал, судя по всему, на енохианском. А мы были слишком трезвые, чтобы его понимать. Эспада хотел применить к парню «вытрезвитель», но тут очнулся обожравшийся грибов берсерк.

В мгновение ока он разорвал верёвки, рассыпал по полу зелья, вырубил последнего вменяемого подопытного и скрылся в ночи. Я вытолкал на улицу болтливого подопытного номер три и крикнул парням, чтоб присмотрели. Не знаю, услышали они меня из-за боевых кличей берсерка, но выяснять не стал. Не обращая внимания на это светопреставление, Эспада заинтересованно пялился на рассыпанные по полу зелья.

– Что такое, Эспада? – спросил я.

– Кажется, я понял, как надо, amigo, – отозвался латинос и бросился сгребать в кучку своё добро.

Понятия не имею, что там было, но Эспада видимо знал. Собрав зелья в большую помятую алюминиевую миску, он вылил туда пару бутылок своей текилы и перемешал. Смесь обрела пугающее зеленоватое свечение а-ля смертельная доза радиоактивного излучения. Гейгер, однако, молчал.

– Послушай, amigo, – сказал Эспада, испытующе глядя мне в глаза, – я тебе доверяю, помнишь?

– Конечно, дружище! – удивился я. – К чему эти вопросы?

– Сейчас я приму этот наркотик. Уверен, это сработает как надо. Поэтому прошу, сохрани в тайне всё, что сейчас услышишь, por favor[15]15
  Por favor (исп.) – пожалуйста.


[Закрыть]. По крайней мере, пока я жив.

– Обещаю, – твёрдо сказал я. – Пока ты жив, никто ничего не узнает.

Эспада кивнул, сделал из миски пару глотков и уселся на покинутую берсерком койку. Я выжидательно смотрел на друга какое-то время, но он молчал.

– Кто ты, Эспада? – наконец не выдержал я.

И Эспада послушно изложил мне историю всей своей жизни вплоть до последних событий. Надеюсь, вы простите меня за то, что я не стану сейчас говорить об услышанном. Может, я и не столь благороден, как Эспада, но обещание, данное другу, следует хранить. Иначе легко закончить, как Веник, и проклятие майя тут совершенно не при чём. Одно сказать могу точно – Леночка оказалась той ещё штучкой, а я узнал про две новые позы, о которых прежде даже не слышал и вообразить не мог в самых буйных фантазиях.

Под утро Эспада выдохся и уснул. Я забрал мегатекилу и отправился к Лукашу с отчётом о проделанной работе. У костра спал опутанный верёвками берсерк, а красноглазые от недосыпа парни вяло отмахивались от болтливого подопытного номер три. Речь его стала более внятной, и сейчас он красочно описывал свой первый сексуальный опыт. К слову, гордиться там особо было нечем.

К полудню текилы отведали все. Бойцы ходили подавленные, притихшие и сторонились друг друга. Этот день стал откровением во всех смыслах этого слова. Но хуже всего было то, что убийца так и не обнаружился. Второй день заканчивался, а мы по-прежнему оставались на грани войны с «Долгом».

Эспада очнулся далеко за полдень и отправился меня искать. По пути узнал о себе много нового и по большей части неприятного. Каждый встречный советовал латиносу утопиться в выгребной яме как можно скорее.

– Плохо дело, – сказал я, завидев друга. – План не сработал.

– Нет, amigo, – ответил Эспада. – Мы выяснили, что никто из нас не виноват. Значит что?

– Война…

– Нет! Надо просто доказать «Долгу» нашу непричастность.

Я задумался. На первый взгляд это звучало разумно и даже оптимистично. Но Воронин поверит нам только при наличии голов убитого и убийцы. Блин, и какому психу понадобилась голова рядового долговца? И зачем?

Настроен я был довольно скептически, но у Эспады был хоть какой-то план помимо подготовки к войне. И у нас в запасе почти сутки. Раскрыть убийство за сутки – немыслимо! Но попробовать определённо стоило.

Заручившись поддержкой Лукаша, мы с Эспадой и парой следопытов отправились на место преступления. В той, закордонной жизни мне пару раз случалось выступать в роли подсудимого, но ипостась следователя из убойного была для меня в новинку. Я даже слегка подрос в собственных глазах, хоть старался и не очень сильно надуваться от важности.