Текст книги "По дороге на Оюту. Наперегонки со временем (СИ)"

Автор книги: Лунёва Мария

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мне это неинтересно, – пробурчала я.

– А зря! Девчонка ты молодая, вся жизнь впереди. Столько систем вокруг, где нужна молодая кровь.

– У меня больной ребёнок, – попыталась я прикрыть тему.

– Отдай её матери и живи сама.

– Чтобы она её сгубила?! Нет. Моей девочке уход нужен, – я снова медленно закипала внутри.

– Значит, хватай девчонку и беги отсюда. Я тебе как мать говорю, беги, Криста. Ты работящая, здоровая. Такие и пробиваются.

Глава 5

Я скептически покачала головой. В последнее время все вокруг только и говорили, что нужно куда-то там улетать, ускользать, ломиться в дали-дальние, как будто это так легко.

– Куда бежать? – я выразительно глянула на венерянку. – Ну куда?

– Да, хоть куда, – она, выпучив глаза, уставилась на меня. – Везде лучше, чем здесь.

– Пока у меня есть работа и хоть какой-то врач для Юлы, я не сорвусь, – сдулась я, потому как спорить не умела, да и не любила.

– Сгубишь себя, а там хоть мужика себе найдёшь.

– Что их искать?! Вон сидят – бери любого, – я махнула в сторону охраны.

– Контрабандисты! Ты в своём уме? – глаза напарницы стали ещё больше.

– А чего?! Они при деньгах, крутиться могут. За кого ещё, если не за одного из них?! И не забывай, ни один легал на меня даже не глянет. Нужно знать, где твоя планка, и не пытаться скакать выше головы. А то зад ненароком отбить можно.

Я замолчала, подняла с ленты брюкву и присмотрелась. Анализатор указывал на гниль, но визуально плод был в хорошем состоянии.

– Глуши ленту, сбой в программе, – процедила я недовольно.

Ничего более не спрашивая, напарница заглушила конвейер и вызвала мастера. Кнопка над нашими головами вспыхнула красным. Это было препоганно, потому как за время простоя не платили. Но оставить на ленте гниль тоже нельзя, а то вычтут так, что ещё и должны останемся.

– Что у вас? – к нам присоединился высокий бородатый крепыш. Тёмная густая шевелюра и красный оттенок кожи выдавали в нём чистокровного марсианца.

– Указал, что гнилой, а на деле нет, – я сунула под нос мужчине брюкву.

– Много уже прогнали? – спросил он, не глядя на монитор.

– Нет. Только ящик запустили, нужно отозвать.

Наладчик молча завернул ленту вспять.

– Это надолго? – нервно поинтересовалась я, сжимая бёдра.

– В гаюн успеете, – проворчал он понимающе.

Ничего больше не спрашивая, я метнулась в сторону небольшой комнатки. Напарница за мной. Сделав свои дела, стянула перчатки и вымыла руки в крошечной жестяной раковине.

– Умойся, а-то гляди уснёшь, – женщина покачала головой.

– Ты потому меня разговорами отвлекаешь? – наконец-то, сообразила я что к чему.

– Да видно же, что серая вся, – в меня полетела чистая салфетка для лица.

– У меня сегодня ещё в баре смена. Не представляю, как там буду задом вилять.

– Да повисни на шесте и выспись, – сделала дельное предложение коллега.

– Да, если можно бы было, – сокрушённо выдохнула я.

– У тебя парень-то хоть есть? Уже сколько работаем с тобой, а ты всё отмалчиваешься.

– Мне что проблем мало в жизни? Ещё и с мужиком связываться, – скривив губы, я умылась и вытерла лицо.

– Ну, заведи, может полегче станет, – как-то неуверенно посоветовала эта доброжелательница.

– Ага, как же. Что с них взять, кроме головной боли, – посмотрев на себя в зеркало, убедилась, что косметика не смылась. Правда, тени поблёкли.

– Ну не скажи, бывают ведь и хорошие парни, – долетело до меня. Приподняв бровь, я скептически глянула на эту сказочницу.

– Нет, ну встречаются, – смутившись, пробурчала она. Моя бровь приподнялась ещё выше.

– Да, ладно тебе. Молодая ещё, чтобы вот так, ни во что светлое не верить.

