Текст книги "Кэтлоу"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

События складывались так, что могли привести к финалу, которого Бен никак не ожидал.

Он хотел арестовать Биджу, чтобы не дать ему наломать дров. Более того, его долг – арестовать Кэтлоу, Биджа сам это понимает. Однако первое должно идти первым, второе – вторым, а в планах Бена на первом месте стоял Миллер. Только странное дело, сейчас след к Миллеру выводил его прямиком на Кэтлоу.

Больше он никому не задавал вопросов, не выказывал ни малейшего интереса к Миллеру. Тусон – небольшой городок, достаточно что-то выяснить или обронить лишнее слово, как пойдут разговоры.

Бен узнал, что Мосс Бартон занимал в городе определенное положение. У него был магазин, где продавались седла, и еще он получал небольшой доход с капитала, вложенного в рудники. Впрочем, такой доход в городе имел не он один. Кроме дочери Корделии, у него было два маленьких сына; жена преподавала в первом классе начальной школы.

В разговорах о Бартонах, естественно, невозможно было обойтись без упоминания имени Миллера. Миллер был крутым мужиком, а Мосс Бартон далеко не боец, поэтому говорили, будто Миллер диктует ему свои условия. Кроме того, Миллер был женат на сестре миссис Бартон.

По прошествии двух дней Бен Кауэн знал, где Миллер держит свою лошадь, кто его друзья, какие заведения в Вольном квартале предпочитает остальным. Услышал также, что Миллер вступил в связь с молодой мексиканской женщиной, вдовой, и ему грозят неприятности, так как ее братья таким оборотом дела крайне недовольны.

Бен был почти уверен – Миллер не знает, что его выследили до Тусона. Держится осторожно, просто потому что ему это свойственно. Только Кауэн ничего не принимал на веру. Ему был нужен Миллер, и он хотел его взять по возможности живым.

Дважды Бен встречал Миллера на улице, но каждый раз поблизости находились женщины и дети, риск был слишком велик, чтобы устраивать потасовку или, того хуже, перестрелку. Приходилось ждать.

На третий день пребывания в городе Кауэн увидел мексиканца.

Тот появился на улице верхом на чалой лошадке, которая, судя по всему, проделала долгий путь. В руке у него был карабин, на поясе висели два револьвера, один – спереди, другой – сзади, на груди – крест-накрест два патронташа. Его штанины, расширяющиеся в самом низу, имели разрезы по длине сапог, выделанных из коровьей кожи, выказывая обувь во всей ее красе, а заодно и шпоры с зубчатыми колесиками по величине превышающими песо. У мексиканца был шрам на одной щеке и пышные усы.

Он подъехал к салуну «Квартц-Рок» и спешился. Карабин так и оставался в его руке, когда он направился в салун. Несколькими секундами позже Бен увидел, как какой-то мексиканский мальчишка вышел из задней двери заведения. Прислонившись к стене возле двери, Кауэн закурил свежую сигару. Вскоре мальчишка вернулся.

Бен изучил чалую лошадку. Клеймо было незнакомым, походило на мексиканское. Животное проделало долгий путь, это было видно по нему, в отличие от всадника. Этот мексиканский солдат – так определил его Кауэн – был выносливым, привычным ко многому, поездка не отразилась на нем, как на лошади, а может, и на нескольких, если он менял их в пути.

Солдат? Интересно, почему он так решил? Бен даже пальцем не шевельнул бы без причины, однако что-то чуял в этом человеке. Сработала интуиция. Он был не из тех, кто не доверяет своим предчувствиям – слишком уж часто они оправдывались.

Любой мексиканский солдат здесь – скорее всего дезертир. Но откуда, из каких мест?

Вверху на улице показалась лошадь, которая быстрой рысью направлялась к салуну. Бен поглубже спрятался в тень. Всадником оказался Биджа Кэтлоу. Спешившись, он прошел в «Квартц-Рок».

Кэтлоу появился оттуда, откуда недавно вернулся мальчик. Это еще не доказывало наличие прямой связи, но вполне позволяло предположить, что тут не случайное совпадение.

И неожиданно для себя Кауэн услышал голоса.

