Текст книги "Ненависть в наследство"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Историческая справка
РОДЕО

С родео начинал карьеру не один замечательный наездник, и мне повезло видеть лучших из лучших, но самым интересным и захватывающим зрелищем для меня всегда остаются забавы упражнявшихся в родео местных парней на Биг-Сэнди в Аризоне.

Они в глухих прериях сбивали в табуны никогда не видавших седока одичавших лошадей и попутно пытали на них счастье. Никто не давал им свисток начинать езду и не засекал время. Они вскакивали на коня и, если удавалось, гнали до финиша – а ведь некоторые из диких скакунов, казалось, только тому и учились, что сбрасывать седока.

Эти ребята, в большинстве своем в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет, были в седле с младенчества, и конь считал своим правом при первом удобном случае сбросить такого седока в колючие заросли дикой груши.

Такая езда не по мне. Я всегда предпочитал сонных спокойных лошадок, которым все равно куда плестись.

Ребята катались потехи ради. Никаких тебе зрителей, кроме таких же сорванцов, как они, да нескольких ковбоев постарше, которые свое отъездили и выступали теперь в роли достойных ценителей.

Среди старых ковбоев я встречал трех братьев, которых хорошо знали всюду, где процветало родео. Но самым искусным среди них по праву считался Джон.

Как-то в одном табуне появился упрямый, злобно косящий глазом чалый (он послужил мне прообразом коня Чика Боудри), который будто злорадно улыбался, когда ковбой ставил ногу в стремя. Казалось, этому черту из породы мустангов известны все мыслимые уловки, чтобы сбросить седока, но обычно самые злые шутки совершались им по наитию.

Он без больших усилий сбросил нескольких ребят, и те принялись подбивать Джона сесть в седло. В конце концов он уступил.

Вот это была скачка! Она, безусловно, сорвала бы первые призы в Шайенне или Калгари, но потрясающее зрелище имело место морозным утром в Аризоне в присутствии всего лишь пятнадцати – двадцати зрителей.

Джон продержался почти три минуты, а потом, быстро соскочив, пулей помчался к изгороди и тут же поднырнул под жерди загона. И все это время под общий хохот гнедой с оскаленными зубами гнался за ним по пятам.

Скоро я уехал из тех краев, но в памяти осталось, что ответил Джон, когда его спросили, сядет ли он на гнедого еще раз. Ответ не был ни оригинальным, ни остроумным, но довольно откровенным. Он сказал: «Ни за какие деньги!»

Важно, как он это сказал. Не знаю, что стало с Джоном и с гнедым, но никогда не забуду этой скачки.

РАУДИ СКАЧЕТ К СЛАВЕ

Глава 1
НУЖЕН КОНЬ

Рауди Хорн, качая головой, хмуро глядел на правую заднюю ногу Малыша.

– Нечего и думать, Дженни, – горестно вздохнув, сказал он своей невесте. – Малыш не сможет в этом году участвовать в Празднике скотовода. Видишь, что с ногой!

Дженни Уэлман недовольно кивнула. Вечно у этого парня что-нибудь да не так.

– Ты прав, – согласилась она, – на нем нельзя участвовать в соревновании, а без хорошего скакуна приза не выиграть. Но без пяти тысяч долларов…

– Знаю! Нечего думать о свадьбе! – Рауди запустил пальцы в черную шевелюру. – Дженни, неужели эти деньги так много значат? Другие начинали, имея куда меньше, а если в этом году будет хороший отел, хватит на все.

– Мы уже не раз все обсуждали, – равнодушно ответила девушка. – Задумал на мне жениться, обзаводись хозяйством. Не стану начинать семейную жизнь, как моя мать.

– Она была вполне счастлива, – упрямо твердил он. -Твоя мать – замечательная женщина.

– Конечно, но я хочу нормальной жизни! С милым рай и в шалаше – но не для меня. Зачем убивать молодые годы на то, чтобы выбраться из бедности. – Внезапно оживившись, Дженни схватила его за рукав. – Рауди! Вот что мне пришло в голову. Почему бы тебе не съездить к Барту Луби?

– К Луби? – поджал губы Хорн. – Что мне там делать?

– Может, он одолжит тебе на родео своего Виски! Сам-то он будет состязаться на Принце. Что тебе стоит попросить?