– В светлое я верю и в существование счастья тоже. Вот выдадут нам премию, и искренне возрадуюсь. А насчёт мужика, ты уж прости, Нюр, но это не "светлое" – это чиряк на заднице. Никогда не знаешь, в какой момент он начнёт ныть и нарывать.

Женщина рассмеялась. Но спорить со мной не стала.

Остаток смены прошёл более или менее спокойно. Собрав увесистые коробки с овощами, мы двинулись на выход. Около двери ошивались несколько охранников: парни, работающие на грузовых кораблях. Когда их судно швартовали на ремонт, они шабашили тут.

– Эй, малышка, – окликнул меня один из них. Я обернулась и прошлась внимательным взглядом по весьма подкаченной фигуре мужика. И на лицо он оказался неплох. Но в то же время маникюр на руках получше моего будет и вещички явно новые. Позёр в себя влюблённый, значит. Работать на корабле и остаться белоручкой?! Ну, это такое себе. Я тут же оценивающе прошлась по второму молодому мужчине, вот у него ладони были грубые, ногти ломаные.

– Что надо? – грубовато рыкнула я, удерживая на весу коробку. Мужик слегка опешил. Воспользовавшись моментом, я выскочила из дока наружу.

– А что такая невинная сладкая девочка делает вечером? – прилетело мне вслед. "Ухажёр" не унимался.

– Задом трясу в местном баре. За сто галов и тебе спляшу, – обернувшись, громко оповестила я его о планах на остаток дня.

Мужик почесал затылок.

– А бар где? – в его голосе больше не было уверенности.

– На Энцеладе, конечно. Бар там только один, не промахнёшься.

Отвернувшись от притихшего контрабандиста, внезапно споткнулась. Стоя у небольшого воздушного бордового катера, на меня в упор смотрел тот самый хвостатый тип. И было в его глазах что-то такое, отчего я растерялась. Уголки его губ дрогнули и искривились. Я видела неприязнь. Он рассматривал меня как товар, как ту брюкву с контейнера. Мне стало совсем не по себе.

– Я прилечу, детка, и только попробуй не спляши, – крик охранника заставил меня прийти в себя и отвернуться от этого неприятного типа.

– А денег-то парень хватит? Наша Криста девица видная, – догнал меня женский смех.

– Эй, подруга, стой, – за моей спиной обнаружилась напарница, – ну ты даёшь. Там мужик челюсть с пола поднимает. А вдруг возьмёт да и придёт в бар твой.

– Были бы у него сто галов, что мне жалко филеем за такие деньги тряхануть.

Женщины снова захохотали.

– Вот она молодость. А мне захоти тряхнуть чем, так зрителей не найдётся, – сквозь смех выдала одна из них.

– А в чём-то молодуха наша права. Пусть трясёт, пока трясётся.

Покачав головой, я махнула на них рукой и поспешила в сторону остановки орбитального метро. Мне ещё до Энцелада час тащится.

Петляя между ангаров и доков, я пыталась срезать максимально путь и успеть на ближайший рейс.

Выскочив на платформу, выдохнула. Народа было много, значит, челнок ещё не пришёл. Словно подтверждая мои догадки, раздался сигнал, и женский неживой голос сообщил о прибытии косморобуса "Титан – станция Ледо – Энцелад".

Я успела.

Растолкав пассажиров, пролезла в нос челнока и, поставив коробку на пол в угол, широко зевнула. А после глянула на свой планшет. Сообщений не было. Воспитатель так и не отписалась. И это немного настораживало. Самой отправить ей письмецо, средств не хватало. Нужно пополнить счёт.

Дверь косморобуса шумно закрылась. Через салон прошёлся красный луч сканера, и с наших карт мгновенно было списано по тринадцать галлов за проезд. При этом неважно было, куда ты летишь – цена фиксированная.

И мне это было крайне выгодно. На крейсере с меня бы взяли в два раза больше. Расслабившись, я по привычке упёрлась лбом в галоокно.

Нутром чувствовала, дома не всё ладно.

Добраться бы быстрее до Юлы.

Глава 6

Закрыв глаза, я, кажется, задремала. Вагон шёл плавно, а лёгкий методичный гул ядра головного корабля укачивал. Краем уха я улавливала движения рядом, неразличимое бубнение.

Вагон тряхнуло.