Дверь, возле которой он прятался, отстояла от дороги на расстоянии двух шагов. Боковое окно постройки, где располагался магазин, находилось сзади, примерно так же близко. Он напряг слух. Говорила девушка:

– Пусть и родственник, но не кровный. Па, если ты не скажешь ему, чтобы он убирался, это сделаю я!

– Постой, постой, Корделия, ты не можешь так поступить! Нельзя же ни за что ни про что вышвырнуть человека из дома.

– Он вор, па, а возможно, и убийца. Ты знаешь это не хуже меня!

Голоса умолкли, но Бен ждал. Он не любил подслушивать, тем более личные разговоры, но сейчас это имело прямое отношение к его служебным обязанностям, поскольку, вне всякого сомнения, речь шла о Миллере.

– Па, он кого-то боится, а может, чего-то. Никогда не выйдет на улицу, прежде чем не выглянет в окно, – вновь заговорила девушка.

Ее отец довольно долго молчал, наконец ответил:

– Знаю, Корделия. – Последовала длинная пауза. – Конечно, могу указать ему на дверь, а что, если он откажется уйти? Я же не был на этой войне, никогда не пользовался оружием, кроме одного, от силы двух раз. Сомневаюсь, что кроме меня в Тусоне этим может еще кто-нибудь похвалиться. Сам себе удивляюсь, учитывая страну, в которой мы живем.

– А я и не хочу, чтобы ты с ним дрался.

– Если он откажется покинуть дом, мне ничего другого не останется. Боюсь, Корделия, женщины иногда требуют от близких им мужчин просто невозможного.

Бен Кауэн на время потерял интерес к Бидже Кэтлоу и мексиканскому солдату. В какой-то момент даже подумывал, не зайти ли ему в магазин, не напроситься ли к этим людям на ужин, затем как-то остаться с Миллером, произвести арест. Но так можно было подвергнуть опасности Бартонов, а он не имел права причинять неприятности невинным людям.

Миллер был мерзким человеком, напрочь лишенным совести, способным наделать любых бед, где бы ни появился. Бен попытался представить его под одной крышей с Кэтлоу и не смог. В Миллере многое было до того отталкивающее, что должно было немедленно побудить Биджу к действию.

Хлопнула какая-то дверь, Кауэн напрягся, бросая быстрые взгляды налево и направо. Могла ли это быть дверь магазина?

Голосов больше не было слышно, только лошадь стучала копытом о землю. Он шагнул к двери и очутился лицом к лицу с Корделией Бартон. Бен поспешно снял шляпу.

– Прошу прощения, – выговорил, запинаясь от смущения. – Я…

Она перевела взгляд с него на окно, затем решительно пошла дальше. Он хотел еще что-нибудь сказать, но словно язык проглотил, так и остался стоять, глядя ей вслед. Она была хорошенькая, даже очень, похоже, знала себе цену и знала, чего хочет. После недолгого размышления Бен пришел к выводу, что Биджа вполне ей подходит: с женщинами Кэтлоу вел себя всегда как истинный джентльмен. Миллер же был противоположностью им обоим.

Досадуя на себя, Кауэн ринулся в «Квартц-Рок». Какой же он идиот! Позволил захватить себя врасплох за подслушиванием, да еще такой девушке, как эта, а потом еще, как круглый болван, смотрел ей вслед.

Корделия Бартон шла по широкому пешеходному настилу, постукивая каблучками. Мгновенное негодование, которое она испытала при виде мужчины, стоявшего там, где он явно мог слышать все, что она говорила, прошло, уступив место недоумению.

Незнакомец… Высокий, широкоплечий мужчина. В тени постройки она видела лишь его подбородок, но он обратился к ней с почтением, и было бы неправильно закрыть на это глаза. Кто бы это мог быть? И почему он так и остался там стоять?

Магазин закрыт. Поблизости ничего такого, чтобы… Конечно, если он не наблюдал за салуном, выслеживая кого-то. Внезапно ей показалось, что на его груди она видела полицейский значок.