– Просить одолжения у Барта Луби? – Глаза Рауди вспыхнули ненавистью. – Ни за что! Пускай родео провалится в тартарары и вместе с ним ранчо, но чтобы я ему кланялся? Да и все равно получишь от ворот поворот. Он прекрасно понимает, если мы с Малышом выходим из игры, победа у него в кармане.

– Тебя, что, убудет, если попросишь? – раздраженно настаивала Дженни. – Почему ты вообразил, что он против тебя держит камень за пазухой? Он самый богатый человек у Южного каньона, у него самое большое ранчо… Чего ему тебя бояться?

В голосе Дженни слышались обидные для Рауди нотки. Парень пристально, изучающе посмотрел на нее. Он уже давно был влюблен в эту девушку, почти год ухаживал за ней, но в последнее время у него почему-то зародились смутные сомнения. Ничего определенного, только мелкие штрихи, заставлявшие думать, что ей важнее то, что у человека есть деньги, нежели то, каким путем они ему достались.

– Если хочешь, – с загоревшимися глазами предложила она, – я могла бы поговорить за тебя.

– Нет, – упрямо потряс головой Хорн. – Не стану его просить сам и не хочу, чтобы ты просила. Ему хорошо известно, что я думаю о нем и о его махинациях с «Бар О».

– Но, Рауди! – сердито возразила она. – Нельзя же быть таким злопамятным! Я надеялась, что за три года ты забыл об этой глупой обиде, что ранчо досталось не тебе.

– Да, не забыл! – решительно подтвердил Рауди. – Я хорошо знал Тома Слейтера и как он относился к Барту. Было время, когда он подумывал оставить ранчо нам обоим, но после того, как Барт занялся перепродажей скота, Слейтер переменил свои намерения. Между ними что-то произошло, и старина Том сам трижды говорил мне, что не желает даже видеть Луби у себя и оставляет ранчо мне. Совершенно непонятно, как он мог в последнюю минуту передумать!

– Да не в последнюю минуту! – запротестовала Дженни. – Он передал Барту доверенность на ранчо за год до смерти. С этой доверенностью ему даже не требовалось завещание, хотя и по завещанию все оставалось ему. Сама слышала, когда читали.

Дженни вскинула подбородок, в глазах мелькнули отблески надвигавшейся бури. Этот старый спор всегда выводил ее из терпения. Она, как и все в округе, восхищалась выставляемым напоказ богатством Луби, его деловой хваткой. Этот человек действительно умел делать деньги.

На первый взгляд, напористый, сильный физически, внешне привлекательный краснобай, Барт Луби был достоин восхищения. Это он положил начало Празднику скотовода и три года отличался в скачках, метании лассо и заваливании бычков. Ему доставались все главные призы.

Но эта история с завещанием… Не только Хорн, но и другие считали, что есть в ней какая-то тайна.

Будучи рассудительным парнем, Рауди Хорн умел трезво смотреть на вещи, но, когда заходила речь о завещании, он отказывался что-либо понимать. Ибо решение старого ковбоя противоречило всему, что делал в жизни Том Слейтер, которого Рауди почитал почти отцом.

Никто, кроме долго работавшего с ним бок о бок Хорна, не знал, насколько Барт Луби нечист на руку в мелочах. Он уходил из «Бар О», чтобы срывать куш на состязаниях по родео, потом перепродавал скот. Ходили слухи, правда неподтвержденные и непроверенные, одни лишь подозрения, что успеха в качестве торговца он достиг благодаря связям с Джеком Ролликом, известным угонщиком скота, не дававшим покоя скотовладельцам в изрезанной оврагами, заросшей кустарником местности к югу от каньона.

Пока еще никому не удалось уличить Джека в кражах. И все потому, что он угонял животных с разбором. Никогда не отбивал много голов зараз; старался прибирать к рукам отдельных бычков, бродивших по зарослям; не крал скот с бросавшимися в глаза приметами. Считалось, что он держал скотину где-то в отдаленной лощине, пока не набиралось достаточно голов для продажи. Результаты его трудов становились известными, лишь когда скот собирали для клеймения.

– Ладно, если не хочешь меня слушать, я возвращаюсь в Арагон, – садясь на коня, заявила Дженни. – Но очень хочу, чтобы ты передумал и позволил мне переговорить с Бартом.