Приоткрыв глаза, с трудом сообразила, что мы только на станции "Ледо". Огромный вокзал больше напоминал пункт приёма металлолома. Всё сварено из труб, то тут, то там валялись отломанные, или чем-то спиленные вандалами арматуры. Как только умудрялись, но факт на лицо. И всё это в окружении сферического купола. Нелепость страшная. На подлёте эта станция напоминала больше дёшево сделанное пресс-папье.

Послышался сигнал, и вагон тронулся.

А я больше просто не могла стоять. Покосившись на десяток пассажиров, которые и сами клевали носами, махнула на всё рукой и уселась прямо на пол. Согнула ноги и положила голову на колени. Уже было не до приличий. Никто даже виду не подал, что что-то не так. Меня окружали такие же работяги.

Я незаметно погрузилась в сон.

У меня было ещё полтора часа. Косморобус куда медленнее экспресса, и сейчас это мне показалось просто замечательным.

Лёгкий толчок вывел меня из тяжёлой дремоты. Сразу глянув в угол рядом с собой, выдохнула. Коробка с овощами осталась на месте. Хотя вот брюквы, что лежала сверху, не хватало. Да и бог с ней. Спишем это на благотворительность. Не обчистили насухо, и за то огромное спасибо.

В наше время даже воры были с понятиями.

Подняв ящик, двинулась на выход.

Энцелад.

Как я ненавидела свою колонию.

Серая, неуютная, жутко депрессивная.

Дома – железные коробки, которые за пару лет построили первые поселенцы, – как времянки. Нам обещали отличное жильё, надёжный купол... хотя и сейчас это обещают. А мы как жили в консервных банках, так и живём.

Хотя по визору в экспрессах и в космопортах рассказывают о программе переселения, о том, как хорошо работает принцип "одна семья – один ребёнок". Проблема у них с контролем рождаемости решена, и нелегалов с каждым днём становится всё меньше.

А в народе, смотря на это, шутили и предполагали, что где-то нас втихую отстреливают. Это был чёрный юмор, нашёптанный самой жизнью. Создавалось впечатление, что правительство пояса Сатурна обитает где-то на Земле и смотрит, как у нас тут дела, в телескоп.

Выйдя из вокзальной зоны, перехватила коробку с овощами удобнее. Ноги неприятно холодило. Отопительные экраны, отделяющие ледяной океан планеты от тонкого покрытия городка, давали сбой. Это не радовало. Значит, и дома прохладно.

Пройдясь по разбитому тротуару до остановки общественного транспорта, смекнула, что быстро в свой район я не попаду. Народу стояло прорва.

Вот гадство. Нужно что-то срочно предпринимать. Я и так лишний час на дорогу потратила.

Смачно ругнувшись, поставила коробку на землю и, расстегнув пуговицы на рубашке, подвязала её под грудью. Раз есть достоинство третьего размера, грех им не пользоваться. Подняв руку верх, махнула перед первой же магнофурой. Машина притормозила и зависла надо мной, подавляя габаритами. Из кабины высунулся бородатый здоровяк и нырнул взглядом в моё декольте. То, что надо! Довольно ухмыльнувшись, я выпятила без того нескромную грудь.

– Довезёте девушку до семнадцатого района? – мягко пропела, надеясь, что это не маньяк. Я редко пользовалась автостопом, потому что можно было крепко встрять в неприятности.

Мужик моргнул и поднял взгляд на моё лицо.

– Чем платить будешь? – он задал правильный вопрос.

– Не натурой, – сразу обозначила я рамки, – но смотреть ведь никто не запрещает, всё в дорожке веселее. Ну и сверху двадцать галов, вам ведь всё равно по пути, нелишним будет.

Бородач оскалился в улыбке.

– Ага, крохотуля, смотреть можно, а трогать? – мне показалось, что он надо мной подшучивает. И это немного меня приободрило.

– Нее, котик, исключительно созерцать, но можешь и помечтать, – подыграла я ему, а затем, хлопнув ресничками, наклонилась и, прогнув спинку, подняла свою нелёгкую коробку. – Ну как, подвезёшь, или мне другого счастливчика тормозить?

Ждать его решения мне не пришлось. Дверь за водительским сидением отъехала в сторону и навстречу мне поползла лестница. Обрадовавшись, было, я сообразила, что с коробкой не залезу. Это была проблема.

