Текст книги "Не стоит незнакомцам верить (СИ)"

Автор книги: Ляксандр Македонский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== ==========

Весна – воистину удивительное, мозговзрывающее время года. Дни вновь становятся длиннее, начинает заметно припекать, в воздухе смешавшись с запахами ранних цветов витают любовные флюиды, а в довершение картины маячит, радостно помахивая рукой, сессия, действуя не столько отрезвляюще, сколько угнетающе на организм простого студента.

Именно в один из таких ничем не примечательных весенних деньков и случилась эта необычная, но в то же время такая знакомая каждому человеку история – история первой любви.

Холодный промозглый ветерок нещадно задувал, буквально промораживая до костей стоящих на остановке людей. Кто-то пробовал спасаться от порывов, закутавшись в шарф, или застегнув куртку, а кто-то использовал более радикальные методы, начиная скакать и бродить по остановке. Людочку же можно было смело причислять к третьей категории людей, которых от холода не спасал ни шарф, ни физическая нагрузка.

Студентка то и дело поглядывала на дисплей новенького дорогого айфона, нервно покусывая тонкие губы. Нет, против ожидания она не боялась опоздать на первую пару. Ей было просто холодно, и она надеялась поскорее забиться в салон маршрутки и согреться. В тот момент она подумала, что мама была права, уговаривая утром надеть теплую куртку и брюки. Однако, будучи девушкой модной, Людочка и слышать не желала о том, чтобы надевать что-то зимнее. За свою глупость она сейчас жестоко расплачивалась, в очередной раз поправляя подскочившую мини-юбку.

Наконец, вдалеке замаячил до отвращения знакомый Людочке ядовито-зеленый бок дежурной маршрутки. Машина послушно притормозила у остановки, и девушка поспешила заскочить в салон. Сидячие места были все заняты, и ей пришлось довольствоваться отвоеванной ручкой от сидения, в которую студентка тут же и вцепилась. Её тут же окружили другие пассажиры, намертво зафиксировав на выбранном месте. Девушка обреченно выдохнула, засунув телефон в карман укороченной ветровки, и схватилась освободившейся рукой за спинку сидения. Маршрутка тронулась. В окнах начали проплывать непримечательные виды ещё не зазеленевших полей, горы живописно поблескивающего мусора и табличка «Спасибо за чистые дороги». И хотя Людочка ехала этим маршрутом уже второй год, она не смогла не усмехнуться, провожая взглядом особенно большую кучу как раз около злополучной таблички. Вскоре у дороги замаячили и другие знаки, а так же большая заправка. Трасса приобрела более ухоженный вид, по сторонам начали появляться почему-то горящие фонари и более свежая разметка. Они въезжали в город. От рябых и пестрых рекламных плакатов, тянущихся до самого горизонта, девушку невольно ослепило: с каждого угла и поворота ей буквально кричали о каком-то необычайно важном продукте или же услуге. Сколько бы Люда ни ездила, привыкнуть к этому так и не смогла. В их загородном посёлке рекламы было по минимуму, и она не бросалась так назойливо в глаза.

На светофоре зажегся красный, и маршрутка резко затормозила, слегка покачнув людей. Люда же, не удержавшись, полетела как раз куда-то назад, где её очень вовремя подхватили чьи-то уверенные мужские руки.

– Эмм… Простите, – промямлила Люда, осторожно повернувшись. Она невольно обомлела, встретившись взглядом со своим спасителем.

– Да ничего страшного, – улыбаясь, ответил ей молодой и невероятно привлекательный человек, тряхнув густой золотистой шевелюрой.

Его руки моментально покинули девичью талию, оставив девушку в каком-то лёгком замешательстве. – Вы, надеюсь, не ушиблись?

– Нет-нет, – благодарно улыбнулась Люда, буквально млея под лукавым взглядом пронзительных зелёных глаз очаровательного незнакомца. Чувствуя волнительное биение собственного сердца, юная особа не смогла удержаться от соблазна завести с очаровательным парнем светскую беседу. – И кто только их водить учит?