Улыбнувшись в ответ, Рауди отрицательно покачал головой. Глядя на него, Дженни в тысячный раз подумала, что он самый красивый ковбой, самый статный из парней во всей округе. Жаль, что такой упрямый и такой незадачливый хозяин.

– Не беспокойся, – улыбаясь, заверил он. – Так или иначе, но я буду на родео и возьму первый приз. Тогда поженимся.

– Верю, дорогой, – ответила она, протягивая руку. – Удачи тебе.

Помахав жениху, Дженни круто развернулась и рысью доскакала прочь. Он снова в нерешительности смотрел ей вслед. Малыш жалобно заржал, не понимая, какую беду несет им обоим его неудача.

Рауди потрепал Малыша по гриве, провел рукой по шее.

– Плохи наши дела, старина. Столько вложили сил, готовя тебя к родео, и все напрасно. Ямка эта оказалась явно не на месте.

Он мрачно раздумывал над ситуацией, но не видел никакого выхода. Рауди владел небольшим ранчо «Слэш Бар», когда-то принадлежавшим Тому Слейтеру. Он купил его через банк, сделав первый взнос из своих сбережений и вознаграждения за поимку Бинка Данека, грабителя банков.

Несколько месяцев дела шли хорошо. До клеймения… Но потом он не досчитался двухсот голов – больше любого другого скотовладельца, даже тех, кто имел очень много скота. Его стадо пришло в упадок.

Потом начались разборки из-за ограждений с людьми Луби, правда, не с ним самим. Дело чуть не дошло до стрельбы. Несмотря на ловкие отговорки Барта, Рауди не сомневался, что масла в огонь подливал именно он. В довершение всего стало не хватать воды, и еще он задержался с выплатой очередных взносов в банк. Так что все надежды он возлагал на Праздник скотовода. Приз на родео открывал возможность внести плату за ранчо и удовлетворить желание Дженни. До того как Малыш повредил ногу, у них с Луби оставались равные шансы, и Барт об этом знал.

А теперь возникла еще одна очень беспокоившая его проблема. Пару дней назад приехал один из его двух работников, Майк Макналти, который сообщил, что из источника у Крайних Камней, единственного водопоя на много миль вокруг, уходит вода. А считалось, что он неистощим. Этим надо заняться ему самому – и не откладывая.

Вскочив на серого, которого брал для дальних поездок, Рауди отправился на отдаленный участок под гигантской стеной каньона. Здесь, в конце ведущей вдоль скал тропы, в часе езды от дома находился источник.

Когда Рауди натянул поводья, до захода солнца оставался почти час. Страхи оказались не напрасны. Он сразу увидел, что всегда широкий чистый пруд теперь окружен кольцом серой грязи шириной в шесть футов – свидетельство того, что вода уходит. Это была последняя соломинка.

Заслышав стук копыт по камням, Рауди удивленно поднял голову. Место пустынное, кроме двух его работников вряд ли кто еще посещал источник. Но перед ним возник всадник… нет, всадница – высокая, стройная, прекрасно сложенная. Кто она такая? Никогда раньше не видел. Темные волосы стянуты сзади на шее узлом. Большие выразительные глаза. Она сидела на превосходной пегой с белой гривой кобыле. Старомодное испанское седло.

Ковбой сдернул шляпу. Девушка одарила его улыбкой.

– Ты Рауди Хорн? – спросила она.

– Верно, мэм, но не в наилучшем виде. Я полагал, что знаю всех девушек в округе, особенно таких красивых. Теперь вижу, что ошибался.

– Ты не мог меня знать, – рассмеялась она. И быстро добавила: – Я Вахо Рейни.

Это подстегнуло его интерес. Все у Южного каньона слышали об этой девушке, но ни в Арагоне, ни в округе ее никогда не видели. Дочь ирландца и француженки, она осиротела в младенческом возрасте и воспитывалась у старого Клитуса, богатого вождя племени навахо. Когда ей исполнилось четырнадцать, ее отдали в монастырскую школу в Новом Орлеане, а потом, до возвращения в большой каменный дом Клитуса, она некоторое время училась в Нью-Йорке и Бостоне.

– Добро пожаловать в «Слэш Бар», – улыбнулся Рауди. – Встречался я со стариной Клитусом. С ним не соскучишься. – И грустно добавил: – Однажды и со мной пошутил.