– Ну, – я укоризненно склонила голову набок, светлые локоны упали на моё плечо, – а помочь?! Я девушка хрупкая, но вон какая хозяйственная.

– На ступеньку ножку ставь, красавица, и взлетишь, – засмеялся дядечка. Его лицо вдруг смутно показалось мне знакомым. Может отца друг какой давний. Но вот видела я его уже, и всё тут.

– Поторопись, хозяйственная, я по графику иду. Время!

Просияв, я сделала, как сказали, и точно лестница подняла меня в кабину. Впихнув свою коробку, оглянулась. И тут же поймала на себе парочку злых осуждающих взглядов. Может быть, меня это и задело, если бы я не считала себя вправе хоть где-то получить поблажку. Я так устала, что готова была уснуть прямо на месте, так что пусть подавятся своей жёлчью. Оставив овощи сзади, проползла на переднее пассажирское место.

– Куда вести, лапушка? – бородач скользнул взглядом по моим затянутым в узкие брючки бёдрам.

– Семнадцатый район, как я и сказала.

– Дом какой? Семнадцатый или девятнадцатый? – уточнил он, чем вызвал во мне ещё большее подозрение.

– Да, не надо дом, – тут же затараторила я.

– Слушай, не дури голову. Вижу же ящик тяжёлый, на ногах не стоишь. Из доков Трамана? Всё там стоишь?

– Эээ, – я опешила немного, – а откуда вы знаете?

– Жена у меня там работала и с тобой в смене, бывало, стояла. Ты же там самая мелкая. Да и с такими же коробками возвращалась часто. Сиди, малявка, отдыхай. Довезу.

– Спасибо, – вся напускная игривость сошла с моего лица, – очень вам благодарна.

– Как там сейчас, всё те же зверские условия? – тягач плавно тронулся вперёд, мужчина внимательно следил за дорогой и не кидал в мою сторону даже мимолётных взглядов. А я вспомнила Нюру и её фразу, что бывают нормальные мужчины. А этого водилу я действительно видела и не раз: он часто жену свою встречал. Коробки таскал. Вот и сейчас мне помог. Найти бы ещё такого. Наверное, это удача редкая.

– Чего молчишь? Ты не спи. Скоро уже дом.

Я резко встрепенулась.

– Рано мне ещё спать. А работа там всё такая же, аванс стали с недавних пор выдавать. Это порой просто спасает. Контрабандисты всё чаше своих на охрану старят, а не местных. Те и не смотрят, что мы там несём. А в остальное: всё, как и было.

– Сколько ты там уже? – мужчина покачал головой.

– Шесть лет, – не без гордости похвалилась я. – Как мамы не стало, её место и заняла.

– Ого, выдержка у тебя что надо, – водила глянул на меня с уважением.

– Да просто деньги нужны, а там платят, сами знаете, – отмахнулась я.

– Ну да, хотя бы платят, – кивнул он в знак согласия, – и не дурят. Сам думаю на погрузчик на какой-нибудь корабль-дальнобой уйти. Но жена с дочкой удерживают. Страшно их

оставлять. Вот шабашу, коплю денег на переезд. Да, хоть на тот же пояс Юпитера, всё спокойнее.

– Везёт вам, – немного завистливо пробурчала я.

– А ты сиднем не сиди, крутись. Мир одним Энцеладом неограничен. Да, опасно кругом, а ты не бойся. Прорвёшься.

Да, что они все сегодня сговорились, что ли?! Шмыгнув носом, я уставилась вперёд на дорогу.

Так лениво болтая ни о чём, мы неспешно катили вперёд.

Время от времени я поглядывала в визор заднего вида, но маршрутка так и не появилась. Наверное, опять сбой в центральном рейсовом центре. Искусственный интеллект – это тебе не человек. Если "глюкнет", то надолго. Ещё год назад у нас были допотопные автобусы на воздушной подушке. Управляли им люди и всё было в порядке.

Ну, подумаешь, всё скрипело и дребезжало во время поездки, но мы хотя бы были уверены, что автобус прикатит, и до дому мы доберёмся. А теперь пригнали новенькие магнотакси и толку?! Вместимость до пятнадцати человек, управляет искусственный интеллект. Где нужно не остановит, не подождёт, если ты опаздываешь и бежишь к нему.

Ерунда полная.