– Да, мне тоже это интересно узнать, – парень поддержал беседу, удачно продолжив диалог. – Вот знаете, ехал я, кажется, на прошлой неделе… Вот тогда действительно ужасный водила попался! С трудом я тогда из маршрутки выполз… Сейчас ещё цветочки.

– Жалко, что в город только 87я ходит… – искренне пожалела девушка. – Кстати, а где вы учитесь?

– Лингвистический университет, – улыбнувшись, ответил парень. – А вы?

– Строительства и архитектуры.

– Здорово! Наверное, хорошо рисуете?

– На нашем курсе есть и поспособнее, – не стала лгать девушка, смущенно потупившись. Признаваться, что таланта художника в ней было, как кот наплакал, она все-таки тактично не стала. А тем более упоминать, что она была одной из худших учениц потока…

Полуправда произвела на незнакомца приятное впечатление и оказалась весьма удачным решением проблемы. Не зря во всех философских пабликах в вк буквально орут о том, что девушка должна быть скромной!

– Знаете, как сказал один философ: таланта – один процент, а труда – девяносто девять. Так что ни в коем случае не отчаивайтесь, трудитесь, и все у вас будет хорошо, – кажется, Люда не одна увлекалась философией пабликов вк.

Люда заворожено смотрела на незнакомца, не в силах оторвать взгляда от его лица. Она так замечталась, что чуть было не пропустила свою остановку, и лишь очередное резкое торможение маршрутки вывело её из любовного транса.

– Ох, простите, какая я неловкая, – пролепетала она, глупо хихикнув. – Что-то я совсем заговорилась! Мне пора выходить! Спасибо за беседу и на прощание последний вопрос: как вас зовут?

– Павел Орлов.

– Люда, – ответила девушка, уже выскакивая из дверей. – Люда Кожевникова.

– Удачи, Люда! – Паша помахал ей из окна отъезжающей маршрутки.

Люда радостно усмехнулась, помахав парню в ответ. Ее рука по старой доброй привычке потянулась в карман за телефоном, да так и замерла, ощутив пугающую пустоту. Глаз Людочки нервно дернулся, она уже более внимательно пошарила в одном кармане, затем в другом надеясь, что по своей невнимательности попросту переложила его не в тот карман. Затем настало время распотрошить сумку. Как и ожидалось: телефона на месте не оказалось.

– Ну не могла я его потерять… – бормотала девушка, по третьему кругу роясь в карманах. Стоящие на остановке люди начали с интересом коситься на раскрасневшуюся дурочку, пытаясь сообразить, что произошло. Внимания на них Люда не обращала, уже представляя как «обрадуется» ее отец, узнав, что дочка проворонила буквально на днях купленную обновку. – Тогда как же? – именно в этот момент ей вспомнились лукавые, невероятно-зеленого цвета глаза Паши. От внезапного осознания изящная девичья челюсть с громким стуком опустилась на грудь.

***

– Смотрю, подфортило тебе! – подкатил к Паше один из дружков-подельников. Это был старый, умудренный жизнью еныфер*, который иногда аналогично Паше ходил на колеса*. – Кого на этот раз обляпал*?

Паша задорно рассмеялся, ловко жонглируя только что спертым айфоном. Телефон парень, как и следовало, отключил, вытащив и выбросив в ближайший куст симку.

– Давил ливер одной лохушке*, – ответил он. – ТП нынче как грязи. Всех и не запомнишь. А у тебя нынче как, Серый?

– Не густо, – Серый ожидаемо засунул руку в карман, выуживая оттуда старенькую Нокию с покоцанным экраном. – У меня мелочевка, царапина слишком приметная. Скупщики не возьмут.

– Тогда чего тащил? – Паша удивленно приподнял брови, покосившись на товарища по ремеслу с недоумением.

– Да, само как-то вышло, знаешь… – попытался оправдаться Серега. – Это уже в привычку вошло. Сам толком не понимаю, как получается. Стоит только на секундочку расслабиться, и обязательно стащу что-нибудь. Если честно, даже стыдно становится.

Паша невольно расхохотался, запрятав свою добычу в карман. Уж слишком нелепо было слышать от бывалого карманника, грозы всех мобильных телефонов, Серого такие сентиментальные речи.