И он рассказал ей, как в непогожую зимнюю ночь к нему в хижину постучался старый индеец, полузамерзший, со сломанной рукой. Конь поскользнулся на льду и упал. Рауди не знал, кто он такой – старик и старик, – но уступил Клитусу постель, наложил на руку шину, ухаживал за ним в течение всей непогоды. Позднее, вернувшись как-то домой, обнаружил, что старика нет. Исчез и светло-карий с черным хвостом конь. Рауди дал старику одеяло и, уезжая, оставил еды. Клитус и это забрал с собой.

Спустя больше года ковбой случайно узнал, что старик, которого он приютил, богатейший овцевод среди навахо, одним из первых начавший разводить у себя в пустыне ангорских коз.

Выслушав рассказ, Вахо весело рассмеялась.

– Похоже на него. Очень похоже. Коня так и не вернул?

– Нет, – сухо ответил Рауди. – К тому же доброго коня.

– Такой уж он чудной! – покачала головой девушка.

Хорну понравилось, что Вахо держалась с ним без всяких церемоний и обращалась к нему по имени.

– Может, ему нужен хороший пастух, – с горечью произнес он. – Мне, видно, скоро придется искать работу.

Она быстро взглянула на него.

– Но у тебя же есть ранчо? Разве мало?

Непонятно почему, но ему вдруг захотелось рассказать этой незнакомке о своих бедах. И он рассказал.

Глава 2
ОБМАНУТ И БРОШЕН… И РАД ЭТОМУ

Недоуменно пожимая плечами, Рауди повествовал о преследовавших его неудачах. Вахо Рейни, глядя на него большими темными глазами, внимательно слушала. Нахмурившись, поглядела на убывающую воду.

– Должна быть какая-то причина, – сказала она. – Здесь всегда держалась вода. Навахо не помнят, чтобы она стояла так низко.

– Конечно, должна быть причина, – мрачно согласился Рауди. – Но в чем она? Или кто-то забирает воду по пути сюда, но кто и где? Я всегда считал, что ручей берет начало где-то в каньоне.

– Вернее, под ним, – задумчиво добавила она.

В тот момент Рауди не придал значения ее замечанию, хотя позднее вспомнил, стараясь понять, что она имела в виду. Тогда он с возрастающим интересом наблюдал за этой красавицей. Она с теплотой, пониманием и сочувствием отнеслась к его проблемам… Такой чуткости очень не хватало Дженни.

Солнце уже закатилось за горы. Быстро темнело.

– Тебе пора домой! – заволновался ковбой. – В горах не годится ездить по ночам!

– Если не знать их, как я, – улыбнулась она. – К тому же мне недалеко. Наши люди стоят в нескольких милях отсюда. Поеду к ним.

Проводив всадницу взглядом, пока она не скрылась в сгущающихся среди сосен сумерках, Рауди вскочил в седло и повернул серого к ранчо. Его охватило странное возбуждение. Перед его глазами стоял образ этой стройной смуглой девушки. Он вспоминал изгиб ее губ, ее непринужденные жесты, в сердце отдавался веселый смех. На миг кольнуло чувство вины перед Дженни. Но ему никак не удавалось избавиться от этого наваждения, от оставленного Вахо незнакомого ощущения теплоты и добра.

Подъехав к дому, соскочил с коня и тут же застыл на месте. Из конюшни доносился мужской голос, кто-то беседовал с… Малышом. Мгновение Рауди колебался. Внутри темно, ничего не видно. Заметив слабый огонек, шагнул к двери.

– Кто здесь? – решительно спросил он.

Разглядывавший больную ногу коня человек встал с колен и вышел из конюшни. Теперь Рауди мог его разглядеть – высокий, худой, в поношенном городском костюме и мятой, не местного фасона, шляпе.

– Здравствуйте, – произнес он. – Надеюсь, вы не думаете, что я к вам вламываюсь. Зашел попросить поесть, и заночевать мне негде, но никого не застал дома, вот и решил побродить кругом. Увидел вашего коня. Нога-то у него плоха. Что с ним?

– Попал в сусличью нору. Я на нем арканю скот. Собирался выступать с ним на родео.

– Да, дела, прямо скажем, швах. – Незнакомец помолчал. – Как насчет перекусить?

– Конечно. Пошли в дом. Сам я тоже еще не ел. Проездом?