Да, всё бы ещё ничего, так "глючат" же через раз. Вообще, может и не приехать, и не довезти. Но наши жалобы никто не слышит. У них же нет проблем. Это у нас они есть, а у них там наверху всё чин по чину!

Тягач завернул за угол и плавно снижал скорость.

– Столпотворение какое-то. Что это там случилось? – вывел меня из раздумий водитель.

Нагнувшись вперёд, я пыталась понять, что за скопление народа посреди улицы. В основном соседи, бабушки да домохозяйки.

– Может собрание жильцов, – предположила я.

Мужчина почесал затылок.

– Да, нет. Машины законников стоят. Убили кого-то, что ли, – мой взгляд метнулся в сторону, и точно три чёрные спецмашины с мигалками. На крыше каждой эмблема Сатурна и весы правосудия в него вписаны. Опера.

А значит, мой знакомец прав – кого-то там порешили.

Глава 7

Мне вдруг стало не по себе. Плохое предчувствие, что грызло весь день, встрепенулось и завопило громче.

– Останови здесь, приятель, – глухо пробормотала я.

– Да зачем, давай уж в объезд, чего тебе там смотреть. Что жмуров в жизни мало было?

Мужчина уже вывел тягач на верхнюю трассу, чтобы совершить разворотный манёвр, но я положила ладонь на его руку. Отчего-то знала, нужно пойти и глянуть, что там случилось. Непонятный и абсолютно необоснованный ледяной страх сковал сердце.

– Нет, мой дом второй отсюда, – голос предательски дрогнул. – Вы потратите время. Это ни к чему. Я вам очень благодарна и признательна. Я оплачу и выйду.

Предчувствие, оно просто вымораживало душу.

– Ну, как хочешь, но денег не возьму. Считай, болтовнёй расплатилась, – бородач внимательно всмотрелся в моё лицо. – Что-то ты побледнела. Знаешь, кого там уложили?

У твоего дома ведь.

– Нет, не знаю. И пусть будет так, что там кто залётный, – прошептала я в ответ.

– А чего руки трясутся? – только сейчас я обратила внимание, что мои ладони предательски дрожат.

– Сестра, – глухо выдохнула я, – неделю не появлялась. Я отправила ей вечером сообщение, она его получила, но не ответила. А утром не пришла домой.

На мгновение я проявила малодушие. В моей голове вспыхнула мысль, уехать отсюда подальше и не проверять, с кем там приключилось такое горе. Однажды я уже стояла девчонкой на том самом месте, глотая слёзы. Ну не может же судьба ударить дважды. Это было бы слишком жестоко.

– Ну что ты так сразу, – мужской голос привёл меня в чувство. – Может, забегалась она.

– Да, – от его слов легче мне не стало, – добегалась.

Сухо попрощавшись с водителем, я, вцепившись в коробку, прошлась вперёд. Люди странно расступались и отводили от меня взгляд. Мои ладони вспотели. Но я упрямо передвигала ноги. Добравшись до оперов, остановилась и забыла, как дышать.

Нет, жизнь может ударить дважды.

Аника!

Моя сестрёнка.

Она лежала на тротуаре лицом вниз, раскинув руки. Будто поломанная кукла. Под ней расплывалось огромное бордовое мерзкое пятно. Оно выделялось жуткой кляксой на белом мелком гравии. Внутри меня что-то оборвалось. Эмоции схлынули. Словно со стороны я наблюдала за всем происходившим.

Вокруг ходили мужчины в серой форме с эмблемами Сатурна на рукавах и нагрудных карманах. Ни капли жалости или сострадания на грубых усталых лицах. Они что-то обсуждали, снимали на микрокамеры. Их голоса врезались в мою голову: молодая женщина, ножевые ранения, смерть наступила до приезда бригады медиков...

Осмотревшись, я поняла, что здесь нет спецмашины скорой медицинской помощи. Ни одного белого фургона. Они и не приезжали. Это вызвало во мне приступ гнева. В глазах потемнело. Они должны были находиться тут, делать осмотр.

Адекватно я понимала, что возможно спасать мою сестрёнку было уже поздно, но они не приехали. Не явились, чтобы официально зарегистрировать смерть.

А может, ещё можно было спасти.

Но никто не пожелал этого делать.