– Ладно, пойду, что ли на учебу… – зевнув, проговорил он, отвернувшись. – Передай Толику, что у меня для него товар назрел.

– Ой, и не боишься ли, что загребут? – Серега сразу помрачнел. Он Пашу уважал как друга и собрата по ремеслу, но порою не понимал стремления парня к рисковому образованию. Слишком, по его мнению, приметной была внешность у его товарища.

– Это вряд ли, – Паша снисходительно усмехнулся, вытащив из кармана рюкзака старомодные очки с толстыми стеклами, вместе с ними на свет божий были вытащены и цветные контактные линзы, моментально поменявшие цвет глаз Паши с ярко-зеленого на невзрачно-болотный. Непослушную гриву волос он зачесал назад, усердно прилизав ладонью, ворот невзрачного цвета загодя надетой рубашки застегнул, а спину ссутулил. Такие нехитрые манипуляции моментально превратили бывалого карманника Пашу Орла в добропорядочного ботаника, ученика третьего курса технического института Павла Воротынцева. – Н-ну к-как, л-лучше? – заикающимся голосом осведомился Павел, старательно прищурив глаза.

– А то… – прошептал восхищенно старый карманник, по-отечески похлопав своего молодого кирюху* по плечу. Павел против ожидания усердно закашлялся и даже слегка прогнулся под суровой рукой друга. Серый удивленно присвистнул. В этом болванистом хиленьком заучке он бы точно никогда не признал грозу всех троллейбусов и маршруток.

– Т-тогда я п-пошел, – смущенно пробормотал Павел, поковыляв на остановку трамвая. Парень опустил голову, хмуро сдвинув брови к переносице, руками же по-школьному зацепившись за лямки увесистого рюкзачка. Он шел быстро, моментально исчезнув из поля видимости Серого. Карманник задумчиво почесал свою старую залысину, подумав о том, что растущая смена воров и карманников подает неплохие надежды.

– Эх, не зря я ему наколку давал*! – в сердцах прошептал Серый. И действительно, среди всех брусьев шпановых* он был лучшим бабочником*. И частенько вспоминая за нафталин* в кругу своих подельников Серый не мог хоть бы раз, да и вставить словечко за Орла. – Был бичем*, а стал кентом*! Вот как жизнь-то людей пропускает!

***

– Сколько мне тебе говорить, тупой очкозавр, не попадайся мне под ноги! – рассерженным волом ревел на Павла Мурат – гроза ботаников и по совместительству главный хулиган всего потока. Воротынцев в его списке был первой и самой беззащитной жертвой.

– О-отпуст-тите… П-п-пожалуйста… – еле слышно бормотал Павел, покорно склонив голову к полу. Он даже не думал сопротивляться, лишний раз избегая даже взглянуть в суровые, горящие праведной ненавистью глаза Мурата. С утра день для него не задался: неожиданный срез знаний, неожиданная проверочная контрольная работа по английскому. А теперь еще и это…

– Ага, разбежался, червяк! – захохотал Мурат, толкнув моментально потерявшего опору парня на асфальт. Павел с силой пропечатался в грязную поверхность, оцарапав руку. Он затравленным взором обвел дворик, в котором помимо него и Мурата с его парочкой припевал, никого не было. Вот дернул же его черт пойти сюда! Кто же знал, что Мурат решит поразвлечься? – А кто сегодня к Явлонской клеился?

Павел затравленно помотал головой в знак протеста. Его трусило, и очень заметно. Мурат лишь зло сплюнул, многозначительно похрустев кулаками.

– Я тебе сколько раз говорил даже не смотреть в ее сторону, а? Или не доходит? Так, может, мне надо изъясниться с тобой другими способами? – парень приподнял за шиворот так и не решившегося давать отпор Павла. Воротынцев с сомнением оглядел толпу собравшихся силачей, про себя подумав, что массовка собралась здесь как нельзя более некстати. В одиночку он бы не стал раздумывать, моментально показав зарвавшемуся Мурату его место. С толпой же справиться было весьма проблематично. Только начнешь давать отпор – изобьют. Так-то еще был хоть какой-то шанс избежать кровопролития.