Подобные значки в Тусоне заметишь нечасто, но ни один из тех, кто был тут с такими значками, даже отдаленно не походил на этого мужчину. Он стоял в темноте возле двери, явно кого-то высматривая. Корделия вспыхнула при мысли, что его могли заинтересовать именно ее высказывания, – с чего это она о себе такого высокого мнения? И замедлила шаг.

Конечно, самое разумное – вернуться домой. Уже поздно, порядочные женщины избегают появляться на улицах в такое время. Однако любопытство так и тянуло ее оглянуться. Оглянулась. Тот мужчина пересекал улицу, направляясь к салуну. В тот же момент она заметила привязанную к коновязи лошадь Биджи.

Наверное, можно спросить его. Уж он-то наверняка хоть что-нибудь знает про этого человека с полицейским значком.

Внезапно позади нее раздался стук копыт быстро приближающейся лошади, а вскоре над нею навис темный силуэт. Сама того не желая, Корделия подняла голову и сразу же увидела знакомый подбородок.

– Прошу прощения, мэм, но сейчас слишком поздно для леди находиться на улице. Если позволите, я проеду рядом с вами, чтобы вы спокойно добрались до дома.

– Благодарю вас!

Странное дело, внутри у нее все дрогнуло, появилось какое-то новое, неведомое доселе чувство. Но она продолжала идти, глядя прямо перед собой. Всадник заговорил снова:

– Мэм, получилось так, что я не мог не слышать вашу беседу там, на задворках.

«Ага, значит, все-таки подслушивал», – заключила Корделия, поджав губы.

Между тем мужчина продолжал:

– Разрешите дать вам совет – не следует вынуждать отца вышвыривать Миллера. Ведь он может и попытаться.

– Ну и что?

– Ответ вам и самой известен. Миллер может его убить. Хотя более вероятно, просто опозорит, что для вашего отца будет еще хуже. Поверьте, для мужчины нет ничего более обидного, чем опозориться перед близкими женщинами. Даже быть убитым легче. Если его начнут оскорблять, ваш отец, возможно, схватится за оружие, попытается прикончить Миллера…

Корделия пришла в ужас. Внезапно, впервые за все это время, она осознала, чем может обернуться для отца ее негодование. Конечно, по доброй воле Миллер сам никуда не уедет, но мысль, что отец может попытаться противостоять ему с оружием в руках, наполнила ее холодным страхом.

– Я… Я не подумала об этом.

– Конечно, мэм, не подумали, как не подумали и о том, что негоже оказаться на улице в столь поздний час. А что, если к вам подойдет какой-нибудь пьяный, станет говорить неподобающим образом? Мне придется одернуть его. Но вдруг ему это не понравится? Возможно, все кончится тем, что произойдет убийство, и только по вашей вине.

– У меня не было другой возможности поговорить с отцом наедине.

Она дошла до ворот своего дома, повернулась к всаднику:

– А кто вы?

– Бен Кауэн, маршал полиции.

– Вы… Вы прибыли сюда за кем-то?

– Да, за Миллером.

– Миллером? Тогда почему же не арестуете его? Это бы решило все проблемы. – Она хотела объяснить, какие именно, но он ее перебил.

– Был бы благодарен вам, мэм, если бы вы подержали пока это в тайне. Я хочу арестовать его так, чтобы при этом никто не пострадал, даже он сам, если получится. – Бен повернул лошадь. – Желаю вам доброго вечера, мэм!

И ускакал в обратную сторону, вниз по улице, прежде чем она успела его поблагодарить. Корделия вошла в ворота, закрыла их за собой, затем задержалась в темноте, глядя вслед своему новому знакомому.

Биджа Кэтлоу сидел за столом и разговаривал с миссис Бартон, которая раскладывала столовое серебро. Повернувшись к вошедшей Корделии, заметил:

– Я уж было собрался отправиться на поиски. Не тот час, чтобы находиться на улице порядочной девушке.

– То же самое мне сказал маршал полиции мистер Кауэн.

– Бен Кауэн? – не мог скрыть удивления Биджа. – Ты с ним встретилась? – Когда она ответила на его вопрос, спросил, пожалуй, излишне поспешно; – Он рассказывал тебе про меня?