– Угу. Я бродячий печатник. Зовут Нил Райс. Доктор сказал, что если хочу жить, то лучше податься на Запад. Я не то чтобы болен, но он считает, что еще немного городского воздуха – и я свалюсь. Так что уложил вещички и двинул на Запад.

– Без гроша?

– Сейчас да. В Додже сыграл в покер. Вообще-то я много играл в карты. Но в Додже парни оказались слишком ловкие по сравнению со мной.

Рауди прыснул.

– Ладно, Райс. Представляю, как это бывает. Я Рауди Хорн. Ищешь работу?

– Любую работу. Немного знаком с лошадьми, но не большой знаток скота. Могу стряпать.

– Вот! Это как раз и требуется, – весело воскликнул Рауди. – Посмотрим, что умеешь. Я, кажется, самый плохой повар из тех, кто умер медленной смертью от собственной стряпни. Даже не решаюсь угощать незнакомого человека.

Два часа спустя, после отменного ужина, они, раскурив трубки и откинувшись на стульях, блаженно глядели на огонь. Рауди к тому времени уже выслушал историю о всех злоключениях Райса, а печатник вошел в курс внушающего опасения положения дел на «Слэш Бар».

– Этот парень, Луби, – задумчиво спросил Райс, – все время жил в этих краях?

– Насколько мне известно, он побывал еще в Техасе, Нью-Мексико и в Калифорнии. Правда, много умеет и знает.

– Не удивляюсь. – Райс помолчал. – А нельзя ли подержать эту бумагу в руках? И завещание. Я кое-что понимаю в этих вещах.

– Насколько я себе представляю, нельзя, – пожал плечами Хорн. – Может, придумаю какой-нибудь ход. Только зачем? Ты что, адвокат?

– Всего лишь печатник, – усмехнулся Райс. – Но немного разбираюсь в документах. Не могу ничего обещать, но доверенность и завещание при достаточной ловкости рук легко и подделать. Каким образом? Трудно сказать. Есть масса способов. Надо посмотреть и желательно забрать к себе на пару дней.

– Трудная задачка. Луби не выпустит их из рук. Ладно, что-нибудь сообразим. Во всяком случае, есть над чем поломать голову. – Рауди помрачнел. – Разве можно подделать такой документ? На нем же большая печать. Когда увидел ее, спорить не стал.

– А тебе не пришло на ум, – заметил Райс, – что именно для этого ее там и изобразили? Не показывал бумагу хорошему адвокату?

– Какому адвокату? – воскликнул Хорн. – Слушай, парень, у нас в Арагоне ни одного адвоката, кроме старого Хемингуэя, да и тот никогда не просыхает. Во всяком случае, не уверен, что он очень силен в юриспруденции.

Весь следующий день Рауди упражнялся – арканил и валил бычков, арканил лошадей, наращивал быстроту и ловкость, хотя серому было далеко до Малыша. Нил Райс взял в свои руки домашнее хозяйство, убрал в доме и развернул бурную деятельность на кухне. Явившись на обед, Рауди довольно ухмыльнулся и похвалил:

– Хорошо, Райс! – А тот вручил ему список необходимых припасов. Посмотрев его, Хорн пообещал: – Вот поем и съезжу в Арагон, куплю все, что нужно. Во всяком случае, веселее ехать на сытый желудок.

Примерно через час, прихватив вьючную лошадь, Рауди отправился в Арагон. Всю дорогу обдумывал, как снова получить на руки завещание. Должен же быть способ! В разговоре за завтраком Райс объяснил, что перенести печать с одного документа на другой вполне возможно и что такое случалось не раз.

Когда Рауди въехал в Арагон, в городе кишмя кишело народу. Поперек главной улицы протянулись транспаранты, повсюду висели яркие плакаты, возвещавшие о скором Празднике скотовода и родео. Однако новость о том, что Малыш повредил ногу, уже дошла до жителей, и Хорн с досадой обнаружил, что ставки на него упали. Всем было известно, какие надежды ковбой возлагал на Малыша, да и сами видели коня в работе.

Заглянул к Дженни, но ее не оказалось дома.

– Извини, Рауди, – улыбнувшись, миссис Уэлман неловко отвела глаза, – Дженни пошла прогуляться. Может, встретишь в городе.