– Я н-ничего н-не д-делал, – истерично пискнул Павел, начав нервно дергать дужку очков. Мурата, видимо, ответ не удовлетворил. Парень зло хмыкнул, одним ударом подбросив злосчастные очки куда-то на ветку близ растущего дерева. Павел тяжело охнул, схватившись за разбитый нос. На асфальт закапала первая кровь.

– Ну что, дошло, или еще нет, а? – Мурат, вошедший во вкус, не стал останавливаться на достигнутом, следующим ударом отправив Воротынцева в соседнюю клумбу. Его дружки едко захохотали. Атмосфера начала накаляться.

Мурат с видом победителя подошел к поверженному, распластавшемуся на клумбе парню. Павел покорно застыл, в знак поражения закрыв лицо руками. Не долго думая, Мурат со всей силы пнул ботаника под ребро, заставив Воротынцева вскрикнуть от боли.

– Думаю, этого пока с тебя хватит, – устраивать публичную казнь парень все-таки побоялся, отступив. Он отлично понимал, какой шум подымется, если кто-то узнает о его любви к избиению всякого шлака. – Пошли, братва.

Парень отступил, скрывшись с глаз Павла. Двор опустел, где-то вдалеке прозвенел звонок на третью пару, Павел застонал, подымаясь. Тело ожидаемо ломило от боли, в глазах двоилось, а на языке чувствовался металлический вкус крови. Отряхнувшись от земли, парень встал и, пошатнувшись, прислонился к деревцу, на ветке которого как раз висели его очки. От мимолетного дуновения ветерка они тут же свалились Воротынцеву на голову, упав в траву. Кряхтя и чертыхаясь, парень их поднял, подергав за сломанную дужку. Его лицо исказилось гримасой ненависти. А ведь жизнь только начинала налаживаться! Вот уже пару месяцев как его никто не трогал, вернее, уже пару месяцев он успешно скрывался от Мурата и его шайки. И надо же было этой вертихвостке Явлонской именно сегодня начать разводить его на выполнение лабораторной!

Парень зло ухмыльнулся, вытащив из кармана чудом не пострадавший айфон. Павел поспешил перепрятать его в один из кармашков рюкзака. Не хватало еще повредить его…

Выдохнув и стерев выступившую под носом кровь, парень уныло поплелся прочь из злосчастного двора, засунув руки в карманы грязных брюк. На пару он ожидаемо не пошел, направившись через городской парк к остановке своей маршрутки. Время уже давно перевалило за полдень, и парк не пустовал. До чуткого уха Павла доносились сотни разнообразных звуков: от криков мамашек на своих непослушных детей, до дешевой попсы, доносившейся из приоткрытых дверей третьесортных кафешек. На лавочках чинно восседало старшее поколение, балуясь старыми газетками или кормежкой вальяжно гуляющих голубей.

Заметив в уголке пустующую скамейку, парень поспешил занять ее, устало опустившись на сидение. Его взгляд задумчиво блуждал по цветным камушкам, которыми были вымощены дорожки парка. Задумавшись о своей жизни, он совсем не заметил появления на горизонте неожиданной, но вполне знакомой гостьи.

Люда, не обратив на него внимания, уселась рядом, откинувшись на ее спинку, закинув ногу за ногу. Украдкой оглянувшись, Паша не смог сдержать удивленного вздоха. Услышав, что на лавке она отнюдь не одна, Люда удивленно повернулась, встретившись взглядом с Павлом.

– Ох, простите, я вас не заметила, – виновато пробормотала она, вставая.

– С-сидите, с-сидите, – машинально пробормотал парень, не теряя своей привычки заикаться. Лишь мгновением позже до него дошло, какую опасную ошибку он только что допустил. Нет, сегодня определенно не его день! Люда в свою очередь благодарно улыбнулась, опустившись обратно.

– Боже, что с вами случилось? Вас что, били? – она наконец обратила внимание на его «разукрашенную» физиономию. – Надо скорее промыть и обеззаразить. Давайте помогу!