– Нет. – Корделия удивилась. – Мне даже и в голову не пришло, что вы знакомы.

– Еще с тех пор, когда были мальчишками. Он хороший человек, я про Бена. Один из лучших. – Биджа снова взглянул на нее. – Корди, он не говорил, почему оказался здесь?

– Нет, – сказала она, ненадолго смешавшись.

Скоро должен был прийти отец и Миллер тоже – не время его обсуждать. Кстати, Миллер еще никогда не встречался с Кэтлоу.

Внезапно дверь открылась, вошел Миллер – худой, жилистый мужчина со впалыми щеками и угрюмыми, подозрительными глазами. Сразу же внимательно посмотрел на Кэтлоу. Корделия представила их друг другу.

Локти Биджи лежали на столе Он взглянул из-под густых бровей, оценив Миллера с одного взгляда.

– Как поживаете? – бросил небрежно.

– Мистер Миллер женат на сестре моей матери. – Корделия решила сразу пояснить, что они не состоят в кровном родстве. – Он гостит у нас вот уже несколько дней.

При словах «вот уже несколько дней» Миллер резко повернулся в ее сторону, затем проговорил:

– Мне придется пробыть здесь дольше, чем я рассчитывал.

Снаружи на крыльце послышались шаги, и Биджа заметил, как настороженно Миллер уставился на дверь. Вошел Мосс Бартон.

– Я собираюсь на юг, – сказал Кэтлоу. Он интуитивно понял ситуацию, быстро и правильно уяснив значение слов, произнесенных Корделией. – Почему бы вам не поехать со мной? – обратился к Миллеру. – Таким людям, как мы с вами, вольготней спать под открытым небом.

Наступившая в комнате тишина заставила Корделию затаить дыхание. Она испугалась так, что не решалась поставить на стол последнюю тарелку.

– Отправлюсь, когда буду готов, – ответил Миллер.

Кэтлоу взглянул на него – холодные насмешливые огоньки играли в его глазах.

– Тогда будьте готовы! – приказал он.

Глава 8

И хотя Миллер был осторожным человеком, сейчас мог, как бомба, взорваться от ярости. Он сидел, не поднимая глаз от тарелки, и с трудом сдерживал страстное желание немедленно наброситься с кулаками на Кэтлоу. Заставил себя откусить кусок мяса, принялся его разжевывать.

– Это твоя работа, – сказал он Корделии. – Мне это не нравится.

– Когда в следующий раз ты соберешься нанести нам визит, – ответила она холодно, – мы будем очень рады видеть тебя вместе с тетей Элли. – Затем, еле сдерживаясь, спросила: – Между прочим, где тетя Элли?

– В Канзасе.

– Нам приятно видеть ее. Здесь она всегда желанная гостья.

Мосс Бартон вошел в комнату из кухни, где мыл руки. Правда, сейчас он предпочел бы так и остаться на кухне.

Увидев Мосса, Миллер собрался было осыпать его градом попреков, но Биджа Кэтлоу славился тем, что прекрасно понимал чувства других и умел с ними считаться. Чтобы избавить Бартона от необходимости указать Миллеру на дверь со всеми вытекающими из этого последствиями, Биджа поспешил опередить нежеланного в этом доме гостя.

– Кстати, вам и самому вряд ли захочется здесь дальше околачиваться, – обратился он к нему, весело ухмыляясь. – Корди завела себе нового дружка.

– А мне что до этого?

Кэтлоу захохотал, не скрывая издевки ни во взгляде, ни в голосе.

– Попробуйте отгадать, кто это? Такое случается не каждый день, чтобы девушку провожал сам маршал полиции.

Ярость, клокотавшая в Миллере, сразу улеглась. Вместо нее возник липкий комок страха.

– Я вам не верю, – пробормотал он, ощупывая пальцами ручку кофейной чашки.

У Кэтлоу, который имел свои источники информации, вдруг возникло подозрение, которое он решил проверить:

– Говорят, возле Стейн-Пасс какой-то дезертир убил армейского казначея. Вы служили в армии, Миллер?