Он пошел по улице, убеждая себя, что глупо сердиться. Дженни понятия не имела, что он приедет. И почему она должна сидеть дома? Посмеявшись над собой, парень неторопливо побрел к площади. Зашел в торговый центр, закупил продукты. Укладывая их во вьюки, услышал знакомый голос и непроизвольно поднял глаза. По улице шел Барт Луби. К его руке прильнула Дженни Уэлман!

Покраснев, Рауди отвернулся. Но Луби его уже увидел.

– Привет, Хорн, – не скрывая торжества, воскликнул он. – Слыхал о Малыше. Какая жалость! А я так ждал возможности его побить!

Слегка побледнев, Дженни смотрела на Рауди. На мгновение их взгляды встретились, но он быстро отвел глаза.

– Не расстраивайся, Луби, – сказал он, – но не сбрасывай меня со счетов. На состязаниях я буду.

– Можно хорошо выступить и на другой приличной лошади, – заметил Луби. – Во всяком случае, приезжай. Буду рад тебя видеть.

– Я не знала, что ты явишься в город, – помедлив, стала оправдываться Дженни.

– Вижу, – сухо ответил Рауди.

Она вздернула нос и сердито блеснула глазами.

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я без конца торчала дома? – И неожиданно выпалила: – Собиралась съездить к тебе… Вот что, лучше ее отменить. Я о нашей помолвке.

Внутри что-то оборвалось, но когда он поднял глаза, они не выражали никаких чувств.

– Хорошо, – спокойно произнес он.

Ее голубые глаза чуть потемнели.

– Видно, ты не слишком расстроен! – вспыхнула она.

– Стоит ли? – ответил Рауди. – Если девушка бросает парня, как только у него возникают трудности, потеря невелика.

– Ну ладно! – взвилась она. – Я…

– Пошли, Дженни, – потянул ее за руку Барт. – Ты же обещала поехать ко мне на ранчо посмотреть на гнедую кобылку, – ухмыльнулся Барт, глянув на Хорна.

Уязвленный Рауди посмотрел в глаза Луби.

– Пользуйся ранчо, пока есть возможность, Барт, – с расстановкой произнес он.

Луби замер на секунду, потом, побагровев, медленно повернулся.

– Что ты хочешь этим сказать? – рявкнул он.

– Ничего, абсолютно ничего! Только… – Рауди пожал плечами. – Да скоро сам узнаешь.

– Не обращай на него внимания. – Дженни потянула Барта за рукав. – Оставь! Он без конца носится с этим ранчо.

Дженни думала успокоить Барта, увести его, но лишь подогрела обстановку, вызванную туманными намеками Рауди. Луби стоял и с ненавистью смотрел на бывшего приятеля, заканчивавшего укладывать покупки.

– Советую прекратить свои выпады! – подбирая слова, процедил он.

Рауди, внутренне торжествуя, улыбнулся. Луби заволновался, а чего волноваться, если ты прав и все честно? Почему вскользь брошенные слова вызвали столь болезненную реакцию? Он даже такого не ожидал. Однако в голове мелькнула другая мысль. Его слова становились опасными для него самого, ибо теперь Луби знал, что для Хорна вопрос о ранчо не закрыт.

На пути домой ковбоем овладели усталость и разочарование. Несмотря на первую сдержанную реакцию на отказ Дженни от помолвки, несмотря на сознание того, что потеря невелика, в груди стало муторно и пусто. Настроение скатилось до нуля, и он не замечал красот, которыми раньше неизменно любовался. Не привлекали взгляд ни могучая стена каньона, ни громоздившиеся над ней кучевые облака, ни темневшая на фоне неба гребенка сосен.

Дома ни одна из его проблем не приблизилась к разрешению. Нога у Малыша выглядела чуть получше, но не оставалось абсолютно никаких шансов на то, что ко дню родео конь поправится. А Рауди, как никогда раньше, хотелось завоевать первый приз.

Он вновь и вновь обдумывал положение, сравнивал свои возможности с возможностями своего главного соперника – Луби. Каждый раз все упиралось в состязания по заарканиванию и заваливанию бычков. Очень многое, разумеется, будет зависеть от того, какой мустанг достанется в состязании, кто дольше удержится в седле, но здесь они оба стоили друг друга. Что ни говори, а ковбойское дело этот негодяй знал.