Не успев ничего ответить, Павел удивленно смотрел как девушка, порывшись в сумочке, вытащила баночку перекиси водорода и пачку салфеток. Ему оставалось только поражаться тому, сколько всякого разного умудряются наложить к себе в сумочку девушки. Вот именно поэтому обычно не имел привычки чистить именно сумочки, работая только с карманами. Хотя, в его ремесле-то особо выбирать не приходилось…

– С-спасибо, – смущенно пробормотал он, принимая из ее рук салфетки и раствор. Открыв баночку, он аккуратно обработал распухший нос и разбитую верхнюю губу.

– Большим, увы, помочь не могу, – девушка поспешила спрятать обратно остатки антисептика и пачку салфеток.

– О, в-вы и так м-мне очень п-помогли, – совершенно искренне ответил парень.

– Кто же это вас так? – настроенная явно на грустный лад Людочка была явно не против послушать чужую историю разочарования.

– С-старшекурсник. Е-му не п-понравилось, ч-что я п-помогал его д-девушке с л-лабораторными, – стараясь как можно более убедительно заикаться, ответил Павел.

– Ужасно, – девушка скорчила самую жалостливую гримасу. – Сажать таких надо! Бедная его девушка…

– Это ещё п-почему? – Павел невольно удивился. Женскую логику ему понять явно было не дано.

– Ну, представьте только, что это такое, когда доходит до такой ревности! Он же ей и шагу без разрешения ступить не даст! Ужасный тип мужчин!

Воротынцев лишь задумчиво хмыкнул, отвернувшись. Слушать рассуждения Людочки ему было как-то не комфортно. Он ещё никогда не сталкивался с такой проблемой как встреча со своей жертвой на первый день. Город у них был большой, люди в основном привычки запоминать лица не имели, поэтому работать Павлу ничего не мешало. Сегодня он – жгучий блондин с пронзительно зелёными глазами, завтра – ослепительный брюнет, послезавтра вообще шатен. Правда, судя по поведению, жертва совсем не поняла, с кем говорит. И это единственное, что его на тот момент радовало.

Люда же, заметив, что ботаник отвернулся, виновато шмыгнула носом, моментально окрестив себя последней дурой. У человека горе, а она начала какую-то чушь пороть.

– Хотя, может, она и заслужила такого! – после недолгой запинки воскликнула Люда. – А где вы живете? Если вы не против, давайте я помогу вам дойти до травмпункта. Это недалеко.

– Право, не стоит. У вас ведь полно дел, – попытался отказаться Паша. На инстинктивном уровне он понимал, что чем раньше распрощается с заботливой Людой, тем меньше шансов на раскрытие его истинной личины.

– Мне сейчас домой лучше не идти, а пары уже закончились. Да и с подругами я поссорилась. Знаете, такая глупая ситуация вышла: украли с утра телефон. Дорогой, шестой айфон! Просто одно расстройство!

Впервые в жизни Паше стало по-настоящему жутко. Не в силах сдерживать своих эмоций он начал отчаянно краснеть.

– Так, все, не спорьте! – решительно воскликнула Люда, заметив неестественный румянец и списав его на последствия травмы, резко подскочила со скамейки, решительно схватив Павла за руку. – Я сегодня так разочарована, и очень хочу, чтобы хоть кому-то стало легче.

Парню только и оставалось, что заткнуться, покорно последовав за девушкой. Уж слишком крепкой оказалась хватка этой с виду такой хрупкой и наивной простушки.

***

Травмпункт обнаружился кварталом выше парка, представляя себе одноэтажное, приземистое здание, на котором гордо красовался красный крест и знак медиков – чаша со змеей. Всю эту красоту украшали печатные заглавные ярко-синие буквы: «ТРАВМПУНКТ. РАБОТАЕМ КРУГЛОСУТОЧНО»

Одного взгляда Паше хватило, чтобы моментально расхотеть идти туда. Где-то внутри что-то назойливо шептало, что разбитая губа окажется просто цветочками, ягодки же должны встретиться именно здесь, в этом пахнущем хлоркой здании.