Миллер поспешно глотнул кофе, чтобы скрыть страх. Он сам видел, когда околачивался вокруг Форт-Смита, на что способны маршалы полиции. И почему оказался таким дураком, поехал в Тусон? Ведь столько людей знают, что у него здесь родственники.

Надо сматываться. Но куда? Прескотт отпадает – там слишком много знакомых. Тогда Юма? И там может кто-то узнать. Армия всегда перемещает людей. При мысли о федеральной военной тюрьме его бросило в дрожь.

– Этот полицейский для меня ничего не значит, но мне дали понять, что я нежеланный гость здесь, у родственников. – Миллер отодвинул стул и встал, глядя на Биджу, который, в свою очередь, наблюдал за ним, наслаждаясь охватившей того тревогой. – Вас я еще увижу?

– Сразу же за дверью, если пожелаете, – небрежно бросил Кэтлоу, – или же через полчаса напротив «Квартц-Рока».

– Я выберу время и место сам, – ответил Миллер.

– Вы вылитый Мэтт Джайлс, – заметил Биджа.

Когда Миллер вышел, Корделия спросила:

– Что еще за Мэтт Джайлс?

– Человек, с которым как-то довелось встретиться. Почему-то решил, что Миллер должен знать о нем.

Он снял со стены гитару Корделии, настроил ее и спел «Буффало Галс», а затем почти без перерыва «Хорошенькую Бетси с песчаной косы». Биджа пел свободно и весело, так же, как пел обычно на стоянках и в казармах для пастухов. Он все делал от души и с особым вкусом. А пока пел, наблюдал за Корделией.

«Да, – подумал, – в ней чувствуется порода». Она казалась ему мужественной, спокойной и сильной, но прежде всего – настоящей леди. Утонченная, однако не капризная, исполненная грации Корделия была дружелюбной и в то же время сдержанной. Что она думала о нем, Кэтлоу даже не предполагал. Встречался с ней, просил о новых встречах, несколько раз посетил ее дом.

Сейчас, когда ему предстоял отъезд, к своему удивлению, почувствовал, что впервые не желает уезжать. Он вспомнил, что сказал Кауэну о возможной женитьбе, и понял – готов подписаться под каждым своим словом. О его жизни ей ничего не было известно. Она принимала его за скотовода, подыскивающего место для ранчо, такие появлялись здесь, в Аризоне, нередко. Генри К. Хукер чуть не потерял одно из своих стад во время перегона через этот штат. Животные внезапно чего-то испугались, разбежались кто куда, а когда паника улеглась, их нашли всех до единого, мирно пощипывающих траву в долине Салпхир-Спрингс. Там он и основал свое ранчо «Сьерра-Бонита». Его примеру последовали другие. В Тусоне все это было известно любому ребенку на улице, а Кэтлоу по всем признакам вполне походил на скотовода.

Хотя это и казалось невероятным, но тем не менее Корделия, судя по всему, не слышала о нем ни одной истории. Впрочем, ее отец знал о Кэтлоу столь же мало, как и она. Мосс Бартон в поте лица занимался своим бизнесом – продажей седел, сапог, уздечек и прочих кожевенных изделий, мало обращая внимания на слухи, ел, как правило, дома, крайне редко посещал салуны.

Пока Биджа играл, ловко перебирая струны, мысли его вернулись к задуманному рискованному предприятию. В его команде насчитывалось двенадцать человек, некоторых он прежде не знал, но они были отобраны со всей возможной тщательностью. Биджа очень хорошо понимал, что ему предстоит. У него был острый, изобретательный ум, и сейчас он использовал свой природный интеллект на полную мощь.

Каждая деталь была учтена и спланирована. Не только продвижение к месту и сам захват ценностей, но и дальнейшие пути с добычей. По его твердому убеждению, именно в этой, последней части заключалась главная трудность предстоящей операции. Если им будет сопутствовать удача, они смогут достигнуть пункта назначения незамеченными, если все пройдет гладко, заберут золото. А вот как потом благополучно скрыться – над этим он и ломал голову.

Если их схватят во время попытки завладеть золотом, то, скорее всего, пристрелят на месте. В противном случае придется гнить заживо в мексиканской тюрьме. Суды там работают ни шатко ни валко, никто не будет особенно торопиться ради горстки гринго, забравшихся в Мексику в поисках приключений.