Я стиснула челюсть так, что мне стало больно. Законники здесь, а медиков и не видно. Никто не собирался её спасать: всем всё равно – мертва она или ещё дышала.

Блюстители закона нагло врали на свои диктофоны, что жертва была осмотрена, а всё это ровным текстом тут же ложилось на информационную бумагу в их кабинетах.

Два опера рядом со мной опрашивали старушек из соседнего дома. Слыша каждое их слово, я с трудом дышала. Боль сжимала грудную клетку так, что не хватало воздуха. Женщины затравленно поглядывали на меня. Словно им было стыдно передо мной за что-то.

А может это была простая жалость.

Мой взгляд постоянно возвращался к сестре. Слёзы жгли глаза, но я не могла позволить себе расплакаться. Просто не могла. Как она посмела взять и оставить меня. Я ведь столько раз просила её жить дома. Быть с нами. Заботиться о дочери, а она...

Хуже всего далось мне осознание того, что она сама во всём виновата. Сгубила и себя, и нас. Она предала. Оставила одних. Мне больше некому звонить, некому писать и просить о помощи. Она была моей семьёй. Той, в ком я хотела видеть опору. А теперь её просто нет.

Моей Аники больше нет.

Даже мёртвой она выглядела настоящей красавицей, только нелепо открытый рот портил её лицо. Словно предсмертный крик застыл на губах. Я не могла оторвать взгляд от её рта. Казалось, я слышу родной и такой знакомый шёпот.

Это сводило с ума.

Перед глазами стояли картины из детства. Она любила меня, несмотря ни на что она любила. Я это точно знала. Приходя с учёбы, сестра усаживала меня за стол на кухне и начинала свои занятия, воображая себя учителем. Тогда она мечтала заниматься с детьми, работать в местной школе. И у неё было всё для того, чтобы воплотить это в жизнь. Благодаря ей я умела и писать, и читать. Она дала мне больше, чем занятия в приюте.

Но постепенно всё изменилось.

Моя Аника пропала, и появилась себялюбивая чужачка.

Сглотнув, я всматривалась в такие родные навечно застывшие черты лица. Я не хотела помнить её такой, но эта картина, казалось, навсегда врезалась в мою память. Вокруг неё ходил молодой опер и снимал с разных ракурсов положение тела. Он делал это так небрежно. Со скучающей рожей. В какой-то момент, не заметя, он наступил на её красивые светлые локоны, обрамляющие безжизненное лицо.

Я пошатнулась и тяжело задышала.

– Крав, осторожнее. Смотри, куда ноги ставишь, – рыкнул на молодого законника усатый мужик в форме. Он бросил короткий взгляд в мою сторону, будто зная, кто я.

Фотографирующий отошёл на шаг и сплюнул. Коробка дрогнула в моих руках, и крупный картофель покатился по тротуару. Сволочь. Одинокая слеза скатилась по щеке. Они все вели себя так, словно она панельная девка. Будто тут проститутку убили. Я не знала, чем зарабатывала на жизнь Аника, но всё вокруг меня откровенно пугало и наводило на нехорошие мысли.

Неужели я чего-то о ней не знала.

Но их жесты, обрывки фраз, выражение лиц и пренебрежение.

Нет. Сглотнув, я не знала, что мне делать. Чувства, они вдруг исчезли, я впала в ступор.

Аника. Что же ты сотворила, сестрёнка. Как ты могла вот так со мной и дочерью.

Молодой опер, отсняв тело, подошёл к машине, в которой сидел заключённый в лазерные наручники, светящиеся раздражающим красным огнём, мужчина. Только сейчас я заметила его присутствие. Яркое свечение на его руках гипнотизировало. Убийца. Значит, были те, кто видел, что он сделал. Подняв взгляд, уставилась на его лицо.

Я узнала его мгновенно. Дружок моей сестрёнки. Тварь, которая ей всю жизнь испоганила.

Отец моей Юлы.

Не свяжись Аника с этой гнидой, всё было бы иначе. Моя сестричка была красавицей, но совершенно бесхарактерной. Он подавил её, сломал и подстроил под себя. Исковеркал её, сделав той жадной эгоистичной гадиной, что принесла мне завёрнутую в наволочку новорождённую малышку и со словами: "Избавься от неё", спокойно отправилась на местную тусовку. Это была уже не моя сестра.