– М-может, я в-все-таки о-один пойду? Н-не х-хочу вас з-задерживать! – предпринял последнюю попытку капитулировать Воротынцев, остановившись у дверей. Людочка тоже остановилась, внимательно оглядев своего нового знакомого. В его смущенном взгляде она прочитала лишь какую-то странную боязнь, которую девушка ту же списала на боязнь врачей. В какой-то момент ей уже подумалось отпустить парня, но затем она невольно вспомнила историю со знакомым своего папы. Он тоже вовремя не пошел лечиться – потом пришлось ампутировать палец. Именно поэтому в последний момент она решительно замотала головой:

– Да ладно, не бойся. Это будет не больно. Ты же не хочешь, чтоб там пошло какое-то заражение, да?

Паша растерянно закивал головой, совершенно сбитый с толку репликой Люды.

– Вот и славно, тогда не упрямься. Пошли.

Воротынцеву волей-неволей пришлось подчиниться. Конечно, он мог возмутиться, накричать на глупую девушку, возможно, обидеть ее, и уйти, не разрушив свое инкогнито. Но почему-то сама мысль таким образом закончить общение с Людой казалась Паше кощунственной. Один взгляд в ее открытое, честное и такое по-детски наивное лицо моментально сводило на нет все попытки уйти.

Именно поэтому он подчинился, последовав за Людой. В приемной к дежурному оказалась большая очередь, поэтому студентам пришлось в ожидании своей очереди сесть у кабинета. Люда моментально заскучала. Ее взгляд растерянно блуждал по линолеуму приемной, по выкрашенным в болотно-зеленый цвет стенам, по небольшим объявлениям, заметкам и табличкам кабинетов. Было видно, что без телефона ей явно не так-то и комфортно. Сам же карманник решил отдохнуть, прикрыв глаза и откинувшись на спинку старого сидения.

Приемная погрузилась в угрожающую тишину, которую вскоре нарушил робкий голосок Люды:

– Слушай, а ведь я так и не знаю, как тебя зовут…

– П-павел, – закашлявшись, ответил карманник.

– А меня Люда, – тепло улыбнулась девушка. Парень же еле удержался, чтобы не вставить что-то типа «я знаю». – А где учишься?

– П-политех, – нехотя буркнул он. – Факультет к-компьютерных систем.

– Ух, ты, на программиста учишься? – восхищенно захлопала глазами девушка. – Наверное, это сложно. Там же, вроде какие-то языки программирования есть, да? Наверное, математику знать хорошо надо?

Карманник про себя снисходительно усмехнулся. С первого взгляда становилось ясно, что Люда ни черта не смыслит в программировании. Удивительно, как вообще с такими ногтями знает о языках программирования? Интересно, а если бы она узнала об алгоритмах и разработке структур данных? Впрочем, это еще цветочки…

– Д-да, я м-математику о-очень люблю…

– А у меня двойка по математике в школе была, – рассмеявшись, ответила Люда. – Никогда не понимала людей, которым это может нравиться. Вот, другое дело – рисовать… Правда, мои учителя говорят, что рисую я посредственно.

Люда болезненно скривилась. Видимо, ей все же было неприятно вспоминать о том, что на своей кафедре ее удерживают только деньги отца.

– М-многим в-великим художникам г-говорили, что о-они рисуют-т п-посредственно, – попытался приободрить девушку Паша. Смотреть на ее расстроенное личико было просто невыносимо. Правда, карманник точно не был уверен, что говорит верно. Про художников он знал катастрофически мало, ибо искусство было последним, что его по-настоящему интересовало.

Дверь кабинета врача приоткрылась, впуская очередного посетителя. Очередь Паши понемногу подходила, и карманник начал дышать свободнее.

– На самом деле из меня и вправду слабенький художник. Я люблю рисовать, но рисунки у меня не качественные. В школе они бы сошли, но не в институте, – девушка понурила голову. Казалось, она вот-вот заплачет. – Наверное, у тебя таких проблем нет. Ты выглядишь умно.