Все члены его банды говорили по-испански на мексиканский манер, все могли сойти за мексиканцев. Это должно было помочь во время пути на юг, если их обнаружат, хотя Кэтлоу надеялся, что этого не произойдет.

Один из его подручных был метисом, который знал потайные места, где можно найти воду как на равнинах, так и в горах, известные только диким зверям и еще более диким, чем звери, индейцам. Кэтлоу и его люди должны были избегать проторенных дорог, также как и встреч с апачами, чтобы достигнуть самого сердца Соноры незамеченными.

Среди тех, кого он отобрал, не было болтунов, тем не менее Биджа посвятил команду только в часть своих планов. Маршрут для бегства вообще был известен лишь ему одному, еще двое были в курсе его задумки со скотом.

Возможно, он человек импульсивный, но эту вылазку распланировал самым тщательным образом. Биджа собирался провернуть грандиозное дело и выйти из игры. Затем уехать в Орегон, заняться скотоводством.

Было позже десяти, когда он покинул дом Бартонов. При этом принял меры предосторожности, заставив Корделию отнести лампу на кухню, прежде чем вышел через переднюю дверь.

А у дверей собственного дома его поджидал Старик Мерридью.

– Там внутри маршал полиции… Хочет поговорить.

Бен Кауэн сидел в кресле-качалке в темноте. Биджа снял стекло с керосиновой лампы, поднес спичку к фитилю, поставил стекло на место и наклонился над лампой. Яркие блики и тени заиграли на его скуластом лице.

– Пришел, чтобы меня сцапать?

– Нет, – ответил Бен, – просто дать дружеский совет.

Биджа не мог удержаться от смешка.

– Ничего другого я от тебя не получал, Бен. Ну, так что на этот раз?

– Миллер. Ты приобрел серьезного врага, он опасный тип.

– Кто он? Картошка в мундире! Я не напрашиваюсь на неприятности, но если они так ему нужны, что ж, может их получить в любое время.

– Не следует его недооценивать. Он похуже, чем Джайлс.

– Он? – скептически переспросил Кэтлоу. – Миллер? Ты, часом, не заболел?

– Я знаю, о ком говорю. Выслеживал его от Нью-Мексико досюда. Этот человек – матерый волк! Он будет выжидать год, два года, если это необходимо. Он ненавистник, Биджа! Нам не понять, что это такое, но ненавистник в итоге покруче любого из нас.

– Это все, за чем ты пришел?

– А разве мало? Ты помнишь, чтобы я хоть раз шарахнулся от тени? Я знаю этого человека.

Кэтлоу сел, убавил фитиль, чтобы тот не коптил.

– Ладно! Если ты говоришь, что он страшен, придется это учесть на будущее.

– Я собираюсь забрать его, но хочу накрыть его там, где никто не пострадает, если начнется пальба. Я ведь тоже умею ждать.

Биджа пересел на кровать, стянул сначала один сапог, потом другой. Так и сидел, с сапогом в руке, блаженно пошевеливая пальцами ноги. Затем бросил сапог, расстегнул пояс с револьвером в кобуре, повесил в изголовье кровати, так чтобы оружие находилось под рукой, пока он будет спать.

Керосиновая лампа отбрасывала причудливые тени по углам и стенам. В комнате почти не было обстановки: кровать, стул с прямой спинкой, кресло-качалка, на которой сидел Бен, шкаф, стол с кувшином на нем да умывальник. В углу возле двери валялось седло Биджи, седельные сумки и свернутое по-походному одеяло.

Бен вынул из кармана сигару, раскурил ее. Его взгляд упал на упряжь в углу. Здесь еще была фляжка, причем лишь недавно наполненная. А поскольку Биджи дома не было, видимо, ее наполнил кто-то другой, скорее всего, Мерридью. Значит, они собираются в дорогу.

– Хотел бы тебя отговорить от того дельца, что у тебя наклевывается, – сказал Бен, – ты сам завел о нем разговор.