Поймав мой взгляд, эта падаль, закованная в красные наручи, вызывающе улыбнулась.

От ярости у меня почернело в глазах.

– Убью! – шепнула я одними губами. – Сдохнешь, тварь!

Улыбка сошла с его лица. Оскалившись, я провела языком по верхним зубам.

Кажется, он понял, что я не шучу. А это было действительно так. Ему не жить.

Ухватив крепче коробку, я развернулась и, обойдя толпу, пошла домой.

А что мне было ещё делать? По щекам стекали слёзы. Что я скажу Юле, когда она спросит о маме? А вдруг эта тварь успеет тявкнуть, что у него есть дочь, и мою девочку заберут?!

Нет. Нужно было действовать быстро. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, я уже примерно составила план. Открыв дверь, бросила эту дурацкую коробку на пол, и пошла искать планшет сестры.

У неё был баланс.

На один звонок хватит.

Глава 8

Застыв с планшетом в руках, долго сидела на стуле. Я никогда не лезла в вещи сестры. Не имела такой привычки. А сейчас, глядя на заставку на экране, ощущала дикое разочарование в ней. На меня смотрело застывшее трёхмерное динамичное изображение Аники с её брутальным недоделком. Пролистав все файлы, я готова была просто орать в пустоту.

У неё даже не было фото, где она с дочерью.

Ни одного.

Да и себя я не обнаружила. Такое чувство, что мы для неё просто не существовали. Это ранило. Так больно мне не было уже давно.

Проводя пальцем по экрану, видела одно и то же лицо. Везде этот тупоголовый амбал.

Моя ненависть сделала новый виток вверх. Я бы его своими руками удушила.

Что она в нём видела? Ну, что?

На роже ни намёка на интеллект. Самовлюблённая гора мышц. Имбецил.

И ведь она уходила столько раз от него. Клялась, божилась, что не вернётся. С синяками домой приползала, рёбра он ей пересчитывал. Мы с Юлой крутились, выхаживая её. А после всего этого эта, дурная, снова бежала за ним.

Зачем?

Я не понимала. У неё было всё: дом, в котором она могла счастливо жить, дочь. А что сделала Аника?

Сгубила себя.

Но и его я простить не могла. Эта тварь впилась в сестру как пиявка: он не давал ей прохода, пел серенады о вечной любви, а потом снова калечил. Этот урод должен ответить за всё.

Открыв контакты, я выбрала тот самый, и моя рука снова дрогнула.

Отец.

Я никогда не звонила ему прежде. Мы не общались уже очень много лет. Он сидел в колонии на Палладе, а мы выживали здесь. И наше положение – его вина. Он никогда не ценил семью. Не помогал матери. Всё какие-то дружки, дела мутные, разборки на районе. А мама горбатилась, не разгибая спины там, где теперь работала я. Она всё хотела вывезти нас отсюда и легализовать меня.

Переживала, что я расту как сорняк. Обещала, что и я когда-нибудь получу свои документы. Но она ничего не успела.

Её убили.

Ограбили недалеко от дома. Мама умерла почти там же, где и Аника.

И что сделал отец?! Нет, не о дочерях он подумал, а о своей репутации. Тронули его женщину. И он пошёл мстить. Не за мать, а за то, что посмели качнуть его авторитет.

Мстить, а не успокаивать своих плачущих детей.

Мне было двенадцать, в тот день моё детство развеялось без следа. Мы с Аникой занимались вопросами похорон. Мы! А не мой папаша. Бегали по крематорию. Выясняли, когда будет запускаться печь. Нанимали спецтранспорт и везли тело мамы в последний путь. Аника была уже взрослой: ей всё это далось легче. А мне нет. Я всё ждала поддержку от папы. Сидела у окна с урной и высматривала его. Но он так и не пришёл.

Его повязали. А через два года после суда, Аника принесла мне Юлу и исчезла на неделю со своим дружком.

И вот теперь мне понадобилась помощь того, кто уже предал однажды.

В нерешительности я села. Волнение сковывало. Но ведь она его дочь. Он всегда её любил больше. Баловал. А я так – нечаянно рождённая. Так он выражался.

Ну и ладно. Раз она была ему так дорога, так пусть теперь отомстит и за неё. Раз больше ни на что не способен.

Я резко провела пальцем по тачскрину.

Мне ответил неживой электронный голос диспетчера Паллады.