– З-за это и п-получаю, – не сдержавшись, хмыкнул карманник. – Я в-ведь в-всегда х-хотел быть другим… П-пулярным, к-красивым. Во м-мне ведь в-видят т-только з-заику-задрота, н-но н-не парня, – Паша и сам не знал, кто тянул его за язык. Но выговориться почему-то страстно захотелось. Излить душу этой случайной (или все же не случайной?) знакомой.

– Популярность? Какая глупость! – искренне возмутилась Люда. – Вот я сегодня ехала в маршрутке и познакомилась с таким парнем, закачаешься! Лицо, глаза, волосы – как картинка. Модный, сильный и явно начитаный, а оказался вором. Я повелась на красивую мордашку и даже не заметила, как это паршивец умыкнул мой телефон. Развел меня, в общем, как дуру. Хотя, может, я и заслужила это. Не стоит незнакомцам верить…

Паша удивленно смотрел на девушку, которая, заговорившись, совсем и забыла о своем собеседнике.

– Вот ты – хороший. Вроде и нет в тебе этого лоска, а глаза у тебя добрые. Жаль, что я начала обращать внимание на это только после кражи айфона… Вот так ирония! Как я теперь скажу об этом папе? А маме? Они ведь в кредит влезли, чтоб купить мне эту игрушку! А я не ценила их подарка, так по-глупому распорядилась им! Да чтоб у того ворюги руки поотсыхали за такое! Ну, неужели нельзя в этом мире обойтись без подлости, хитрости и пакости, а? Вот скажи мне, Паш? Паша… Хм, того вроде тоже Павлом звали. Какое глупое совпадение! Просто насмешка судьбы!

– А, может, у вора так судьба сложилась? Может, ему нужны деньги, чтобы прокормить свою семью, или лечить родную мать или отца? – невольно спросил Паша.

– Все равно, это не повод воровать! Где бы был этот мир, если бы каждый сворачивал на кривую дорожку, не выдерживая груза, свалившегося на его плечи?! Я верю, что в первую очередь нужно всегда оставаться человеком. Иметь какой-то внутренний стержень, что ли…

Воротынцев промолчал. С первого взгляда было видно, что Люда никогда по-настоящему не голодала, что никогда не ночевала на улице, и не была вынуждена терять свою человечность.

А вот он – Павел Воротынцев не смог оставаться человеком, когда жизнь поставила его перед сложным выбором. И вправду, много ли будешь думать о морали, когда твою единственную, горячо любимую сестру сбила машина? Когда у мамы нет денег на дорогостоящее лечение и реабилитацию? Когда отец сбежал, стоило ему увидеть трудности?

Поначалу воровать и вправду было неприятно. Острое чувство вины глушило радость, даже когда врачи объявили, что жизни сестры уже ничто не угрожает. Ходить под надзором опытных карманников, отдавать им часть выручки, чтобы они не сдали тебя мусорам было унизительно. Врать всем было мерзко. Но человек – скотина, которая умеет приспосабливаться. Именно поэтому вскоре Паша начал ловить себя на мысли, что ему начинает нравиться воровская жизнь, что он всего лишь «восстанавливает справедливость». Почему общество устроено так, что кто-то буквально купается в деньгах, а кто-то пухнет с голоду? И почему обществу мнимых гуманистов на самом деле глубоко плевать на жизни тех, кому просто не повезло? Воротынцев для себя на эти вопросы давно ответил: люди эгоисты, и воровство не грех, если на кону жизнь и здоровье близких.

И теперь уже он – Паша Орёл, берет мзду с бабочников, устраивает разборки и живет по понятиям. Теперь он сам по себе стрижет лохов.

Однако даже опустившись, он не пожелал бросать свою прошлую жизнь. Так у него и появилось две личины – Павел Воротынцев, ученик-ботаник, идущий на красный диплом, и Паша Орёл – жулик и вор.

Душевная простота и наивность невольно привлекала Пашу в Люде.

Именно в этот момент внезапного осознания парень был готов провалиться под землю со стыда. Словно бы сломались те старые моральные заветы, что он некогда внушил себе, чтобы заглушить голос совести.