– Дьявольщина! – вырвалось у Кэтлоу. – Я-то думал, ты рад спровадить меня из города, если судить по тому, как ты подсуетился проводить домой мою девушку. Никак стараешься меня отшить?

Бен Кауэн отрицательно покачал головой:

– Ты должен знать ее лучше, чем я. Она оказалась одна на улице, а кроме того, застала меня за подслушиванием ее разговора с отцом. Речь шла о Миллере. Она пыталась заставить отца выставить его вон, а это могло кончиться тем, что Миллер его попросту убил бы. – Он поднялся с кресла. – Биджа, это серьезное государственное преступление, если ты пересечешь границу с Мексикой. Мой долг остановить тебя.

В ответ Биджа только ухмыльнулся, стаскивая рубаху. У него были сильные, тренированные мускулы. А каковы они в деле, Бену довелось испытать на собственной шкуре.

– Так в чем же дело? Раз надо, значит, останови! А мне по-прежнему хочется заполучить тебя. Ты один стоишь половины этого сброда!

– У тебя есть Старик Мерридью – нам обоим до него далеко! – заметил Бен. – Вот уж кто волк, так волк, причем старый и из страны гор. Натрави его на Миллера – тебе больше не о чем будет беспокоиться.

– В моих драках я участвую только сам.

Бен надел шляпу.

– Печально, что не смог тебя отговорить от этой авантюры, Биджа, но, честно говоря, и не очень-то надеялся. – Он протянул руку. – Еще увидимся!

– Старайся поменьше совать свой нос, когда мы приступим к тому, что наметили, а то как бы не пришлось его отрезать! Это дельце для меня значит очень многое, Бен, ставка слишком высока.

Бен Кауэн вышел в ночь, подошел к Мерридью, который сидел в темноте возле ворот. Хотел пройти мимо, но остановился.

– Ты знаешь Миллера?

– Знаю.

– Он собирается достать Биджу. Рано или поздно, но попытается.

– Кэтлоу не нуждается в помощи.

– Мне ли не знать? В доказательство могу показать свои шрамы, только две пары глаз лучше, чем одна.

Кауэн вышел на улицу и застыл, пристально вглядываясь в темноту. О себе тоже не мешало бы побеспокоиться – в списке Миллера он явно стоит под первым номером. Но Бен к этому привык – в его деле охотятся охотник и за охотником.

Он подумал о Корделии Бартон и целую минуту ощущал тоску по женской ласке и семейному уюту, свойственную лишенному дома мужчине. Представил, как она сидит напротив за столом, а свет от лампы мягко падает на ее лицо.

Потом мотнул головой, отгоняя эти мысли. Полицейский зарабатывает чуть больше того, чтобы только-только сводить концы с концами. Конечно, мужчина всегда может оформить на себя участок земли. В Аризоне это не проблема. В его скитаниях ему не раз попадались хорошие, никем не занятые участки.

Бен почти добрался до «Шу-Флая», где оставил свои вещи, когда увидел перед собою на земле две мужские тени. Поднявшаяся луна залила улицу светом, и если бы не это обстоятельство, мог бы ничего не заметить. Одна тень тут же исчезла, другая – скользнула ближе к стене строения. За ним следят? Может, второй пошел в обход постройки, чтобы напасть сзади? Он секунду помедлил, затем развернулся на каблуках и направился в обратную сторону к салуну «Хэнгинг-Уолл», куда и зашел.

Народу там оказалось немного. Несколько человек коротали время в пустой болтовне, трое или четверо мужчин стояли вокруг стола, за которым шла вялая игра в карты. Один из них, когда Бен вошел, оглянулся. Это был Рио Брай.

Бен заказал пиво. Спустя секунду дверь распахнулась и появился Миллер. Прямиком направился к стойке. Заметив Бена, замедлил шаг, но продолжал идти и остановился недалеко от него. Наклонился к стойке, сдвинув на затылок шляпу. Несмотря на ночную прохладу, на его лбу выступила испарина. Он всячески избегал встречаться глазами с Беном. Было очевидно, Миллер даже не подозревал, что Кауэн в салуне.

Бен глянул на свое пиво. Ему был нужен Миллер – и вот он здесь. Почему бы не взять его прямо сейчас?