– Представьтесь и обозначьте цель звонка.

– Аника Карс, – соврала я, чтобы номер соответствовал имени владельца, – разговор с отцом – заключенным Эгетом Карс.

Тишина и скрежетание. Я ждала. Напряжение достигло предела, и вдруг услышала знакомый голос. Будто из прошлого.

– Аника? Что случилось, доченька?

– Анику убили, папа, – сухо ответила я.

Молчание. Видимо, он переваривал эту новость.

– Криста, это ты?

– Да, – выдохнув, поднялась. Он даже меня не узнал.

– Что у вас произошло?

На мгновение я пожалела о том, что связалась с ним. Он даже голос мой забыл. Папаша.

– Криста, ты там?

– Он её зарезал там же, где убили маму, – зло прорычала я.

– Кто?

– Её дружок, этот недоделок, – мои ладони слабо тряслись. Разговор явно не вязался. – Ты ведь знаешь, с кем она таскалась.

– Знаю, – в голосе отца прорезалось недовольство. Ну, хоть в чём-то мы были солидарны. -Когда это случилось?

Уперевшись в стол руками, я снова взглянула на планшет. Изображение отца поддёргивалось. Он постарел. Заметно. Но всё ещё выглядел настоящим гигантом. В его предках знатно наследили марионеры. Даже цвет кожи имел красноватый оттенок, как у коренных марсиан.

– Криста...

– Она всё ещё лежит там, – выдохнула я. – А он в машине у оперов. На нём красные наручники. Его вина неоспорима. Куча свидетелей. И ни одной машины с медиками. Они ведут себя так, будто она проститутка. Но это не так. Аника таким не занималась. Это неправда.

– Нет, твоя сестра работала в салоне на Титане. Я это точно знаю. Но что ты хочешь от меня? Чем мне помочь?

Вот мы и подошли к главному.

– Убей его, – тихо выдохнула я.

– Что? – он явно не ожидал таких слов.

– Убей его, – повторила я, – тебе ведь всё равно на волю не нужно. Что тебе здесь делать?

– Я ... – отец запнулся, – я думал вернуться к вам.

– А нет уже нас. Ты загубил дочерей, – я криво растянула рот в улыбке, – а теперь хоть за неё отомсти.

– Криста, ты не понимаешь, что сейчас говоришь, я выйду, дочь, и мы заживём.

Наверное, это нервы, но я громко захохотала. Заживём мы, ага. Сказочник.

– Тебе сидеть ещё десять лет, – прошипела я сквозь смех. – Юла не протянет столько.

Я, возможно, тоже. Я не прошу тебя подставляться. Но есть же у тебя дружки – должники. Он нам жизнь испортил. Её мучил. Так пусть ответит. Пусть он сдохнет, наконец!

– Успокойся, Криста. Ты добрая, хорошая девочка.

– Какая?! – меня просто пробрал истерический хохот. – Я стриптизерша, отец. Очнись!

Снова повисла тишина. Видимо, он не знал. Ну что же, добро пожаловать в мою реальность.

– Аника рассказывала о тебе, говорила, что стоишь на овощах и подрабатываешь официанткой.

О как! Оказывается, моей персоной всё же интересовались. Надо же, какая честь.

– И это тоже. Одно другому не мешает. От вас же помощи никакой.

– Я посылал деньги, – странно мне показалось, что он выглядит виноватым. Неужто совесть проснулась.

– Кому ты их посылал? Я от тебя помощи никакой за все эти годы не получала. А Аника, она с радостью всё просаживала. С моих карт воровала. А между тем я даже за приют плачу сама. И за этот дом. За всё. Так почему бы тебе хоть раз не позвонить мне и не спросить, а как я существую. Меня эта жизнь во все щели уже поимела. Я себя старухой чувствую. А ты деньги посылал ей на развлечения.

– Криста, я...

– Хватит, мне на тебя плевать, как и тебе на меня. Но Анику ты любил, так что разберёшься с ним. Тебе не впервые.

Глава 9

Меня трясло. Слишком много эмоций. Слишком много боли и обиды. Всё это разом хлынуло наружу.

Отец молчал. Не знаю, о чём он там думал – мне было уже всё равно.

– Хорошо будет так, как ты просишь, дочь. Этот поганец своё получит. Можешь забрать её документы?