Сидеть рядом с Людой становилось неожиданно тяжело. Рюкзак в тот миг показался ему неподъемно тяжелым и будто бы вылитым из кипящей лавы. Руки вора невольно затряслись, а спина ссутулилась еще больше. Не стоило ему сегодня воровать. Вот как после таких откровений идти на «работу»? Как дурить головы людям, вспоминая при этом ее разочарованное лицо? Или неужели у него еще осталась та самая предательская капля совести, про которую иногда любил шутить старина Серый?

На счастье Паши в этот момент дверь кабинета травматолога отворилась, выпуская какого-то тщедушного старичка, за которым занимала очередь Люда. Завидев «свет в тоннеле» Паша буквально влетел в кабинет, оставив девушку недоуменно смотреть ему в след.

– И что это на него нашло? – прошептала Люда.

***

Ночь решительно вступала в свои права, погружая город во тьму. Откуда ни возьмись сорвался ветер, резкими порывами нагибая к земле кроны многовековых берез и дубов, в изобилии росших возле дома Павла Воротынцева. Сам карманник-ботаник неспешно брел вдоль плохо освещенной старой узенькой улочки, неспешно оглядываясь по сторонам. В кармане он нервно сжимал украденный недавно айфон. Подойдя к своему подъезду, он неспешно опустился на старенькую лавочку, обеспокоено оглядываясь по сторонам. Его взгляд переместился на циферблат стареньких наручных часов. Ровно 21:00, уже время. Словно бы подтверждая это, из ближайшей подворотни подобно осторожной крысе показался силуэт какого-то худосочного болезненного мужчины.

– Принес товар, Орел? – не здороваясь, спросил он, остановившись около лавочки.

Павел замялся, как-то странно заморгав глазами. Его лицо неожиданно погрустнело, плечи повисли, он не спешил вытаскивать товар скупщику. Он раздумывал над тем, что пережил днем. Люда, та самая глупая ТП, которую он обворовал с утра, с таким пониманием отнеслась к его проблеме, не смеялась ни над его манерой речи, не осуждала за слабость. Просто попыталась немного приободрить, аргументируя это тем, что хочет, чтобы хоть кому-то было хорошо в этот день. И если бы не гложущее под грудиной чувство вины, он бы точно почувствовал себя счастливым. После этой необычной встречи он искренне пожалел, что встал на путь воровства и подлости. Как бы он в душе ни кичился тем, что плевал на моральные законы и ценности, сегодня, глядя в честное и открытое лицо наивной девушки, он чувствовал себя предателем, настоящим подонком. В последний момент он уже был полон решимости отдать злополучный телефон и даже вернуть деньги за симку и сотню раз извиниться, но страх оказался сильнее его, и Люда так и не узнала в нем, Павле Воротынцеве, утреннего красавца-вора.

Да, он оказался не только подлым, но и чертовски трусливым! И впервые за многие годы ему стало по-настоящему противно такое поведение и мировоззрение.

– Паша, мне долго ждать? Товар есть, или ты зря меня позвал? – вывел из размышлений карманника скупщик.

– Знаешь… Я его уронил и разбил экран, – после минутной запинки ответил Паша поднявшись.

– Ну, ты и козел! – сплюнул в близ стоящую урну скупщик. – За кого меня держишь? В следующий раз сам ко мне побежишь, еще и на коленях стоять будешь, умоляя принять ваш ворованный хлам!

– Нет, не буду, – Паша выпрямился, сняв осточертевшие очки. Рукой парень взъерошил непокорную гриву волос. – Извини, Толян, я решил завязать с воровством. Больше никаких ворованных телефонов и прочей электроники.

– Харе баланду травить*, Орел… – пробормотал явно удивленный Толик, округлившимися глазами глядя на старого знакомого.

– Прости, но я только сегодня понял, что воровство – путь в никуда. Постоянная ложь, вечные прятки от собственной совести. Прости, я устал от всего этого.

– Ранее что-то не сильно тебя совесть мучила! – язвительно хмыкнул явно раздосадованный Толик. – Или… дело в другом? – на его губах заиграла подлая усмешка. – Неужели свалехался*?

– Сколь бы парадоксально не звучало, но так и есть, – снисходительно кивнул Павел.